Лежать в темноте, конечно, интересно, весело и легко, особенно тогда, когда за тобой во сне гонится какой-то известный американский лысый актёр с огромным размером ноги, но ты не можешь от него убежать, ведь тупая боль, появлявшаяся где-то чуть ниже груди, неприятно пульсировала. Если подумать и повспоминать, то до того, как этот актёр погнался за Кёкой, она пыталась выбраться из непонятного цветочного горшка, куда её посадил неизвестный человек-растение. Руками-палками это осуществлять было совсем не удобно.
Похоже, Кёка спит. Да, точно, спит. Прислушавшись, девушка поняла, что лежит в тихом месте, атмосферу которого кое-кто находящийся рядом не хочет загубить, так что делает плавные медленные шаги, но всё-таки роняет что-то большое. Не обратив на это ровным счётом никакого внимания, Катто вернулась к приятной темноте, но, к сожалению, долго там пробыть не смогла. Максимум два-три часа она вновь пыталась увидеть хоть какой-нибудь сон, но большее, что у неё выходило - находиться в придуманном месте и общаться со знакомыми и придуманными людьми.
Но вот среди всех этих людей промелькнуло два размытых лица, смутно знакомых Катто. Она поторопилась к ним навстречу, и когда различила в них своих новых знакомых, то резко выпала из своего недосна. Память неожиданно вернулась, прошелестев обрывками, будто фотографиями, прямо перед носом девушки. Логическая цепочка выстроилась быстро. Кольцо - взрыв - завтрак - дверь - темнота комнаты - боль.
Вспомнив об отряде с автоматами и о том, что, как говорил Шисуи, возможна перестрелка, Кёка удостоверилась в том, что её, собственно, задели пулей, либо специально подстрелили. Но ни лестницы в рай, ни ступенек в ад не было видно, так что точно было понятно, Катто не умерла, а лежит сейчас, скорее всего, в какой-то больнице.
Распахнув глаза, девушка поняла, что её догадки верны. Взгляд упёрся в белый потолок, на котором едва можно заметить тёмные трещины штукатурки; стены комнаты покрыты светло-голубой плиткой с синими разводами. Повернув голову вбок Кёка увидела немногочисленную мебель и аппаратуру: рядом с кроватью была тёмная тумбочка, на ней стоял стакан с водой, была ширма и капельница, которую пока что к девушке присоединена не была. Палата, по видимому, одноместная.
Громко выдохнув, принимая все произошедшие события и укладывая их в головке, Катто ощутила небольшое покалывание в животе. Рана. Убрав одеяло, девушка обнаружила себя практически голой, даже бюстгальтера не было. Место под рёбрами плотно перемотано бинтами.
Девушка закрыла глаза в попытке снова поспать, раз уж время для этого есть, но только она начала погружаться в сон, как в палату кто-то быстрым шагом вошёл. Лениво открыв глаза, девушка заметила медсестру.
— Ох, Вы очнулись, — радостно, но тихо - почти шёпотом - сказала вошедшая. — Вы пролежали без сознания два дня, но Ваше ранение, понятное дело, пока что не затянулось как следует, поэтому постарайтесь делать как можно меньше движений.
Услышав, сколько времени проспала Кёка инстинктивно сжалась и напряглась, раскрыла глаза.
— Вам повезло, — добавила медсестра, поворачиваясь спиной к девушке, дабы достать что-то из шкафчика. — Жизненно важные не задеты, так что, благодаря нашему замечательному хирургу, уже через неделю Ваши швы снимут, и после этого, спустя пару дней, Вы сможете выписаться.
— А-ага, — только и смогла выдавить из себя Катто.
— Недавно подавали обед, — девушка повернулась обратно, держа в руках Кёкин рюкзак, который был с ней всё время до поездки на базу Данзо. — Я принесу Вашу порцию. Вот Ваши вещи, мне поставить их на тумбочку?
— Да, спасибо, — ответила брюнетка сразу на два вопроса.
Медсестра улыбнулась и, оставив рюкзачок на разгрузку своей пациентке, вышла из палаты. Кёка сразу же потянулась к своим вещам, удивившись, что как-таковой боли это действие не причинило. Выудив первым делом свой телефон, который, слава богу, всё ещё держал приличные тридцать процентов, ужаснулась от количества уведомлений, пришедших по большей части от матери. Сорок три пропущенных вызова и тридцать четыре сообщения. Бьёт рекорды.
В сообщениях женщина изначально пыталась достучаться до дочери, мол возьми трубку, в шутку пригрозила какими-то глупостями, а затем, испугавшись, начала сильно волноваться. По итогу написала, что будет звонить в полицию. После никаких смс не было. Видимо, ей всё рассказали. Интересно, что происходило после того, как в Кёку попал выстрел, поймали ли Данзо?
Отписавшись, рассказав о произошедшем и о том, что очнулась и чувствует себя более-менее нормально, девушка пересмотрела новости в своих социальных сетях (представляете, корова Кенджи родила двух телят!), в то время как вернулась медработница с подносом в руках, на котором стояла миска с борщём, тарелка пюре с крохотной котлетой, кружка киселя и кусочек хлеба. Поблагодарив девушку - та представилась именем Азуми - Кёка принялась за еду, узнав, что для вызова Азуми нужно нажать на кнопку рядом с кроватью, похожую на кнопку дверного звонка.
Азуми вышла. Кёка взяла ложку и начала кушать суп. Когда еда попала в желудок, девушка ощутила, как сильно изголодалась за эти два дня, проведённые без сознания. Желудок издал неприятный звук, радуясь, что кое-кто всё-таки решил съесть что-нибудь. На внутренней стороне локтя был небольшой пластырь, так что, судя по всему, капельница была использована.
Через некоторое время Кёке ответила её мама, позвонила и пожелала скорейшего выздоровления, говорила, что дочка у неё похоже ещё слишком маленькая, раз влезла во всё это, но останавливать почему-то не стала, доверилась какому-то чувству. После разговора Катто решила вновь лечь спать, ведь усталость всё-таки налезала на неё, будто огромная змея, опутывала чарами, заставляя зевать. Так что, чуть приобняв одеяло и облегчённо улыбнувшись, девушка уснула, поддавшись порыву.
Снов на этот раз не было, либо она их просто не запомнила, но настроение на утро было просто шикарнейшим. Брюнетка чувствовала, как умеренно бьётся её сердце, как тепло расплывается внутри. Ей просто было хорошо.
— Доброе утро, — из-за двери показалось улыбчивое личико Азуми. — Я принесла завтрак. Манная каша и абрикосы.
— М-м-м, — промычала Кёка, отвлекаясь от телефона, а затем приветливо подняла уголки губ. — Утречко, спасибо.
— Как ты себя чувствуешь? Больно? — вежливо, с поддержкой в голосе спросила медсестра, передавая миску с кашей пострадавшей.
— Если не делать резких движений, то всё в порядке, — ответила Катто, откусывая небольшой кусочек от одного из фруктов.
— Ну и слава Богу, — Азуми присела на стул, находившийся в палате. — Вчера вечером приходили двое мужчин, хотели тебя навестить, но ты уже спала. Они придут сегодня в два часа дня.
— Двое мужчин? — недоумевающе переспросила Кёка. — Один такой, ну, кудрявый, а у другого хвост из волос, да?
— Э-э, да-а, — протянула медработница. — А кто это? Братья?
— Нет, — брюнетка покачала головой. — Просто знакомые.
— Ясненько, — на лице Азуми появилась небольшая улыбочка.
***
— Как ты себя чувствуешь? — заботливым тоном спросил Шисуи. Его улыбка была какой-то виноватой, а в руках он держал небольшую коробочку конфет. Когда в палату подтянулся Итачи, он передал её Кёке.
— Нормально, — ответила Катто, принимая презент. — Не стоило…
— Стоило, — аккуратно настоял кудрявый. — Во-первых, это ведь как-никакая традиция, дарить пациентам больниц что-нибудь, а во-вторых, ты пострадала только по нашей вине. Да, Итачи?
— Да, — сухо ответил тот.
— Вот-вот, — зачем-то поддакнул парень. — Подстрелил тебя сам Данзо, мы его поймали.
— Звучит так, будто я должна радоваться своей ране, — по-доброму усмехнулась девушка, а затем вернулась к более серьёзной теме: — А что с Кушиной, если не секрет?
— За похищение Кушины точно стоит не Шимура, — выдохнул Итачи, почёсывая свою щёку. — Но про её состояние он всё-таки рассказал.
— Что с ней?
— Ногти, зубы, пальцы, руки-ноги на месте, — пояснил Шисуи. — Разве что синяки по всему телу, слабость.
— Понятно, — задумчиво вздохнула девушка, откидываясь на подушке.
Вечер прошёл спокойно. Азуми очень много времени была рядом, говорили о многом и даже подружились. Азуми, двадцатичетырехлетняя блондинка, и вправду оказалась милой доброй девушкой, родилась в Петербурге и отучилась здесь. Кёка, находясь в её компании, чувствовала себя спокойно и уравновешенно, болтать с ней обо всём и, в то же время ни о чём, было комфортно.
***
Кёка открыла глаза, пробуждаясь ото сна, но ощущение, что последний сон был непроглядной бездной не покидало её. Оглядев тёмную палату, девушка не нашла ничего подозрительного, что именно разбудило её оставалось непонятным. Оглядев бинты и пару раз нажав на больное место, Катто поняла, что рана совершенно не беспокоит и встала на ноги. Пройдя к столу за стаканом воды, она ощутила какое-то неприятное предчувствие, чей-то взгляд и интуитивно обернулась, чуть не ахнула от увиденного.
Окно в комнату и так было приоткрыто, но Шисуи, голова которого торчала из-за форточки, отворил его целиком. Парень нагло, не спросив разрешения, вошёл и разулся; Итачи, подтянувшийся следом, повторил за братом. Кёка просто стояла и хлопала глазами, приоткрыла рот от удивления. Благо, Азуми дала пижаму, а иначе всем бы сейчас было неприятно и неудобно.
— Извини, что без приглашения, — кудрявый улыбнулся своей фирменной улыбкой. — Мы с Итачиком придумали, как извиниться.
— П-придумали как извиниться?... — запинаясь выдохнула девушка, всё ещё не понимая, что происходит
— Шисуи, хватит называть меня так, — гневно выплюнул младший, а затем обратился уже к Катто. — Да, придумали. Этот вид извинений понравится и тебе, и нам.
— В-всмысле, — протянула Кёка. — Почему вы вообще пришли посреди ночи?
— Потому, что другого более подходящего времени не будет, — улыбка на лице старшего растянулась ещё сильнее. — Твоё ранение ведь уже практически не болит, да?
— Да, — ответила девушка. — Даже во время резких движений. Организм всего за неделю успел справиться с этим всем. Сегодня только же швы снимали.
— Вот и хорошо, что всё хорошо, — Шисуи скрестил руки за спиной, смотря как его брат маленькими, но быстрыми шагами подходит к Катто.
Кёка, совершенно не задумываясь, на автомате сделала шаг назад, затем ещё и ещё, до тех пор, пока Итачи не прижал её к стене, схватив девушку за руки и выдвинув своё колено между девичьих ног, практически упираясь в лобок, тем самым отрезая пути к отступлению. Итачи коснулся своими губами шеи Катто, целовал, оставляя засосы.
— Ши-Шисуи, — тихо позвала ошарашенная девушка.
— Похоже, если я и дальше буду стоять на месте, то упущу много чего, — кудрявый подошёл и, дождавшись, пока младший отстраниться, взял девушку и, прижав спиной к своей груди, начал повторять действия брата, но грубее.
Катто попыталась брыкаться и выйти из оков, но Итачи, подоспевший уже через секунду, смог обездвижить подругу. Голос неожиданно пропал, появились хрипы, которые сильно таки удивили Кёку. Младший запустил свою руку под ночнушку девушки и сжал правую грудь, вызывая удивлённый стон.
— Нам показалось, — пояснил Итачи. — Что только такие извинения смогут быть полноценными.
Шисуи отстранился от девушкиной шеи и, взяв Катто на руки, понёс к кровати. Уложив девушку, он навис сверху, вжимаясь бёдрами в её бёдра. Братья Учихи действовали слаженно, будто обдумывали сие не единожды. Старший как можно выше задрал ночнушку, а Итачи стянул с Кёки единственное нижнее бельё, которое на ней было. Катто сразу же попыталась прикрыться, но младший не дал этого сделать, схватив тонкие запястья.
Всё происходило, как в тумане. Кёка не чувствовала ни прикосновений, ни мыслей, ни себя. Разум окутала тёмная пелена, погрузив в пучину неизвестности, но перед глазами всё ещё маячили Учихи…
Неожиданно Катто ощутила аккуратное подпинывание из вне, тихий знакомый голос и, похоже, даже руку, выводившую из этого странного измерения. Глаза раскрылись и сразу же сощурились из-за яркого света. Над собой девушка увидела обеспокоенное лицо Азуми.
— Кёка, ты дрожала и кряхтела во сне, — еле испуганным шёпотом сказала блондинка. — Я решила тебя разбудить. Всё в порядке?
