※ ※ ※ ※
Июнь, 2018
Они сидели на полу в гостиной Чифую и просто развлекались, играя в приставку и довольствуясь самой ужасной пиццей на свете. Мацуно понятия не имел, как вообще можно было испортить что-то столь идеальное, как пицца, и почему они с Такемичи вообще решили, что заказывать еду из столь сомнительного заведения будет хорошей идеей, но на вкус это действительно было дерьмово. На самом деле молодые люди не планировали проводить свой пятничный вечер именно так. Изначальная идея заключалась в том, чтобы собрать новый диван, только накануне днём доставленный в квартиру Чифую, но инструкцию к нему как будто написали на эльфийском, и, провозившись больше двух часов, они единогласно решили, что и половины дивана для начала будет вполне достаточно. И теперь они были здесь. Сидели на полу в окружении множества тарелок, картонных коробок и пустых банок из-под пива, играли в какую-то дурацкую игру и просто дурачились. Они оба не разделяли любовь к шумным вечеринкам и чаще всего предпочитали собираться небольшими компаниями у кого-нибудь дома. Было что-то по-своему комфортное в таких посиделках. Особенно, если друзья были только вдвоём, как это обычно и случалось. С тех пор, как Такемичи вернулся, они довольно часто зависали вместе. Несомненно, его прошлая версия тоже была по-своему дорога Мацуно. Он прошёл с ней бок о бок почти четверть сознательной жизни, и, конечно, они тусовались раз в пару недель, как и полагается хорошим друзьям, но всё-таки встречи с этим Такемичи казались совершенно другими. По этой причине в последнее время Казутора смотрел на Чифую со странным выражением лица, будто искренне недоумевая, почему тот вдруг начал видеться с Такемичи так часто и почему их общение вдруг ни с того ни с чего стало гораздо теплее, чем прежде. Конечно, он знал, что они были близки, просто в один момент что-то определённо изменилось, и он не мог отыскать для этого логичной причины. По правде говоря, Мацуно казалось, что Ханагаки довольно часто витал в облаках. Вроде бы и рядом — живой и ощутимый — но мыслями будто совсем не здесь. Словно что-то постоянно тревожило его, что-то, о чём он не хотел никому рассказывать. Чифую беспокоился по этому поводу, но, к счастью, его волнение было несильным: их будущее было спасено, и они были в порядке, так что, вероятней всего, Такемичи просто всё ещё пытался к этому привыкнуть. Чифую был уверен в том, что после стольких месяцев, проведённых в постоянных прыжках во времени, было довольно проблематично так сразу адаптироваться к нормальной жизни. Поэтому он никогда не лез с расспросами, будучи совершенно убеждённым, что если что-то будет волновать Такемичи слишком сильно, он узнаёт об этом одним из первых, если не самым первым. Чифую потянулся к оставленному на диване рюкзаку Ханагаки, чтобы достать из него ещё одну банку пива, как вместе с ней на пол случайно выпало и что-то ещё. Мужчина поставил банку на столик и подхватил с пола упавший предмет, пытаясь сходу понять, что оказалось в его руках. — Я думал, вы уже закончили с приглашением гостей, — придя к выводу, что это было приглашение на свадьбу Хинаты и Такемичи, он слегка нахмурился. Мацуно лично помогал отправлять и подписывать приглашения, поэтому был немного удивлён увидеть ещё одно, которое, к тому же, было ещё и безымянным. — Для кого оно? Такемичи как раз уплетал остатки их закусок, когда вдруг заметил в руках своего лучшего друга знакомую вещь. Чифую только собирался рассмотреть приглашение повнимательнее, как Ханагаки почему-то всполошился и, поспешно вытерев руки о футболку, быстро двинулся в его сторону. — Это для моего старого друга, — как-то невнятно пробормотал он, глухо посмеиваясь. — Завтра мне нужно будет его отдать. Его затуманенный алкоголем взгляд будто бы стал на мгновение чуть яснее, чем прежде. Он осторожно перенял из пальцев Мацуно приглашение, боясь порвать его, приподнялся, перегибаясь через мужчину, и немного нервно принялся запихивать предмет обратно в рюкзак, на этот раз проверяя, чтобы он точно случайно не выпал. — Но я знаю всех твоих друзей, — с сомнением протянул Чифую. Его брови ещё сильнее стянулись к носу. Пьяный взгляд зелёных глаз сосредоточился на Ханагаки. Он знал его достаточно давно, и было что-то странное в том, как он стремился избежать дальнейшего разговора. — Э-э-э… Этого ты не знаешь, — стараясь как можно быстрее уйти от темы, Такемичи отбросил рюкзак ещё дальше от Чифую, и вернулся на своё прежнее место на ковре, снова подвигая к себе закуски. — Не бери в голову, Чифую. — Ты уверен, что всё в порядке? — спросил Мацуно, и Такемичи криво улыбнулся, кивая ему в ответ. — Конечно. Лучше возьми. На тарелке оставалось всего два кусочка запечённого мяса, нанизанного на шпажки, и один из них он тут же запихнул себе в рот, а второй любезно протянул Мацуно. Тот наклонился и стянул его зубами прямо с пластмассовой конструкции, следом слизывая с губ остатки сладкого соуса. Такемичи открыл новую банку пива, и Чифую поднял вверх свою, прежде чем они ударили их друг о друга. — За нашу долгую и счастливую жизнь, партнёр! — весело пропел Мацуно, оголяя белоснежные зубы и улыбаясь ему широко и ясно. Ханагаки только тихо усмехнулся, качая головой. — За нашу долгую и счастливую жизнь, Чифую. Чифую так и не понял, как всё дошло до этого. Кажется, алкоголя оказалось слишком много, пространства — слишком мало, а слова со временем перестали связываться в разумные предложения. — Я так много выпил, что теперь почти на девяносто один процент состою из сакэ, — состроив самое отвратительное серьёзное лицо из всех возможных, рассудил Такемичи. Он отставил на кофейный столик очередную жестяную банку. — Значит ли это, что я тоже почти сакэ? — Нет, это значит, что ты просто идиот, — с той же серьёзностью покачав головой в ответ на его бессмысленные изречения, Чифую откинулся спиной на стоящий позади него диван и сделал новый глоток пива. — Только на девять процентов, — с математической точностью заявил Ханагаки, поднимая палец вверх. — Девяносто девять, — поправил его Чифую, запрокидывая голову назад. — Десять. — Девяносто восемь. — Одиннадцать. — Чёрт с тобой, — фыркнул Мацуно. — Это всё равно не делает тебя меньшим идиотом. Чифую медленно расстегнул две пуговицы на своей рубашке потому что из-за того, сколько они уже находились в его гостиной, здесь стало слегка душновато. Он ненадолго прикрыл глаза, почувствовав, как тяжелы были его веки. — Чифую, — вдруг позвал его Такемичи. Чифую промычал, давая понять, что услышал, и приоткрыл один глаз. — Скажи, а почему ты до сих пор один? — В смысле? — Ну… — мужчина сразу же замялся, вероятно, сообразив своим пьяным мозгом, что вопрос был не самым тактичным. Но алкоголь неплохо развязывал язык, и темы для бесед то и дело уходили куда-то в сторону. — В плане, ты же хороший парень, и ты довольно… Ну, как бы это выразиться… — Симпатичный? — усмехнулся Мацуно в ответ на то, с каким тупым лицом Такемичи пытался вспомнить или подобрать подходящее слово. — Ты это хотел сказать? — Ага, — медленно протянул Ханагаки. — Честно говоря, я немного удивлён тем фактом, что к своим двадцати семи ты всё ещё не женат. Я думал, что вернусь и буду нянчить маленьких непослушных детишек. Так, в чём же дело? — Ну, — Чифую вздохнул, несколько секунд обдумывая сказанные Такемичи слова. Он опустил голову меж собственных рук, свисающих с колен, и только грустно усмехнулся. — Пока тебя не было… Пару раз я был на свиданиях, но, скажем так, они прошли не очень хорошо. В плане, я вроде бы вёл себя как обычно, и пару раз это даже заканчивалось сексом, но… Знаешь, ничего, чтобы продлилось дольше, чем одну ночь или… Что там было самое долгое? Неделя, кажется? Девушки прекрасные создания, но иногда мне кажется, что я просто не умею с ними разговаривать, или им совсем со мной неинтересно. Знаешь, не то чтобы всё так плохо, как у Хаккая, я не заикаюсь и не падаю в обморок, когда говорю с ними, но я определённо что-то делаю не так. Уж не знаю, что именно. Может, я просто сам по себе невезучий. В конце концов, это ты, а не я у нас тут покоритель женских сердец. Так, скажи мне, партнёр, что же я делаю не так? — А что насчёт Казуторы? — внимательно выслушав тоскливый рассказ Чифую, неожиданно полюбопытствовал Ханагаки. Чифую поперхнулся пивом. — Казуторы? — переспросил он снова, словно понадеялся, что ему просто послышалось. — Причём здесь Казутора? — Ну, мне показалось, что вы довольно близки, и я подумал, что… — Нет! Боже, как ты вообще до этого додумался?! — воскликнул Чифую весьма обвиняющим тоном, отрицательно мотая головой. Он разочарованно простонал: — Такемитчи, ты такой тупица! — Ладно-ладно, не кричи! В таком случае, я уверен, что твоя единственная ещё обязательно тебя найдёт! В конце концов, твои познания в любви просто умропра… умо… умпрпро… Блять, да что же… — Если ты пытаешься выговорить слово «у-мо-по-мра-чи-тель-но», то у тебя определённо не получается, — с насмешкой бросил в его сторону Мацуно, наблюдая за мучениями лучшего друга, старающегося изо всех сил выговорить одно-единственное слово. — Иди нахуй, Чифую. Чифую только посмеялся в ответ на обиженный тон Такемичи. Он всегда делал такое забавное лицо, когда злился или обижался, особенно, если на что-то глупое, и это становилось почти умилительно. Он напоминал ребёнка, у которого другие дети отобрали лопатку в местной песочнице, и теперь он в любую минуту готов был из-за этого расплакаться. Конечно, спустя секунду Такемичи уже и думать забыл про свою обиду и вновь принялся потягивать своё пиво из банки, когда Чифую снова протяжно вздохнул. Прошлая тема их разговора оставила в нём неприятный осадок, и алкоголь в его венах только усугублял нарастающую тоску. Иногда он ловил себя на мысли, что завидовал некоторым из своих друзей, у которых уже были отношения. Па-чин был женат вот уже несколько месяцев и неустанно этим хвалился, Пэ-ян намеревался сделать предложение Ясуде, Мицуя обзавёлся девушкой, и даже Такемичи… Такемичи тоже вот-вот собирался связать себя узами брака. Чифую и сам не понимал, чему именно он так удивлялся, ведь он знал, что это случится, ещё задолго до того, как друзья официально объявили о своей помолвке всем остальным, но было что-то тревожное в том, как привычный устой их жизни с каждым годом ломался всё больше и больше. Они взрослели, и это было совершенно нормально. Не было ничего предосудительного в том, чтобы отдаляться друг от друга, заводить семью и уплывать всё дальше и дальше навстречу бурному течению жизни. Просто время летело удивительно быстро — вероятно, слишком быстро — и порою Чифую задавался очевидным вопросом: может быть, с ним было что-то не так? Может быть, он делал что-то не то или делал это неправильно, может быть, он был слишком сильно погружен в свою работу или чрезмерно зануден, раз девушки то и дело оставляли его позади. Как и любой другой мужчина, он мечтал о доме и семье, но все это казалось каким-то недосягаемым. Однако дело было не только в этом. Он мог пережить такого рода одиночество, хотя и возвращаться изо дня в день в пустую квартиру порою было довольно грустно, но… Больше всего на свете он боялся, что когда Такемичи женится, ничего уже не будет как прежде. Чифую никогда и никак этого не показывал: не хотелось казаться глупым и страждущим внимания, он всё-таки давно уже не был подростком. И он был счастлив — правда, очень счастлив за Хинату и Такемичи, в этом не было ни капли лукавства, и, конечно, был уверен в том, что всегда будет близким другом для их семьи. Но когда он ненароком задумывался о том, что станет с ними, когда их всех захлестнёт рутина и взрослая жизнь, когда они намертво погрязнут в этих нескончаемо одинаковых серых буднях, ему становилось немного страшно. Хотелось чуть больше времени. Только для них двоих. Просто проводить время вместе, как раньше, говорить о всяких глупостях и рубиться в игры до поздней ночи, как будто завтра им обоим не надо вставать на работу, даже если при этом придётся есть самую невкусную пиццу на свете. Чифую ждал его почти двенадцать лет. Это было достаточным оправданием для столь эгоистичных желаний? Он ждал, чтобы поблагодарить Такемичи за всё, что он сделал для них, чтобы обнять его как можно крепче и рассказать в мельчайших подробностях о том, что происходило со всеми ними во время его отсутствия. Он как раз заканчивал свой «Дневник воспоминаний», полный фотографий и детальных описаний всех важных и неважных событий последних двенадцати лет, и планировал отдать его Такемичи в день его свадьбы. Такой вот маленький подарок, чтобы утерянные воспоминания вернулись к нему как можно скорее. Это было неправильно, но Чифую искренне радовался, когда Такемичи, по его словам, весьма загруженный подготовкой к предстоящему торжеству, находил для него немного времени. Словно не только он сам — они оба иногда хотели ненадолго сбежать из этой сложной взрослой реальности и притвориться самыми обычными подростками, готовыми убить за последний кусочек картошки-фри в картонной коробочке. Чифую хотел, чтобы это время никогда не заканчивалось. — Знаешь, на самом деле… Мне очень страшно, — в затянувшейся тишине раздался едва слышный голос. Чифую сначала даже не понял, кому именно он принадлежал — Такемичи или ему самому — и только обернувшись, он заметил, что Такемичи смотрел на него в ожидании ответа. Его затуманенные голубые глаза будто остекленели. — Что? — глупо переспросил Чифую. — Почему тебе страшно? — Мне страшно, и я не знаю, что будет дальше. Ну, знаешь, со мной, ха-ха. Иногда мне почему-то кажется, что я здесь совсем чужой. Я понимаю… Я понимаю, как глупо это сейчас звучит… Правда, очень и очень глупо… Я счастлив, что у вас всех всё хорошо, и каждый из вас отыскал свой путь, но я… Я совершенно не поменялся. — И что в этом плохого? В том, что ты не изменился? — Я даже не знаю, Чифую. Забавно говорить такое, но перемены… жутко пугают, а я слишком привык к тому, чтобы двигаться по течению. И в последнее время я всё больше чувствую, будто надвигается шторм, а моя лодка больше не может плыть. Как будто я застрял в одной точке, понимаешь? Я просто не представляю, как жить дальше без путешествий во времени. Это буквально всё, что я умею. Хотя, теперь я не умею и этого… Смогу ли я… Скажи, Чифую, смогу ли я сделать Хину счастливой, если я ничего из себя не представляю? Чифую молчал несколько секунд, прежде чем ответить: — Ты хочешь жениться на Хине? — Что это за дурацкий вопрос? — фыркнул Ханагаки, чуть повышая тон: — Конечно, я хочу! Я дал ей обещание, я никак не могу его нарушить! — Такемитчи, я спросил тебя не об этом, — спокойно выслушав его, пояснил Чифую. Такемичи непонимающе моргнул. — Ты хочешь жениться на ней прямо сейчас? Или, может, стоит немного отложить свадьбу и для начала привести в порядок свою собственную жизнь? Найти хорошую работу, которая будет тебе по душе, твёрдо встать на ноги и хоть немного привыкнуть к тому, как всё устроено двенадцать лет спустя? Ты же только вернулся. Три месяца — это слишком маленький срок, чтобы адаптироваться. Я это понимаю. Вернее, конечно, я не могу оказаться на твоём месте и почувствовать, каково это, но я… Правда, понимаю. Так, не лучше ли будет разобраться в себе, прежде чем брать ответственность за кого-то другого? Я уверен, если ты поговоришь об этом с Хиной-чан, она тоже тебя поймёт. — Я не хочу никого подвести. — Я знаю, партнёр, — Мацуно понимающе кивнул, чуть приподнимаясь и придвигаясь ближе, чтобы положить руку ему на плечо. Они встретились глазами. Спокойный и уверенный взгляд Чифую и напуганный, мечущийся взгляд Такемичи. Мужчина смотрел на него так, будто вот-вот собирался заплакать. — Но ты никого не подведёшь. Всё плохое осталось позади, верно? Нет ничего плохого в том, чтобы наконец позаботиться о самом себе. И если ты захочешь, я обязательно в этом помогу. Чтобы ни случилось, я всегда буду на твоей стороне. — Чифую, я… — Ханагаки подался вперёд и приоткрыл рот, будто хотел о чём-то сказать, но также быстро и передумал, плотно смыкая губы и опуская глаза в пол. — Что такое? — мягким шёпотом спросил его Мацуно. Такемичи только помотал головой. — Нет… Нет, ничего, забудь, — он улыбнулся и поднял на него свой искрящийся взгляд. — Всё в порядке. Чифую прищурился. — Точно? — Конечно. Ничего важного, — Такемичи лениво отмахнулся, вновь поджимая губы. — И спасибо за то, что ты сказал. Осталось расправиться с последним делом, и тогда я наконец смогу подумать о себе. Как ты и сказал. — Тебе требуется моя помощь? — Пока нет. Но я буду рад, если ты поможешь мне, когда придёт время разбираться в себе. Ты не против? — Я только с радостью, партнёр, — Чифую медленно вернулся обратно на прежнее место, приложившись спиной к сидению дивана. — Похоже на сделку, которую надо закрепить, — хмыкнул Такемичи. — Тебе так не кажется? Чифую издал тихий смешок. — Ты такой пьяница. Они вдвоём в одно время потянулись к последней оставшейся банке пива на столике. Чифую выхватил её первым и тут же занёс над своей головой, когда Такемичи вдруг подался вперёд и зачем-то попытался до неё дотянуться. — Эй, отдай! — со смехом потребовал он, подползая ближе и изо всех сил стараясь отобрать напиток. — Это моя! Ты уже выпил свою половину! Я всё видел! — У тебя всё равно нет никаких доказательств, — то и дело двигая руками, чтобы Такемичи не мог достать до нужного предмета, парировал его Мацуно. — К тому же, здесь не подписано! Я первый её взял! Убери от меня свои руки! — Чифую, я серьёзно! — воскликнул Ханагаки. — Отдай! — Ох, серьёзно, значит? — коварная улыбка стала ещё шире, когда Чифую поднял банку ещё выше, заставляя Ханагаки мученически застонать. — Если она тебе так нужна — просто забери её. Видишь, ничего сложного. Такемичи цокнул и приблизился ещё немного, но, кажется, сделал это слишком неуклюже, зацепился о стоящие рядом коробки и банки и тут же потерял равновесие, грузно приземляясь прямо на Мацуно. Тот прикрыл глаза и болезненно закряхтел, когда глухой удар пришёлся на его грудную клетку. — Прости, я… Они одновременно подняли голову и столкнулись лицом к лицу. Глаза к глазам. Максимально близко. Рука Чифую, удерживавшая банку, медленно опустилась на пол. Завороженный взгляд зелёных глаз медленно скользнул по лицу Такемичи, очерчивая выразительные черты его лица: закруглённый подбородок и мягкие щёки, раскрасневшиеся от количества выпитого алкоголя, острый нос и большие голубые глаза, укрытые неясной пеленой, что сейчас точно также изучали лицо самого Чифую. Взгляд Мацуно зачем-то остановился на едва приоткрытых губах. Что-то ударило в голову. Наверное, ему всё-таки не стоило столько пить. Мысли так сильно перепутались, и в голове вдруг стало совершенно-совершенно пусто, когда он закрыл глаза и неосознанно потянулся вперёд, чтобы… Он даже не понял, зачем он это сделал, это был просто порыв, просто мимолётное желание, которое перевернуло всё внутри вверх дном. Такемичи вдруг захохотал, неуклюже утыкаясь носом обратно в грудь Мацуно. Чифую резко распахнул глаза. — Вот это у тебя лицо было! — не мог он прекратить смеяться. Его смех был ярким и почти задыхающимся, как будто он только что услышал какую-то очень забавную шутку.— Если бы мы не были лучшими друзьями, я бы действительно поверил, что ты хотел меня поцеловать! Нет, правда это было очень натурально! Чего только не сделаешь ради последней банки пива, да, Чифую? Чёрт с тобой, если ты так хочешь, она твоя. — А… Ага, — промямлил себе под нос Чифую, прежде чем отвести глаза в сторону — куда угодно, лишь бы подальше от знакомых голубых глаз — и засмеяться нервно и неестественно, вместе с тем пытаясь мягко оттолкнуть от себя Такемичи. Отсутствие какой-либо дистанции между ними вдруг показалось ему какой-то изощрённой пыткой, хотя ещё мгновению назад Чифую даже об этом не задумывался. Ханагаки, кажется, никакой проблемы не видел. Его тонкие руки крепко обвились вокруг Чифую, явно не намереваясь отпускать. — Пей своё пиво, мне уже расхотелось, — хриплым и низким голосом сказал Чифую. Он снова попытался отнять от себя тяжёлое тело и в этот раз не почувствовал видимого сопротивления. — Эй, партнёр, — в очередной позвал Мацуно и, кажется, только сейчас заметил, что Такемичи уже отрубился. Он выпил гораздо больше, хотя и ни черта не умел этого делать, поэтому не было ничего удивительного в том, что он закончил их вечер именно так. Сладко сопя на груди Чифую, пока слюни рекой текли из его рта. Мацуно тяжело вздохнул. Он попробовал разбудить его снова, но почти безуспешно. — Такемитчи, хей. — Мхм, — послышалось только это. Хватка стала только крепче, и Чифую откинул голову на стоящий позади него диван и прикрыл глаза, не зная, что ещё ему делать. Его рука приземлилась на черноволосую макушку, и пальцы мимолётно запутались в густых кудрявых прядях. Мужчина боялся дышать. Голова так жутко гудела оттого, насколько много странных и незнакомых чувств вдруг нахлынуло волной на его опьянённое сознание. Но сейчас уже слишком поздно что-то анализировать. И если, конечно, воспоминания об этой ночи сохранятся в его памяти, может быть, он подумает об этом на досуге. Может быть, завтра? Завтра.Завтра.
Завтра.Завтра.
Завтра.
※ ※ ※ ※
Сладкий сон Чифую был безжалостно прерван чьим-то резким движением. Он немного приоткрыл глаза и в первые секунды испугался, что находился не дома, как кто-то заворочался прямо у него под боком и громко, протяжно засопел. Это был не Пик-Джей, как ему поначалу подумалось — всего лишь Такемичи, свернувшийся калачиком всего в паре сантиметров от Мацуно. Он совершенно мирно спал. Лучи зимнего солнца, просачивающиеся сквозь не до конца задвинутые шторы, мягко обводили черты его лица. Оно было ясным и расслабленным, чистым, как нетронутый холст. Его длинные чёрные ресницы мелко дрожали, рот был слегка приоткрыт, и его губы то и дело смыкались и размыкались, когда Такемичи немного причмокивал во сне. Его кудрявые светлые волосы, которые он так любил собирать в свой идиотский начёс, с вечера распушились и растрепались ещё сильнее и теперь напоминали огромную пиньяту. Они казались такими мягкими наощупь, что к ним невольно хотелось прикоснуться. Чифую выдохнул, вновь ненадолго прикрывая глаза. Он давно уже не спал так хорошо, как этой ночью. Само собой, этого явно не хватало, чтобы полноценно компенсировать почти три года дрянного сна на чём попало и где попало, но мужчина считал, что начало его новой жизни уже можно было считать весьма и весьма неплохим. Кажется, вчерашней ночью друзья так сильно заговорились, что даже не удосужились подняться с пола и подготовить свои спальные места, поэтому и распластались прямо на огромном ковре. На удивление, тело болело только немного, а в остальном Чифую чувствовал себе вполне выспавшимся. Он осторожно убрал от себя руку Такемичи, до этого мирно покоившуюся у него на животе, с кряхтением поднялся на ноги и поплёлся в сторону выхода из комнаты. Он не знал, нужно ли ему было оставаться вплоть до пробуждения самого Такемичи или стоило уйти пораньше, чтобы не нарушать покой Мори-сан, ведь, судя по яркому солнцу на улице, сейчас явно было не раннее утро, скорее часов одиннадцать, так что она уже скоро должна была вернуться домой с работы после ночной смены в больнице. Чифую выпил воды на кухне и перехватил что-то из вчерашних сладостей, орудуя на чужой кухне так умело, как будто она была его собственной. Удивительно, что он не помнил деталей происходящих событий, но мог с лёгкостью указать, где и в каком из многочисленных ящиков и тумбочек на кухне семьи Ханагаки можно было найти чай и кофе, сахар и соль и даже потайные запасы Такемичи с привезёнными из Америки сладостями. По-прежнему дожёвывая, Мацуно направился в гостиную, где ещё долго лавировал от дивана до кресла и обратно, размышляя о том, как лучше будет поступить, пока его взгляд вдруг не наткнулся на одну из фотографий, что была оставлена за стеклом небольшого серванта у самой дальней стены, мимо которой он как раз сейчас и прошёл. В японских домах такой мебели обычно не было, но из-за своего американского происхождения Такемичи имел довольно много занимательных вещей, недоступных Мацуно, в том числе и огромный кожаный диван посреди просторного зала и дорогой сервант из белого дуба. Чифую наклонился и прищурился, чтобы рассмотреть фотографию получше. В будущем его зрение стало значительно хуже из-за постоянного нахождения в плохо освещённой квартире, и даже если юный Мацуно видел достаточно хорошо, было сложно так сразу избавиться от такой привычки. На фото была изображена невысокая женщина в сером зимнем пальто. Внешность у неё была совсем не японская — скорее, американская или, может, европейская — Чифую, признаться, видел её впервые и довольно плохо разбирался в национальностях. Но что он мог сказать наверняка, так это то, что даже потускневший с годами плёночный снимок смог отлично передать то, насколько пронзительно яркими были эти большие голубые глаза. Женщина была взрослой, но смотрела будто по-детски — с какой-то искренней юной непосредственностью, бархатной мягкостью и добротой. Её блондинистые волосы были едва ли чуть ниже плеч и собраны в неряшливую причёску с немного выбивающимися по бокам кудрявыми прядями, а её тонкие губы были изогнуты в слабой улыбке. В отличие от черноволосого мальчишки, ростом едва ли доходящего до её маленькой сумочки, что улыбался широко и зубасто во все свои тридцать два, сжимая покрепче в руках пышный розовый ватагаси. Кажется, во время съёмки он случайно зажмурился, поэтому его глаз — Чифую был уверен: таких же ярко-голубых — запечатлеть, увы, не получилось. — Это моя мама, — отозвался откуда-то сзади знакомый голос. После сна он звучал чуть ниже и грубее, чем обычно, и Чифую поначалу вздрогнул от неожиданности. Кажется, он так сильно засмотрелся на фотографию, что даже не услышал за собой чужих шагов. — Ты никогда о ней не рассказывал, — проговорил он, медленно выпрямляясь и оборачиваясь, чтобы увидеть Такемичи. Он стоял на входе в гостиную, опираясь плечом на дверной косяк, в своей неизменно любимой пижаме, огромной катастрофой на голове и растерянно хлопающими глазами, которые он едва ли мог держать открытыми дольше пяти секунд. А ещё он много, очень много зевал. — Ты просто не спрашивал, — хмыкнув, мальчик только легкомысленно пожал плечами и быстро сократил небольшое расстояние между ним и Чифую, с особой осторожностью доставая из-за стекла памятный снимок. — Это её последняя фотография, — он посмотрел на фотографию с меланхоличным спокойствием, но на мгновение улыбка сползла с его губ, прежде чем снова появиться — такая же неизменно. Голубые глаза тоскливо померкли. — Фестиваль Чичибу в том году удался на славу. Было так много сладостей… Представляешь, мне тогда впервые купили сладкую вату, и она оказалась настолько вкусной, что я слопал всё в одиночку! Даже с Масару не поделился! Ох и досталось же мне от него потом! — Что ты сказал? — настороженно переспросил Чифую. — Хм? — нахмурился Ханагаки, терпеливо повторяя: — Я говорю, сладостей было очень много, и Масару… — Нет-нет, раньше! — одёрнул его Мацуно. — Как ты назвал этот праздник? — Фестиваль Чичибу? — одна из его тёмных бровей вопросительно выгнулась, прежде чем Такемичи прикрыл глаза и издал тихий смешок. — А, ты о нём! Это мой любимый фестиваль. После этих слов Чифую почему-то почувствовал себя странно. Знакомое название, так ясно перекликающееся с надписью на поздравительной открытке, болезненно прошлось по его ушам. И хотя Ханма беспечно бросил, что открытка им больше не понадобится, а самому Чифую стоит навсегда о ней забыть, в новых обстоятельствах это казалось несколько… подозрительным. Как будто Ханма знал что-то ещё, но по какой-то причине не счёл нужным поведать об этом Чифую. Конечно, это могло оказаться не больше, чем просто совпадением, но за два дня, проведённых в будущем, Мацуно достаточно ясно уловил, что никто не собирается играть с ним честно, и в том, что Шуджи мог утаить какую-то информацию намеренно, он практически не сомневался. Вопрос только… Зачем? Что такого особенного было в этом дурацком фестивале? — Эй, Земля вызывает Чифую! — перед его глазами быстро защёлкали пальцами, пытаясь вернуть обратно в реальность. Мацуно растерянно захлопал глазами, поглядывая на раскачивающегося из стороны в сторону Такемичи. Он робко улыбнулся ему. — Ты где снова пропадаешь? — Прости, — в качестве извинений качнул головой Чифую. Он расплылся в ответной тёплой улыбке, неосознанно тоже начиная немного покачиваться, переминаясь с пяток на носки. — Продолжай. — Да брось ты, это не так уж и интересно, — Такемичи отвёл глаза, отмахиваясь от слов Мацуно, и его пальцы, удерживавшие фотографию, сжались чуть крепче. Он повернулся, чтобы вернуть фото на его прежнее место, и неловко пробормотал: — Даже не знаю, зачем я об этом заговорил. — Мне интересно, — запротестовал Чифую, протягивая руку, чтобы осторожно остановить Ханагаки, перенять из его рук фотографию и рассмотреть её получше. — Пожалуйста, продолжай. — Ты уверен? — с сомнением переспросил Такемичи, и Мацуно уверенно закивал. Сердце гулко заныло, когда он ненароком заметил, с каким облегчением выдохнул его лучший друг. Новая улыбка, появившаяся на его губах, показалась куда более расслабленной. — Ты очень похож на свою маму, Такемичи. Чифую сопоставил женскую улыбку на фотографии с улыбкой своего партнёра и не нашёл видимых отличий. — Мори-сан тоже так говорит. — Правда, я думал, что она японка, а твой отец американец. — Наоборот, — с тихим хихиканьем поправил его Такемичи. — Хотя многие так думают. У неё есть японские корни, но большую часть своей жизни она прожила в маленьком городке на юге Род-Айленда. Они с отцом познакомились, когда она и Мори-сан проходили здесь стажировку. Она работала в нашей школе преподавателем литературы, а Мори-сан была интерном в местной больнице. Ну и, в общем, им здесь понравилось, и они решили остаться. Купили этот дом, обустроились. А перед тем, как родители развелись, отцу предложили работу в Штатах, так что он довольно быстро отсюда уехал. Мама очень любила Японию и не хотела никуда уезжать, а отец всё твердил, что она ему не по душе. А там… — голос Такемичи дрогнул, он остановился на несколько секунд, прежде чем закончить предложение, — мама заболела и… Вот, пожалуй, и всё. Было очевидно, что история имела своё продолжение, но Чифую не собирался на нём настаивать. Он был благодарен и за это откровение, пусть оно и было совсем небольшим. Казалось, за столько лет дружбы с Такемичи он должен был узнать о его жизни практически всё, но на деле все его познания заканчивались на предпочтениях в еде, любимых видеоиграх и музыке. Каких-то очень поверхностных вещах, которые, конечно, не стояли и рядом с той информацией, которую он от него узнал сейчас. Такемичи легко находил контакт с людьми, но сам не открывался почти никому в своём окружении. Это только подтвердило прежние слова Мори-сан о нём. Было ли связано это недоверие с путешествиями во времени и постоянными потерями, или это просто было неотъемлемой частью его характера — Чифую мог только догадываться. Но он надеялся, что однажды всё-таки узнает наверняка. — Спасибо, что поделился этим со мной, партнёр, — Мацуно ободряюще похлопал его по плечу, значительно сгорбившегося и погрустневшего. Такемичи, конечно, по-прежнему улыбался, и если бы Чифую не знал его, то без колебаний поверил бы, что рассказанная история никак его не задела. Но он знал Такемичи почти как самого себя и потому понимал, какой обманчивой была эта фирменная улыбка. Юноша ничего не ответил — просто с благодарностью кивнул, перенимая фотографию из рук Мацуно и возвращая её обратно за стекло. — Как странно, — сказал он после непродолжительного молчания. — Что именно странно? — недоумённо спросил Чифую. — Я никому раньше об этом не рассказывал, — задумчиво протянул он. — Разве что Такуе, но мы с ним с самого детства знакомы. — И что же в этом такого странного? — на этот раз его рука сама собой скользнула вдоль спины и перекинулась через шею Такемичи в привычном жесте. Вышло так естественно, что Чифую даже не сразу сообразил, что именно он сделал, пока не встретился вблизи с удивлёнными голубыми глазами. — Партнёры ведь на то и нужны, чтобы доверять друг другу такие вещи. Не так ли, Такемичи? Мальчик выдержал небольшую паузу. — Так, Чифую, — и совершенно спокойно согласился. Уголки его губ дрогнули в лёгкой улыбке. Его тонкие плечи даже не дрогнули под некрепкой хваткой Мацуно, словно это совершенно его не напрягало. — Спасибо тебе. — За что? — непонимающе вопросил Мацуно. — Я же ничего не сделал. — Не знаю, просто… Спасибо.※ ※ ※ ※
— Нас ждёт тяжёлый вечер, — натягивая вместо пижамы красную толстовку, отозвался Такемичи. — Вероятно, Майки скажет, что мы будем драться с «Поднебесьем». — Думаю, этого не избежать, — Чифую согласился, подтверждая догадку Такемичи. Судя по тому, что они были изрядно побиты, вчерашним днём им посчастливилось встретиться с прибывшими членами банды на вокзале. — Что ты собираешься делать? — Для начала попробую поговорить с Майки и узнать, что собирается делать он. — Понял, — Чифую живо поднялся на ноги, — Тогда, погнали? — Ты со мной? — подозрительно прищурившись, переспросил Такемичи. — Ну… да? — уже куда более неуверенно ответил ему Мацуно. — Разве у тебя не было других планов? — Других планов? — Ты же вроде хотел навестить Казутору. — А… — неубедительно протянул Мацуно. То самое «а», которое люди обычно произносят, когда переспросили уже более трёх раз и всё равно ничего не услышали. — Аха-ха… Точно, — он странно посмеялся и показательно постучал себе по лбу, будто припомнив то, о чём он на самом деле совершенно не знал. — Я же как раз собирался увидеться с ним сегодня. — Это первый раз, когда ты увидишь его после… — Такемичи запнулся, не решаясь произнести вслух «смерти Баджи», и стыдливо опустил голову. — «Кровавого Хэллоуина». — Выходит, что так, — отстранённо кивнул Чифую, конечно, теперь с трудом припоминая, когда именно ему впервые пришлось встретиться с Казуторой в тюрьме. Он помнил лишь то, что их первая беседа вышла короткой и глупой, и он сбежал оттуда буквально через несколько минут, когда предательские слёзы вырвались наружу. Посещения и письма давались ему нелегко, и только к десятому визиту он смог по-настоящему заговорить с ним. Неуверенно топчась на месте несколько секунд, будто тщательно что-то обдумывая, Такемичи шагнул Чифую навстречу и заключил его в небрежные, но достаточно крепкие объятья. Он ничего не говорил — просто молча держал его в своих руках. Тепло его тела медленно, но верно начинало растапливать трёхлетний ледник. Всё те же разряды, что и вчерашней ночью, снова прошлись по коже, когда Мацуно уже гораздо решительнее приобнял Такемичи в ответ, шепотом спрашивая: — Такемичи, ты чего? Он ничего не ответил. Чифую понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что таким образом Ханагаки пытался приободрить его перед тяжёлой встречей. Конечно, он знал, как трудно было решиться на подобные визиты после всего случившегося, даже несмотря на то, что это было волей Баджи, и потому со своей стороны юноша пытался оказать Мацуно всяческую поддержку. Обычно не одобряющий частый и тесный физический контакт, он, вероятно, подумал, что всесторонне тактильному Чифую в столь трудный момент не хватало именно объятий. Это был уже второй раз, когда Ханагаки становился инициатором их близости, и это начинало слегка настораживать. Не то чтобы Чифую был против этого, но если Такемичи продолжит в том же духе, то это случайно может перерасти в дурную привычку. А у Чифую и без того было полным-полно дурных привычек. Он прекрасно понимал, что с их прошлого разговора вряд ли что-то изменилось. Такемичи всегда взваливал на себя груз целого мира. Он винил себя в смерти каждого человека, погибшего на пути к хорошему будущему, и эта ноша определённо очень его тяготила. С Баджи-саном была связана отдельная история, и во время их предыдущей беседы Мацуно достаточно ясно уловил, что в чудесной голове Ханагаки ютилось куда больше ужасных мыслей, чем ему изначально могло показаться. Он ни во что себя не ставил, не ценил и почему-то считал, что он лишь угасающая тень кого-то другого, более яркого и светлого. И потому Чифую был твёрд в своём намерении убедить Такемичи в обратном. Он хотел показать ему, что Такемичи совсем не замена — ни для Баджи, ни для кого бы то ни было — что он дорог и ценен сам по себе, такой, как есть, хотя и упорно не желает в это верить. Именно он — совсем не Майки — тот самый центр, главный герой в этой большой истории. И он заслуживал своего счастливого конца. Мацуно пролепетал нелепое «спасибо» и медленно отстранился. Он уже собирался попрощаться и последовать в коридор, к выходу, как Ханагаки снова окликнул его. Он обогнал Чифую, молча приблизился к небольшой тумбочке почти у самой двери и открыл самый первый ящик. Он долго копошился в нём, прежде чем наконец выудить из него связку ключей с брелоком в виде маленькой чёрной кошки с большими карими глазами. Он покачал ею перед глазами Чифую. — Что это? — растерянно заморгав, спросил Мацуно. Он склонил голову и снова прищурился, скорее пытаясь понять не что именно было в руках Такемичи, а зачем и с какой целью он это искал. — Запасные ключи от моего дома, — просто ответил Ханагаки. Настолько, будто в этом не было ничего особенного. — Ну, знаешь, на всякий случай. Если со мной вдруг… То есть… Нет, не так. Я имею в виду, если что-то вдруг произойдёт — чисто гипотетически — я хочу, чтобы они были у тебя. Или, если тебе снова захочется моей компании, в любое время дня и ночи, просто приходи сюда, Чифую. Мацуно неуверенно коснулся связки. Он колебался. — С тобой больше ничего не случится, — сказал он наконец, крепко сжимая в кулаке отданные ключи. — «Больше»? — сведя густые тёмные брови к переносице, со смехом переспросил Такемичи. — Что значит «больше»? — То есть… — Чифую замялся, осознав, с какой неосторожностью он бросался словами. — Я имею в виду… С тобой вообще ничего не случится. Никогда. Даже чисто гипотетически. По крайней мере, пока я принимаю в этом участие. Держи это в уме, хорошо? — Кажется, кто-то снова включил свой режим мамочки, — усмехнулся Ханагаки. — Я серьёзно, Такемичи. Не натвори глупостей, пока меня не будет рядом. — Может, шапку ещё надеть? И пальто потеплее? — ёрничал в ответ Такемичи. Он находил немного забавным то, что в последнее время его лучший друг не давал ему покоя со своей заботой. Он волновался совершенно понапрасну. — Лишним не будет, — фыркнул Мацуно. — Давай, Чифую, вали отсюда, — смеясь, Ханагаки принялся выталкивать его за дверь. Чифую до последнего упирался в пол ногами, в конце концов рассмеявшись в ответ. — Ты и так слишком долго пользуешься моим гостеприимством. — Ты плохой хозяин, — проворчал он. — Я пожалуюсь на тебя Мори-сан. — Вперёд. Шагай давай, — всё с тем же звонким смехом Такемичи смог дотолкать Мацуно почти до самого крыльца, когда тот наконец-то перестал сопротивляться. — Ой, Чифую! — послышалось откуда-то снизу, и два мальчика синхронно отвлеклись от своей игры, чтобы наконец увидеть Мори-сан, выходящую из своей машины. Она выглядела невыспавшейся и явно уставшей, но всё равно улыбнулась им, быстро поднимаясь вверх по лестнице. — Я как раз думала, твой ли это мотоцикл. — Он меня выгоняет! — Чифую обвиняюще тыкнул в сторону Такемичи и рассмеялся ещё сильнее. — Да не было ничего такого! Он всё врёт! Мори-сан только посмеялась над ними. Воспользовавшись моментом, Мацуно быстро сбежал по ступенькам. Он направился к своему мотоциклу, с наслаждением слушая, как за его спиной женщина мягко отчитывала его лучшего друга за то, что тот не проявил к своему гостю должного почтения. Голоса ненадолго затихли, и чета Ханагаки удалилась в дом, когда Чифую начал весело напевать: — Раз… Два… — он принялся вести отсчёт, понятный только ему одному, когда в окне кухни замельтешили сильнее, чем прежде, и почти по всей улице разнёсся отчаянный и громкий крик. — Чифую, ты что, доел мой торт?! — Три! — Мацуно убрал подножку и с помощью ключей быстро завёл мотоцикл. Входная дверь мгновенно распахнулась, и разъярённый Такемичи пулей вылетел из дома и помчался к Мацуно, едва не навернувшись на каменной лестнице. — Чифую, ты… Засранец, а ну-ка вернись сюда! Но Мацуно уже ехал к большой дороге, хохоча звонко во весь голос.
※ ※ ※ ※
Чифую понятия не имел, на какое время была назначена встреча с Казуторой, а уточнять этот вопрос у Такемичи было уже слишком поздно. Он собирался вернуться домой и поискать какие-то заметки там, как вдруг его старый — прошу прощения, вполне себе новый для этого времени — раскладной телефон завибрировал в его кармане. Он остановился на светофоре и быстро проверил его, не без облегчения осознавая, что всё решилось само собой. От кого: Дракен Кому: Чифую Текст сообщения: Всё нормально, если ты передумал идти. Не заставляй себя. Я подожду тебя ещё десять минут и пойду один. Отпишись мне, если всё-таки готов сделать это сегодня. Чифую моментально напечатал ответ: От кого: Чифую Кому: Дракен Текст сообщения: Я готов. Буду через пять минут. Так и не дождавшись нужного сигнала светофора, он развернул мотоцикл и поехал в обратную сторону. К счастью или нет, для спасения Такемичи Чифую придётся поддерживать свой привычный образ жизни, даже если для этого придётся уживаться с другими «Свастонами». Он не хотел бы с ними встречаться и, будь его воля, никогда бы не решился на это, но раз уж теперь он окончательно укоренился в прошлом, не оставалось ничего другого, кроме как играть по уже установленным правилам. К Дракену Чифую относился чуть более… лояльно, если так можно выразиться. Это никак не делало общую ситуацию лучше, и Мацуно всё равно не желал иметь с ним никаких дел, но всё-таки… Где-то он готов был идти на небольшие уступки. Даже если смерть Майки затронула Чифую не так сильно, как смерть Такемичи, Дракен потерял сразу двух очень близких друзей. А перед этим Эмму. И Баджи. Они с Чифую вполне могли бы сыграть в морской бой и потопить свои корабли один за одним, если бы каждая зачёркнутая клетка обозначала то количество людей, которых они оба потеряли. Чифую припарковал мотоцикл и сухо поприветствовал замкомандира «Тосвы». В ответ тот слабо улыбнулся и качнул ему головой. — Готов? — Готов, — коротко отрапортовал Мацуно, слезая с транспорта и следуя за Рюгуджи. Насколько он помнил, посещения посторонними были официально запрещены, но родители Казуторы никогда его не навещали, поэтому для него в этом пункте сделали небольшое исключение. Несколько минут они шли в гнетущем молчании. Иногда Дракен странно косился в его сторону, будто хотел о чём-то спросить, но всё никак не решался, и Чифую, не особо желавший вести излишних бесед, старался просто не реагировать на это. — Слушай, — вдруг сказал он, заставив Мацуно со вздохом поднять на него глаза. Честно говоря, он думал, что предмет их беседы будет больше сосредоточен на Казуторе, но, кажется, Рюгуджи всеми силами пытался отвлечь его от страха перед предстоящей встречей и потому вёл разговор на более отстранённые темы. Если таковые вообще можно назвать «отстранёнными». — Тогда, в кафе, когда ты разозлился… — Разозлился? — хмыкнул Чифую. — О чём ты говоришь? — Майки часто может переходить черту, — словно даже и не обратив внимания на вопрос Мацуно, как ни в чём ни бывало продолжил Дракен. — Постарайся не принимать это близко к сердцу. — Я всё ещё не понимаю, о чём ты. Чтобы ты ни увидел, уверен: тебе просто показалось, — Чифую лишь неопределённо пожал плечами. Ему хотелось ударить себя за то, что он не мог притвориться чуть более дружелюбным, чтобы соответствовать прошлой версии себя, и вместо этого только и делал, что огрызался. В ответ Дракен только усмехнулся и сделал вид, будто поверил. — Хорошо, если так. Чифую сомневался в том, что такой проницательный человек, как Кен Рюгуджи, мог так легко отказаться от своих предположений, особенно тогда, когда их так неубедительно пытались опровергнуть. И всё-таки он оставил его в покое, чему Чифую был несказанно рад. Они прошли ещё несколько метров, сопровождаемые непрекращающейся телефонной вибрацией. Чифую проверил свой сотовый несколько раз, пока наконец-то не поднял, что раздражающий звук исходил не от него, а от идущего рядом Дракена. Его мобильный звонил несколько раз, снова и снова, как будто до него настойчиво пытались дозвониться, но он явно намеренно игнорировал звонящего. — Чёрт, — спустя минуту Дракен всё-таки достал из кармана свой без конца вибрирующий телефон и попытался отключить его, но техника никак не поддавалась. — Кто там? — скучающе бросил в его сторону Чифую. — Это… — замялся он, вновь и вновь клацая длинными пальцами по стёртым кнопкам. — Да так, это… Не бери в голову, — попытки по-прежнему были тщетны, и новое сообщение высветилось на экране. Чифую приподнялся на носочках и прищурился, с трудом разглядев имя «Эмма» на маленьком экране. — Потом перезвоню. — Лучше сейчас, — предложил Мацуно. Тонкие брови Дракена выгнулись в очевидном вопросе. — Что? — Перезвони сейчас, — безразлично повторил Чифую. — Правда, я подожду, это не займёт много времени. — Не стоит. Это не срочно и может немного потерпеть, пока мы не закончим наши дела. Я перезвоню, когда мы встретимся с Казуторой. — Дракен, позвони. — Почему ты так настаиваешь? — Никогда не знаешь, что ждёт нас в следующую секунду, — протянул Мацуно, отводя взгляд куда-то в сторону, чтобы проводить проезжающие машины. — Поэтому не стоит так пренебрегать теми, кого ты по-настоящему любишь. Позвони ей. Ни мне, ни Казуторе всё равно сейчас некуда спешить. В угольных глазах ясно читалось недоумение. Рюгуджи явно хотел спросить «откуда ты знаешь?» и вместе с тем неловко отмахнуться от известного абсолютно каждому в «Тосве» простого факта: серьёзный и грозный Дракен неровно дышал к младшей Сано, но отношения между ними всегда были чем-то не до конца понятным. А если быть точнее, их чувства друг к другу были понятны и заметны абсолютно каждому, но сами молодые люди всегда отрицали их и не могли официально заявить о себе как о паре. Да что уж говорить: они не могли признаться очевидного не только перед своими близкими и друзьями, но даже перед самими собой. Чифую был достаточно близок с Дракеном в будущем до тех пор, пока страшная трагедия не заставила молодого человека разочароваться во всех, кого он так долго знал. Рюгуджи мало говорил об Эмме. Он вообще был не особо болтливым человеком, особенно, если дело касалось чего-то столь сокровенного, как собственные чувства. Но в тот день, когда они вскрыли капсулу времени и Дракен нашёл в себе смелось зачитать для них вслух своё письмо, Чифую запомнил из него одну важную фразу.«Но одного никогда не забывай…
У тебя всегда была Эмма»
Чифую прекрасно знал о том, каково это — потерять столь близкого для себя человека. Но, в отличие от него, у Дракена не было возможности вернуться в прошлое и всё исправить. И даже если Чифую был совершенно не заинтересован в том, чтобы помогать кому-то из бывших «Свастонов», отставивших позади память о Такемичи и его самого, слова вырвались будто бы сами. Он не мог объяснить даже самому себе, почему был так настойчив в своих словах. Но если после собрания «Свастонов» всё пойдёт совершенно не так, и Эмму спасти не удастся, пусть у Дракена будет хотя бы на одно сожаление меньше. Встретив на своём пути твёрдый и непоколебимый взгляд зелёных глаз, Дракен не стал больше спорить. Он только моргнул, молча соглашаясь, и прошёл чуть дальше вперёд, чтобы сделать ответный вызов. От тюрьмы их отделяло всего два поворота и несколько скорых шагов. Чифую не стал мешать и остался ждать позади. Он просто ходил взад-вперёд, бессмысленно подбрасывая в руках прежде отданную связку ключей.«Слушай, Такемичи»
Чифую испуганно дёрнулся, услышав поблизости знакомый голос. Он не смог определить, кому именно он принадлежал, но было очевидно, что он уже слышал его раньше. Голос повторился снова.«Мои последние слова»
— Что за чёрт? — пытаясь восстановить учащённое дыхание, Мацуно обернулся к Дракену, но тот стоял достаточно далеко и довольно увлечённо говорил по телефону, так что точно не мог произнести эту странную фразу. Это было куда ближе. Куда громче. Как будто… Прямо… В его голове?«За двенадцать лет многое произошло.
Пропал Майки, казнь Дракена, мы даже не заметили, как запятнали руки в крови.
Мы ошибались, совершали преступления…
Но основа осталась той же!»
Какая казнь? Что значит «запятнали руки»? Что вообще значил весь этот бессвязный бред? Постойте. Этот голос… Конечно, он кажется ему знакомым… Как же он сразу его не узнал? Это ведь был… Это был его собственный голос! Голова вдруг так сильно загудела, что Чифую пришлось опереться на ближайший столб, чтобы просто не упасть. По ощущениям это чем-то напоминало включение сразу нескольких огромных генераторов, пустивших электрический ток в каждую щель его узкого черепа. Электроды были вставлены в каждую мозговую долю, и все они разом сдавили голову. Перед глазами всё поплыло, неясные видения яркими вспышками сжигали его сетчатку. И в тот момент, когда Чифую снова моргнул, он оказался в совершенно незнакомом месте. Большая — нет, даже огромная — комната с панорамными окнами, богато обустроенная и уставленная множеством полок с дорогостоящим алкоголем. Хотя, может, он и не был дорогостоящим, но Мацуно словно бы знал, что это было именно так. Он не имел возможности осмотреться лучше: что-то стесняло его движения. Он даже не сразу понял, что именно, пока не попытался двинуться снова и не почувствовал при этом режущую боль в запястьях. Да и не только в них — во всём теле, словно его долго и старательно избивали на протяжении нескольких часов. Он был крепко привязан к стулу. И сбоку от него сидел Такемичи. Он выглядел немного иначе. По крайней мере, не так, каким Чифую привык его видеть. Детали казались смазанными, ясный взгляд застилала собственная кровь, но даже сквозь неё Мацуно успел распознать у Ханагаки длинные чёрные волосы, по-странному зачёсанные назад, и брючный костюм, в котором теперь не было пиджака. Его нога была простреляна. Он смотрел на него с невиданным отчаянием и часто, рвано дышал. Его большие голубые глаза были наполнены горькими слезами. Кто-то снова что-то говорил, и Чифую до последнего не мог понять, что это по-прежнему был он сам.Как и завещал Баджи…
«Свастонов»
Я доверяю тебе, партнёр.
Его губы сами собой растянулись в дрожащей улыбке, и в следующую секунду он почувствовал холод металла на своём виске, прежде чем голову снова пронзила огромная боль. Она была куда сильнее предыдущей. Это было очень и очень страшно: Чифую буквально ощутил, как его череп в области височной кости с треском разламывается, пуля проходит через голову, точно через его мозги, и разрывается прямо внутри. Последним, что он увидел, было всё то же лицо Такемичи, искажённое ужасом и паникой, прежде чем темнота снова поглотила его. Чифую как будто вынырнул из-под воды. Он медленно скатился вниз по столбу, судорожно осматриваясь вокруг, чтобы остаться замеченным. К счастью, Дракен стоял на своём прежнем месте, спиной к нему, и явно ничего не увидел. Словно здесь прошла всего лишь одна секунда. Чифую попытался отдышаться, но выходило с трудом. Голова всё ещё раскалывалась. Буквально. Картинки были настолько реалистичными, как будто он сам находился там, в эпицентре всех этих ужасных событий, о которых прежде ему приходилось лишь только слышать. Он дал себе минуту, чтобы сконцентрироваться на происходящем, когда наконец осознал, что именно произошло в его странном видении. Он мог ошибаться, но, кажется, воспоминания о его прошлых жизнях… Возвращались к нему. Теперь они не были просто словами Такемичи, они обрели очертания — весьма реальные, чёткие очертания, контуры, как если бы Чифую прожил их по-настоящему.