※ ※ ※ ※
Закатное солнце окрасило здания в мягкий оранжевый цвет: отражаясь в витринах многочисленных магазинов и кафе, в панорамных окнах возвышающихся небоскрёбов, солнечный свет создавал причудливые тени на широкой дороге. Сибуя — это район, всегда бьющий ключом, шумный и крайне многолюдный, неизменно приводящий в восхищение каждого, кому посчастливилось здесь побывать. Чифую всегда казалось, что здесь можно было найти едва ли не все на свете: пестрящая яркими вывесками торговая улица, гремящая музыкой и возгласами продавцов, настойчиво предлагающих взглянуть на свои товары, шумела приглашающе звонко, величественный Q-Front с его огромным электронным билбордом, на котором транслировали очередную рекламу, как всегда был окружен людьми, спешащими по перекрёстку с ближайшей станции метро в SHIBUYA TSUTAYA — один из самых знаменитых магазинов, открытых ещё в начале 2000-х, но по определению считавшихся достаточно новым в реалиях 2006. Чифую немного раздражала бесконечная суета вокруг, но он быстро отвлекся на местный прилавок с уличной едой. Запах якитори — жареных куриных шашлычков — добрался до него еще издалека, и он, привычным жестом перекинув руку через плечо Ханагаки, принялся прорываться сквозь бесконечные толпы горожан. Такемичи взахлёб рассказывал ему, как изменится Сибуя в будущем, хвастался тем, что проспойлерит ему очередную мангу или вышедший фильм, если он продолжит дразнить его, и Чифую, хотя и знал куда больше его, только кивал и с интересом расспрашивал. В такие моменты Такемичи и вправду было не остановить — он говорил и говорил без умолку, активно жестикулируя, показывая и объясняя со всеми нужными и ненужными подробностями. Он считал себя хранителем ценнейшей информации о будущем, но Чифую отлично знал, что эта информация прекрасно продавалась за жареную курочку. Всю дорогу он не мог избавиться от странного ощущения внутри. Да и вёл себя соответствующе: увлечённый разговором с Такемичи, он то и дело спотыкался на ровном месте и пару раз даже чуть не уронил свой якитори на тротуар, едва успев подхватить его всего за пару сантиметров от земли. А когда Такемичи поинтересовался, все ли у него в порядке, он лишь неловко засмеялся. В порядке он или нет, Чифую не знал и сам, и хотя предполагаемый ответ уже некоторое время вертелся в его голове, он очень старался об этом не думать. Выходило, конечно, с трудом: разум всё чаще возвращался к словам Казуторы о Такемичи, но особенно — к его собственным мыслям и ощущениям, игнорировать которые с каждым разом становилось все сложнее. Оставив позади Сибую, друзья направились к берегу реки, чтобы найти более тихое место для отдыха. По дороге от станции к месту назначения, умяв практически всё, что планировалось съесть по прибытии, Чифую увидел двух младшеклассников, возившихся с велосипедами, когда ему в голову пришла неожиданная идея. — Знаешь, давненько мы с тобой не гоняли вместе, — сказал он бодрым голосом, подталкивая друга плечом. — Эх, я бы сейчас с радостью прокатился, — мечтательно протянул Такемичи, а затем добавил с нескрываемой досадой: — Но Майки и Дракен сломали мой велосипед, когда решили устроить драку возле моего дома. Представляешь? Так обидно! — Это не проблема, — Чифую улыбнулся, а затем с намёком кивнул в сторону младшеклассников. — Мы одолжим у них. — А? — переспросил Такемичи, не совсем понимая сути его предложения. Иногда скорость мыслей Мацуно была настолько высокой, что он едва за ней поспевал. — Чифую, ты уверен? Но Мацуно уже направился в их сторону, надеясь осуществить задуманное. К его счастью, ребята оказались весьма сговорчивыми: они согласились ненадолго одолжить свои велосипеды взамен на две упаковки острой лапши. Условия были одобрены, а транспорт — предоставлен новым водителям. Чифую и Такемичи меж тем заключили новую сделку: кто последним доберется до серой машины, тот и покупает младшеклассникам лапшу. — Ты действительно любишь заключать сделки, а? — беззлобно фыркнул Ханагаки, садясь на предложенный ему велосипед и кладя руки на руль. По команде одного из мальчишек они с Чифую вместе стартовали. Первое время им удавалось держаться примерно на одном уровне, но потом Чифую специально замедлился, наблюдая за тем, как Такемичи усиленно крутит педалями, чтобы прийти к финишу первым; как его волосы развеваются на ветру, как он звонко хохочет и иногда оборачивается, чтобы посмотреть, что Чифую достаточно далеко и уже не сможет его догнать. — Ты слишком медленный, Чифую! — не упустив возможности, поддразнил его Ханагаки. — Я просто даю тебе фору! — крикнул в ответ Чифую. Ненадолго выпустив из рук руль, чтобы продемонстрировать Такемичи какой-то мегакрутой трюк, который он вполне успешно проделывал в юности, он едва не повалился с велосипеда, но, к счастью, всё же сумел ухватиться за него и восстановить утраченное равновесие ровно за секунду до того, как Такемичи снова обернулся. В самом деле Чифую Мацуно ненавидел проигрывать. Он ненавидел проигрывать даже Баджи, особенно Баджи, и если они соревновались в чём-то, это действительно было смертельное сражение. Так почему же сейчас он был рад проигрышу куда больше, чем выигрышу? Почему сейчас поражение казалось ему победой? — Ты проиграл! Проиграл! — достигнув установленной ими черты в виде серой тойоты, Такемичи тут же соскочил с велосипеда. Его лицо сияло от радости, а глаза были яркими, озорными — искры танцевали в них, сплетаясь в настоящий фейерверк. — Кажется, да, — Чифую кивнул, изо всех сил стараясь выглядеть расстроенным, но, кажется, вышло не слишком правдоподобно. Он склонил голову к плечу, с улыбкой наблюдая за ликующим Такемичи. — Может быть, в следующий раз? Он знал, что в следующий раз он тоже непременно проиграет. И, наверное, ещё несколько раз после этого, пока Такемичи не заподозрит неладное, и ему не придётся выиграть разочек, чтобы не выдать себя. Он вдруг осёкся. Выдать? В каком это смысле? Он ничего не скрывал! Заметив, как открыто он продолжал пялиться на Ханагаки, Чифую едва не стукнул себя по лбу. И, нервно откашлявшись в свой кулак, поспешил как можно скорее натянуть на свое лицо менее глупую гримасу. Получилось с переменным успехом: как бы сильно он ни старался, уголки его губ будто сами по себе тянулись к ушам, заставляя широко улыбаться. — Ты точно не поддавался? — с подозрением уточнил у него Такемичи, когда они расплатились с мальчиками и продолжили свой путь к набережной. — Ещё чего! — резко шикнул на него Чифую, в который раз за этот день принимаясь оправдываться: — Просто этот велосипед слишком маленький! На нём вообще невозможно ездить! — Ты просто ищешь оправдания своему позорному проигрышу, — справедливо заметил Такемичи, любовно щипая его за щёку. — Может быть, — Чифую пожал плечами, приближая руку к лицу и растирая его ладонью в том месте, где Такемичи его ущипнул. От усиленного трения щека ожидаемо краснела: Мацуно посчитал, что так его румянец хотя бы можно будет чем-то оправдать. Его горящим ушам это, конечно, абсолютно не помогало. Голос Чифую стал на полтона тише: — Но это не значит, что я тебе уступил, ладно? — Ладно, — довольный своей победой Ханагаки просто кивнул, а секундой позже со смехом добавил: — Но мы же оба знаем, что это не так, да? Чифую посмотрел на него и только со вздохом закатил глаза. Ему нравилось дразнить своего лучшего друга, но, кажется, ничто в этом мире не могло сравниться с тем удовольствием, которое испытывал Такемичи, так бессовестно измываясь над ним. Остаток пути пролетел незаметно, и уже очень скоро они наконец достигли безлюдной набережной. Реку или, точнее будет сказать, канал, оснащённый пологим склоном, Такемичи часто называл своим любимым местом. Но Чифую, признаться, подобных чувств не разделял — именно здесь они обыкновенно прощались перед тем, как Ханагаки отправлялся обратно в будущее. Именно по этой причине набережная ассоциировалась у Чифую, прежде всего, с грустью и бесконечными обещаниями — обещанием ждать и верить, обещанием скорой встречи в светлом и непременно счастливом будущем. Больнее всего было осознавать, что встретиться в будущем им удалось лишь дважды: первый раз — во времена, когда «Тосву» возглавлял Кисаки, а второй — когда на свет появилась «Брахма». Теперь же в этот список можно было занести и ту ветвь будущего, из которой недавно вернулся Чифую, но её, впрочем, как и все остальные, постигла та же участь: кто-то из них неизбежно погибал. — Чифую! Чифую, попробуй! — над самым ухом раздался весёлый голос Такемичи. Погрузившийся в собственные мысли, Чифую даже не сразу заметил, как бросил свой школьный рюкзак рядом с рюкзаком Такемичи и оказался сидящим на холме с газировкой из ближайшего автомата. Ханагаки протянул ему свою баночку, ожидая, что он попробует напиток и вынесет свой вердикт. Обмениваться купленным было для них привычным делом — в конце концов, им всегда хотелось попробовать новое, но в связи с ограниченным бюджетом приходилось то и дело делиться этим друг с другом. Впрочем, Чифую никогда не жаловался. — И правда вкусно, — сделав глоток, он подтвердил свои слова удовлетворённым выдохом, прежде чем протянул Такемичи свою баночку, почти на сто процентов уверенный в том, что обратно её не получит — Ханагаки обычно нравилось то, что выбирал Мацуно, но выбирать это сам он почему-то упорно отказывался. Вероятно, чужое всегда было для него вкуснее. Здесь, на набережной, они обычно мало говорили: Такемичи поджимал колени к животу и обнимал их обеими руками, Чифую откидывался назад, опираясь ладонями на замшелые камни, и они молчаливо смотрели на вечернее небо, отражающееся в покладистой водной глади. Бывали вечера, а если быть точнее — ночи, когда кошмары, преследующие Такемичи, оказывались особенно жуткими. И тогда Чифую тайком выбирался из дома, заводил свой мотоцикл и долго-долго катал Такемичи по городу, пока они не оказывались на набережной и не занимали свои привычные места. Ханагаки не любил делиться подробностями, а Чифую ни о чём не спрашивал — и этого было достаточно. Так было и в этот раз. Такемичи молча наблюдал за солнцем, опускающимся за горизонт, и первыми синими оттенками, настойчиво прорывающимися сквозь искрящее золото мартовского заката. А Чифую… Чифую наблюдал на Такемичи. За тем, как солнечный свет находил приют в синеве его глаз, как Ханагаки жмурился и прикрывал лицо при встрече с особенно яркими лучами, как смешно он дёргал головой, стараясь смахнуть в сторону непривычно свисающие пряди, как ласковый вечерний ветер трепал его и без того небрежную причёску. И Чифую — почему-то — почти непреодолимо желал её пригладить. Взгляд скользил по давно знакомому профилю, неожиданно обнаруживая всё новые и новые черты: пробегаясь по изгибу носа и румяным щекам, плавно очерчивая контуры его слегка приоткрытых губ, тонких и немного влажных от сладкого газированного напитка, и почему-то… задерживался. Стоило Ханагаки обратить на это своё внимание, Мацуно тотчас же повернул голову, стараясь сосредоточиться на закате, от которого к этому времени остались лишь потускневшие жёлтые и оранжевые полосы. Щёки вспыхнули в ту же секунду, как будто кто-то чиркнул спичкой по коробку, дыхание стало неровным, сбивчивым, — Чифую потянулся дрожащей рукой к своей шее и немного ослабил давящий галстук. — Кстати, — вдруг подал голос Такемичи, оставляя от себя уже пустую баночку из-под газировки. — Я хотел сказать тебе «спасибо». За то, что так часто навещал меня, пока я был в больнице. — Да брось, — Мацуно лишь отмахнулся, делая новый глоток своей газировки, о которой он уже успел благополучно забыть. Ему не слишком хотелось пить, тем более сладкий напиток отвратительно утолял жажду, и он пил его лишь затем, чтобы хоть чем-то занять беспокойные руки. — Это обычное дело. — И всё же, — Такемичи настаивал. — Ты приходил ко мне почти каждый день, несмотря на то, что тебе нужно было ходить в школу и одновременно руководить работой первого отряда. Так что… — он повернулся к Чифую, когда его губы расцвели в благодарной улыбке. — Я думаю, что ты действительно крутой. Так старательно сдерживаемая глупая улыбка вновь растеклась по лицу Чифую. «Крутой…», — повторил он про себя, смакуя неожиданную похвалу. А внутри всё теплело и теплело, разгораясь, распаляясь — не то от солнца, не от нагрянувшей в Токио весны, не то от… Не то от чего-то неясного, но такого… такого приятного и манящего. — И я правда не понимаю, почему ты выбрал меня в качестве капитана, хотя справляешься с этой должностью явно лучше, чем я. — Я делал это только потому, что тебе нужно было поправляться, — отводя глаза, чтобы не встречаться взглядом с Такемичи, тихо пояснил Чифую. — Я не люблю руководить, Такемичи, я не лидер и я никогда не хотел им быть. Мне куда больше нравится просто следовать за тобой. Понимаешь? Если ты куда-то пойдешь, я просто пойду за тобой. Это действительно всё, что мне нужно. — Вот как, — Такемичи качнул головой, едва заметно усмехаясь. А затем подтолкнул Чифую плечом, предлагая: — Может, тогда тебе лучше идти не за мной, а вместе со мной? Мне кажется, так куда больше шансов, что никто из нас никуда не потеряется. — Мне становится страшно, когда ты говоришь такие разумные вещи, — Чифую посмотрел на Такемичи с ухмылкой и поддел его тем же способом, каким ещё недавно воспользовался сам Ханагаки, тыкая пальцем ему в лоб и медленно отодвигая его от себя. — Заболел, что ли? — Очень смешно, — с натянутой улыбкой передразнил его Такемичи. — Но если серьёзно: какой от меня толк, если ты всё равно не слушаешь мои приказы? — Я слушаю, — возразил ему Мацуно, но меньше, чем через минуту, сопровождаемый недоверчивым взглядом Ханагаки, поспешил исправиться: — Ладно, возможно, я не всегда исполняю их, но только потому, что в девяносто девяти случаев из ста мы оказываемся на волосок от смерти! — Ты забываешь о том, что мы оказываемся на волосок от смерти именно потому, что я слушаю твои советы вместо того, чтобы следовать своему плану. План с дораяки, план «Мотивация» и та твоя выходка на мотоцикле, — он начал загибать пальцы, перечисляя все самые отстойные идеи Чифую, которые, тем не менее, всё равно приводили их к успеху. — И это только начало списка. — Ты не можешь обвинять меня, потому что всё всегда получалось почти идеально, — Чифую только развёл руками, ни разу не усомнившись в собственной гениальности. — Даже с учётом того, как сильно ты верещал, когда я учил тебя кататься на мотоцикле. — Эй, мы не вспоминаем об этом, ладно? — воскликнул в свою защиту Такемичи. — Ты обещал! К тому же, не так уж громко я и кричал! — Мне кажется, тебя было слышно на другом конце города, — не согласился Чифую, за что получил небольшой удар по руке, который тут же вернул обратно. — Я думал, что мы разобьемся! — Мы бы не разбились. Я держал всё под контролем. — Да ну? Ты как-то забыл сказать об этом мне! — Я говорил. Просто ты так кричал, что, наверное, ничего не услышал. Через время они рассмеялись. Беззаботно хихикающий Такемичи качнулся в сторону Чифую, мимолётно касаясь головой его плеча, и также быстро вернулся в исходное положение. Такое простое движение, касание, равное доли секунды — и так много чувств ответ. Чифую не знал, почему после возвращения в прошлое всё вдруг стало ощущаться так остро. Он как будто зажал какой-то рычаг, непреднамеренно опустил рубильник и выкрутил настройки до двухста, а то и до трёхста процентов. Но всё было не так, как прежде — больше нет: простое больше таковым не являлось, а сложное почему-то стало еще сложнее. Всё запуталось, переплелось и смешалось во что-то единое, неизвестное и оттого безмерно пугающее, укрывающее истину где-то глубоко-глубоко на дне. Чифую взволнованно вздохнул и вгляделся в безмятежную водную гладь, в которой растаяли, рассыпаясь бликами, последние солнечные лучи. Совсем рядом послышалось тихое, сливающееся с новым порывом ветра: — Я рад, что ты вернулся, Чифую. Всё внутри него похолодело от этих слов. — Что? — переспросил он дрожащим голосом, поворачивая голову и больше всего на свете боясь столкнуться с глазами своего лучшего друга. — Хм? — но Такемичи посмотрел на него рассеянно и даже слегка удивлённо, а затем как ни в чём ни бывало помотал головой. — Я ничего не говорил. — Точно? — сомневаясь, уточнил у него Чифую. — Ага, — Ханагаки кивнул, а затем отвлёкся на шум, доносящийся из ближайшего к набережной парка. Берег был безлюден, потому что большая часть жителей находилась либо в центре, либо на праздновании Хинамацури — в стороне слышался оживлённый гомон и музыка, а в направлении парка иногда следовали одетые в кимоно девушки из параллельного класса. Такемичи резво поднялся на ноги, обращаясь к Чифую: — Давай посмотрим! — Тебе Сибуи, что ли, не хватило? — угрюмо протянул Чифую, вздыхая с поистине старческой усталостью, когда Ханагаки принялся расталкивать его, чтобы тоже заставить подняться. — Ну пойдём, вдруг встретим Эмму и Хину! — Так и скажи, что просто хочешь увидеться со своей девушкой, — хмыкнул Чифую, с очередным вздохом вставая на ноги и отряхивая школьные брюки. — Пойдём уже, Ромео. Такемичи только усмехнулся в ответ, накинул на левое плечо Чифую лямку рюкзака и, удерживая его сзади за плечи, повёл в сторону парка. Поиски Эммы и Хинаты успехом не увенчались: побродив по парку добрых двадцать-тридцать минут и даже по ошибке несколько раз окликнув кого-то другого, друзья очень быстро сдались. Наконец, считавший себя «мозгом» их нерадивого дуэта, Чифую всё же заставил Такемичи позвонить девушкам, и поднявшая трубку Эмма слегка недовольным тоном ответила, что сегодня они с Хинатой устраивают девичник и им совершенно некогда с ними болтать. Пристыженные и отправленные восвояси, Чифую и Такемичи заторопились домой, когда Ханагаки внезапно остановился возле одной из палаток: — Ой, я помню это место! — он указал в сторону оборудованного под тир торгового помещения, откуда мужчина зазывал всех поучаствовать в игре. — Я пытался выиграть здесь игрушку для Хинаты, но, клянусь, это почти невозможно! Они точно жульничают, чтобы содрать с людей побольше денег! — Или ты просто не умеешь играть, — с улыбкой хмыкнул Чифую, а Такемичи, видимо, пытаясь доказать обратное, потянул его в сторону столпившихся зевак. — Ай, Такемичи, ты серьёзно? Мы же собирались идти домой! Наконец, дождавшись своей очереди, Ханагаки встал в боевую позицию и покрепче сжал оружие в руках. От напряжения вена на его лбу налилась кровью, он весь ссутулился, выкатив спину колесом, из-за Чифую издал тихий смешок, который тут же подавил, когда Такемичи отвлёкся от своего занятия, чтобы пихнуть его локтем в бок. Конечно, он не попал ни по одной мишени. Вернее, попал, но не сбил их, как было указано в правилах. Собственно, смысл от этого особо не поменялся — как ни крути, Такемичи всё равно проиграл. — Вот, видишь! — тыкая в сторону хозяина тира, курящего уже третью по счету сигарету и даже не особо обращающего внимания на пыжащегося от усилий подростка, воскликнул Ханагаки. — Я же говорил! Шарлатаны! — Дай-ка я попробую, — Чифую доплатил, чтобы ему выделили дополнительные деревянные пули, осторожно перенял оружие из рук Такемичи и установил его на стойку, прицеливаясь. Для победы в игре необходимо было сбить все три золотые фигурки. Мацуно был уверен: в жизни каждого случались моменты, когда на кону стояло абсолютно всё. И этот момент был как раз из таких. Чифую знал, что никак не мог проиграть. Не сейчас, когда Такемичи стоял за его спиной и наблюдал за каждым его движением. Не после того, как он назвал его «крутым». Теперь Мацуно должен был доказать, что заслужил это звание не просто так. Руки, удерживавшие рукоятку, как назло очень сильно потели, сердце колотилось в груди как бешеное, норовя вот-вот вырваться наружу, а от волнения в горле стало так сухо, что захотелось залпом осушить двухлитровую бутылку воды. Но Чифую лишь сжал покрепче ружьё и прищурился, воображая себя стрелком, оценивающим расстояние до мишени и отдачу оружия. В голове противно зашумело. Впервые за этот день образы будущего представились такими яркими: крыша боулинга, устеленная чёрным рубероидом, стоящий на краю Манджиро с его пустым, обезумевшим взглядом, заряженный пистолет в руках Мацуно, направленный точно в сторону бывшего командира. Но всё это было пустым, никчёмным, оставшимся где-то далеко-далеко позади. Эти образы больше не имели над ним прежней власти, теперь именно Чифую был тем, кто контролировал ситуацию. Он шумно выдохнул и тряхнул головой, отгоняя от себя ненужные воспоминания. И следом возрождая в памяти другие, куда более старые — воспоминания о том, как Дракен и Баджи учили его побеждать в подобных играх. Он пошире расставил ноги и принял более устойчивую позу, вытер взмокшие от пота ладони о брюки и вновь схватился ружье, наклоняясь и готовясь к выстрелу. Случайные прохожие и люди, ожидающие своей очереди, обступили Чифую и Такемичи, внимательно наблюдая за происходящим. Чифую прицелился и вскоре спустил курок. Первая золотая фигурка оказалась поражена — покачнувшись, она рухнула на деревянный стол. Толпа одобрительно загудела, но стоящий рядом Такемичи шикнул, заставляя их всех замолчать. Чифую подготовился к новому выстрелу. На этот раз его палец соскочил, и вторая пуля пролетела немного по иной траектории, левее первой, но своей цели всё же достигла — вторую фигурку постигла судьбу предшественницы. И, наконец, осталась последняя. Чифую собрался с силами: «если представлю, что это Манджиро, то непременно попаду». Я должен… Должен попасть! Во чтобы то ни стало — должен! И это было вовсе не утешение — вызов самому себе, не терпящий никаких возражений. Чифую вгляделся в прицел ещё пристальнее, стараясь рассмотреть в своей мишени знакомые черты — несомненно, самые гнусные и отвратительные, чтобы уж точно не промахнуться. Через минуту Чифую произвёл решающий выстрел и, так и не дождавшись результата, крепко-крепко зажмурился. Толпа податливо затихла, заставляя его сердце забиться чаще, а затем взорвалась восторженными аплодисментами. Едва успевший разлепить глаза Мацуно оказался в крепких объятьях Такемичи, который бросился ему на шею. — Ты попал! — продолжая удерживать его за плечи и неустанно подпрыгивать на месте, восторженно повторял Ханагаки. — Попал, Чифую! Ты слышишь? Ты просто офигеть какой классный! Слабо улыбаясь и ещё до конца не веря в собственную победу, Чифую неуклюже обнял Такемичи в ответ. И только посмотрев в сторону палатки, наконец заметил, что все три фигурки теперь лежали на столе, пораженные его меткими выстрелами. Прежде не особо заинтересованный в происходящем хозяин лавки дважды перепроверил сбитые мишени и только негромко вздохнул, туша в старую пепельницу очередную сигарету. — Какую бы игрушку вы хотели? — устало спросил он у Чифую, опираясь на прилавок. Мацуно оторопел. Он был готов побеждать, но уж точно не принимать положенную за победу награду. Беспомощно шевеля губами, он повернулся к Такемичи и выпалил первое, что пришло ему в голову: — Какую бы ты хотел? И тут же о том пожалел. Как это, чёрт возьми, вылетело у него изо рта?! — А? — заикаясь, булькнул себе под нос Такемичи. Хозяин заведения посмотрел на них с лёгким недоумением. Примерно то же выражение лица было и у Ханагаки, когда он указал на уставленные призами полки и с явным сомнением уточнил: — Т-ты… Ты хочешь, чтобы я выбрал? — Я имею в виду… — уверенно начавший и, конечно, совершенно не знавший, что именно он имел в виду, Чифую решил сделать то, что у него получалось лучше всего на свете, а именно: панически импровизировать. — Мне не нужны игрушки, поэтому выбери ту, что нравится тебе. Может быть, подаришь её Хинате или что-то в этом духе… Я… Я не знаю… Просто выбери, ладно? — Эм… Ну… — Такемичи неуверенно согласился и повернулся к хозяину, показывая понравившуюся ему игрушку. — Мне кажется, этот медведь довольно милый. Я могу взять его? — Д-да… — Чифую утвердительно кивнул, совершенно ясно осознавая, что в который раз бессовестно краснеет. И чем яснее и чётче становилось это осознание, тем больше дурацких слов неконтролируемо вылетало у него изо рта: — Да, конечно! Вперёд, выбирай любую! В неловком молчании они возвращались домой. Чифую не помнил, чтобы атмосфера между ними когда-либо была такой же наэлектризованной, как сейчас, но это ощущалось… странно. Да, наверное, «странно» — это самое подходящее слово. Это было непривычно и чуждо, Чифую просто не знал, куда ему деться. И даже собственные конечности вдруг показались ему совершенно неудобными — ноги по-глупому заплетались, он то и дело запихивал руки в карманы пиджака, а затем, когда ладони начинали потеть, вынимал их обратно и небрежно отряхивал. Он не знал, о чём заговорить, в его голове было так много мыслей, но они никак не собирались в кучу. Поэтому он и молчал, иногда негромко насвистывая себе что-то под нос или бестолково балансируя на бордюре. Временами он поглядывал на Такемичи: тот шагал с ним в ногу, уткнувшись в свой телефон, и бережно прижимал к себе своего Рилаккуму. Они шли достаточно близко, чтобы их плечи то и дело мимолётно соприкасались. И каждый раз, когда это происходило, когда всего на долю секунду его их плечи сходились в единственной точке, Чифую чувствовал дрожь. Не ту, что он обыкновенно ощущал, когда ему было страшно и больно — это была дрожь, на удивление, приятная, что-то вроде мягкого покалывания где-то под кожей, крохотные электрические разряды. Время близилось к ночи. Над их головами протяжно шумела листва, потревоженная прохладным вечерним ветром, где-то темноте, осев на траве, звонко стрекотали цикады. — Спасибо, Чифую, — вдруг произнёс Такемичи. Не так ярко, как он обычно это делал, это было не то «Чифую!» от которого закладывало уши и не то «Чифую!», с которым он обыкновенно мчался к нему навстречу, когда что-то случалось. Напротив, это «Чифую» было до странного тихим, больше похожим на поток воздуха, случайно вылетевший у него изо рта, что-то почти невесомое. И от этой перемены почему-то стало волнительно. По коже вновь прошла ощутимая дрожь. Чифую изо всех сил пытался себя успокоить, но раз за разом терпел неудачу. — Это был такой офигенный день… Ты… Ты был так крут! Мацуно невпопад качнул головой, смущённо потирая вспотевшую шею. Почему-то от слов Такемичи стало тепло и приятно. Его благодарность была не просто пластырем, спешно наклеенным на все его раны, она была самым сладким лекарством, о котором он когда-либо мог просить, и он был готов выпить всё до самой последней капли. — Ой, — Такемичи вдруг остановился и торопливо огляделся по сторонам. — Я даже не заметил, как мы дошли до моего дома. Ты должен был свернуть немного раньше. — Правда? — Чифую обернулся и сделал вид, будто только что это понял. — Чёрт, действительно. Это было ложью: чтобы не встречаться взглядом с Такемичи, Чифую всё время смотрел по сторонам и намеренно прошёл мимо нужного поворота. Перед своим отправлением в будущее он нередко слышал на собраниях о нападениях членов «Поднебесья» на капитанов «Тосвы» и ему просто хотелось удостовериться, что Такемичи доберется до дома в целости и сохранности. Естественно, говорить об этом самому Такемичи он совершенно не собирался. — Тогда… — Такемичи уверенно начал говорить и также быстро притих. Его губы неплотно сомкнулись, а затем вновь приоткрылись, выпуская наружу немного воздуха, когда он оглянулся на приветственную табличку с фамилией «Ханагаки» и негромко добавил: — Я пойду?.. Чифую не понимал, почему Такемичи об этом спрашивал. Был ли это вопрос или утверждение? Спрашивал ли он у него или говорил это сам себе, даже не надеясь, что Мацуно его услышит? Чифую не знал. Ради бога, Чифую не знал и не хотел ничего знать, но если бы кто-то спросил его, чего бы он хотел прямо сейчас, он бы ответил незамедлительно: продлить этот момент. Хотя бы ещё ненадолго, хотя бы на несколько жалких секунд, пока Такемичи не поднимется по этой скрипучей лестнице и не откроет эту тяжёлую дверь, дёрнув за старую ручку, пока Чифую не помашет ему рукой и не развернётся в обратную сторону, и они не разойдутся до завтрашнего утра. Обычно они всегда расставались на автомате, обмениваясь только дежурным «пока», и каждый шёл в своём направлении. Мацуно не понимал, почему сейчас это так не работало: почему он вызвался его провожать и почему сейчас вдруг шагнул вперёд, чтобы что-то сказать, и застыл в таком положении. Такемичи сделал ответный шаг и, вероятно, неверно истолковав намерения Чифую, заключил его в небрежные объятья. — Т-Такемичи… — глупо выдавил из себя Чифую. Он не знал, почему его голос вдруг так задрожал, балансируя от звучного, громкого баса до едва различимого шёпота, и почему руки, болтающиеся у туловища, совершенно его не слушались. — Это… Это какой-то наш новый ритуал? — Вроде того, — в тон ему подтвердил Ханагаки. — То есть… — в его голосе тоже послышалась неуверенность. Он спешно попытался оправдаться, хотя в этом и не было никакой необходимости: — Я имею в виду… Если ты тоже этого хочешь. Я не настаиваю. И в тот момент, когда он начал немного отстраняться, видимо, посчитав свои действия неуместными, Чифую робко приобнял его в ответ. — Ты знаешь, — пролепетал он слабыми губами, едва найдя в себе силы, чтобы говорить. — Я был бы не против… — Не против объятий? — мягко уточнил у него Ханагаки. — Не против того, чтобы ты настаивал, — ответил Чифую и, помедлив, немного крепче сжал ткань пиджака на спине Такемичи. Неумолимо краснея, он уткнулся в его плечо и добавил намного тише, почти что шёпотом: — Даже если я делаю вид, что мне они не нужны. Он услышал, как Ханагаки улыбнулся. Это была всего лишь секунда, негромкий звук — что-то вроде «хм», сочетание вибрации его голосовых связок и едва заметное подёргивание губ, прежде чем он произнёс: — Я тебя понял. Чифую никогда не задумывался о том, хотел ли он сделать объятья константой в их отношениях, и только теперь понял, что, возможно, именно этого ему в них и не хватало. Такемичи обладал какой-то невообразимой способностью приводить все вещи в порядок. Благодаря ему даже самых невиданных масштабов катастрофа всего за пару секунд могла благополучно сойти на «нет». Чифую не знал, сколько они простояли вот так — почти в полной темноте, в свете тусклой уличной лампы, крепко сжимая друг друга в объятьях — в конечном итоге, он потерял счёт времени. Когда небо стало ещё на тон темнее, а на безлюдной улице зажглось ещё несколько фонарей, он понял, что пора уходить. — Таке… мичи… — Мацуно неловко прочистил горло и начал постепенно отстраняться. — Мне… Мне правда уже пора… — Конечно, — Такемичи отступил первым, давая ему необходимое пространство, и быстро качнул головой в направлении, откуда они пришли. — Тогда… Иди. Но Чифую не сдвинулся с места. Примагниченный, привязанный намертво к этому клочку земли, он молился только о том, чтобы все вокруг в ту же секунду рассыпалось, включая землю под его ногами, чтобы он провалился под неё и не сгорел от стыда прямо здесь и сейчас. Чифую будто все ещё чувствовал тепло другого тела, соприкасающегося с его собственным телом, тепло, которое с лёгкостью просачивалось сквозь белую ткань его рубашки, согревая, обжигая его, оставляя на коже следы из бегущих мурашек. На какую-то долю секунды у него перехватило дыхание. Он не успел ни выдохнуть, ни вдохнуть, воздух застрял у него в лёгких. Он принялся уговаривать себя: Возьми себя в руки. Возьми себя в руки, Чифую. Так и не дождавшись никаких действий со стороны Мацуно, Такемичи развернулся на носках и медленно направился в сторону своего дома. Каждый его шаг со звоном отдавался у Чифую в ушах, каждый его шаг сопровождался новым ударом сердца. Всё громче, громче, громче… Такемичи поднялся только на одну ступень и снова остановился. — Ах, да. Он обернулся и взял плюшевого мишку за лапку, чтобы неловко помахать ею на прощание. — До завтра, — его улыбка стала чуть шире, когда напоследок он выдохнул тихое, почти неслышное: — Чифую. Мацуно распахнул глаза. Что-то светлое. Что-то тёмное. Что-то красное. Вся палитра цветов вдруг вспыхнула у него перед глазами, как праздничный фейерверк. И что-то в нём ёкнуло. В этот самый момент. Сердце предательски пропустило удар и забилось в три раза чаще. Он продолжал стоять как дурак и просто смотреть на него, пока не додумался наконец поднять отчего-то отяжелевшую руку и неуклюже помахать ею в ответ. И собственный голос вдруг показался ему совершенно чужим, когда он выдавил из себя глупое и совершенно никчёмное: — П-пока…. Ох. Что-то было не так. В нём. Произошёл какой-то сбой. Как будто что-то внутри сломалось, пришло в негодность, его сердце выбилось из строя. Чифую дождался момента, когда Ханагаки скроется за дверью, и наконец позволил себе дышать. Вернее, он даже не заметил, как перестал это делать, он пропустил момент, когда задержал дыхание, и только со временем начал понимать, что воздуха в лёгких уже не хватает — и этот первый вдох получился коротким, судорожным, как будто он только что выбрался из-под воды. Горячо. Холодно. Радостно. Страшно. Чифую приложил руку к щеке, пытаясь понять, в чём дело. Что было не так, что случилось, почему мир так внезапно перевернулся с ног на голову? Его лицо горело — нет, оно полыхало, и когда он коснулся собственной кожи, ему показалось, что он поднёс ладонь к настоящему костру. А затем рука сама собой скользнула немного ниже и некрепко, почти боязливо прижалась к груди — прямо там, где под рёбрами всё в том же бешеном темпе колотилось его бедное сердце. Чифую плёлся домой в каком-то непонятном состоянии: еле переставляя обмякшие ноги, уперев глаза в пол и лишь лениво подталкивая носком ботинок мелкие серые камешки. Он изо всех пытался заставить себя обдумать всё, что случилось за этот вечер, но мозг упорно отказывался функционировать. Категорично отвергая одни мысли, Мацуно лишь притягивал к себе другие, и все они наслаивались друг на друга, заставляя голову звонко гудеть от переизбытка информации. Всего в паре метров от дома путь ему преградили незнакомые парни. Занятый собственными размышлениями, Чифую не смог различить издалека их фирменную красную форму и, только приблизившись, понял — перед ним стояли члены «Поднебесья». Честно говоря, его гордость даже оказалась слегка задета: он ожидал, что для расправы с ним и Такемичи пошлют кого-то более сильного и крупного, а не каких-то мелких хулиганов, только недавно вышедших из исправительной школы. Впрочем, так было даже лучше. У него и так было полно проблем, и он не хотел тратить так много времени на разборки с несчастными школьниками. Хотя, признаться честно, избегать драки с ними он тоже был не намерен — в конце концов, у него были на «Поднебесье» свои собственные планы. — Серьёзно? — Чифую вздохнул, обозначая своё присутствие, и без особого интереса вскинул брови. Затем он засучил рукава и откинул в сторону пиджак и школьный рюкзак — Баджи-сан учил, что даже самая жестокая драка не предлог портить вещи, купленные на деньги родителей. Чифую отряхнул руки и сделал круговое движение головой, разминая затёкшую шею. — Ну давайте, кто первый? Один из пятерых тут же бросился на него с кулаками, но Чифую вовремя сумел отразить удар и сделал ответный выпад ногой. Он считал, что вполне здраво оценивал свои возможности и потому был уверен, что ему не составит труда справиться с парочкой отморозков, угрожающих его безопасности. Но отморозков оказалось совсем не парочку — Чифую мысленно отругал себя за непредусмотрительность — и пока он витал в облаках, члены «Поднебесья» окружили его со всех сторон. Кто-то даже рассёк ему нижнюю губу и больно ударил в живот, который он не сумел вовремя напрячь. Так или иначе, силы постепенно кончались: даже подростковой выносливости уже не хватало, чтобы справиться с таким количеством людей. Чифую едва успел блокировать удар спереди и сбоку, когда услышал позади себя ускоряющиеся шаги. Кто-то собирался наброситься на него со спины, и Чифую, по его собственным расчётам, уже никак не успевал обернуться. Он приготовился принять удар, в том числе, и по голове (члены «Поднебесья» славились своей любовью к битам и трубам), но его, к удивлению Мацуно, так и не последовало. Размахнувшись и проехавшись кулаком по челюсти одного из парней, Чифую обернулся. Ровно в этот момент очередной его противник получил удар под дых и с блеском отлетел к ближайшему столбу. — Нападать со спины — это моветон, — с укором подметил Сейшу, отряхивая грязные руки. Он угрожающе медленно подошёл к бедняге, который тебе валялся на земле и безуспешно пытался подняться, и элегантно наступил каблуком ему на горло: — К тому же, это моя тактика. — Инуи? — поражённо выдохнул Чифую. Даже не удосужившись обернуться, Инуи поднял руку и, выставив два пальца вверх, коротко отсалютовал ему в знак приветствия. Чифую широко улыбнулся, не отрицая того, что был безмерно рад его видеть. Решив оставить все вопросы на потом, он поравнялся с Сейшу, чтобы дать отпор оставшимся нападавшим. Справляться вдвоём оказалось значительно легче — Мацуно не сомневался в том, что при необходимости Инуи прикроет его спину, и был готов сделать для него то же самое. Не оставив без внимания внезапное «подкрепление» в виде второго вице-капитана, часть смельчаков поспешила ретироваться, а о тех, кто не желал сдаваться или был уже не в состоянии идти своими ногами, Чифую и Инуи позаботились наилучшим образом. И пока Сейшу заставлял очередного паренька улепетывать с места драки, сверкая пятками, Чифую склонился над своим соперником, имени которого даже не знал, и грубо схватил его за грудки, заставляя приподняться с земли. — Слушай меня внимательно и запоминай, придурок, — он сплюнул кровь и грозно прошипел сквозь зубы: — Меня зовут Чифую Мацуно. Ма-цу-но. Запомнил? Передай своему главе, что я очень хочу с ним встретиться. Без посторонних и на нейтральной территории. У меня для него крайне занимательное предложение. — Н-но… — испуганно возразил подросток, прекрасно понимая, что был на самом дне иерархии и был совсем не в праве приказывать главе. Мацуно недовольно цыкнул, занося руку для нового удара, когда бедняга истошно завопил: — Глава ни с кем не встречается просто так! Все связи… Все связи «Поднебесья» теперь идут через Кисаки, а он почти никого не подпускает к главе! Клянусь, это правда! — Ха? Ты правда думаешь, что меня это волнует? — Чифую разочарованно покачал головой, снова сжимая края помятой красной формы и встряхивая противника. — Передай Изане всё, что я тебе сказал, дословно и в точности до последнего предложения, а там пусть решает сам, — он расплылся в зловещей ухмылке. Зелёные глаза блеснули по-новому — опасно, враждебно. — А если узнаю, что ты этого не сделал — намотаю твои кишки на свой кулак и публично заставлю сожрать. Понял меня? Помедлив, парень отчаянно закивал. Чифую ободряюще похлопал его по щекам, когда его улыбка наконец сменилась менее пугающей, а взгляд немного смягчился. — Вот и молодец. Как раз управившийся Сейшу подозвал к себе оставшихся членов «Поднебесья» и кивнул им в сторону лежавшего на земле парня, с которым теперь беседовал Мацуно. — Чифую, ты там закончил? — крикнул Инуи издалека, подзывая Чифую к себе. — Пусть уже заберут его и доведут до дома, мы же не изверги, в конце концов. — Ага, — Чифую в последний раз посмотрел на избитого парня, одним лишь острым взором заверяя его в том, что с ним не случится ничего хорошо, если он посмеет нарушить условия их соглашения, а затем равнодушно перешагнул через него, чтобы догнать Сейшу. — И ещё, — Инуи обернулся и напоследок смерил других подростков устрашающим взглядом. — Если хоть кто-то из вас приблизится к Ханагаки, лично каждого из-под земли достану. Усекли? — члены «Поднебесья» нервно переглянулись между собой. Инуи сделал к ним навстречу один-единственный шаг, повторяя: — Усекли, я спрашиваю?! Они быстро кивнули и, спешно подхватив раненых товарищей, чтобы ещё больше не раздражать Сейшу, поковыляли прочь.※ ※ ※ ※
— Держи, — сказала Инуи, протягивая ему банку с газировкой, когда они с Чифую разместились на ближайшей лавочке. Встретить его подобным образом действительно было удачей — Чифую собирался поговорить с ним после возвращения и был рад тому, что судьба сама подкинула ему такую возможность. — Спасибо, — Мацуно коротко кивнул, прикладывая её к саднящей ссадине на губе. Холод пластмассы как нельзя лучше контрастировал со свежей раной. Разбитая губа казалась просто царапиной после того, как в будущем он пережил удар по голове и огнестрельное ранение, однако щипало всё равно неприятно. — Ш-ш-ш… Болит, зараза. — Ещё легко отделался, с учётом того, сколько их припёрлось, — Инуи лишь хмыкнул, окидывая Чифую быстрым взглядом на предмет других повреждений и, к счастью, таковых не обнаруживая. — Кстати… — Мацуно развернулся к Инуи, задавая вопрос, который беспокоил его ещё с момента начала драки: — Как ты здесь оказался? — Я был поблизости, когда Такемичи написал мне, — быстро ответил он. — Такемичи? — растерянно переспросил Чифую. Зачем Такемичи было писать ему? И когда он вообще успел это сделать? — Ага, — подтвердил Инуи, откидываясь головой на спинку и устало прикрывая глаза. — Вообще он сказал не попадаться тебе на глаза и просто проследить за тем, чтобы ты благополучно добрался домой. Кажется, у него чуйка на неприятности, раз моя помощь действительно тебе пригодилась. — Я могу постоять за себя сам, — немного обиженно напомнил ему Чифую. Неужели Такемичи послал за ним Инуи, потому что не был уверен в том, что у Мацуно хватит сил, чтобы расправиться с нападавшими самому? Он не доверял ему? — Мне не нужна охрана. — Не думаю, что Такемичи держал бы тебя в качестве вице-капитана, если бы думал, что ты не можешь постоять за себя, — продолжая всё также держать глаза закрытыми, лениво отозвался Инуи. — Тогда зачем послал тебя? — Даже тому, кто хорош в драках, сложно справиться с целой толпой. Так что, я думаю, он просто волновался о тебе и всё такое. Такой ответ пришёлся Чифую по вкусу. Хотя и мысль о том, что Такемичи, должно быть, понял, что Мацуно проводил его до самого дома совсем не случайно, заставила изрядно волноваться. Выходит, Ханагаки догадался о его намерениях с самого начала, но почему-то не остановил его и, более того, зачем-то даже подыграл его нелепому спектаклю. Но только зачем? Этого Чифую так и не понял. Подобно Инуи откинувшись спиной на скамейку, он принялся размышлять о том, какое наказание получит дома от матери. На дворе уже была глубокая ночь, а вид у него, признаться, был не самый презентабельный: разбитая губа, окровавленная школьная рубашка, которую теперь придётся застирывать вручную, и привычно счёсанные костяшки кулаков. Будет забавно слушать ее наставления, будучи тридцатилетним лбом, и всё равно стыдливо смотреть в пол и лишь кивать в ответ на все её упреки. — Инуи, — Чифую снова окликнул его спустя пару минут тишины. Сейшу приоткрыл один глаз и посмотрел на него с очевидным вопросом. — Я хотел извиниться, — собравшись с силами, произнёс Мацуно. Было нелегко произносить такие слова — он не привык просить прощения, тем более у тех, кого ещё недавно причислял к своим противникам. Но после случившегося в будущем он просто не мог не чувствовать себя виноватым, особенно перед человеком, который вытащил его с той злополучной крыши и который без задней мысли подставил себя под удар даже после того, как Чифую едва не распорол ему глотку злосчастным осколком стекла. Вероятно, он и вправду слишком заигрался в героя, выискивая врагов едва ли не на каждом углу, — да ещё и так сильно, что совсем позабыл, что друзья у него, оказывается, всё-таки тоже были. — Извиниться? — уточнил Сейшу, его светлые брови медленно опустились к носу. А Мацуно почему-то задумался: действительно ли Инуи всегда имел это непроницаемое, амимичное выражение лица, или Чифую просто был слишком занят, чтобы заметить на нём хоть какие-то эмоции? — С чего бы вдруг? — Я был груб с тобой в последнее время, — ещё тише добавил Чифую. Он отставил банку с колой в сторону и с тяжёлым вздохом поднялся со скамейки, чтобы затем глубоко поклониться. И повторить всё тем же затравленным, стыдливым тоном: — Поэтому я прошу у тебя прощения. И спасибо тебе… за то, что помог. — Тебя, видимо, нехило так приложили, — Сейшу усмехнулся и только покачал головой. К этому времени он открыл уже оба глаза, вероятно, в попытке отыскать хоть какой-то подвох в этих странных речах Чифую. — Я серьёзно, — но Мацуно настаивал. Он хотел, чтобы Инуи поверил в то, что его извинения были абсолютно искренними, потому что теперь он собирался сотрудничать с ним не ради получения информации и не для собственной выгоды — он собирался заключить с ним новое соглашение. На этот раз настоящее, чтобы бороться бок о бок если не как друзья, то хотя бы как верные товарищи. Ведь практика показала, что беспочвенные подозрения к каждому, кто так или иначе пытался ему помочь, приводили разве что к провалу. Они не уберегали от плачевных последствий, как ему прежде казалось, — они были их главной причиной. Чифую привык полагаться только на себя, и путешествия во времени научили его быть достаточно хитрым и изворотливым, чтобы выжить в новом мире в одиночку. Но без поддержки он всегда оказывался загнан в угол — он знал, что непременно погиб бы, если бы Инуи не закрыл его собой, если бы Коко не сказал, где находится потайной выход, а Какучё не перерезал бы те злополучные верёвки. Если бы Хината не пришла к нему в тот самый вечер и не уверила в том, что он достаточно силён, чтобы сражаться. Чифую был жив только благодаря им. И только благодаря им он по-прежнему имел возможность бороться за жизнь Такемичи. — Ладно, — Сейшу пожал плечами и беспечно похлопал по месту рядом с собой. — Садись уже. Я всё равно не обижался, так что не думай об этом слишком много. Ханма был непутёвым союзником, Казутора и Наото, хотя и предлагали помощь, всё ещё грезили о прошлом, которое Чифую ненавидел всем своим существом, Хината и сама нуждалась в защите, тем более после того, что произошло с ней в предыдущем таймлайне, но Инуи… На Инуи можно было положиться. По крайней мере, так подсказывало Чифую его собственное сердце. И пока каждый из них будет вести собственную игру, пытаясь перетянуть его на свою сторону, он как всегда сыграет ва-банк. Чифую выпрямился и посмотрел на Сейшу серьёзным взглядом: — Ты помнишь, как спросил у меня, почему я не рассказал другим в «Тосве» о покушении на Эмму и Такемичи? — Помню, конечно, — Инуи кивнул, всё ещё не совсем понимая, в какую сторону вдруг завернул их разговор. — А почему ты вдруг заговорил об этом? Что, решил наконец-то поделиться подробностями? — Не совсем. Дело в том, что… Чифую крепко сжал кулаки. Бросаться обвинениями и угрозами всегда было значительно проще, чем просить кого-то о помощи. Но вместе с тем он хорошо понимал, что настал тот самый момент, когда он должен был переступить через собственную гордость. — Мне нужна твоя помощь, Инуи. — Помощь? — Сейшу посчитал, что ослышался, ведь услышать подобную просьбу, тем более от такого твердолобого человека, как Чифую, было совершенно неожиданно. Он просто не поверил своим ушам. — Моя? И в чём же? Чифую набрал в лёгкие побольше воздуха и выпалил на одном дыхании: — В том, чтобы спасти Такемичи. — Спасти… Такемичи? — лицо Инуи стало ещё более растерянным. Каждая новая фраза Чифую не делала его намерения яснее и прозрачнее и, лишь наоборот, путала и сбивала с толку. — От кого? От «Тосвы», что ли? Чифую, я не совсем тебя понимаю… — Послушай, — он резко перебил его, заставляя замолчать. — То, что я расскажу тебе сейчас, может звучать безумно. И, вероятнее всего, ты даже не поверишь в это и скорее сочтёшь меня сумасшедшим, потому что у меня нет ничего, что могло бы доказать правдивость моих слов. Но я могу заверить, что от этого зависит жизнь Такемичи. И мне действительно нужна твоя помощь. Потому что мне больше не на кого положиться. Сейшу напряжённо втянул носом воздух. — И что ты хочешь этим сказать? — Инуи… — Чифую встал прямо перед ним, смотря сверху вниз и загадочно улыбаясь. — Ты когда-нибудь слышал о путешественниках во времени?