***
Гэбриэл Линелл, известный как Зубастый Гейб, контрабандист с 20-ти летним стажем, оценивающе посмотрел на паренька, стоящего перед ним, и специально широко зевнул, выставляя на обозрение неровный ряд лишних зубов, пытающихся уместиться на верхнем нёбе. Эта жуткая привычка — показывать собеседникам последствия своей полиодонтии — выработалась у Гейба за годы скитаний по Среднему Западу как-то неосознанно, но в итоге оказалась полезна. Не только из-за того, что ему всегда доставлял удовольствие испуганный вид человека, увидавшего его зубы, но и потому что так легко можно было понять, насколько устойчив его потенциальный работник. И Майкл Таунли, совсем не изменившийся в лице, пока проверку проходил. Этого парня к нему привёл Билл, который из-за недавно полученной травмы временно занимался поиском новых кадров. По его словам, он встретил Майкла в местном баре и, разговорившись с ним, сразу понял, что Таунли — нужный им человек. Они выпили и, выехав за город, развлеклись истинно по-американски — постреляли по пивным бутылкам, причём Майкл, будучи под градусом, показал просто восхитительные результаты в этом деле. Гейб внимательно изучил фигуру парня: крупный, на вид сильный. Возможно спортсмен. Держался уверенно, в какой-то степени даже упрямо, выпячивая вперёд широкую грудь. Всё в нём выдавало юношеский пыл и желание. Всё, кроме глаз: они на удивление были холодными и равнодушными. — Я думаю, сынок, ты понимаешь, что мы здесь серьёзными делами занимаемся и кого попало на работу не берём, — Гейб почёсывал отросшую щетину и, не отрываясь, наблюдал за Майклом. — Если ты сюда пришёл, думая, что это какая-то развлекаловка для тех, кому экстрима в жизни мало, то можешь смело уходить. — Я всё понимаю и заинтересован в том, чтобы чётко выполнить работу и получить свою долю. Меня, как и вас всех, в первую очередь интересуют деньги, — ответил Майкл с самоуверенной улыбкой на круглом лице. — Мама родная, как он говорит, — засмеялся Гейб и наклонился к парнишке поближе, пытаясь буквально почувствовать от него запах скрытого страха. — А опыт-то у тебя есть? — Конечно, — легко солгал Майкл. — Я два раза перевозил кокаин через границу с Мексикой в прошлом году. — С Мексикой… И как же тебя сюда занесло? — Не люблю жаркий климат. Гейб, наконец, выпрямился. Слова Майкла были не то чтобы особо убедительными, даже подозрительными, но вот как они были сказаны… Чёрт бы его побрал, этому парню так и хотелось верить. — Ну раз уж ты малец опытный, то должен знать, что такое «мул». Майкл поднял взгляд к небу, словно пытаясь разглядеть среди серых облаков ответ на вопрос, а затем снова посмотрел на Гейба. Да уж, глаза у этого парня были что надо. Жути наводили. — Это когда человек глотает товар и перевозит его через границу обыкновенным путём. И нет, я так делать не буду: мне жизнь дорога, — ответил Таунли, скрещивая на груди руки. Вот уж самоуверенный ублюдок. Молоко на губах ещё не обсохло, а уже выделывается. — Ладно, я готов дать тебе шанс. И в твоих же интересах его не просрать, — сдался Гейб и тут же заметил, как в глазах паренька проскочило ликование, на миг растопившее лёд наигранного безразличия. Гейб ненадолго задумался, подбирая несложную работу из списка имеющихся. — Повезёшь пару кило старого доброго кокса, ты ведь с ним уже знаком. Мой контакт будет ждать тебя у самолёта на границе с Канадой. Твоя задача — передать ему товар и сопроводить до места выгрузки. По силам тебе такое? — Естественно.---
В хорошем плане не должно быть неизвестных переменных. В плане, составленном для Майкла, неизвестных было сразу две. Первая — это маршрут. Контрабандисты обычно перевозили товар по специальным «тоннелям» — безопасным дорогам, на которых не было патрулей. Такие «тоннели» ищут очень долго путём постоянной разведки пограничной местности. Для Майкла «тоннель» не подготовили: сослались на нехватку времени. Сам он начинал понимать, почему именно его отправили на самую сомнительную работу: ему выпала честь быть расходным материалом. Вторая неизвестная — это личность некого Ти — пилота, ожидающего его на границе. Даже со своим скромным опытом в криминальной деятельности Майкл понимал, что работать лучше всего с теми людьми, которым ты доверяешь, ну или хотя бы знаешь в лицо. Про Ти он не знал почти ничего. В итоге всё, что могло пойти не так, пошло не так. Для этой ответственной миссии Майклу выделили невзрачный седан, в обивке сидений которого был умело спрятан порошок. Большая часть пути прошла без происшествий, но уже вблизи импровизированного аэропорта Майкл заметил в зеркале заднего вида преследующую его машину. Слава Богу, без мигалок. Едущий позади автомобиль начал агрессивно сигналить, а из его окна высунулся какой-то старик, сжимающий в руке мегафон. — Остановите транспортное средство! Гражданский патруль! Ну замечательно. Майкл ударил по педали газа. Он ожидал, что рано или поздно старик отстанет, но упрямый дед продолжал преследовать его до последнего. Упорного члена гражданского патруля можно было бы устранить, но Гейб дал чёткие инструкции: внимания к себе не привлекать, трупы не оставлять. Оставалось только надеяться, что от нахлынувшего адреналина старика хватит Кондратий прямо во время погони. Когда в поле зрения Майкла оказался самолёт, он вспомнил о второй поджидающей его неизвестной. Сначала он, наспех припарковавшись за несколько метров до пункта назначения, увидел, как длинноволосый парень в ветровке отлепился от крыла самолёта и неторопливо пошёл ему навстречу, снимая с лица авиаторы. Затем, немного приблизившись, Майкл заметил, как парень вынул из-за пояса нечто подозрительно похожее на пистолет. У Майкла не было времени, чтобы как следует среагировать — прыгнуть в сторону или попытаться убедить пилота, что он на его стороне: старик сделал всё за него, подбежав к ним, выкрикивая оскорбления и угрозы. Вместо ожидаемого грохота выстрела Майкл услышал лишь громкий пшик!, и через пару секунд старик уже лежал на земле с горящей в глазу сигнальной ракетой. Это зрелище — сверкающая ярко-красным обугливающаяся плоть — запомнится Майклу на всю жизнь.---
Загадочный Ти оказался совершенно не таким, каким Майкл себе его представлял. Гейб говорил, что его напарником будет «молодой парнишка, примерно одного с тобой возраста, новичок», так что нужно будет обязательно проконтролировать, чтобы товар попал из пункта А в пункт Б, покупателю лично в руки, а не улетел куда-то по прихоти пилота. Опираясь на полученные данные, он ожидал, что на границе его встретит какой-нибудь нервный, или наоборот слишком самонадеянный парень, для которого у Майкла уже была подготовлена излюбленная маска профессионала. Но она начала раскалываться пополам, когда Ти всадил несчастному старику грёбаную ракету в глаз с таким видом, будто практикует это каждый божий день. Пока Майкл боролся с рвотными позывами и шоком, Ти спокойно засунул пустую ракетницу себе за пояс и присвистнул: — Что делать теперь будем, ковбой? И сейчас они, двое в самолёте, не считая трупа, летели на высоте две тысячи метров над природными красотами Канады, задыхаясь от зловония горящей плоти, потому что ракета решительно отказывалась потухать. У Майкла то и дело возникало желание выпрыгнуть из кабины, лишь бы не чувствовать этот отвратительный запах и не слышать приглушённое шипение, больно напоминающее ему звук жарящегося бекона. Ти держался на удивление стойко, особенно если учесть, что его руки всё время находились на руле, и он не мог прикрыть нос рукавами, как это делал Майкл. Ещё минут через десять напряжённой тишины Ти начал мычать себе под нос какую-то мелодию. Остатки самообладания Майкла стремительно таяли. — Знаешь, не так я себе представлял своё первое убийство, — неожиданно признался Ти. — Первое… Ты сейчас серьёзно? — А-а-абсолютно, только если пумы, койоты, бомжи и прочие звери не считаются. Я всегда думал, что в свой первый раз запихну в глотку какому-нибудь мудаку гранату и полюбуюсь на фейерверк из мяса, но ракета в глазнице в принципе тоже неплохо. Да он ебанутый. Это первая и самая здравая мысль, пришедшая Майклу в голову. Определённо стукнулся обо что-то головой в детстве или получил в наследство от бабули коктейль из психических расстройств. Сейчас они приземлятся, и он сделает с Майклом в точности то, что описал ранее, а потом улетит в счастливое далёко с двумя килограммами кокса, чтобы на досуге его понюхивать и делать из галлюцинаций наркотических и психических убойную смесь. Майкл посмотрел на профиль улыбающегося пилота и рассмеялся с своих собственных мыслей: — Боже, как тебя вообще взяли на эту работу? — Кто бы говорил. Настолько жиром заплыл, что уже не можешь пристрелить несчастного старикана? — Эй! Я всё делал по инструкции. — А если бы в инструкции было сказано отсосать ему, ты бы это тоже сделал? — Что… Знаешь, иди нахер со своими предъявами. — Значит отсосал бы? Остаток пути они спорили об инициативе и её наказуемости. Как оказалось, во время разговора было гораздо проще игнорировать пропитавший кабину запах. Майкл и не заметил, как его маска исчезла окончательно.---
Как только их обоих вырвало по приземлению, и они таким образом прошли своеобразное боевое крещение, Ти протянул Майклу руку для рукопожатия. — Тревор Филипс. Крайне приятно было поработать с Вами, мистер..? Разум Майкла требовал от него снова стать безразличным (зачем?), накричать на Тревора за его безрассудство (он, возможно, спас тебя), развернуться и уйти, чтобы никогда больше не встречаться с этим психом (но тебе ведь этого не хочется), в общем, сделать что угодно, но не говорить правду. Но вместо этого Майкл отключает свой мозг и пожимает чужую руку. — Майкл Таунли. Взаимно.