Иногда просто необходимо сойти с ума, чтобы привести в порядок чувства...
***
Звенящая тишина в комнате тяжёлым грузом ложится на плечи. Тот, у кого вместо глаз беззвездная ночь, чувствует, как чужая жизнь просачивается сквозь пальцы. У него внутри языки пламени разгораются, он сам лично подкармливает своих демонов, давая им полную свободу, но в то же время, отчаянно пытаясь держать их в узде. Гарри переполняют свои-чужие желания, и он уже не уверен, что сможет контролировать хотя бы одно из них. Голова нещадно гудит и в висках колотит, от сжимающей длительной боли хочется сжать ладони ещё сильнее. Джинни прикрывает веки, боясь смотреть в черные, словно смерть глаза, а спустя мгновение чувствует, как хватка на шее ослабевает, и она слышит холодное: — Как ты можешь знать меня, если я сам себя всё ещё не знаю? Нечеловеческих усилий ему стоит разомкнуть железные тиски на чужой шее. Гарри отходит назад, на безопасное расстояние, и делает глубокий вдох в попытке игнорировать боль, которой отдает шрам. Ощущение, будто она только усиливается с каждой секундой, мешая здраво соображать. Джинни судорожно ловит ртом воздух, пытаясь вдохнуть как можно больше, обретя вновь возможность дышать, смотрит так, что хочется исчезнуть и желательно навсегда. На затворках сознания мелькает мысль, что он поступает неправильно, но ослепленный болью не может ухватиться за нее. Голову занимает совершенно другое: С каких пор люди стали так уверены в том, что знают его? Он за последние месяцы пережил так много, что на сегодняшний день от него прежнего осталась одна оболочка, которую по привычке зовут Гарри Поттер. — Никто не может знать настоящего меня, — Джинни вздрагивает, когда Гарри начинает говорить. Он неосознанно повышает голос, пытаясь заглушить звуки в голове. — Никто не знает, сколько раз я терял надежду, сколько раз плакал, пока никто не видит. Никто не знает, сколько раз мне казалось, что я вот-вот сорвусь, но просто не делал этого ради других. Когда мне плохо — никто не знает какие мысли поселяются в моей голове, и насколько они ужасны. Никто меня не знает. Гарри рвано дышит, сжимая кулаки, чтобы не наделать ещё больше глупостей. Он мотает головой, будто это поможет избавиться от боли. Она заполняет его всего, её так много, что она просачивается сквозь поры, грозясь вот-вот залить всё вокруг, и убивает всё хорошее в нем. Гарри снова чувствует себя беспомощным, когда в тот день на кладбище, когда он только и мог, что смотреть на тело Седрика, не имея сил и возможности отомстить за него. Перед глазами мелькают кадры той ночи, и он усиленно моргает, пытаясь прогнать ненавистные видения. Осточертело. Каждый второй считает себя всезнающим и понимающим. «Я понимаю тебя», «Тебе сложно, Гарри, я знаю» — это всего лишь слова, никто из них не встречался лицом к лицу с тем, что пережил он сам, это ходовые фразы, которые используют для утешения, и Гарри просто ненавидит их. — Если бы ты только знала, как сильно я ненавижу себя за эту слабость, то не стала бы давить на меня, ведь ты понимаешь, что я чувствую себя так, будто ломаюсь, не так ли Джинни? — Гарри смотрит в упор, так, словно вынимает сердце голыми руками и сжимает, ожидая, пока последняя капля крови покинет измученный орган, а Джинни молчит, глядя в одну единственную точку на полу, она будто и не слышит ничего, ушла в себя. Ее присутствие в гостиной выдают только слезы, стекающие по щекам, — Ты же знаешь, как я боюсь сорваться, навредить вам, и поэтому держусь подальше. Знаешь же ведь? Гарри наклоняет голову в бок, ожидая ответа. Джинни наконец поднимает взгляд и встречается с черными, как смоль, глазами. В них столько холода, что она неосознанно ежится, никогда еще он так не смотрел на нее. Гарри ни на секунду не позволяет расслабиться — следит за каждым движением. Джинни медленно качает головой, не опуская взгляда, а предательские слезы откладывают очередную мокрую дорожку на щеках, она не осмеливается делать лишних движений, чтобы вытереть их. — Вот видишь, — Гарри отводит взгляд, чувствуя, как его накрывает с головой, — Никто не знает, какую цену мне пришлось заплатить. Шум в ушах усиливается, отдавая эхом, он оседает на пол, хватаясь за голову, и глухо стонет от резкой боли, которой отдает шрам, она секундная, но еë хватает, чтобы согнуться пополам. Перед глазами всё плывёт, смешиваясь в одно сплошное темное пятно, разбавляемое вспышками света. Паника подкрадывается совсем незаметно и охватывает его, связывает конечности, не позволяя двигаться, давит в районе грудины, перекрывая кислород и заставляя задыхаться. Гарри пытается вдохнуть, но кажется, что вокруг кончился воздух, он с силой закрывает глаза и прикусывает нижнюю губу, чтобы сдержать крик, и чувствует вкус железа во рту. — Дышать, — Гарри хрипит, пытаясь заставить себя вдохнуть. — Нужно дышать… Очередная вспышка боли и перед глазами мелькают очертания незнакомого помещения: высокий потолок, украшенный дорогой люстрой, стены с картинами и длинный стол, во главе которого он сидит. Лица присутствующих сильно размыты, в какой-то момент ему кажется, что они покрыты узорами из позолоты. Взгляды — все до единого направлены на него, сидят так, будто бояться двинуться лишний раз. Гарри чувствует страх, он принадлежит им, и ему это нравится. — Гарри… — Джинни, всё это время молча наблюдавшая за всем со стороны, оседает на пол, боясь подойти ближе. Она не сводит глаз с Гарри, борясь с собственным страхом. Он только что чуть не задушил ее, что если опять сорвётся, стоит ей лишь сделать шаг навстречу? Руки дрожат или дрожит все тело — уже не разобрать, Джинни всхлипывает, пытаясь ладонями вытереть лицо, однако очередной поток слез тут же откладывает новые мокрые дорожки. У нее считанные секунды на то, чтобы сделать выбор: пересилить себя, отбросить страх и помочь или наблюдать за тем, как дорогой ей человек мучается. Мысль о том, что это она довела его до такого состояния, заставляет Джинни вздрогнуть. Медленно подползая, она осторожно кладёт свою руку Гарри на плечо, обращая его внимание на себя. — Гарри, — Джинни говорит совсем тихо, почти шепчет, боясь его реакции. Он тут же хватается за ее руку, как за спасательный круг, пытаясь судорожно вдохнуть. Джинни вздрагивает от неожиданности, но старается взять себя в руки. — Дыши, Гарри, тебе нужно дышать! Она поворачивает его лицом к себе, заставляя смотреть в глаза, и делает вдох, взглядом давая понять, что нужно повторять за ней. Джинни не уверена, что может помочь, но это всё, что приходит ей в голову. Она думает лишь о том, что не может себе позволить смотреть со стороны на то, как человек, который нравится ей, страдает, пусть страх и парализует тело, не позволяя взять себя в руки. Джинни готова рискнуть собой, лишь бы Гарри был в порядке, потому что в глубине души она понимает, что виновата в том, что случилось. Всё то, что она чувствует, намного сильнее сомнений и страхов. Спустя несколько минут дыхание Гарри выравнивается, он отпускает руку Джинни, собираясь встать на ноги, но она аккуратно берет его за запястье, помогая подняться. Он прикрывает глаза, прислушиваясь к себе, и чувствует только усталость и опустошение. — Извини, — Гарри боится смотреть ей в глаза, боится увидеть в них недавний ужас. Он столько наговорил ей, она не заслужила всё это. — Джинни, мне правда жаль, я пойму, если ты больше никогда не заговоришь со мной… — Я помогу тебе добраться до комнаты, — Джинни тянет его за запястье, перебивая и слегка улыбаясь. Ее веснушки стали ярче из-за слез, ложась золотой россыпью на лице. — В том, что случилось нет твоей вины, Гарри. Мне стоило уйти, когда ты попросил. Не давая возможности возразить, Джинни поднимает книгу по искусству медитации и направляется к двери, ведя за собой Гарри. Голос ее звучит спокойно, но она не поднимает глаз, не смотрит на него. Руки дрожат, кажется осознание всего произошедшего доходит до нее только сейчас, но она не позволяет себе думать об этом. Джинни обязательно обдумает все как только окажется одна, сейчас необходимо держать себя в руках, иначе она заставит Гарри переживать. «Только бы никого не встретить на лестнице», — единственное, о чем думает Джинни. С первого этажа доносятся крики, среди них явно выделяются голоса Рона, Гермионы и Сириуса, который, судя по обрывкам фраз, пытается сгладить ситуацию. Неудивительно, что никто не пришел на крик Джинни, едва ли среди такого хаоса можно было разобрать хоть что-то. Джинни открывает дверь, впуская Гарри в комнату, и заходит следом, чтобы оставить книгу на прикроватной тумбе. Она оглядывает помещение, отмечая, что вокруг как-то слишком чисто и всё лежит на своих местах. Эта комната определенно чище, чем те, которые они убирают каждый божий день, пытаясь избавиться от пыли. — Я убираюсь тут два раза в день, — Гарри замечает задумчивый взгляд Джинни, поэтому решает, что нужно объяснить почему в его комнате такой порядок. Хотя учитывая, что он племянник Петуньи, в этом нет ничего удивительного. Этим летом он вылизал дом Дурслей вдоль и поперек, под руководством Снейпа, конечно же. — Это помогает отвлечься, поэтому я переставляю здесь всё, когда нужно занять себя чем-то. — Но ты ведь убираешься вместе с нами чуть ли не с утра до вечера. — Да, — Гарри поправляет очки, переминаясь с ноги на ногу. — Но одно другому не мешает. — Джинни заторможено кивает, оглядываясь по сторонам в последний раз. В голове проносятся сотни вопросов, ответы на которые вряд ли кто-то даст. — Гарри, — Джинни выдыхает, сплетая пальцы, чтобы унять дрожь в руках. Она силой заставляет себя посмотреть Гарри в глаза, он ещё никогда не видел её такой. Джинни, верящая в то, что никогда нельзя сдаваться, всегда надо идти к своей цели до конца и отстаивать ее, бороться, в данный момент выглядит такой неуверенной в себе, а в глазах читается явное волнение. — Прости… Я не должна была так настойчиво предлагать свою помощь, беспокоить тебя каждый раз, не давая побыть одному. — Джинни… — Нет, пожалуйста, не перебивай меня, иначе я струшу и уйду. Твоей вины в случившемся нет, я продолжала стоять на своем, хотя ты просил пропустить тебя. Хочу, что бы ты знал — я просто беспокоилась и хотела помочь, мне жаль, что всё так вышло. Джинни наконец ставит книгу на тумбу, собираясь уходить, а обернувшись встречается с зелеными глазами, смотрящими прямо в душу. Гарри приходится прикладывать максимум своих усилий, стараясь не уводить взгляд. Он должен принести извинения, как подобает взрослому человеку. — Послушай, Джинни, всё, что я наговорил тебе… Ты не заслуживаешь всех этих слов, — Гарри искренен, он знает, как далека Джинни от всего кошмара, что окружает его и хочет, чтобы так было всегда. Она последний человек, с которым Гарри может говорить в подобной форме. — Прости меня и спасибо тебе за то, что была рядом и помогла мне, не смотря на то, я сделал. — Джинни внимательно слушает каждое его слово, неотрывно смотря в глаза. Она даже дышит через раз, до сих пор не придя в себя после всего. — Конечно, я прощаю тебя, Гарри, — Джинни вымученно улыбается, будто другого исхода даже ожидать не стоит — она в любом случае примет его извинения. И это только сильнее ранит Гарри. — Мне пора, нужно собрать вещи. — Джинни неловко обходит стороной Гарри, поспешно двигаясь к двери, словно, если она будет медлить, то её тут же поймают и заставят сидеть до самого вечера. Дверь за ней закрывается с тихим щелчком, оставляя хозяина один на один со своими мыслями. Гарри не двигается с места, тишина в комнате кажется самым громким звуком. Он не заслуживает её, Джинни после всего помогла ему, а вдобавок ещё и извинилась. Гарри как никогда прежде понимает, что Снейп был прав, когда говорил, что он может стать пленников собственных эмоций, если не будет работать над собой. Слишком много ошибок он совершил за последний месяц. Тяжело вздохнув, Гарри опускается на кровать и закрывает лицо ладонями. Перед глазами проносятся картинки недавних событий, но особенно четко выделяется испуганное лицо Джинни, мокрое от непрекращающихся слёз. За этот поступок Гарри будет ненавидеть себя ещё очень долго, даже если Джинни сотню раз скажет, что не держит на него зла. Он мог оттолкнуть её и просто уйти, или вовсе не отвечать, игнорируя все вопросы. Но, как и всякий раз, просто сдался, поддался самому себе. Гарри встаёт с кровати, начиная расхаживать по комнате, чтобы хоть как-то успокоиться. Он так много работает над собой, делает дыхательные упражнения на постоянной основе, не пропускает ни одного наставления Снейпа, но какого-то черта всё только хуже становится. Он проходит через эти круги ада, прячется от людей, старается не навредить никому, но умудряется даже так допускать ошибки. Остановившись по среди комнаты, Гарри сжимает от злости кулаки, на глаза попадаются все книги, по которым занимался последние дни, собранные в аккуратную стопку на маленьком столике. Он с остервенением, без излишних церемоний сметает со стола все их, одну за другой, а затем переходит на прикроватные тумбы, на которых стоит еще парочка книг и каких-то вещей. Разгром в комнате не решит его проблем, но по крайней мере помогает выплеснуть эмоции. Он приходит в себя, когда под руку попадается самодельный конверт. Злость как рукой снимает. Гарри оседает на пол, держа в руках письмо, выученное на зубок. Он знает наизусть каждое слово и запятую, потому что перечитывает его всякий раз, когда чувствует себя опустошённым или не может вспомнить себя прежнего. Частички того человека, которым он был, словно разлетелись, смешались с песком, их унесло ветром на сотни тысяч миль. Ему просто необходим человек, который сумеет собрать их все воедино, вернуть то, что потеряно. — Никогда не стыдись своих страхов, ведь страх — не порок. Он раскроет тебе твои же слабости, а познав их, ты станешь только сильнее, — Гарри шепчет эти слова в пустоту, как завороженный, глядя в одну точку. Он действительно боится навредить своим близким, но закрывшись от них делает только хуже, не давая себе возможности решить проблему, а только убегая от нее. Джинни так сильно хотела помочь ему, что не позволяла себе сдаться, даже когда Гарри открыто избегал её, проводя от силы по несколько минут, и предпочитая просто делать вид, что занят. Мало кто после такого захочет продолжать попытки достучаться, но Джинни до последнего старалась, и что же она получила в ответ? Гарри столько ей наговорил, вылив на неё все, что держал в себе так долго, сделав ее козлом отпущения, будто она виновата в том, что ему так чертовски плохо. Разве Джинни могла знать насколько ему одиноко и страшно, если он почти не разговаривал с ней? Джинни заслужила самого лучшего отношения к себе, он обязательно сделает все, что бы исправить свои ошибки***
Оказавшись в комнате, Джинни первым делом бежит к зеркалу, чтобы осмотреть себя. Она с облегчением выдыхает, понимая, что никаких следов на шее не осталось. Ей просто повезло, обычное везение, никак иначе это не назовешь. Если бы Гарри приложил чуть больше сил, она так просто не отделалась бы. Приведя себя в порядок, Джинни решает собрать свои вещи — письма из Хогвартса должны скоро прибыть. Пройдя по комнате, она отделяет свои вещи от тех, что принадлежат Гермионе, и садится на кровать, сортируя их. Не успевает Джинни начать, как дверь в комнату открывается с такой силой, что чуть не слетает с петель. Она молча наблюдает за тем, как разъяренная Гермиона хватает парочку своих книг и выходит из комнаты, закрыв за собой дверь так, что пара картин с грохотом падает на пол. Джинни обречённо вздыхает, вставая, чтобы отодвинуть картины в сторону — она позже попросит Рона повесить их обратно, хотя он и не будет в восторге. Взяв на руки одну из них, Джинни невольно задумывается, рассматривая темную фигуру на картине. Гермиона часто возмущается, считая, что она наводит ужас, и просит убрать картину. Джинни не обращала на это должного внимания, так как в доме много всяких странных картин, но только сейчас она замечает, что фигуры на ней не двигаются. Это просто картина. На ней изброжен темный лес, на опушке которого сидит черный силуэт девушки, лица ее не разобрать, лишь красные глаза, устремленные прямо на смотрящего, выделяются на общем фоне. Она почему-то напомнила Джинни потерянную душу, ждущую своего хозяина. Девушка сидит в окружении ворон, таких же темных, они словно ждут ее. За спиной у девушки никого нет, но можно заметить черную, костлявую руку, которая тянется к ней, грозясь схватить ее и забрать с собой — в холодный мрак леса. Джинни передергивает, она с трудом отводит взгляд от картины. На секунду её посещает мысль о том, что глубоко внутри у Гарри такой же мрак, только черных рук в разы больше. Возможно, имей человеческая душа облик, его выглядела бы точно так же. От собственных мыслей тело будто покрывается льдом, и Джинни ежится. Внезапный страх и безысходность накрывают с головой, заставляя задыхаться. Джинни оседает на пол, обхватывая, колени руками, и срывается на беззвучные рыдания. Вероятно, это первый раз, когда она плачет так сильно, прежде у нее не было на то причин, в ее маленьком мире царил относительный покой. Но теперь Джинни чувствует невозможные тоску и вину, никогда прежде она не жалела о чем-то настолько, что хотелось головой об стенку биться. Всего полчаса назад ей казалось, что смерть неожиданно подкралась, дышала в самое лицо, смыкая свои черные пальцы на шее. Теперь же, сидя в своей комнате, Джинни вдруг понимает, что она никогда и не уходила. Смерть всегда рядом, она ходит с ним под руку. А теперь ещё и нашептывает ему на ухо, делает своим рабом. Судорожно вдохнув, Джинни начинает считать про себя до десяти, пытаясь успокоиться и взять себя в руки. Вероятно, она услышала то, о чем многие и не задумываются, и теперь на многое будет смотреть совершенно иначе. Печально только, что именно таким образом ей открылась правда. Гарри прав — она знает о нем ровно столько, сколько он позволял, раскрывая некоторые подробности о тех или иных случаях. Они никогда не были настолько близки, не говорили по душам, ведая о своих переживаниях и страхах, не поддерживали друг друга в тяжёлые моменты, которых у Гарри явно больше. Джинни наивно полагала, что имеет представление о том, что творится у него на душе и надеялась, что он откроется ей, так просто, позволит ей залечить свои раны. От осознания того, что она последний человек, в котором он нуждается, обида бьёт в самое сердце, но Джинни резко поднимается на ноги, возвращаясь к сборке вещей, чтобы отвлечь себя от этих мыслей. Ещё немного, и она просто не выдержит, уже за этот день она достаточно получила. Ей предстоит ещё помогать матери на кухне, и если миссис Уизли что-нибудь заподозрит, то вряд ли получится так легко отвертеться. Джинни должна быть морально готова ко всем претензиям, которые будут предъявлены ей во время готовки ужина.***
Убравшись в комнате, после небольшого погрома, Гарри достает из кармана ангелит, чтобы успокоить разбушевавшуюся магию. Прикрыв глаза, он аккуратно зажимает его в ладони и чувствует, как волны спокойствия обволакивают тело и разум. Гарри готов душу продать за эти ощущения, что дарят умиротворение, возвращая всё на круги своя, позволяя отпустить все тревоги. Сейчас он и не вспомнит, когда в последний раз чувствовал себя спокойно настолько, что его ничего не тревожило, кажется, что таких дней никогда и не было. В своей копилке, размером со спичечный коробок, Гарри хранит самые яркие воспоминания, связанные с Хогвартсом, именно они несут в себе детскую беззаботность, которую он мог позволить себе в то время. Когда становится совсем невыносимо, Гарри особенно сильно хочется оказаться снова в Хогвартсе, пройтись по пустым в ночное время коридорам, устроить гонки со временем, уносимый Молнией так быстро и далеко, что вскоре его будет едва заметно на горизонте, все мысли и переживания вмиг унесет из головы ветром, и он останется один на один с безумной скоростью. Это приводит в чувство, помогает остыть и выплеснуть всё то, что мешает здраво мыслить. Сейчас ему это жизненно необходимо. В равной степени Гарри нуждается и в присутствии Снейпа. Пусть он уже обследует его, задаст вопросы, расспросит обо всем Кикимера и вынесет свой вердикт. Невыносимо жить в ожидании, не понимая правильно ли то, что делаешь и как следует поступать дальше. Гарри надеется, что у Снейпа просто очень много дел в Хогвартсе, и именно по этой причине он всё ещё не пришел за его головой, после случая с домовиком. Ему не хочется думать, что отсутствие профессора связано с тем, что Волан-де-Морт решил вытрясти из него душу, засомневавшись в верности. Снейп ходит по лезвию ножа, каждый следующий шаг — может стать последним, любое слово может быть использовано против него или стать хорошим поводом для наказания. Гарри весь подбирается на кровати когда ловит себя на том что переживает за профессора и даже немного боится за него, но быстро успокаивается, рассудив, что за хороших людей стоит волноваться. А вот является ли Снейп хорошим человеком — это философский вопрос, что-то из ряда: «Как определить, что является злом, а что нет?» Гарри может часами сидеть и спорить о том, сколько хорошего в Снейпе, как много зла он совершил и продолжает совершать, может приводить блестящие аргументы и контраргументы. И для этого всего ему не нужен собеседник. Внезапный стук в дверь заставляет Гарри дернутся, он едва не роняет ангелит, который крутил всё это время на ладони, однако вовремя успевает поймать его. Вернув камень в карман, он идет открывать дверь, размышляя о том, как будет объяснять своё поведение, если речь пойдет о случае с Джинни. — Держи, списки учебной литературы прислали, — Рон протягивает ему конверт, проходя в комнату и садясь на кровать. Он принимается раскрывать один из своих конвертов и читает его. Гарри пробегает глазами по списку, замечая только две новые книги. Второе письмо с напоминанием о начале учебного года, он даже не открывает, сразу выбросив в корзину. — Что случилось? — заметив удивленное лицо Рона, он подходит к нему, заглядывая в пергамент. — Тебя выбрали старостой! Он заглядывает другу в лицо, пытаясь понять, что тот чувствует, но лицо Рона выражает только вселенский шок. Гарри в какой-то степени понимает его, потому что и сам не ожидал такого решения, но он рад. В семье, где каждый из детей чем-то выделяется, Рон часто мелькал тенью, просто друг знаменитого мальчика, очередной Уизли. Хотя Гарри никогда не считал его обычным, Рон один из немногих, кто способен придумывать необычные решения, продумывает действия на несколько ходов вперед. Единственный его минус — он достаточно ленив. — От того, что ты так упорно смотришь на этот пергамент, он не исчезнет, — Гарри выхватывает письмо из рук Рона. — Поздравляю, дружище. — Ты ведь тоже не ожидал? — Рон выглядит сбитым с толку, даже голос звучит глухо. — Конечно, не ожидал, я даже забыл о том, что на пятом курсе выбирают старост. Признаться, вовсе не до этого было. — Я думал, выберут тебя. Гарри замирает. Конечно, он много чего сделал за эти четыре года, но ничего из этого не входит в «школьные достижения», скорее нарушение школьных правил. Может, не будь всё так плачевно после турнира, его выбрали бы старостой, но нужно ли ему это? Эта должность не вяжется с его образом жизни, он вечно попадает во всякие передряги — не лучший пример для подражания. — Не говори глупостей, как меня могли выбрать старостой? Не хватало ещё, чтобы кто-то пострадал от моих рук, — Гарри выхватывает и второй конверт из другой руки Рона, переворачивает его. На ладонь падает значок старосты с изображением гриффиндорского льва. — Он принадлежит тебе. — Взяв Рона за запястье, Гарри вкладывает значок в его ладонь. В эту самую секунду в комнату заглядывает Гермиона, выглядя при этом так, словно прямо на месте взорвется, если не сообщит новость, с которой пришла. — Ну… Что у вас? — голос ее дрожит от волнения, не каждый день увидишь такую Гермиону. — Рона выбрали старостой, — обыденным тоном сообщает Гарри, словно это то, что случается каждый день. Он замечает, как Гермиона теряется на несколько секунд. Она явно не это ожидала услышать, даже покраснела. — Что?.. То есть, я очень рада. Поздравляю, Рон! — в ответ раздается глухое угуканье — это всё, на что хватает Рона. — Дай угадаю, тебя ведь тоже выбрали? — Гарри выжидающе смотрит, побуждая её сказать ещё хоть слово. — Да… Да, меня тоже выбрали, — Гермиона краснеет ещё больше. Она как-то смущенно опускает глаза. — Это же замечательно, Рон, мы теперь будем вместе… Старостами вместе будем… Да. — Что?! — удивлённые возгласы близнецов раздаются где-то за спинами. — Я не ослышался? — Фред неверяще смотрит на Гарри, будто он сообщил что-то страшное. Рон ужасно краснеет от злости, смотря на братьев с вызовом. — Рона выбрали старостой? — Джордж даже выхватывает значок из рук младшего. — Только не это, — Гарри забирает несчастный значок, возвращая владельцу. Он уже знает, что будет дальше. — Я порошу не превращать мою комнату в арену для насмешек. — Не вижу ничего удивительного в том, что его выбрали старостой, — Гермиона бросает гневный взгляд на Фреда и Джорджа, становясь рядом с Роном — маленькое проявление поддержки. — Извини, Гарри, мы уже уходим… Кстати, ты не будешь против, если я одолжу Буклю? Хочу сообщить новости родителям. — Конечно, Гермиона, я не возражаю. Она хватает Рона за подол футболки, дергая в сторону двери, и кивает близнецам, давая понять, что это касается всех. Издёвки Фреда и Джорджа не заканчиваются даже после того, как все покидают комнату, Гарри слышит их споры на лестнице до тех пор, пока они не спустятся ниже. Минуты через две откуда-то снизу доносится визг, принадлежащий миссис Уизли, которой, судя по всему, сообщили новости о назначении.*****
Оставшуюся часть дня ребята проводят наверху, так как Орден проводит очередное собрание на кухне. Чтобы скоротать время, Гарри решает заглянуть в комнату к близнецам, куда подселили и Рона. Гарри уверен, что за этот день ему здорово досталось. — Ты один? — Гарри проходит в комнату, осматриваясь по сторонам. Внутри стоит странный запах толи чего-то вкусного, толи чего-то горелого. — Я думал, они тебя пытают. — Спасибо, дружище, — Рон с присущей ему упёртостью, пытается закрыть чемодан, который готов лопнуть в любую секунду. Для лучшего результата он даже садится на него. — Мне повезло, Фред сказал, что у них какие-то дела. Но я всё равно отхватил, пока спускался по лестнице. Хлоп. Фред и Джордж трансгрессируют возле Рона, заставляя его вздрогнуть. — Какими судьбами, Гарри? Надеюсь, господин староста не заставляет тебя работать за него? — Фред, прищурившись, оглядывает Рона с ног до головы. — Да, ты скажи только, мы разберемся, — Джордж тут же подмигивает Гарри. — Да за кого вы меня принимаете? — Рон в возмущении встаёт со своего чемодана, который тут же открывается, напоминая пасть кита. — За старосту, — как один отвечают близнецы, заставляя Рона побледнеть от злости. Он уже сотни раз пожалел о том, что его назначили на эту должность. — Да ну вас! — Махнув на братьев рукой, Рон продолжает собирать вещи, пытаясь теперь пристроить куда-нибудь свой значок. Со стороны выглядит так, будто он проверяет как сочетаются цвета, чтобы смотреть было приятно. Его метания не остаются незамеченными. — Хочешь, мы приклеим его тебе на лоб, м? — Ага, заклинанием Вечного приклеивания, — близнецы заговорчески улыбаются, пока Рон лихорадочно пихает свой значок в носки. В эту секунду открывается дверь, и в проёме появляется голова миссис Уизли. — Гарри, так вот ты где! Я не нашла тебя в комнате и разволновалась, — Она тепло улыбается. Очевидно, что миссис Уизли рада видеть, как Гарри вливается в коллектив. — Спускайтесь, пора ужинать. Оказавшись на кухне, Гарри замечает алое полотно с поздравлением новых старост. Оно висит прямо над столом, заваленным всякой едой. Миссис Уизли тут же предупреждает Рона, чтобы тот не вздумал разворачивать подарок, однако его хватает ровно на пять секунд. Не каждый день ему дарят новенький «Чистомёт». Почти все члены Ордена присутствуют на ужине, за исключением некоторых: Дамблдора, Сириуса, Снейпа, Люпина и парочки тех, чьи имена Гарри не запомнил. Возможно, кто-то из них всё ещё переговаривается в коридоре, он не особо вглядывался в небольшую кучку волшебников возле двери. Отсутствию Снейпа он не удивляется, профессор никогда не станет задерживаться для того, чтобы отпраздновать чьё-то назначение. Гарри выискивает глазами Сириуса, он так хочет поговорить с ним, но возможности всё не выпадает. Крестный с каждым днём всё больше закрывается от всех. Чем ближе новый учебный год, тем угрюмее он становится. Гарри может понять его, оставаться в этом доме одному — такое себе удовольствие. Особенно учитывая, что с этим местом связаны не самые лучшие воспоминания. Но и остаться с Сириусом Гарри не может, он надеется хотя бы поговорить с ним до отъезда. Миссис Уизли с огромной гордостью заявляет о том, что будет вовсе не обычный ужин, а праздничный фуршет, посвящённый новым старостам. На каждое её хвалебное слово в адрес Рона, Фред и Джордж закатывают глаза или морщатся. Стоит миссис Уизли отвлечься настолько, что она теряет бдительность, близнецы самым что ни на есть осторожным образом окружают Наземникуса, который выглядит крайне настороженным, будто боится чего-то. После тоста, произнесенного мистером Уизли, все наконец приступают к еде, звуки столовых приборов быстро наполняют кухню. Подойдя к столу, чтобы положить себе немного еды, Гарри встречается взглядом с Джинни. Он замирает, не зная, как себя вести, но она быстро решает эту проблему, бросив мимолётную улыбку и отведя взгляд. Гарри готов поклясться, что чувствует неловкость, которая между ними витает. Желание есть отпадает тут же. В попытке скрыться с поля зрения Джинни, Гарри решает присоединиться к близнецам, которые о чем-то шепчутся с Наземникусом. Реакция последнего на его появление заставляет невольно задуматься. — Ладно, ваша взяла! — Флетчер судорожно вываливает содержимое карманов в ладони близнецов. — Десять так десять. — Не подняв даже головы, Наземникус поспешно направляется к еде, при этом стараясь не привлекать лишнего внимания, особенно со стороны миссис Уизли и Грюма. — Чего это он? Секунду назад сумма ниже двадцати галеонов его не устраивала, — Фред удивленно смотрит ему вслед, но одной рукой помогает брату. — Это Ядовитая фасоль Тентакула, Гарри. Нам она нужна для Забастовочных завтраков. — Гарри с недоверием смотрит на стручки, а потом переводит взгляд на Наземникуса. В памяти всплывает день, когда он не хило так отделал его, а потом ему ещё и от Снейпа досталось. Теперь понятно почему Наземникус так быстро ретировался. — Будьте осторожнее, Грюм может заподозрить неладное, он весь вечер с Наземникуса глаз не сводит — волшебный особенно, — Гарри как можно тише предупреждает близнецов, считая это своим долгом. Когда он отдавал им свои призовые деньги, то и подумать не мог, что это будет так волновать его. Мистер и Миссис Уизли настроены категорично, Гарри боится, что разочарует их. Или еще хуже — станет причиной того, что Фред и Джордж поссорятся с родителями. Гарри оказался между двух огней, и не может теперь никак найти выход из ситуации. Всё, что ему остается — это всячески прикрывать близнецов, чтобы они ненароком не попали в беду или не заработали себе проблем. Фред и Джордж отправляются наверх, чтобы спрятать свою драгоценную покупку, а Гарри, не зная куда ему деться, решает осторожно, так, чтобы никто этого не заметил, выйти с кухни и отправиться на поиски Сириуса. У самой двери его подлавливает Грюм, Гарри даже не успевает понять, как он там оказался. — Как успехи, Поттер? — Грюм, медленно ковыляя, двигается ближе, а Гарри настороженно вглядывается ему в лицо и делает шаг назад. — Неплохо, — Гарри отвечает максимально коротко. Грюм довольно ухмыляется, его волшебный глаз без остановки крутится, грозясь выпасть. — Не доверяешь мне? Правильно, никому не стоит доверять, даже себе, Поттер, — Гарри понимает, что ведёт себя, как испуганная лань и пытается стоять на месте. — Я и себе не доверяю, — Гарри не врёт, ему с недавних пор страшно за тех, кто рядом с ним. — Самобичевание это, конечно, хорошо, но у меня есть кое-что поинтереснее, — Грюм достает из кармана мантии старую, сильно потрёпанную волшебную фотографию. — Орден Феникса, каким он был в самом начале. Тебе понравится. Он передает Гарри карточку, и тот полностью уходит в нее, изучая тех, кто на фото. Грюм начинает по очереди тыкать пальцем на сфотографированных людей, рассказывая про них. С каждым его словом, Гарри покрывается гигантскими мурашками, а конечности сводит судорогой. Когда Грюм тыкает пальцем на Фрэнка и Алису Долгопупс, сердце Гарри ухает куда-то вниз. Невилл до боли похож на свою маму. Ему не хочется думать о том, что чувствует Невилл, как он справляется с этим и как же долго мучились Фрэнк и Алиса, пока их пытали, но неумолкающий Грюм подле него только делает хуже. Он рассказывает о том, что от Бенджи Фенвика остались только кусочки так, словно это что-то обычное. В самом деле, с кем не бывает? — Это Эдгар Боунс, брат Амелии Боунс, его тоже прикончили вместе с семьей… — Достаточно, — холодный голос приводит Гарри немного в чувства. Снейп стоит прямо за ними, по его взгляду можно понять, что он зол. Очень зол. — Поттер увидел и услышал больше, чем следовало. — Гарри понимает Снейпа. Все эти люди, смотрящие на него с фотографии, стали жертвами страшной расправы, и, возможно, Грюм считает это занимательным, но для Гарри это невыносимо. Он и так не может избавиться от своих кошмаров, связанных с Седриком, а ему ещё добавляют. Любезно пополняют коллекцию. — А… Снейп, — Грюм обводит зельевара внимательным взглядом, его волшебный глаз сканирует мужчину, двигаясь из стороны в сторону. — Поттер не в том состоянии, чтобы слушать твои байки, — Северус смертельно устал, у него всё тело болит, он уже несколько дней не спит, а этот свихнувшийся мракоборец только выводит его из себя. Не для того он месяцы возился с Поттером, ставя на ноги, чтобы Грюм сейчас добивал его. Занимательная история с кусочками, оставшимися от Фенвика, наверняка надолго запомнится Поттеру. — Расскажи их кому-нибудь другому. Снейп одаривает Грюма своим самым тяжёлым взглядом. Если бы профессор посмотрел так на Гарри, он бы с завидным успехом умер на месте от остановки сердца. И без того черные глаза профессора становятся темнее, еще немного, и там появятся языки пламени. Грюм ничего не отвечает, только презрительно ухмыляется и ковыляет обратно на кухню. Гарри пользуется моментом. — Профессор, — он негромко обращается к мужчине, привлекая его внимание. — Я хотел поговорить с вами. — Не сегодня, Поттер. — Но я… — Но вы… Продолжите работать над собой, прикладывая ещё больше сил, чем вчера, но меньше, чем завтра. — Гарри собирается возразить, но умолкает, замечая темные круги под глазами профессора. Теперь, когда Грюм ушел, Снейп не скрывает своей усталости, он смотрит сквозь, вовсе не замечая Гарри, явно желая уйти. И это почему-то задевает. — Что у вас тут? — Сириус появляется из ниоткуда, направляясь к ним. Гарри всего на секунду переводит взгляд на крестного, а когда оборачивается, Снейпа уже нет рядом. Он будто растворился в воздухе. — Сириус, я искал тебя, — Гарри идет к лестнице, садясь на предпоследнюю ступеньку — это место идеально подходит для разговоров по душам. — Не поверишь, но я тоже тебя искал, — Сириус садится рядом, взлохмачивая волосы Гарри. — Как твоё самочувствие? — Если честно, то я не знаю. Понимаешь, меня постоянно бросает из крайности в крайность: то я тихий, не разговариваю ни с кем, то бросаюсь на всех, грозясь убить. Думаю, те, кто в порядке, так себя не ведут. — Но ты справляешься, — Сириус поворачивает Гарри к себе, аккуратно обхватывая его лицо ладонями. — Я же вижу, как ты стараешься, работаешь над собой и снова открываешься своим друзьям. — Иногда я чувствую себя беспомощным, Сириус, хотя знаю, что вокруг достаточно людей, которые помогут. — Я очень хочу быть полезным Гарри, поддержать тебя морально, но только и могу, что сидеть в этом проклятом доме. Мне очень жаль. Я бы мог выбраться отсюда, в образе Нюхалза, чтобы разведать обстановку, но Дамблдор непоколебим. — Самая лучшая поддержка для меня — знать, что ты в порядке, Сириус, жив и здоров, — Гарри обнимает крестного, укладывая голову на его плечо. — Я сойду с ума, если с тобой что-нибудь случится, ты единственное, что у меня осталось. — Не волнуйся за меня, Гарри, я буду беречь себя. И Римус рядом, он уж точно не даст мне натворить глупостей.***
После очередного собрания Ордена Северус вернулся в школу, чтобы сообщить Дамблдору сведения, полученные из логова Темного Лорда. Эта неделя выдалась очень насыщенной, Северус даже ел на ходу, а то и вовсе голодал, разрываемый на части. В такие моменты ему очень хочется бросить всё, пойти и сдаться в Министерство, сознаться во всём и просто ждать своей смерти. Однако слишком много на кону, он — одна из важных фигур в этой игре. Северус уже с разбегу бросился в стремительный поток реки, остаётся только продолжать плыть по течению, стараясь не задеть камни. Уже завтра студенты прибудут в Хогвартс, и дел станет ещё больше, а свободного времени — меньше. Северус напрасно надеется, что этот учебный год пройдет без сюрпризов, а Поттер не станет лезть ни в какие авантюры. Ему противопоказано. Но это зеленоглазое недоразумение будто подпитывается, когда оказывается в замке, полный уверенности и безрассудства, рискует шеей, а иногда и не только своей. Для Поттера новый учебный год это очередное приключение. На его тощую задницу. Дамблдор сообщает, что к Поттеру приставят охрану — уже хорошо. Северус не думает, что мальчишку будут поджидать возле вокзала Кинг-Кросс, об этом и речи не было на собрании в особняке Малфоев, но меры предосторожности всё же соблюдать стоит. Темный Лорд мог просто не сказать ему об этом — Северус всё ещё под пристальным наблюдением после инцидента на кладбище. Участь Каркарова, который не просто посмел не явиться, когда Лорд возродился, а кинулся в бега — хорошо известна. Это лишь вопрос времени, когда его найдут. Как только Игорь попадётся в руки Пожирателей — его убьют. Получив необходимые указания от директора, Северус покидает его кабинет. Спускаясь по лестнице, он думает о Поттере. Мальчишка хотел поговорить о чём-то, но Северус был не в состоянии выслушивать его, он правда измотан. По прибытии в дом Блэков Северус позвал к себе Кикимера, которому поручено следить за Поттером, чтобы узнать от него больше подробностей. Но домовик не сообщил ровным счетом ничего, сказал, что Поттер ведет себя вполне адекватно. В любом случае завтра он уже будет в замке, и Северус сможет сам следить за его состоянием.***
Гарри не спится. Всю ночь он ворочается в постели, ложась то на один, то на другой бок, то сворачиваясь калачиком, пытаясь найти удобную позу для сна. Тщетно. Конечно же, он взволновал возвращением в Хогвартс, и бессонница никак не связана с его нежеланием видеть во сне бесконечные коридоры с закрытой дверью. После безрезультатных попыток уснуть Гарри начинает делать дыхательные упражнения, чтобы привести мысли в порядок. Уже скоро он снова окажется в школе, сможет свободно летать вокруг квиддичного поля, сидеть на берегу Черного озера, наслаждаясь чистым воздухом, навещать Хагрида в его хижине — он так скучает по нему, а самое главное — у него будет возможность спокойно обращаться за помощью к Снейпу. Спустя двадцать минут Гарри всё же засыпает, ночь выдаётся спокойной, без кошмаров, но просыпается он раньше всех. Первым делом надев очки, он начинает переодеваться, и в какой-то момент понимает, что посеял где-то носок, хотя отчетливо помнит, что оставил их вечером на спинке стула. Натянув имеющийся, Гарри принимается искать потерянный носок, но поиски в комнате ни к чему не приводят. Долго и задумчиво глядя на свою босую ногу, он вдруг вспоминает — носки они забирали у миссис Уизли вместе с Роном, и решает заглянуть к нему. Выйдя из комнаты и закрыв за собой дверь, Гарри замечает на полу свой носок. Видимо, Рон обнаружил его среди своих вещей ночью, но решил не будить его, учитывая, что он закрывает дверь на ночь, и повесил на ручке. Быстро натянув носок, Гарри спускается вниз, и натыкается в кухне на миссис Уизли, которая уже во всю хлопочет над завтраком. — Доброе утро, миссис Уизли. — Гарри! Доброе утро, милый, — она тепло улыбается ему, вытирая руки полотенцем. — Ты сегодня рано проснулся, опять беспокоили кошмары? — Нет, всё в порядке, не волнуйтесь. — Хорошо, — миссис Уизли ставит на стол приборы, приглашая жестом сесть Гарри за стол. — Садись, поешь в тишине и спокойствии пока другие спят, уверена, тебе этого очень не хватало. — Спасибо, — Гарри благодарно улыбается ей и садится, ожидая еду. Пока Гарри расправляется с яичницей с беконом и зеленью, дом понемногу оживает. Рон почти с закрытыми глазами спускается на кухню, ведомый вкусным ароматом. Он, как и все, удивляется, увидев Гарри полностью одетым и уже позавтракавшим. Гермиона и Джинни принимаются помогать миссис Уизли убраться на кухне, чтобы она могла спокойно заняться другими делами. Гарри поднимается к себе, чтобы забрать вещи и понимает, что Букля еще не вернулась. Попросив Сириуса потом послать её в Хогвартс, он спускает свои чемоданы, собираясь пристроить их куда-нибудь, чтобы они не мешали. — Оставь чемодан и клетку в коридоре, ими займется Грюм. И попроси всех остальных спустить свои вещи, Гарри, — миссис Уизли суетливо перемещается из комнаты в комнату, и в доме начинается настоящая суматоха. — Мы опоздаем, если не выйдем вовремя! Живее! Гарри передает ребятам просьбу миссис Уизли и решает пойти к Сириусу, чтобы поговорить до отъезда, но на лестнице встречает Джинни, на голову которой грозятся рухнуть парящие чемоданы близнецов. Он хватает за её руку, дëргая на себя, и чемоданы проносятся мимо. — Порядок? — Гарри сразу же отпускает Джинни и неловко почесывает затылок. — Да, спасибо, — веснушки Джинни становятся ярче, смешиваясь с румянцем на щеках. Она смущенно улыбается, пряча глаза. — Гарри, ты забыл свою книгу по медитации, — Гермиона поспешно спускается по лестнице, держа в одной руке Живоглота, а в другой книгу. Она, как и миссис Уизли, проверяет комнаты за друзьями. — Спасибо, Гермиона, — пройдя к своим вещам, Гарри впихивает книгу к остальным школьным принадлежностям. — Миссис Уизли злится из-за того, что мы можем не успеть, и, если честно, нам бы стоило уже выйти. Но Грозный Глаз говорит, что мы не можем отправляться, пока нет Стерджиса Подмора. — А он нам зачем? — Подмор входит в число тех, кто охраняет тебя, Гарри. — Охраняет по дороге до вокзала? — Гарри с недоумением смотрит на подругу. — Это смешно. — Грозный Глаз считает иначе, а с ним, знаешь ли, не особо хотят спорить. — Немедленно все спуститесь вниз! — Миссис Уизли уже стоит у дверей, подзывая всех. — Гарри, ты пойдешь со мной и Тонкс! Сириус, нет! Прекрати сейчас же! Сириус, точнее уже Нюхалз, радостно виляя хвостом бежит к двери, ожидая, пока ее откроют. Миссис Уизли плотно поджимает губы, недовольная тем, что ее слова пропустили мимо ушей, и, открыв дверь, выходит на улицу. За ней тут же выходят все остальные, и Гарри выискивает глазами Тонкс, но не находит. На его вопрос о том, где же она, отзывается старая дама с туго завитыми седыми буклями. Она весело ему подмигивает. Миссис Уизли прибавляет шагу, и все спешат догнать её. Нюхалз же начинает весело носиться по дороге, всем своим видом показывая, как счастлив — он слишком долго сидел взаперти. Дойдя до до вокзала без происшествий, они по очереди проходят к барьеру между платформами, так, чтобы никто лишний этого не заметил. Оказавшись на той стороне, Гарри чувствует, как пресловутые бабочки оживают, он ощущает свободу, стоя здесь, перед «Хогвартс-Экспресс». Гарри словно возвращается домой, после длительного отсутствия. — Какой милый пёсик, — Парвати умиляется, глядя на Нюхалза, и тот начинает усиленно вилять хвостом. — Спасибо, — Гарри улыбается, замечая, как Сириус счастлив. В этой общей суматохе на вокзале он забывает обо всех своих проблемах и страхах. Впервые за долгое время он ни о чем не думает. Догоняя их, у барьера ковыляет Грюм, толкая тележку с чемоданами. Спустя несколько секунд появляются и остальные: Гермиона и Рон с мистером Уизли, Люпин с Джорджем, Фредом и Джинни. Разгрузив тележку, ребята прощаются со старшими, пока Грюм грозится пожаловаться Дамблдору на Стерджиса. Тонкс крепко обнимает Гермиону и Джинни — они за это лето здорово подружились. — Будь осторожен, милый, — Миссис Уизли прижимает к себе Гарри, а затем мягко целует его в лоб. — Береги себя и не влезай в неприятности. — Хорошо, миссис Уизли, — Гарри подходит к Люпину, пожимая ему руку, а потом наклоняется, чтобы погладить Нюхалза, и шепчет ему на мохнатое ушко. — До встречи, Сириус. Забравшись в вагон, Гарри напоследок бросает взгляд на всех, кто остался на платформе, и машет им рукой прежде, чем двинуться дальше. Рон с Гермионой сообщают ему, что как старосты должны пойти в отдельный вагон, чтобы получить инструкции, и обещают, что еще вернутся. Оставшись наедине с Джинни, Гарри бегло озирается по сторонам, а потом предлагает найти свободное купе. Он невольно замечает, что некоторые в поезде странно на него смотрят, и вспоминает о статьях, которые выпускает «Ежедневный пророк». Гарри старается не обращать на это внимание. Купе они находят быстро, а по пути ещё и Невилла, который с особым трудом пытается удержать Тревора и чемодан. Джинни открывает дверь купе, заходя внутрь и интересуясь можно ли сесть. Гарри встречается глазами с девушкой, сидящей внутри. У нее светлые волосы, довольно грязные и спутанные, которые доходят ей до пояса, очень бледные брови и глаза навыкате, все время придающие ей удивленный вид. Волшебную палочку она засунула не куда-нибудь, а за левое ухо, на шее у нее висит ожерелье из пробок от сливочного пива, а журнал, который она читает повернут вверх тормашками. Гарри на секунду думает о том, что статьи Пророк должен писать явно не о нем. На вопрос Джинни она отвечает кивком. — Спасибо, — улыбается Джинни. — Знакомьтесь: Полумна Лавгуд, она на одном курсе со мной, но в Когтевран. Полумна, это Невилл Долгопупс и… — Гарри Поттер, — Полумна перебивает её, смотря в упор на Гарри, и ему становится не по себе. Они с Невиллом, пристроив свои чемоданы на багажные сетки, тоже садятся. Полумна изредка моргает, смотря на них поверх журнала «Придира». Особое внимание она уделяет Гарри, и он думает, что до приезда в Хогвартс и в коридоре вполне себе мог бы постоять. Джинни всячески пытается разбавить атмосферу, задавая вопросы, но ответы Полумны только наводят туман. Невилл неожиданно оживает, решив похвастаться своим растением, похожим на серый кактус, только не утыканное колючками, а покрытое волдырями, которое ему подарил двоюродный дедушка Элджи, раздобыв его в Ассирии. Рассказывая про свою Мимбулус Мимблетонию, он хвастается Гарри, а тот в ответ кивает, хотя и не особо понимает всей прелести растения. Полумна неотрывно читает свой журнал, не обращая на них никого внимания, но переводит заинтересованный взгляд, когда Невилл рвется показать защитный механизм своего растения, доставая перо. — А ты раньше делал это? — Гарри с опаской смотрит на то, как Невилл собирается кольнуть растение. — Честно говоря — нет, — Невилл растерянно чешет затылок, смотря то на растение, то на друга. — Тогда, давай не будем рисковать? — Гарри осторожно забирает у друга перо, откладывая его. — Ты лучше покажи его профессору Стебль, уверен, она будет очень удивлена и рада. — Наверное, ты прав, Гарри, — Невилл убирает своё растение и забирает перо. Полумна возвращается к чтению журнала, понимая, что ничего интересного не будет. В эту самую минуту дверь купе открывается и в проёме показывается Чжоу. Гарри будто током прошибает, когда видит её. Он и забыл, что она учится с ним в одной школе, что они будут видеться и даже будут вынуждены разговаривать. Гарри очень некстати вспоминает Святочный бал, где Чжоу с Седриком выглядели просто волшебно, танцевали, веселились и притягивали к себе взгляды других студентов и даже некоторых преподавателей. Для Гарри Чжоу живое напоминание о том, что случилось, он не может смотреть на нее, не чувствуя при этом тупую, ноющую боль в своем израненном, истекающем кровью сердце — Привет, Гарри, — Чжоу выглядит взволнованной. — Здравствуй, — Гарри не узнает свой голос, он стал каким-то потусторонним. — Я…М-м… Ладно, я хотела поздороваться, только и всего, — Чжоу теряется от такого холодного приветствия, и старается как можно скорее уйти. — Всего хорошего. Чжоу закрывает дверь, а Гарри поворачивается к окну и прислоняется лбом к холодному стеклу. Он вглядывается в проносящиеся мимо пейзажи, пытаясь отвлечь себя, и не замечает, как проваливается в сон, убаюкиваемый ненавязчивым стуком колес. Просыпается Гарри от неловких попыток Невилла разбудить его, чтобы он переоделся в форму. Так как Рон с Гермионой должны заняться студентами, их вещи ребята делят между собой. Забрав свой чемодан и клетку с Сычиком, Гарри выходит на перрон вместе с Невиллом и понимает, что нигде не видит Хагрида, как бы он не пытался вглядеться в толпу, хотя в этом нет нужды — рост Хагрида позволяет сразу увидеть его в любой компании. Вместо него первокурсников встречает профессор Граббли-Дерг. Двигаясь по зданию вокзала, Гарри отчаянно всматривается во тьму, словно это поможет. Хагрид ведь не мог уйти со школы, Дамблдор его не отпустит. По крайней мере, Гарри надеется на это. Дойдя до станции Хогсмид, Гарри замечает странных существ, похожих на лошадей и пресмыкающихся одновременно, которые запряжены в кареты. У них нет никакой плоти, только черная шкура, облегающая скелет, видимый до мельчайшей косточки. Головы как у драконов. Глаза белые, без зрачков, широко открытые. И вдобавок большие, растущие из холки черные кожистые крылья — напоминают крылья огромных летучих мышей. Гарри с интересом разглядывает их, но они стоят неподвижно, не издают ни единого звука. — А где Сычик, — Гарри вздрагивает от неожиданного появления Рона. — У меня, — Он передает другу клетку с совой. — Хагрида нигде нет. — Да, я заметил. Надеюсь, с ним ничего не приключилось. Вскоре появляется разъярённая Гермиона, грозясь пожаловаться на Малфоя за его грубое отношение со студентами, она забирает Живоглота у Джинни. Недолго думая, они все направляются к каретам, и Гарри не может понять, почему никто из ребят не говорит и слова о странных лошадях. Первой в карету садится Гермиона, за ней Джинни и каким-то образом с ними оказывается Полумна. Рон с Гарри заходят последними. — Гермиона, что это за существа? — Гарри кивает головой на зверя. — Ты о чем? — Гермиона непонимающе смотрит на оглобли. — О лошадях, которые везут кареты, конечно же, — Гарри терпеливо поясняет, хотя начинает закипать. — Они вас совсем не смущают? — Гарри, никаких лошадей нет, кареты, как и всегда, едут сами, — Гермиона обеспокоенно смотрит на друга, а потом переводит взгляд на Рона. Гарри замолкает. Ему вдруг становится страшно — раз никто из друзей не говорит об этих жутких существах, значит, они их не видят? — Не волнуйся, — призрачный голос Полумны заставляет его дернуться. — Ты не сходишь с ума, ничего такого. Я тоже их вижу всякий раз, как сюда приезжаю. Они всегда везут эти кареты. Так что не беспокойся. Ты не больший псих, чем я. Гарри такая формулировка приводит в смятение, но его успокаивает (немного) факт того, что помимо него этих странных лошадей видит кто-то еще. Пусть этот кто-то и Полумна.***
Зайдя в большой зал, ребята направляются к факультетскому столу. Гарри занимает место с краю, ему не хочется сидеть между кем-то — ощущение тесноты мешает нормально дышать. Ученики с других факультетов перешептываются между собой, бросая на него многозначительные взгляды, и ему не остается ничего, кроме как стиснуть зубы и сделать вид, что не замечает этого. Он, конечно, не надеялся, что будет легко, но и к таким открытым пересудам оказывается не готов. Гарри замечает, что Гермиона внимательно всматривается в преподавательский стол, и понимает, что она ищет Хагрида. — С ним же ничего не случилось, да? — Гермиона взволнована, и Гарри решает успокоить её, иначе его самого охватит беспокойство. — Нет, уверен, с ним всё в порядке. Возможно, Дамблдор дал ему очередное задание. — Хорошо, если так. Гарри в последний раз бросает взгляд на преподавательский стол и натыкается на Снейпа. Он неизменно облачён в чёрную мантию, затянутый камзол, рубашку с высоким воротником и белоснежными рукавами до средины ладони. Снейп о чем-то беседует с профессором Стебль, которая оживленно жестикулирует. Гарри собирается отвести взгляд, но в последнюю секунду замечает, как губы Снейпа трогает легкая улыбка, и замирает. Он и не думал, что Ужас подземелий умеет улыбаться, профессор всегда ходит с отрешенным видом, смотрит либо с безразличием, либо с презрением, и от этого его улыбка кажется ещё более необычной. Гарри отмечает про себя, что Снейпу она очень идёт. Гарри резко одергивает себя, отворачивается, переводя своё внимание на Почти Безголового Ника, пока никто не заметил, как он с открытым ртом наблюдал за зельеваром. Разговоры умолкают разом, когда в зал тянется длинная вереница испуганных новичков, возглавляемая профессором Макгонагалл, которая несёт табурет и Распределяющую шляпу. Аккуратно оставив её на табурет, профессор отступает, и шляпа начинает петь. В этот раз что-то совсем новое: она поет о создании школы, дружбе между ее создателями и делает предупреждение, отмечая важность сплочения факультетов. Гарри переводит взгляд на стол Слизерина и встречается глазами с Драко, который ехидно улыбается и выгибает бровь. — Кто это? — Гермиона смотрит на преподавателей, и отследив ее взгляд, Гарри замечает сидящую возле Дамблдора женщину — пухлую и приземистую, с короткими курчавыми мышино-каштановыми волосами, она повязала голову ярко-розовой лентой под цвет пушистой вязаной кофточки, которую надела поверх мантии. — Очередной сюрприз от Дамблдора, — Рон скептически относится ко всем новым фигурам в Хогвартсе. Начинается распределение, и длинная шеренга понемногу рассасывается. Гарри машинально хлопает, когда кто-то из новичков оказывается на Гриффиндор. Он мысленно возвращается к лошадям на станции, прокручивает в голове отсутствие Хагрида, думает о вкусной еде в Хогвартсе, вспоминает улыбку Снейпа… Стоп, что?! Гарри трясет головой, словно это поможет выбросить глупые мысли и возвращает внимание к шляпе. Он и не заметил, что распределение уже завершено. Дамблдор звучно приветствует всех и приглашает насладиться восхитительным ужином. Гарри с удовольствием берется за запеканку с почками и вполуха слушает друзей. Гермиона о чем-то спрашивает Почти Безголового Ника, а Рон с набитым ртом пытается вставить слово, но получается только издавать звуки и вызывать недовольства со стороны подруги. С окончанием ужина, Дамблдор снова встаёт, чтобы сделать несколько кратких сообщений, в числе которых предостережение для первокурсников о том, что лес это запретная зона, а колдовать в коридорах школы запрещено. — У нас два изменения в преподавательском составе. Мы рады вновь приветствовать здесь профессора Граббли-Дерг, которая будет вести занятия по уходу за магическими существами. Я также с удовольствием представляю вам профессора Амбридж, нашего нового преподавателя защиты от Темных искусств. — Не нравится она мне, — Рон, как и все, вяло хлопает — больше для галочки. Гермиона тут же оживает. — Она и не должна тебе нравиться, Рон. В её задачи входит преподавание защиты, а симпатия студентов последнее, что ее волнует. — Снейп, видимо, придерживается того же мнения, — Рон наигранно повторяет тон Гермионы. — Гляньте, как он смотрит на нее. Его желанную должность отдали этому розовому недоразумению. Гермиона собирается что-то сказать, но ее, как и Дамблдора, перебивает звонкое «кхе-кхе». Названная профессором Амбридж встаёт, давая понять, что намерена держать речь. Директор ей любезно уступает, однако на лице других преподавателей читается явное недовольство. Голосок у Амбридж высокий, девичий и с придыханием. От каждого её слова веет лицемерием. Она не внушает доверия, Гарри понимает это совершенно точно, хоть и не может объяснить себе почему. — Министерство магии неизменно считает обучение юных волшебников и волшебниц делом чрезвычайной важности. Редкостные дарования, с которыми вы родились, могут быть растрачены впустую, если их не развивать и не оттачивать бережными наставлениями. Древние навыки, которые выделяют волшебное сообщество из всех прочих, должны передаваться из поколения в поколение — иначе мы потеряем их навсегда. Беречь, приумножать и шлифовать сокровища магических познаний, накопленные нашими предками, — первейшая обязанность тех, кто посвятил себя благородному делу преподавания. — Гарри кажется, что с каждой секундой ее речь лишается всякого смысла, но он заставляет себя слушать, переосмысливая и взвешивая каждое слово. — Каждый новый директор Хогвартса привносил в трудное дело руководства этой древней школой нечто новое, и так оно и должно быть, ибо без прогресса нашим уделом стали бы застой и гниение. Однако прогресс ради прогресса поощрять не следует, ибо большая часть наших проверенных временем традиций в пересмотре не нуждается. Итак, необходимо равновесие между старым и новым, между постоянством и переменами, между традицией и новаторством. Закончив свою длинную и нудную речь, Амбридж садится на место, и по залу разносятся вялые аплодисменты, а Дамблдор возвращается к тому, что так и не договорил. — И что всё это значит? — лицо Рона выглядит так, словно он только что прочитал огромную энциклопедию по нумерологии. — Что Министерство больше не доверяет Дамблдору, — Гарри не сводит глаз с Амбридж, испепеляя ее взглядом. — Гарри прав, Фадж отправил в Хогвартс своего человека и наверняка намерен вмешиваться в дела школы. Дамблдор объявляет торжество оконченным, и вокруг снова начинается суматоха. Попрощавшись с друзьями — они должны сопроводить первокурсников, — Гарри отправляется на выход из Большого зала, упорно делая вид, что не замечает всех этих переглядываний у себя за спиной и испуганных лиц первокурсников.***
Усталость после дороги давит на плечи, но Гарри решает немного прогуляться по замку, пока в общей гостиной не утихомирится возбужденная толпа первокурсников, чтобы очистить разум от мыслей. Ему еще медитировать ночью, хотя он уже знает наперед, что ничего не получится. Кое-где в замке ещё слышатся голоса студентов, видимо, он не единственный, кто не спешит лечь спать. Гарри обводит стены задумчивым взглядом, словно видит их впервые, наблюдая за игрой теней от факелов. Он невольно вспоминает минувший учебный год, когда Хогвартс был полон студентов из разных школ, и вокруг царила атмосфера тепла и дружбы. — Прошу прощения, — нежный, мягкий голос, не вписывающийся в атмосферу холодных стен замка, выводит Гарри из размышлений, заставляя обратить всё внимание на его обладателя. Прямо перед ним стоит девушка, одетая в черное платье, слегка обтягивающее тонкую талию, с брошью на левой стороне груди, усыпанной зелеными камнями. Кажется, это птица. В длинных, почти ниже пояса, волосах цвета воронова крыла, придающих ее белому лицу нежность, он замечает такого же цвета атласную ленту. Слабого света, исходящего от факелов достаточно для того, чтобы отметить ее красоту — Гарри кажется, что она вейла, не иначе. На её лице выделяются миндалевидные глаза насыщенного сине-зеленого оттенка, подобно морской волне. Длинные ресницы обрамляют их, отбрасывая тень на бледные щеки, на фоне которых контрастируют полные губы нежно-розового цвета. На её прямом лбу выделяются темные, изящно изогнутые брови. Тонкий, прямой нос, высокие скулы и величественная осанка выдают её аристократическое происхождение. — Не поможешь мне? — девушка подходит ближе, и Гарри замечает на ее руках черные кружевные перчатки. — Эээ… — Он уверен, что выглядит со стороны крайне глупо, уставившись на девушку перед собой, и разглядывая её. Она явно не отсюда, ибо Гарри точно запомнил бы кого-то вроде неё. Соответственно, возникает вопрос: кто она и что здесь делает в такое позднее время? — Кажется, я опоздала немного, — Гарри скептически выгибает одну бровь, мысленно усмехаясь. «Немного», ну да, как же. — Не подскажешь, как пройти к директору? Осмотрев девушку ещё раз с ног до головы, Гарри подсчитывает вероятность того, что она может быть опасной, он перестал доверять первым встречным, да и вторым тоже. Но почему-то именно к ней Гарри испытывает некое доверие. Перестав коситься на девушку, он всё же решает открыть рот и сказать хоть что-то. — Я, конечно, могу проводить тебя, но не уверен, что это поможет. Нужен пароль, а мне он неизвестен. — Вот как, — девушка заметно огорчается, и Гарри почему-то отчаянно хочет помочь ей. Её яркие глаза заметно тускнеют. — Но я могу проводить тебя к профессору Макгонагалл, уверен, она сообщит Дамблдору о тебе. — Незнакомка выразительно смотрит на Гарри, и ему становится не по себе от такого взгляда. — Я буду признательно тебе, — Она улыбается глазами и коротко кивает. — Прощу прощения, нужно было для начала представиться. Меня зовут Селестия. — Она протягивает свою ладонь для рукопожатия, подходя ближе. — Гарри, — Он незаметно протирает свою ладонь о мантию прежде, чем протянуть — вдруг вспотела? Даже через перчатки Гарри чувствует нежность ее рук, но отмечает, что они неестественно холодные. — Рада знакомству, — Селестия вежливо улыбается, никак не реагируя на его имя, и Гарри наконец понимает, что за все время она ни разу не посмотрела на шрам, как это обычно делают другие. Селестия постоянно смотрит прямо в глаза, и это не может не нравиться. Гарри привык, что все смотрят на него, как на музейный экспонат, гипнотизируя шрам на лбу — дай волю, они и потрогать будут не против — поэтому мысленно ставит плюсик под именем Селестии. — Взаимно, — Гарри как-то неопределенно показывает рукой в сторону, предлагая уже пойти. У него так много вопросов, но задавать их он не решается, хотя понимает, что и молчать всю дорогу не получится. — Время позднее, ты, наверное, уже собирался пойти спать. Извини, что порчу твои планы, — Размеренный стук невысоких каблуков Селестии разносится по темным коридорам замка, пока они идут. Гарри всем телом ощущает волны, которые исходят от нее, и по-хорошему это должно настораживать, но он почему-то что даже не тревожится. — Я бы всё равно не лёг спать, так что не волнуйся, — Гарри боковым зрением смотрит на Селестию, обращая внимание на её походку. Она ходит медленно, делая короткие, маленькие шаги и, бросая цепкий взгляд на темные коридоры замка, готовая в любую секунду отразить опасность, если таковая появится. Гарри всё же решается задаться хотя бы пару вопросов. — Ты студентка? Он мысленно дает себе смачную оплеуху. Молодец, ничего не скажешь! Из всего спектра вопросов он решил задать самый глупый. Очевидно, что Селестия студентка, ей на вид столько же лет, сколько и ему. Теперь она подумает, что Гарри идиот. Селестия бросает на него нечитаемый взгляд, и Гарри спешит объясниться. — То есть… Я… — Да, — замечая смятение Гарри, Селестия, видимо, решает упростить ему жизнь. — Я перевелась из Академии магии Шармбатон. Гарри неосознанно останавливается, внимательно вглядываясь в лицо девушки. У неё слишком хороший английский для человека, живущего не в Англии. Да и зачем кому-то переводиться из Шармбатон в Хогвартс, тем более на пятом курсе. Вопросов становится всё больше. Селестия стойко выдерживает его взгляд, смотря в ответ непринужденно, от неё исходит холод, заставляющий ежиться. Гарри невольно сравнивает её с Полумной, которую встретил возле карет, они полные противоположности, словно день и ночь. Он пока не может понять кто ему импонирует больше. — У тебя хороший английский, — он решает сказать прямо то, что думает, продолжая идти. — Привык слышать картавую речь, 'Арри? — Селестия едва заметно усмехается, ей льстят слова Гарри. — Я родом из Испании, в моей семье изучение языков такая же важная составляющая, как и изучение магии. — Значит, ты, из чистокровной семьи? — Селестия меняется в лице, застыв, как каменное изваяние. Гарри на секунду кажется, что он задал неуместный вопрос, когда девушка с отвращением смотрит в пустоту. Но она ведь сама первая сказала о своей семье. Селестия быстро возвращает непринужденное выражение лица. — Да. И больше ни слова. Гарри чувствует себя неловко, и он старается ускорить шаг, чтобы дойти быстрее — они слишком медленно ходят. Ему не очень хочется встречать Филча и получать замечание в первый день. Ночные прогулки никогда не приводили ни к чему хорошему, но Гарри не из тех, кто учится на своих ошибках. — Какой у тебя факультет? — после тяжелого молчания Селестия решает заговорить первая. — Гриффиндор, — Гарри отвечает на автомате, и чтобы разбавить атмосферу тоже задает встречный вопрос. — А ты, наверное, еще не знаешь? — Посмотрим, что скажет директор Дамблдор. Гарри открывает рот, чтобы сказать Селестии о том, что далеко не директор выбирает факультет, на котором предстоит учиться студентам, однако низкий, вкрадчивый голос за спиной перебивает его. — Мистер Поттер, почему вы бродите по замку в столь поздний час? — шли к Макгонагалл, а попали к Снейпу. Классика. Профессор внимательно смотрит в зеленые глаза, а потом бросает изучающий взгляд на девушку. Он слегка хмурится, понимая, что видит ее впервые. — А вы, мисс… — Наварро, профессор. Я прибыла по приглашению профессора Дамблдора, но, к сожалению, опоздала, и попросила Гарри помочь мне. — Селестия говорит уверенно, смотрит Снейпу прямо в глаза, даже не колеблясь, словно они на равных. — Очень благородно с вашей стороны, мистер Поттер, однако это не дает вам права разгуливать по замку после отбоя. Дальше мисс Наварро пойдет в моем сопровождении, а вы отправляетесь к себе. Сейчас же. — Взгляд черных глаз прожигает насквозь, Снейп не намерен слушать оправдания и возражения. Гарри и не собирается спорить, он просто бросает беглый взгляд на Селестию, прежде чем уйти. — Спокойной ночи, профессор, — А в ответ неизменная тишина.***
В кабинете директора царит атмосфера покоя, нарушаемая лишь жужжанием различных диковинных предметов. Селестия садится в одно из кресел, обводит быстрым взглядом каждый угол, изучая помещение, и замечает феникса, сидящего на изголовье лестницы. Её губы трогает легкая, но искренняя улыбка. Снейп стоит возле камина, изредка бросая на девушку изучающий взгляд, и отсчитывая про себя секунду, до прихода Дамблдора. Завтра первый учебный день и он планировал поспать по-человечески перед встречей с толпой глупых студентов. Но сейчас в нем разгорелся неподдельный интерес, и он откладывает свои планы на потом. До кабинета они дошли в полной тишине — Северус по природе не очень разговорчив, ему не присуще задавать вопросы, а мисс Наварро шла поблизости с таким нечитаемым лицом, что ему на секунду показалось, будто рядом статуя, не иначе, она даже моргала изредка. Идеальный контроль эмоций в столь юном возрасте. — Доброй ночи, сеньорита Селестия, — Дамблдор заходит почти беззвучно, кажется у него были дела вне кабинета. Он открыто улыбается девушке, проходя к своему креслу. Северус медленно переваривает информацию. Значит она из Испании. — Вы задержались, надеюсь обошлось без происшествий. — Доброй ночи, профессор, — Селестия приподнимается, выражая своё уважение. — Если можно так сказать. Прошу прощение за столь поздний приезд, этой ночью я лишила сна сразу троих человек. Дамблдор заинтересованно смотрит на нее поверх очков, а потом переводит взгляд на Северуса. — Я встретил мисс Наварро в коридоре на втором этаже, когда ее сопровождал мистер Поттер. — А, Гарри… — Дамблдор улыбается, приглаживая бороду. Северус устало закатывает глаза, он бы удивился, если Альбус хотя бы раз был недоволен Поттером. — Чаю, сеньорита? — Не откажусь, профессор, — Селестия благодарно улыбается: и за предложенный чай, и за проявляемое уважение. — Присоединяйтесь, Северус, — Дамблдор жестом приглашает зельевара сесть, и Северус соглашается — в конце концов ему придется ждать окончания их беседы, чтобы потом проводить девушку, лучше уж ждать за чашкой чая. — Знакомьтесь, Северус — эта очаровательная мисс наша новая студентка. Селестия — это профессор Снейп, он преподает Зельеварение. Они кивают друг другу, бросив мимолётные взгляды, и каждый берётся за свою чашку с чаем. — Уверен, Северус, Селестия приятно удивит вас на занятиях, — Альбус хитро улыбается, смотря на девушку, и Снейп выдавливает из себя что-то на подобии улыбки. — Химена настаивала на том, чтобы вам позволили забрать какие-то важные вещи из поместья, полагаю, этот замечательный феникс один из них. Но стоило ли так рисковать? Северус переводит взгляд на Селестию, цепкие глаза тут же замечают брошь в форме феникса, со вставленными драгоценными камнями — изумрудом и цаворитом, нижняя часть крыльев, в форме перьев, сделана из ткани с алмазной крошкой. Родовой герб, не иначе. Весь этот диалог между ними кажется ему странным — кто эта юная волшебница и почему Дамблдор лично пригласил её? Он ничего не рассказывал ему о ней, хотя мог бы вчера поставить в известность. — Да, сэр, это символ моей семьи, — Селестия говорит отрешенно, но тут же смягчается. — Не волнуйтесь, я выбрала подходящее время для возвращения домой. Мадам Максим очень помогла мне в этом. — Северус бросает на директора вопрошающий взгляд, но тот словно ничего не замечает. — Замечательно, — Дамблдор складывает ладони перед собой, заговорчески улыбаясь. — В таком случае перейдем к основному вопросу. В Хогвартс, как вам уже известно, студентов определяет по факультетам Распределяющая шляпа, однако для вас я готов сделать исключение — можете выбрать факультет сами. — Благодарю, профессор, однако боюсь, что в моём выборе мне могут помешать предрассудки и стереотипы. Я всецело полагаюсь на вас, — Северус с каждой секундой удивляется всё больше и больше. Эта юная ведьма умна не по годам, взвешивает каждое слово, прежде чем сказать. Не всем взрослым это удается. — Что ж, тогда самое время обратиться к тому, кто может нам помочь, — Дамблдор весело дважды хлопает в ладони.***
Утро Гарри начинается с головной боли, и он надеется, что после вкусного завтрака она пройдет. Ему еще неизвестно какие сегодня будут занятия, но что-то подсказывает — день будет тяжелым. И Гарри оказывается прав. Профессор Макгонагалл раздает за завтраком расписание, и он с тяжелым вздохом принимает свою нелегкую участь, у него сегодня история магии, сдвоенное зельеварение, прорицания и сдвоенная защита от Темных искусств. Прекрасный день, чтобы затянуть петлю на шее. — Худший понедельник в моей жизни! — Рон с ужасом смотрит на расписание в своих руках. — Да я после истории магии уже буду как овощ. — Да уж, хорошее начало недели, — Гарри засовывает расписание в карман, устав таращиться на него. Всё равно ничего не изменится. В Большом зале поднимается гул, все перешёптываются, глядя на двери, а кто-то даже поднимается со своих мест. Гарри замечает странный взгляд Рона — он смотрит так мечтательно, что становится не по себе, даже рот приоткрыт. — А это еще кто? — Гермиона вытягивается в струну, глядя в ту же сторону, что и Рон. Любопытство берет вверх, Гарри поворачивается к выходу из Большого зала и понимает, наконец, почему все так взбудоражены. Медленной походкой, размеренно стуча каблучками, вглубь проходит Селестия. Ее длинные, прямые волосы собраны с висков и зафиксированы той же атласной лентой, что и вчера, а на руках у неё перчатки. Снова. Взгляды всех парней и девушек в зале обращены в её сторону, но она смотрит только прямо, на ее лице невозможно прочесть ничего, от нее словно исходит могильных холод. Гарри слышит за спиной, как кто-то из парней дразнит Симуса. — Прикрой рот, Симус, и вытри слюни! Селестия проходит мимо гриффиндорского стола и останавливается прямо напротив Гарри. Он поспешно встает и выпрямляется. — Привет, Гарри, — Селестия тепло улыбается, и не скажешь, что это она секунды назад шла с каменным лицом. — Привет, — Гарри чувствует, как его уши начинают гореть. Все в эту самую минуту смотрят на них, даже не думая возвращаться к своим делам. Он не знает куда деть глаза, но стойко выдерживает внимательный взгляд Селестии. Совершенно случайно Гарри замечает герб факультета, вышитый на чёрной мантии. И это змея. — Ты попала на Слизерин? — Да, хотя бабушка говорила, что это будет Когтевран, — Гарри усмехается, стараясь не выдать своих истинных эмоций. — Удачного дня, Гарри. — Взаимно, — он берет свои вещи и направляется к выходу, пока Рон с Гермионой пытаются его догнать. Селестия идет к столу своего факультета, и Гарри почему-то ловит себя на том, что хотел бы видеть ее с гриффиндорским львом на мантии. Странное чувство, он испытывает такое впервые.***
— Гарри, погоди! — Гермионе приходится почти бежать, чтобы догнать его у кабинета истории магии. — Да постой же, ты… Гарри занимает место за третьей партой, достает всё необходимое и садится. Рон затерялся где-то по дороге, а, возможно, всё еще пускает слюни в Большом зале. — Кто эта девушка, Гарри? — Гермиона не унимается. — Селестия Наварро, — Гермиона замирает на несколько секунд, словно её имя или фамилия о чем-то говорят. — Она перевелась сюда из Шармбатон. — И откуда ты ее знаешь? Точнее, вы знаете друг друга? — Познакомились вчера ночью, она попросила проводить её до кабинета Дамблдора, — Гарри вздыхает, понимая, что Гермиона не уймется. Она задаст еще сотню вопросов. — Она странная, — Гарри не собирается отрицать явное. Селестия действительно немного странная, мрачная и «каменная». Но она чем-то цепляет. Гарри думает, что всё из-за цвета ее глаз — они притягивают и удерживают тебя. Он не уверен, что когда-либо ещё встретит человека с такими глазами, Селестия будто одна такая. — А почему ты ушел? — Потому что меня достали все эти взгляды и перешептывания, Гермиона. Все со вчерашнего дня только и делают, что перемывают мне косточки, думаешь я не знаю? — Гарри с остервенением открывает книгу, чуть не порвав страницу. — Селестия не причем, она просто… Просто привлекла много внимания, и меня разозлило то, как все до последнего смотрели на нас, будто им больше заняться нечем. Гарри утыкается в книгу, всем своим видом давая понять, что не намерен больше ничего говорить. Он и так за последние два дня наговорил больше, чем за всё лето. Рон появляется как раз со звонком — его задержали несколько первокурсников, которые заблудились в замке. С трудом отсидев сорок пять минут на истории магии, они отправляются в подземелья на сдвоенное Зельеварение, и Гарри чувствует, как кончики пальцев заметно леденеют. Он волнуется, потому что это первое занятие после недавних событий и большой, кропотливой работы, которую они проделали с профессором Снейпом. Гарри невольно задается вопросом: Станет ли Снейп относиться к нему чуть помягче? — Я узнала про твою таинственную знакомую кое-что интересное, — Гермиона иногда пугает — может узнать что угодно и про кого угодно. Прошло только несколько минут с окончания истории магии, а она уже успела что-то разузнать. — С удовольствием послушаю тебя после занятий, Гермиона, — Гарри заходит в кабинет сразу после слизеринцев. Решив в этом году приложить больше усилий в учебе, чтобы меньше занимать голову ерундой, он садится за вторую парту, и уже собирается достать принадлежности, когда на стол ложиться сумка, и не чья-нибудь, а Селестии. — Ты не против? — Гарри ошалело озирается по сторонам, замечая растерянные лица своих друзей и недовольные мины слизеринцев. Драко выглядит так, будто готов прибить её тут же. — Нет, конечно, — Он поражен своей уверенностью, хотя иначе и быть не может. Рядом с Селестией мямлить не получается, она своим видом, голосом и взглядом требует конкретных ответов. И Гарри решает быть откровенным. — Но знаешь, обычно студенты Слизерин и Гриффиндор не сидят вместе. — Вот как? — Селестия грациозно садится, занимая своё место, достает учебник и снимает кружевные перчатки, откладывая в сторону. — Как жаль, что мне всё равно на то, что обычно делают другие. — Гарри невольно улыбается, бросая на нее удивленный взгляд. Селестия не странная, она просто самодостаточна и уверена в себе. Гарри готов поспорить, что эта девушка ещё наделает шуму в подземельях и заставит Драко лишиться это платиновых волос от негодования. — Успокаиваемся, — холодно произносит Снейп, закрывая за собой дверь. В помещении тут же наступает мертвая тишина. Он оглядывает класс, и его взгляд останавливается на Гарри и его соседке. Снейп усмехается про себя — интересная парочка. Не видел он ещё, чтобы студенты двух враждующих факультетов сидели вместе. — Прежде чем начать сегодняшний урок, я счел уместным напомнить, что в июне вы будете держать серьезный экзамен, который покажет, насколько вы усвоили науку изготовления и использования волшебных зелий. Советую всем собраться с силами и постараться получить те приличные баллы за СОВ, на какие я привык рассчитывать у своих учеников. Снейп переводит взгляд на Гарри, и тот слегка теряется. Это явный, вполне себе прямой, намек на то, что Гарри следует взяться за голову и уделять больше времени своей учебе, в частности Зельеварению. И это конец. Гарри никогда не был силен в этой науке, хотя, если быть честными, он перестал нормально заниматься после того, как Снейп несколько раз бросил свои комментарии по поводу его отца. Задание на сегодня — приготовление Умиротворяющего бальзама. Гарри невольно выпрямляется, услышав название зелья. Он почти всё лето только и делал, что пил его вместо воды. В нем просыпается неподдельный интерес, и Гарри старается как можно внимательнее слушать профессора и несколько раз перечитывает способ приготовления, написанный на доске. Зелье нелегкое, ингредиенты необходимо добавлять в котел в строго определенном порядке и строго определенных количествах. Гарри кажется, что он всё понял и принимается за работу. Изредка бросая взгляды на Селестию, он замечает, как спокойно и размеренно она работает, даже не поднимая головы, чтобы свериться с доской. Гарри добавляет толченый лунный камень, помешивает три раза против часовой стрелки и оставляет зелье вариться на слабом огне. Он засекает время, чтобы не проморгать положенные семь минут. — От вашего зелья должен идти легкий серебристый пар, — говорит Снейп, когда до конца урока остается пятнадцать минут. Краем глаза Гарри замечает, как Селестия двигает к нему флакон с сиропом чемерицы. Она поднимает на него взгляд и показывает глазами на доску. Гарри перечитывает всё ещё раз, с ужасом понимая, что забыл добавить две капли сиропа чемерицы. Поспешно проверив время, он облегченно выдыхает — у него есть еще две минуты. По истечении времени Гарри добавляет последний ингредиент и, затаив дыхание, наблюдает за серебристым паром, исходящим от его зелья. Черт побери, он сделал это… Снейп проходит между столов, заглядывая в котлы и делая замечания тем, чьи зелья похожи на что-угодно, но не на Умиротворяющий бальзам. — Мистер Малфой, Выше ожидаемого, мисс Паркинсон, Удовлетворительно, — Снейп останавливается возле стола Гарри и хмурится, глядя на зелье Селестии. Он внимательно рассматривает его, а потом переводит заинтересованный взгляд на девушку. — Мисс Наварро, Превосходно. В классе поднимается тихое гудение, никто и подумать не мог, что получить оценку «Превосходно» у Снейпа в принципе возможно. Студенты переговариваются между собой, не скрывая удивления, а кто-то и возмущения. Но Гарри всё равно, потому что Снейп теперь проверяет его зелье. Он слишком долго молчит, и Гарри начинает нервничать, чувствует, как потеют ладони, а сердце отбивает марш. Он впервые приготовил нормальное зелье — не кашу, не болотную жижу, не лошадиный навоз, а действительно стоящее зелье. Оно ничем не отличается от того, которое приготовила Гермиона. Гарри просто умрет от несправедливости, если Снейп снова найдет к чему придраться или же… — Мистер Поттер, — холодный голос профессора обрывает поток мыслей прежде, чем он сойдет с ума. Снейп смотрит испытующе, словно, проверяя его, и наконец выносит свой приговор. — Выше ожидаемого.