Живая сталь

В одинокую тихую ночь, когда звезды горят ярче обычного, а легкий воздух наполнен сладким запахом вереска и ромашками в небольшом отдалении от деревушки. Стоял старый домик, что уже покосился от сметающего всё, вечно сухого водопада времени. Поодаль находилась кузница, разрезающая ночь своим алым светом печи. Рядом стоял седой старец, что внимательно следил за металлом, держа его в клещах. Казалось, что он вытесан из цельного гранита, стоя прямо с твердым взглядом. Вот металл нагрелся до нужного цвета и мастер положил его на наковальню; взяв копытом молот, он что есть сил начал бить по нему, потихоньку придавая нужную форму. Старый мастер не имел былой силы, но опыт и всё ещё тяжелый удар давал ему создать ещё одно творение, последнее творение. Он чувствовал, как холодная смерть уже находилась за его спиной, столь различная к теплу родной кузни. Однако он не настроен сдаваться так рано. Всю жизнь он посвятил себя работе металлу, набивая ссадины и порезы. Всю жизнь стремясь создать совершенство. Пусть он и простой земнопони, пусть он деревенский мастер, он грезил создать поистине волшебное оружие и сегодня это случится. Он медленно шевелил губами, что-то тихо напевая, толи колыбельную, толи балладу, никто не разберёт, кроме самого поющего. Молот стучал и стучал, а сердце местера билось всё сильнее и сильнее, отдавая всю душу в творение. Белая луна тихо пролетала на небосводе, разглядывая старика словно у неё появился интерес на маленькой точке далеко внизу. Но не она одна внимательно глядела: и трава, и ветер, и облака будто в замерли в это тихое мгновение. Пони не видел этого, не чувствовал, полностью сосредоточившись над цикличной работой. И вот настал час завершения, опустив с шипением в воду он резко поднял его вверх, желая закалить его не только в огне и воде, но и ветре. Тот повинуясь просьбе, задул чуть сильнее. Яркий как лунный камень и блестящий, как утренняя роса, он отливался в утренних, солнечных лучах необыкновенной синевой, а глубокий, лазурный кристалл игрался радужными бликами на соломенной крыше. Улыбнувшись, старец произнес только одно слово. — Галеопад. — Именно так нарёк его мастер, именно это название, скромно выгровенно на внутренней части гарды изящного, как голубая лилия и острый как обсидиан.

***

Я видел всё, чувствовал ветерок, ощущал прикосновение и даже впитывал тепло солнца. Но душе было крайне неспокойно, всё не так, всё было не так как раньше. Я не помнил прошлое, но нутром ощущал неправильность. Единственное, раньше мог дышать, двигаться, говорить, но сейчас нет. Это забрали у меня, оторвали с болью, даруя что-то ценное, желанное. Мысли текли вяло и только сейчас заметил, как меня держит пони. Бледно-зеленый и седой, но в его голубых глазах горела твердость, а на губах играла легкая улыбка. — Тише-тише. Всё хорошо… — Мягко сказал он. Не знаю, почему, я понимал его и мне вправду стало чуть спокойнее. — Вот так. Положив на стол, незнакомый старец достал две дощечки, и по очереди клал под меня, аккуратно очерчивая тонким, мягко поскрипывающем углем. — Всё хорошо~о. — Продолжал успокаивать, он достал нож и начал медленно водить по намеченной области, постепенно вырезая емкость. «Ножны» Почему-то это именно слово всплыло в мыслях. Каким-то внутренним чувством понимал, что он делает этот предмет. Откуда я знаю такую вещь? Почему старец делает именно его? Обратив внимание на себя, удивился. «Меч»… я был мечом. Почти полностью сделанный из «стали». Но что такое меч? Почему я им стал? Столько вопросов… — Тебя зову Галеопад. — Сказал пони, посмотрев на меня. «А как зовут тебя?» Хотелось спросить его, но к сожалению не мог, нечем. Так непривычно… Закончив с двумя деталями, он прошелся внутри странной, грубой кожей, потом более мягкой и под конец, очень плотной тканью. Потом он достал банку с серыми горошками, взяв раскаленный прут, стал посыпать место соединения, прижигая раскаленным металлом. От чего вещество шипело и плевалось, однако быстро впитывается в древесину, надежно скрепляя доски. Его… копыта не дрожали, точно и выверено делая резкие движения с одинаковой периодичностью. А на кипящие капли, что попадали на его шерсть даже не морщился. Похоже он очень давно работает здесь. Закончив с этим, он подошел к котлу, откуда шел пар и достал кусок кожи; примерив и отрезав нужную ширину, достал шило и аккуратно прошелся по краям… Я продолжал завороженно наблюдать за его кропотливой работой и только когда он окончил, заметил как стало ярко вокруг. Готовое изделие выглядело как произведение искусства. Ножны, обтянутые красной кожей, смазанные воском и скрепленные серебрянной нитью имели укрепления на наконечнике и у основания. Сверху украшенные гравировкой в виде цветка с ветвистыми, будто танцующими линиями, а снизу острыми шипами. Взяв меня и одев в них, улыбнулся. В его глазах не было усталости, лишь огонёк какого-то детского веселья. Я же перестал видеть половину. Странно, это наверняка должно принести дискомфорт, но нет, наоборот, стало чуть спокойнее. Ничего не сказав, он накинул меня на себя и пошел в старый дом. Мерно качаясь, я слышал тяжелый стук копыт, редкую свирель утренних птиц. Все они сильно контрастировали с тишиной и резким стуком молота. Даруя новые краски этому миру. Словно в на небе появились красные, желтые, фиолетовые пятна. Открыв скрипучую дверь и войдя, увидел настоящий уют. Деревянная, оконная рама, деревянные шкафы, деревянные столы и стулья ярко светились от луча солнца. Почему-то мне показалось лишь на мгновение, что тут пахнет мёдом. Поставив меня на стул, пони начал готовить еду. Шуршание и скрежет, пробуждали в моей памяти странные образы. Как я возвышался над столешницей и резал странные овощи, как я скрепляю кольца кольчуги и после сражаясь мечом на большой арене. Вокруг неё стояли люди в легких одеждах, направляя странные прямоугольники со стеклом. Вынырнув из череды странных образов, заметил на столе салат, а пони уже пил из бутылки. Видимо это был какой-то алкоголь, потому-что спустя пять минут он начал мне рассказывать про искусство ковки. Как обрабатывается руда, где искать хороший уголь… В общем много чего. Даже из какого материала сделан я: северная сталь и подводных кристаллов. Отчего металл и приобрел голубоватый оттенок. И конечно же камень, граненый сапфир под наименованием «Сарагор», что добыт в далекой пустыне. Как всё это добыл деревенский кузнец, ума не приложу. После, когда выпито из второй бутылки, перешел на бытовые темы. Дескать, некий местный лорд его вообще не признаёт, а его жеребята совсем забыли про отца. Под конец вообще расплакался и… уснул. Прямо за столом с недоеденным салатом. Я же продолжал смотреть на него и не понимать, как можно напится вдрызг за две с половиной бутыли медовухи…