***
Майкл и Тереза сидели в Зале общей работы, ожидая команду О’Коннелла. Лефаро теребил в руках скомканную бумажку, думая о том, когда же вернется Фрост. Ему срочно нужно с ней поговорить. Взглянуть в её лицо. Неужели, он оказался прав насчет неё? Неужели он узнает правду сегодня? Все эти пять лет он никак не мог понять, почему она так холодна ко всем. Почему не улыбается, почему не смеется, почему взгляд пустой и отстраненный? — Ты какой-то нервный, — заметила де ла Мор, держа в руках стаканчик кофе. — С чего вдруг? — Ну причин довольно много. Хочешь озвучу самую главную? — Не стоит, — буркнул он. — Аукцион. — Я же сказал, что не стоит, — Майкл укоризненно посмотрел на Терезу. — Извини. Само вырвалось, — де ла Мор с сожалением поджала губы. — Она должна скоро уже вернуться, два часа уже прошло. Майкл поднялся с места. — Куда это ты? — Курить. Ему хотелось выйти на свежий воздух и прочистить мысли. То, что он затеял для Фрост, слегка щекотало нервишки. Как она себя поведет? Что сделает, если он окажется прав? Пронзит своим ледяным взглядом? Пригрозит? Сотрет память? А вот этого бы не хотелось. Пройдя по коридору, он заметил, что дверь кабинета приоткрыта. Она вернулась? Майкл медленно вошел внутрь. Она стояла у стола боком и на что-то смотрела. Лефаро, всё ещё державший ручку двери, выпучил глаза и нагло рассматривал её наряд. Он не ожидал увидеть её в таком образе. Взгляд медленно прошелся снизу вверх, начиная от длинных ног и заканчивая лицом, которое было слегка прикрыто волосами. Для него было в новинку увидеть её в неформальной одежде: обычно Фрост постоянно носила черные штаны, рубашку или кофту с длинным рукавом, на которой всегда была кобура. Платье было чем-то из ряда вон. Он даже не сразу понял, кто перед ним стоит. Но оправившись от минутного замешательства, Майкл нервно сглотнул и что-то попытался сказать: — Дж… Ты… Фрост, ты выглядишь… — он встряхнул головой и тяжело вздохнул. Заметил, что она его не замечает, и громко спросил: — Что, на сказки потянуло? Она сдвинула брови и обернулась. — А… Нет… Игра началась. Ловля на живца, и она клюнула на книгу. Еще бы она не обратила на неё внимание. Осталось только задавать правильные вопросы. Майкл подошёл к ней и обратил внимание на её руки. Она что, пила? Выглядит устало. Но это только на руку. Кстати, о руках. Он бесцеремонно взял её за предплечье и спросил: — Что с твоими руками? Фрост была как в тумане, она вопросительно посмотрела на Лефаро и перевела взгляд на покрасневшие запястья. — Натерла цепями. Лефаро поднял брови и выпалил так, будто не поверил её словам: — Натерла цепями?! — Он еще раз посмотрел на её руки и перевел взгляд на лицо. — Что у вас там происходило? Джейн забрала руку из его хватки и приложила холодную ладонь ко лбу, нахмурившись. — Я… я расскажу чуть позже… Он понимающе кивнул и сложил руки в карманы. Снова посмотрел на книгу и прочел вслух название: — «Мохнатое сердце чародея», — чем заставил её встрепенуться и резко посмотреть на него. Это чего он и ожидал. — Ну и как? Интересно? — Его карие глаза заблестели, слегка сузившись. Это был очень глупый вопрос, и он это понимал. Фрост явно замешкалась в своих мыслях, не понимая, что должна ответить. — Хотя я ещё давно, в детстве, всё такое прочитал, — сказал он, — но иногда просыпается странное желание почитать что-то подобное, как у тебя, — он одарил её однобокой улыбкой, — лёгкое чтиво. — Я её не читаю, — возразила она. «Нет, конечно. Ты её давно прочла». — Гордый чародей считает чувство любви настолько глупым, что вырывает себе сердце и прячет его в хрустальном ларце в своем подвале. Чем не занимательная история? — Майкл словно пропустил мимо ушей её слова. Фрост отвела взгляд на строки и молча кивнула. — Не помню, чем там всё заканчивается. — Он резко взял в руки книгу и стал перелистывать страницы, продолжая говорить: — Если думать логически, в сказке конец должен быть счастливым, но… — он дошел до конца и быстренько прошелся взглядом по строкам. Настолько быстро, будто совсем не читал, — сердце колдуна так долго было отдалено от тела, что одичало, как только он его вернул. В конце он и его возлюбленная умирают. — Он захлопнул книгу. — Я бы не советовал такое читать детям. Не все сказки можно назвать сказками. Скорее, — он наклонился к ней, — поучительными рассказами. Верно? Джейн словно прикусила язык и невнятно бросила: — В-верно. Да… — Она отошла от него и села за свой стол. Облизнула обветренные губы и прошлась взглядом по оставленным на столе вещам. Майкл положил книгу обратно и невзначай сказал: — Главный герой — идиот. — Потому что вырвал себе сердце? Вот оно. Лефаро сверлил её лицо взглядом. Она умело держалась. Без эмоций, как обычно. Нейтральная. С своим пустым серым взглядом. Он сложил руки в карманы и ответил: — Потому что отказался от любви. Это ведь самое лучшее лекарство для человека. Оно может как спасти от всего на свете… — Майкл опустил голову, продолжая, — так и причинить боль… Знаешь, в последнее время жизнь стала преподносить сюрпризы. Да, например, она. А ведь сейчас всё ясно, как день. Как он раньше не понял этого? Он подошел к дивану и сел на него. — Не очень приятные, я бы сказал. Личные переживания граничат с работой, в груди что-то ноет, а мозг кричит: «Забудь». — Он опустил голову на руки, потирая лицо. — Иногда действительно хочется вырвать себе сердце, как тот чародей, и перестать что-либо чувствовать. Наслаждаться покоем… Все эти переживания, навязчивые мысли, приносящие боль, чувства… — Майкл поднял на неё взгляд и увидел заинтересованность в глазах, — они могут довести человека до срыва. А без чувств нет таких проблем…— он пожал плечами. — Полный штиль. Фрост зажала зубами щеку и непринужденно ответила: — Даже если и так, это — всего лишь сказка. Нельзя вырвать себе сердце и остаться в живых. «Можно, Снежка. И ты тому доказательство». — Ну, сказки и любые другие истории на чем-то основаны. Если душу можно разделить, а магию волшебника отобрать, то почему нельзя вырвать сердце? — Лефаро… Ты…— пальцы ощутимо зажали переносицу, она всё ждала, когда же голова перестанет болеть, — ты пришёл обсуждать народные небылицы? — рука резко упала на стол. О нет, он пришел доказать свою теорию. — Просто люблю рассуждать на разные темы. Это ведь действительно интересный вопрос, не так ли, Фрост? — Улыбнулся он. — Очень интересный, — сухо бросила она и поднялась с места. — Мне нужно переодеться. Найди де ла Мор и приведи сюда. Есть новости по расследованию. Майкл её словно не слышал, полностью погружаясь в свои мысли, и смотрел в пол. Фрост заметила его без реакции и подошла к нему с вопросом на лице. Лефаро еле удержал себя, чтобы не взглянуть на неё. Зачем она это сделала? Почему?.. Неужели у неё всё настолько было плохо, что она прибегнула к такому? Майкл вышел из кабинета, не проронив ни единого слова.***
Джейн встряхнула головой и принялась переодеваться. Темно-синяя шелковая ткань легко упала на пол, и Фрост с облегчением натянула на себя штаны. Взяла футболку и подошла к зеркалу. Лучше бы не подходила. Взгляд снова упал на шрам восьмилетней давности… Тонкая, в пятнадцать сантиметров линия пореза никогда не заживет и не сольется с кожей. Морган был прав, когда сказал, что есть раны, которые неподвластны лечению. Душевные и магические раны оставляют ощутимый след. И если с первыми еще можно справиться, то последние клеймят тебя. До конца твоих дней. «На крыльях времени уносится печаль», — сказал один философ. И это ложь. Время не лечит. Исцеляет желание излечиться. Но Фрост мыслила иначе: «Либо всё, либо ничего». Теперь у неё — ничего. Пальцы невесомо прикоснулись к шраму. Она несколько минут смотрела на свое отражение, задаваясь вопросами, как обычно… И, как всегда, голос в голове отвечал: «Холодный расчет». Джейн надела белую футболку. Поправила свои часы на руке, внимательно осматривая, нет ли на них царапин. Убедившись, что с ними всё в порядке, и они не пострадали в схватке с Зюссом, она завязала волосы в пучок и заколола их палочкой. В этот момент дверь открылась, и в кабинет зашли Тереза и Майкл. Де ла Мор с легкой претензией во взгляде осмотрелась по сторонам. — Не поняла. Мне тут сообщили, что Джейн Фрост пришла в платье, а она в… курсантской форме? — Переоделась, — обыденно ответила она. — Жаль, обуви нет другой. Джейн подошла к столу и начала перебирать бумаги. — Ты что, будешь ходить босиком? — Тереза выгнула бровь. — Лучше без обуви на ногах, чем на каблуках. Де ла Мор понимающе поджала губы и бросила взгляд на хмурого Майкла, который сидел на диване и засмотрелся в одну точку. — Et où est ta noblesse? — Резко бросила она, упрекая его, но тот даже не услышал, словно потерял связь с миром. Тереза закатила глаза и подняла ладошку, говоря: — Спокойно, Фрост. Сейчас всё исправим. Она вытянула палочку и направила её на туфли. Элегантный взмах, и каблуки постепенно начали уменьшаться в размере. Теперь обувь чем-то напоминала летние босоножки с тонкой подошвой. Тереза протянула обновку Джейн и улыбнулась ей. — О… Эм… Спасибо. — Фрост поджала губы, гадая, почему сама до такого не додумалась, и принялась обуваться. — Андерсона, я так понимаю, еще нет, — нарушила тишину она. — Да… — Тереза присела на противоположный диванчик, опустив взгляд. — Он ушел сразу перед дежурством… Как прошла встреча? — Быстро нашлась она. — Смотрю на твои руки и уже догадываюсь, о чем ты сейчас расскажешь. Джейн Фрост рассказала всё самое важное, конечно, кроме магического контракта. Также упомянула, что имеет книгу с дополнительными сведениями. Она рассказывала так, словно говорила сухие факты, четко и по делу. Без прелюдий в виде аукциона и танца с Алленом, а сразу же про разговор с Бадвином и последовавшую после этого стычку, чем вызвала ошарашенный взгляд у метаморфа. — Грешный Мерлин! Я так и знала, что уходить вы будете со спецэффектами, — она иронично фыркнула. — Зак так не вовремя ушел. Магия из мыслей, ему было бы интересно… Сила мысли… — де ла Мор задумчиво промычала, отводя взгляд в сторону, и резко перевела на Лефаро. — А-у, Майкл, ты с нами? Он как и сидел, остановив взгляд, так и не двигался. Когда девушка его окликнула, он нахмурил брови и через секунду изменился в лице. — А… Да… — отмахнулся парень. — Я всё слышал. Это нужно переварить просто… — Лефаро потер переносицу, понижая голос до шепота. — Если это вообще переварится в моей голове… Так, ну, э-э, с этим мне всё ясно, — он поднялся и взял книгу Эдвина со стола Джейн. — Неужели? — Недоверчиво бросила метаморф. Майкл присел обратно на диван, раскрыл фолиант и с легкой улыбкой бросил: — Да, — его взгляд упал на старые страницы и пробежался по строкам. Фрост присела рядом с ним и внимательно, нахмурив брови, просмотрела материал, изложенный в книге. — Здесь идет наклон на конфабуляцию — её классификация и как сотворить, — проговорил Лефаро, переворачивая страницы. Фрост неожиданно не дала ему перевернуть следующую страницу и подвинулась ближе, чтобы зачитать: — Парамнезия — нарушение и расстройство памяти, проявляющееся в ложных воспоминаниях. Это немного не то… Майкл быстрым движением пролистал все страницы в конец книги и нашел содержание. — Ага… здесь больше про память. — Если, — заговорила Тереза, — если магию не отбирали, а просто-напросто ослабили силу мысли, то можно ли её вернуть? — Даже не знаю, — отозвался Лефаро. — В теории можно, но на практике… — он поджал губы. — Гринвуд три дня не могла колдовать, хотя она пыталась. Да и целитель её осматривал. И сколько дней уже прошло с начала нашего расследования. С Пэрришем точно так же, — он вздохнул. — А каким образом нужно заставить нейронную связь волшебника снова заработать, как раньше, я не знаю. Здесь нужен Зак, он в этом лучше разбирается. — Но его нет, — парировала Джейн. — Мы должны сами понять. — Зато это вполне хорошая новость, — Тереза хрустнула костяшками пальцев, разминая их. — Успокоим Магическую Британию, а то народ начинает тревожиться. — А что такое? — Поинтересовалась Фрост. — Да «Пророк» суету наводит. Им лишь бы сенсацию написать. Между прочим, завтра министр будет встречаться с журналистами. Никогда не думала, что это скажу, но хорошо, что ты встретилась с Зюссом и узнала информацию, без неё пришлось бы изворачиваться. — Надеюсь, к нам они не завалятся с камерами и прытко пишущими перьями, — сказала она и выдохнула. — Мы почти у цели… Нам осталось понять, что это был за амулет… — Странно, что он рассказал тебе всё, попросив только часы. Я думала, он попросит больше. Джейн подняла взгляд на фиолетовые глаза метаморфа и ответила, не моргая: — Пришлось сделать вид, что я играю по его правилам, — она указала на своё запястье, где были часы отца. Лефаро почесал кудрявую макушку, говоря: — Если бы я только знал внешний вид амулета… Я бы перерыл все справочники. Но у нас только след от магии на вещах, который невозможно понять. Джейн Фрост посетила настолько странная и безумная мысль, что она аж выровнялась, резко развернулась к нему корпусом и сказала: — Лефаро. А можно собрать остаточный след из вещей? — её глаза заблестели от идеи. Майкл нахмурился и забегал взглядом. — Вообще, можно… А зачем? — Если мы изымем остатки магии в определенный предмет, то сможем… — Наложить поисковые чары, — подхватил он. Джейн закивала головой, продолжая: — Да, но непростые. А такие, которые смогут отыскать исходную магию от объекта. — И тот приведет нас к преступнику, — Лефаро щелкнул пальцами. — Да! — Ого, какие вы оба забавные, — де ла Мор мило улыбнулась и сложила ногу на ногу. — Идея, конечно, зачетная, но как вы собираетесь изъять остаточный след? Наверняка потребуется очень сложный ритуал. — Я что-нибудь найду в Библиотеке, — ответила Фрост. — А я поспрашиваю в Лаборатории, может, кто-то знает, с чего начать. — А ты, Тереза, будешь сидеть одна на дежурстве, — сказала она за себя и укоризненно посмотрела на них. — Нет, — нашлась Джейн. — Ты права. Пропускать нельзя. Иначе О’Коннелл нажалуется Джонсону, что мы пропускаем смену. Займемся этим завтра утром.***
В тишине темных коридоров второго уровня доносился отрывистый хохот из Зала общей работы, где светились только настольные лампы. Они создавали уютную атмосферу для душевной группы авроров, которые утомились от яркого освещения и тяжелого рабочего дня. — О, наша скромная компания удостоилась чести дежурить с командой Фрост, — ехидно бросил темнокожий Чарли Спенсер, расположившись на одном из диванов с бутылкой пива, когда Джейн подошла с Терезой и Майклом. Они присели на противоположный диван. — Смотри не лопни от почести, — колко ответил Лефаро, положив ноги на столик и сложив руки на живот. Одна девушка-аврор с короткими темными волосами удивленно присвистнула и сказала: — Фрост, ты с какого курсанта стянула форму? — От её слов некоторые тихо фыркнули. — Надеюсь, ты ему оставила утешение, а не синяки по всему телу. Джейн одарила Стеллу Шерил ледяным взглядом, закидывая ногу на ногу, и откинула голову на диван. Как же ей хотелось пойти в Библиотеку Министерства и заняться конкретным делом, а не баклуши бить на дежурстве. — Дежурство только началось, а здесь уже пахнет пивом, — с укром заметила де ла Мор, игнорируя Шерил, и покосилась на О’Коннелла. — Джонсон давно дрыхнет в своей постельке и считает преступников, — ответил довольно крупный парень с коротко подстриженными русыми волосами, — а у меня был тяжелый день. — Он у всех был тяжелый, — вставил Макс Гудьер, вертя в пальцах палочку. — Мы сегодня закрыли дело. — Я считаю, что за это нужно выпить! — Спенсер протянул пиво. — Согласен. Послышался звон от тёмно-коричневых горлышек бутылок. Команда Фрост любопытно обвела их взглядом. Майкл развернулся к Джейн и многозначительно посмотрел на неё. Та приподняла голову и прочла его молчаливый вопрос. — Если… если ты так хочешь выпить пива… — негромко и устало начала она, но тот быстро перебил её. — Я всегда знал, что у нас с тобой особая связь, Фрост, — Майкл слабо улыбнулся. Всё-таки она уже выпила во время работы еще с Алленом. Почему должна запрещать делать это команде во время дежурства? Это будет несправедливо. Лефаро потянулся к нетронутой бутылке и довольно открыл её, крышка с резким и коротким шипением отлетела вверх и со стуком упала на столик. — Были какие-то вызовы? — Спросила Джейн и покосилась на огромную карту на стене, высматривая, не загорелся ли огонек беды на ней. — Если бы они были, мы бы здесь не сидели, — ответил Сэмюель О’Коннелл. — Логично, — Фрост прикрыла глаза, скрываясь в темноте обратной стороны век, и старалась не обращать внимания на разговоры. — А где Андерсон? — Поинтересовался Гудьер и заправил прядь черных слегка длинных волос за ухо. — Отсутствует по семейным обстоятельствам, — отвечала Тереза и перевела тему: — Так что вы раскрыли? — она тоже взяла пиво и поджала колени к телу. — Один оригинал убивал своих жертв через зеркало, — ответил Макс. — Ого, это как? — Это очень запутанное дело, — вставил Сэм. — Нас вызвали на место преступления, где жертва лежала мертвая около своего домашнего зеркала. Лицо перекошено от ужаса, словно застыло в безумной гримасе. А волосы на голове поседели до бела. Макс выяснил причину смерти: жертва умерла от ЧЧС. — Чего? — Смутился Майкл с улыбкой. — ЧЧС — чрезвычайного чувства страха. — Что, новый прикол придумали? — Лефаро ехидно поднял бровь. Сэм фыркнул от смеха. А Макс взял слово, хлопая Спенсера по плечу: — Это мы с Чарли как-то сидели, перечитывали отчет, а там эти три слова встретились, ну и мы такие… Гудьер и Спенсер одновременно выпалили: — ЧЧС! — Видел бы ты наши лица, — вставил Макс. Стелла и Тереза звонко рассмеялись. О’Коннелл прыснул в кулак. — Что ж, могу представить! — Кинул Майкл. — Как два идиота смеялись на весь кабинет! — Вставил Сэм. — Да-да! — Хохотнул Чарли. — Почему тебя сегодня не было на работе? А, у меня было ЧЧС! — Нет-нет! Не так! — Бросил Сэм. — Отчет должен был быть готов уже вчера! — И добавил поникшим голосом: — Ну, у меня было ЧЧС… — Мерлин, — Тереза, всё еще смеясь, вытерла уголки глаз от влаги. — Не понимаю, почему это так смешно! Всего лишь очередная тупая шутка, которая вылезла на ровном месте. — Да, эти двое просто смешинку словили, когда отчет перечитывали! — Вставила Стелла. — Или смешинка поймала их, — сказал Майкл, и все залились громким смехом, заполняя весь Зал общей работы звуком. Фрост открыла глаза от шума и сделала вид, что эта шутка не прошла мимо неё, и, хмыкнув, снова откинула голову на спинку дивана. — И в чем суть случая с зеркалом? — спросил Лефаро, успокоившись спустя пару минут. О’Коннелл отпил пива и сказал: — До кончины пострадавшие делали заказ у мастера. Он делал особые зеркала разной формы, размеров и с разной каймой, в общем, любой каприз за ваши деньги. Когда зеркало было готово, заказчик приходил смотреть на проделанную работу, если ему нравилось — он платил и забирал, если же нет — мастер даже денег не просил за потраченное время. Но, как выяснилось, люди никогда не отказывалась и платили даже больше чем нужно. Им так нравилась работа зеркальщика, что они ни на шаг не отходили от своего нового приобретения. Жертвы побогаче делали еще заказы и вешали зеркала по всему своему дому. — Какие-то нарциссы, — фыркнул Майкл. — Именно. Поверхность зеркала заставляла видеть себя самым лучшим и невероятно красивым. Человек просто влюблялся в себя до смерти. — Как удачно сказал, — Чарли подавил смешок. — Да, но это еще не конец. Ночью зеркала вели себя иначе. — Потому что реагировали на свет, — резко нашелся Макс, — и неважно, какой он был — природный или искусственный. — Человек видел в отражении не себя любимого, а себя в самом жутком состоянии. Отражение показывало то, чего обладатель боялся больше всего. Он не мог перестать смотреть в него и был полностью захвачен зеркалом, словно в плену. Достаточно хоть раз пройтись ночью мимо зеркала, и ты прикован к нему. Жертве очень повезет, если доживет до утра. А если кто-то захочет вытянуть такого человека из дурмана, то он даже может убить за такое. — Как наша первая жертва, — Стелла встряла в разговор. — Узник зеркала убил свою служанку за то, что она прикрыла то простыней. Мы даже понятия не имели тогда, что это всё из-за зеркала. Ну вот кто бы вообще помыслил о таком? Когда допрашивали одержимого, мотив всё равно как-то не складывался. О’Коннелл кивнул и продолжил: — А потом нам сообщили, что убийца служанки умер. Отражение так сильно поглотило его, что тот до последних секунд наблюдал свои страхи и ужасы. Всё казалось реалистичным и правдоподобным, будто всё, что происходило в зеркале, происходило прямо с ним рядом. Только благодаря родственникам мы узнали, как сильно он кричал и бился о стену от кошмара, который сковал его. Они хотели ему помочь, но тот запер двери заклинанием. А дальше стало только еще хуже. Жертвы стали прибавляться. Спенсер потянулся, разминая шею, и добавил: — Ага, еще и жертвы жертв, убитых от их руки. — Одним словом: психушка, — бросил Макс. — Из одержимых, — подкинул Чарли. — Мы сразу же вышли на этого мастера, — сказал Макс, — но тот был не при делах. Мы исследовали его мастерскую и не нашли ничего такого, что могло делать зеркала проклятыми. — Он и вправду был чист, — с нотками удивления сказал Сэмюель. — Оказалось, что это был подмастерье, он же помощник главного зеркальщика. А тот в подвале магазина проводил темные ритуалы с готовыми зеркалами, которые и создавал его ремесленник. Стелла поставила пустую бутылку и заметила: — Интересно, что убийца уже много лет занимался изготовлением зеркал и чуть ли не весь Лондон ходил к нему. Но в какой-то момент у него поехала крыша, и зеркала стали приобретать проклятый оттенок. Но, как говорил убийца, он всего лишь заставлял людей любить себя и свое отражение. А о том, что зеркало ночью работало иначе, он понятия не имел. — Ну да, конечно, — прыснул Сэм. — Это его разработка, если он не знал о последствиях, то я — кентавр. Лефаро поднял брови и сказал: — Ты же понимаешь, что по теории вероятности вполне можешь быть кентавром на пятьдесят процентов? Вдруг он не знал, что заклятие имело побочный эффект. О’Коннелл насупился, взял салфетку, скрутил и бросил в Майкла, но тот поймал её рукой и одарил его улыбкой. — А как вообще можно быть кентавром наполовину? — выпалила слегка охмелевшая Стелла. Лефаро дернул плечом, говоря: — Эдакая бездарная человеколошадка? Макс и Чарли заржали, откидываясь на диван. Сэм не сдержал улыбки, но старался выглядеть серьезно: — Очень смешено. Де ла Мор и Шерил прыснули, а Джейн только от шума опять глаза открыла. И поймала себя на мысли, что она только что задремала. Пока все приходили в чувство, Фрост потерла глаза пальцами и подавила зевок. Головная боль уже окончательно стихла, оставляя за собой волну усталости. — Знаете, у вас действительно клевое дело, — заметила Тереза. — Ага, Стелла попала под влияние зеркала, — Чарли прыснул и бросил взгляд на девушку. — Хорошо, что нам удалось её спасти. — Ох, не вспоминай, — застонала Шерил. — Ладно, я не буду вспоминать, как ты вцепилась в маленькое зеркальце и говорила, что твое лицо — это совершенство и лик ангела! — Следующие слова он пропищал, имитируя девичий голос: — Ах, посмотрите, как я прекрасна! Ах! — Чарли! Авроры залились конским смехом, давясь пивом. Шерил направила палочку на бутылку в руках парня, и через секунду содержимое фонтаном полилось вверх и забрызгало черную рубашку Спенсера. — Стелла! Какого дракла?! — Будешь знать теперь! — Это моя любимая рубашка! — Он поставил бутылку на столик и достал палочку. Легким движением Чарли прошелся по ткани, и та мгновенно высохла. — Ну, в любом случае, дело было забавное, — Спенсер, возвращаясь к разговору, прошелся деревцом по месту, где сидел, и то так же быстро очистилось. — Да, например, — вставил Макс, — странные высказывания мастера о зеркалах. О том, что, если знать, как, то с ними можно много чего проворачивать. — Мерлин, — презрительно фыркнул О’Коннелл, — не все его слова правдивы. Ты еще поверь, что через зеркало можно в прошлое посмотреть, как в окошко. — Это вполне возможно. Я читал его дневник с записями. — Он безумец, Макс. Возможно, что это плод его воображения. До Джейн долетали отголоски фраз и слов. Она прослушала половину истории и только под конец внимательно слушала, нагружая мозг, чтобы не заснуть. Последние слова О’Коннелла заинтересовали её дремлющий мозг. После всего того, что она видела в своей жизни на службе в Аврорате, посмотреть в прошлое как в окошко не казалось чем-то аномальным или противоречащим природе. Фрост лишь прокрутила в голове вопрос, каким образом это происходит, ведь концепция была весьма интригующая и наводящая на всякие мысли. Она посмотрела на Макса Гудьера, тот был умным парнем, и, если он читал записи, то… — И как зеркальщик может заглянуть в прошлое, используя зеркало? — голос Джейн обратил на себя внимание всех авроров. Гудьер слегка удивился. — Он не описывал процесс, только принцип, что такое возможно. Но его тетрадь конфисковали, а сам он сидит за решеткой, завтра его отправят в Азкабан. — Зачем тебе, Фрост? — Спросил О’Коннелл, но его вопрос читался во взгляде всех присутствующих. Джейн выровнялась на диване и ответила: — Я любознательная, — это отчасти было правдой. Её всегда тянуло туда, где есть что-то, что может решить её проблему. Собственные интересы превыше всего. — Эту теорию можно передать в Отдел тайн, где её исследуют до конца. И, может, в скором времени это смогут использовать в быту как просмотр воспоминаний или что-то подобное. — Не хочу тебя огорчать, Фрост, — Сэм положил ногу на ногу, — но даже если это и так, а не безумная теория чокнутого старикашки, то это всё равно не попадет в быт. Конечно, он был прав, и Джейн это прекрасно понимала. Она демонстративно поджала губы и опустила взгляд. Её всё еще интересовал вопрос, каким образом это происходит. Она обвела взглядом беседующих авроров и покосилась на Лефаро и Терезу. Те увлеченно слушали болтовню Шерил. Фрост посмотрела на висящую карту, убеждая себя, что, возможно, сегодня на ней ничего не появится, и встала с дивана. Её раненое запястье накрыла чья-то ладонь и с силой сжала. — Куда собралась? — Мне надо в кабинет. Я вернусь сейчас. — Джейн вытянула свою руку из цепких пальцев Лефаро. Фрост вышла из Зала общей работы, и её поглотили темные коридоры второго уровня. Она вытянула палочку из волос и зажгла Люмос. Ходить по ночному офису авроров всегда было таинственно, но в то же время и безопасно. Джейн соврала Майклу, она не пойдет в кабинет, единственное место, куда ей сейчас хотелось, это конфискатная. Она быстрым шагом пересекла коридоры, заворачивая влево, прошла Лабораторию, Большой Архив и Архив артефактов. Джейн подошла к самой обычной деревянной двери. Подсвечивая себе палочкой, она отворила её и зашла внутрь. С конца деревца слетел яркий шар света и повис в воздухе, освещая небольшое помещение. Длинные металлические стеллажи тянулись вглубь, на них стояли небольшие открытые коробки. Фрост далеко не заходила, она осмотрела ящики у входа и вскоре нашла нужный: «Февраль. С. О’Коннелл». В коробке находились личные вещи зеркальщика. Она вытянула потрепанную записную книжку и стала листать её. На первой странице были выведены слова «Адам Эйленберг». Все страницы были исписаны чернилами, встречались неизвестные слова на латыни, странные заковыристые рисунки и кляксы. Джейн внимательно вчитывалась в удивительно вычурный почерк мастера, пока не услышала, как дверь со скрипом открылась. Фрост мгновенно погасила свет и бесшумно зашла за стеллаж, прячась от постороннего. Она задержала дыхание и сосредоточилась на шагах. В голову полезли тревожные мысли, как только шаги утихли и стало совсем тихо. Внезапно яркий свет ударил в глаза, она сильно зажмурилась и отвернула голову. — Ты такая предсказуемая, — Фрост не видела того, кто это сказал, но голос этого человека она узнает из тысячи. — А ты такой приставучий, — бросила она и вытянула руку, прикрываясь от света.***
Тереза проводила взглядом уходящего Майкла и отпила пиво, думая о том, что между этими двое явно что-то есть. Секреты, к примеру. А учитывая тот факт, что Лефаро как обычно сует свой нос куда не надо, он сто процентов влезает в жизнь Фрост. Но это не главная причина. Главная — до банальности понятная даже слепому. Тереза уже не раз ему говорила, чтобы завязывал с этим, но разве он собирался послушать её? Нет. Это же Майкл Лефаро — парень, который отчаянно хочет добиться внимания той, у которой от взгляда сердце леденеет. — Все уже знают, что в шоколаде содержатся вещества, помогающие при депрессии — и это доказано, — говорил Макс Гудьер. — Я больше люблю виноград… — сказал Чарли, — старый, разлитый по бутылкам и закупоренный. — А это уже алкоголизм, — вставила Стелла, фыркая. — Ничего подобно, — рассмеялся Спенсер. — Кстати, — обратил внимание Макс, — мы — англичане, начали пить его в конце семнадцатого века. Потому, что из-за войн налог на изысканные французские вина стал непомерно высоким… — Тереза, — вдруг позвал её О’Коннелл, — у нас вроде спаренное дежурство, где Фрост и Майкл? — Мерлин знает. Я ж не мамочка им. — Не мамочка, знаю. Но пойди позови их. Де ла Мор удрученно цокнула языком и со стуком поставила бутылку на столик. Она направилась по коридору в кабинет, но заметив, что в нем темно и никого нет, она нахмурилась. Тереза вспомнила диалог Фрост и Лефаро и о том, что она пойдет в кабинет. А потом вспомнила изречения Джейн до решения отправиться в кабинет. Де ла Мор хмыкнула и направилась в конфискатную, и была довольна собой, когда увидела вдалеке знакомую фигуру Лефаро, который только что зашел в помещение. Не зная почему, хотя, возможно, из-за того, что ей до жути хотелось узнать, что происходит между этими двоими, она аккуратно последовала за Майклом. Тереза стала у стены рядом с открытой дверью, прислушиваясь к звукам и разговорам. — Ты такая предсказуемая. — А ты такой приставучий. — Когда ты уже поймешь, что я всегда распознаю твою ложь, — сказал Лефаро. — Уж прям всегда? Тереза насторожила слух. — Всегда, Фрост. Я общаюсь с преступниками и знаю, как звучит ложь. А твой заинтересованный блеск в глазах не скроет даже отсутствие… — он застопорился на этом слове, — отсутствие чувств. Де ла Мор не совсем поняла его слов, и решила незаметно зайти в комнату. Повезло, что в ней было темно, и спрятаться за стеллажами не стоит каких-то усилий, особенно для неё. Она подкралась чуть ближе и старалась уловить каждое слово. Джейн насторожилась. Его последние слова прозвучали слишком громко и ясно в её голове. Невольно она сощурилась, обводя его взглядом. Шестеренки в голове закрутились моментально, и поток наводящих мыслей отбивался о мягкие стенки соображающего сознания. Рука с силой сжала палочку, и резким движением она подставила её к горлу Лефаро. — Почему ты это сказал? Его брови дернулись в непонимании. Он покосился на её волшебную палочку. — Сказал что? Майкл был так близко, что она могла читать его напряженный взгляд. Кончик палочки всё еще упирался в его шею, намекая на угрозу. Джейн резким движением толкнула его, бросила на пол тетрадь Эйленберга и, схватившись за его воротник, прижала к противоположному стеллажу. — Ты, — выпалила она, сверкая ледяным взглядом на спокойное лицо Майкла. — Это был ты. — Я?! О чем ты говоришь, Фрост? Джейн наклонила голову, подмечая, что он неплохо держится. Неплохо, но не отлично. Она выровняла свой тон, отвечая: — Браво, Лефаро, ты превзошел себя и действовал как отличный детектив. Знаешь, чего тебе недостает? — Он сдвинул брови. — Осторожности. — Фрост довольно промычала, продолжая: — Откуда ты мог знать, что я читаю, если я была повернута к тебе боком, а сама книга лежала на столе открытой? Но ты сразу же сказал… что ты там сказал?.. «На сказки потянуло», верно? Она ждала его реакции, но тот продолжал сохранять невозмутимость на лице. Он прищурился. — Значит, ты не отрицаешь, — наконец сказал он и слегка наклонил голову к плечу, отстраняясь от её палочки. Джейн сжала зубы и понятия не имела, что отвечать. Никогда она не скажет это вслух. Даже под прицелом. Нет. Это было самое сокровенное, о чем она даже старалась не думать. А при возникновении данной мысли постоянно убегала от неё, повторяя про себя, что это лишь холодный расчет. Потому что это был единственный выход. Единственный же? Она снова прогнала эти непрошенные мысли из головы, пропуская вперед более важные: — Как… как ты догадался? — Прошептала она. Видно было, что Майкл закусил внутреннюю часть щеки. — Сложил все симптомы воедино. Отсутствие эмоций, даже самых примитивных, неимение запаха Амортенции, неспособность вызвать Патронуса. Серьезно? Такая волшебница, как ты, не смогла призвать защитника? Ты сама не находишь это подозрительным? — Вдруг его голос обрел укоризненный тон. — О, забыл также упомянуть отсутствие пульса… — Джейн ошарашенно отступила от него, опуская палочку. — Ты как живой мертвец. И это описание, как ничто другое, подходило ей. Он попал в самое яблочко. Фрост с прищуром смотрела на него, не моргая. Она недооценила его. Протеже оказался слишком смышленым. Настолько, что в любой другой ситуации она бы гордилась им, но не в этой. Лефаро подошел и наклонился к ней, продолжая: — Мне оставалось только подключить логику и добавить каплю абсурда, потому что теория, что возле меня ходит человек без сердца, была одновременно дикой и реальной, поэтому захотелось проверить. Его слова разрезали воздух, она думала, что никогда не услышит что-то подобное от кого-либо. — Поэтому ты оставил книгу сказок у меня на столе, а затем пришел увидеть мою реакцию, — заключила она. — Это называется поймать с поличным. Но реакции у тебя не было. Только разговор с тобой мог вывести на чистую воду, учитывая то, что я знаю, когда ты врешь. Джейн Фрост откинула голову на стеллаж, не спуская с него глаз. Она крутила в руках палочку и не знала, что сказать. Лишь благодарила Мерлина, что они стоят в темном небольшом помещении, где никто их не слышит. Майкл повторил её движение, облокачиваясь на противоположный стеллаж. Тишина накрыла с головой. Но мысли каждого были громкими и могли читаться во взгляде. Джейн вспомнила те события, о которых он говорил. Стычка с боггартом, проверка её на Амортенцию… и то, как он сильно зажал её запястье сегодня. И еще, возможно, другие моменты, которые могли также помочь ему догадаться, но которые выскользнули из памяти. — Как давно? — спросил он спустя пару минут. Фрост шепотом ответила: — Восемь лет. — Я думал, девять. С момента смерти твоих родных. Джейн слегка стукнулась головой о стеллаж, прикрывая глаза. Не знала, как объяснить. Да и не хотелось, но он уже знает больше положенного. Какой смысл тогда молчать? — Нет. Когда они погибли, я была в трауре, — голос обрел будничный приглушенный тон, словно она говорила о погоде. — Друзья делали всё возможное, чтобы мне помочь, но я никого не хотела видеть. Меня взяла под крыло семья Дженусов, но в тот момент они… они… Я их не воспринимала. Всё было чужое: дом, традиции, правила и даже разговоры с Эдвином, — она поджала губы, делая короткую паузу. — Начался учебный год, и Сьюзен, несмотря на все мои протесты, всегда оставалась со мной. Она была той опорой, что держала меня. А потом… потом её убили. Раз — и больше нет человека. Я лишилась своей опоры и пошла ко дну. А спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Пришлось самой себя вытаскивать. Фрост читала в его взгляде надвигающийся вопрос из серии: «Вырвав себе сердце?!». Она сама задавалась этим вопросом постоянно, но каждый раз пресекала подобное, повторяя, что у неё не было другого выбора. И это была правда — у нее не было другого выхода. Кроме как вырвать все эмоции под корень и спрятать их далеко-далеко. Чтобы они в темноте маленького узкого пространства под стеклянным куполом покрылись слоем паутины и больше никогда не мешали ей. — И каково это — ничего не чувствовать? Джейн подняла бровь, не ожидая такого вопроса. Она склонила голову и внимательно посмотрела на Лефаро. — Это как будто живешь в черно-сером мире, где нет места краскам. Ничего не имеет смысла, если сам себе его не назначишь. — Она подошла к нему ближе, продолжая говорить: — Я пуста внутри. Счастье, радость, любовь, горе, злость… Что это? Я не знаю, — голос опустился до очень острого шепота. — Все некогда счастливые воспоминания превращаются в ничего не значащую пустышку. Когда осознаешь это, ожидаешь прилив боли, но его не-ет… Даже грусти не чувствуешь. Иногда так хочется… — она остановила взгляд на его ошеломленных глазах и повысила голос, — хочется зарыдать, пустить слезу от отчаяния, разозлиться, почувствовать хотя бы гнев, но для меня это невозможно. Нет ни чувства вины, ни сочувствия, ни нежности, ни сострадания. Ничего. Ей захотелось сказать правду. Такую, чтобы весь смысл дошел до его ума. Такую, что останется у него в памяти на всю жизнь. Чтобы он понял, кто она на самом деле. — Я — бездушное существо, способное лишь мыслить и бороться. Которому доступно лишь чувство самосохранения. Её глаза сверкали от Люмоса и таили в себе опасность. Если бы она только знала, что он сейчас испытывал. Потому что его отстраненный взгляд смотрел не на неё, а в неё. Она добилась того, что её слова оставили ощутимый след. — Ты не такая, Джейн. Она медленно замотала головой и подошла еще ближе, отвечая шепотом: — Не-ет. Така-ая… Ведь я не жалею об этом. Она стояла уже настолько близко, что ощущала его одеколон с пряностью можжевельника. Его томный и отрицающий взгляд мог сокрушить и заставить жалеть о своих словах, но только не её. — Ты даже не представляешь, сколько у меня скелетов в шкафу, Майкл, — говорила она, вспоминая, на что ей пришлось пойти в первые годы службы, когда она только бралась за Дело родителей. Как много она сидела в библиотеке Министерства, изучая книги по темной магии. Сколько подпольных связей она завела, арестовывая преступников, потому что любая информация, могла бы привести к решению её главной задачи. А она никогда ничего не упускала. Джейн подняла упавшую тетрадь Эйленберга и бросила еще несколько фраз: — Это был последний твой вопрос на эту тему, Лефаро. Если ты кому-нибудь скажешь, что… — Я не скажу, — перебил он. — Могу дать непреложный обет. — Это лишнее, — она даже не взглянула на него и начала пролистывать страницы дневника. Фрост облокотилась на стеллаж и стала искать нужную информацию. — Зачем тебе смотреть в прошлое через зеркало? — Лефаро перевел тему, понимая, что предыдущую они исчерпали сполна. — В моем доме родителей убили в гостиной, зеркало висело прямо над камином. В доме Гринвуд зеркало висело в прихожей и отражало лестницу на второй этаж. У Пэрриша… у него не было зеркала нигде, по-моему… Фрост вернулась к записям. — И что, там написано, как заглянуть в прошлое через него? — Не совсем… — Лефаро подошел к ней, заглядывая в страницы. — Эйленберг не так понял… Смотри, — она указала пальцем на строки, — он писал, что нитрат серебра, из которого делают зеркала, может при сильном воздействии на него показывать отпечатки прошлого. Но он не знал, что нитрат серебра используется также и в… — Фотопленке, — подхватил Майкл. — У меня однажды был волшебный фотоаппарат. — А значит, что в зеркале он видел не прошлое, а всего лишь фрагмент чего-то. Как картинку или изображение. — Если той ночью, когда убили твоих родителей, красная вспышка была очень яркой… — То её будет достаточно, чтобы отображение могло отпечататься на зеркале.