Пройти Грань

      В себя девочка приходила неспешно. Сначала в сознание проник мягкий гул, словно белый шум. Но тихий и не резкий. Следом — образы и голоса. И понять, сон это или быль, пока она без сознания, было довольно трудно.       Окончательно же пробудилась Гермиона от стука подноса с напитками и зельями о прикроватную тумбу. — Очнулась, героиня? — Определенно женский голос со стороны заставил девочку открыть глаза и отыскать хозяйку голоса. Женщина лет сорока пяти-пятидесяти с теплой улыбкой, которая старается нагнать суровости своему виду. Веселое зрелище. — Немудрено, что ты истратила все силы. Первокурснице и победить в схватке с тварью четвертого ранга опасности… сказал бы кто, не поверила бы. — Кажется, женщина задумалась о чем-то своем, совершенно забыв о пациентке. — Если вы ещё хоть раз попадете ко мне с магическим истощением, мисс Грейнджер, я буду вынуждена определить вам закрепляющие зелья. До конца года. — «Ага, таки не забыла», — кивнула каким-то своим мыслям первокурсница, гадая, что же это за угроза такая. Но спросить не успела. Ей всунули первый пузырек с каким-то зельем и стакан воды. — Спасибо вам, мэм. — Кивнула Гермиона, взяв в обе руки фиал с зельем бледно-изумрудного цвета. Еще пара секунд на вздох — и девочка выпивает его до дна. «Вкус, вроде бы, нормальный. Зачем вода?» — Подумала та, однако вскоре поняла, что поторопилась с выводами. Скулы не просто свело… казалось, что свело все тело. А потому, без лишних слов, первокурсница опрокинула в себя стакан с водой. Женщина же лишь добродушно улыбнулась на реакцию девочки. — Мадам Помфри меня зовут, я колдомедик Хогвартса. Ну, как тебе? — Отвратительный вкус, но… — Гермиона чувствовала, как работает это зелье. Прана, которая успела восстановиться после стычки с троллем, стала циркулировать по телу будто вода под давлением. Ощущение сонливости и слабости пропало моментально. — Полежи еще полчаса и можешь быть свободна. — Получив от Гермионы утвердительный кивок, женщина направилась к себе в подсобку. Девочка же легла обратно на подушку.       Тело будто распирало от энергии и желания что-то делать. Оно и понятно — можно сказать, магический аналог сильного энергетика. Но сейчас было важнее восстановить события Хэллоуина и осмыслить вообще произошедшее.       Только начав вспоминать, Гермиона вдруг спохватились. «Точно. Где сумка то?!» — Кажется, теперь она поняла реакцию мужа, когда сама стащила у него книгу еще в первый год знакомства.       «Так, спокойно. Вещи либо у мадам Помфри, либо у декана. Оба варианта не так уж плохи. Книгу они все равно открыть не смогли бы», — сама себя успокаивала девочка, после чего вновь принялась вспоминать.       Выбитая дверь. Нападение тролля. Бесполезность стихийной магии. Анализ. Блокирование его регенерации. Метаморфизм. Теперь, разбирая ситуацию, Гермиона вывела несколько ошибок — всего можно было бы избежать, если бы во время боя она сместилась к двери и сбежала. Вот только не навредил бы тролль другим детям в замке? Не факт. А подставлять вместо себя других студентов — просто-напросто неправильно. И не только потому, что так гласит мораль. Ведь у магессы в теле девочки гораздо больше шансов выжить, чем у обыкновенного студента.       Ошибка вторая — нужно было бить его молнией. Если бы она вложила побольше сил в заклинание, то оно могло бы убить тролля, даже игнорируя его регенерацию и врожденную сопротивляемость к магическому воздействию. Скорее всего. Но даже если забыть про молнию, можно было бы использовать заклинание Ледяной Ноги. Или залить пол водой и обратить в лёд, просто не дав троллю покинуть туалет.       И не ошибка, а как раз наоборот. Очень даже хорошо, что она нашла в себе силы вернуть обратно свой облик. Иначе, вполне вероятно, очнулась бы в окружении магов ученых, закованная в хладное железо.       «Итого, что мы имеем? Девочка первогодка, убившая опасное существо. Как сказала мадам Помфри — четвертый ранг опасности. Причем, способ убийства непонятен, и состояние трупа добавит только вопросы. Это раз. Также, возможно, мою сумку обыскали и нашли личную вещь — книгу. Книгу, которую никто не смог открыть. Это два. Ну и, на закуску, вопрос — что я вообще делала в том туалете?» — Размышления Гермионы прервала открывшаяся дверь в подсобку коломедика. Но оттуда вышла не только мадам Помфри, но и… профессор МакГонагалл и директор Дамблдор.       «Вот же, Ктулху вам в задницу», — мысленно выругалась девочка, теперь пытаясь понять, что же говорить таким оперативным гостям. Не прошло ведь и двадцати минут! — Здравствуй, Гермиона. Как ты себя чувствуешь? — Голос директора был необычайно мягким и словно успокаивающим. — Директор Дамблдор, профессор МакГонагалл. — Кивнула в ответ девочка, после чего уже ответила — Вроде нормально, но только сейчас трясти начало, честно говоря. — Девочка моя, не откажешь старику в его любопытстве? Что произошло в туалете? — Я… помню плохо, честно говоря. Помню, что начала уходить и дверь будто взорвалась. Разлетелась в щепки. Потом увидела, кто ее разнёс и убежала в другой угол комнаты. Ну, бегала от него, ну, от тролля. А потом… потом не помню. Будто в груди что-то лопнуло, вспышка и больше ничего. — Девочка решила, что лучшая ложь — это смешанное с правдой. — А что вы делали в туалете, мисс Грейнджер? И что там, с вами, делали Уизли и Поттер? — Если один из вопросов был вполне ожидаемый, то второй вверг Гермиону в натуральный ступор. Она не помнила, чтобы с ней были эти двое. Ну ни капельки ведь! — Я ходила в совятню перед этим. И по дороге обратно мне стало плохо, вот и забежала в первый попавшийся. Но профессор, ни Гарри, ни Уизли со мной не было.       Директор кивнул каким-то своим мыслям и разговор продолжился. Как Гермиона и надеялась, ее посетители пришли к выводу, что это был стихийный выброс. А еще минут через десять они ушли, оставив свои пожелания о хорошей учебе и чтобы девочка больше не влипала в приключения. Сумку преподаватели, оказывается, передали Кинни и она дожидается свою хозяйку у старосты Гриффиндорцев. Что несказанно радовало. * * *       Выписали девочку, как и обещали, через полчаса. Уроки в это время закончились. Да и уже вот-вот должен был начаться ужин. Зайдя в гостиную, дабы сразу переговорить со старостой, девочка наблюдала довольно забавную картину.       Поттер, сидя за одним из столов, что-то писал. Время от времени поглядывая в книгу. Но странное было не это. Рядом сидел Уизли и перекатывал всё с пергамента друга. «Я не знаю, кого мне жаль больше. Рона, которому еще сдавать экзамены, или Гарри, труд которого могут приписать Рону и снизить Поттеру оценку за списывание?» — Мысленно усмехнулась Гермиона и направилась к спальням девочек. И она не видела, как эти двое медленно повернули голову в направлении девочки, провожая ту взглядом, пока она поднималась по лестнице.       После недолгих объяснений со старостой, пары вопросов любопытной студентки и чашечки выпитого чая девочка ушла в сторону Большого Зала.       Вопросы сокурсников (да и не только сокурсников), сплетни и просто шутки первокурсница отбивала уже доставшей ее репликой «Я мало что помню. Директор решил, что это был магический выброс» — что, правда, не сильно сбивало интерес.       Из головы девочки всё никак не выходило ощущение опасности при общении с директором. Не физической, нет. Ментальной. А значит, необходимо найти информацию о менталистике этого мира. Креол не так уж много рассказывал об этом разделе Искусства, чтобы сейчас Гермиона могла не переживать за сохранность своей воли и знаний. — Грейнджер. Есть минута? — Прервал размышления гриффиндорки, уже идущей в сторону своей башни, юный Малфой. — А? — Говорю, время поговорить есть? — Вздохнул приятель, уже примерно знающий, как девочка может витать в своих мыслях. Дождавшись кивка, Драко двинулся в сторону от оживленных коридоров.       Пару минут они шли в молчании, нарушаемом лишь расходящимися эхом ударами каблуков о каменный пол замка. — Что, тоже хочешь узнать, что там произошло? — Невесело усмехнулась Гермиона, уже уставшая от однообразных вопросов студентов. — Я там, вообще-то, был. — Отозвался мальчик, не замедляя ход и позволяя Гермионе вновь погрузиться в размышления. Впрочем, ненадолго.       Странная парочка Хогвартса, что положила начало сглаживанию углов меж двумя факультетами, уселась по разные стороны широкого окна с видом на Запретный лес. — Так, может быть, расскажешь про Хэллоуин более подробно, Драко? — Было заметно, что слизеринец опасается своей подруги. Это читалось в мелочах: дистанцирование, взгляде, движениях. И Гермиона знала то, что знает Драко — то, что он видел, знать не должен никто. Но… Если вспомнить слова МакКошки о Гарри и его рыжем спутнике (не жизни, а учебы) — это означало, что они могли уже её выдать. Если уже это не сделали. В таком случае, визит директора и его вопросы были фарсом, а её судьба уже предрешена.       И Драко рассказал про то, что его нервировало отсутствие Гермионы на пиру. Как кинулся ее искать и наткнулся на Поттера с его дружком и как они добежали до туалета. Как он испугался тому, что увидел внутри и какое желание было просто сбежать и не возвращаться. Как привёл преподавателей. — Когда я привел профессоров, Поттер и Уизли возились вокруг тебя. Ну, а дальше, МакКошка каким-то свечением предупредила Помфри о тебе и, подняв в воздух, понесла в больничное крыло. — А откуда об этом вся школа знает? — Поинтересовалась девочка. И очень удивилась, когда поняла, что с вариантом «растрындел Уизли» ошиблась. — Дамблдор объявил об этом на завтраке. Сказал, что ты остановила тролля. Снял с тебя пять очков за нарушение школьных правил и дал десять за, цитирую: «Героизм, достойный Гриффиндора». Как-то так. — Ясно. — Глубоко вздохнув, Гермиона уперлась головой о стену, наслаждаясь тишиной о которой мечтала весь день.       Тишина… а ведь там, в родном мире, дома ее почти не было. Она возвращалась домой, а там вечный хаос и гомон. Айвен и Шань либо дурачились, либо соревновались кто лучше сможет довести Бирдин, либо рубились в видеоигрушки. Бирдин же либо болтала по телефону, либо… снова болтала по телефону. Креол — да, он сравнительно самостоятельный и спокойный ребенок, перенявший у своего отца упорство, но не перенявший его вспыльчивость. Хотя, муж говорил, что флегматичность для мага не всегда является хорошей чертой. Искусство (читать, «магия обыкновенная») отзывается на эмоции и чувства мага. Джессика же — это чистый хаос сам по себе, особенно по вечерам. — Так, может, расскажешь что это было? — прервал молчание мальчик, переведя взгляд с красот Запретного леса на гриффиндроку. — А? Погоди, Драко. Извини, сначала, если ты не против, ещё пару вопросов. — Задавай. — Пожал плечами блондин и обратился в слух. — Скажи, какие способы считывания мыслей ты знаешь? И как работают клятвы?       Сказать, что Драко изумился такому вопросу? Нет, он был в шоке. И не от направления мыслей. А от того, что магглорожденная задаёт ТАКИЕ вопросы. И это наталкивало на определенные мысли. — Гермиона, давай так. Я тебе объясню вкратце и напишу название книг и авторов, чтобы ты узнала подробнее. В обмен ты, все-таки, рассказываешь мне настоящую версию, что там таки произошло. А не чушь про магический выброс. — И в этот момент побледнела уже Гермиона. Ей реакция Драко показалась странной. Даже нет, не реакция. Точнее, не только она. Построение слов, как он ведет диалог и другие мелочи. «Может, не я одна в таком положении? Может, в момент слабины этого мира сюда попало несколько душ?» — впрочем, несмотря на подобные мысли, девочка кивнула, соглашаясь на предложение студента. — Так, давай начнем с защиты разума. Есть два направления воздействия на разум. Леглименция и Оклюменция. Нападение и защита. Хоть они и противоположны, но поначалу изучаются в паре. Подробностей, прости, не знаю. Но это требует концентрации и хладнокровия. И да, вряд-ли ты найдешь в школе что-то подобное. А по поводу клятв — тут сложнее. — Усевшись поудобнее, теперь уже закинув ноги на подоконник и облокотившись о согнутую, в колене, ногу, мальчик продолжил: — Если брать клятвы, то их бывает два вида. Как их называют — личная и ритуальная. В чём разница. Личная клятва делится на два типа — осознанная и неосознанная. В первом случае маг связывает себя определенными рамками, запретами или ещё чем, самостоятельно формируя их. Маг прекрасно понимает, что делает и даже, подсознательно, сам создаёт себе и меру наказания. В случае же неосознанной клятвы — в ярости, к примеру, происходит всё то же самое. Но вот все условия, в том числе и наказание, формирует подсознание, воля, эмоции. Получается что-то вроде магического выброса. И магия отзывается на эмоции и желания мага. Обе эти клятвы оставляют свой «шрам» и в физическом плане — на предплечьях мага остаются линии. Как-будто татуировки. — Значит, в случае осознанной клятвы, никто точно не знает, как ты подразумеваешь свои слова? И ее, значит, можно обойти. — Скорее, утверждала Гермиона, чем спрашивала. На что получила утвердительный кивок собеседника. — Именно так. Любой, у кого есть мозги, может обойти такую клятву. — Мозги есть у всех, просто не все разобрались с инструкцией. — Негромко пробормотала девочка. Малфой же хмыкнул и продолжил: — Разве что, если только слова клятвы настолько просты, что иначе их трактовать просто невозможно. А потому, был создан другой вид — ритуальный. Для него нужно три человека. И, как драматично пишут в книгах, три жертвы. Тот, кто принимает клятву — приносит в жертву возможность поверить. Тот, кто дает клятву — приносит в жертву свое право выбора, свободу, так сказать. Ну и третий, кто скрепляет эти договоренности — жертвует толикой своей магии навсегда, чтобы эта клятва действовала. Чаще всего, навсегда. И в таком случае слова клятвы трактуются тем, кто клятву скрепляет. А потому, очень важно, чтобы все трое оговорили все условия для невозможности трактовки. Свой же "шрам" этот ритуал оставляет на запястье того, кто клялся и того, кому приносили эту самую клятву. Это называют Непреложным обетом. — А как определяется наказание для того, кто нарушит данный обет? — Не определяется. Наказание всегда одно — смерть. — Пожал плечами слизеринец. Это заставляло задуматься. Ведь подобный ритуал, по большому счету, состоял не только из клятвы, но и добровольно взятого на себя проклятия. Причем, летального. — Откуда ты это знаешь? — удивленно поинтересовалась Грейнджер, понимая, что для мальчика одиннадцати лет это уже слишком. — Эй, мы так не договаривались. Твоя очередь! * * *       Большую часть правды Гермиона таки рассказала приятелю. Про то, как умеет менять свою форму, что существуют другие школы магии. И что как раз о них она думала рассказать, если Драко выполнит условия их соглашения.       На этом моменте глаза мальчика загорелись. Ведь одно дело — беспалочковый Люмос, и совсем другое — совершенно новая магия.       Менять условия прошлого соглашения они не стали. Ведь, как сказала Гермиона, знания и резерв лучше подтянуть к тому времени. Хоть и будет неудобно из-за непривычки. Ведь сейчас Малфою очень сильно облегчает создание чар артефакт — палочка.       Ну, а Драко, в свою очередь, пообещал не распространяться по поводу увиденного. И посоветовал поговорить с Поттером и Уизли. — Так, всё-таки, откуда ты столько знаешь? — Повторно задала вопрос гриффиндорка, когда они уже шли в сторону башни львиного факультета. — Да просто у отца, как-то, спросил, почему он в своем Министерстве не пользуется клятвами, как в пьесах. Он и обьяснил, ну и дал литературу соответствующую. — А ты что, читал пьесы?