Напиши мечту на бумажном самолётике

— Брат?.. Антон? — голос Оксаны ножом резанул слух, после чего светловолосый резко отстранился, сбросив с себя чужие руки и всмотревшись в голубые глаза напротив. Холод и безразличие, но в глубине зрачков было что-то ещё. Арсений боялся? Он был хорошим актёром. Повернув голову в сторону двери, Антон так же столкнулся с прищуренным взглядом карих глаз. — Как бы ты мне не была дорога, сестрёнка, но иногда ты появляешься в самый неподходящий момент, — Арсений взъерошил тёмные волосы, вытягивая шею и разминая её в разные стороны. Будто для него это всё и правда лишь игра. А губы Антона всё ещё пылали. Он-то не сможет так просто забыть этот поцелуй. Слишком неожиданно, слишком яростно, слишком отчаянно. Нет, это не было игрой. Или всё же?.. — А что мне ещё нужно было делать, когда ты перебрал, схватил Антона и поволок его в неизвестном направлении? — возмущалась девушка и Антон понимал её. Что ещё она могла подумать? На её месте Антон бы и сам испугался. А Арсений казался спокойным. Но лишь на первый вид, пока корпусом не развернулся к Оксане, сквозь зубы процедив: — Оксана, я всегда тебя просил лишь об одном — не лезть в мои дела. Но ты вновь суёшь свой нос, куда не нужно! Девушка застыла, с испугом уставившись на брата. В глазах собиралась влага, которую она быстро вытерла рукой, а ладонь Ильи на спине успокаивающе поглаживала, выводя разные узоры. — Если хочешь уберечь её от самого себя, подумай, не поздно ли ещё. Ты правда думаешь, что она ничего не видит и не понимает? — Илья презрительно оглянул друга, будто возвышаясь над ним. — Я не собирался этого говорить, так как уважаю нашу старую дружбу, но, Арс, ты должен понять, что твоя прогнившая душа — это бомба замедленного действия. И когда она взорвётся, за собой унесёт всех, кто рядом с тобой. Ты можешь её остановить, но не хочешь. Потому что ты боишься остаться безоружным. Ты всего лишь трус, застрявший в детских страхах. Время уже повзрослеть, чёрт возьми! Антону показалось, что голос Ильи эхом прошёлся по коридору, а после наступила тишина. Оксана с сожалением взглянула на брата, а тот, спустя некоторое время, не сдержав ехидной улыбки, начал смеяться. И сложно было понять, что это за смех — то ли сумасшедшего, то ли отчаянного человека. А может всё сразу, ведь печальная улыбка не коснулась голубых глаз, в которых вновь плясали бесы. Антон невольно сравнил Арсения с истинным Дьяволом. Тот убрал свои тёмные пряди волос назад, смотря на всех сверху вниз, от чего по телу Антона пробежали мурашки. Илья хмуро смотрел на друга, успокаивая Оксану. — И мне это говорит человек, который всё ещё следует своей детской мечте спасти всех… Потому что этим он хочет показать, что достоин чего-то, не так ли? — шире улыбнулся Арсений. Он не владел собственным языком. Алкоголь дал ему полную свободу действия. — Так ты хочешь отплатить за то, что не смог спасти собственную сестру? Думаешь, она сейчас смотрит на тебя и восхищается твоим героизмом? Ты правда полагаешь, что ей это нужно? Что это что-то изменит? Что это искупит твою вину? Серьёзно, Илья? — Я хоть что-то делаю, — злобно прошептал тот, сжимая кулаки и делая шаг вперёд, оставив Оксану за своей спиной. — Ну да… — протянул Арсений, поворачиваясь боком и взглядом впиваясь в фигуру Антона, после чего его губы накрыла кривая улыбка. — Жаль, что ты ничего не сделал, когда у тебя были возможности… Или, вернее, сделал, став причиной смерти собственной сестры… Но не успел Арсений закончить, как Илья со всей силы врезал ему по лицу, заставив отступить назад и опереться о подоконник, чтобы не упасть. Но он не стал ждать следующего удара, решив отплатить тем же. Илья так же успел увернуться, а дотронувшись до щеки заметил кровь на руке. Арсений выглядел не лучше. Его губа оказалась разбита и было заметно, что останется синяк. Оба грозно сверкали взглядами друг на друга, будто только этого и дожидались. Антон посмотрел на Оксану, которая с ужасом закрыла рот ладонью, уже не в силах остановить слёз, что катились по щекам. Ей было больно и, не в силах больше на это смотреть, она просто развернулась, уходя прочь. Антон недовольно покачал головой. Он был не в силах вмешаться в это рукоприкладство, но довести свою мысль до их разума всё же попытался: — А теперь думайте, как будете просить прощения у Оксаны. И ты, Арс, в первую очередь. А два парня так и застыли, с удивлением уставившись на светловолосого, будто и вовсе забыли о его существовании. Арсений лениво выпрямился, садясь на подоконник и доставая пачку сигарет. Его одежда была помята, как и он сам. А кровь смотрелась как-то слишком уж эстетично вкупе с его нынешнем образом, и Антон невольно сглотнул, отворачивая взгляд, краем глаза замечая довольную ухмылку брюнета. Заметил. — Это было неизбежно, — спокойно ответил, закуривая. Он ни о чём не сожалел. А брови Антона поползли вверх. — Только из-за каких-то слов, брошенных по пьяни? — Не совсем, — вмешался Илья, скрестив руки на груди и задумчиво сверля стену. Антона это начало бесить. Сначала они все лезут к нему с вопросами, вытягивая из него каждое слово, а после забывают, что такое нормальное общение. — Он хотел сказать, что это было лишь обстоятельство врезать мне. А причиной этого был ты, — Арсений сделал затяжку, медленно выдыхая дым. Его ледяные глаза устремились прямо на Антона, от чего тому стало не по себе, но он всё же сказал: — Не понял. — Ты мне нравишься. И он это знает, — просто ответил Арсений, внимательно следя за эмоциями парня. Илья дрогнул, а в карих глазах тенью уселся страх. — Он боится, что я тебя сломаю… Но ты уже сломан, разве не так? — а после посмотрел на бывшего друга. — Мёртвых поздно спасать. Холод и боль. Это всё, что осталось у Антона. Он прикрыл глаза, сделав глубокий вдох, и безэмоционально кивнул, покинув комнату на ватных ногах. Тело будто не слушалось его. Разум оставил его, предоставив место пустоте. Теперь из него можно было слепить, что угодно. Ему уже плевать. Он слишком устал. — Добился, чего хотел? Стало легче? — злобно оскалился Илья, а Арсений скривил губы в ухмылке. — Вот и твоё истинное «Я». А то противно уже стало от твоей улыбки. Илья бросил на него недовольный взгляд, обессилено упав в кресло, что стояло в углу комнаты. Арсений же просто смотрел в окно, пытаясь успокоить собственное сердце. Он знал, что его, скорее всего, возненавидят. Он знал, что этим самым причиняет боль самому себе. Но он помнил слова отца: «Перед тем, как построить что-то великое, нужно сломать что-то ценное». И он готов поломать парня до конца, чтобы после забрать его себе. — Знаешь, Арс, ты выбрал наихудший вариант… Он тебя возненавидит, — сообщил Илья после долгой тишины. — Это не важно, пока я буду в его мыслях. Никто из нас не способен предугадать будущего. Всё может очень быстро измениться, — ответил Арсений. — Я не позволю тебе играть в эти игры, — сказал Илья, встав с кресла и двинувшись к выходу, но, остановившись у двери, добавил: — И извинись перед сестрой. Она не имеет никакого отношения к нашему спектаклю. Это только между нами.

***

Антон глазами бегал по незнакомым лицам, пытаясь отыскать нужного ему человека. На кухне у раковины он нашёл Оксану, которая дрожащими руками держала стакан с водой, пытаясь сделать глоток и не пролить его. Рядом стояла Ляйсан, что-то говоря ей. Антон не смог разобрать из-за шума, да и это его сейчас не волновало. Он был рад, что у Оксаны есть подруга, которая может приглядеть за ней. Решив не мешать им, Антон просто схватил бутылку виски и, заполнив жидкостью пустой стакан, что стоял неподалеку, сделал глоток даже не разбавляя. Горло противно обожгло. Стало ли ему легче? Нет. Совсем нет. Но это придало некой свободы. Мысли так спутались между собой, что парень попросту не мог различить их сути. И это радовало. Или ему так казалось. Антон пошёл в сторону балкона, захватив свой стакан с виски. У него осталась последняя сигарета, ведь Арсений днём нагло курил из его пачки. Он подумал о том, что стоило вытрясти с него за это, но, с другой стороны, не очень хотелось его видеть. Вернее, вообще не хотелось. Локтями облокотившись о перила, Антон так и повис с последней сигаретой в зубах. Он забыл, что его зажигалка полетела к чёрту, а поискать хоть какие-то спички на кухне или спросить у кого-то забыл. Веки мгновенно стали тяжёлыми. Будто весь груз этого мира мгновенно свалился на его плечи. А ведь иногда просто так хуёво. И человек ничего не может с этим поделать. Рассказать кому-то страшно. Подумают ещё, что больной. А сам бороться он больше не в состоянии. Иногда бывает, что всё хуёво — это просто душевное равновесие, которое теряет свой баланс при попытке изменить его в более позитивную сторону. Ведь от понимания того, что человек не может просто быть счастливым, как другие, становится больнее. Антон хмыкает, глядя на звёзды. Где-то там может быть созвездие Большой Медведицы. Хренов философ. — Огонёк нужен? — знакомый голос проникнул в его мысли, и парень ничуть не удивляется, увидев рядом стоящего Пашу с протянутой зажигалкой. Антон взял её. — Если ты не куришь, для чего она тебе? — поинтересовался Шастун, а Павел поднял брови в удивлении. — С чего ты решил, что я не курю? — Ну, мы уже второй раз встречаемся на балконе, а я так и не увидел у тебя пачку сигарет. К тому же, ты выглядишь слишком интеллигентным. В какой-то степени, тебе это бы не пошло, — объясняет Антон, удивляясь собственным словам. Нет, он всегда хорошо разбирался в других людях. Почти всегда… Павел хмыкеут. Ему это показалось даже забавным. — Никто меня ещё не называл интеллигентным. Сочту за комплимент. — Ты хорошо скрываешься за маской наркоторговца, — пояснил Антон, выдохнув дым. Всё-таки он уже не фильтровал свою речь. — Почему ты так решил? — Что ты скрываешься? — Что я наркоторговец, — улыбнулся Павел, с азартом посмотрев в зелёные глаза парня. Обычно он с лёгкостью мог проанализировать человека. Понять, что ему нужно… Но этот парень был слишком непонятным. — Это лишь предположение, сделанное после твоего предложения, — Антон пожал плечами, а Павел кивнул в ответ. — Я, кстати, как раз искал тебя. Что у тебя есть? Оба смотрели куда-то вдаль, держа дистанцию. Так правильно. Никто не должен заметить. Немного подумав, Павел достал маленький пакетик из кармана чёрных джинсов и, подойдя к Антону, положил его тому в руку, собираясь оставить парня одного. — А как же оплата? — спросил он, на что Павел помахал рукой: — Считай, что это проба. В следующий раз заплатишь. И почему-то он не сомневался, что следующий раз точно будет. Антон оглядел пакетик, в котором были две круглые таблетки. Амфетамин или экстази? Не имело значения. Он проглотил одну, запив алкоголем. И плевать, что он ни хрена не ел сегодня, что в голове бардак, а желудок готов был остановиться в любой момент. Последствия этого он прочувствует утром, а сейчас может расслабиться. Улыбка медленно накрывала его губы, а энергии стало значительно больше. Он не помнил, сколько алкоголя успел выпить перед тем, как его поймали эти голубые глаза, пронзительно следящие за каждым движением. Было смешно. Он уже не мог вспомнить слова Арсения. Не мог вспомнить, что он вообще делал на этой вечеринке. Антон просто наслаждался в компании собственных демонов, которые так манили его. Он наконец-то сдался им. Принял их, сделав друзьями, но вот чужая рука вырвала его из этого осознания. Его куда-то вели. Он не чувствовал собственного тела. Лишь звонкий смех сумасшедшего заполнил разум. Его резко толкнули в маленькое помещение, заставляя нагнуться, а после он почуствовал чужие пальцы рук у себя во рту, что заставляли выблевать всё содержимое желудка. Антону было противно и больно. Горло першило, его повторно вырвало. Голова шла кругом и, если бы не сильные руки, что придерживали его за талию, он бы упал. — Я забираю тебя домой, — бархатный голос опалил ухо, а после он вновь нагнулся над унитазом. В носу отдавало противным запахом алкоголя, щёки покрылись слезами. Антону стало противно от самого себя, и он уже не сдерживал эмоций, в голос рыдая прямо на груди Арсения. «Жалкий. Никчемный.» Повторяли они, и он верил. Он предал их. Он предал себя. Тёплая ладонь прошлась по светлым волосам, успокаивая парня. — Малыш, я не позволю тебе утонуть в этом в одиночку, — услышал, но не поверил. Он поклялся, что не позволит никому разрушить свой мир.