***
Поездка в пригород
Двадцать один год
С утра Кира вовсе не забыла о поездке, дав Людмиле понежиться в объятии сна, она приготовила кофе. Что-то из маминых припасов сгодилось на завтрак, да еще и вафельный аромат наполнил весь дом. Против такого вкусного соблазна сон оказался бессилен, и Мила прямо в пледе отправилась в ванную, просыпаться дальше при помощи воды. А потом за завтраком тщетно пыталась отговорить девушку от поездки, ведь ничего экстренного в этом ремонте не было. Но та резонно заметила, что на дворе предпраздничные дни, а потом буду праздничные, и до февраля, как бы даже не до двадцать третьего, вот таких сантехников надо действительно пинать, а лучше гнать нафиг и искать приличных мастеров. На это Мила лишь вздохнула, в пригороде с этим были проблемы, а звать городских обходилось в копеечку. Но все равно ей было жутко неудобно втягивать в это новую подругу, которая отдыхает в отпуске. Кира оказалась из тех людей, которые если ставят цели, то прут к ним как танки, правда очень тактично и с шуточками, так что все возражения пошли прахом. Люда была одета, усажена в машину, и все что от нее требовалось — указать адрес, а она упрямилась начиная психовать. Была расцелована до снижения уровня накала, и тут же получила предупреждение, что если адрес не будет получен от нее, то Кира обратится к родителям своей подружки. И ведь злиться на это наглое чудо не выходило, она даже шантажировала шутя и подкалывая, а в какой-то момент Мила поняла, что этой девушке просто любопытно не как она живет, а где. Чтобы знать, где Милу можно найти помимо родительского дома. Закралась мысль: «А что если шуточки, да прибауточки, а на самом деле всерьез?», и все равно становилось уже смешным нелепое сопротивление. Мила слегка надувшись выдала свой адрес. По дороге все же Кира нашла ключики к ее настроению, похоже ей это даже нравилось. Да и Людмиле не хотелось все портить, так что она сама с собой нашла компромисс, убедив себя, что ремонтный раскардаш — это вовсе не трагедия. Ну, да, жила она скромно, обстановка еще бабушкина, так она всего год как институт закончила и работать начала. Родители не миллионеры, да и сама зарабатывает не слишком много по городским меркам, чтобы развернуться. Главное, что на жизнь и хлеб с маслом хватало и никто нервы не трепал. Ну вот просто — что есть, то есть, и нечего нервничать. Сказка закончится, и все вернется на круги своя. Дома Мила застала еще больший разгром от деятельности мастера-сантехника, чем ожидала. Она действительно была готова психануть и звонить ему, вызвать, чтобы набить морду. Потому что его стараниями ремонт грозился затянуться надолго, а главное, что в рабочее время этот свинтус занимался чем-то другим. Кира похмыкала увидев все это дело, и отправила Милу готовить чай, а сама завозилась с инструментами, заставляя хозяйку квартиры удивленно выглядывать из кухонной обители. Через некоторое время, стараниями Киры водопровод хоть временно был приведен в рабочее состояние. Людмила начинала чувствовать себя странно, и задавалась вопросом: «Эта девушка вообще что-нибудь не умеет делать?», и ей казалось, что найти что-то в этом плане будет сложно. — Я начинаю себя чувствовать какой-то блондинистой домохозяйкой, а заодно и неумехой, — заметила Мила, наблюдая, как Кира складывает инструменты. — Не думаю, что ты на самом деле такая. У меня просто отец ремонтами занимался, а мы с братом помогали, ну и я нахваталась всякого. Гони в шею этого несчастного таракана и даже не вздумай ему платить. Он тут раскурочил даже то, что не требовалось. Найдем тебе нормальных мастеров. — У меня создается впечатление, что у тебя нет недостатков. — Проговорила Мила обняв Киру и ловя ее взгляд. — Есть что-нибудь, чего ты не умеешь делать? — Пф-ф, конечно есть, и недостатки тоже, — усмехнулась Кира, и тут же пользуясь возможностью оставила на губах Людмилы поцелуй, — и возможно, что даже слишком много. — Составишь списочек? А то я ни одного еще не заметила, может быть ты так достоинства недооцениваешь? Сантехник выгоняться не хотел: на месте работ этот обормот появился сразу же, как только злая Людмила сообщила ему по телефону, что в его услугах больше не нуждается. Мужичок, хорошо подвыпивший где-то по дороге, возмущался и требовал компенсации. Кира готовилась решительно выкинуть эту пьянь за дверь, но Мила не дала лишить себя такого удовольствия. Теперь уже удивлялась Кира наблюдая, как просто и без пыли, женственная и нежная (по ее мнению) девушка выставляет за дверь наглеца. А уж какой сложной конструкцией ответила Мила на вопли этого специалиста — хоть записывай. Людмила заметив задумчиво-удивленное выражение на лице подруги, довольно усмехнулась: зря что ли она в детстве единоборствами занималась. А на вопрос Киры по словесности, Люда лишь хмыкнула, и пояснила, что работать в мужском коллективе — это практически равнозначно обучению на лингвистическом курсе института. Кураж прошел, а бардак остался, и Людмила заметно приуныла, рассматривая беспорядок в коридоре и в ванной комнате. — Вот все понимаю, есть же мастера хорошие, обязательные, но почему-то мне везет на подобное этому. И этот уже третий, — вздохнула Мила, усаживаясь на диван. — Ну это мы сейчас поправим, — весело заметила Кира, доставая телефон и с заметным восхищением посматривая на девушку, — больше про твою спортивность спорить не буду, а то ведь вон как ловко за двери умеешь выставлять. Он хоть не разбился свалившись на лестнице? — Хм, да что ему станется? Он же так пьян, что считай будто под анестезией. Как бы завтра вновь не пришлось выставлять, потому что может и не вспомнить, что уволен. — Завтра будет кому выставить, и без нас, — Кира уже успела отправить сообщение и даже ответ получила, — как раз у знакомых мастеров окошко есть, так что завтра приедут, и займутся ремонтом. Одним словом Мила готова была поверить, что Кира просто чудо-женщина. В этот день они решили больше никуда не ехать, а прогуляться по местным природным красотам. Как и предсказывала бабушка Людмилы, пошел снег, кружась и оседая крупными хлопьями, и прогулка девушек быстро переросла в веселье. Люда затеявшая игру в снежки, была ими закидана, едва не превратившись в снежную бабу. В отместку она подловила момент и толкнула Киру в мягкий и большой сугроб, не оставаться же только ей со снегом за шиворотом и в сапогах. Ну а Кира не преминула использовать доброту Милы, протянувшей руку, чтобы помочь вылезти из сугроба, обернув это против нее же. В общем, извалявшись в снегу и нацеловавшись, они отправились сушиться, а заодно опробовать на прочность кровать Милы. На следующий день дождались мастеров, договорились на вполне вменяемые сроки и сумму. И уехав в город еще три дня жили как в раю. Почти. Потому что в один из дней Кира захотела проверить кулинарные способности Милы путем изготовления домашних пирожков. Людмила честно отнекивалась целых пять минут, а потом согласилась с условием, что Мила будет помогать с лепкой. И лучше бы она этого условия не ставила. Половина муки, в итоге, оказалась на них самих, большей частью на Людмиле, потому что Кире быстро надоело лепить будущие вкусняшки, зато она была не против поприставать к красавице-поварихе. Веселая лепка едва не была заброшена, но к счастью Кира увлеклась жаркой пирожков, и у нее это получалось на славу. — Кира ну вот как так можно? Мне казалось, что ты все умеешь, а тут оказывается с кулинарией проблемы. — Ну, дорогая моя, я же говорила, что есть у меня недостатки, и это один из них. Бабушки рядом не было, мамы тоже, мачеха сама толком готовить не умела. Меня отец воспитывал, да и росла я жуткой пацанкой. Так что какие там пирожки? Яичницу там, супчик простенький, сосиски и картошку сварить — это, пожалуйста. Салат могу накромсать, ну и вот еще вафли научилась делать… как ни странно. Так что с голоду не помру, но и шедевров ждать не стоит. Ну, разве что сама научишь их делать. — Судя по нынешней готовке это будет очень хлопотное занятие, — чуть ворчливо заметила Мила. — Зато вот накормишь чем-нибудь вкусненьким, и я буду очень ласковой и благодарной. — За еду меня еще не трахали, — рассмеялась Людмила, — какой кошмар. Я-то думала, что нравлюсь тебе за красоту неземную, характер превосходный, а меня элементарно разводят на пирожки! — Ну-ну! Ты это бросай. Характер и красота — это само собой, а ради пирожков и повариху можно нанять, но когда пирожки любимой красавицей сделаны — это же просто блаженство, такое не купишь. Кира при этом откровенно флиртовала и льстила, обнимала и целовала. Людмила даже не сумела ничего вставить про «любимую», что ее очень интриговало. Так пролетел еще день неги и удовольствия от общения, близости, комфорта и закрытости от мира. Киру лишь раз побеспокоили с работы, но она быстро решила все вопросы, и к вечеру вытащила Люсю на прогулку в торговый центр. Вот там Мила озадачилась тем, что уже второй год не покупала родным подарки на Новый год. А еще хотелось бы подарить что-нибудь и Кире. Вопрос был в том, что именно.Тени прошлого
Двадцать один год
Они познакомились всего-то неделю назад, но сказать, что за этот срок изучены вкусы и пристрастия было бы великой глупостью. Да и денег после затрат на ремонт было не так уж и много. Мила даже загрустила в растерянности, не особо замечая, куда тянет ее эта непоседа. В итоге обзавелась новыми штанами, да еще и юбкой зачем-то. Против юбок самих по себе она ничего против не имела, просто в брюках и джинсах удобнее, да и работа такая, что коленками светить в офисе не приходится, но вот Кире удалось ее развести на эту покупку. Юбочка ей и вправду шла, но… вот после «но» она покраснела, вспомнив, что и сама любила, когда Маринка юбки надевала. От парочки свитеров пришлось отказаться, из распевающих романсы финансов. Затем вытащила Киру из отдела белья, где эта безобразница уже что-то для нее принялась выбирать. Кстати, вкус новой подруги был очень даже хорош, и то, что она подкидывала на примерку Миле, ей шло и нравилось, разве что с цветами и оттенками были проколы. Перепало внимание и Кире, так что и она от покупок не отвертелась. По ходу Мила купила отцу отличный пуловер. Долго думала, что подарить бабуле, и не от большого ума купила хороший набор спиц для вязания, а потом застряла в книжном отделе, заметив красивое издание о местных легендах. Выборочно почитала, посмотрела, Кира в это время сопела под ухом, положив подбородок на ее плечо, и тоже заглядывая в текст. Решила, что издание может бабушке понравится. А вот с мамой было сложнее всего: покупать что-то из одежды для нее было делом неблагодарным, потому что их вкусы не совпадали. Купить что-то для кухни — такое себе, ведь всяких кастрюль и чайничков в родительском доме столько, что еще на одну кухню хватит, и даже с избытком останется. Ну а когда на глаза попался ювелирный отдел, Мила решила, что это вполне подойдет, и выбрала там красивый кулон. Оставался только подарок для Киры, которая путешествовала по магазину, что-то внимательно осматривая. Ну а пока та была занята, Людмила сначала застряла у витрины с браслетами. Были бы ближе знакомы, то наверное можно было бы подарить хорошее кольцо или перстень, а так по ощущениям браслет, цепочка или подвеска вроде бы нейтральнее. Подумав о кулоне вспомнила, что Кира не носила особо ничего на шее, а вот браслетики на татуированных руках смотрелись вполне хорошо, и их у нее хватало разных. Однако при выборе плетения попался на глаза перстень, и все — Мила зависла над ним, понимая, что эта штучка вот прямо как специально создана для Киры. Отбросила предубеждение, и купила понравившуюся вещь, решив, что сказка закончится, а память останется. Саму виновницу пришлось искать в другом конце зала. Нагулявшись Кира уже страдала от недостатка энергии и ей требовалась дозаправка калориями в кафе. Поэтому на радостях, что покупки подошли к концу, она приобняла ее на выходе из ювелирного, и даже порывалась расцеловать, когда им навстречу практически ввалилась другая пара. Это был очень странный и неловкий момент, потому что высокий молодой мужчина перехватив и прижав к себе за талию придерживал Маринку, а напротив практически зеркально Кира прижимала к себе Милу. Людмила удивилась когда ей показалось, что Кира и муж ее бывшей девушки в чем-то удивительно схожи, но еще через мгновение взгляд пересекся с Маринкиным, и на лицах обеих стерлись улыбки. Мила оцепенела, но почувствовав как висок тронули теплые губы, а пальцы на талии чуть сжались, отмерла, и улыбнувшись Кире выскочила из ювелирного. Некоторое время она ощущала себя словно не в своей тарелке, и пришлось создавать видимость, что все хорошо. Однако присмотревшись к подруге, она поняла, что Кира все видела, и от нее не укрылась эта неловкость, и вопросы скорее всего будут, но позже. Еще немного погуляв по центру они нашли приглянувшееся кафе. У Милы уже отлегло на душе, а вот Кира отчего-то была напряжена, но все же они заговорили о какой-то ерунде, и непринужденность стала возвращаться. Особенно этому поспособствовала вполне вкусная, хоть и слишком сытная еда. Казалось бы призрак прошлого развеялся, и они снова втянулись в беседу сдобренную легким флиртом и подколками, когда в это же кафе заявились эти самые вполне еще живые «призраки». Пары сразу оказались вне поля зрения друг друга, а когда заметили, то уже поздно было расходится как в море корабли. Еще и как назло сели напротив, больше просто мест не было, и теперь Мила старалась не рассматривать свою бывшую и ее мужа, для чего сосредоточилась на Кире. Однако Маринкин взгляд исподтишка казалось так и жег кожу, ее муж похоже заметил интерес жены и его заинтригованный взгляд прошелся рентгеном по Миле. Но самое удивительное было, что Кира, не особо скрываясь оценивающе и довольно зло рассмотрев Марину, смутила ее, а потом переключилась на ее мужа, пялившегося на ее любовницу. Но взгляд и выражение лица у нее были более, чем странные. С одной стороны ей явно не по душе было внимание мужчины к Миле, но с другой в нем читался странный интерес. Она его рассматривала словно давнего знакомого, которого никак не могла вспомнить, где видела или встречала. Да и парень на несколько секунд застыл заметив это, и сам слегка щурясь всматривался. Переведя взгляд с Киры на мужа Марины, Мила вновь отметила нечто общее, возможно в их образах, но это было как-то неуловимо. Оба темноволосые, овал лица почти одинаков с поправкой на пол. У него серые с голубизной льдистые глаза, а у Киры ярко-голубой ближе к синеве и улыбчивый взгляд. Оба предпочли темную одежду. Но мужчина при этом смотрелся, как туча, а подруга Милы, как хищная и изящная кошка. И в ее глазах Кира значительно выигрывала в своем слегка бунтарском образе. Похоже, что у бывших подруг эстетические вкусы оказались схожими. Людмиле даже в такой момент рядом с Кирой было уютно, ощущалась ее поддержка. А вот Марина казалась мало того, что не на своем месте, так еще и словно слегка испуганной и смущенной. Ее взгляд несмотря на это все время соскальзывал в сторону Милы. Бывшую воскресную любовницу это лишь раздражало, но она старалась отвлечься и не демонстрировать свое настроение. Незачем было видеть бывшей то, что она вообще до сих вызывает в Миле хоть какой-то эмоциональный отклик. Молчаливые гляделки прервал звонок от родителей Людмилы. — Люся, дочка, ты где пропала? Мы же волнуемся, а ты после отъезда даже не позвонила ни разу. — Мам, у меня все хорошо. Жива, здорова, не голодаю, не мерзну, не беременная, жизнью довольная, и все такое, — нетерпеливо упредила Люся все почти обязательные в разговоре с мамой вопросы, — все в порядке. — Родная, но отец был в пригороде проездом, заезжал к тебе. Думал может согласишься побыть у нас, заодно и забрал бы на машине. Приехал, а там у тебя целая бригада работает по ремонту, а хозяйку никто несколько дней не видел. Бригадир говорит, что ты в городе живешь. — Да, я в городе, ма… у друзей живу. Так совпало, что мы в отпусках, отрываемся слегка. Мам, я же не маленькая. — Люська… в общем, доча, ничего не знаю, завтра, чтобы была у нас на обеде, можешь даже со всеми друзьями, — голос матери слегка дрогнул, и в трубке послышалось шмыганье носом. — Ну, ма-а, с чего ты так разнервничалась? У меня правда все очень хорошо… — Вот приезжай завтра, и поделись с нами этим своим «хорошо», — фраза из-за слез прозвучала резковато, и мама шмыгнув носом, видимо утерла нос, и смягчила тон, — Люсенька, приезжай завтра, ну не знаю, что-то я накрутила себя, переволновалась. Ты последний раз была такая… я не знаю. Я испугалась вдруг ты опять с Маринкой, ведь только все улеглось. Отец ворчит, говорит, что такого быть не может. Ну, в общем… — Ты напрасно так подумала, мам. В этом плане вариантов не может быть в принципе, абсолютно никаких, — при этом Мила старалась говорить тихо, но не удержалась, чтобы не поднять глаза на свою бывшую, и сглотнуть чувствуя ком в горле, когда взгляды встретились, — мамочка, я не приеду, если хочешь говорить о… — Нет, прости, я что-то перенервничала, просто приезжай, покажись на глаза. Мы с бабушкой что-нибудь вкусненькое приготовим и посидим немного. Ведь праздники на носу, я уж поняла, что на Новый год отвертишься… В общем… мы тебя ждем завтра? — Ладно, мам, только без нервов, хорошо? И без слез. Попрощавшись она отключила телефон и приуныла. Теплая ладонь накрыла зябнущие пальцы, и от взгляда Киры показалось, что солнечные зайчики пробежали по коже, согревая лицо. — Пойдем отсюда? Что-нибудь купим на ужин, да рассмотрим покупки поближе, или под одеялом погреемся. Как тебе идея? — Мне нравится. Кафе они покидали, когда Марина с мужем еще допивали чай, и Миле было жутко приятно, когда Кира довольно демонстративно на глазах у бывшей ее приобняла и поцеловала. Было в этом что-то собственническое, но и Людмиле просто жутко хотелось обхватить лицо подруги ладонями и целовать, наплевав на Маринку и вообще всех вокруг. Но короткий поцелуй был прерван, а руки оказались заняты пакетами, так что задумка была осуществлена лишь в машине, а потом много раз в разных вариациях, по приезде домой. Людмила была очень благодарна Кире, что та не стала все сразу расспрашивать, хотя ее интерес был очевиден. Она не хотела говорить о прошлом и рассказывать историю годичной давности, ворошить воспоминания о Марине и скандале в семье, ведь это все было прочно увязано в одну связку. Тем более, что на следующий день наметился ужин с родными. Желая сохранить свою прекрасную и нежную зимнюю сказку не тронутой семейными драмами, Мила совсем не хотела представлять Киру родителям. Да и вообще рассказывать о ней. Рассказав о беседе с мамой, которую односторонне Кира слышала, Люда попросила подвезти ее к дому родных. Подруга, конечно, согласилась, вот только почудилась в ее голосе обида, но на лице это никак не отразилось. Девушка лишь обняла Милу, словно почувствовала или поняла, что ей очень нужна обычная поддержка, и чуточку тепла и силы, чтобы пережить завтрашнюю встречу. Потому что Людмила отчего-то сильно волновалась, будто предчувствуя, что завтра пойдет все не так, как на словах, и возможно, даже что не так, как в воображении. Зато после обеда рядом будет Кира — ее сказочная и слегка брутального вида фея. Которую уже хотелось назвать хотя бы мысленно свое девушкой. Однако в свою реальность сказку страшно впускать, ведь книжку с историей можно захлопнуть, и поставить на полку, вспоминая те ощущения, что она подарила, а в реальности расставаться с прекрасным очень обидно и больно.