Африка

— Что значит вернуться в Австралию? — Лекса посмотрела на подругу со смесью тоски, удивления и замешательства. Она видела, как Аня провела обеими руками по длинным волосам и сердито вытерла слезы, стекавшие по ее лицу. — У моего отца был инсульт, — объяснила она. — Мне звонили из больницы час назад. — Как он? — обеспокоенно спросила шатенка. — Сейчас он в искусственной коме, — вздохнула Аня. — Но они не знают, что будет, когда он проснется, какие области мозга затронуты, насколько серьезна ситуация. — Есть ли с ним сейчас кто-нибудь? — Его сестра, но она очень старая, — азиатка сглотнула. — У моего отца никого нет, ты знаешь…я не могу оставить его одного, ему нужна забота и внимание, — Лекса села на стул, скрестив руки. — Когда? — начала она. — Мой рейс вылетает завтра вечером из столицы, — голос Ани дрогнул. — Я провожу тебя, — предложила учительница, и Аня кивнула, а затем обхватила голову руками. — А Рейвен? — шепотом спросила она. — Да, а Рейвен? — повторила Аня. — Не знаю, как сказать ей. — Ты должна, — Лекса пыталась быть мягкой. — Ты не можешь тайно уехать, она никогда не простит тебе это…ты никогда не простишь себе это! Аня подняла глаза, начиная снова плакать, подруга словно прочитала ее мысли. — Как, черт возьми, я должна сказать ей, что, возможно, никогда не вернусь?! — выпалила женщина. Она сказала это вслух, и это стало ужасным и реальным. Воцарилось тягостное для обеих молчание, Аня не могла снова видеть себя в Сиднее, в комфортабельной квартире или, что еще хуже, в больнице. Теперь Трикру была ее домом, ее идеальным уголком мира в своем несовершенстве и трудностях. И теперь она должна была оставить деревушку, возможно, навсегда. Лекса же не могла представить себе деревню без Ани, которая всегда была ее безопасной гаванью, ее опорой, ее постоянное присутствие удерживало ее на якоре жизни, даже когда ей больше не хотелось жить. Она не колебалась ни секунды, чтобы оставить свою жизнь и последовать за ней в самое сердце саванны только потому, что Лекса решила, что хочет уехать из страны и никогда туда больше не возвращаться. — Я могу поехать с тобой? — спросила шатенка дрожащим голосом. И Аня грустно улыбнулась, качая головой. — Твое место здесь, — твердым голосом сказала она. — Среди детей, наших друзей, саванны… Трикру не существует без тебя, Хеда. Лексе захотелось заплакать и обнять ее, но она сдержалась, чтобы не сделать этот момент еще более ужасным, чем он есть сейчас. Посреди ночи, потратив около часа на то, чтобы с помощью Лексы собрать несколько личных вещей и положить их в большую спортивную сумку, Аня оказалась у двери Рейвен, и постучать было самым трудным, что она когда-либо делала. Она задержала дыхание, пока дверь не открылась, показав девушку, которая сонно потирала глаза. — Привет, — прошептала она сонным голосом и улыбнулась. И Ане захотелось умереть, потому что она знала, что эта улыбка скоро погаснет. — Можно войти? — спросила она. Рейвен кивнула и впустила ее, закрыла дверь и включила свет. — Что случилось? — задала она вопрос и села на кровать рядом с Аней. — Я должна тебе кое-что сказать, — она не смотрела на нее. — Аня, ты меня пугаешь, — сейчас Рейвен полностью проснулась. Ее обеспокоенный взгляд не отрывался от женщины, сидящей рядом с ней. — У моего отца случился инсульт, несколько часов назад мне позвонили из больницы, — сказала она. — О боже, как он? — Рейвен поднесла руки ко рту. — Не знаю, он еще в коме, — с огромным усилием Аня подняла голову и встретилась с карими глазами Рейвен. — У моего отца есть только я…я должна вернуться в Сидней и позаботиться о нем, я не могу оставить его одного, не… — она не могла продолжать, когда увидела, как слезы наполняют глаза Рейвен, которая поняла, что означают эти слова. — Когда? — спросила она, когда первая слеза скатилась по ее лицу. — Утром, — тихо ответила она. — Но… — Рейвен не могла поверить, что задает этот вопрос. — Ты вернешься? Серьезный взгляд Ани испугал ее. — Я не знаю…я не знаю, как все сложится, — сказала она. — Ему может стать лучше через месяц или два, но также ему может стать хуже, и я…могу не вернуться… Губы Рейвен задрожали, когда она попыталась сдержать рыдания. — Я не хочу оставаться в Трикру без тебя, — простонала она. — Ты должна, — Аня всхлипнула. — Мы всегда боролись за это место, мы изо всех сил старались сделать его таким, какое оно есть сейчас, мне нужно знать, что ты здесь, что ты продолжаешь бороться и что с тобой все в порядке. — Но как я могу быть в порядке, зная, что ты на другом конце света и что я, возможно, больше тебя не увижу? — спросила она, начиная всхлипывать. — Потому что, если я буду знать, что ты в порядке, я тоже буду в порядке, — сказала она. Затем она протянула руку и вытерла слезы Рейвен. Инженер прижалась к ее груди и начала громко рыдать, Аня крепко обняла ее, пытаясь запомнить запах ее волос, прикосновение ее рук, даже ее слезы. Она тоже плакала, потому что как раз тогда, когда казалось, что ее жизнь наладилась, все внезапно разлетелось на куски. Они не сомкнули глаз. Они плакали, рассказывали друг другу, как много значили для каждой последние два месяца, занимались любовью. А утром, когда пришло время прощаться, еще до того, как проснулась деревня, Рейвен страстно желала очнуться от этого кошмара. Она увидела, как красный джип выехал из деревни с первыми лучами рассвета, и Аня не обернулась, было слишком больно. И только когда машина скрылась за холмом, женщина упала на колени на пыльной улочке и начала рыдать. Рыдания, которые никто не слышал, никто не мог ее утешить, по крайней мере, она так думала. Этот день сильно отличался от всех остальных. Когда Кларк проснулась около шести, она вдохнула запах подушки Лексы, но, протянув руку, не нашла ее. Она открыла глаза в надежде, что она уже встала, но женщины не было в комнате. Она села и потянулась к лежавшим на полу штанам, ища сотовый телефон. Она включила его и к своему облегчению нашла сообщение от Лексы. «Извини, что не предупредила, не хотела тебя будить. Произошло небольшое ЧП, и я еду в столицу, так что не вернусь в Трикру до вечера. Чувствуй себя как дома, я оставила ключи на столе, чтобы ты могла закрыть дверь. Увидимся позже: *». Она почувствовала облегчение от этих слов, но удивилась, почему не послали Аню. Конечно, на ее вопросы нашлись ответы, когда Кейн произнес перед добровольцами речь в столовой: чрезвычайная ситуация была связана Аней, которая была вынуждена покинуть деревню из-за проблем, связанных с ее семьей. Посол объяснил, что не уверен, что их водитель вернется в деревню, и пока ее заменит Рейвен. Рейвен в столовой не было. Кларк и Октавия обеспокоенно посмотрели друг на друга, с трудом представляя состояние своей подруги. У Ани не было времени и возможности объявить, что она покидает деревню, но она определенно говорила с Рейвен. Это была новость, которая шокировала каждого из них по самым разным причинам: больше всего расстроились, по крайней мере, среди присутствующих, Беллами и Индра. У кухарки блестели глаза, и она несколько раз прятала лицо в складках фартука. Октавия, которая недавно закончила дежурство, последовала за Кларк в лазарет и с долгим вздохом упала на стул. — Лекса тебе ничего не говорила? — спросила она блондинку, которая отрицательно покачала головой. — Она только оставила сообщение, что ей пришлось уехать в столицу, — ответила она. — Никаких намеков на Аню. — Боже, Рейвен должно быть разбита, — Октавия потерла уставшие глаза. — Думаешь, нам стоит поговорить с ней? — спросила Кларк. — Или…не знаю, поддержать? — Ей нужно немного времени, — уверенно кивнула охранник. — Мы должны дать время, чтобы переварить это дерьмо, только тогда она сможет сказать нам, как нуждается в нас. Доктор кивнула. Ей было жаль, что Ане пришлось уехать, она была добра к ней, давала ей чувство безопасности, которое могло успокоить ее. Она редко улыбалась, как и Лекса, и это позволяло каждому наслаждаться теми моментами, когда она позволяла себе радостное выражение лица. — Думаешь, она вернется? — Кларк посмотрела на охранника, надеясь на положительный ответ. Однако выражение лица Октавии не сулило ничего хорошего. — Не знаю, неизвестно, что произошло у нее в семье, — начала она. — Но если бы это было что-то поправимое за пару недель, она бы не упаковала вещи, не так ли? — вздохнула она. Доктор подавленно выдохнула, садясь на кушетку рядом, понимая, как сложно сейчас пойдут дела. Было около десяти, когда Лекса приехала в Трикру на красном джипе. Они добирались до столицы почти семь часов, и поездка в аэропорт была напряженной и хаотичной, однако, это было им на руку, поскольку обе они хотели оттянуть этот момент как можно дольше. Это был эмоциональный момент, она хотела посадить Аню в машину и насильно отвезти обратно в деревню. Вместо этого она просто обняла ее и попросила сообщить, когда ее рейс приземлится в Сиднее. Она заглушила двигатель и посмотрела на сарай, странно было думать, что она больше не увидит, как ее подруга выходит оттуда, измазанная моторным маслом. Она сжала руль и разрыдалась, опустив голову. С тех пор как они познакомились, они никогда не разлучались больше, чем на несколько дней, они всегда поддерживали друг друга в действительно важные моменты. После похорон Костии Лекса исчезла, сняла комнату в пригородном отеле и пряталась там несколько дней. Аня ни секунды не оставляла ее одну, принимая рыдания, крики, удары кулаков о стены комнаты, битое стекло, тишину, длившуюся несколько дней. Она и глазом не моргнула, даже когда самое худшее вышло из Лексы Вудс. Теперь она уехала в этот ненавистный город, и единственный способ быть рядом с ней, это через глупый телефон. Она вышла из машины, вытирая слезы, и направилась в сторону домиков. Ей просто хотелось упасть на кровать и забыть, что она только что отвезла свою лучшую подругу в аэропорт. Но затем она вспомнила, что оставила свой ключ от комнаты Кларк. Это заставит ее обменяться парой слов, показаться в ужасном состоянии и, вероятно, дать объяснения, которые она абсолютно не хотела давать, даже Кларк. Она шла по дорожке очень медленно, но, в конце концов, добралась до домиков и постучала в дверь номер восемь, стараясь не показывать эмоции. Когда доктор открыла, она увидела облегчение на ее лице. — Привет, — пробормотала Лекса. — Ты в порядке? — спросила блондинка, отступая, чтобы шатенка могла войти. — Нет, — ответила она, садясь на кровать. — Хочешь поговорить? — Кларк села рядом. — Нет, — Лекса опустила взгляд. — Я просто хочу пойти в свою комнату, мне нужно побыть одной. Врач кивнула, и как бы она ни сожалела о том, что ничем не может помочь Лексе, было ясно, что ей нужно смириться с тем, что Аня уехала. Поэтому она положила ключ от комнаты номер четыре в ее ладонь, нежно коснувшись ее. Только тогда учительница посмотрела ей в глаза. — Мне очень жаль, что Аня уехала. Лекса кивнула, тяжело дыша. — Мне тоже, — сказала она. — Как Рейвен? — Кларк покачала головой. — Я не видела ее весь день, — ответила она. — Мы стучались к ней, но она не открывала, — Лекса серьезно кивнула. — Сезон дождей не помогает… — В смысле? — доктор нахмурилась. — Когда начинается дождь, мы приостанавливаем работу, — объяснила шатенка. — Часто дождь льет днями, бывают наводнения, рушатся конструкции, остается много времени, чтобы побыть наедине со своими мыслями. Кларк представила себе, что пережить потерю кого-то будет труднее в одиночестве, в маленькой комнате под дождем, и пообещала себе, что сделает все возможное, чтобы стать фигурой, присутствующей в жизни Рейвен, особенно в такое время. Она посмотрела на Лексу и увидела, что та нервно заламывает руки. — Мы преодолеем это, — сказала она. — Постепенно. Лекса кивнула больше себе, чем ей, затем повернулась и посмотрела на нее. — Я пойду спать, — ответила она и поцеловала ее в лоб. — Доброй ночи. — Спокойной ночи. Кларк наблюдала, как она, не оглядываясь, подходит к двери. Она поняла, что ей тоже, как и Рейвен, нужно время, чтобы смириться с отъездом Ани. Кларк со вздохом упала на кровать, понимая, что теперь повседневная жизнь Трикру изменится. Что касается Лексы, то она вошла в свою комнату, но спать не легла. Она села за большой стол, заваленный бумагами и документами, открыла ноутбук и включила настольную лампу, затем надела очки для чтения, откинула волосы назад и начала изучать карты, которые составляли ей компанию уже несколько недель, исследуя некоторые области и изучая их с помощью спутниковых карт. На ее столе был полный беспорядок, куча записных книжек, заметок, чисел или кодов, не имевших никакого смысла ни для кого, кроме нее. Тем не менее, в своем беспорядке она всегда находила все, что было нужно, создавала связующую линию между элементами своего исследования и работала здесь лучше, чем в любом супер аккуратном офисе. Впереди была долгая ночь. Прошло три дня, Рейвен выходила из своей комнаты только в душ посреди ночи, когда была уверена, что никого не встретит. Каждый вечер кто-то оставлял ей еду под дверью, но она брала только воду. Она выплакала все слезы, и теперь остался только гнев, не только потому, что судьба решила так изменить ее жизнь, но прежде всего потому, что Аня не отвечала на звонки. Она пыталась дозвониться до нее, хотела узнать, долетела ли она до Сиднея, все ли с ней в порядке, она просто хотела услышать ее голос. Она слушала бесконечные гудки, но Аня не отвечала. Она звонила каждые два часа, но безуспешно. Ее сообщения тоже игнорировались. «Ты долетела? Я пыталась позвонить, но ты не отвечаешь». «Как твой отец?» «Я скучаю». «Пожалуйста, Аня, ответь, я схожу с ума! Просто скажи, что ты в порядке!» «Мне нужно поговорить с тобой». «Господи, Аня, ответь на этот чертов телефон!» «Пожалуйста…». Это лишь несколько сообщений, которые она отправила ей за эти три дня, на самом деле их было десятки, десятки проигнорированных сообщений. И чем больше она ее игнорировала, тем больше нарастал ее гнев. Она чувствовала себя беспомощной, на таком расстоянии она ничего не могла сделать. На четвертый день, она вышла в два часа ночи и постучала в дверь номер четыре. Свет был включен, и когда Лекса открыла дверь, она была в очках и выглядела определенно занятой. — Можно с тобой поговорить? — спросила Рейвен. Учительница смотрела на нее несколько секунд, не говоря ни слова, не зная, что делать. Наконец, она кивнула и отступила в сторону. — Говори, — вздохнув, она села в кресло, пока другая устраивалась на кровати. — Я уже несколько дней пытаюсь до нее дозвониться, — ей даже не нужно было уточнять, о ком идет речь. — Она не отвечает, Лекса, я схожу с ума! — Мне жаль, Рейвен, — начала она. — Представляю, через что ты проходишь, я тоже скучаю по Ане, — достаточно было произнести ее имя, чтобы глаза инженера наполнились слезами. — Нет, ты не можешь себе это представить, — сказала она. — Уверена, что ты с ней разговаривала, и, по крайней мере, ты знаешь, как она…просто скажи мне, что с ней все в порядке, — взмолилась она. Лексу это терзало, Рейвен казалась такой маленькой и уязвимой и, хотя она знала, что Ане это не понравится, шатенка ответила на ее вопрос. — Хорошо, — ответила она. — Большую часть дня она проводит в больнице с отцом, возвращается домой только чтобы поспать и принять душ. Понадобится немного времени, чтобы снова привыкнуть к цивилизации. Рейвен всхлипнула, закрыв лицо руками, Лекса протянула ей носовой платок. — Я просто хочу, чтобы она ответила на звонок, — плакала она. — Хотела бы ее успокоить, сказать, что все будет хорошо. — Господи, ничего не будет хорошо! — выпалила Лекса, заставив другую испугаться. — Что ты думаешь? Что через два дня ее отец выйдет из комы и начнет прыгать от радости? Что через неделю она вернется, словно ничего и не было? Аня не вернется! Рейвен посмотрела на Лексу с ужасом в глазах, она не могла поверить в ее слова. — Ты не можешь этого знать, — сказала она. — Конечно, могу! — воскликнула она. — И я понимаю, что ты злишься, но она делает тебе огромное одолжение, игнорируя твои звонки! — после этих слов мгновенно вспыхнул гнев Рейвен. — О чем ты говоришь? — спросила она, повышая голос. — А что ей делать, Рейвен? Ответить на звонок и сказать, что скучает по тебе? Что ей не хватает Трикру? Не нужно даже говорить, конечно, она скучает по нам! — глаза Лексы заблестели. — Но оставаться привязанным к чертовому телефону губительно для вас обеих, вы больше не увидите друг друга, понимаешь? И ничто не может компенсировать физическое отсутствие человека. Вы с Аней никогда не были друзьями, ты прекрасно это знаешь, — закончила она. Рейвен больше не смотрела на нее. — Что мне делать? — молила она. — Ты должна признать, что все кончено, — сказала Лекса. — Никто не виноват, но все кончено… Рейвен ушла, в гневе хлопнув дверью комнаты номер четыре. Слезы текли по ее лицу, слова Лексы громким эхом отдавались в ее голове. Она шла одна посреди ночи, пока не добралась до стоянки. Она подошла к пикапу Ани и изо всех сил ударила кулаком по дверце. Глухой звук соприкосновения металла с ее костяшками зазвенел в тишине вместе с ее рыданиями. Она нанесла второй, третий, четвертый удар. Она даже не чувствовала боли. Она замахнулась, чтобы ударить этот проклятый фургон в пятый раз, но ее удар был остановлен рукой, которая обхватила ее запястье. Она подняла взгляд и оказалась перед Эш, новым охранником, которая наблюдала за ней. — Ты рискуешь сломать себе руку и помять пикап, — тихо сказала она. — Почему бы тебе не выпить? — спросила она. Рейвен не знала, что именно побудило ее последовать за женщиной, которую она даже не знала, она знала только, что идет обратно к домикам вместе с ней. Она вытерла слезы, почувствовав, как ее рука пульсирует от боли, и позволила привести себя в комнату номер десять. Только в этот момент Эш указала ей на стул, включила свет и сняла сапоги, а затем протянула ей стакан. — Виски? — спросила инженер, вертя его в руках. — Слишком крепко для тебя? — спросила Эш, но Рейвен покачала головой. — То, что нужно, — ответила она и, сделав большой глоток, почувствовала, как загорело горло. Охранник, не моргнув и глазом, снова наполнила ее стакан еще более щедрой дозой. — Она была хорошей, — немного помолчав, сказала она. Рейвен подняла глаза и встретила темный взгляд другой. — Кто? — Аня, — Эш пожала плечами. — Думаю, поэтому ты избивала ее пикап. У Рейвен даже не было сил придумать глупое оправдание. — Да… — просто ответила она. — Не хочу влезать в твои дела, мы даже не знаем друг друга, — ответила блондинка. — Но я видела, как ты на нее смотрела, когда мы боролись, и думаю, между вами что-то было…мне жаль, что ей пришлось уехать, но у тебя есть только две альтернативы, понимаешь? — инженер серьезно посмотрела на нее. — Две альтернативы? — спросила она и другая кивнула. — Ты можешь продолжать сидеть на месте, плакать, жалеть себя и начинать ненавидеть место, которое, без сомнения, любишь, — начала она. — Или ты можешь взять жизнь в свои руки, заняться тем, что у тебя получается лучше всего, вернуться к своей работе и найти способ компенсировать пустоту, которая тебя пожирает. Рейвен грустно улыбнулась. — Нет ничего, чем бы я могла компенсировать, — ответила она. — Не говоря уже о том, что сезон дождей остановит любую активность, — заключила она. — Не мою, — возразила Эш. — Ну, хорошо тебе, — ответила Рейвен. — Мне нужен помощник, — продолжила женщина. — Который будет помогать мне не только носить все оружие, которое мы купили для безопасности деревни, но и который обладает навыками, техникой и владением оружием, что и у меня. — Попроси Лексу, — предложила Рейвен. — Я спрашиваю тебя, — в этот момент брюнетка устремила на нее свой взгляд. — Я не солдат, — усмехнулась она. — Я никогда в жизни не дралась, я инженер. — Я могу научить тебя всему, что знаю, — предложила Эш. — Особенно сражаться, если ты действительно этого хочешь, но это требует серьезных усилий. — Что у тебя на уме? — спросила Рейвен. — Мы будем встречаться каждое утро в пять и тренироваться по три часа в день, — объяснила женщина. — Мне плевать на дождь, наводнения, ноющие мышцы или синяки. Хочешь отвлечься, Рейес? Я могу тебе помочь! Затем она посмотрела на нее, скрестив руки на груди, пока она допивала виски. Рейвен на мгновение задумалась, это занимало бы у нее три часа в день, утомляя ее до такой степени, что ей будет хотеться только спать. Кроме того, она узнала бы что-то новое, ввязалась бы в игру. Альтернативой было продолжать проливать слезы день за днем. — Когда начнем? — наконец, спросила она. Она увидела, как Эш довольно улыбнулась. — Сейчас, — вставая, сказала она. — Идем на площадку! — Рейвен встала, и они вместе вышли из комнаты. В нескольких комнатах от них Лекса читала географический отчет о районе в семидесяти километрах от Трикру, который она изучала уже некоторое время. Она задремала, очки съехали на бок, она вздрогнула, когда услышала входящий видеозвонок. Она ответила на звонок, и на экране появилось уставшее лицо Ани. — Боже, а я думала, что я монстр! — воскликнула Аня, увидев на экране улыбку подруги. — Так и есть, — ответила Лекса. — Как твой отец? — спросила она. — Сегодня утром он проснулся, и они начали делать первые анализы, — ответила Аня. — Он узнал меня и поговорил со мной, это хорошо, но он дышит через трубку, и только завтра результаты анализов покажут, есть ли какие-либо необратимые повреждения, — объяснила она. — А как ты? — снова спросила Лекса. — Очень устала, — вздохнула Аня. — И здесь так странно и шумно… — Могу представить, — шатенка кивнула. — Ты должна немного отдохнуть. — Скоро это сделаю, — азиатка опустила взгляд. — Как она? Еще один вопрос, который не требовал субъекта. — Она будет в порядке, — Лекса попыталась улыбнуться. — Ей еще нужно разобраться, дай ей немного времени. — Она много раз звонила мне, писала… — Знаю, — учительница попыталась приободрить ее. — Но ты делаешь, то что должна, Аня, не чувствуй себя виноватой. — Легко говорить, да? — горько улыбнулась она. — Да… — Лекс, знаю, что не должна просить тебя, но… — Лекса кивком остановила ее. — Я присмотрю за ней, — сказала она и Аня изобразила полуулыбку. — Спасибо. — Если тебе будет скучно в больнице, — начала учительница. — То я отправила тебе файл той области, которую мы просматривали несколько недель назад, — теперь улыбка Ани была искренней. — Кто сказал, что я не могу что-то сделать для Трикру? — спросила она. — Я никогда об этом и не думала, — Лекса с трудом улыбнулась. — Спокойной ночи, Лекс, — Аня кивнула. — Доброй, — связь прервалась, и женщина тяжело вздохнула. Ей бы хотелось, чтобы Аня ворвалась в ее комнату и открыла мини-холодильник в поисках холодного пива. Она сняла очки и помассировала уставшие глаза, а ее взгляд упал на настольные часы, которые показывали три часа ночи. Она выключила компьютер, схватила ключи и вышла из комнаты, чтобы постучать в дверь номер восемь. Когда Кларк открыла дверь, выражение ее лица было не очень сонным, но она была в пижаме, и ее глаза выглядели очень уставшими. — Все хорошо? — тут же обеспокоенно спросила она. И ее тон был справедливым, учитывая, что после отъезда Ани Лекса замкнулась в себе и почти все эти четыре дня провела в уединении. Ее желание побыть в одиночестве было принято без возражений, что позволило ей перемещаться без какого-либо давления. Она кивнула в ответ на вопрос и с сожалением посмотрела на Кларк. — Я разбудила тебя? — спросила она, но блондинка улыбнулась. — Хочешь зайти? — в ответ спросила она. Шатенка молча переступила порог, и подошла к кровати Кларк, и легла, не дожидаясь приглашения. Блондинка сделала то же самое, прижалась к ней и посмотрела ей в глаза. Лекса тяжело вздохнула. — Мы с Аней знакомы десять лет, — начала она. — И за все это время нам ни разу не случалось оказаться на противоположных сторонах мира без какой-либо перспективы увидеться снова. — Как ты себя чувствуешь? — спросила блондинка. — Ужасно, — простонала Лекса. — У нас было много проектов, мы работали над многими вещами, и теперь все это на моих плечах, теперь я одна, и если так и будет, я… Ее остановила рука Кларк, ласково коснувшаяся ее лица. — Что бы ты ни делала завтра и в ближайшие несколько дней, ты сможешь сделать это, даже полагаясь исключительно на себя, — сказала она. — И ты не одна, все, что тебе нужно, это просто попросить, — добавила она. — Можешь обнять меня? — покорно спросила Лекса, как будто это было единственным логическим решением. И Кларк просто обняла ее, позволяя ей уткнуться лицом в ее шею. Дыхание Лексы щекотало ее шею, она вдохнула запах ее волос и поцеловала ее в голову. — Поспи, — прошептала она. — Ты измучена. Она даже не закончила говорить, а Лекса уже уснула, и на этот раз Кларк завела будильник, чтобы не проспать снова. Вскоре она тоже заснула. Будильник зазвонил слишком рано. Она только что закрыла глаза, а звонок уже начал мучить ее, со стоном она приподнялась и со злостью выключила телефон. — Нет, — недовольно сказала она. — Не сегодня, я болею. Она почувствовала улыбку Лексы на своей коже. — Кларк… — начала она. — Знаю, знаю, — сказала она. — Мы должны встать, иначе опоздаем. — Кларк, — повторила Лекса. — Сегодня воскресенье. Повисла неловкая тишина, могла ли Кларк забыть, какой сегодня день? Она даже поставила будильник. И действительно, за последние несколько дней произошло так много всего, что она нисколько не удивилась. — Правда? — наконец, спросила она. Ее вдруг переполнило счастье. — Угу, — сонно кивнула Лекса. — Мы можем остаться в кровати. — Это прекрасная новость, — она прижала Лексу к себе. Она не смогла заснуть, Лекса тоже. Как только биологические часы настроились на ритм Трикру, было невозможно спать допоздна, но они продолжали просто дремать. Кларк, Лекса, Октавия, Линкольн и Беллами оказались в столовой в 14:00. Там было довольно людно, и им пришлось встать в длинную очередь. Они подошли к Индре, которая спросила Лексу о чем-то на языке, который был непонятен Кларк и всем остальным. Лекса ответила коротко, но исчерпывающе, и Индра кивнула, подавая им обед. — Что это за язык? — спросила врач, когда они подошли к столу. — Местный диалект, — ответила шатенка. — Одна из первых вещей, которые я выучила, когда приехала в деревню. Кларк улыбнулась, представив, как Лекса борется с африканским диалектом, диаметрально противоположным английскому. Сев за стол, она обнаружила, что атмосфера не особо веселая. Беллами долго смотрел на Лексу, а потом спросил: — Есть новости от Ани? Учительница кивнула. — Она в порядке, — ответила она. — Она заботится о своем отце. Парень со вздохом кивнул, он знал, что Лекса немногословна и что она не будет рассказывать новости о своей подруге, но он надеялся получить немного больше информации. Кларк воспользовалась молчанием, чтобы обратиться к Октавии. — Есть новости о Рейвен? — спросила она. Охранник покачала головой. — Она все еще не отвечает и не выходит из комнаты, — объяснила она. — И, честно говоря, мне интересно, как долго мы должны продолжать делать вид, что все в порядке. — Давайте дадим ей время, — ответила врач. — Прошло всего несколько дней и… Она замолчала, потому что Октавия, сидевшая напротив, смотрела на что-то с довольно шокированным выражением лица. — Какого черта… Кларк и Лекса одновременно повернулись в том направлении, куда она смотрела, за ними последовали Беллами и Линкольн. Они увидели, как Рейвен только что вошла в столовую с Эш. Они разговаривали, новый охранник сильно жестикулировала, инженер смотрела на нее ошеломленно. Но все смотрели на них с удивлением, потому что Рейвен выглядела так, словно ее избили. У нее был синяк под глазом, скула опухла, а на руках виднелись царапины. Также было заметно, что она прихрамывает. — О, идем со мной, — вставая, сказала Кларк. Но Лекса остановила ее, положив руку ей на плечо. — Мммм, притормози, — сказала она. Блондинка вопросительно посмотрела на нее. — Ты видишь, как она выглядит? — спросила она. — Конечно, и если ты притормозишь, я скажу почему, — Октавия снова села. — Почему? — скептически спросила Кларк. — У нее просто был дружеский бой с Эш, — объяснила Лекса. — Эта женщина — бывший морской пехотинец и агент ЦРУ, такие, как она, не могут сидеть на месте ни секунды. — Не понимаю, — нахмурилась доктор. — Я не знаю, как они договорились, но Эш, вероятно, предложила ей выход, дополнительную тренировку или что-то в этом роде, и Рейвен согласилась, чтобы выпустить гнев, который накапливался в течение нескольких дней. — Это все плод твоего воображения? — спросила Октавия. — Рейвен ударила по фургону, — продолжила Лекса. — Сегодня утром я нашла на боку огромную вмятину, и посмотрите на ее руки? Если ей нужно что-то ударить, она должна научиться этому, а не уничтожать наши транспортные средства! Я не вижу злобы между ней и Эш. Маленькая группа посмотрела на женщин, и им пришлось признать, что, похоже, они погрузились в приятную беседу. Рейвен подняла глаза, вероятно, почувствовала, что за ней наблюдают, и кивнула в знак приветствия. Они не сели с ними, просто взяли свой обед и ушли, оставив других обмениваться вопросительными взглядами. А когда Рейвен вернулась в свою комнату, уже наступило время ужина. Она провела добрые полчаса в душе не только для того, чтобы смыть усталость и грязь этого дня, но и чтобы попытаться облегчить боль, которая сотрясала ее при каждом движении. Она упала на кровать, чувствуя, как ее мышцы пульсируют и умоляют об отдыхе. Она взяла телефон и написала сообщение: «Больно знать, что сегодня ты тоже не постучишь в мою дверь. Я скучаю по тебе, Аня. Очень сильно скучаю». Он отправила его, позволив ему присоединиться к растущему списку проигнорированных сообщений. Она положила телефон на прикроватную тумбочку, зная, что не получит ответа, затем уткнулась лицом в подушку, вдыхая ее запах. Она все еще пахла Аней. Ее глаза быстро наполнились слезами. Она снова уснула в слезах. На другом конце света, в коридоре шестого этажа сиднейской больницы, Аня держала в руках кофе. Она разблокировала телефон, который только что завибрировал, и прочитала сообщение Рейвен, затем сунула его обратно в карман. Она закрыла глаза, крепко сжимая свой стакан, и ее веки задрожали. — Я тоже скучаю по тебе, — прошептала она.