Африка

Сентябрь принес с собой первые ливни, которые не были такими короткими и нерегулярными, как те, которые пропитывали тропы Трикру раньше. Теперь дождь шел несколько дней, превращая деревню в настоящее болото. Тропинки были настолько затоплены, что передвигаться можно было только в резиновых сапогах до колена, в супер плотных плащах и с большими зонтами в руках, которые были предоставлены всем волонтерам. Выходили только по крайней необходимости, учитывая непрерывный дождь. Теперь смена Кларк длилась все утро, затем ее сменяла Харпер, она после обеда возвращалась в свою комнату и находилась там до ужина. Лекса продолжала давать уроки, но школьные часы также были сокращены из-за плохой погоды и протекания крыши школы. Занятия заканчивались в полдень, физкультура была отменена, и после обеда она скрывалась в своей комнате, чтобы работать над своими проектами. Единственными, кто работал полный рабочий день, были Индра и часть корпуса безопасности. В условиях проливного дождя и приближающихся партизан Беллами и Кейн по взаимному согласию договорились, что охранники будут работать только ночью, если позволит дождь. Октавия и Эш, единственные женщины среди охранников, были временно освобождены от своих постов. Никто из них не воспринял эту новость положительно, и если Октавия воспользовалась возможностью, чтобы помогать Индре на кухне, Эш всегда старалась протянуть руку помощи везде, где это было необходимо, особенно Рейвен. Это было время года, когда из-за плохой погоды всегда возникали проблемы, связанные с контактами с внешним миром: радио всегда выходили из строя, поддержание связи было проблемой, техническое обслуживание автомобилей в Трикру приходилось выполнять каждые пару дней. Рейвен бегала весь день, с утра до вечера, и это помогало ей почти не думать. Ее смирение достигло того уровня, что она писала Ане только вечером, перед сном. Не то чтобы она ждала ответа, Рейвен была уверена, что он не придет, но это стало привычкой, которая представляла собой легкий способ по-прежнему чувствовать связь с ней. Даже гнев, который нарастал каждый раз, когда новое сообщение игнорировалось, постепенно уменьшался, оставляя место отчаянию, вместе с осознанием того, что Аня не вернется в Трикру. В значительной степени это произошло благодаря тренировкам, которым подвергала ее Эш. Они позволили ей выплеснуть весь гнев, который она испытывала по поводу этой ситуации: она могла кричать, бить, пока ее руки не начинали кровоточить, изматываться так, что не было сил даже встать с земли. Эш не останавливала ее, не мешала этому отчаянному порыву, и Рейвен была рада, что у нее на это есть карт-бланш. Если Рейвен видела, что ей становится лучше с каждым днем, зоркий глаз мог видеть, что это не так: Кларк, Октавия, Лекса и, вероятно, остальная часть деревни тоже заметили это. Рейвен сильно похудела с тех пор, как Аня уехала из деревни месяц назад, глаза впали, под ними залегли темные круги, на лице было отсутствующее выражение. Она снова обняла Кларк и Октавию примерно через неделю после отъезда Ани, укрываясь в их объятиях и успокаивающих словах, рыдая от отчаяния. И с тех пор она часто оказывалась в их компании, чтобы выпить после ужина или пообедать в столовой. И Эш тоже вошла в их круг общения. Эш обладала сильным характером и знала свое дело, никому не давала объяснений и часто упивалась своим молчанием. Должно быть, это был порок агентов, поскольку Лекса и Аня были сделаны из того же теста. Однако она была очень хорошим человеком, ее курс самообороны был любимым временем каждого волонтера, и не только потому, что это было одно из немногих занятий, которые не прекращались, это было весело. Они всегда учились чему-то новому: захвату, броску, способу обезоружить противника. Бывшая шпионка была настолько хорошим учителем, что даже Лекса призналась, что многому научилась за эти недели. Этот был единственный момент, когда они общались вне столовой. Тот факт, что Аня уехала, изменило какое-то равновесие, и, по понятным причинам, люди, которые больше всего пострадали от этого, были Рейвен и Лекса. Последний месяц учительница провела почти в полном одиночестве, благодаря постоянным дождям она посвятила себя работе душой и телом. Утром она преподавала, ходила на обед, принимала душ и запиралась в своей комнате, чтобы работать над своими проектами; она выходила к ужину, позволяла себе этот час подышать воздухом среди других добровольцев, а затем снова запиралась в комнате номер четыре. Из-за дождей она не могла выехать, что очень расстраивало ее. И даже с Кларк все затормозило. Лекса не была особенно радостной, и даже стена заметила бы это, она часто грелась в своем молчании, и, хотя она никогда не избегала Кларк, ее плохое настроение было довольно заметно. Доктор часто стучала в ее дверь, особенно после ужина, Лекса впускала ее, и они проводили большую часть вечера, болтая, что-то рассказывая друг другу, иногда просто лежали, прижимаясь друг к другу, и засыпали. С Кларк все было хорошо, она понимала, что Лексе нужно пространство. В этот вечер Кларк снова постучала в дверь Лексы, она промокла, хотя их комнаты находились в десяти метрах друг от друга. Он никогда не перестанет лить? Шатенка открыла дверь в пижаме, белая, очень прозрачная футболка и черные шорты, выглядела она уставшей. Она была в очках, которые Кларк всегда видела на ней за работой. Лекса попыталась улыбнуться ей. — Я тебе помешала? — спросила блондинка, заметив груду бумаг и включенный компьютер на столе. Но она покачала головой. — Нет, заходи, — ответила она, отступая в сторону. Она наблюдала, как блондинка подходит к ее кровати, сняв мокрые ботинки у входа, и только в этот момент она выключила компьютер и легла рядом с ней. — Как ты? — спросила Кларк. — Устала и скучаю, — ответила она, снимая очки. — А ты? — Я в порядке, — улыбнулась она. — Над чем ты работала? Лекса посмотрела на нее, и хмурое выражение лица сменилось расслабленным, и она даже не заметила этого. — Это секрет, — ответила она. — Я не могу ничего сообщать гражданскому населению. Другая выгнула бровь. — Ты все еще работаешь на австралийскую полицию? — спросила она, и Лекса рассмеялась. — Боже, нет, — она сказала это так, словно хотела прояснить это как можно скорее. — Ну, иногда, — затем добавила она. — Правда? — Кларк с любопытством посмотрела на нее и увидела, как она кивает. — Иногда они присылают мне файлы или спрашивают мнение о расследовании, но это происходит не чаще, чем пару раз в месяц, — объяснила она. — Но это не тот случай, — она красноречиво указала на стол. — Если ты занимаешься тем, что тебе нравится, пусть будет так, — блондинка улыбнулась, и Лекса казалось задумалась на несколько секунд, как будто не зная, сказать ей то, что у нее на уме сейчас или нет. В конце концов, она сдалась и села на кровати, скрестив ноги, лицом к ней. — Я работаю над планом переселения деревни, — сказала она. — Недалеко отсюда есть поляна, куда мы хотим переместить Трикру. Партизанская война не делает этот район безопасным, поэтому мы изучаем альтернативу. Кларк смотрела на нее с выражением полным удивления и восхищения. — Поэтому ты закрываешься здесь после работы? — шатенка кивнула. — Лекса, это же здорово! Ты сама все это делаешь? — спросила она. — Не совсем, я советуюсь с экспертами в этой области, изучаю спутниковые снимки, и, когда сезон дождей закончится, я хотела бы сделать пару вылазок, место находится менее чем в ста километрах отсюда, — объяснила она. — Мы с Кейном попросили разрешения у правительства и посольства, я пытаюсь получить специальное разрешение, потому что мы будем недалеко от заповедника, и Аня помогает мне в свободное время найти новые данные и контакты кредиторов во всем мире… перемещение целой деревни со всеми ее строениями и жителями — непростая работа, на это уйдут недели. Кларк пододвинулась к ней и заключила ее в объятия. Она держала ее так, как будто не обнимала всю жизнь, и это так удивило Лексу, что она покраснела. — За что…? — шепотом спросила она, обнимая ее в ответ. — За то, что ты удивительная женщина, — ответила она ей на ухо. — Интересно, видишь ли ты это так, как вижу я, знаешь ли ты, насколько велико то, что ты можешь сделать сама, и гордишься ли ты своей самоотверженностью, — она посмотрела на нее и прислонилась к ее лбу своим. — Я делаю только то, что мне хочется, — Лекса посмотрела в ее глаза. — И я не горжусь. — Я горжусь, — Кларк убрала прядь темных волос ей за ухо, заметила, как смущение отразилось на щеках женщины, и нашла ее великолепной. У нее даже не было времени подумать, что она хочет ее поцеловать, поскольку Лекса уже целовала ее. Они неделями не проводили время вместе, только спали, они не целовались так долгое время. Их влажные губы отчаянно шевелились, язык Кларк переплелся с языком Лексы. — Кларк? — вздохнула шатенка, на мгновение отстраняясь. — Да? — спросила она. — Раздевайся, — это был приказ, настолько полный отчаянного желания, что Кларк почувствовала волну возбуждения, захлестнувшую ее, и она не могла ничего с этим поделать. Она встала, чтобы снять с себя одежду, и, воспользовавшись случаем, выключила свет резким ударом по выключателю. Она вздрогнула, потому что поток свежего ветра ворвался через открытое окно. За окном шумел дождь, и казалось, что они были во власти воды. Она вздрогнула еще и потому, что Лекса в свою очередь раздевалась и ждала, когда последний кусок бесполезной ткани упадет на пол, наблюдая за этим зрелищем жадными глазами, прежде чем снова наброситься на нее. Прикосновение к ней было чудесным, у нее мурашки побежали по коже. — Я могу закрыть, если тебе холодно, — пробормотала Лекса, указывая на окно. Кларк знала, что окно открыто из-за приступов паники, охватывающих шатенку при каждой грозе, и покачала головой. — Нет, — прошептала она ей в губы. — Я хочу, чтобы ты была в порядке. — Кларк, — Лекса посмотрела ей в глаза, ее руки блуждали по телу блондинки. — Я в порядке, не может быть лучше, — затем она улыбнулась. И Кларк продала бы свою душу дьяволу, чтобы увидеть эту улыбку еще раз. — Оставь открытым, — сказала она, покусывая ее левую мочку уха. — Ты можешь согреть меня другими способ… — продолжение застряло у нее в горле, потому что Лекса обхватила губами ее сосок, вызвав у нее пронзительный стон. Она чувствовала ее влажные губы на своей груди, раскаленный язык начал вырисовывать невидимые круги, рискуя вызвать у нее самый быстрый оргазм в истории оргазмов. Левая рука учительницы сжимала другую грудь, в то время как правая скользила вниз, к центру удовольствия. — Боже, — прошептала шатенка, прижавшись к ее груди, она была удивлена тем эффектом, который произвела на тело женщины. Кларк нетерпеливо извивалась, прижимаясь к ней. Пальцы Лексы скользили по ее половым губам, достигая центра медленными круговыми движениями, затем она услышала ее стон от удовольствия. Блондинка схватила ее за волосы и притянула к своим губам. — Лекс… Лекса… — задыхалась она на ее губах. — Если ты не замедлишься, я кончу прямо сейчас, — взмолилась она. Но Лекса, казалось, не собиралась замедляться. Она улыбнулась на губах женщины, когда круговые движения стали быстрее. Затем она проникла в нее пальцем, вызвав еще один стон. Каждый стон усиливал ее возбуждение. — Посмотри на меня, Кларк, — сказала она. И Кларк приложила огромные усилия, чтобы открыть глаза, находясь во власти удовольствия, которое доставляла ей Лекса. Она застонала еще громче, когда Лекса добавила второй палец и ускорила толчки. С каждым толчком Кларк становилась все влажнее, изо всех сил пытаясь сдержать стоны. Блондинка еще сильнее прижалась к руке Лексы, и когда шатенка полностью сосредоточилась на теле другой, на движениях, она поняла, что стонет с ней в унисон. Кларк обняла ее, а левая рука заскользила вниз, достигнув центра Лексы и сильно надавив там, где она больше всего нуждалась в этом. Она начала яростно ласкать ее своими пальцами, следуя ритму, продиктованному толчками шатенки, купаясь в ее возбуждении. — Кларк… — взмолилась Лекса. И теперь она тоже прижималась к руке Кларк. — Лекса… — блондинка сильнее прижалась к Лексе, делая пальцами круговые движения, которые сводили учительницу с ума. Их переплетенные тела двигались в одном ритме, их губы судорожно искали друг друга в тщетной попытке заглушить звуки, наполнявшие маленькую комнату. Лекса посмела добавить третий палец, и Кларк вскрикнула. Она почувствовала, как сжимаются ее стенки. — Лекса, я конч… — Лекса прижала большой палец к центру ее удовольствия, чувствуя, как оргазм захлестывает ее. Она закрыла глаза, тяжело дыша. Они кончили вместе, обессиленно прижавшись друг к другу. Они задышали в поисках кислорода, который казалось исчез из всей деревни, несмотря на то, что свежий воздух пробивался через окно. Шатенка обняла ее за талию, все еще дрожа от повторяющихся сокращений мышц ее тела, и положила голову на грудь Кларк, которая быстро поднималась и опускалась. Она чувствовала, как ее сердце бешено колотится, и была уверена, что ее сердце билось еще быстрее. В конце концов, они упали на кровать, все еще тяжело дыша. Кларк высвободилась из объятий Лексы и прижалась к ее обнаженной груди. — Это было… — задыхалась Лекса, подыскивая нужные слова. — Вау! Наверное, подходящих слов больше не нашлось. И блондинка улыбнулась, поглаживая ее живот кончиками пальцев, сплетая свои пальцы с пальцами Лексы. Она поднесла ее руку к губам и поцеловала. — Ты правду говорила раньше? — спросила она, понимая, насколько хрипло звучал ее голос. — Что? — спросила шатенка, подняв голову, и посмотрела ей в глаза. — Тебя не пугает мысль закрыть окно? — Лекса посмотрела на нее, как будто не могла поверить в этот вопрос. Они занимались любовью, им удалось воссоздать момент близости, несмотря на драмы и проблемы последних недель, по всей вероятности, она должна была поблагодарить языческих богов, так как Кларк не послала ее к дьяволу со всеми этими исчезновениями. Тем не менее, несмотря на все это, доктора беспокоило то, чтобы у Лексы не было панической атаки, чтобы она не выбежала под такой ливень. Ее глаза наполнились слезами, которые она не пыталась скрыть. — Конечно, меня это пугает, — ответила она. — Но когда я с тобой, я не думаю о дожде и, возможно…возможно, я смогу закрыть это окно. И Кларк погладила ее по лицу и поцеловала, пытаясь передать все, что она не могла сказать словами. Она знала, что Лекса ей доверяет, что это стоило ей огромных усилий, что это ее пугает. Тем не менее, она это делала. Она вытерла ее слезы и посмотрела в зеленые глаза Лексы. — Я здесь, — сказала она. — Даже если придется оставить его открытым. Лекса улыбнулась, еще крепче прижав ее к себе. — Льет как из ведра, — прошептала она. — Возможно, идти в свою комнату плохая идея, ты можешь утонуть, — Кларк рассмеялась. — Я не собиралась никуда идти, — успокоила она ее. — Можешь поспать на диване в гостиной, — пошутила Лекса, зарываясь лицом в ее волосы. — Отлично, — пробормотала Кларк. — Составишь мне компанию? — Мммм… Когда дыхание шатенки успокоилось, Кларк накрыла их простыней, и как ни странно, шум дождя помог ей быстро заснуть. В нескольких комнатах от них Рейвен и Эш только что вернулись с внеочередной тренировки: они провели весь день, ремонтируя крышу мастерской, в которой было несколько оторванных досок. Из-за воды многие инструменты могли заржаветь, и, не смотря на то, что ремонт нужен был и в других местах, они решили, что это будет приоритетной задачей. Они пропустили обед и впитали всю воду, которую могли впитать их тела и одежда. Им приходилось кричать, чтобы услышать друг друга под шумным дождем, и в конце дня, промокшие, они отправились на площадку, чтобы потренироваться. За эти недели Рейвен заметно улучшила свои навыки, о чем свидетельствовал пурпурный глаз блондинки. Самое главное, что все эти усилия утомляли ее до такой степени, что она засыпала рано вечером: внезапная боль, которую она чувствовала каждый раз, когда ее били или ее спина сильно ударялась о землю, была единственным, что заставляло ее чувствовать себя живой в механизме опасного мазохизма, о котором она даже не подозревала. Эш почти никогда не задавала вопросов, в отличие от Октавии и Кларк, которые всегда думали о ней. Она понимала это, знала, что подруги просто волнуются, но каждый вопрос сводился к ее состоянию после отъезда Ани, и это действовало ей на нервы. Однако за этот месяц они с Эш создали прекрасные отношения, проводя много времени вместе даже после тренировок. В этот вечер, после душа, они заперлись в комнате бывшего шпиона с бутылкой виски, которую потягивали между непринужденными разговорами. — Я ошибаюсь или Беллами не сводит с тебя глаз? — спросила Рейвен и увидела, что другая улыбнулась. — У нас был секс, поэтому он не сводит с меня глаз, — прямо ответила она. Инженер чуть не подавилась слюной. — ЧТО? — спросила она слишком громко. — Дело в том, что для меня это был просто секс, — потягивая виски, продолжила она. — А он продолжает вертеться вокруг меня, как мотылек. — Ну, мы в глуши, Эш, — объяснила брюнетка. — Я думаю, что довольно трудно найти кого-то вроде тебя в центре цивилизации, не говоря уже о деревне, в которой очень мало жителей. — Это не делает его менее раздражающим, — Эш задумчиво посмотрела на нее. — А ты? Как ты? — Умираю от боли, сегодня был тяжелый день, — она пожала плечами, но блондинка покачала головой. — Я спрашиваю не о сегодня, — объяснила блондинка. — Я спрашиваю о ней. Рейвен вздрогнула, она ненавидела говорить об Ане. С другой стороны, она поймала себя на мысли, что, учитывая то, как она помогла ей в эти недели, Эш как никто другой заслуживает нескольких слов об этом. — Я не писала ей уже неделю, — сказала она. — И это тяжело…но она никогда не отвечала на мои сообщения, так что это было еще хуже. — Хочешь поговорить об этом? — спросила Эш. — Я знаю, что мы никогда этого не делали, но если тебе захочется мне что-то рассказать, я тебя выслушаю. — Там нечего особо рассказывать, — Рейвен на мгновение задумалась. — Я злюсь, потому все это не зависело от меня, я изо всех сил старалась, чтобы между нами все сложилось. — Ну, от нее это тоже не зависело. — Не ее отъезд, но игнорирование каждой моей попытки контакта было ее выбором, который я не разделяю. Из-за этого я много страдала, и это заставляет меня думать, что она эгоистка, — зарычала она. — Это не так, — Эш допила свой виски. — Думаю, ее выбор лучший из возможных вариантов, представь, если бы она звонила тебе каждый вечер, и заставляла бы тебя страдать, когда звонки стали бы реже, пока бы не исчезли совсем. Брюнетка на мгновение задумалась, возможно, Эш была права, но она понятия не имела, как ей больно, ни она, ни кто-либо другой. — Больше это не имеет значения, — подвела она итог. — Я была в Трикру полтора года, прежде чем она приехала, и я была великолепна, мне просто нужно найти баланс! — Ты на верном пути, — бессовестно солгала Эш. Она знала, что Рейвен совершенно сбилась с пути, что тренировки с утра до вечера не указывали путь к выздоровлению. Она ела только для того, чтобы просто чтобы пережить еще один изнурительный день. Но она была не в том положении, чтобы рассказать ей все. За эти недели она привязалась к ней, и по причине, которую она сама не могла объяснить, она чувствовала ответственность за психофизическое состояние девушки. Часто во время тренировок она делала вид, что промахнулась или специально позволяла нанести себе удар, чтобы не навредить ей, было ясно, что Рейвен наслаждалась болью. Сентябрь сменил октябрь, сезон дождей, казалось, хотел продлиться в этом году дольше, и поэтому дни безжалостно тянулись друг за другом, и уже целую вечность добровольцы не могли заняться своими привычными делами. Дожди начались семьдесят дней назад. Каждый день Трикру сталкивался с новым вызовом, и каждый из них должен был быть готов к нему. Однажды грязью затопило женское общежитие. Это была катастрофа, потребовавшая задействовать всех добровольцев: они работали почти без перерыва, под проливным дождем, вооружившись лопатами. Им приходилось двигать каждую койку, мыть пол, предотвращать проникновение воды и грязи, забивая новыми досками повреждения. Лекса отвела женщин и детей в школу, предоставив им доступ к проектору и компьютеру, а затем вернулась к работе с остальными. К концу дня они были совершенно измучены, и были очень рады сэндвичам, которые Индра приготовила на ужин, словно это был самый лучший деликатес. За этим инцидентом последовало много других, и, послушав Беллами, Рейвен и тех, кто был в Трикру больше года, такое происходило все время, когда шел дождь. Согласно прогнозам, которые местная метеостанция передала в базовый лагерь, первые признаки улучшения появятся в течение нескольких дней, и сухой сезон постепенно сменит всю эту воду. В этот вечер, спустя несколько месяцев, они оказались у костра все вместе. Впервые с начала сезона дождей с неба не упало ни капли воды, и, несмотря на то, что земля была мокрой и грязной, они решили ужинать у костра, как делали раньше. Не было той беззаботной атмосферы, которую Кларк наблюдала в первые недели после своего приезда сюда, все были вовлечены в какой-то диалог, который включал в себя бедствия последних нескольких недель, ущерб, нанесенный дождем, хитрые способы остановить скуку, когда совсем нечего было делать. С другой стороны, найти себя в момент покоя, в котором можно было разделить частичку жизни, было что-то чудесное. Приятно было видеть, что, несмотря на сложный период, на всех лицах без исключения по-прежнему сияла улыбка. Монти принес три бутылки своего ликера, которые были приготовлены именно благодаря тому большому количеству свободного времени, которое дал ему дождь. И они с удовольствие пили его за болтовней. — Не могу дождаться, когда дождь прекратится, — выпрямляясь, фыркнула Эш. — Я ненавижу ограниченные движения. Она сидела на одном из четырех бревен, расположенных вокруг костра, рядом с Рейвен. На другом бревне сидели Кларк, Октавия и Лекса. — Что привело агента ЦРУ в Трикру? — этот вопрос задала Октавия, а Кларк и Лекса тут же обратили на нее внимание, как Беллами и Линкольн, сидевшие рядом. — Правду? — блондинка лукаво улыбнулась. — Слишком много людей хотели моей смерти. — Ты не преувеличиваешь? — пропела Лекса, положив голову на плечо Кларк. — Я работала под прикрытием шестнадцать месяцев, возглавляла расследование итало-американской мафиозной организации и играла роль подружки сына босса мафии, — рассказала она. — Изнутри я могла много слушать, устанавливать жучки и микрокамеры, поэтому мы разоблачили огромную серию взяток, контрабанду, ростовщичество и разорвали круг, в котором были задействованы государство, правительство, врачи, адвокаты и даже полицейские. Лекса внимательно слушала эту историю, как и все остальные. — Узнав, кто я такая, они пытались меня убить, но только чудом у них ничего не вышло, — продолжила она. — А когда я вернулась в Америку, то поняла, что мафия проникла и туда, целый круг коррумпированных агентов пытался убить меня. Поэтому я решила поискать более спокойное место, повесить свою форму на гвоздь и посвятить себя чему-то, что не убьет меня в тридцать два года, — наконец, она улыбнулась. — Не принимай это как должное, но партизаны приближаются, — Рейвен дружески толкнула ее, рассмешив небольшую группу. — Кстати, — вмешалась Кларк, — ты научишь нас пользоваться оружием? После этого вопроса Лекса выгнула бровь, а Эш намекнула на улыбку. — Конечно, — кивнула она. — После сезона дождей мы посвятим себя этому, начнем с режущего оружия, потом перейдем к метательному и, наконец, к огнестрельному. — А какое твое любимое? — спросила Октавия у блондинки. Она на мгновение задумалась. — Лук, — сказала она, наконец. — Это не обычное оружие и довольно громоздкое, но бесшумное, точное и смертоносное, если знаешь, как им пользоваться. — Итак, у нас есть Робин Гуд в Трикру, а мы не знали! — рассмеялась Лекса, качая головой. — О нет, Вудс, — я определенно лучше, — бывший агент тоже рассмеялась. — Ненавижу портить вечеринку, но вот-вот начнется ливень, — объявил Монти, вглядываясь в небо. — Возможно, пора натянуть тент. Все подняли глаза, и действительно густые тучи быстро надвигались к ним. Все встали, начали тушить костер и собирать остатки ужина. Эш подошла к Рейвен. — У меня есть остатки вчерашней бутылки, неужели мы действительно хотим оставить ее на столе? — спросила она. — Какой глупый вопрос, — засмеялась инженер, проводя рукой по волосам. — Увидимся через полчаса, ты знаешь, где я живу, — добавила она и направилась в свою комнату. Закрыв за собой дверь, она разделась. Даже этот день был довольно утомительным, начиная с очень тяжелой тренировки, которой она подвергалась каждый день с пяти до восьми утра вот уже больше семидесяти дней. Она позволила своей одежде соскользнуть на пол и, оставшись в одном нижнем белье, она наблюдала за своим отражением в зеркале, она сильно похудела за эти недели, но мышцы были хорошо заметны. Пресс был хорошо прорисован, а ноги выглядели накаченными. Она вздохнула, схватив огромную футболку, и надела ее. На ней была надпись «Полиция штата». Она отвлеклась на мобильный телефон, на который пришло сообщение. Она открыла его, оно было от Эш: «Увидимся через час, может, чуть дольше. Беллами хочет поговорить с охранниками». Она отложила телефон и упала на кровать, ее мышцы молили о пощаде. Она осмотрелась, ее взгляд упал на тумбочку рядом с кроватью: книга, которую она читала время от времени, отвертка, bluetooth-динамик, который она спасла из мастерской. Затем она схватила ноутбук, решив посмотреть что-нибудь на нетфликс, чтобы не заснуть, пока ждет Эш. Она потратила добрых полчаса на просмотр содержимого цифровой платформы и, в конце концов, начала первую серию сериала с явно интересным сюжетом. Она сосредоточилась на сюжете: группа осужденных подростков, выросших на космической станции после того, как планета стала непригодной для жизни из-за радиации, была отправлена ​​на Землю, чтобы проверить ее пригодность для жизни. Это был жанр, который ее очень заинтриговал, она всегда задавалась вопросом, есть ли какие-нибудь правдоподобные постапокалиптические сценарии, которые предлагал телевизор. Радиация, смертельные вирусы, зомби, вампиры, захватившие мир. Ей было очень весело отождествлять себя с главными героями, пытаясь представить, как она будет себя вести, оказавшись перед такой реальностью. Она поудобнее устроилась на подушке, пока советник космической базы спорил с матерью одной из девушек, которую отправили на Землю, когда в дверь постучали. Она поставила на паузу и встала, чтобы открыть дверь. — Разве ты не сказала, что придешь через час? — со смехом спросила она. — Либо у тебя проблемы с часами, либо… — она замолчала, а выражение ее лица изменилось. На улице шел сильный дождь, и, открыв дверь, она оказалась перед высокой женщиной спортивного телосложения, высокие скулы, миндалевидные глаза, залитые слезами. Перед ней стояла Аня, и Рейвен не могла поверить в это. Она несколько раз моргнула, как будто хотела убедиться, что не сходит с ума. Она увидела ее намек на улыбку и услышала шепот. — Привет… Ее глаза наполнились слезами, и она сильно прикусила нижнюю губу, ей не хотелось плакать. Несколько секунд она оглядывала ее с головы до ног: мятые джинсы, черная майка, влажные волосы, наверное, она провела несколько минут под дождем. Выражение ее лица было уставшим, глаза впалыми, но это была именно Аня. Рейвен судорожно схватила дверную ручку, затем сжала челюсть и с глухим стуком захлопнула дверь перед ее лицом.