***
— Рани... — эхом послышался до боли знакомый, родной и желанный голос. — Рани... — с каждым разом этот голос становился всё более чётким. Рани уже начинала понимать, что этот голос исходит откуда-то сзади. И вдруг она почувствовала чью-то лапу на своём плече.***
— Рани!.. Рани! Бурая львица открыла свои глаза, однако она не увидела ни тумана, ни десятки взглядов осуждающих её. Она видела вокруг себя лишь стены пещеры и корни древа, которыми окутаны стены и потолок пещеры. Задрав голову назад, Рани увидела того, кто её разбудил. Мысль о том, что Кайон умер, творила в голове львицы ощущение, так оно и есть, а лев рядом с ней - его призрак. И лишь только после того, когда Рани почувствовала лапу своего супруга, поняла, что смерть Кайона, была лишь сном. — Рани, с тобой всё хорошо? — сказал красногривый лев. В его слабом и хриплом голосе чувствовались волнение и озабоченность. Судя по всему, она заставила Кайона слегка поволноваться. — Ка... Кайон? — всё ещё находясь под впечатлением своего сна, испуганным и дрожащим голосом сказала королева. Рани казалось, что это всё ей кажется, но его дыхание и лапа, которая касалась, давали понять, что то, что она видела ранее, являлось сном, однако Раны в районе плеча, которая заметила Рани, дали ей понять, что часть негативных моментов всё же были реальностью. — Ты живой! — радостно, но тихо вскрикнула бурая львица и зарылась головой в гриву своего супруга. "Я думала...", "Слава предкам! Ты живой!" – это лишь малая часть слов, которые сумел понять Кайон. — Всё хорошо Рани, я рядом. — сказал Кайон, слегка обнимая и поглаживая по плечу бурую львицу. Эти слова не много утешили королеву. Но всё, что произошло во сне Рани в последнее время, если не навсегда, то на долго отпечатается в её памяти. — Прости меня! — вырвалось из уст королевы Древа. — За что? — не понимая, за что супруга просит прощения, спросил красногривый лев. Рани подняла голову, но смотреть в глаза Кайону не смела. Она чувствовала вину, которая так и разъедала изнутри, заставляла страдать и бояться. — Я... я виновата!.. — слегка запинаясь сказала львица. — И в чём? — спросил лев, пытаясь разобраться и помочь своей супруге с тем, что её гложет. — Если бы я тогда тебя спасла... ты был бы здоров. Я... могла тебя спасти... — с большим трудом сказала Рани, после чего эмоции одержали над ней верх. Бурая львица была уже не в состоянии говорить, она рыдала, инстинктивно уткнувшись головой в гриву Кайона. — Ты ни в чём не виновата. — прошептал красногривый лев. — Я могла... уберечь... тебя... — прерывисто начала говорить Рани, глотая воздух после каждого выговоренного слова. — Рани. — перебил её Кайон, а после того, как Рани замолчала, сказал. — Ты не виновата, ты не могла знать, что всё так произойдёт... никто не мог. Тем более, получил я заражение не от самих укусов, а от раны, которой оставил вожак... и его кровь на мне. Слова супруга были для Рани неким прозрением, спасением от того чувства вины, которое преследовало её долгое время. Однако чувство вины почему-то оставалось. На глазах Рани текли слёзы то ли от радости, то ли от горя. Кайон медленно встал, приняв сидячее положение. Бурая львица привстала приблизилась к красногривому льву, уткнувшись носом в его шею. Кайон слышал и чувствовал на своей шее тихие и приглушённые всхлипы своей супруги. — Не переживай, всё будет хорошо! — хриплым голосом сказал король земель Древа, своей лапой слабо прижимая к себе свою королеву. На памяти Рани, Кайон неоднократно так делал, когда ей было плохо и это в какой-то степени успокаивало бурую львицу. И этот раз не был исключением. Она чувствовала слабую теплоту физическую, но хорошо чувствовала теплоту душевную, которая заставляла не надолго забыть все переживания и невзгоды, отречься от всей реальности и выбросить из головы всё кроме Кайона. — Как ты думаешь: у нас появится мальчик или девочка? — шёпотом спросил красногривый лев, явно давая понять, что уже знает о беременности. — Без малейшего понятия. — сказала бурая львица, подняв голову. На глазах были слёзы, а под глазами и на щёках свежие их следы. На морде Рани выражались радость и умиротворение, которые проявляла её лёгкая улыбка. Кайон и Рани смотрели друг на друга, наслаждаясь этим приятным моментом, волшебной тишиной и невероятно прекрасной светлой ночью. До тех пор, пока красногривый не решился прервать эту идиллию: — А ты уже видела детей Нирмалы? — спросил Кайон. Бурая львица была слегка шокирована. И даже не сам вопрос её шокировал, а скорее сам факт того, что она даже не знала, что у Нирмалы появились дети, хотя о таких новостях довольно трудно не узнать. Королева чувствовала себя неловко и даже слегка подавленно. Ведь только недавно она осознала, что беременна, а тут Рани узнаёт о том, что на свет появились младшие братья или сестры, о рождении которых она узнаёт в последнюю очередь. Бурая львица была будто оторвана от реальности и от всех своих близких, видя только свои страхи. — У Нирмалы уже родились дети? — спросила Рани. — Да. Прошлым вечером, вы тогда уже были на патрулировании. — ответил Кайон. Рани лишь промолчала, задумавшись о чём-то, но надолго ей не удалось уйти в раздумия. — Тебе нужно отдохнуть. — приняв лежачее положение, сказал красногривый лев. Как только бурая львица обратила взгляд на своего супруга, тот указал лапой на место рядом с ним. Рани послушно улеглась рядом с ним, после чего оказалась в плену объятий своего льва. Прошло совсем немного времени прежде чем они уснули.***
Следующее утро для Рани сильно отличалось от предыдущих: впервые она нормально выспалась: бурая львица больше не подскакивала на лапы, будто на неё внезапно пролили ледяную воду, не подбегала к Кайону, молясь предкам, чтобы он был жив. Королеву больше не преследовали страхи, они не опоясывали её сознание, обрекая на бесконечные метания и душевные страдания. Конечно, мрачные мысли не покинули Рани, но поддержка родных и близких помогала ей справиться и с этим. Следующие пару месяц на землях Древа Жизни проходили спокойно, но это не значило, что позже будет также тихо.***
Горный перевал – место, которое связывает священные земли Древа Жизни с внешним миром. Это был единственный проход, через который можно прийти к Древу Жизни, всё остальное – непроходимые горы. Ночь. Всё было спокойно. Улу сидела на ветке дерева и следила за горным перевалом, На первый взгляд всё было спокойно, никого не было. Однако кому-то всё-таки удалось пробраться незамеченным. Белый сугроб дёрнулся к разветвлению перевала, уйдя в тайгу, как только северная сова отвлеклась. Тот самый сугроб, не видя не каких свидетелей развалился, а из него выползла львица. Судить о её внешности можно было лишь по голове и шее, которые не были скрыты своеобразной мантией сплетённой из каких-то светло-зелёных трав. Шерсть на голове и шее была светло-бежевого окраса с золотистый оттенком веки и окантовка ушей были шоколадного цвета, глаза были серебряного цвета, шея и грудь, которую можно было заметить, были белого цвета. Не заметив никого, кто мог бы хоть как-то узнать о её присутствии, львица неторопливо направилась вглубь этой тайги. Продолжение следует...