До чего же теперешние молодые люди все странные. Прошлое вы ненавидите, настоящее презираете, а будущее вам безразлично.
— Эрих Мария Ремарк «Три товарища»
В обществе принято надевать на себя маски. Если ты не носишь масок, то ты либо обманываешь себя и окружающих, либо так сросся со своей маской, что забыл о ней, что в принципе может означать одно и то же. У Александры Картер, моей очень близкой подруги, на лице всегда была прочная и самоуверенная маска. Когда ее сестру избивали, Алекс притворялась смелой. Когда Фред похудел на 20 килограмм меньше чем за месяц, когда он попал в больницу с расстройством пищевого поведения, она была настолько смелой, насколько она в принципе могла быть. И сейчас, когда она замахнулась на Зака крикетной битой, которую он когда-то ей подарил, с нее спали всякие маски — в ее длинных пальцах зажглось пламя. Биту обхватило языками пламени, а пальцы моей дорогой Алекс ударило будто бы кувалдой. Пламя быстро разбежалось по всей квартире. С инцидента прошло два дня. Арчибальд, так звали того стройного юношу, который подоспел к X-роад с пьядиной в руках. Его черные длинные волосы шелком отражали чистое лондонское небо и утреннюю серу, которая медленно сползала по куполу атмосферы куда-то на запад. Он тоже недавно стал моим хорошим другом. Он умел дружить, но боялся этого. Причин тому было много, начиная с того, что у него с двенадцати лет был только один близкий друг и заканчивая недавними похоронами его девушки. Он рассказал мне о ней на одном из праздников, но не об этом сейчас. Юноша двигался в определенном направлении — к тому самому единственному другу. Я начинаю повторяться. Тогда стоит упомянуть, что не все тут друг другу друзья. Например, Мистер Моррисон считал многих людей вокруг себя своими врагами. В частности любовника своей жены и ее сына. Тем не менее, Моррисон позволял ее сыну жить у себя, в кирпичном доме, куда и приехал Арчибальд с пьядиной. Дом был старый и стоял в центре Лондона, как следствие, он стоил таких поднебесных цен, что без знакомства там было очень сложно поселиться. Этот мужчина был того самого возраста, когда виски покрываются снегом, а в часто употребляемых фразах появляются слова: «Я уже слишком стар для этого». Он и открыл тяжелую дверь с позолоченным кнокером. — Кого это еще сюда принесло?! — крикнул старик, открыв дверь, после чего надел огромные очки, от которых его глаза стали как у злой мухи. — Доброе утро, Мистер Моррисон. Юноша вежливо кивнул и кинул несколько брезгливый взгляд на халат старика, тот лишь хмыкнул самым, что ни на есть английским недовольством и пустил юношу в темную прихожую. — Не знаю, дома ли твой дружок, но если он дрыхнет там, то скажи ему, что он должен мне 70 фунтов за квартиру, — с отвращением проворчал старик и ушел в свою гостиную. — Дружок…? — Приличные люди в гости в такое время не приходят, молодой человек! Если вы двое не любовники, то русские шпионы. Слово «любовник» и все его формы удавались Мистеру Моррисону особенно хорошо — он выдавал их с таким омерзением, что казалось, будто все любовники являются еще большими врагами народа, чем даже Кромвель. Может всему виной были старые и вялые губы, которые сжевывали слова? Арчи не предпочитал тратить свои силы на споры со старшим поколением, хотя он мог бы многое высказать. Об этом я могу точно сказать, что он нахватался этого у ранее упомянутого «дружка». Его имя было Йен Моррисон и ему было глубоко плевать на все вокруг, как и его отцу. Йен жил на втором этаже в квартире номер один, на лестничной площадке с длинным зеркалом и мигающей лампочкой, по соседству с очаровательной женщиной. Арчибальд поднялся по винтовой лестнице и сдержанно постучал костяшками. Молчание. Их отношения казались весьма односторонними под таким углом, но их вы поймете позже, когда Миссис Анжелес, живущая в соседней квартире, откроет дверь. Женщина хитро улыбнулась юноше и блеснула своими голубыми глазами. Старая англичанка явно была рада такой встрече. — Доброе утро, Арчик, — улыбнулась она. — Доброе. Простите, я воспользуюсь смежной дверью? Между квартирами Йена и Анжелес была общая дверь, которая выходила в гостиную юноши. Приходилось пользоваться этой дверью, чтобы проникнуть к впавшему в состояние «домашнего червя» Йену. В квартире у старушки было уютно и тепло, дремотно жужжала пластинка The Beatles, вкусно пахло оладьями. Она отлично их готовила еще со времен работы в закусочной. Но на кухне за плитой оказалась не она, а маленькая девочка в неестественно длинном фартуке и с двумя хвостиками. Малютка кинула свои огромные глаза на гостя и резко отвернулась. — Отлично получается, Мэри, переверни только, — посоветовала женщина, глянув на скороводу. — А как? Миссис Анжелес мягко помогла девочке и по-матерински погладила ее по голове. В это время Арчибальд судорожно ощупывал свои карманы, отыскивая ключ. — Ты сделал копию, Арчик? — поинтересовалась женщина. — Да, как раз принес. Вот, держите. Молодой человек протянул женщине тяжелый ключ с слегка ржавой ручкой и стал ковырять новым ключом в скважине, держа одной рукой горячую пьядину для своего дорого друга. — И как вы с ним сдружились? Ничего не понимаю! Он же такой испорченный и избалованный! — проворчала женщина и встала по правую руку от гостя. — Йен хороший.… Только по своему, Миссис Анжелес, — поправил ее юноша и положил руку на ее дряхлое плечо. Женщина подняла затуманенные глаза на юношу, но к тому моменту он уже сунул ей в руку завтрак для своего друга и принялся обеими руками проворачивать ключ. — Хороший, только по своему… — повторила Анжелес. Юноша, хотя и выглядел невинно, с огромной силой ударил плечом по двери и та наконец открылась, ему пришлось сдвинуть диван с той стороны чтобы протиснуться в прокуренное помещение. Сквозь густой воздух в гостиную через мутные стекла проникал абрикосовый свет лондонского утра. Лучи ползли по полу и укрывали теплом котов в кожаном кресле. Белый и черный коты плавно дремали и усиками вздрагивали от наслаждения. Гость деловито прошел по квартире, в который чувствовал себя как дома, и открыл окно, снял с себя черное пальто и оголил широкие плечи. Рабочий стол, стоявший у окна, был похоронен под зеленой благородной тканью. Арчибальд перебрал ее аристократичными пальцами и обнаружил в нем очертание юбки платья, а вскоре он поднял со стола крохотное платье на юную леди. Рядом с ним лежали обрезки ткани, нитки, иголки, ножницы и стояла старая швейная машинка. Арчи аккуратно надел платье на манекен, который устало спал на диване, и затем обратил свой взгляд на камин, который явно был облит чем-то темно-коричневым и полупрозрачным. Должно быть это был кофе. Но надо было искать Йена. Оставив его завтрак на крохотной кухне, Арчи заглянул в спальню. Вот он. Спит, запутавшись в одеяле. Где-то между мятой простыней и мягким одеялом виднелись смуглые руки и ноги чернявого юноши с очаровательным римским профилем и кудрявыми локонами. Опять он спал совершенно без одежды. Йен Моррисон не был похож на угрюмого англичанина, а скорее на горячего итальянца. От Англии в нем была только любовь к дождю, переменная мрачность и английское самомнение. В остальном он был скандалист, причём такой, что если он и открывал пасть, то весь мир должен был схлопнуться и принять его точку зрения. Но проходил час и он уже успокаивался и был готов принимать любое мнение. У него не было даже типично-английской любви к чаю, он был отъявленный кофеман и жил под лозунгом «Dolchi vita». Эта фраза даже была набита у него на руке. Арчи очень любил своего дорогого друга, как и он его. Собрав разбросанные на полу эскизы платьев, юноша сел на край кровати и взял за запястье своего друга. Секунда и вот Йен уже распахнул глаза, а вена в тонкой руке заколотилась. — Эти твои фокусы… — фыркнул пробужденный ото сна. — Прости... — Ну и...Как тебе? — Йен махнул подбородком на обрывки бумаги в руках у лучшего друга. — Все, что ты делаешь — великолепно, — улыбнулся Арчибальд самой очаровательной улыбкой. Ему удивительно просто давалось пользоваться своим природным очарованием, что располагало к нему остальных людей. Он словно был сделан из слоновой кости: одновременно влюблял в себя и вызывал ассоциации с силой. — Ты говоришь это каждый раз… Йен поднялся на одном локте и прижался губами к щеке лучшего друга, после чего отстранился, испортил очаровательную укладку длинных волос и указал Арчи покормить котов, пока он принимает душ. Их дружба была странной. Многие питают иллюзии по поводу того, что они — пара. Хотя они были бы верной друг другу и понимающей парой и любовь действительно проскакивала между ними, но в данный момент они были друзьями. Дружба в их отношениях предполагала максимальную близость. Даже когда эксцентричный юноша зашел на кухню с еле держащимся на поясе полотенцем, Арчибальд не обратил на это особого внимания и сделал крупный глоток чая, махнув подбородком на разогретую пьядину с свежими листьями салата, кусочками говядины и соусом. — Марго давно не приходила, — заметил Йен и махнул рукой, создавая тот самый изящный жест, который делают всякие пианисты и в тот же миг окно в зале захлопнулось. — Она живет своей жизнью, — отметил Арчи. — Платье в гостиной для Коралины? — Да, занесешь ей? — А сам не хочешь? Она по тебе скучает… хотя и не говорит. Сегодня нам как раз надо в Розовый особняк. Юноша недовольно взглянул на друга, после чего молча приступил к еде, отводя свои угольные глаза. — У нее же День рождения… — Она его не любит. — Зато она любит тебя. — Зачем нам в особняк? — при разговоре Йен заталкивал всю еду за одну из щек и говорил так же четко, как и с пустым ртом. — Помнишь два дня назад мы писали про пожар в Брикстоне? Так вот, кажется, всему виной новый маг. Мистер Оукмен написал мне утром и просил связаться с пострадавшей. Ее зовут Александра Картер. Арчибальд поискал по карманам пальто и достал свой мобильник, после чего показал своему другу фотографию очаровательной девушки с рванной соломенной челкой. По виду ей было около 20-ти лет. Она вычурно одевалась и была рада всему новому. Йен задумчиво взглянул на фотографию.***
Очередная маска закрепилась на лице у Фреда Митчелла, он снимал ее только перед сном или рядом с Александрой, но ее сейчас не было рядом. Этот восемнадцатилетний мальчишка… Он был просто жалок. Кто-то должен был защищать его двадцать четыре часа в сутки или он бы уже давно умер. Ему еле как удалось справиться с списком продуктов, но на кассе ему не хватило денег, хотя его родители и были весьма обеспеченными, он не любил пользоваться их деньгами. Это пришло к нему с возрастом, и я не понимаю его, мне бы тоже было некомфортно. Он безмятежно шел по улице, волоча за собой тяжелый пакет. Его лохматые и непричёсанные волосы развивал ветер, а тощие плечи содрогались от встречного ветра. Мимо плыли белые и ровные домики, плотно приклеившиеся друг к другу словно зубы. Эти террасные домишки были окружены клумбами и дорогими машинами. Одинаковые крылечки, одно, два, а вот и огромная спина на крыльце его дома. Фред сразу же узнал его — это был Зак, тот самый, о котором я говорила вначале. Его огненные волосы были зализаны назад, а широкую спину обтягивала спортивная кофта. Он, словно волк в загоне, топтался на крыльце и ждал чего-то, хотя, видимо, кого-то. «Волк» топтался бы там еще полчаса, если бы таки не заметил Митчелла, который почти в панике искал место, где бы спрятаться от этой занозы. Им ни в коем случае нельзя было встречаться — слишком много конфликтов было между ними, чтобы они могли сблизиться. Их конфликты можно было бы легко спрессовать в кирпичи и выстроить из них целый дворец, как у Дракулы. — Эй! Растрепа, ну-ка, иди сюда, — подозвал его бугай. Сделав нервный глоток слюны, он подошел ближе и встал у первых ступеней на крыльцо. Сердце заметно билось внутреннюю стенку груди, а глаза были готовы выпрыгнуть из орбит. Что, черт возьми, опять хотел этот придурок? — Подскажи-ка, где наша подружка, м? — Александра… она не тут, — соврал мальчишка. — Да ну? А по-моему этой бомжихе больше некуда деваться. Или она поехала к сестре? — Да. Утром она взяла билет до Кембриджа. — Неужели? Тогда Софи наврала мне о том, что от Александры не было вестей уже полтора года. Зак быстро спустился к Фреду и схватил его за ворот куртки, затаскивая на крыльцо. Бугай практически ударил острым носом мальчишки о дверь, когда сзади донесся выкрик: «Эй!» На крыльцо забежал Йен в чистейшем бежевом пиджаке и выглаженных брюках, а его оксфорды блестели так, будто бы их оттирало пятеро слуг и лакировало еще шестеро. Он махнул своей кудрявой гривой и поднял бровь, глядя на «страстные объятья» этих двоих. — Ты Фредд Митчелл? — обратился он к Заку. — Он. Йен посмотрел на указанного Фреда с какого-то жалостью, после чего шлепнул по мускулистой руке Зака, заставляя его отпустить жертву. Самоуверенность прибывшего итальянца поражал. Одним взглядом своих чёрных глаз он мог обезоружить и видел, казалось, все твои грехи, все твои недостатки и безжалостно ковырял их пальцами с черным лаком. — Ты кто еще такой? — Мне нужен Фред, а не ты, так что сгинь, — прыснул ядом Йен. Вдруг, в ту самую минуту, когда рыжий был уже готов начать разбираться с обоими парнями, на крыльцо вбежал Арчи и втиснулся между «волком» и «овцой», в данном случае между Заком и Фредом. — Прошу прощения, мы можем разойтись мирно, — выпалил Арчибальд и положил ладони на широкие плечи напряженного Зака. Стоило кончикам пальцев Арчи коснуться старой кофты, как тоненький порыв магии, словно электрический разряд, поразил обидчика. Его брови, сдвинутые словно скалы, успокоились, а зеленые глаза покрылись пленкой. Согласно кивнув, он растерянно почесал затылок. — Подойдите позже, — мягко попросил Арчибальд и Зак послушно спустился с крыльца, словно всего этого гнева и агрессии не было и в помине. Я бы тоже удивилась, если бы моих обидчиков так можно было успокоить, и отлично понимаю Фреда, который на несколько секунд потерял дар речи и пораженно хлопал своими оливковыми глазенками, стоя перед прибывшими молодыми людьми. Вдруг Йен щелкнул пальцами перед его лицом и приподнял черную, выраженную бровь. Издав тот грациозный и характерный для него жест рукой, Йен заполучил пакет с продуктами из рук мальчика. — Кто был этот молодой человек? — наконец вымолвил Арчибальд и деловито поправил пальто. — …Друг… — в непонятках выдал Фред, а после прокашлялся и исправился. — Бывший моей подруги. Что вам нужно? — Вчера ваша подруга связывалась с Мистером Оукменом о пожаре. Мы хотели бы поговорить с ней... и вами тоже. В белом чистеньком доме раздалось еле слышное шуршание пяток по полу, и из-за угла прихожей показалась Александра Картер. Она опустила свою угрожающую биту для крикета и оглядела вошедших с ног до головы. Как и временный житель дома, Алекс совершенно не вписывалась в ухоженный чисто английский интерьер, словно комикс в библиотеку с классической литературой или пирсинг на лице у королевы Елизаветы. — Добрый день, — первым поздоровался Арчибальд, а за ним и Йен. — Они от Оукмена… Девушка вдруг изменилась в лице и сосредоточила свой изучающий взгляд на втором госте, Йене. Юноша лишь поправил кудрявые локоны и улыбнулся ей: "Какая неожиданная встреча, да?"