Нет ничего такого, на что нельзя было бы надеяться.
Жизнь и есть надежда.
Был ли это Стокгольмский синдром или простой страх перед новой жизнью, но Александра не могла принять эту смерть. Ее тоска была взбита со страхом и источала ужас от того истерзанного, прожжённого до самых костей лица. Она видела его в ночи, в коридоре, когда выходила выпить воды; слышала его тяжелое, хриплое дыхание, когда Йен занимался спортом в гостиной. Она была на опознании трупа, оказалось, что его челюсть была сломана прямо перед его смертью, да и умер он уже без сознания, так сказали врачи. Всякий раз, когда она заглядывала в черный камин, она думала, что где-то в пепле лежит его прах. Но это были лишь сигареты Йена. Почему именно Зак? Он был не самым ужасным человеком на свете, вроде серийных убийц. Он был обычным парнем, в руки которого попала слишком большая сила. Так почему именно он? И кто будет следующей жертвой обстоятельств? Быть может она сама? Или Фредди? Или Арчи с Йеном? Это пугало девушку. Он тренировался по утрам, оправдывая это тем, что он больше не может поднимать всякие предметы в доме и поэтому страдает; затем он шел в холодный душ и пел там, Александра просыпалась от этого; а по пути на работу он курил. Он жег свои легкие, когда возвращался тоже. От него еще пахло сигаретами, когда он зашел в темную гостиную. Йен точно знал, еще когда шел по улице, что Алекс сидит на полу и смотрит на огонь и что в саже на дальней стенке камина она видит истерзанное лицо Зака. Ее пытаются утешить коты, лежа рядом, но она не движется. Юноша угадал все, даже ее золотистые глаза, которые еле видно шелохнулись в сторону двери. — Ну, привет. Девушка кивнула и легла на пол, явно намекая на то, что она не в настроении. Тогда парень молча прошел на кухню с пакетами, полными продуктами. Через 10 минут с кухни по полу пополз приятный аромат курицы и лука, а вслед за запахом пошли и громкие звуки падения предметов и ударов ящиков — это Йен отвыкал от телекинеза. Прошло по меньшей мере 30 минут, когда Йен зашел в зал с двумя дымящимися тарелками спагетти. Он сел на пол рядом и поставил на пол ароматный ужин. — В особняке сегодня будет посвящение в маги, — коротко сообщил Йен. — Пойдем? — Я давно там не была… но человеку разве можно туда? — Тебе можно, — ответил Йен, он уже начинал ужин. — Тебе все можно… Только не убивайся. Я знаю каково это — после потери своей магии я долго приходил в себя. Лежал на кровати и ничего не делал, смотрел в одну точку… Как Кэт. — Кэт? Девушка Арчи? Йен слабо кивнул: — Она сломала ноги и все дни лежала в кровати, не вставала. Ее ноги атрофировались. Она не могла ничего сделать сама… Арчи много времени проводил с ней. Они оба тогда превратились в… в общем я представляю, каково тебе. Кэт была и моей подругой, и я видел такую же тоску в Арчи. Он до сих пор залпом читает ее посмертную книгу, хотя пообещал мне, что перестанет это делать… Только не говори ему, что я знаю. Александра не понимала, что Йен имеет в виду, почему чтение об умершем столь опасно? Но юноша продолжил после некоторого молчания: — Иногда я захожу в его комнату, а он там сидит, скрючившись на краю кровати, комочек грусти. Но стоит к нему подойти, он отпускает колени… И становится похож на плакучую иву, знаешь? Волосы висят вниз, на его ноги капают слезы. Но если он плачет, то он хотя бы испытывает эмоции… Йен взглянул на девушку, по ее бледному лицу было ясно — ей было знакомо это чувство, и намек парня ей был понятен. Тогда девушка вяло взяла в руки вилку и стала ковырять еду. — Алекс, что ты думаешь? — Что вы с Арчи очень близки… мы с Фредди когда-то дружили также. — Сейчас вы тоже очень близки. Разве нет? Он таким взглядом меня процеживает, когда видит рядом с тобой. Ты бы слышала, как он скрипел зубами, когда мы сидели в кафе. — Я бы сделала для него то же, — Алекс вздохнула. — Мне стыдно за то, что я разбила ему сердце ради этого придурка Зака… Йен бросил любопытный взгляд: — Ты правда его любила? — Зака? Не знаю… Но Фреда я очень люблю, — при этих словах она взяла в руки тарелку и стала с усилием есть, заставлять себя глотать полуостывшую пасту, словно на дне было некое спасение. *** Тонкой струйкой молока серебро луны лилось на черепицу особняка, мягкой поступью ходило по окнам и проникало в помещения. Лунный свет попал на зеркало, стоявшее в комнате Арчи, в нем отражалась комната. Не виделось ни единого намека на сломанные кресла, поцарапанный паркет или разбитую люстры, хотя последней и вовсе не было — вместо нее по полу бегал солнечный зайчик. Он любовно глядел на свое золотистое отражение и переливался в лучах. Арчи взял его на руки и стал гладить по шерсти, постепенно наполняя комнату светом, который глянцевой волной бегал по его идеальным волосам и шелковой пурпурной рубашке. Наконец солнечный свет упал и на Фредди, сидящего в углу комнаты в кресле. Он листал страницы книги Кэт, но те были пусты и однообразны. — Я буду видеть слова в книге бабушки? — полюбопытствовал мальчик. — Нет… в каждый книге по-разному. У одних в ушах начинает звучать голос умершего, у других — буквы бегают по страницам. — А как у тебя? — мальчик встал, оставил книгу на кофейном столике и пошел к магу. Кролик выпрыгнул из рук Арчи и тот нехотя вымолвил: — Я будто вижу все от ее лица… Оказывается, стены в моей комнате такие серые, — он оглядел белые стены с бегающими по ним лучиками солнца, картину с быком в углу, лепниной под потолком. — В ее воспоминаниях это такое тоскливое место… ты можешь потерять сознание, запаниковать или застрять в книге… Так что будь осторожен. — Застрять? — Если книгу закроют, пока ты без сознания, то твой разум может остаться там, а тело — в реальном мире. Были и случаи, когда маги сходили с ума в воспоминаниях или умирали. Тогда их было уже не спасти. — А от умершего в книге останется такая же книга? Арчи только пожал плечами, как вдруг его взгляд остановился на чем-то за спиной Фредди. Юноша уже хотел оглянуться, когда чьи-то крохотные ладони закрыли его глаза, оставляя на веках и щеках какие-то мокрые полосы. Мальчик тут же обернулся к смеющейся Коралине, у нее на носу была золотистая полоса краски, а пальцы вымазаны в алой краске. Подняв взгляд, он тут же увидел три красные и одну золотую полосу на каждой щеке в зеркале. Девочка разразилась игривым смехом и прокрутилась вокруг, цепочки в ее волосах зазвенели колокольчиками, а платье приятно шелестело летним ветерком. Она вытерла ладони платком и взяла под руки молодых людей, ведя их на первый этаж: — Готов к вступлению? Не могу дождаться, когда ты станешь одним из нас! Она шла впереди, вдохновленная. Чем ниже они спускались, тем отчетливее слышались шумные разговоры магов, шелест платков и платьев, журчание воды. Распахнулись двери в гостиную, яркий свет люстры тепло осветил гостиную, где звенели бокалы, пока еще не заполненные вином. Бывший маг и человек уже были там и заняли один из диванов. Стоит ли говорить, как они смотрелись? Йен постарался, чтобы они оба выглядели идеально — он обеспечил девушку джинсами клеш, подшил их специально для нее, подобрал ей винтажную рубашку и изысканный пиджак. Сам же он был весь в красном, цвете страсти. Страстью был пропитан и его терпкий взгляд, подчеркнутый смоки-айсом, который профессионально сделала Александра. — Мне Йен все рассказал! — улыбнулась Александра слабо и вскочила на ноги. Она походила на божество, но не то, которые глядит на все сверху, а на то, которое воплощает собой созданную вселенную, дышит с ней в одном ритме. От неё пахло городом. — Это так меня… поразило! И про обряд, и про твои способности. Ты знал, что они начнут больше поддаваться тебе, когда ты вступишь? — Именно поэтому мы его посвящаем, — добавил Арчи. Он вот уже 3 недели безуспешно пытался обуздать способности Фредди, научить его пользоваться ими, но безуспешно. Александра усадила Фредди рядом с собой, кажется от этого в Коралине и вспыхнула искорка ревности, Йену пришлось сдвинуться на самый край, чтобы она могла сесть рядом с магом. В ту же минуту в комнату зашла высокая женщина, казалось, что ее рост достигал не менее двух метров, Уилл Оукмен казался совсем маленьким рядом с ней. Она была в розовом роскошном платье, по которому нежной паутиной тянулись седые волосы с вплетёнными в них цепочками и цветами. Но даже не смотря на седину, она была молода как первый луч солнца, ее пылкие карие глаза ясно горели под золотым светом люстры. Это и была Марлена. Она шла под руку с Уиллом и томно говорила что-то, чуть склонившись к нему. Он поднял на нее собачий, совершенно верный взгляд, и выпустил ее руку, после чего она уплыла в центр зала. Все маги до единого взглянули на нее так, словно в тот же миг были готовы кинуться ее спасать, но опасности не было. Женщина встала у столика в центре зала, маги стали один за другим расходиться по местам, готовилось нечто величественное: свет чуть потух под взглядом волшебницы; маги разошлись по углам комнаты, освобождая центральную часть. Трепетная тишина наполнила зал, когда женщина прочистила горло и по-матерински произнесла: — Рада видеть каждого из вас тут. Мы с Вами давно не виделись… Признаюсь, я была в плохом состоянии из-за произошедшего, — она кинула многозначительный взгляд на Йена, тот сразу поник головой и хмыкнул. — Но я готова вас уверить, мы справимся с этим. Вместе. Вдобавок ко всему в это полнолуние к нам присоединятся еще 4 мага, я уверена, они преумножат наше могущество. Приступим же к самой важной части, — в руках Марлены воплотился серебряный нож. Вскоре она произнесла имя: «Фред Митчелл». Коралина тут же затолкала юношу, чтобы тот встал. Он шел вторым на посвящение, Марлена вытирала серебряный нож от собственной крови — из ее ладони текла кровь –, провожая взглядом растерянную девушку-цыганку, она была первой. Как только ее посвятили, она стала рассматривать свои руки, волосы, словно она проверяла себя на наличие вшей. Но, судя по всему, это была нормальная реакция — маги только порадовались за нее. Йен столкнул Фреда с дивана. Пришлось идти. С каждым шагом Марлена казалось ему все выше и величественнее, в каждом ее вздохе чувствовалась мощь. Когда Фред остановился в 3 метрах от нее, она бросила взгляд на ковер и тот сам затолкал мага к ней. — Я так тебя напугала? — она взяла его за щеку и огладила ее большим пальцем. Она явно его оценивала. Откинув его подбородок, она взяла со стола розовый персик и варварски, прямо когтями, словно дикая орлица, разорвала его на две части. Внутренности фрукта загорелись солнечным светом, а по ее бледным кистям потекла золотая кровь, смешивающаяся с ее собственной. Она протянула юноше золотую мякоть персика, заставляя съесть, после чего окрасила ладони рыжим золотом и нарисовала на его лбу прямую линию. — Солнечные фрукты вырастают только там, где умер вековой олень… Ты обязан своим вступлением им, всему их роду. С этой секунды ты связан душой с их родом, и со мной. Клянешься ли ты делать все на пользу особняка? Клянешься ли ты понести наказание за всякий злой умысел в сторону этого особняка? Женщина взяла его за щеки, их лица были менее чем в 10 сантиметрах друг от друга, он даже мог ощущать ее горячее, словно драконье дыхание. Ее глаза с хищной опасностью глядели в его, не давая и шанса улизнуть. — Клянусь… Он проронил это слово в губы волшебницы — она поцеловала его, закрывая своими серебреными волосами. Сладковатый вкус растекся по его телу вместе с золотым дымом, исходящим от ее хрупких плечей. Через миг она отстранилась и в помутневшей пелене зачарованного взгляда возникла вовсе не она — другая… вместо величественной женщины над ним возвысилось бледное лицо, утопающее в золотистом дыме магии. Глаза женщины заблестели и она, лисьим, хитрым взглядом, махнула юноше на гостиную — вокруг были маги, все как прежде, но от каждого исходил легкий, еле заметный магический дым. Юноша взглянул на свои ладони — от них веяло оливковым, немного мятным паром. То была его магия, его дар. Он вернулся к своему месту, где сидели его друзья. Арчи, вокруг которого поблескивал желтый дым, который даже чуть светился и освещал комнату. Рядом с ним — Йен. От его алого дыма остались только жалкие облачка тумана, которые кружились в его волосах и ногах. Коралина тут же припала к нему, окружая бронзовым, розовым блеском и зашептала: «После посвящение каждый маг в особняке видит магию остальных по ночам. И свой собственный…» Девочка усадила юношу рядом и продолжила восхищенно шептать: «По густоте магии можно определить силу мага… Видишь? Моя мать вся в нем… Не представляю, насколько она сильна. Но это все благодаря силе каждого из нас.» Фредди непонимающе на нее взглянул: — Она скрепила наши души. От силы каждого мага зависит сила Марлены, а значит и сила этого измерения. Если ты сделаешь что-то плохое в отношении особняка или лишишься сил — то и моя мать начнет умирать. Стареть. Последний маг прошел испытание, сразу после чего Марлена произнесла вдохновляющую речь, но мало кто ее уже слушал — начинался праздник. Маги одни за другим, источая магический дым, начинали толпиться в гостиной, выпивать и плясать, музыка не умолкала всю ночь, в ней можно было утонуть, как в прохладном июньском ручье или первом дожде. Огненные драконы, фокусы с исчезновением пальцев, которым некоторые маги владели столь профессионально, что один из них так и не нашел свой, его звали Четырехпалый Ди. Помимо них еще и шелковые юбки, которые то и дело меняли свои цвета, как в сказке о спящей красавице [отсылка на сцену из мультфильма, где феи так и не смоги решить, какой цвет платья больше подходит принцессе]. Говорящие совы и ботинки, ходячие персики с глазами и ножками, а также исчезновения некоторых магов. Хотя, Йен использовал этот фокус без всякой магии — он просто встал и ушел. Он нашел Александру у фонтана, она сидела на самом краю и мочила ноги в звенящей воде. Юноша тихо сел рядом. — Почему не танцуешь? — А ты? С тобой мечтает станцевать каждая волшебница… Я видела, как на тебя смотрели. — Думаю, что тут дело не только в моей привлекательности, — парень закурил. — Все в особняке уже меня хоронят… Мой дым уже почти исчез. Ну и твой макияж, конечно, произвел фурор. — Арчи рассказывал мне про дым. Про то, что он у всех разный… у меня уже начинает болеть голова. Я, наверно, поеду домой. — Давай возьмем машину Оукмена и прокатимся? — азартно предложил парень и встал. Девушка согласилась и вскоре они отправились в центр города, сквозь нежную паутину дождя, слушая Queen. Звонкий смех, словно переливы арфы, бегал по коридору вслед за изумрудно-зеленой юбкой Коралины. Она крепко держала за руку Фреда, уводя его за собой. Девочка рассекла коридор и утонула в тяжелых шторах. Приоткрыв их, юноша обнаружил целую комнату в углу у окна: там, словно в шалаше, сидела одна из посвященных девушек. — Коралина, опять ты? — слабо улыбнулась цыганка. — Я привела к тебе самого сильного мага! Ты поможешь нам? Мы хотим знать будущее, — игриво улыбнулась Коралина и села за низкий столик напротив девушки. — Ты или твой кавалер? — подняла бровь девушка, мешая в руках старые, источающие таинственный пыльный дым карты. — …Я. Знаешь, меня волнует кое-что… Мой друг, Йен, он может умереть, если Фред не сможет вернуть ему силы… скажи мне, что произойдет? Юноша мягко опустился рядом с Коралиной, она была как никогда взволнованна. Маг чуть наклонился над столиком и спросил: — Ты видишь будущее? — Читаю по картам, — девушка перемешала карты и вздохнула. — Ладно, я скажу вам, что случится, но мне нужна тишина. — Ты поэтому сбежала с вечеринки? — встряла девочка. — Только в одиночестве можно на один шаг опережать будущее, — девушка сжала в руках карты, как вдруг колода вспорхнула в воздух и закружилась вокруг ее головы. Карты стали одна за другой падать, отлетать, а когда их осталось всего 6, они легли на столик. — Посмотрим… Тут у нас ученик мага, сердце, кошка ведьмы, сломленный меч, шут и… дуб. — И что это значит? — непонимающе воскликнул Фредди, взглянув на цыганку. Девушка взглянула на карты — она и правда читала их как открытые книги, но говорила она так завуалированно и непонятно, что всякий, кто впервые с этим сталкивается, посчитал бы ее сумасшедшей. — Шут притворяется тем, кем не является… Он обманывает меч, использует его в своих целях… Смотри, ученик должен будет убить его, но ему придется пожертвовать кошкой или сердцем, — начала цыганка. — Сердцем? Ему пронзят сердце? — Нет же, не воспринимай так буквально! — цыганка взяла карты со стола и перемешала их, после чего разложила вновь. — Погоди-ка… шут тоже обманут. Его улыбка — только маска… А вот кошка… Она просто дура, кидается сломя голову прямо на его меч. — Что все это значит? — недоверчиво воскликнул Фредди. — Все эти карты — это люди, Фред. Видишь, ученик мага. Это разве не ты? — объясняла девочка. — Уилл и Арчи, Йен все пытаются научить тебя обращаться с магией. А дуб… дуб, это… Не может быть! Моя мать? — Да, скорее всего. Кто-то угрожает особняку. Шут! Кто может быть шутом? Кто угрожает особняку? — шептала цыганка. Воцарилась напряженная тишина. Фред тихо ее нарушил: — …Йен? — Фредди! Не говори такого! Йен бы никогда не сделал для особняка… — возразила Коралина. — Ты же сама говорила, что если маг слабеет, то он рушит и особняк. И твою мать. — Этого не может быть! Кто же тогда кошка? А сердце? — кричала девочка. — Коралина, ты — сердце этого особняка. Помнишь? Ты же второй сосуд для магии, как твоя мать, — вмешалась гадалка. — О чем речь? Красноволосая вздохнула и нехотя саказала: — Чтобы моя мать не умерла от перенасыщения магией, часть сил уходит в меня. Если со мной что-то случится, то мы лишимся трети всей магии, даже больше… И дым. Этого не видно, потому что моя мать наложила на меня защитные заклинания. Поэтому я не могу покинуть особняк и мой туман ничем не отличается от дыма других… и все-таки я не верю! — Я не могу сделать предсказание точнее, это все, что я знаю. Особняку грозит опасность, и Фред должен этому помешать. Я чувствую связь между ним и шутом. Юноша хмыкнул и еще раз взглянул на карты. Вдруг из-за входной шторы послышался знакомый голос: «Коралина, детка? Ты тут?» Девочка поблагодарила гадалку и вылезла из шалаша. Фредди вылез вслед за ней, в комнате стояла Марлена, а рядом с ней — Уилл. У него в руках блестела золотая книга. — Фред, а вот и ты… Есть разговор. Это посмертная книга твоей бабушки. Юноша опустился за стол в обеденной, Уилл сидел рядом с ним, с другой стороны — Коралина, а Марлена заняла главный, самый большой стул. — Тебя может начать подташнивать и накатит усталость, но это нормально. Все-таки ты переносишься в прошлое, поэтому будь осторожен. Не пострадай там. Фред непонимающе взглянул на обложку книги, где была черно-белая фотография женщины. Позолоченные узоры на переплете и обложке походили на языки пламени. Маг открыл книгу, но перед глазами были только пустые листы. Он пролистал дальше, еще дальше. Все листы пустые. Как вдруг он поднял глаза и обнаружил себя уже не в особняке — он был в старом, чем-то знакомом доме. Юноша встал и вышел из спальни, оглядывая фотографии на стенах, вдруг он увидел свою мать, отца… Они зашли в гостиную с двумя младенцами на руках, к ним вышла старая женщина и широко улыбнулась. Рядом с ней был ее муж. Люди замерли словно фотография. Фредди снова взглянул в книгу, перелистнул страницу и люди перенеслись в гостиную. Его родители ушли, остались только бабушка с дедушкой и два ребенка, совсем еще крохи. Мужчина с печалью глядел на детей, в его взгляде виднелась слабость, а женщина приободряла его. Из ее ладоней шло легкое пламя, в котором она грела чашку с чаем, она и была Лидией, его бабушкой. На следующей странице фотоальбома за окном появился крест, старушка одна сидела у камина, а вокруг нее кружило 2 уже повзрослевших ребенка — он, Фред, и его брат, Гарри. Затем фотография сама собой сменилась: дети устремились на улицу вместе с бабушкой. Фотографии, словно кадры фильма, стали меняться друг за другом: Фредди и Гарри вдруг стали драться, первый отчего-то плакал. Лидия поторопилась к ним и в тот же миг всех троих откинуло в стороны, словно от взрыва. Старушка рухнула на землю, от нее пошел черный, густой дым, словно от целого пожара. Мальчики подбежали к ней, Гарри толкнул Фредди, они стали ссориться, испуганно таращась на женщину, когда за их спинами алыми языками пламени вспыхнул сарай. Черный дым стал наполнять воздух, проникать в легкие и Фредди закашлялся, но уже в особняке, сидя за обеденным столом. Но вокруг никого не было, помещение освещалось только слабыми лучами начинавшегося рассвета. Вдруг в комнату вбежал Арчи и схватил со стола кувшин с водой и, чуть ли не падая, выбежал в коридор. Там слышался глухой кашель и неясные голоса, а через пару минут он вновь рухнул в сон, когда на пороге столовой показался стройный силуэт.