/Flashback/
- Сиди ровно, - строгий голос матери и её каменные руки, держащие прядки белых детских волос, заставили девочку задержать дыхание.
Алиса Михайловна уже доплетала второй колосок дочери, чересчур туго затягивая каждую прядь. Стеснённая Рената молча сидела на стульчике и, сжав руки в кулачки, терпела натяжение на голове, которое усугубляли плотно сидящие заколки, держащие большие белые банты. Голова девочки то и дело всё время тянулась за каждой натянутой прядкой в цепких руках Литвиновой-старшей.
- Всё, иди за портфелем, - Алиса поправила банти широко махнула рукой в сторону спальни девочки.
Рената послушно направилась в свою комнату. Как только девочка спряталась за дверью, она тут же запустила руки в прическу, не в силах больше терпеть это неприятное давление. Каждый волосок на голове ребенка был беспощадно стянут, что доставляло дискомфорт. «С этими бантами до самого вечера ходить,» - Рената посмотрела в овальное зеркало на стене, и безнадежно вздохнула.
- Рената! Время! – Мать уже стояла в коридоре, дожидаясь кропотливой дочери.
Услышав неизменно твердый голос мамы, Рената схватила портфель и немедля проследовала в коридор. Обувшись, дочь и мать вышли из квартиры на улицу. Всю дорогу девочка шла молча, то и делоосматриваясь по сторонами наблюдая за такими же школьниками, которые так же спешили на торжественную линейку.
- Вот, стань тут, - Алиса Михайловна указала на школьную калитку, покрашенную в зеленый и желтый, - фото сделаю для бабушки.
Рената встала около калитки, а Алиса отошла от девочки, подбирая удачный ракурс в объективе. Раздался характерный звук затвора, и через несколько секунд девочка подошла назад к маме.
- Вот, эти цветы подаришь классной руководительнице, а эти завучу, - Литвинова-старшая принялась поправлять врученные ранее букеты Ренатеи очередной раз напоминала, какой букет и кому необходимо будет вручить.
- Хорошо, мама, - Рената мило улыбнулась и кивнула.
/end of flashback/
Литвинова внимательно всматривалась в черно-белую фотографию, где она стоит возле той самой калитки у школы. Она настолько впала в воспоминания, что ей удалось вспомнить те самые мамины духи, которые так же, как и ее весь внешний вид, отдавали беспрекословной строгостью. Рената перевернула немного пожелтевшую страницу альбома, который она сделала сама, будучи студенткой первого курса ВГИКа. Фотокарточки навеяли на девушку приятные, тоскливые воспоминания о тех беззаботных временах, когда она ходила в школу и заводила редкие новые знакомства. «Что же с ними сейчас стало?». На очередной страничке альбома открылась фотография, где в ряд, на ступеньках перед входом в школу стояли ее одноклассники и в самом центре – классный руководитель. Рената внимательно всмотрелась в лица каждому и попыталась вспомнить то, как они улыбались, как разговаривали. Она не особо дружила с одноклассниками. Подружками обзавестись Литвинова тоже не смогла. Никто не хотел понимать и принимать тонкую и немного странную натуру Ренаты, все вокруг лишь смеялись с её манер и пытались чем-то задеть девочку, цепляясь за ее внешность. Но, не смотря на это, Рената немного тосковала по тем непростым временам. Занимаясь спортом и музыкой – у девочки не было достаточно свободного времени для того, чтобы посвящать его друзьям и заводить их. Литвинова помнила, как она все время уделяла занятиям по фортепиано и легкой атлетике. Ее обычный день в детстве был примерно таким: Рената просыпалась и первым делом шла умываться. Далее она направлялась на кухню, где Алиса Михайловна ставила на стол уже готовый завтрак и чай с печеньем. Завтрак всегда был один и тот же – манная/овсяная каша, чай без сахара и любимые «ушки». После этого девочка быстро собиралась в школу, хватала портфель и бежала на уроки. После школы у неё была либо музыкальная школа, либо атлетика. Вечером же Рената приходила домой и после ужина, уставшая, садилась за уроки. Как во всей этой суматохе Литвиновой удавалось все успевать, сама девушка не понимала. Сейчас же, смотря фотокарточки из прошлого, она задумалась о том, что раньше ей удавалось справляться с совершенно безвыходным графиком и при этом успевать мечтать и целеустремленно идти по зову сердца. Почему теперь, имея кучу свободного времени, блондинка сдалась и вот уже кучу лет просто плывет по течению, не замечая быстротечных лет? *** В воздухе элитного заведения витал аромат дорогого алкоголя, запах сигарет и кожи, которой были обиты диваны и сидушки стульев. Рамазанова подошла к стойке и пожала руку бармену, после чего присела на стул. Парень за барной стойкой кивком головы указал на сидящую за несколькими столиками неподалеку компанию каких-то людей. Эти персоны были достаточно хорошо одеты: дорогие часы на руках, запонки, уложенные назад волосы, классические костюмы и манеры – всё это говорило певице, что вечер должен был пройти не менее чем ахуенно, иначе нельзя. Рамазанова задумчиво почесала голову, все еще не в состоянии выбросить из головы того самого продюсера, мысли о котором омрачняли настроение Земфиры. - 50 грамм? – Парнишка, протирая стакан белой тряпочкой с неким вопросом в глазах, осмотрел девушку. - Да, - она кивнула головой, не поднимая глаз на собеседника. Бармен шустро откупорил бутылку шотландского и тут же налил в рюмку алкоголь, которую после подвинул ближе к певице. - Неужели они такие страшные? – Парень понимал, что Рамазанова поникла вовсе не от того, что переживала перед выступлением, но таким образом он пытался дать девушке шанс высказаться самой. - Ага, - залпом выпив содержимое, Земфира немного оживилась и посмотрела на бармена, - с рогами и со всеми пирогами. - Думаю, тут нечего боя… - Ты знаешь кого-то, - Земфира перебила парня, и жестом руки намекнула ему приблизиться поближе, - кто хоть как-то шарит в шоубизе? Хоть боком, но шарит? Неожиданный вопрос смутил бармена, и он замялся. Простой парень, которому по счастливому случаю удалось устроиться работать сюда, не то что не знал, он даже никак не был связан с этим. Бармен неуверенно посмотрел на Земфиру и только лишь пожал плечами в ответ. Видя такой несчастный, напряженный вид Рамазановой, он испытал к ней жалость и хотел даже как то помочь, но, к сожалению, парень был совершенно не тем, кто мог бы дать певице надежду. Девушка недовольно покачала головой, встала и направилась к сцене, где уже начали настраивать аппаратуру. - Земфира! – девушку окликнул человек, одетый в белыйпарадный смокинг. - Эд? Ну что, сет готов? – Рамазанова подошла к беловолосому мужчине и пожала ему руку. - Вот, все по старому, только внесли пару песен на заказ, - Эдуард вручил певице листочек, на котором от руки были написаны 26 пунктов с названием песен. - Отлично, - Рамазанова пробежалась глазами по листику и одобрительно кивнула, - слушай, у меня есть дело одно. Личное. - Какое? – мужчина быстро оглядел сцену ипосле отошел с Земфирой в строну. - Ты же работал концертным организатором? Знаком ли ты с какими-нибудь продюсерами? Здешними? - Работал, да, - Эдуард нахмурил брови, пытаясь понять, к чему клонит Земфира, - тебе то зачем? - Я человека одного потеряла, вот, хочу отыскать, - Рамазанова неохотно пояснила причину своей заинтересованности. - Так знаешь? - Ну, местных знаю, более-менее, смотря, кого ищешь, - Эдуард сомнительно поднял брови. - Прохор зовут, лет 45-50 на вид… ещё его офис на Арбате, - Земфира выдала общую информацию, которую знала, и тут же осознала, что известно ей очень немного. - Нет, - блондин напряг губы и уголок рта опустился вниз, - не знаю я таких. Ты точно уверена, что он продюсер? Про Арбат знаю только Егора, усатый такой, худой и противный тип. - Прохор, уверена, - девушка разочарованно отвела глаза, еще больше убеждаясь в том, что ее действительно наебали, но пазл в голове певицы всё ещё не складывался, а наоборот - больше путал её. - Что-то случилось? – Эдуард обеспокоенно заглянул девушке в глаза и взял за предплечье, - может, я смогу чем-то помочь? Земфира отмахнулась от блондина и удалилась назад к сцене. Вся голова девушки гудела от перегруза крутившихся в ней мыслей. Как ей выйти на след Прохора Алексеевича, где искать и что делать дальше – она не знала. Рамазанова вдумчиво всматривалась в зал, пытаясь отвлечься от раздумий, но даже сцена не помогала. Всё свое выступление она ментально находилась где-то явно не в баре. Нет, Земфира не забила на работу – пела она отлично, слова не путались, даже передаваемые эмоции очень хорошо завораживали слушателей. Глаза… В них была пустота, словно из девушки выдавили последние капли жизни и оставили Земфиру просто существовать без какой либо цели и малейшей капли доверия. Блеск не присутствовал в зелени, певица лишь делала старательный и чувственный вид, что бы никто не смог усомниться в ее способностях. Может быть, самой девушке сейчас и хотелось закричать всем о своей проблеме, чтобы хоть кто-то расчувствовался и протянул Земфире свою крепкую руку помощи – жаль, что это было несвойственно ей. Всю свою жизнь брюнетка привыкла, что кроме ее одной никто не решит ее проблемы. С чего бы это она позволила кому-то помогать? Есть люди, которые совершенно не приемлют любой положительный жест в их сторону – будь то просто помощь или же щедрый «подгон». Рамазанова была одной из тех, кто как раз таки всего добивается сам – такая натура. Если уже и зарыться в самое сознание девушки, то можно сразу для себя отметить, что певица не сколько было жалко денег, сколько было жалко потраченного времени и доверия. Она просто не любила лжецов. Ей было противно от той мысли, что, полностью ослепнув мечтой, девушка не заметила самых элементарных вещей. Изначально ей было известно немногое: имя, профессия и адрес офиса. Она знала еще, что Рената была с ним знакома, только вот в каких конкретно отношениях они состояли – было неизвестно. Если Литвинова смогла его найти тогда, может, она знает, где он прячется сейчас? В сердце Земфиры вкрался маленький кусочек надежды. Но больше всего Рамазановой было обидно за Ренату. Ведь этот продюсер наврал не только Земфире, но и многого пообещал блондинке. Отыграв последнюю песню, в баре раздались громкие овации. Рамазанова впервые искренне улыбнулась за этот вечер, ей было приятно видеть восторженные лица истинных ценителей настоящего русского рока, который она любила чересчур сильно. Певица совершила несколько поклонов, благодаря публику за достойный отклик и после вышла со сцены за кулисы, где ее дожидался довольный Эдуард. Девушка подошла к низенькому столу, схватила бутылку с водой и, отпив несколько глотков, обратила свой взор на мужчину. - Ты была на высоте! – Довольный администратор похвалил уставшую Земфиру, - вот, это твои заработанные. Мужчина протянул Рамазановой белый конверт, содержимое которого было известно певице. Земфира взяла его и открыла, там приятной стопочкой красовались хрустящие, пахнущие бумажки. Земфира улыбнулась, и достала из конверта деньги, которые тут же принялась пересчитывать. - 70 тысяч? – пересчитав полученный кэш, Земфира усомнилась в своих математических способностях и хотела уже перепроверить повторно. - Да, - Эдуард гордо кивнул, - ты, видимо, слишком понравилась залу. Вот и гонорар повысили. - Ахуеть, - ошеломленная девушка взяла бутылку и снова отпила из нее несколько глотков, чтобы смочить пересохшее горло. Эдуард присел на лофтовое старое кресло, которое никаким образом не вписывалось в интерьер заведения, и взял в руки стакан с коричневым содержимым. - Я могу помочь тебе, - заговорил администратор, - с этим Прохором. Только мне нужно знать, что произошло и почему тебе нужно его найти. Земфира косо и с недоверием посмотрела на Эда. Она не особо хотела кого-то посвящать в это гнилое дело. Засунув деньги в конверт, девушка села на такое же парное кресло рядом и, закинув ногу на ногу, вопросительно посмотрела на собеседника. - Я сама знаю немного… не думаю, что тебе удастся помочь. - Для начала расскажи, что произошло, – Эд отпил из стакана и его губы немного скривились от крепости напитка. Земфира, немного помявшись, принялась рассказывать про ситуацию. Эд в это время слушал очень внимательно, то и делонапрягая и сдвигая тонкие брови. Рамазанова поведала ему, как они пришли в офис и даже описала, как это помещение выглядело изнутри. После она перешла к рассказу про многообещающие слова продюсера и названную сумму на все студийные расходы. Далее певица упомянула о том, что пришла в бар как раз из-за того, что ей нужно было как-то достать эти деньги,ивот, когда все было оплачено, Прохор пропал. - Дура ты, - сделав умозаключение, Эдуард серьезно смотрел в глаза девушки. - Неужто сразу было непонятно, что все это какая-то муть? Офис странный, да и вообще эта сумма смешная для шоубиза. - Знаю я, - певица виновато опустила взгляд вниз, - мне самой не легче это все осознавать. - Ладно, - администратор махнул рукой и, поставив бокал на стол, наклонился ближе к певице напротив. - Послушай, а ты не думала, что эта Рената твоя как то к этому может быть причастна? Она же тебя вывела на него… Земфира подняла взгляд на Эдуарда и напрягла тонкие губы. Она не могла допустить даже мысли о том, что человек, который ее любит, может так снисходительно поступить с ней. Нет, Рената не могла этого сделать, ведь Земфира видела ее взгляд, как блондинка смотрит на нее, как обнимает… Не может быть такого! Ренату обманули так же как и Рамазанову. - Бред. – Брюнетка сдвинула брови и отрицательно покачала головой. - Я ее знаю, она не могла так поступить. Эдуард усмехнулся и откинулся назад на спинку кресла, которое немного проскрипело. - Как знаешь, - мужчина вернул стакан в руки и принялся легонько покачивать содержимое, задумчиво смотря в сторону, - я бы задумался, будь на твоём месте. - Ты не на моём месте, мне известно больше про Ренату, чем тебе. Я в ней уверена на все 100, не могла она и точка. – Земфира сжала кулак и в конце немного повысила голос. - Тише, ладно-ладно. Я понял. Так ты хочешь найти этого «продюсера», - жестом рукиЭд изобразил кавычки, - чтобы он вернул тебе бабло? - Нахуй деньги! Мне нужен он. Я уверена, что не только я пострадала от его лживых действий. Мне нужна правда. – Рамазанова тоже откинулась на спинку кресла и подняла глаза вверх. - Всего-то? Сто тысяч на дороге не валяются, неужели тебе не жалко этих денег? – Эд с удивлением покосился на певицу. Он не понимал, почему Рамазанова так легко простила фактическую кражу и собралась искать человекатолько ради какой-то правды. - Я сегодня отработала больше половины той суммы. И в дальнейшем заработаю гораздо больше. Деньги не главное для меня. Я не хочу, чтобы от его рук пострадали такие же люди, как я. Для меня не проблема работать, если надо – я буду пахать. А есть люди, которым такие деньги даже не снились… - Правосудия жаждешь, значит? – Эд с неким восхищением слушал монолог певицы, которая до сих пор смотрела куда-то на потолок, компоную так свои мысли. - Да. – Рамазанова кивнула и вернула взгляд на мужчину напротив. - Ладно, я понял. Постараюсь помочь тебе с этой хуйней, но ничего обещать не буду. Продюсеров мне найти не проблема, а вот шарлатаны прятаться умеют очень даже хорошо. - Спасибо, Эд, - певица почему-то грустно вздохнула, ей было неприятно нагружать кого-то своими проблемами, но, раз уж человек сам вызвался, ей ничего не оставалось,как доверить ему это. Тем более он шарил в этом чуть больше самой Земфиры, у которой шансы в незнакомом городе найти человека, про которого было известно ничего, равнялись нулю. Закончив диалог, певица засунула конверт во внутренний карман пальто и вышла назад к бару. Она пожала руку парнишке за стойкой и, помахав на прощанье, вышла на улицу. Погода капризно морозила голые щеки, которые Земфира пыталась спрятать в вязанном узком шарфе. Девушка повернула на тропинку, которая шла к дому, и не торопясь передвигала ноги. Порывистый ветер обветривал сухие губы певицыи периодически заставлял ее наклоняться вперед, чтобы противостоять силе природы. Зайдя во двор, девушка обратила внимание на то, что в однушке до сих пор горел свет, и, немного обрадовавшись, что блондинка верно ждет свою работягу дома, Земфира ускорила шаг. *** Переворачивая последнюю страницу толщенного альбома, Рената окончательно упала в тоску. Ей стало грустно от того, что уже после стольких лет она до сих пор никак не общалась с родной матерью. Последний их разговор был достаточно нервным, после чего их общение и закончилось./Flashback/
Литвинова стояла под козырьком подъезда, насквозь промокшая от ливня, и не торопилась зайти внутрь. Страх полностью поглотил молодую девушку. Она понимала, что как только зайдет на порог квартиры, ее будет ждать серьезный разговор с мамой, который точно ничем хорошим не закончится. Окна квартиры на втором этаже отбрасывали тусклый свет на ветви березы, которая неизменно стояла уже столько лет, составляя жителям сталинки некую компанию. Рената осматривала освещенные ветви, которые слегка покачивались от тяжелых капель дождя и ветра. В голове девушки мысли скакали как шарики от пинг-понга, она не могла сконцентрироваться и даже не могла придумать, чем оправдываться перед Алисой Михайловной. Тяжело выдохнув, Рената решилась все-таки зайти в подъезд и нехотя отправилась вверх по лестнице. В подъезде было достаточно мрачно, несмотря на то, что лампочка старательно освещала небольшую площадку первого этажа. Каждый шаг эхом откликался от голых окрашенных стен, а в пролете между первым и вторым этажами через открытое окно доносился громкий шум бушевавшего ливня. Рената медленно сокращала ступеньки и уже через пару минут виновато стояла у порога своей двери. Ей показалось, что мать уже услышала, как дочь зашла в подъезд, и поэтому Литвинова была уверена, что Алиса Михайловна стоит прямо за дверью и неустанно ждет, когда же дочь решится дернуть за ручку.
Все внутренности девушки сжались в тот момент, она протянула руку к двери и заметила, как её рука истошно колотится. «Будь, что будет,» - попыталась успокоить саму себя, и девушка всё-таки опустила ручку двери, после чегота открылась, издавая уже привычный скрип. В коридоре горел свет, а из зала донёсся громкий шорох. Рената закрыла дверь и сняла промокшие туфли, которые оставила на коврике у деверей. В квартире было слишком тихо, хотя девушка знала, что мать находиться в соседней комнате. Её сердце громко стучало, отдавая свой стук прямо в уши блондинке.
- Чего стала там? – Из зала послышался голос матери, который заставил девушку одернуться.
Рената нехотя прошла вперед и медленно выглянула из-за двери. Алиса Михайловна сидела на кресле в домашнем халате и читала свежий номер газеты. Она даже не подняла глаз на выглянувшую дочь.
- Сядь. – Мать кивком головы указала на стул возле серванта, все еще не отвлекаясь от газеты.
Рената послушно прошла к стулу и села на него. С промокших волос девушки по щекам стекали небольшие капли, а прядки нагло прилипли ко лбу Ренаты, образуя некие волны.
- Я жду, - Алиса подняла взгляд на девушку и исподлобья уставилась на нее, понимая, что Рената сама разговор не начнет.
- Что? – Рената дрожавшим голосом, не выдержав прожигающий взгляд, виновато опустила глаза.
- Рассказывай.
- Мама…
- Не мамкай! – Алиса Михайловна быстро сложила газету и, отложив ее на журнальный столик, прикрикнула на дочь. - Моя дочь наркоманка! Как мне теперь в глаза людям смотреть! Я тебя этому учила?
Женщина, не сдерживаясь, встала, и, расставив руки по бокам, подошла к дочери. Она уже была готова размахнуться и влепить Ренате родительскую пощечину, но жалкий вид девушки остановил ее.
- Ты как до этого дошла? Тебе денег мало? – Алиса Михайловна не унимаясь продолжала выплескивать накипевшее.
- Мама… Прости меня… - Рената закрыла руками лицо и медленно опустилась перед стоящей матерью на колени.
- Знаешь, как мне было стыдно разговаривать с ректором? Тебя отчислили, дорогуша! Сама опустилась до этого? Ты же так хотела учиться, а я смирилась с этой никчемной профессией! И что в итоге? – Женщина широко раскидывала руками. - Почему я должна узнавать о таком от чужих людей! Как мне в глаза твоей бабушке смотреть? Ты хоть понимаешь, что это срок?! – последней фразой Алиса, не выдержав, горько заплакала.
- Мамочка, я все исправлю, я больше не буду! Мамочка… - Рената подняла заплаканные глаза на мать, она впервые видела, как ее мама плачет.
- Нет. Я не могу тебя видеть больше. Ты все исправишь, безусловно. – Алиса отвернулась от дочери, не в силах говорить ей такое прямо в глаза, - уходи. Катись куда хочешь, наркотики? – давай! Ты мне больше не дочь.
После последней фразы у Ренаты заложило уши и появился назойливый звон. Ее лицо окаменело, и девушка не могла поверить в услышанное. Как же ее мать может отказаться от дочери в один миг? Может, ей послышалось? Может, это сгоряча? Рената испуганно встала и подошла к маме. Девушка дотронулась до крепкого плеча женщины, после чего та повернулась и все-таки грубо ударила Ренату по щеке.
- Я не прощу тебя. Убирайся! Не нужна мне такая дочь, как ты. – Алиса Михайловна толкнула Ренату к порогу и рукой приказала девушке обуться.
- Мамочка… мам…мамуля, пожалуйста… Не выгоняй меня, мамочка… - Рената взахлеб пускала ручьи из глаз и послушно обула только что снятые промокшие туфли.
Женщина стояла в проходеи, не смотря на дочь, непоколебимо ждала пока та выйдет вон. Рената попыталась еще раз приблизиться к матери, но та гордо отстранилась от нее, не давая надежду на прощение. И Литвинова, словно побитый щенок, всё-таки вышла за порог квартиры, дверь которой тут же закрылась на несколько оборотов. Рената спустилась по холодной стене вниз на ступеньки и, склонив голову на колени, тихо рыдала. Ей было некуда идти, эта мокрая ночь не спешила кончаться. Как теперь быть?
/and of Flashback/
Неприятное воспоминание остро укололо Ренату в самое сердце. Она опустила голову вниз и заплакала. Прошло уже 15 лет, Рената очень хотела наладить отношения с мамой. Через общих знакомых она узнавала про ее жизнь, про здоровье. Рената помнила, что у матери случился инсульт, тогда девушка попыталась попасть в палату к матери, но сама Алиса Михайловна воспротивилась этому. На похороны бабушки Ренату тоже не пустили, но, узнав, где находиться могила, Рената периодически навещала ее, рассказывая надгробию последние события в ее жизни. Сама мать ни разу не проявила желание связаться с дочерью. Видимо, гордость мешала ей этого сделать. Рената часто вспоминала маму и в глубине души надеялась, что Алиса простила ее, и когда-нибудь им удастся поговорить и общаться как раньше. В размышления Ренаты вмешался звук открывающегося замка. Литвинова шустро вытерла слезы рукавом и закрыла альбом. Шаги лениво прошли в комнату, и Земфира встала в проеме. - Не спишь и даже не встречаешь, - Земфира попыталась сделать обиженный вид. - Прости, я тут задумалась о своем, - Рената повернулась в сторону Земфиры и певица заметила заплаканные глаза. - Что произошло? – Обеспокоенная девушка подошла к Литвиновой и присела рядом, нежно приобнимая. - Ничего, - Рената стыдливо улыбнулась и покачала головой, перебирая пальцами длинный рукав водолазки, - я альбом смотрела, так вспомнила много чего… Ностальгирую! - А чего плакать-то? Ведь ностальгия – это хорошо, - Земфира пыталась успокоить Ренату и мягко поглаживала ее по спине. Рената ничего не ответила, а лишь обреченно пожала плечами. Земфира понимала, что Рената скорее всего расстроилась из-за матери, но при всей близости с Ренатой, она так и не смогла узнать, почему те не общаются. Успокоив девушку, Рамазанова расстелила диван, и они вдвоем завалились в постель и чуть позже уснули под тихий свист пробирающегося через оконную щель ветра. /2 дня спустя/ Земфира сидела на полу у одного из шкафов в коридоре и разбирала захламленные полки. Среди многочисленных бумажек девушка находила некоторые интересные вещи, к примеру, почтовые фотокарточки из Петербурга, на обратной стороне которых были пустые поля для марки и поле для адреса; также в руки к Земфире попадались какие-то документы, где мелькало неизвестное ей имя – Раиса Никитична. Земфира с удивлением читала некоторые заумные тексты, написанные государственным языком. Еще больше и больше вдаваясь в интерес, Рамазанова принялась и дальше рыться в откопанных пыльных папках. Открыв очередную синюю папку, Земфира заметила, что она гораздо тоньше остальных, и среди многочисленного теска Рамазанова вычитала фразу - «Передаточный акт». Изумлению не было предела. Земфира внимательно вчиталась в текст документа. «Мы, Королёва Раиса Никитична, 19 ноября 1920 года рождения, гражданка Российской Федерации, место рождения – Российская Федерация, Московская область, город Москва, паспорт № ********* … зарегистрированная по месту жительства … именуемая в дальнейшем «Даритель» и Литвинова Рената Муратовна, 12 января 1967 года рождения, гражданка Российской Федерации, место рождения – Российская Федерация, Московская область, город Москва, паспорт №… и зарегистрированная по месту жительства… именуемая в дальнейшем «Одаряемая»… Составили передаточный акт, подтверждающий следующие обстоятельства: Даритель с соответствии с условиями дарения от 20.10.1995 года, передала одаряемой указанную долю квартиры. Одаряемая указанную долю квартиры приняла. Состояние квартиры соответствует условиям договора. Явных недостатков нет. Даритель так же передала - Технический паспорт; - квитанции и счета для расчетов …» В этот момент входная дверь открылась, и на порог зашла Рената. Девушка заметила, как впереди, на другом конце коридора, сидит Рамазанова, что-то внимательно вычитывая из синей папки. - Реее… - Земфира заинтересованно позвала Ренату, не в силах отвлечься от документов, - а кто такая Раиса Никитична? Литвинова разулась и сняла пальто, после чего подошла к Земфире и тоже заглянула в синюю папку. - Ааа… Это бабушка одна… - Рената нехотя ответила и приобняла певицу, опускаясь на пол рядом. - Бабушка, которая подарила тебе квартиру почти в центре Москвы? – Земфира оторвалась от папки и с удивлением посмотрела на Ренату. - Я помогала ей, а она была одинокой такой… Решила мне отдать свою коморку… - Нихуя себе коморка! – Земфира удивленно воскликнула, - я же от тебя не отстану! Расскажи, мне же интересно! Рената выдохнула и, расслабив плечи, принялась рассказывать./Flashback/
Уютным мартовским вечером 1994 года Рената просматривала объявления в сносках газеты. Рядом с кроватью у девушки стояла тумбочка, на которой разбросались бумажки и блокнот с ручкой. На открытой странице блокнота в длинный столбик были записаны номера телефонов, первые несколько которых уже являлись перечеркнутыми. Девушка задумчиво покусывала карандаш и искала среди множества объявлений подходящее. Перешла глазами на следующую страницу газеты – на глаза девушке попалось короткое объявление и рядом лаконичный номер телефона с тремя тройками.
«Ищу сиделку, номер 51-13-33»
Ренату заинтересовал запоминающийся номер, и девушка решила не откладывать на грядущий день, а набрать цифры прямо сейчас. Литвинова откинула газету в сторону, записала ручкой номер на руке и вышла из крохотной комнаты. Общежитие, в котором поселиласьдевушка, было коридорного типа и возвышалось на 5 этажей. На первом этаже находилась вахта со стационарным телефоном, душевые кабины и гостевая комната с телевизором. На каждом этаже общежития был туалет с тремя кабинками и, помимо тесных комнат, было помещение с креслом и журнальным столиком – для отдыха. Рената вышла в коридор и сразу же завернула на лестницу. Спустившись на первый этаж, блондинка поприветствовала вахтера.
- Добрый вечер, Нина Аркадьевна! Позвольте, я тут позвоню, - девушка присела на стул возле стола и, получив положительный ответ, принялась набирать номер, который так хорошо пропечатался в голове Ренаты.
Гудки не заставили долго ждать, почти сразу на том конце послышался приятный бархатный голос старушки, который вежливо поприветствовал звонящую Ренату.
- Алло, добрый вечер, - девушка любезно поздоровалась с бабушкой, - простите, что звоню вам в столь поздний час, но я увидела ваше объявление в газете…
- Да, Меня зовут Раиса Никитична, - старушка перебила Ренату и представилась, - понимаете, девушка, я осталась совсем одна, и мне уже 74 года! Так тяжело мне приходится теперь, и хотелось бы, что бы кто-то смог облегчить мне жизнь и составить скромную компанию.
Рената внимательно слушала собеседницуи задумчиво смотрела куда-то в сторону окна, где солнце уже успело закатиться за горизонт и теперь фонари тускло освещали безлюдную дорогу.
- Скажите мне, как ваше имя? – голос старушки вырвал Ренату из мыслей.
- Я? Эмн, меня зовут Рената, - девушка немного запнулась, - мне 27 лет.
- Такая молодая! Чем тебя может заинтересовать такая старуха, как я? – голос в трубке мило расхохотался, Рената улыбнулась, - если же всё таки заинтересовала, то диктую адрес и жду тебя завтра после обеда…
Старушка тут же начала проговаривать свой адрес, а Рената машинально схватила ручку со стола вахтера и принялась пополнять записи на своей руке. Как только все было продиктовано, Раиса Никитична так же вежливо попрощалась с Ренатой и после положила трубку.
/and of flashback/
- Подожди, - Земфира с недопониманием глазела на Ренату, - то есть ты работала у этой Раисы Никитичны сиделкой? А как дошло до того, что она тебе квартиру отписала? - Мы сильно сроднились за год, она была почти как бабушка для меня… Так случилось, что у нее совершенно не было детей, и все родные уже умерли к тому моменту, и она была такой одинокой… - Признавайся, ты ее отравила! – Земфира рассмеялась, но вот Ренате эта шутка показалась чересчур грубой. - Дура! – Литвинова обиженно отвернулась и Земфира смягчилась, - я ее полюбила вообще-то. Она многому меня научила, я от всей души к ней хорошо относиласьи даже до последнего не хотела, что бы она оставляла мне эту квартирку… Но в какой-то момент я поняла, что эти стены будут хранить ее доброту и тепло ко мне, поэтому я не могу от этого отказаться… - Так она умерла тут? – Земфира заметила, как Рената поникла, вспомнив про старушку. - Да… Во сне, быстро и безболезненно… Это была самая лучшая смерть для нее. - Ладно, всё, иди сюда, - Рамазанова заметила, как по щекам девушки побежали слезы и приобняла Ренату, крепко прижимая к себе, - люди умирают - с этим ничего не сделаешь, но жить они будут вечно только в наших сердцах и нашей памяти. Думаю, она была очень счастлива, что встретила тебя, и провела с тобой последний год жизни. Земфира никогда не умела успокаивать людей, тем более людей, перенесших утрату близких. Не зная всей ситуации Ренаты, она отчетливо видела, что кем бы ни была эта Раиса Никитична, она заменила Ренате мать и дала ей необходимую поддержку, в которой так нуждалась тогда блондинка. Сложив бумажки назад в ящики, девушки отправились на кухню, где Земфира уже заботливо приготовила ужин. Поставив тарелки с очередным кулинарным шедевром, они вдвоем сели за стол и принялись ужинать. - Ре, расскажи мне про свою маму, - Рамазанова не в силах сдерживать в себе и так нарастающий интерес, обратилась к жующей Ренате. - Маму? Зачем? – Литвинова удивленно посмотрела на девушку, приподняла плечи. - Ну… что между вами произошло? Ты ведь вчера из-за нее плакала? – Земфира отломила вилкой кусок котлеты иперед тем, как закинуть его в рот, макнула в кетчуп. - Это очень длинная история, Зе. – Рената неохотно покачала головойи опустила взгляд в тарелку. - Расскажи, нам некуда торопиться, я тут еще вино купила на вечер, - Рамазанова указала рукой на холодильник позади Ренаты и с вымогательным взглядом наклонила голову на бок. - Ладно, но учти, не стоит меня учить жизни после этой истории… Я и так знаю, что совершила тогда ужасную глупость. После этих слов Рамазанова послушно кивнула и, закинув в рот громадный кусок котлеты, принялась слушать рассказ Ренаты./Flashback/
Студенчество у Ренаты проходило не так гладко, как хотелось бы. Будучи студенткой ВГИКа, Рената всегда ответственно подходила к учебе и написанию курсовых. Параллельно девушка писала и свои сценарии, которые все время показывала своим преподавателям, чтобы в очередной раз послушать хвалебные слова в свой адрес. Но все изменилось на последнем курсе. 1989 год. Начало пятого и заключительного года не особо обрадовало девушку. Еще осенью 88го, когда на дворе стоял жаркий сентябрь, Рената познакомилась с одним молодым человеком, который чем-то сильно заинтересовал девушку. Блондинка бегала к нему по первому зову, и ее матери это изрядно не нравилось. Парня звали Адам. Всё, что Рената знала про него, было только то, что она увлекался уличной музыкой и вечно скитался от одного бара к другому. Причем Адам не выбирал приличные места – ходил он исключительно только в те, в которых встречалась далеко не светская элита. Что могло так заинтересовать молодую девушку в этом беспризорном патлатом музыканте? никто не понимал. Рената нашла в нем что-то, чего не находила ни в одном из встречных ей людей. Любовь зла… В голове девушки не было четкой границы между добром и злом, может, это таким образом сказалось строгое воспитание Алисы Михайловны; может быть, это было следствием того, что девушка росла без отца; а возможно, Рената просто была еще слишком молода, чтобы понимать всё это? Сейчас можно рассуждать на этот вопрос достаточно много, но фактом было то, что Адам был далеко не ангельским мальчиком и совершенно не оправдывал своё, столь святое, имя. Рената хотела показаться для Адама смелой, девушке нужно было произвести на парня достаточно крутое впечатление, чтобы показать свои серьёзные на него намерения. Именно поэтому она всюду бегала за Адамом, куда бы он ни ходил. Что касается парня, он прекрасно понимал, чего хочет от него девушка, и осознанно пользовался ей, давая Ренате слепую надежду. Тогда-то и начались прогулы на учебе, долги, испортились отношения с преподавателями, и Рената окончательно забила на учебу. Одним вечером, в декабре, девушка проводила время в одном из местных замкадских баров в компании самого Адама и еще нескольких таких же, как и он, его друзей. Девушка заказала себе пенное светлое и заинтересованно слушала ребят, медленно попивая из стакана. Из разговора компании было понятно, что заворачивается какое-то дело, и им нужен был человек, который по внешнему виду должен отличаться, чтобы не привлекать к себе должного внимания. - Чё делать? Брать просто так нельзя, - Адам махнул рукой в сторону и покосился на невинную девушку рядом. - А зачем вам это? – Рената удивленно захлопала глазами и решила встрять в диалог парней. - Ты-то чего вмешиваешься? Адам, нахуй ты ее с собой таскаешь? Она ж распиздит всем! – Парень напротив вспылил на блондинку, тыча в ее сторону пальцем и обращаясь к Адаму. - Заткнись, она своя, - Адмам посмотрел в сторону девушки и кивнул ей. - Как своя? Ты совсем ахуел сюда своих потаскух приплетать? – неугомонный не затыкался, а еще больше напыжился. - Рената, ты же хочешь нам помогать? – Адам открытой ладонью оказал какой-то жест вспылившему и, хитро показав свой оскал, обратился к девушке. - А что это такое? Разве это не опасно? – Рената с сомнением осмотрела взирающих на нее парней, которые затихли, внимательно изучая девушку. - Ты что, мы же рядом будем! Нам товар нужен, помнишь? – Адам приобнял девушку и крепко прижал к себе, снижая тон разговора, - а, чтобы достать товар, нужны деньги. Ты же будешь не одна, а со мной тебе бояться нечего… Из-за жеста парня у девушки сжалось сердце и провалилось куда-то вниз живота. Она почувствовала некое приятное, небывалое ощущение и безумный прилив сил, после которого кто угодно может ощутить себя всесильным великаном! - А что надо будет сделать? – Девушка широко раскрыла изумрудные глаза и с большой наивностью уставилась на парня. - Всё очень просто, заходишь, берешь уже приготовленную ребятами сумку и выходишь.
Главное уверено пройти через охрану, и всё! – парни довольно заулыбались, а Адам принялся нежно копошиться в волосах Ренаты. - Так просто? – Девушка наклонила голову в бок и прикусила губу. - Значит, сделаешь? - Да, - Рената с придыханием ответила, после чего Адам заботливо поцеловал ее в лоб и покосился на тихо торжествующих вокруг парней. /end of flashback/ - Значит, тебя подставили? – Земфира грустно посмотрела на Ренату, которая стыдливо опустила глаза и нехотя колупалась вилкой в котлете. - Я сама виновата, не надо было мне быть настолько наивной. Ведь меня обвинили в употреблении, хотя я же никогда, понимаешь? Еще и условный дали, за кражу, 2 года отмечалась и потом еще на учете стояла. Это я сама виновата. Никто больше, только я. – Девушка все время качала головой в стороны, будто бы отрицая всё то, что сама говорила. - А мама? Это из-за этого она тебя выгнала? Какая мать так поступит со своим ребенком? – Земфира взяла свою тарелку и встала, чтобы поставить в раковину. За окном снова началась метель, которая будто стеной отделяла литвиновскую однушку от внешнего мира. Время близилось в девяти вечера, но сон уже овладевал уставшей Ренатой. У Земфиры появилось неутолимое желание попробовать примирить Литвинову со своей матерью, ведь после стольких лет разлуки вся эта ситуация должна была забыться, а раны уже давно должны были затянуться. Рамазанова уложила Ренату в постель, а сама, прихватив альбом из серванта, ушла на кухню.