Headhunter

Этан, мы возьмём твой кабриолет? - Мой кабриолет?! Этан тут же выскакивает из студии. На лице тревога и удивление. - Да, твой драгоценный кабриолет. Машина у Этана и правда дорогая. Но сейчас мы здесь на огромной машине Дамиано и кабриолете Этана. Наши мы с Вик оставили в Риме. - Зачем он тебе? - Хочу отвезти Джулию в Милан. У неё там какая-то встреча. И купим продукты на обратном пути. - Джулию? - Эдгар, - вздыхаю я. - У тебя день повторных вопросов? Да, Джулию Морелли. Нашу соседку по этой вилле. - Джулию, - на этот раз утвердительно и склонив голову набок. До меня наконец доходит куда он клонит. - Ой, да пошёл ты, Эдгар, - отмахиваюсь я от него. - Томаззо, друг мой, - качает он головой. - Конечно ты можешь взять мой кабриолет. И конечно ты можешь отвезти Джулию в Милан. Но если ты разобьешь машину или своё глупое сердце, ремонт и того и другого будет дорого тебе стоить. - Да, мамочка, спасибо за заботу, - выхватываю я ключи и направляюсь к выходу. - И купите песто, которое любит Дамиано, - несётся мне в спину. Дорога до Милана занимает почти час, и нет, Джулия не собиралась ехать со мной. Вчера она планировала поехать поездом и уже покупала билеты в интернете, когда я спросил, что она делает. И да, я предложил съездить вместе. Мне нравится ее общество. От неё разливается такое спокойствие и … как же назвать это ощущение… как будто тебя принимают полностью таким, какой ты есть. И не надо мне говорить, что только мама так делает. Нет. У меня прекрасные отношения с родителями, но вот уж что они всегда действительно делали, это влияли и меняли меня. Воспитание. Этим и занимаются родители, а как иначе. Джулия…просто позволяет тебе быть. Интересуется тем, какой ты. - Как тебе удаётся быть такой? - Какой такой? - ты поворачиваешь ко мне голову. Волосы завязаны в пучок, на глазах солнечные очки. - Мы знакомы пять дней, а ощущение, что всю жизнь. Отвечаешь не сразу. Отворачиваешься, поправляешь платье на коленях. Я чувствую, что сказал что-то не то. Сосредоточенно смотрю на дорогу. Господи, ну кто меня за язык тянул. Что ты думаешь обо мне? Мальчишка. В груди крутится какая-то горечь, разочарование, злость на себя. Какой же дурак! - Такое на самом деле бывает часто, - вдруг начинаешь ты. - Особенно с малознакомыми людьми. Эффект попутчика в поезде. Знаешь, когда вас объединяет общее пространство на какое-то короткое время. И кажется, что этому незнакомцу можешь рассказать всё о себе. - Ты думаешь, это именно такой случай? - Да. И ещё думаю, что вряд ли от ребят ты можешь что-то скрыть. Мне кажется, вы все очень близки. - Это другое. Мы… - пытаюсь найти более точные слова, но в результате выдаю банальное, - как семья. Семья все знает о тебе, но иногда и скрыть что-то очень важное ты хочешь в первую очередь от них. - А ты хочешь что-то скрыть? - Возможно. Я жду от тебя вопроса что именно, но ты молчишь. Отворачиваешься и смотришь на мелькающие вдоль дороги дома. И меня словно раздирает изнутри желание закричать, спроси, спроси меня об этом, я расскажу тебе все. Но ты молчишь, и я включаю радио. Я люблю Милан. Не сильнее, чем Рим конечно, но люблю. В нем органичнее, чем в любом другом итальянском городе слиты история и современность. Сфорца, видимо, уже тогда отличались от других великих герцогов Италии, возводя в пику Медичи дворцы в стиле классицизма, привечая опальных художников и сохраняя их лучшие творения. Неудивительно, что именно здесь нашли своё место все модные дома новой Италии, и гуляя вдоль виа Монтенаполеоне, чувствуешь себя моделью Гуччи, даже если одет в старые джинсы и конверсы. Я не большой модник, эта роль в нашей группе принадлежит Дамиано и Этану, но постепенно я тоже втянулся в азарт модных секонд хендов и по миланским теперь могу провести экскурсию. - Где твоя встреча? - спрашиваю у Джулии. - На виа Лагетто у Миланского университета. Ла Боттега, кажется называется. - Отличное место, знаю его. - Тебе необязательно меня туда везти. - Мне не трудно. А с кем ты встречаешься? - С моим итальянским издателем. Пообедаешь с нами? - Это, наверное, будет неудобно. - Совсем нет. Оставайся. Если у тебя нет других планов. - Нет-нет, я буду мешать. Напиши мне, когда закончишь, и я заберу тебя. Мне хочется остаться с тобой. Хочется знать мужчина твой издатель или женщина (мое воображение упорно рисует его мужчиной), хочется познакомиться с ним, хочется сидеть рядом и всем своим видом утверждать, что каким бы франтом не был этот миланский хлыщ, ты приехала сюда со мной, долговязым нескладным римлянином, и что ему нечего ловить. Мадонна, какая же хрень лезет мне в голову! Я высаживаю тебя у Ла Боттеги, проверив, что ты сохранила мой номер, что ты вошла в ресторан, что ты помахала кому-то, кого я не вижу. Черт побери, кто же там? Выпрыгиваю из машины, прямо не открывая дверей, и заглядываю в открытые окна Боттеги. За столиком, за который ты села, уже сидит какой-то мужик в темно-синем костюме, таком отвратительно дорогом, что его носить неприлично. Крупный такой, лощённый, как першерон, а к Джулии подскочил ловко и руку ей жмёт аж двумя своими. Не сломай ее, мудила. И отпускай уже, не видишь, девушке не нравится. Но этот конь в костюме руки свои и не думает убирать. Наоборот, накрыл ее ладонь своей уже на столе. Ты на свидание что ли заявился, bastardo? Сам не вполне понимаю как оказываюсь у их стола. - Вспомнил, что магазин, про который я тебе говорил, сегодня не работает, - наклоняюсь к Джулии, и напрочь игнорируя ее удивленное лицо, целую в губы. – Я не помешаю вам, cara? Плюхаюсь в кресло рядом с ней и с наглой улыбкой протягиваю руку этому хлыщу. – Томас Раджи, piacere di conoscerti.