7 апреля 2010 года
Штаб НДПР. Мой кабинет
«Дорогие и родные мне люди. Все те, чьи надежды я не оправдал, простите меня. Мой путь закончен. Я долго думал, и не мог решится на подобный шаг, но сегодня момент настал, время оборвать нить позора, что вьётся передо мной после предложения Горбачева. Москва — это гадюшник, где каждый готов грызть другому глотки до тех пор, пока зубы не выпадут. Я раньше думал, что сильная и демократическая Московия способна объединить Россию. Спасти уничтоженную таборитом землю. Спасти людей от голода и от психов. Я видел Евтухтвича, я видел Дикого, Таборицкого, я видел в конце концов Ларионова. Я лично был знаком с Октаном, который продал свой же народ. Я надеялся, что демократия победит хаос, но я ошибся. Демократии НЕТ! НЕ БЫЛО И НЕ БУДЕТ!!! Народ России хочет жёсткой руки и сапога в заднице, но не демократии. Им противна демократии. Им противны свобода и равенство. Рабы не хотят свободы. Они хотят своих рабов. В последнее время мне снятся сны с тех времён, как я был корреспондентом, писал газетки для местного издания, или когда я воевал бок о бок со своими друзьями, но потом я подсыпаюсь… я каждый раз просыпаюсь, и понимаю, что я не хочу открывать глаза. Я не хочу видеть этот мир. Не хочу лицезреть недовольные рожи сопартийцев, когда я вхожу в зал заседаний, не хочу вето на каждое мое слово, я не хочу существовать в РДР! Меня ненавидят националисты за то, что я немец, ненавидят партийцы за то, что я выскочка и патриот, ненависть народ, потому что я богат, ненавидят восточники, потому что я предатель, ненавидят на западе, потому что я родом из дикой России. Меня любит только моя семья. Когда-то мне этого было достаточно, но со временем я понял, что все эти годы я занимался прокрастинацией. Пока Пётр с женой и Романом строили новое будущее — я все глубже падал в бездну. Я ничего не решал в этом государстве, и в то же время — привязал себя к нему. Отвратительное чувство! Пётр был прав! Он мать его был прав! Меня в конечном итоге предали те, кому я верил! У меня нет команды, и нет «запасного аэродрома». Я до сих пор живу душой там — в 70-х, когда все было понятно Всё было понятно Всё Мне жаль, что я трусливо бегу из этого мира, но, боюсь, без меня тут будет всем только лучше Не плачет по мне, я этого не заслужил Прощайте Леонид М.» Вдруг в дверь входит Янаев — Майер, я тут по важному делу — Присаживайтесь — указывают рукой на стул я Он присел посмотрел на меня сказал — Вы сегодня трезв? — Сегодня захотелось иметь чистый рассудок — А что вы пишите? — Мемуары Я откинулся на стуле и пристально смотрел на его престарелую рожу — Так, зачем пожаловали в мои скромные покои? — Вы уволены, Майер Рано или поздно это случилось бы, я не удивлён…. — Нууу «вздох» приказ сверху? — Общее собрание. Все проголосовали за, кроме отсутствующих и воздержавшихся Я закрыл глаза, набрал воздуха в грудь и решил спросить — Я так понимаю, место в убежище тоже забираете? — Ага, полагаю так Он достал из портфеля бумагу и протянул мне — Подпиши, и хотя бы останешься на содержании. Давай по хорошему, м? — на его лице возникла натянуто-добрая улыбка — Хорошо, без проблем Я взял ручку, быстро подписал, а на своих «мемуарах» оставил личную печать — Этот день можете тогда тут посидеть, но завтра вы уже не будите членом НДПР. Спасибо, что были с нами так долго Он встал, поправил очки и тихо пошёл к выходу — Погодите Я подошёл к нему — Знаете, я сам увольняюсь Я достал из-за пазухи пистолет и выстрелил ему в глаз. Он упал на пол, но остался жив. Его глаз вытек, а по стенам были куски его лица и мозгов — Но знаешь что, сука? Я давно знаю, кто против меня людей настраивал! Давно сука знал! И знаешь что? Знаешь? Я выстрелил ему в грудь — Я тоже не из робкого десятка! Я вам сразу две бомбы под сраку заложил! Хочешь знать какие?! А блять?! Я выстрелил ему в ногу, но он к тому моменту наверное был мёртв — Троцкисты сука Позже я выстрелил во вторую ногу — И Лучковцы. Охуенно да? Не ожидал? А блять? Я тебя не слышу сука!!! Я выпустил еще 5 пуль в его изуродованную голову и сказал последнее слово — Получай, и передавай привет Таборицкому После совершенного деяния я направился к телефону, и позвонил единственному своему «другу» — Миша? Слушай внимательно! Если ядерная война начнётся — ты заберёшь с собой мою дочь и жену, ты понял?! — Чего? Ты опять набухался? — Обещай! — Ладно-Ладно, не агрессируй на меня Я бросил трубку и хотел всадить себе пулю в лоб, но… — Блять! Я на тебя все патроны истратил, пидорас! Ты доволен?! — я кинул в него пистолет — Остался запасной вариант В тумбочке я достал цианид Сел в кресло, раскусил, и сквозь раны яд проникал в кровь «Я впервые за столько лет…счастлив. Я свободен. И я умер, борясь за будущее…я счастлив»