Ширма

В выручай-комнате находились двое: зеленоглазый брюнет, чьи буйные волосы иначе как «вороньим гнездом» назвать сложно, и круглолицый светловолосый мальчишка, несколько неуклюжий и рассеянный, при одном взгляде на которого в сознании любого мага всплывал один единственный эпитет — растяпа. Поттер нервно оглянулся на своего однокурсника, словно тот — исчадие преисподней, не меньше, и, переступив с ноги на ногу, сделал несколько шагов от входа. Малахитовые глаза юноши лихорадочно шарили по помещению: сейчас комната напоминала гостиную Гриффиндора, но без привычных ало-золотых тонов, таких родных и тёплых, а была выдержана в спокойной тëмно-серой гамме с небольшими вкраплениями изумрудного и синего. Единственной яркой «кляксой», точкой фиксации чужого внимания, служило яркое пламя в камине. Передëрнув плечами, Гарри поспешил занять одно из кресел, что стояли недалеко от источника тепла. Обстановку, как и все прошлые разы, выбирал Лонгботтом. Большие зелёные глаза за толстыми линзами старых потрëпанных очков с настороженностью следили за вынужденным союзником. Блондин не двигался, молча глядя куда-то в сторону. — Невилл… — тихо пробормотал юноша, — заканчивай спектакль. Светлая, почти прозрачная радужка с едва заметным голубоватым отливом впилась в чужое лицо, тогда как бровь взлетела вверх, словно говоря: «Да неужели?» Усмехнувшись, Лонгботтом на долю секунды смежил веки, и по пространству пронеслась магия. Давящая. Тëмная. Пульсирующая. Та, от которой перехватывает дыхание, а тело невольно пробивает дрожь. Всего одно мгновение — и перед глазами Поттера не привычный неуклюжий мальчишка, четверокурсник с Гриффиндора, а самый опасный из хищников, что он когда-либо видел. Лицо вытянулось и заострилось, исчезла извечная детская пухлость, оставляя на своём месте тонкую гибкую фигуру — чары гламура слетели, открывая истинную сущность. — Суть разговора, Поттер? — Невилл так и не двинулся с места. — Когда это закончится? — в зелëных глазах отражалась вселенская усталость. — Уизли и Грейнджер скоро до белого каления доведут: один — своим идиотизмом, вторая — бесконечными нотациями. Я устал, Нев. Ещё и турнир этот. Вот на кой чёрт я должен в нём участвовать? — Тебе платят за твою роль. И платят хорошо, насколько знаю, — Лонгботтом безразлично пожал плечами. — Заметь, вполне неплохое подспорье, после того как твой папаша спустил почти всё наследство в унитаз. — Согласен, — Поттер устало откинулся на спинку кресла, снимая осточертевшие уже очки. Да, он не первоклассный боец, как Лонгботтом, не прирожденный интриган, как Дамблдор, а всего лишь учëный по призванию. Как же ему всё надоело. Вместо того, чтобы чахнуть над очередным древним фолиантом по артефакторике, он занят чëрт-те чем: участвует в грëбаном Тремудром турнире, хотя боевой маг из него откровенно аховый. — Заебался быть ширмой, — продолжил Гарри, — контракт был на три года, в итоге идёт четвёртый, а я всё ещё не вышел из игры. — Не уложились, форс-мажор, — хмыкнул Невилл: они с Поттером не были друзьями. Даже приятелями. — Ни директор, ни моя бабушка, ни масса советников в лицах семейных портретов не ожидали такого идиотизма от Уизли. Кто же знал, что эта дура возьмëт в руки неизвестный тëмный артефакт. Пока поняли, пока думали, как исправить ситуацию, пока я спасал эту рыжую, уворачиваясь от василиска… время и пролетело. — И из-за того, что ты был под оборотным в моём амплуа, эта недалëкая вбила себе в голову стать моей женой в будущем, — не удержался от язвительного комментария юноша. — Издержки роли, Поттер, — безразлично протянул его оппонент. — Этот год последний, обещаю. Альбус уже планирует возрождение Тома: всё лучше, чем за бесплотным духом по всему миру гоняться. Крестражи мы его собрали. Осталось только возродить, а после — отправить на вечный покой этого недоумка. Так что готовься, Гарри, тебе отведена роль невинного агнца в конце третьего тура. — Как всегда, страховка в лице Ордена, экстренный портал и пять тысяч галеонов за риск? — Поттер вздëрнул бровь. — И когда ты меня заменишь, кстати? — Верно, — криво усмехнулся Лонгботтом. — Заменю на последнем этапе, ритуал возрождения будет проходить уже со мной в главной роли. Естественно, под оборотным зельем. Да и защитными амулетами тебя обвешаем, как рождественскую ель: всё же грех подвергать излишнему риску светило науки в артефакторике. Плюс Снейп меня сожрëт с потрохами, если с тобой что-то случится… и Альбус в данном случае не поможет, — юноша передëрнул плечами, припомнив горящие яростью бездонные чëрные глаза. Кажется, даже Волан-де-Морт его так не пугал, как разозлëнный алхимик и мастер ядов в одном лице. — Северус может, — мягко улыбнулся Поттер. — Что же, раз все вопросы прояснили, следует пойти в гостиную, скоро отбой. Да и Уизли с Грейнджер мозг сожрут, если надолго задержусь, — юноша сморщил нос, поднимаясь с кресла. И с каждым шагом в Гарри Джеймсе Поттере всё меньше угадывался поистине гениальный артефактор и на редкость флегматичный человек и всё больше проглядывал Герой всея Англии — Мальчик-Который-Выжил. А рядом с ним неуверенно переминался с ноги на ногу Лонгботтом с извечной виноватой улыбкой на губах и загнанным взглядом невыразительных светлых глаз.