Хазин.
Заложники в три ряда сидели на полу холла. Их глаза были по-прежнему скрыты масками. Кто-то покачивался из стороны в сторону, пытаясь успокоить расшатавшиеся нервы. Кто-то жался в стену или находил поддержку друг в друге. Ксюша Коржавина же была абсолютно одна. Сидя на холодном полу, с повязкой на глазах, окружённая всхлипами, тихими мольбами и мерным отстукиванием берц по паркету, она выглядела так, будто её совершенно ничего не беспокоит. Прямая спина, сложенные на коленях руки и только одинокая слеза, катившаяся к подбородку из-под маски, выдавала в ней жертву террористической атаки. Она сидела недалеко от Ильи с Верой и поэтому отчетливо слышала, как парень сообщил своей девушке, что собирается приспустить повязку, чтобы оценить ситуацию. - Это дурацкая затея. Подставишь и себя, и нас, - Ксюша не могла смолчать, жизнь научила её жить по указке, и она знала, что, когда безоговорочно следуешь приказам - наказание, как правило, не следует. - Ты предлагаешь ждать, пока нас всех тут расстреляют? - Илья был хорошим парнем. Ксюша знала его, как одного из лучших учеников их факультета. Правда, постоянно влипал в неприятные истории и в основном от того, что всегда вступался за свою девушку. - Уймись, никто нас не тронет. Мы им нужны, - замечание Веры было резонным, но вот поступок, который собирался совершить Илья, все равно виделся Ксюше опрометчивым. - Так, всем встать! - раздался резкий женский голос, - Сняли маски. Выполнять требование преступницы народ не спешил. Все-таки глазные повязки были своего рода защитой. Пока они не знали грабителей в лицо, в теории, могли быть отпущены. Но приказ есть приказ - Ксюша сняла маску одной из первых. Сначала она увидела молодую женщину, приблизительно лет 30-35. Она была одета в комбинезон, расстёгнутый чуть ли не до самой груди. Чёрный бюстгальтер виднелся из-за краёв красной ткани, а на шее был аккуратно завязан желтый атласный платочек. - Меня зовут Макао. И сейчас, когда мой друг Амстердам выдаст вам всем такие же прикольные прикиды, - Макао указала на свой наряд рукой, - Вы все послушненько снимите свои шмотки и переоденетесь. Очень попрошу вас не медлить, потому что время - деньги, - женщина горделиво ухмыльнулась. Высокий кудрявый мужчина в точно таком же комбинезоне, раздававший всем присутствующим мешки с одеждой, заржал крайне неприятным образом. - Вот уж лучше не сказать! - он вытянул вперёд руку ладонью вверх, и Макао с энтузиазмом отбила ему «пять». - Сейчас я зачитаю список фамилий. Те, кто услышит своё имя, попрошу выйти вперёд. Она достала из нагрудного кармана сложенный вчетверо листок, развернула его и приступила к оглашению имён. Своего имени среди оглашённых Макао Ксюша не услышала. Зато услышала откуда-то сбоку. Молодой парнишка со светлыми волосами, аккуратно поправлявший свои очки, тихо шепнул ей на ухо, становясь рядом. - Бери свой комбез и пошли за мной. - Куда вы их уводите?! - взревел Илья. Предсказуемо на уход Ксюши всем было плевать. Илью заботило то, что в списке прозвучало Верино имя. Остальных заложников тоже больше волновала неизвестность: одинаково было непонятно, что грабители собираются делать с теми, кого забирают и с теми, кто остается. - Ты совершенно не сопротивляешься, - удивленно сказал парень, представившийся Мадридом, когда повёл покорную Коржавину за собой. - Если я начну, это мне чем-то поможет? - Нет, но, по крайней мере, я пойму, что ты живая. - Живая, мертвая - вам все равно пиздец, - Ксюша прекрасно отдавала себе отчёт, кто её отец и с какой скоростью он сровняет это здание с землей, когда станет понятно, что она внутри. - Не, мы ещё поборемся, - не теряя бодрого расположения духа, сказал Мадрид и ткнул Коржавину дулом автомата вперёд.5 месяцев и 9 дней до ограбления.
- Это преступление! - Нет, это взаимовыгодное предложение, Илья Евгеньевич, - ответил Олег Волков весьма разбушевавшемуся доктору, смотрящему на него с пассажирского сидения его Гелендвагена. Третьяков с сомнением перебирал бумаги, предоставленные ему Волковым. Точнее бородатым мужчиной в чёрном, так как представляться новый знакомый не спешил. В документах, сейчас лежавших на коленях Третьякова, была написана вся его история. Или почти вся. От поступления в один из самых престижным медицинских вузов Москвы и до срока, вынесенного Пресненским районным судом за финансовые махинации в платном отделении Ботскинской больницы. Третьяков не был ангелом, сам себя таковым никогда и не считал. Но вот тот срок, по его собственному мнению, он отсидел незаслуженно. Всё-таки все подделывания отчетов, скрывание документации, подмены препаратов - он делал для того, чтобы у людей с недостаточным количеством денег была возможность получить должное лечение после выписки из больницы. - Я апеллирую фактами, Илья Евгеньевич. Вы вышли из тюрьмы пару недель назад, у вас нет работы и вы лишены лицензии. Вы знаете, на что завтра будете покупать хлеб? - не дожидаясь ответа собеседника, Волков продолжил, - Сейчас у вас есть возможность заработать почти миллиард рублей. - Украсть почти миллиард рублей, - задохнувшись в возмущении, поправил Илья, - Я все делал для людей, никогда ни у кого не крал! - А препараты, пропадавшие с полок больницы, были ваши? - Они принадлежали государству. А государство работает на человека. Я всего лишь восстановил справедливость. - Так вот и подумайте о справедливости, Илья Евгеньевич. Мы тоже собираемся вернуть то, что государство у нас позаимствовало. Более того, мы даже не возьмём их деньги, мы напечатаем свои собственные, - Волков приспустил солнцезащитные очки и доверительно наклонился в сторону Ильи, - Если захотите, раздадите свою долю по детдомам, у нас уже есть один альтруист - в чудеса верит. - Зачем я вам? - если верить человеку напротив - дело золотое, конечно, для людей криминальных кругов, он же совсем не такой. - Очень сложно найти кого-то, кто не скажет «нет», и при этом имеет медицинское образование. - Зачем вам мое медицинское образование? - Илья чертыхнулся, потому что пропустил мимо ушей первую часть фразы. Вот уж где дядя Фрейд сказал бы про работу подсознательного. Спохватившись, Третьяков добавил, - И я не сказал да, - прозвучало чертовски не убедительно. - Всякое может случиться. Или вы думаете, что вся полиция Петербурга выстроится коридором и розами устелет путь к печатному станку? - сарказм Олега делал ответ до безумия очевидной. - Я все ещё не сказал да, - Волков завёл машину и тронулся с места. Занервничавший Илья ринулся к двери, которая была уже заблокирована. - Это похищение! Куда вы меня везёте?! - Вам нужно поговорить с Майором, Илья Евгеньевич. Он поможет вам сделать правильный выбор. - Майором?! Вы меня в полицию везёте? - Да, вы разве не знали, что нынче в госорганах всех после отсидки убеждают совершить ещё одно преступление? - Волков громко и искренне рассмеялся. Илья не за что бы не подумал, что этот грозный мужик так умеет.Ограбление. За час до штурма.
- Макао отвела своих к станку, - Сидней вошёл в довольно просторное помещение, где находился большой стол, несколько уютных кресел и огромный диван, прислонённый к дальней стене. Наверное, в обычное время именно здесь работники проводили свои обеды и перерывы на кофе. Перетирали коллегам кости, делились новостям, выясняли отношения.При грабителях тут появился коммутатор, через который производилась связь с Майором, на стенах были развешаны телефоны заложников, а в углу стоял приваленный к стене Калашников, принадлежавший, по всей видимости, Бостону, который как раз сидел, развалившись на одном из кресел. - О, а он умеет разговаривать, - выяснять отношения в этом кабинете, видимо, продолжат и при новом режиме, - Я думал всё, развод и девичья фамилия. - Ты сам это начал, - Сидней сел за стол, снял с плеч автомат и устало потёр шею. - Я?! Ты сейчас серьезно, Макс? - Илья осекся, и опасливо заозирался по сторонам. То, что правило «никаких личных отношений» они с Максом нарушили почти через неделю пребывания в коттедже, никто не должен был знать, но почти все догадывались. Правило «не знать имён друг друга» они даже не взяли во внимание. - Сидней, - устало поправил его Макс. - Сидней, - тупо повторил Илья, - Под«ты сам это начал» подразумеваешь, что я признался в любви? Начал говорить о будущем? Точно, да? А то, что ты напрямую сказал мне, что не будет у нас никакого будущего, что умчишься ты с братцем в закат, и хуй я тебя ещё когда увижу, проблемой ты не считаешь? Что потом молчал весь день, а перед тем, как мы с Амстером и девчонками должны были вынести деньги наружу, ты отрапортовал Майору, что встанешь вместо меня, потому что я мол важный элемент и вообще врач, тебя не заботит? Я во всем виноват?! - Третьяков подскочил с кресла и начал расхаживать по комнате. - Потому что я действительно так считаю. Ты важный элемент. Не потому что врач, а потому что я тебя люблю, - Бостон встал посередине комнаты. За почти полгода Макс ни разу не ответил ни на одно признание Ильи, - Прости, что не привёл это в аргумент Майору, боюсь он бы не оценил. - Ты все пять месяцев кряду говорил мне, что я тебе не нужен, а сегодня бросился за меня под пули и признался в любви. Охуеть, вечеринка. Продуктивный день в отношениях, ничего не сказать, - Третьяков смотрел в упор, его глаза горели огнём: от гнева и от недопонимания. - Я не говорил, что не нужен. Я говорил, что мой брат... - Нахуй твоего брата! Знаешь, я сыт по горло, любую ебалу прикрываешь Амстердамом. Ему не пять лет, справится. - Ты не понимаешь... - Тогда почему сейчас, здесь со мной, а не нянчишь тридцатилетнее дитя? - Илью бесило то, что его тянуло к Максу магнитом, а у того, как земля не повернётся - брат на первом месте. - Я переживаю, что здесь все по пизде пойдёт и сорвётся. Я боюсь за брата, потому что он вспыльчив и бросается на рожон. Я боюсь, что мы не выйдем отсюда, а выедем вперёд ногами. Я боюсь, что однажды ты пойдёшь выполнять очередной приказ Майора, и я тебя больше не увижу. Скажи пожалуйста, как при таких обстоятельствах я должен думать о будущем? Все, что я сейчас могу - это по максимуму перетянуть на себя опасность и огородить от неё и тебя, и брата, - Сидней встал и медленно, чтобы не спугнуть, подошёл к дрожащему от невысказанных чувств Илье. - Не надо закрывать меня спиной. Если хочешь геройствовать, то убедись, что я умру раньше твоих бездумных жертв. Если с тобой что-то случится - я этого не переживу, - Илья обхватил себя руками и затравлено посмотрел на Макса. По щеке катилась слеза, он украдкой утёр её и посмотрел в сторону окна, за которым уже сгущались сумерки. - Прости, что наплёл херни по поводу нашего будущего. Давай постараемся сделать так, чтобы никто из нас не пострадал. И попробуем начать сначала, без всей этой свистопляски с ограблениями века, где-нибудь на необитаемом острове, на Гаити, - Шустов обхватил подбородок Ильи и нежно повернул его к себе. Попытка успокоить парня почти увенчалась успехом, тот больше не бесился и не ломал трагедию. - Я уже ни в чем не уверен. Это все больше похоже на какую-то недостижимую мечту, - Илья положил ладонь на руку Макса и взглянул тому прямо в глаза. - Возможно, но я верю в чудеса. Илья улыбнулся и хотел уже было сказать, что вот кто, оказывается, неосознанно убедил его на эту авантюру почти полгода назад, но Макс не дал ему возможности. Притянув к себе за талию, он прижался к губам напротив. Где-то в параллельной вселенной Илья и Макс могли бы встретиться и жить свою долгую и счастливую жизнь: без угроз, без вездесущих глаз Майора, без страха быть застреленными в приближающемся штурме. Но сейчас, в этот самый момент, Сидней и Бостон целовались прямо под носом у желающих их крови спецслужб. Бывший врач бездумно зарывался пальцами в кудрявую шевелюру, обхватывая ногами напарника и забираясь на высоту его роста. Неудавшийся пожарный подхватывал тело любимого, подставлял шею под хаотичные поцелуи и совершенно не жалел о нарушенных правилах. Они были настолько друг в друге, настолько по уши и безвозвратно, что мир вокруг будто бы перестал существовать. Колонны бронетехники подъезжали к палаткам, где располагалась опергруппа. Мир продолжал двигаться вперёд, и движение это было против них. - Алеппо, полная боевая готовность! Они заходят со стороны складов. Спускай туда четверых наших и восемь заложников. Мадрид – готовь Ксюшу к представлению. Макао – чтоб Печатный станок не простаивал ни минуты, остаёшься вместе с Гаваной на производстве. - Так точно, Майор! - первой отозвалась Макао и, повернувшись в сторону своих трудяг, громко заорала, - Всем за дело, чтоб гудело, как на технорейве! - Вас понял, - сразу за ней сообщил Мадрид. Ксюша стояла у стены, слез уже не было, а вместо строгого брючного костюма на ней красовался фирменный комбинезон грабителей, - Ты готова? - обратился он уже к Ксюше, - Текст будет вот здесь, - Мадрид указал на бумажку, где было крупными буквами напечатано обращение, - Скажешь что-то не то, и мне придётся применить меры. Я очень этого не хочу. Пожалуйста, будь благоразумна, - Ксюша вздохнула и кивнула в знак согласия. - Я вас услышал, - наконец сообщил в наушнике Алеппо, - Все будет сделано в лучшем виде. - В лучшем мне не надо – главное, чтоб по плану, - заметно нервничая, отозвался Майор. Алеппо спустился к складам, сзади него, подгоняя заложников, шествовали Амстердам и Сидней. Где-то позади них плёлся витающий в облаках Бостон. К штурму они готовились весь день, начиная с того момента, как их отважная группа-смертников «предприняла попытку вынести двести миллионов рублей» из здания. Но предугадать заранее, с какой стороны зайдут спецы, не мог даже Майор. Баррикады из мешков с песком и огромный браунинг пришлось экстренно перетаскивать из другого крыла, изначально выбранного как наиболее вероятная точка захода альфовцев. Когда сцена для самой опасной театральной постановки была готова, а главные действующие лица встали на свои места, в ушах прозвучал голос Майора. - Пидарасы в шлемах уже за стеной, сейчас начнут сверлить, как только камера вас засветит, пускаем в эфир Ксюшу. - Так волнительно, пиздец, - восторженно встрепенулся Амстердам. - Там за стеной машина для убийств, а тебе волнительно. Кажется, я начинаю понимать, почему ты так печёшься за его задницу, - проворчал Бостон, в последний раз перепроверяя свой автомат. - За твою задницу он печётся больше, - заржал Амстердам и недовольно прикрикнул, получая по башке от Сиднея. - Всем приготовиться и заикнуться нахуй! - рявкнул Майор, и одновременно с ним в стене начала появляться дырка размером с мизинец. В эту самую секунду, где-то в сотне метрах от здания, Ксюша Коржавина начала надломленным голосом вещать из динамиков. - Алло, это Ксюша! Это Ксюша Коржавина, дочь генерал-лейтенанта Коржавина! Не стреляйте, прошу вас, не стреляйте! Они одели нас как себя, дали оружие. Вы не отличите нас, не поймёшь по кому стрелять. Душераздирающая речь была подкреплена соответствующей картинкой, транслируемой камерой Альфы. Алеппо, держащий в одной руке цепь с патронами браунинга, интеллигентно оттягивал вверх средний палец. В наушниках гудело напряженное молчание. Майор как паук разглядывал одновременно несколько камер и внутреннего, и внешнего видеонаблюдения. Все могло пойти по плану с такой же вероятностью, как и скатиться в пизду. Перехваченные сигналы раций опергруппы перекрикивались бессмысленными сообщениями ровно до того самого момента, как строгий женский голос разорвал эфир: - Отмена операции. Возвращаемся. Повторяю, отмена операции Камера на тонком сверле выехала легко, как нож по маслу, оставляя грабителей и заложников в их собственной экосистеме. Алеппо, незаметно для всех, выдохнул, плавно поднимаясь со своего места. Амстердам ожидаемо заржал и отвесил какую-то похабную шутку. Все грабители, рассредоточенные по зданию, на момент остановились, чтобы порадоваться очередной выигранной битве. Хазин, стащив с себя аппаратуру, крутанулся на кресле и позволил себе улыбнуться куда-то в пустоту. Сидней и Бостон, а точнее Макс и Илья, молча подошли друг к другу и соприкоснулись лбами. - Мне так страшно было. Я закрыл глаза, - тихо прошептал Илья. - Я же говорил, что помогает, - счастливо отозвался Макс.Гром.
- Тишина! – рявкнул Гром, и все резко заткнулись. - Алло, это Ксюша! Это Ксюша Коржавина, дочь генерал-лейтенанта Коржавина! Не стреляйте, прошу вас, не стреляйте! В телефоне захныкала девушка, и кто-то прикрикнул на нее. Кажется, подействовало совершенно в обратную сторону: Ксюша, взахлеб пересиливая себя, снова умоляюще защебетала: - Не стреляйте! Прошу вас! Игорь напрягся, а Кирилл шепотом приказал Титову проверить, не запись ли это. - Никак нет, товарищ Майор. Это звонок из здания. Она настоящая. Это действительно Коржавина Ксения Борисовна, - отрапортовал Денис, бегая глазами по экрану. Гречкин кивком предложил Грому продолжить разговор. - С вами все в порядке, Ксения? – спросил мужчина, но та не слушала его. - Прекратите штурм, прошу вас! Не входите в здание. Они одели нас как себя, дали оружие. Вы не отличите нас, не поймёшь по кому стрелять. И они… - голос прервался; послышалось, будто кто-то бьет рукой по листку бумаги, - Они не трогают нас. Но если вы войдете, то не сможете отличить, кто есть кто. Из нас сделают живой щит! Прошу вас, не входите. Голос еще раз надорвался в судорожных всхлипах, которые генеральская дочка пыталась сдерживать. В палатке повисла тишина, разбавляемая постукиванием пальцев по столу в нервном тике. Эльвира держала наготове рацию, чтобы отдать следующие приказы своим ребятам, выжидающе поглядывая то на Кирилла, то на Игоря. Она точно не разобралась, кого из них стоит послушать, если мнения разойдутся. И они разошлись. - Прекращаем операцию, - сказал Гром сквозь сжатые зубы. Гречкин молчал, не моргая, смотря на полицейского, - Прекращаем операцию, ты что, оглох?! - Мы в шаге от того, чтобы войти туда! – попытался он. Игорь взревел, схватив блондина за грудки: - Ты что, сука, не понял?! Мы их всех перебьем! На наших руках будет кровь невинных людей! - Тебе что-то понятие «лицо приоритетной важности» говорит? - Я в этом участвовать не собираюсь, - проигнорировал Гром, стащил с себя гарнитуру, швыряя на стол, - Не собираюсь становиться убийцей. Чем мы тогда лучше этих террористов?! Их взгляды встретились. Серо-зеленые, темные, в обрамлении черных ресниц – Игоря – и мертвенно-холодные, голубые – Кирилла. Каждый готов был гнуть свою линию, но второй понимал, что хватит с него жертв. Он показал Эле ладонью мол «отбой», и она тут же поднесла рацию ко рту: - Отмена операции. Возвращаемся. Повторяю, отмена операции. Титов шумно выдохнул, заведя руки за затылок и сцепив пальцы, откинулся на спинку сидения. Камера на мониторе отключилась, возле входа в палатку загрохали подъезжающие машины. Гром и Гречкин стояли, покрытые испариной, в прохладном помещении, один переминал тонкую переносицу, другой следил, чтобы никто не вздумал дать заднюю. Висевшая до сих пор на проводе Ксюша, заговорила, прервав нагнетающее молчание: - С-спасибо, спасибо б-большое, - только и успела она, а затем связь оборвалась. Денис попробовал заново отследить звонок, может, даже перезвонить, но безуспешно. Пути были отрезаны. У Игоря оголились нервы, как два провода, искрящиеся от напряжения. Он не знал, куда себя деть, чтобы вытеснить это поганое чувство безысходности, мешавшее дышать и спокойно думать, поэтому снял с шаткой вешалки старую кожаную куртку и собирался выйти на воздух, чтобы пнуть пару булыжников со злости. Кто-то хватил его за рукав у самого выхода. - Далеко собрался? – достаточно безобидно обращался к нему второй Майор. - Еще одна такая выходка, и будешь разговаривать с этим Извращенцем сам. И вот выкручивайся тогда, как хочешь, - вместо ответа, сказал полицейский, - Если пойдете по головам, то без меня уж точно. Кирилл молча кивнул, отцепляя длинные белые пальцы от локтя, после чего тот наконец смог насладиться хотя бы небольшой капелькой свободы. В этот момент блондин ему страшно позавидовал: над Игорем не стоял генерал, перед которым тот должен отчитаться за провал, нет назойливых журналистов, ждущих его на растерзание на пресс-конференциях, нет государственного долга и высших целей. У Игоря все до боли просто и приземленно, и сейчас Гречкин отдал бы что угодно, чтобы поменяться с ним местами. Видимо, сожаление, отразившееся на его лице вслед Майору, оказалось красноречивее слов, раз юный криминалист так сочувствующе посмотрел на него, а выходя из-за своего стола к Прокопенко, даже аккуратно сжал плечо мужчины, чуть сминая белую ткань. Горячие пальцы Макарова оставили след почти как от ожога, и Кирилл дернулся. Никто никогда раньше так не делал, и он не мог понять, теперь уже оглядывая ушедшего вглубь тента Лешу – понравилось ему или нет. Колесников, расталкивая ребят с новыми бумажками у стенда, сразу же направился к столу Гречкина, ехидно улыбаясь и плюясь на все четыре стороны ядом: - Что-то я не понял, товарищ Майор, где девочка? - Девочка внутри, Артем, - спокойно ответил Кирилл, равнодушно попивая воду из пластмассового большого стаканчика, в котором болтались кубики льда. Нагло потягивая жидкость через трубочку, по части палатки раздавался омерзительный булькающий звук, от которого слегка поморщился подошедший. - Это я понял! А почему она до сих пор не здесь?! - Потому что так получилось, - ответил блондин, вновь прикладываясь к стакану. Возникло подозрение, что в нем вовсе не вода. - Вы, наверное, забыли, что Борис… - Я ничего не забыл, Артем Андреевич, а вот вы, видимо, чрезмерно пользуетесь своим положением! Вы так любите напоминать людям их место, так, может, мне напомнить ваше? Гречкин снял положенные на стол ноги на пол и поднялся, оказавшись с собеседником одинакового роста. - Я обещания сдерживаю, и уговор нарушен не был – штурм провалился, но шумиху никто поднимать не станет. Сработано чисто, так что за собственный зад можете не беспокоиться. Где-то краем губ улыбнулась Юля Пчелкина, запертая в одной из комнат, соприкасающейся общей стеной с разговаривающими. Колесников сжал губы, тут же побелевшие от напора, забрал у Гречкина стакан и шумно отпил из него. «Очередная пешка, - подумал Кирилл, - Ну ничего, пусть тоже переживает. Не все мне расхлебывать». - В таком случае, я вынужден наблюдать за ходом операции, - с вызовом сказал Артем, гордо выправляя плечи и тем самым смахивая на показушного индюка. Бледно-розовый переливающийся пиджак, который тот успел сменить, раздражал понурый взгляд Эльвиры, наблюдавшей за перепалкой, стоя со своими ребятами неподалеку. Кофеварка возле них натужно пыхтела. - Пожалуйста. Кирилл вальяжно указал гостю на «домашнюю» обстановку помещения, в котором большинство людей либо кипело над бумагами, сидя за аппаратурой, либо, как Гром и Мусаева, напряженно втыкали в стену, думая о чем-то своем. Только Титов, пожалуй, выглядел на фоне весьма чужеродно. Напялив темно-зеленую синтепоновую безрукавку, он постоянно «ширкал» ей о близстоящие предметы, а дурацкая шапка с помпоном молодила его до уровня подростка, обходя в этом даже веснушки Макарова. Однако в отличие от остальных он, пожалуй, был единственный, кто не прекращал войну с террористами ни на минуту, отвоевывая у их программиста по миллиметру доступа и снова теряя его. Бой двух вычислительных машин. Иногда из его угла доносилось тихое: «Вот же… Мертвого заебет нахуй», а иногда громкое красноречивое «Сука!». Именно в такой обстановке застал обитателей тяжелого навеса звонок коммутатора. Гром тут же очнулся от манящего оцепенения, наспех сделав два больших глотка горького напитка из кружки, и переглянулся сначала с полковником Прокопенко, а потом и с Гречкиным. - Чего расселся? – спросил Кирилл, помято поглядывая своими льдинками, - Ваш выход, милорд. Я свою часть задания проебал, твоя очередь. - Умеешь подбодрить, - ответил Игорь, опасливо оглядываясь на телефон. В палатке перестали дышать, когда мужчина подключил гарнитуру, а Денис вывел звук на динамики. - Да? – неуверенно спросил Гром. Глупо было спрашивать: «Кто это?». - Вы когда-нибудь спали с мужчиной, Игорь? – голос Майора звучал так, как будто бы не он только что пережил попытку штурма. - Эээ, - впрочем, такая реакция пришла в голову не только ему, - К чему это вообще? – спросил он, а потом понял, что зря. Это точно не прозвучало как «нет». Скорее как: «да, но я пока выебываюсь». - Просто ответьте мне на вопрос, это не так сложно, как вы думаете, - грабитель продолжал насмехаться, все играло ему на руку. Что ж за человек такой, что против него эшелоны спецов с БТР, а он тут шутки шутит. - Нет, - уверенно ответил Гром, но внутреннее почувствовал, как что-то пошатнулось, - Вам больше нечем себя занять, кроме как подростковыми размышлениями о порнухе и моей ориентации? – Кирилл уважительно вкинул брови, неслышно присвистнув. - Не знал, что ты знаешь такие слова, Игорь, - шепотом пошутил блондин, но совсем не к месту. В трубке ухмыльнулись: нагло, громко, дерзко и абсолютно унижающим тоном. - Ладно, так уж и быть, я вам расскажу. Спать с мужчиной – это приятно. В подробности вдаваться не буду – спросите у коллег, - Майор откровенно веселился, – Но знаете, когда вы даете другому человеку власть над собой, вы должны ему доверять на сто процентов. Никому не понравится, если к вам пристроятся сзади без разрешения, - в секунду его голос стал серьезным, стальным, холодным, – Так же, как нам не понравился неожиданный визит ваших ребят. Я думал, мы с вами можем договориться, - голос сочился угрозой. Все до единого перестали заниматься своими делами, внимательно вслушиваясь в разговор. Кто-то даже успел покраснеть, красуясь помидорного цвета кончиками ушей. Взрослые люди, которые стыдятся, словно пятиклассники на уроке биологии. Федор Иванович периодически косился на Лешу, будто его молодость и юность входила в список чего-то неприкосновенного и еще не оскверненного жизнью. - Договаривайтесь с тем, с кем у вас доверие на сто процентов. Я же вам ничего не обещал, если память мне не изменяет, - так же сурово ответил Гром, и тут же получил подзатыльник за дерзость – Гречкин одними губами прошептал: «про девочку спроси, придурок». Хотелось рявкнуть: «Вот сам бы и спрашивал у этого конченного, раз такой умный», но спорить было некогда, - Это была необходимость. Среди заложников есть одна девочка… - как за секунду научится врать: краткий экскурс, - Мы готовы совершить обмен на ее свободу. - Так вы ради неё весь этот кордебалет затеяли? – Майор либо ломал комедию, ведь прекрасно знал о стратегической важности одного субъекта, расположенного на его территории. Благо, он не горел желанием висеть на телефоне оставшуюся вечность и резко перешел к делу, – Я подумаю, Гром. Через несколько часов позвоню вам и передам требования заложников, наверняка, среди них есть диабетики или астматики. Выполните все, и мы решим, стоит ли удовлетворять ваши запросы. И, Игорь, научитесь вести переговоры. Я уже начинаю сомневаться в своем выборе. А пока, мне придется вас оставить, все-таки шоу маст гоу он и иже с ними. До скорого, товарищи бравые полицейские! – в трубке раздался характерный треск. Некоторое время никто не двигался. Гром держал руку на запястье, замиряя и без всякой проверки высоченный пульс. Прокопенко дышал ему в плечо, и только Мусаева почти не выражала эмоций – спокойно направилась прочищать и без того идеально вычищенное оружие. Гречкин шумно хлопнулся на стол, смяв жопой пару бумаг. Леша шикнул: - Аккуратнее! Отчеты же! – и, сгребая их из-под нависшего блондина, потащился в другую комнату. - Я считаю, разговор был весьма продуктивный, - заключил Игорь, раздумывая, что ему, как непосредственному участнику сего действа, все-таки стоит высказаться. - Продуктивный?! – Кирилл напускно рассмеялся, а затем резко помрачнел, - Да это полный провал, Гром! Остальные тоже поторопились по своим местам, закатив глаза и мысленно, однако весьма красноречиво, говоря: «Начина-а-ается». - Это еще почему? – обиженно вскрикнул Гром. - А ты голову свою деревянную включи! – Кирилл, ни секунды не боясь, постучал костяшкой указательного пальца по лбу Игоря, и не увидев в нем ни намека на просвещение, продолжил, - Террористы знают, что нам нужна Ксюша, они просекли, что есть кто-то, за чью задницу мы будем впрягаться. Ты их требования слышал? Это только цветочки. Дальше начнутся и твои любимые вертолеты, и деньги, и президентское сопровождение. А все, что удалось узнать нам из этого диалога, так это то, что у этого мудака был секс с мужиком. Ну хули, могу его поздравить! - Кирилл эмоционально замахал руками. - Не умею я вести переговоры, ты прав, - впервые виновато сказал Игорь, почувствовав себя лишним и ненужным, - Вы оба правы. - Ой бля-я, - Гречкин запрокинул голову и с усилием потер ладони о заспанное лицо, - Сопли подбери, принцесска. Мы проиграли бой, но не войну. Этот хуй снова позвонит, надо просто тебя подготовить, а то опыт с мужиками будет у всех нас, и я бы откровенно обозвал это насилием – Правительство отымеет нас во все щели. Игорь многозначительно посмотрел на собеседника, никак не прокомментировав его шутку. - Как думаешь, наш телефонщик - это тот, что сидел с факом на браунинге? Засунуть бы его палец ему же в задницу... - Не знаю, - вяло ответил Гром и зевнул так широко, что свело нижнюю челюсть. Он на автомате схватился за лицо, растирая двухдневную щетину. С удовольствием заметил, что избитый подбородок больше не болит. В отличие от остального отекшего от сидения и стояния тела. Полежать бы… - Судя по его голосу, у них там курортные условия. Только буклетика с путеводителем блять не хватает, - продолжил Майор, - Я одного не могу понять, чего они там сидят, м? У них же, как мы выяснили, чуть ли не мини-танки с килограммами оружия с собой, так почему бы не попробовать прорвать оцепление? Хотя бы попытаться. Я тут думаю, может, я не прав, может, к лучшему, что такой непредсказуемый персонаж, как ты, с нами – свой туз в рукаве, как-никак. Кирилл размышлял, рассиживая на столе и обращаясь то ли к Грому, то ли к самому себе. Видимо всё-таки к Игорю, потому как, не услышав в ответ ничего, кроме прерывистого сопения, прикрикнул, толкая мужика в здоровенное плечо: - Эй, ты вообще меня слушаешь? Я что, так часто тебе комплименты делаю? - А? Да-да, слушаю, - сонно пробормотал Майор. Он очень старался не выглядеть уставшим, но отсутствие сна после дежурства и дополнительные сутки напряжённой обстановки не оставили ни шанса, и после штурма с неудавшимися переговорами Игорь валился с ног, не в силах скрывая слабость. - Слушает он. Домой надо, отлежаться пару часиков. Толку от нас никакого, - привлекая внимание, сказал Кирилл, - И ребят прихватим, а то Титов чего доброго половину казенной техники разнесет в таком состоянии. Иди проспись, Гром, а то выглядишь жалко. Игорь невозмутимо поднял к его вздернутому носу средний палец. - Давай, давай. Не желаю ничего слышать. Могу даже подвезти, - благородно улыбнулся Гречкин, накидывая на плечо висевший все это время где-то в углу пиджак. Прокопенко похлопал Грома по плечу: - Забеги к нам позавтракать, - сказал он. Полковник выглядел не лучше остальных, только морщины ухудшали ситуацию. - Дядь Федь, пять утра. Я же не изверг, - пробубнил Игорь. - Слышать не желаю, - никто в это утро его не хотел слышать. - А вы не поедете? - с надеждой спросил мужчина. - Должен же тут кто-то присмотреть за этим всем, - и полковник обвел руками палатку, в которой оставались Эля и еще несколько отъявленных трудоголиков, - Да и с Юлей надо поболтать. Попробую усмирить ее. - Черт, Юля же ещё, - вспомнил Гром. - Забе-ей, не умрет твоя Юля, - Кирилл уже вытягивал его на выход. Тот безвольно подчинился, решая, что эту мелочь может всё-таки доверить кому-нибудь другому. У парковки, топчась на месте и что-то набирая в телефоне, стоял Макаров, кутаясь в песочного цвета парку. Ветер задувал за ворот, оголённый отсутствием шарфа - парень ерзал, пытаясь побороть настигший холод. Увидев вышедших из палатки Гречкина чуть ли не под руку с Громом, он инстинктивно напрягся, подобравшись. - Вольно, - дёргано рассмеялся Кирилл, вытаскивая из кармана накинутого на плечи черного пальто пачку сигарет, - Чего стоишь? - Такси не едет, - признался Леша, - никто не хочет в Ленобласть везти. - Метро? - нахмурился Игорь, прикуривая у Кирилла. Такие прям друзья-товарищи. - В область, говорю, - надавил криминалист, - Не охота ждать пока откроется, да и с пересадками потом переться. Дурацкая была идея, дел много, не поеду никуда, - и он уверенно пошел обратно, но его схватили за рукав, переложив дымящую сигарету в зубы: - Стоять, - приказал Гречкин, - отвезу тебя. Я сегодня добрый. Мужчина встряхнул рукой с ключами, и на парковке маякнула красно-черная Ламборджини, дерзко сверкнув фарами. Игорь, проснувшись на секунду, присвистнул: - И как мы добьемся уважения от простого народа, когда у нас обычные госслужащие на таких тачках разъезжают, - голос не был злым, но пренебрежением сквозило не хило. - Не воняй, Гром. Мне эту тачку отец подарил, я бы на такую и за всю жизнь не насосал. Они втроём подошли к одиноко сверкающей в утренних лучах красавице, и Гречкин собственнически откинул дверь пассажирского сиденья вверх. - Лех, ты мелкий, залезай назад. Макаров уже подтянул к груди портфель, чтобы протиснуться, как Игорь запротестовал: - Мне тут идти минут двадцать от силы. Отвези пацана, а я пешком прогуляюсь. Макарову такая перспектива не улыбалась - в одной машине с Гречкиным почти сорок минут... - А ты по дороге не свалишься? Мне потом перед Прокопенко отчитываться, если ты потеряешься. - Да нормально. Зайду за кофе ещё по пути, позвоню... - Гром попытался обдумать, как лучше преподнести тётю Лену, но мозг отказывался работать, - Позвоню, в общем, кое-кому. Спасибо за заботу мамочка, но иди нахуй. - Быстро схватываешь, товарищ Майор, - чувствуя себя в своей тарелке, Кирилл подтянул Лёшу за капюшон куртки к переднему сидению. Как маленького, ей богу. Игорь отсалютовал, напялил по самые глаза кепку и, засунув руки в карманы джинс, слегка пошатывающейся походкой поплелся через дворы. Стоящие у оцепления упакованные космонавты пропустили его, учтиво приподняв жёлтую ленту ограждений и осматривая близлежащие улицы. Журналистов ещё не было, а зеваки не успели проснуться. Спина Грома исчезла между домами. - Садись, закрою дверь, - терпеливо сказал блондин, докуривая ментоловую сигарету. Леша неуверенно подчинился, боясь притронуться к дорогущей машине. Вжался в сидение и заметно вспотел от напряжения: «Надо было такси дождаться», - подумал он. Кирилл по-хозяйски сел на водительское, пристегнулся, посмотрел на соседа. - А ты не собираешься пристёгиваться? Могу сразу штраф выписать. - Э, да, сейчас, - но Макаров не мог найти, где в этом аппарате богачей спрятан ремень безопасности. Блондин какое-то время наблюдал за его возней, сопя заложенным от утреннего мороза носом, потом отцепился, подтягиваясь к юноше, и, перегнувшись, достал из-за его спины ремень. Молча пристегнул, обдав Макарова остатками сигаретного дыма. Щека загорелась от горячего воздуха: парень дышал ему в шею. Стараясь не думать о юном криминалисте, Гречкин, наконец, завел машину и выехал на дорогу, попрощавшись на блокпосте с братьями по несчастью и пообещав самому себе на ближайшие несколько часов забыть об этом месте. - Хорошей дороги, Кирилл Всеволодович, - услышал Леша через приоткрытое окно Гречкина. - Вбей в навигатор адрес, - сказал он, и парень пару мгновений вспоминал его, приходя в сознание после странной необходимой близости, - Хочешь, в магазин заедем? - Нет, не нужно, спасибо. Просто отвезите меня домой. Услышав уважительный тон, Кирилл сначала улыбнулся, а потом расстроился. - Давай на «ты». - Я попробую, - Леша забился вглубь парки, почти спрятавшись в ней, и гипнотически уставился на пролетающий перед невесомой скоростью машины пейзаж сначала старого Петербурга, затем новых районов, а вскоре и вовсе сменившийся на деревья и редкие коттеджные посёлки. - Тебе лет-то сколько? - внезапно спросил Кирилл, чтобы развлечь усыпающего себя от монотонной картины лесополосы за стеклом. - Двадцать четыре. Будет. Скоро, - ответил Макаров, стараясь звучать как можно более по-взрослому. - И нахрена тебе структуры? Если так нравится криминалистика, шел бы в частные экспертные центры. Это в маленьких городах кроме ментовки не светит нихуя, а тут-то… - Здесь стаж, соцпакет и зарплата нормальная. Не жалуюсь, в общем, - честно сказал Леша. - Понятно, родители, поди, надоумили? – Макаров хотел было открыть рот, чтобы ответить, но Гречкин уже завелся – ему до чертиков нравилось играть в «в угадайку», когда он считывал людей, словно листал страницы книги, не прочитать которую мог только самый тупой дебил. А Кирилл мог – он с детства привык видеть окружающих насквозь, обнажая в них самое сокровенное, - Мама с детства кормила тебя здоровой кашей по утрам, вязала тебе теплые носки в садик и учила правописанию. По вечерам делала с тобой уроки, доходчиво и не ругаясь, объясняя блядские теоремы. Отец приходил с работы не поздно, а если и задерживался, то приносил в извинение что-нибудь вкусное к ужину. Кажется, Кирилл это нарочно. Он поглядывал на пассажирское сидение, и, замечая все более округлившиеся глаза, понимал, что на верном пути. Такая реакция срабатывала подобно вбрасываемому в реактор топливу – Гречкин уже не мог остановиться, раззадоренный своей правотой. Криминалист молчал. - Мать работала в школе или какой-нибудь непыльной бухгалтерии, а отец… - блондин задумался, - Отец был терапевтом в поликлинике. Не богато, но уютно. Господи, Макаров, да у тебя такая идеальная жизнь, что меня сейчас вырвет, - Кирилл поморщился, и снова взглянул на парня. - Закончил? - Леша больше не удивлялся, он лишь злобно, повернувшись почти всем корпусом, смотрел на водителя. Гречкин еле заметно кивнул, - Я из детдома, придурок. И родителей своих даже в глаза не видел никогда. Но ты продолжай, продолжай рассказывать мне о жизни, которой у меня не было, и быть не могло. Гречкин виновато опустил голову на руль, а навигатор приятным голосом оповестил о приезде в пункт назначения. Небольшой пригородный поселок пестрел парками, усыпанными осенней желтой листвой. Двор обычной панельной пятиэтажки пустовал – все спали, наслаждаясь отдыхом. В отличие от сидящих в Ламбе людей. - Ну ты и урод, Гречкин. Нет, правду про тебя говорят, а я, дурак, не верил, статьи про тебя читал, на курсах подготовки даже доклад про первую твою операцию делал, восхищался, как маленький. А ты, как и говорили, оказался редкостным пидарасом. Макаров ожидал, что Кирилл вышвырнет его из тачки, обдаст сверху дымом горючего и умотает в закат. Но тот неожиданно расхохотался, наконец расслабившись и позволяя себе не следить за дорогой. - Уверен, что про меня именно в этом контексте говорят? – спросил он, повернувшись к Леше – на лице не было ни грамма недовольства. Наоборот, порозовев, черты майора перестали казаться угловатыми и резкими. - А в каком еще контексте можно употребить это слово? – ответил парень, и многословно вздернутая бровь блондина ответила сама за себя. Леша тут же смутился, - Не так обычно люди из шкафа выходят, - краснея, криминалист отвернулся к окну, разглядывая очень интересный старый гараж соседа. - Не помню, чтобы сидел в шкафу, - спокойно ответил Кирилл, - У нас, вроде как, не принято об этом распространяться, а сейчас просто к слову пришлось. - Зачем ты мне это рассказал? За жизнь свою не боишься? Вдруг я… гомофоб, - с вызовом ответил Леша. - И что ты мне сделаешь? – насмешливо сказал Гречкин, немного поглядывая за реакцией собеседника, - Набросишься на меня? Изобьешь? – конечно же нет – тот его ушатает с первого же удара. - Расскажу кому-нибудь. - И так все догадываются, - и безнадежная обреченность разрезала голос мужчины, – без твоей помощи обойдусь, а Грому похуй. У него уже есть один извращенец – свой собственный, на второго ему фиолетово. Мне иногда кажется, что пролети на землю инопланетяне, он и не заметит. Кайфовый чувак, - Кирилл, уйдя в себя, улыбнулся, почти беззаботно, почти легко. Почти, - Мне, собственно, все равно, кто и что там говорит. Никого ебать не должно, с кем я трахаюсь. На работе я работаю, и требую, чтобы остальные тоже работали, а большего не нужно – мне с ними не детей крестить. Макарову стало обидно, но он пока не понял за что – за себя, что пожалел мудака, или его, за то, что не может быть счастливым как остальные. В таком странном молчании прошло минут пять. Леша подумал, что ему хорошо сидеть в этой машине, краем глаза наблюдая за Гречкиным, так мало напоминавшим Кирилла Всеволодовича из палатки. - А что, сироткам разве больше не выдают по коттеджу? Слышал, вроде программа такая была, – блондин осматривал стоящий рядом спальник, и теперь настала очередь криминалиста ржать в каком-то непонятном истерическом припадке, - Все, выметайся из машины – мне еще домой ехать. Ишь, пристроился тут! – Майор легонько толкнул Макарова в плечо, - Кстати, могу заехать, забрать тебя, когда буду возвращаться, - почему-то спросил он. - Нет уж, спасибо. Услугами эскортного такси больше не пользуюсь, - нагло ответил Леша, самостоятельно разобравшись с дверью – та бесшумно поднялась вверх, - Сервис у вас отвратительный, и водители грубияны. - Правильно. Детям еще рано. - Иди нахуй, - парень показал отъезжающему Кириллу фак, улыбаясь во все тридцать два. Блондин быстро развернулся, и, выезжая, опустил стекло: - Только если на твой, солнышко, - и уехал, обдавая прихуевших от дорогого авто прохожих белым дымом. «Не, ну конченный, реально», - резюмировал Леша, поворачивая ключ в двери. Холодная пустая квартира, где он старался появляться как можно реже, абсолютно не радовала. Ему хотелось снова в теплую машину. Или дело не в машине?В это же время в круглосуточной маленькой кофейне.
Гром заходит, не глядя в помещение, усаживаясь на предсказуемо пустые барные стулья. Все его внимание занимает разрядившийся так некстати телефон. «А что ты хотел, Игорь? Надо было зарядку прихватить», - очередная попытка включить сотовый, не увенчавшаяся успехом. Для надежности Майор постучал по боковой крышке телефона – мало ли. Тишина. «Вот тебе и позвонил тете Лене… Не заламываться же к ней вот так, ни свет ни заря…» Осмотрев заведение, в которое вошел на автопилоте, подмечает, что утренних пташек, таких же ебанутых, судя по всему, и занятых как он, не много, но все-таки имеется. Снимая кепку и аккуратно кладя ее на стол, он подзывает кофевара, и коротко стриженный парень в начищенном фартуке подходит к нему. - Черный, с собой. - Объем? Сахар? «Три пакетика сахара… с собой», - эхом доносится справа, но Игорь не уверен, что ему не послышалось. Через два стула от него сидел молодой человек, по возрасту напоминая его самого, но выглядевшего гораздо более опрятно и чистоплотно. Гром смутился своего помятого вида рядом с постояльцем, увлеченно тыкавшим в новенький белый телефон. - Мужчина? – зовет бариста. - Три пакетика сахара. Объем самый большой, что у вас есть, - ответил Игорь, переключив внимание на собственный мобильник. На свой неработающий мобильник, пропуская мимо мысли о соседе справа. - Вы можете воспользоваться моим, - протягивая руку с гаджетом в руке, предложил молодой человек и, заметив замешательство на лице Грома, продолжил, - У вас, кажется, телефон разрядился. Простите за навязчивость, - по всей видимости, хмурый вид полицейского отпугнул мужчину. Возле Игоря потемневшим экраном вверх лежал неопознанный объект инопланетных технологий, абсолютно без кнопок и с экраном во всю ширину, размером с ладонь. Он видел похожий у Юли, но пользоваться никогда им не умел и даже не пытался начинать. Переминая пальцы над смартфоном, Гром так и завис, не решаясь ничего спросить, побоявшись осуждения. - Что-то не так? – спросил мужчина. - Вы… вы не могли бы открыть набор? А то, боюсь, я сломаю ваш телефон раньше, чем разберусь с ним. Мужчина засмеялся, чуть запрокинув подбородок вверх. Его и без того темные глаза в сузившихся от улыбки веках показались Игорю бездонными. Поняв, что, возможно, его реакция была оскорбительной для собеседника, молодой человек попытался успокоиться и начал судорожно исправлять ситуацию. - Ох, простите меня, просто… Я, наверное, также бы отреагировал, предложите вы мне ваш… - мужчина замялся, пытаясь подобрать слово, достойное Игорева кирпича, – Энивей, - окончательно отдышавшись от приступа смеха, он забрал телефон обратно и, что-то поколдовав над экраном смартфона, протянул его Игорю, с уже открытой панелью для набора звонка. Гром взял гаджет из рук мужчины, случайно мазнув пальцем по холодной ладони собеседника, и уже хотел было приступить к набору, как парень неожиданно протянул другую, правую руку и представился, - Петя. - Гром, - по рабочей привычке представился Майор, - То есть, Игорь. Рукопожатие вышло неуверенное, однако новый знакомый крепко вцепился в теплую ладонь, улыбаясь черными глазами. Уголки его губ самодовольно уползли вверх, и мужчина слегка оскалился, но по-доброму, тут же спрятав ровные белые зубы. Точеные впалые скулы вместо привычных щек не скрыла даже улыбка. В прошлом, видимо, не удачно сросшийся после какой-то травмы нос и густые брови казались слишком выразительными для человека «обычных» кровей. Строгое песочное пальто и черный бадлон, скрывающий шею, только подтверждали догадки полицейского. Буквально вырвав руку из приветствия, Гром смущенно кашлянул, возвращаясь к тому, с чего начал, набирая на сенсоре вызубренный номер. Собеседник внимательным взглядом окидывал каждое движение Игоря, и эти угольки, вместо радужек, перестали казаться милыми. Они все больше пугали. - Не буду вам мешать, - и он вежливо отсел обратно на два стула, вернувшись на свое место. После второго же гудка женщина ответила на звонок, неуверенным: - Да? Кто это? - Теть Лен, - чуть ли не крича, начал Игорь, зажимая одно ухо от посторонних шумов и работающего телевизора, - Это Игорь. У меня телефон сел, одолжил тут у одного позвонить. Хазин продолжил буравить взглядом столешницу и бариста, не теряя из виду собственную цель. Гром почесывал затылок, то смущаясь во время разговора, то отчаянно от чего-то отказываясь. Судя по добродушному тону, на том конце провода был кто-то очень для него близкий. - Да-да, минут через пятнадцать буду. Не нужно ничего разогревать, теть Лен, я же только так, поспать ненадолго… Понял, больше не спорю. Договорив, радость мигом улетучилась с его лица, и Гром, уже сбросив вызов, молча и тупо смотрел на чужой смартфон, зажатый в руке, что потускнул через некоторое время. Майор увидел в отражении собственное лицо и залип еще больше. -Это вы? - из размышлений его выдернул голос Пети. Гром в непонимании уставился на мужчину, сразу же переводя взгляд по направлению, в которое смотрел собеседник. Плазма, висящая над дальним столом, показывала экстренные новости. На кадрах с места дислокации спецслужб виднелся Гром, шедший рядом с высоким блондинистым мужиком в черном строгом пальто. Кирилл как раз дал Игорю прикурить на пути к парковке. - Ну, выходит, что я, - уклончиво ответил полицейский, надеясь, что на этом расспросы закончатся. - Ого! Так, значит, полицейский? Я вот хотел по молодости пойти на юрфак, - Петя солнечно улыбнулся, по его тону было понятно, что он желал продолжить разговор и ждал встречных вопросов. Но собеседник ему попался отменный, поэтому неловкую ситуацию пришлось исправлять самому, - Стремно это все, конечно, террористы, заложники… Вы с ними как переговоры ведете? Ищете способ удовлетворить их требования или просто тянете время? – да уж, пронырливым оказался этот хрен в пальто. - Это конфиденциальная информация, - Игорь потер слипавшиеся от усталости глаза, завидуя бодрости и свежести новоприобретенного знакомого. Продолжать разговор его заставляло чувство совести, постоянно напоминавшее о том, что этот человек только что выручил Грома, хотя тот на данный момент походил вовсе не на полицейского, а, как минимум, на откинувшегося с зоны преступника, - На самом деле все зависит от ситуации. Майор начал наскоро собирать немногочисленные пожитки в виде кепки и кофе, ароматно пахнущего через пластмассовую крышку. У забегаловки действовало негласное правило выдавать всем ночным посетителям вдобавок к кофе большую упакованную печенюху с шоколадом - Игорь мысленно решил отдать ее тете Лене. - Спасибо за телефон, - небрежно бросил он, пихая сладость в карман. На лице собеседника тут же выразился непонятный Грому спектр эмоций, и, расценив это, как обиду, все-таки добавил, - Приятно было познакомиться. Гром направился к выходу, не оглядываясь назад. Попытавшись выкинуть из головы Петю с его вопросами, Игорь ступил за порог кофейни, думая о тёте Лене и скорой возможности выспаться. Где-то там за его спиной Петя отпил из своей чашки кофе, не сводя глаз с двери, только что скрывшей за собой полицейского. - Знали бы вы, как приятно мне, Игорь Гром, - заинтересовано протянул Хазин.