Хазин.
Когда твоя жизнь похожа на несущийся поезд - ты терпишь. Когда впереди видно лишь пропасть, обрыв в никуда - ты терпишь. Но когда ты осознаешь, что в кабине водителя пусто, а ты единственный пассажир-смертник – резьбу срывает. Так, подающая надежды студентка литературоведческого отделения МГУ, единственная и желанная дочь своих родителей, красавица, активистка, лучшая во всем, вот уже полчаса неслась по забытым Богом улицам Москвы, убегая от назойливых глаз простых зевак, которые стали невольными свидетелями того, как она в упор расстреляла двух полицейских. Они не дали ей шанса - набатом била одна единственная мысль в голове. Они убили его! Она должна была! Должна! Жизнь Нины Левковской была этим самым поездом. Без водителя. Без тормозов. Без надежды. Но с ангелом-хранителем. Потому что прямо сейчас её судьба решалась не на улицах Москвы, где местная полиция снаряжала на её поимку лучших оперативников. Не в умах людей, прилипших к экранам своих телевизоров и жадно наблюдающих за погоней. Её судьба решалась в просторной сталинке, где-то на окраине Петербурга. -Если через 48 часов её не поймают, я за ней выдвигаюсь, - отпивая только что сваренный Олегом кофе, выдал Хазин, ни на секунду не отрываясь от экрана, следя за быстро сменяющими другу друга сводками с места преступления. «... совершено разбойное нападение. Двое неизвестных ворвались в отделение банка и начали угрожать оружием персоналу и посетителям. Одному из сотрудников удалось нажать экстренную кнопку. Когда нападавшие поняли, что полиция уже выехала, они предприняли попытку скрыться. Во время побега полиция выстрелила в одного из преступников, им оказался мужчина приблизительно 30 лет. После ранения он скончался на месте. Его личность не раскрывается. Девушка, находившаяся с ним, открыла беспорядочный огонь по службам правопорядка, один из которых серьезно ранен и уже доставлен в госпиталь. Его состояние оценивается как критическое. Второй погиб при попытке задержания. Девушке удалось скрыться, - на экране появилась смазанная фотография преступницы. - По предварительным данным, второй нападавшей была Левковская Нина, ранее обвинявшаяся в хулиганстве, а также мелких кражах. Всем, кто располагает информацией о местонахождении девушки, просим обратиться по телефону горячей линии, который вы видите на экране...» -Она бомба замедленного действия, Петя. -Очень понадобится нам, когда действовать придётся решительно. -Она слишком мелкая рыбешка. Может, ещё и карманников к делу привлечём? - Олег был непреклонен. -У нас уже есть один. -И он гений. -Я знаю Нину. Олег повернулся в сторону друга в искреннем изумлении. -Не лично. Она действительно по молодости попалась на парочке глупых и инфантильных затей. Но никто из них, - Петя махнул рукой в сторону телевизора, - не знает о 15 успешных ограблениях. Точнее о кейсах они осведомлены прекрасно. Но вот кто за ними стоит - им это не известно. -Но не тебе? -Олег, я уже не первый год набираю команду. Я знаю всех, кто не чист на руку. -Тогда к чему 48 часов? Девчонка их не переживет. Её ищет вся Москва. -Именно поэтому. До этого она всегда шла в связке со своим парнем. Теперь она одна, отчаянная и напуганная. Идеальная жертва. Хочу, чтобы она прошла тест Дарвина. -Что если она его завалит? - будничным голосом спросил Волков, как будто речь шла не о жизни человека, а об овсяных хлопьях на завтрак. -Тогда земля ей пухом, - в тон другу ответил Хазин. -Её лицо будет знать каждая дворовая собака, - не унимался Олег. Все же он был менее импульсивным, не шёл на риск. -Если все пойдёт по плану, то никто наших лиц не увидит. Печатный двор ограбит кучка анонимов. Наступила долгая пауза, прерываемая только новой информацией, поступающей с телевизора. Было уютно. Оба мужчины знали, что у них осталось не так много времени в спокойствии и тишине. На их штиль надвигалось мощное цунами. Совсем скоро вся страна заговорит о них, не будет ни одного человека, кто бы ни слышал об ограблении века. -Когда-то я был против твоей идеи набирать в команду людей, которым нечего терять. Они неуправляемы, - тон Олега, тем не менее, выражал, что он по-прежнему сомневается. -Наоборот. У них не осталось ничего. А я могу дать им все. -Но ты заставишь их заплатить слишком большую цену. Они будут рисковать жизнями. -Что такое жизнь, когда на кону стоит больше десяти миллиардов рублей? Олегу было нечем возразить. -А их жизни уже не стоят ничего, - заканчивая мысль друга, тихо дополнил Олег.5 месяцев до ограбления.
Когда невзрачный минивен припарковался у большого коттеджа, снаружи напоминавшего заброшку, Нина остро ощутила приступ сожаления, что доверилась словам незнакомца. В тот вечер она шла по улице в сторону своего дома. Ей нужно было увидеть родителей. В последний раз. Извиниться. Попрощаться. Они договорились встретиться недалёко от их квартиры, рядом с круглосуточным магазином. Мама плакала. Нина чувствовала боль. Она знала, что подвела их, что не этого они ей желали. Понимала, что они дали ей все, чтобы сейчас она не оказалась там, где оказалась. Но она проебалась. И за это винить ей некого. Хотя Нина упорно старалась. Ненавидела сраного менеджера, который вызвал ментов. Ненавидела того опера, который выстрелил в Женю. Ненавидела курок, который будто бы сам спустился, когда глаза застелила жажда мести. Ненавидела самого Женю за то, что умер и оставил её одну. В конце концов, она ненавидела тот день, в который предпочла жизнь в бегах, но с любимым человеком, жизни честного и добропорядочного гражданина. Она ненавидела чёрную Инфинити, ехавшую за ней уже половину квартала. Страха, что за рулем окажется больной насильник, у неё не было. Все-таки кольт, который сжимали её тонкие пальчики в огромных карманах бесформенного худи, помог бы решить ей почти любую проблему. -Эй! - окрикнул её водитель машины. Нина не обернулась. Ни на второй, ни на третий оклик. Ничто сейчас не помещает ей в последний раз увидеть родителей. Если понадобиться, она пришьёт уебка на месте. -Нина! Она остановилась. Черт, это слежка! Она побежала. Только не сейчас, пожалуйста! Я хочу их увидеть! Дайте мне последний шанс! -Нина! Я друг! Я могу помочь! Я знал Женю! Я могу помочь. Она остановилась. Это был риск, но если этот мужик не врет, возможно, у её истории будет счастливый финал. Она подошла к открытому окну пассажирского сидения. Дуло пистолета сквозь худи было направлено точно в шею незнакомца. -Говори быстро, меня ждут родители. -Ты идёшь на убой. -Возможно, их не очень порадовала моя популярность. -Там человек 10 ментов, тебя сразу же повяжут и свою молодость ты проведёшь в Соликамске. Если повезёт – на кладбище. -Чего? Парень медленно, не сводя с девушки взгляда, достал фотоаппарат. На фотографиях были видны родители Нины и ещё несколько фигур в чёрной униформе. -Блять. Кажется, Нина истратила все свои вторые шансы. -Я могу помочь. - Откуда ты был знаком с Женей? – ей слабо верилось в то, что вселенная в кои-то веки повернулась к ней лицом. - Я соврал. Ну конечно, а что она ожидала? Принца на белом коне? Какой-то еблан на черной иномарке, получите – распишитесь. - По-другому до тебя было не достучаться. Дай мне шанс, и я все объясню. И я обещаю, что помогу тебе. Помощью мужика в чёрной Инфинити оказался невзрачный особняк на окраине Петербурга. Как, оказывается, легко доверять незнакомцам, когда не держишься за жизнь. Сам мужик назвался Майором и теперь ждал её в просторном холле в компании крайне разносортной. - Добро пожаловать! Теперь ты часть команды. -Знать бы ещё кто вы, - Нине было апатично пофиг, но ей все же не улыбалось провести остаток жизни в каком-нибудь рабстве. -Напротив. Не знать бы никого из нас, - хмыкнул Майор, -Но раз вы здесь, значит вы готовы войти в историю, совершив самое крупное и наглое ограбление в истории. Все благоговейно замолчали. -Мы собираемся украсть десять миллиардов сто миллионов рублей, - Майор растянул губы в искренней, но при этом пугающей улыбке. -Ахуеть, - раздалось из дальнего угла. «Рассказать бы сейчас об этом Жене» - пронеслось у Нины в голове, ровно за секунду до того, как жизнь завертелась в нескончаемых тренировках, готовящих её к делу, которое либо вернёт ей шанс на будущее, либо окончательно уничтожит в хлам настоящее.Начало операции.
-Майор, Билетик на месте, - дочку генерал-лейтенанта Коржавина было негласно принято называть «Билетиком», потому что на одной из лекций Майор назвал её «нашим билетом на свободу». Почти вся команда сразу же окрестила её билетом в один конец, так как никто не понимал, в чем соль брать в заложники ребёнка одного из самых влиятельных людей Петербурга. Но их наставник стоял на своём. -Благодаря Ксении Коржавиной для всех, кто будет по другую сторону баррикад, у заложников появится лицо. Лицо, которое не только не должно погибнуть в ходе операции, на нем при этом не должно остаться ни царапины. Она наш туз в рукаве. Наша защита. -Тогда зачем мы разбирали наши действия при штурме? Какой идиот начнёт штурмовать здание, когда в нем сидит виайпи персона? - вопрос Амстердама был резонным, при раскладе, который описывал Майор, штурма не должно было произойти ни при каких условиях. -Гречкин Кирилл Всеволодович, наш личный идиот. Его жажда сохранить погоны приведёт к жесточайшему провалу, а нам заработает пару очков в пользу общественного мнения. -Мы собираемся грабить. Брать в заложники. Стрелять по мусорам, а вы хотите, чтобы нас народ полюбил? - Амстердам мог проявлять сообразительность, когда хотел. -Отвечаю на все по порядку. Грабим мы не у людей, а у государства. Так что мы больше не разбойники, мы гребаные Робин Гуды. Далее, заложники, при вашем режиме, должны быть в полной безопасности. Хоть с одного упадёт волосок, и я лично приду во дворец с огнеметом. И наконец, стрелять будете в ноги или по машинам. Даже одна жертва превратит нас из мессий в уродов, которым похер на все и всех. Кажется, класс не удовлетворился этой тирадой. -Я знаю, что некоторым из вас довелось убивать, - к чести Майора, он ни на секунду не остановил свой взгляд на Нине, -Сейчас мы идём миром. Берём деньги. И при этом становимся героями. Амстердам присвистнул и противно заржал. -Поверьте мне, - Хазин навёл указательный палец на группу, -Вы очень поблагодарите меня за дальновидность и себя за сдержанность, когда вам понадобиться любовь толпы. Она - есть то единственное, против чего у государства нет оружия. -Толпа не задержит ментов, если те захотят проехаться по нам танком, - пробубнила под нос Нина, но при этом была услышана всеми, -Если вы думаете, что пару зевак не удастся разогнать отряду обученных космонавтов, то мы выросли в разных странах. В России бунт вольных против системы - гнилая тема. Моя милиция себя бережёт. Хазин знал, что Нина права. Все знали, что Нина права. Но как всегда у Майора был заготовлен ответ, который на этот раз, казалось, всех устроил. -Пару зевак - да. Тысячи митингующих - труднее, но возможно. Но, что если, эти самые «вольные против системы» будут ещё и отчаявшимися, увидевшими в нас спасителей? Никогда не задумывались, что у русского бунта просто не было должной мотивации? Даже нет, у них ещё никогда не было надежды на хэппи энд. А мы им её предоставим. Тогда они ему поверили. И сейчас каждый из команды Майора стоял на своих позициях, в ожидании приказа. -Гавана, через 30 секунд Сеул отключит систему внутренней безопасности. Скажите, как будете в здании, и Алеппо закроет двери. -Так точно, Майор. Гавана и Макао двинулись в сторону Печатного двора. Внутри было людно, поэтому никто не обратил внимание на двух одетых в парики женщин с солнцезащитными очками, закрывавшими почти все лицо. Гавана неотрывно следила в толпе за ярко-рыжей макушкой Билетика. Ксения Коржавина была тихой девушкой, скромной, совершенно не под стать её статусу в разыгрывающейся у неё под носом драме. Стояла она чуть поодаль ото всех остальных студентов. На секунду Нине стало её жаль. Но потом она вспомнила, что как только пять дней, отведённых на ограбление, истекут, Ксения вернётся в свою шикарную жизнь с самым завидным будущим. А сама Нина, скорее всего, покинет это здание в чёрном ящике. Её исторический след сведётся до пары строчек в новостных сводках, перечисляющих имена грабителей: Нина Левковская, более известная как Гавана… Их с Макао грузные сумки поехали по ленте металлоискателя. Нина шепнула в микрофон последний раз до того, как с другой стороны здания Сеул заглушит все радиосигналы, поступающие в или из помещения. - Мы на месте. Ответил ей, как ни странно, сам Алеппо. -Девчат, начинаем концерт. Его слова пришлись ровно на тот момент, как приборы охранников мерзко запиликали, обнаруживая в сумках женщин оружие. Двери за спинами пришли в действие, замуровывая их во дворце на ближайшие несколько дней. «Надеюсь, эта коробка не станет моим гробом», - подумала Нина. Охранники дружно бросились в их сторону, но Гавана с Макао были быстрее. Извлеченные со скоростью света пистолеты из кобуры, надежно спрятанной под кожанками, были в упор направлены на бравых мужиков. - Стоять, милый, это ограбление, - проворковала Макао, в упор направив дуло чёрного пистолета в лоб самого близкого к ней охранника. В этот же моменты в холл влетел Амстердам, и, оставив двоих напарников веселиться с охраной, Гавана бросилась в сторону зала на поиск Билетика. В самом зале разворачивалась картина по сути библейская. Панику можно было почувствовать почти физически. Все орали, толкались, просили о помощи, звали маму и Бога. -Это ограбление! Руки вверх, смирно все встали, сейчас же! - крики раздавались со всех сторон. Нина не совсем понимала, кричит ли она, либо кто-то из её команды. Она ощущала невероятную эйфорию. «Так вот что чувствуют музыканты, когда толпа подпевает их песням». Она дышала этим, просто прямо в этот момент жила, жила как никогда раньше. За спиной её стоял Майор и 10 самых отбитых и талантливых воров России, в её руках лежал почти миллиард рублей. Но самое главное – через весь зал, во всем этом шуме и давке, на неё смотрели влюблённые глаза маленького Мадрида. За прошедшие пять месяцев он стал её слабостью, а вчера, накануне, он дал ей самое опрометчивое обещание. То, что такие мальчики, как он, обычно не обещают таким девочкам, как она. Но сейчас об этом она не думала. Руку обнадеживающе грел кольт, а на кону стояла её жизнь. А ещё, она впервые за долгое время была счастлива. -Тишина! - с лестницы медленно спускался, точно плыл, Алеппо. Народ, будто загипнотизированный, подчинился властному голосу. Он был в красном костюме, лицо покрывала маска Дали, но даже сквозь весь реквизит ощущалась строгость и непоколебимость этого мужчины, -Мы не враги. Вы не наши жертвы. Нам очень жаль, что вы оказались именно здесь и именно сейчас, - даже без полиграфа, чисто по голосу, можно было понять, что жаль Алеппо точно не было. Красных комбинезонов становилось все больше, они медленно окружали толпу, высасывали все эмоции, сдавливали заложников в кольце, из которого не выбраться. В середину этого круга ступил Алеппо. Мадрид с Сиднеем начали выдавать всем маски. Алеппо продолжал свой монотонный монолог. Когда люди слепнут - тишина страшнее выстрелов. От тишины ты не знаешь, куда бежать. -Сейчас мы вынуждены забрать ваши телефоны. Прошу прощения за эту экстренную меру. Вы получите все обратно в ближайшее время. Мои товарищи попросят у вас коды. Не волнуйтесь, никто не будет рыться в ваших личных вещах. Мы просто хотим обезопасить и себя, и вас. Закончив с масками, Сидней перешёл к сбору смартфонов, Мадрид шёл за ним, записывая на стикерах озвученные пины. -Горюнов. Илья Горюнов, - заикаясь, промолвил молодой пацан, -1234. -Если бы этот чел был ответственным за систему безопасности здания, Сеулу не пришлось бы сутки ебать мозги, - заржал, не пойми откуда взявшийся, Амстердам. Горюнов затрясся ещё сильнее. Тем временем раздался звонок. Режущая воздух противная мелодия стационарного телефона у стойки регистрации обратила на себя внимание всех: и тех, чьи лица покрывали маски, и тех, у кого маски закрывали только глаза. -Софья Громковская, шаг вперёд, - чуть громче своего обычного тона позвал девушку Алеппо. Из толпы вышла маленькая девчонка, на вид не больше 25 и не старше тех самых студентов филфака. Тем не менее, она была работником этого заведения - администратором. Алеппо медленно повёл её в сторону надрывающегося аппарата. Из ровных рядов заложников дернулся невысокий рыжий парень, и, несмотря на то, что его быстро осадили пистолетом в бок, намётанный взгляд наемника не подвёл Алеппо, и он дал себе слово разобраться с особо активным сразу же после звонка. -Софья, возьмите телефон, ответьте на звонок. Ни в коем случае не выдавайте то, в какой ситуации вы находитесь. Медленно, не дергаясь. Это ваша главная роль. Сейчас от вас зависит жизнь и здоровье всех этих людей. Пожалуйста, отыграйте так, чтобы Станиславский вами гордился. Софья бездумно кивала. Упёртое в районе живота дуло заставляло недавно съеденный завтрак подкатывать к горлу. -Доброе утро, Печатный Двор Санкт-Петербурга. Чем могу вам помочь? - голос был с трещинками, но по незнанию их можно было принять за лёгкую простуду, -Нет, его сейчас нет на месте... Девушка, я же сказала... Нет, я не могу... Я сказала, что не... Девушка послушайте, менеджер сейчас на совещании, я не могу прервать его из-за звонка. Пожалуйста, оставьте сообщение, и я все передам, -Софья замолчала, очевидно выслушивая сообщение, -Хорошо, я все поняла, спасибо. До свидание. Трубка с грохотом упала на место. Софья заплакала. Вернув девушку в ряды, Алеппо подошёл к юному бунтовщику, который минутой ранее пытался невербально встать на защиту, скорее всего, коллеги. -Имя, - почти ласково протянул Алеппо, наклоняясь к рыжему. -Сер...Сергей Разумовский, - парень дрожал как осиновый лист. -Очень приятно, Серёжа, - Алеппо нежно обхватил его плечи и вытянул в середину круга, -Серёжа, я чувствую твой страх. Ты попытался защитить подругу так, будто бы мы представляем для вас опасность. Все совсем-совсем не так, - мужчина говорил тихо, как будто успокаивает ребёнка, -Вы... Ты в безопасности, Серёжа. Дыши глубже, вот так. Вдох, выдох, вдох, выдох... все вместе! Вдоооох, выыыыдох, - Алеппо творил какую-то дичь, вся команда пребывала в легком недоумении, но это работало. Толпа начинала успокаиваться, -Вы все большие молодцы. Серёжа, - он вновь обратил своё внимание на рыжего парня, - Ты главное не бойся, хорошо? - обманчиво доверительным тоном прошептал он тому почти на ухо. Сцена, разворачивающаяся перед теми, кто видел, внушала страх почти животный. Алеппо - хищник, держал в руках жертву, у которой ни шанса на побег, но при этом убеждал её в безопасности. Где-то наверху, наконец, была налажена аналоговая связь, и в уши прорвался спасительный голос Майора. Спасительный, потому что от того, что одними словами Алеппо творил с этим Серёжей, бросало в дрожь. -Сейф с деньгами вскрыт. Сейчас появятся ребята с двумя сотнями лимонов, Сеул готова нажать на кнопку, - отрапортовал Майор, -Пожалуйста, вынести их по плану, не проебитесь. -Все будет прекрасно с вашими лимонами, Майор. Сделаем из них лимонад, - заржал Амстердам. -Я тебе этот дюшес в трусы залью, - прозвучало в наушнике. -В его случае - это тархун, Товарищ Майор, - звонко засмеялась от собственной шутки Макао. Шутливую перепалку прервал оглушительный рёв сигнализации. Видимо, Сеул заебалась слушать светские беседы и перешла к делу. -Алеппо, две минуты, - тут же посерьезнев, скомандовал Майор. Переодевшиеся Гавана и Макао, на пару с Амстердамом и Сиднеем, только что забравшими сумки, набитые бабками, из рук товарищей, пошли к центральному входу. -Минута двадцать секунд, - отсчитывал голос в ушах. -Минута, - мысли свелись до стрелки часов. -Сорок пять секунд, - сердце стучало как заговоренное. - Тридцать секунд, - Гавана перехватила сумку поудобнее. -Двадцать, - удобнее не стало. -Десять секунд, - как некстати в голову Нины закрались мысли о Жене. -Поехали! Двери распахнулись, и Гавана рванула наружу. Она представила, что это её последний раз, когда можно свободно пробежаться по улице. И её охватило желание забрать от этой пробежки все. Первая пуля просвистела в метре от Макао, бежавшей прямо перед ней. Гавана бросила мешок с деньгами и открыла ответный огонь. «Без жертв, стреляем по ногам!» Женя не покидал голову, почему никто не стрелял по ногам тогда? Его не пожалели. На секунду мозг Гаваны перестал контролировать руки, и она подняла курок автомата выше. Дрожащая ладонь нацелила дуло прямо в голову одного из полицейских, оставалось только спустить курок, и её жених будет отомщен. В реальность её вернула тёплая рука Макао. -Уходим, спектакль окончен. Нина взглянула на напарницу и побежала в сторону Двора. Она затылком чувствовала опасность. Пули летели со всех сторон. Выхватывая в общем шуме крики своих товарищей, Гавана дала волю эмоциям и заорала во всю мощь своих легких. -Блять мне страшно! Где-то на периферии голос Макао срывался на визг. -Сидней, хватай Гавану, и валим, она сейчас здесь всех нахуй положит! Крепкие руки рослого мужика выхватили Нину из омута собственных мыслей, отгоняя её демонов. -Не в этот раз, не за счёт Майора, - понимающе шепнул ей Сидней на ухо. Это фраза подействовала отрезвляюще. Нина собрала остатки сознания и влетела в здание вместе с группой. -Ебать, я чуть в штаны не наложил, - заорал в истеричном припадке, сменяющийся хохотом, Амстердам. Двери за их спинами, в который раз за этот день, захлопнулись. Нина упала на пол и шумно выдохнула. -Гавана, ты только что чуть не нарушила первое правило. -Если бы вы знали как мне похуй, вы бы заплакали. -Не заставляй меня идти на крайние меры, иначе плакать придётся тебе, - Майор не шутил. -Так точно! - Гавана лениво отдала честь, приложивши ладонь к виску, в упор взглянув на камеру над входом. Если все шло по плану - внутреннее видеонаблюдение уже перешло в руки Майора. -А теперь слушайте все, первый раунд за нами. Не дайте противнику сравнять счёт. У вас есть время на передышку. Ночью будет штурм. -Блять, - голос Амстердама был подавлено-разочарованными, -А я ведь почти разложил свой шезлонг.Гром.
- Отпустите хотя бы студентов. Перехватив бесполезную беседу ни о чем в свои руки, Кирилл пытался придать ей хоть какой-то смысл. Он понимал, что на том конце провода – грёбаный клоун, тянущий время. Вся эта трель – показуха, но для чего? - Вообще-то, я не с вами разговаривал, Кирилл Всеволодович, - брезгливо ответил террорист. - Студенты? – Игорь даже забыл, что они до сих пор ведут переговоры, поэтому не удивительно, что в трубке хохотнули. - Студенты, Майор, Студенты. Филфак, первый курс, - обреченно ответил блондин, попутно вспоминая недавний разговор… - То есть о чокнутом парне с манией величия вы мне сказали, а про группу детей в здании – нет?! – взревел Гром.До приезда Грома.
Кирилл расстёгивает белоснежную идеально выглаженную рубашку – тугой воротник давит, мешая дышать. Душно и жарко. В палатке прохладно и свежо, но мужчина считает иначе. Загнанный в угол, как маленький зверёк, между требованиями террористов и давлением «сверху», он, не зная, чего ожидать, поднимает к уху белый смартфон, чтобы выслушать очередную порцию ЦУ – ценных указаний о его работе. Как же он не любит, когда ему указывают… - Товарищ генерал-лейтенант… Я… - заикаясь, Кирилл становился похож на малодушного паренька, которым он быть не привык. На том конце провода генерал-лейтенант Коржавин, чья дочь Ксюша оказалась среди заложников в группе студентов, выносит ему мозг относительно того, как лучше проводить операцию по ее спасению, попутно обругивая каждого, кто оказывался рядом. Известный криминолог не был исключением. Кирилл вообще понятия не имел, что там делали студенты, когда ему позвонили спросить: «А что вы, собственно, собираетесь с этим делать?» Что делать, что делать… Хуй знает, что делать. Кто вообще водит филфак на экскурсию в Печатный двор? Почему не в какую-нибудь захудалую библиотеку?! - Тебя вызвали с одной целью, Гручкин… - оговорился генерал. - … Гречкин, - тихо попросил молодой человек. - Тебя вызвали с одной целью – чтобы сначала спасти мою дочь и остальных, ясно?! Если провалишь операцию, как в прошлый раз, о карьере можешь забыть! Ты снова работаешь только потому, что я в тебя верю. Не подводи меня, парень, - даже телефонная связь не скрыла источаемую в сторону Гречкина угрозу. - Но деньги…они же грабить собрались… - Сначала студенты! Потом хоть разнесите к чертовой матери эту халупу, - и похер, что здание походило на дворец. Кирилл молчал. Вспоминая дело Майора Грома, он уже прикидывал, что тот будет не против жалостливой истории о бедняжках-детях, которых нужно спасти в первую очередь. Пока его рассуждения не прервали, переговорщик даже успел улыбнуться. - Пока журналюги и общественность не сильно давит, предлагаю припереть этих мразей к стенке. - В смысле? – насторожился блондин. - В коромысле, Кирилл Владимирович, - Гречкин уже отчаялся, чтобы его запомнили, ну хоть имя не коверкают, - Мой человек прибудет через пару часов – проследит за ходом операции и будет держать меня в курсе. Особенно напоминаю про угрозу утечки информации. У Грома этого девка бывшая – журналистка. Предупреди его о том, что случится, если он проговорится. Нам лишние желтушные сенсации ни к чему. - Аа… Насколько вы даёте нам зелёный свет? - Настолько, чтобы никто ничего не понял, и сработано было быстро и чисто. Я понятно изъясняюсь? О том, что Ксюша среди остальных – тоже можно умолчать, не горю желанием прослыть эгоистом. В глазах людей мы должны быть доблестными спасителями. Так что в ваших интересах, майор, разыграть спектакль, в который бы все поверили, - Коржавин на секунду замолчал, и добавил, задевая собеседника за больное, - Тем более, для вас это не в первой. «Разыграть спектакль… Не террористическая атака, а театр одного актера, где полиция и бандиты в главных ролях». - Я что-нибудь придумаю, - смиренно сказал Кирилл. Голова гудела от переизбытка ответственности, свалившейся на него. - Конечно, придумаешь! Ты переговорщик или кто, в конце концов?! Мне за тебя всю работу сделать?! Звонок оборвался, полностью опустошая. За спиной Кирилла копошился юноша, малодушным энтузиазмом пропитываясь к ситуации. Кирилл даже не запомнил, как его зовут. Лёва? Илья? Паренёк раскладывал свои вещи, переговариваясь с другими криминалистами, изредка поглядывая в его сторону. Большинство из присутствующих знали, что у Гречкина уже есть план и он, несомненно, выигрышный. Только вот они не догадывались, что никакого грёбаного плана не было и что делать дальше, когда на тебя направлена лупа Большого брата, он не имел ни малейшего представления. Ну как ни малейшего… Кое-что он всё-таки знал. Ему нужна отменная команда, если он не хочет получить по шапке и вывести оттуда людей, тем самым сыграв в очередную шахматную партию. И этот юнец напару с неуправляемым Майором полиции, несущимся где-то по городу, в неё определённо не входят. Нужно было отвести душу. Кирилл заметил приветливый взгляд новобранца. - Кирилл Всеволодович, приятно познакомиться! Нам на курсах много о вас рассказывали! Я, кстати, ваш криминалист. Кто бы мог подумать, что судьба так сложиться! Приятно познакомиться! – широкая улыбка раздражала. Ей здесь не место. Вместо приветственно вытянутой руки, Кирилл рявкнул: - А мне нет! Гром вошёл в палатку в нужный момент.Спустя 1 час и 24 минуты после появления Грома.
На столе выросли несколько кучек из упаковок уличной еды. Фонящая аппаратура, тоннами наставленная везде, где было свободное место, пыталась справиться с деятельностью Дениса, напряженно боровшегося со своим невидимым соперником – программистом из запертого здания. Обрабатывая поступающую информацию о внутреннем строении системы безопасности, Титов, словно ужаленная, заведенная машина отрывался от дел только на покурить, натягивая смешную вязаную шапку с помпоном и выглядев в ней на фоне зажатой в зубах сигареты весьма комично. Постепенно в радиусе полутора километров перестали работать все телефоны, чтобы отрезать преступников от мира. Военные были уверены, что гады пользуются аналоговым сигналом, и для его вычисления заглушались сторонние источники. Последней доступной ниточкой для переговоров были рации сотрудников и опасный коммутатор для связи с Ненастоящим Майором. Еще одна пуговица на рубашке Гречкина расстегнулась, а кепка с курткой Грома давно лежали непонятно где. Оба сидели за столом, споря на счет дальнейших действий. Кирилл всячески намекал ему на свои планы, но Игорь либо был слишком туп, чтобы догадаться, либо слишком хитер, чтобы прогнуться. К Печатному дому сходилось все больше людей: зевак, журналистов, подростков, прогуливающих занятия и просто любознательных и голодных до событий прохожих. Улица шумела, толпа рассасывалась только когда тонированные бронированные машины, сигналя, нагло наезжали на пятки. Серьезные дяди и тети стягивались к палатке. Чем дольше длилась осада здания, тем больше их становилось, и каждый, заходя в шатер, не упускал возможности покоситься на непонятно откуда взявшегося Грома и Прокопенко, который почему-то командовал операцией. На скудные объяснения того и другого, они лишь монотонно и безэмоционально кивали, что-то записывали и уходили непонятно куда. Между тентами были проходы, но в основном помещении находились лишь несколько ключевых фигур, которым откровенно было плевать, куда деваются вышепоставленные начальники. Разве что Кирилл подозрительно озирался на вновь вошедших, высматривая «своего человека» от Коржавина. Игорь спихнул это на усталость: - Ты вообще меня слушаешь? – подметил он, когда криминолог в очередной раз отвернулся на пару секунд, задержав внимание на грузном мужчине в костюме, явно ему маловатом в области талии, - Этот мудак позвонит в любое время, а у нас ни намека на идею. - Не учи меня работать, - грубил блондин, не привыкший к раздаче указаний, - Будешь в своей помойке командовать, понял? - Ты язык-то бы свой острый поумерил, не то у меня руки зачешутся, - Гром, напрягаясь плечами, встал с хлюпкого стульчика. При всей горделивости Гречкина, полицейский все же был его выше. - Именно поэтому я был категорически против твоего тут появления, - язвительно ответил ему Кирилл. Похоже, разница в росте его вовсе не смущала. Как и то, что телосложением он проигрывал тому на пару ударов по ребрам точно – больше тот бы не выдержал, - Хочешь мое мнение касательно тебя, Гром? - Ну-ка. - Я считаю, что ты все завалишь к чертовой матери, - голос блондина не дрожал, всухую излагая факты, накопившееся в его голове, - Читал тут твое дело на досуге, знаешь ли. И вот что понял: люди с такими склонностями, как у тебя становятся либо отъявленными рецидивистами, либо отлетевшими ментами, прикрывающими собственный зад законом. Но ты еще хуже. Тебе даже на закон плевать. Ты абсолютно неуправляемый и бесконтрольный, твои действия понятны лишь тебе одному, не подчиняясь ни законам логики, ничему вообще, - Кирилл наступал, вплотную подойдя к начинающему краснеть Игорю, - Поэтому ты не можешь работать в группе или команде. Тем более, возглавлять сложную операцию. - А ты у нас лучшая кандидатура, можно подумать. - Получше некоторых. Смею напомнить, что я профи. У меня все всегда под контролем. - Так а чего у такого профи, как ты, десятилетняя девочка в заминированном самолете погибла, м? Как ее звали, кстати? Не напомнишь? Лиза, кажется? Рыженькая такая, - издевательски шептал мужчина. Переговорщик какое-то время быстро моргал глазами, выдав тем самым замешательство, но скоро уже готов был дать отпор, холодно и равнодушно отвечая: - У всего своя цена, Майор. Ради благого дела иногда случаются оплошности. - Ее убитым горем родителям ты тоже так сказал, паскуда? «Оплошность?» - Институт крайней необходимости, - поспешил напомнить тот, - Перечитай на досуге Уголовный кодекс – иногда полезно. - Не надо тыкать в меня кодексами! Тебе повезло, что я блядски уставший. Иначе… - Угрожаете, товарищ Майор? – съехидничал Кирилл, сверкая в оппонента глазами. - А ну прекратили собачиться! – полковник Прокопенко протиснулся между двумя майорами на взводе: помявшийся, но по-прежнему презентабельный костюм одного сильно контрастировал на фоне скатавшейся футболки другого, но злы были оба одинаково, - Сил нет моих больше слушать это! Вы еще подеритесь прямо здесь! Вас же у самих ограждений слышно! Взрослые дяди, а ведете себя как глупые мальчишки, неподелившие машинку в дестком садике! – Федор Иванович отчитывал их, не скупясь ни на слова, ни на жесты, - Ты, - он указал на Игоря, - поменьше бы кулаками размахивал, да побольше умных людей слушал. А ты, - настала очередь блондина, - помалкивай хоть иногда. Думаешь, я не знаю, от чего твоя статистика дел такая идеальная? Говорят, чтобы понять преступника, нужно мыслить, как они. Так ты же на голову ебанутый, Кирилл Всеволодович! Оба друг друга стоите! Еще одна ссора – и вылетите отсюда как пробки! - Кто вылетит? Между столов, рядом с неизменно улыбающимся Лешей, который о чем-то шептался с Эльвирой за спиной у всех, возник худой долговязый парень в опрятном, сидевшем как влитой, пиджаке и зауженных брючках. Начищенные до блеска коричневые ботинки, ничуть не испачканные уличной пылью, сразу выдавали в нем очередного человека, попавшего сюда элитным путем. - Вы, собственно, кто? – учтиво, но больше с насмешкой ответил Прокопенко. «Не база опергруппы, а проходной двор какой-то!» - А я, собственно, Колесников Артем Андреевич, - ничуть не смутившись обращенному к нему тону, ответил вошедший. Никому, кроме Гречкина, это имя ни о чем особенно не говорило, - Мне нужен… - его серые глаза, пробежавшись по присутствующим, четко остановились на блондине, - А вот вы-то мне и нужны! – и широко оскалив белоснежные зубы, он направился к остальным, - Кирилл Всеволодович, Борис Павлович передает вам пламенный привет. Гречкин на время забыл обо всем, кроме вновь прибывшего. - Отойдем? – тихо предложил он. - А чего ж не отойти. Пошли, пошли, - все так же улыбаясь, ответил товарищ Колесников, после чего оба скрылись из палатки. - Это кто? – спросил Гром у Федора Ивановича, недобро зыркнув им вслед. - Не уверен, что я прав, Игорек, но если прав… то это плохо. Пойду проверю. За время их отсутствия к осаждающим подтянулись ВВС – их вертолет, находившийся на некотором расстоянии от здания, в любой момент мог доставить солдат в пункт назначения, если такое понадобиться. За несколько часов ограбление из разряда «Шутка хулиганов» переросло в «Террористическую атаку», присваивая ей первый уровень опасности. Не было ни одного региона в стране, который бы не услышал об этом происшествии. Верхушка, всячески пытавшаяся скрыть правдивую информацию касательно осады, с треском проигрывала пронырливым журналистам, чьи уши умудрялись оказаться абсолютно везде. В конце концов, некоторые из них не улавливали тормозов, а отсутствие инстинкта самосохранения привело Пчелкину к тому, о чем она и не мечтала: Эльвира поймала ее рядом с ограждающей лентой, лежачим мужчиной в форме и с каким-то баллончиком. - Он сам! – только и успела выкрикнуть Юля, прежде чем Мусаева грубо затащила ее в допросную. Оказавшись совершенно немногословной, Юля поняла, что выбить у Командира элитного подразделения хоть какую-то информацию не получится. С другой стороны, она и так многое увидела – от злости Эля слегка забыла, что лучше завязать нарушительнице глаза, прежде чем вести через все шатры. Воспользовавшись оплошностью, девушка довольно растянула губки в улыбке, одернула криво сидящий плащ и посмотрела на женщину с вызовом: - Я хочу поговорить с Майором, - нагло попросила она. - С каким именно? – равнодушно ответила Мусаева, не сводя с собеседницы глаз. Надо бы наручники надеть… - Который Гром. - Не положено. - Вы же не можете держать меня тут вечно, - самодовольно напомнила Пчелкина, - А так я слишком много знаю, но слишком мало для сенсации. - Я сказала – не положено. - Я буду жаловаться на жестокость и грубость нашей полиции! Заметив через мутное стекло мельтешащую то ли в истерике, то ли в панике голову, Игорь, шедший мимо, решил проверить, не обманывают ли его глаза. Увидев потрепанную Юлю, которую все-таки привязали наручниками к столу за попытку ударить Командира, он вмешался. - Эля, все хорошо. Я ее знаю, - как будто остальные этого не знали. - И? Что мне теперь, вип-комнату вам обеспечить? – язвительно ответила женщина. - Просто оставь нас ненадолго. - Нет, - грубо ответила Командир. - Эля, - давил Гром, - пожалуйста. Держа руки на бронике, запихнув для удобства под него оба больших пальца, Мусаева громко выдохнула, медленно выходя из помещения. Скорее всего, ненадолго. Пока Прокопенко или Гречкин не вернулись. - Ты какого хрена тут делаешь? – устало спросил Игорь, присаживаясь на стул напротив, укладывая предплечья на прохладную спинку. - Не поверишь – соскучилась! – перегнувшись через стол, сказала Юла, - Сними наручники, плиз. По старой дружбе! – она наклонила голову, как сова, играя с Майором. - Я могу тебя посадить на несколько суток, - не обращая внимания на ерничество, Грому было не до юмора. Через некоторое время снова позвонит этот… язык не поворачивался назвать конченного ублюдка Майором. А у них с Кириллом не было ничего путного, что они бы смогли предложить в обмен на заложников. Собственные требования те не выдвигали, молчанием раздражая еще больше. Внутри здания что-то происходило, оставаясь сугубо в рамках Двора, бездействием пугая тех, кто снаружи – затишье бывает только перед бурей. - Не можешь, я свои права знаю. - Тут такие люди задействованы, Юля, что твои права – это последнее, что их беспокоит. - А что за ферзь прикатил недавно? Я где-то его видела, - девушка не сдавалась, - Ну И-игорь! Ты же знаешь – я могила, - и она подмигнула мужчине, - Расскажи, что вам известно? Глядя в ее живые глаза, его собственные казались ему совершенно поникшими и давно уже потухшими. Гром устало, но скорее замученно, смотрел на человека, с которым провел – ни много ни мало – почти полгода под одной крышей, не выдержав ответственности и переживаний друг за друга. В погоне за сенсацией, Юля переступала все возможные и невозможные границы и пороги, шла по головам, не ставя ни что собственную безопасность. Прямо как сейчас, но будь он трижды проклят, если скажет, что в этом они не похожи. Девушка видела его насквозь, и когда поняла, что слишком заебанный Гром готов сдаться, чтобы вылить душу хоть кому-то, в допросную нагло ворвался Гречкин: - Хоть слово скажешь, пойдешь по статье, я предупредил. И без того бледный Кирилл после странного разговора выглядел еще бледнее, а на скуластом лице под голубыми глазами начали проглядывать знакомые мешки. В ладони зажата привычная кружка с кофе, шумевшая ложкой при ходьбе. - Она пусть посидит, подумает над своим поведением, а ты за мной, - приказал он. - Она здесь не останется, - вступился Игорь. - Она слишком много видела! У нас же все улики по стенам развешаны! Решим, что с ней делать, позже! Не выебывайся и пошли – это срочно. Вроде и поругались недавно, но вот Гром послушно встает со стула, наглухо запирая дверь, и Эля тут же встает возле нее – то ли для охраны, то ли для наблюдения за пронырливой журналисткой. Отобрав у нее все возможные гаджеты, девушка была без них безоружна, но не менее хитра и умна. - Я думал, ты сам по себе, - не смог сдержать удивления Гром, подсаживаясь к Кириллу, чтобы перекусить. Тот, после странного разговора с незнакомцем, тоже забыл про их перепалку, - Думал ты типо… ни под кем не ходишь. - Все мы, Игорь, под кем-то ходим. Сухпайки оказались на вкус не так отвратительны, как предполагалось на первый взгляд. Конечно, так считал только Игорь – для него вся еда, кроме тети Лениной, была на один манер, а Кирилл умел привыкать и терпеть: не итальянская паста с креветками, но любимая работа требовала жертв. Грому ужасно хотелось расспросить блондина, как его, черт возьми, угораздило попасть в структуры с таким милым личиком и связями отца, открывающими перед ним любые возможности. И он обязательно спросит – только потом. Аккуратно повесив пиджак на шаткую вешалку и сняв бренчащий значок, Гречкин орудовал пластмассовой вилкой: молча и сосредоточенно, уходя в собственные размышления. Татуировка в виде мороженки смешно двигалась на скуле в такт желвакам, а странные неразборчивые надписи на ключицах проглядывались сквозь тонкую белую ткань рубашки. «Да-а, - подумал про себя Гром, - вот уж кому действительно все можно». - Короче, - прожевывая ненастоящее мясо, начал Гречкин, - Надеюсь, ты понял, что у нас нет выбора. Эту дочь Коржавина надо хоть как вытаскивать оттуда, иначе ее отец напару с этим устроят нам сладкую жизнь, - он кивнул в сторону Колесникова, затесавшегося под навесы между рядами, что-то увлеченно печатавшего в телефоне. Периодически его лицо некрасиво искажалось в подобие улыбки, и тогда он слегка напоминал элегантного Кирилла. Но если Кирилл был приятен даже в облике гордой сучки, то этот, расхаживая с зализанными волосами и тюнингом на лице, скорее отталкивал – он него тянуло фальшивостью. - Может, снова попробовать поговорить? Ну, с майором этим. - И? Думаешь, он такой дурак, не догадается, почему это целая толпа дяденек просит выдать всего одного из шестидесяти заложников? - Можно обмен… - думал Гром, - Все террористы хотят денег и самолет. - Во-первых, это стереотип, - со знанием дела ответил блондин, - Во-вторых, можно, но маловероятно, что те согласятся. Есть у меня одна мысль… - Да ты рехнулся! – кричал Игорь, вбегая в палатку после того, как спокойно выкуривая уже третью сигарету подряд, увидел четыре бронированные машины, доверху нашпигованные оружием и космонавтами, которые стягивались к оцепленному зданию Двора, - Что мать твою происходит?! - Мы идем на штурм, Игорь, - спокойно ответил Кирилл. - Я думал, ты блять пошутил! Там же люди! Объясни, что за хуйня или я буду звонить министру внутренних дел! - Попробуйте, Майор, - словно мафия, Артем вышел из тени, - Мы ради людей это и делаем, если вы забыли, - судя по заинтересованному взгляду, его это все очень даже забавляло. - Вы это делаете ради генеральской дочки! - Одно другому не мешает, - скупо ответил Колесников, - Кирилл Всеволодович, думаю, мы оба должны оценивать риски, если операция окажется неудачной. Вы должны вывести девочку оттуда живой и невредимой. Борис Петрович не хотел бы прибегать к таким крайним мерам… Но ему не повредит то, о чем он не узнает. Так что ночь в вашем распоряжении. Заговорщицки улыбнувшись Грому, он протянул Мусаевой лежавший возле него шлем. - Я отказываюсь в этом участвовать, - настаивал Игорь. - Я бы с удовольствием сказал тебе валить ко всем хуям собачим, - подлетел Кирилл, от нервов вцепившись в футболку мужчины, - но если этот пидор просит тебя быть тут, значит ты и шагу не сделаешь, понял? А если не хочешь участвовать, так, может, предложишь идею получше?! Да брось ломать комедию, уверен, тебе самому приходила в голову такая мысль, но ты не переживай – дядя Кирилл возьмет все риски на себя, чтобы такие дяди, как ты, смогли его в последующем упрекнуть в чьей-нибудь смерти. Имей яйца, Гром, хоть иногда чем-то жертвовать! Это тебе не воров-карманников по подворотне ловить! - И все же, я вынужден согласится с Громом, - вступился Прокопенко. Полковник нервно протирал чистым хлопковым платочком вспотевший лоб. - Генерал-лейтенант Коржавин просит напомнить, что вы возглавляете операцию лишь ввиду важного в ней участия вашего непосредственного подчиненного. Если бы не Майор, полковник мусарни никогда бы в жизни здесь не оказался. Знайте свое место, Федор Иванович. Колесников, охуевший вкрай даже по мнению Кирилла, все же был прав. Прокопенко находился здесь, так же как и Игорь, чисто по формальным причинам, следя, чтобы Гром выполнял прихоти преступников, и чтобы Гречкин оставался напутствующим звеном. - Если вопросов больше нет, то тогда расходимся. Товарищ полковник, проследите, чтобы отряд Альфа и ваш программист были готовы к двум часам ночи. Военная техника уже на месте. До конца штурма я, так уж и быть, по уважительным причинам отлучусь. Не подведите наши в вас надежды, Кирилл Всеволодович, - хищно улыбнувшись, Артем застегнул светлый пиджак на единственную пуговицу и вышел легкой непринужденной походкой из палатки. - Мудак, - просопел из угла притихнувший Леша, про которого все, включая Грома и Гречкина, успели забыть. Гром, не моргая, смотрел на экраны мониторов, куда Денис вывел камеры наблюдения, чтобы отслеживать происходящее у стены Печатного Двора. Загруженные вооруженными до зубов военными, машины остановились в нескольких метрах от места, где было принято начать операцию. Для проверки обстановки внутри здания, решено было пустить в просверленное небольшое отверстие камеру – с той стороны помещения, где, по предварительным данным разведки, вероятность нахождения преступников была меньше всего. С хирургической точностью в ровную пробоину около десяти миллиметров солдаты просовывают камеру, также уже подключенную Титовым к общим экранам в палатке. Гречкин, громко пыхтя над ухом у Игоря, первый непонимающе округлил глаза, промаргиваясь. Прокопенко тихо выругался, когда программист увеличивал картинку. По ту сторону от стены, возле которой стоял в ожидании приказа о штурме отряд Альфа, выстроив баррикаду из огромных мешков с песком высотой в полтора метра, находились люди в красных сплошных комбинезонах и масках Дали, с оружием наперевес. Заметив сначала троих, через секунду к тем подошли еще около десятка таких же людей, водрузив огнестрельное оружие на импровизированное препятствие – автоматы и винтовки. Каждый скрывал свое лицо, они не отличались друг от друга, сливаясь в одно месиво. - Увеличь! – кричал Кирилл на Дениса, и тот немедленно подчинился, наводя курсор на каждого, кто был в поле зрения камеры. Мешковина, что-то скрывавшая под собой, слетела, поднимая небольшую пыль, и в нос военным уперлось дуло Браунинга. Человек, сидевший за его управлением, также находился в маске, вытягивая руку и показывая фак прямо в камеру. Это было наглостью. Плевком в лицо. - Что это еще за хуйня?! В общем и целом, эмоции Гречкина поддерживали все. Внезапно, Денис перехватил исходивший из Двора звонок сотового в службу спасения. - Тишина! – рявкнул Гром, и все резко заткнулись. - Алло, это Ксюша! Это Ксюша Коржавина, дочь генерал-лейтенанта Коржавина! Не стреляйте, прошу вас, не стреляйте! Где-то, в сознании каждого пронеслось короткое, но очень емкое: «Блять».