Хазин.
«У тебя час, гнида». Несколько слов пульсировали в венах словно яд. Всего лишь несколько слов запустили ядерную реакцию, разрывающую кожные покровы, испепеляющую нервные окончания. У тебя час - холодный голос, острый, как бритва, наточенный средневековый изогнутый кинжал, - гнида - пуля в висок, беззвучная и непредупреждающая в воздух, прямо в мозг, раскраивая череп с лёгкостью ножа, режущего масло. Игорь Гром - честный мент, с верой в добро и без табельного за поясом. Игорь Гром - карающая рука закона, в своём собственном варианте государства, где все работает на людей. Игорь Гром - жесткая и беспринципная мразь, которая только что поставила под угрозу дело всей Петиной жизни и свободу его человека. Когда ты успел стать таким, Игорь?! - Майор? - голос Алеппо всегда был таким ровным, но если раньше это звучало как спокойствие, то сейчас превратилось в звук кардиограммы. Мёртвого человека. - Мне нужно поговорить с Кольцовым. Этот разговор не должен слышать никто. - Вас понял, соединяю, - согласно отозвался Алеппо, и в трубке раздалось шарканье. На экране монитора Петя видел, как Олег передаёт телефон Максу. Тот, замешкавшись, подходит. Остальные незамедлительно покидают помещение после строгой команды Волкова. Кольцов молчит. На столе, напротив его глаз, виднеется развёрнутый листок бумаги, на котором написана вся информация на Макса. - Я так понимаю, сказать тебе нечего, - Майор и сам не находился со словами. В голове был полный сумбур. - Я идиот, это и так все знают, но вот, доказал, как говорится, на практике. - За Ксюшей должен был следить Мадрид. - Не перекладывайте... - начал Кольцов, всё-таки скидывать всю ответственность на паренька было бессмысленно. Не его фотки сейчас в руках ментов. - Это ты не перекладывай. У вас у каждого своя обязанность, он со своей проебался, и я выясню почему. Но позже. Сейчас у нас несколько другие проблемы, - уставший голос Майора окончательно расклеил дух Максима, до последнего надеявшегося, что у этого умного черта есть очередной план Б, - Максим, - впервые в жизни обратился к нему Майор по имени, - они предложили мне сделку. Коржавина на твою анонимность. Поэтому я спрашиваю у тебя следующее и не поступлю вопреки твоему слову. Ты согласен на риск, который несёт для твоего имени последующая игра? - Вы готовы выдать Коржавину в обмен на мою сохранность? - Максим был удивлён. - Да, - ответ дался Майору с трудом. Он знал, что за Коржавиной развалится все. В здании больше не останется человека, который сдерживал бы ублюдков по ту сторону баррикад. Но Хазин принял людей в свою команду и взял шефство над их судьбами. Такая сила несла за собой колоссальную ответственность. - Не надо. Я справлюсь. У меня же будет миллиард, куплю их молчание, - Максим ржал и неправдоподобно храбрился. - Хорошо. Спасибо. - Вернуть телефон Алеппо? - в голосе Кольцова слышалась скорбь. Он только что отпустил свой шанс на жизнь с лицом и именем навсегда. - Подожди. В нормальных обстоятельствах я бы сделал это раньше, ещё при встрече. Но наша ситуация далека от нормальной, поэтому говорю сейчас, - Майор замялся, взвешивая все «за» и «против», но в очередной раз убеждаясь, что поступает правильно, продолжил, - Хотел представиться, меня зовут Пётр Юрьевич Хазин, 1989 года рождения. - Зачем? - Петя видел, как глаза Кольцова округлились от шока. - Надеялся на «приятно познакомиться» - горько усмехнулся Майор, - Максим, я обещаю приложить все свои усилия, чтобы операция завершилась успешно, и ты также успешно покинул страну. Но на все, что «после» я не даю никаких гарантий. Поэтому если, - Петя зажмурил глаза пытаясь подавить в себе желание сказать «когда», - поймают, тебе предложат сделку. Скостить срок взамен на наши имена. Назови мое, забудь Алеппо. - Спасибо, - ошарашено прошептал Кольцов, - но я вас не сдам. - Не давай обещаний, которые не сможешь выполнить, - всё-таки Хазин был знаком с оперативными методами, и обрекать товарища на страдания не мог. Даже ценой собственной свободы. - Я не шучу. Пусть хоть дырку в почке выжгут, - Макс знал, что нихуя он этим Майора не убедил, но продолжил, - Я еблан и у меня полно проблем. Но если я сдам вас, то нихуя моя жизнь не стоит. Лучше помереть стоя, чем жить на коленях. - Красиво пиздеть не разучился, - усмехнулся Майор. В голосе же слышалась лишь грусть, - Можешь не звать Алеппо. Пока мне нечего ему сказать. Контрольный звонок по расписанию, доложу дальнейший план действий. А пока все возвращайтесь на свои места. Передай Сиднею, чтоб спускал своих людей в подвал, пусть принимаются за дело. - Вас понял. И... - Макс хотел ещё раз поблагодарить: за защиту, за доверие, за то, что, несмотря на ужасный косяк, Майор по-прежнему на его стороне, но решил, что раз теперь его имя знали все - нужно быть собой в полной мере - Петя, значит, да? Ахуеть, весь такой важный, а за маской все это время был Петя. - Нахуй иди, Максим! - Хазин расслабленно хохотнул. - Майор Петька, - вскрикнул Кольцов. - Я серьезно сейчас, - Хазин начинал звучать обиженно. - Петюша-а! - Отключаюсь! - трубка с грохотом упала, но, обернувшись к монитору, Хазин увидел улыбающегося во все тридцать два зуба Макса. Кольцов встал во весь свой не хилый рост, и, взглянув в упор на камеры, сказал что-то ещё. Читать по губам Хазин не умел, но сейчас отчетливо распознал в движениях рта: Петенька.4 месяца до начала операции.
Марго была техногением от мира криминала. Она настолько хорошо знала, разбиралась во всех электронных штуках, что как будто сама была андроидом. - Бля, да ты в Мстителях была бы Тони Старком: гений и скоро миллиардер, - гоготал Амстердам, когда на одной из тренировок Марго поведала историю о том, как взломала сеть торговли оружием в даркнете. - Обижаешь, я была бы Джарвисом, - только и ответила Марго, будто сама состояла из единичек и нулей. В качестве своего никнейма (а относительно Марго город был именно ником, никак не Амстердамоским погонялом) девушка выбрала Сеул. - Сеул - это техническая столица мира. Я там никогда не была, поэтому побуду русским филиалом, - гордо сказала Марго. Такой человек как Сеул нужен был команде как воздух. И все равно, что ловить воздух голыми руками - также трудно было выйти и на Марго. Хазин в цифровом мире был профаном, но в мире реальном – настоящим злым гением. Поэтому потянув за нужные ниточки, он сумел натолкнуться на технодиву для их технорейва. - Система внутренней безопасности обеспечивается лучшей в России компанией, специализирующейся на этом вопросе. В основном, что угодно в стране можно взломать при помощи говна и палок. Но когда речь заходит о деньгах - правительство на защиту не скупится. Поэтому все, во что придётся влезть, создано программистами из «Вместе». Их работу, в принципе, трудно взломать, а что касается нашего случая - так и подавно, почти невозможно. - Чем наш случай отличается от остальных? - хмурясь от такого печального вывода, спросил Олег. - Тем, что Печатный двор охраняется не просто «Вместе», а лично их главным программистом и по совместительству создателем - Сергеем Разумовским. - Ты сказала почти невозможно? – с надеждой зацепился за слово Хазин. - Ага. У вас ведь есть я. Когда Разумовский писал свои коды, он не учёл одного. Однажды на его крепость посягну я, - самолюбования Марго было не занимать. - То есть, Разумовский... - Хазин хотел сказать, что Сергей не сможет отбить мастерскую атаку Марго. - То есть, он может пососать хуй, - согласно кивнула Сеул и вновь зарылась в циферки, мелькающие на экране, - Единственное, что вы должны мне пообещать, это то, что Разумовский будет в здании на время ограбления. У него не должно быть доступа к компьютеру, иначе я не смогу отбивать атаки долго, - девушка подняла взгляд на Хазина, и, изящно заправив выбившийся из пучка локон за ухо, невозмутимо добавила, - Ну или ёбните его где-нибудь в подворотне, вообще париться не придется, - иногда Марго, несмотря на миловидную внешность, проявляла почти первородную жестокость. Как будто шестерёнки в голове заходили одна за другую. - Будет сделано, - не уточняя, что именно кивнул Волков.21 час с начала операции.
- Короче, ублюдка надо держать подальше от всей техники: от телефонов до электроручки. Я пока не разобралась, но, по-моему, он может даже счёты взломать и отправить по ним весточку в Пентагон. Сеул стояла у стола, по обе стороны которого расположились Алеппо и Разумовский. От дрожащего юного паренька в холле не осталось и следа. Перед Олегом гордой птицей восседал компьютерный гений, ничуть не смущаясь того, что на Олеге была кобура с заряженным автоматом. - А у вас действительно толковый технарь, раз смогла пробиться через все сервера. Даже жаль, что такой бриллиант по итогу будет сидеть. - Дорогой, максимум, где я буду сидеть, так это на необоснованно дорогом колумбийском кокаине, - и, обернувшись к Алеппо, продолжила, - Его бы связать подобру-поздорову. И кляп в рот сунуть. Меньше пиздеть будет. - Я тебя понял. Можешь идти, я им займусь, - Алеппо перевёл взгляд на Разумовского, который все ещё выглядел так, как будто это он сюда ворвался с браунингом наперевес и теперь Олег у него на мушке. Марго вышла из кабинета, хлопнув дверью. Наверное, хорошо, что она выбрала себе виртуальную сферу деятельности. Если б девчонка захотела играть в жизнь, то сровняла бы пол Питера в первые же часы ограбления. С её-то контролем гнева. - Займёшься? - улыбнулся Серёжа, в притворном удивлении подняв одну бровь, - Знаешь, Олег, в других обстоятельствах я был бы не против связывания и кляпа во рту. - Думаю, я должен объясниться, - Волков наклонился ближе, сложив локти на столе. - Думаю, Олег, ты должен пойти в пизду! - от насмешливого тона не осталось и следа, в голосе прослеживались нотки истеричности отчетливо слышной ещё в холле, - Я, когда ты эту ебучую дыхательную гимнастику начал делать, мне показалось это галюны на фоне паники. Думал, мозг сам дорисовывает твой голос, чтобы успокоиться. Даже в голове мысль промелькнула: «Не бойся, Олег тебя спасёт». Блять, не трогай меня! - Серёжа начал вырываться из рук Олега в бешеном припадке. Он и не заметил, как мужчина подошёл к нему, пытаясь усмирить, взять за руку, обнять, погладить по макушке. Как раньше. - Серёжа, дай мне сказать... - Мне не нужны твои объяснения! Все и так ясно как день! У тебя блять ебучий калаш, куча отморозков подчиняется твоим приказам. Сука, мой парень террорист! - Разумовский окончательно скинул с себя личину небрежной надменности, глаза горели паникой, перемешанной с болью предательства, - Ты со мной типа ради инфы, да? - Это не так! Я же говорю тебе, Серёжа, давай все обсудим, нам нужно выяснить отношения прямо здесь и сейчас. Дай мне... - Волков не успел договорить, потому что Разумовский рассмеялся. - Мы сейчас нихуя не выясняем отношения, Олег. Эта ситуация, - парень обвёл рукой помещения, якобы говоря мол «смотри, я вообще-то у тебя в заложниках», - это нихуя не нормально! Нихуя, Олег! Это ебаный сюр! Ты хочешь выяснить отношения? А каково это устраивать семейные разборки, когда твой партнёр даже уйти, хлопнув дверью, не может? Каково это знать, что если сейчас мне не понравятся твои «объяснения», - Разумовский изобразил кавычки в воздухе, - ты просто уебешь меня прикладом и дело с концом?! - Я так не сделаю! В кабинет ворвалась Гавана, запыхавшаяся и взмыленная, будто пробежала целый марафон, а в конце ей сказали, что она двигалась в другую сторону. - Алеппо, это пиздец! Принесли лекарства, у них в контейнере досье на Амстера, хуй знает, что произошло, но они его как-то рассекретили. Звоним Майору! - Гавана заметила жмущегося в приступе бури эмоций Серёжу и мысленно отвесила себе пощёчину за то, что показала слабость команды перед заложником. «Похуй, пацана все равно держат отдельно ото всех». - Блять. Идём, - Алеппо схватил ключи со стола, намереваясь, скрепя сердцем, закрыть Разумовского в этой комнате, в надежде вернуться как можно скорее и все-таки поговорить с парнем. Гавана унеслась, что-то крича о том, чтоб Олег поторопился. Уже на подходе к двери Алеппо услышал хриплый от крика последних минут голос. В нем звучала горькая усмешка. - Я тебя сдам, - Алеппо повернулся в сторону парня, тот улыбался, а по щеке катилась слеза, - Если ты сейчас же меня не прикончишь, я жизнь положу, чтобы твои фотки, а их у меня уйма, разлетелись по всем странам, по самым далеким углам даркнета. Не будет места в мире, куда бы ты мог сунуться и тебя бы не схватили за твой лживый, - Серёжа начал подходить к Алеппо, тыкая в его сторону пальцем, - мерзкий, - ещё ближе, - предательский, - до Алеппо оставался всего шаг, - террористский зад. Разумовский подошёл вплотную, всем своим видом излучая агрессию и ненависть к мужчине напротив. - Пусть будет по-твоему. Все равно жизнь без тебя, с недавнего времени, в мои планы больше не входит, - спокойно отозвался Олег и вышел, оставив Сергея наедине со своими мыслями. Со своими чувствами.Часом позже.
Петя смотрел в экран монитора, впервые в жизни осознавая, что в погоне от себя потянул в бездну целую команду людей. И не просто потянул. Он приготовил им огромный, красивый, с колоннами и чудесной лепниной на фасаде саркофаг. Замуровал их в нем. А сам остался лишь голосом в наушнике. Ощущалась как извращённая версия игры в симс. И чтобы выпустить их оттуда в мир безопасно у него не осталось читкодов. «Ведешь себя, как сопляк, ты плачешь что ли? Мужики не плачут. Плачут пидоры. Ты пидор?!» В голову голосом отца ворвались урывки прошлого. «Наш сын пидор!» - удар. Петя зарылся руками в отросшие волосы. Сжал их у корней и потянул, насколько хватило сил. Боль должна отрезвлять, она должна вернуть ему самообладание. «Наташ, посмотри на него! Сын, блять, называется. Ты девчонка! И ведёшь себя как девчонка! Тебя били мало, ублюдок» - удар. Пете одиннадцать лет. Отец сломал ему нос. Мальчик перестал плакать. Запер в себе слёзы на долгие десятилетия. «Ты чего выпучился так?! По ебалу давно не получал?» - удар. Крики мамы на заднем фоне. Их здесь быть не должно. Он не видел её годы. Почему она кричит? Он же один сидит. Шумят компьютеры, мерно тикают часы. Глаза краснеют, и Петю рвёт словно плотину. «Настоящий мужик не должен бояться боли! Но ты же не мужик. Ты маленькая трусливая девчонка!» - удар. Как заткнуть этот мерзкий голос?! Хазина воспитывали ударами. Болью вымещали все мысли из головы. У него с детства не было иного способа спасения. И сейчас, сидя в тупике, пытаясь выкорчевать родительские голоса из глубин своего подсознания, Петя не мог сделать ничего, кроме как давить сухожилие указательного пальца канцелярским ножом. Нужно быть сильнее, сделать больнее и убедить всех в том, что ты... - Я не пидор. Не слабак, я мужчина. Не девчонка, - как заведённый шептал Хазин сквозь предательские слёзы. Это слабость, а он не слабый. Отец был не прав. «Жесть, Хазин, ты такой умный!» - Олег годами пытался вытравить собой всю ту гниль, заложенную предками ещё с пелёнок. «Вы мой ангел-хранитель», - улыбка Нины, такая искренняя, прямо напротив него. В старом коттедже, когда она пришла поблагодарить за предупреждение об облаве. «Этот план... Короче, я не очень в выражении чувств, но приятно когда чел, который придумал нечто подобное, зовёт меня гением», - признание вечно резкой и немногословной Марго, когда они сидели прямо здесь, и она устанавливала все эти приборы для наблюдения. Хазин понял, что нож у пальца не приводит его рассудок в порядок. Боль вызывает лишь такую же боль. Страдания притягивают страдания. Ему же больше не нужно зарываться в них. У него есть свои люди. И они в Печатном дворе. Ждут его помощи. И он им её окажет. Рука оказывается у телефона, набирая ставшую привычной комбинацию цифр. Ответ следует незамедлительно. - Принял решение? Рад, что не стал тянуть, - Гром звучал самодовольно. - Да. Я предлагаю отдать пятнадцать студентов в обмен на анонимность своего человека, - Петя задержал дыхание. В трубке повисла тишина. Через несколько секунд, Гром, прикрывши ладонью коммутатор, начал что-то беспорядочно шептать, видимо, начальству. Хазин терпеливо ждал. - Нам нужно подумать, - сурово и почти грубо рявкнул Игорь. Прежде, чем трубка была положена и звонок оборвался, Петя решил, что нужно идти в ва-банк.Гром.
«Думай, Гром, думай. Я поступлю более вежливо и понимающе, чем ты со мной часом ранее. Я не ограничиваю тебя во времени, ты вообще можешь не торопиться. Просто напоминаю всем присутствующим, что пятнадцать заложников против Ксюши - это все ещё пятнадцать жизней против одной. Так что решай, с кем ты пойдёшь на сделку: со мной или с совестью». В ушах стоял звон, заглушающий все посторонние звуки. Слова сливались в одно бессвязное предложение, а то в свою очередь комкалось и сразу выбрасывалось. Звон заполнял тело Грома целиком, не оставляя пустующих углов. Все, что находилось сейчас на поверхности и держало его в руках, была одна единственная фраза – «пятнадцать детей». Целых, мать его, пятнадцать. Пол группы. Неужели, у них хоть что-то начало получаться? Стало стыдно, ведь бандит не выставлял никаких жестких условий, не запугивал и не угрожал, как они это делали. Он просто предложил выбор, альтернативу. Он поступил более человечно. Но стоит ли в такой ситуации говорить о человечности? Или о морали? То, что сейчас обсуждается, этично? Сняв с уха переговорный наушник, Игорь повернулся к остальным, что замерли на все время разговора. - Я считаю, это успех, - стараясь как можно ровнее, ответил Майор, - Пятнадцать детей – это много. Поэтому, соглашаемся и хер с ним, с этим кудрявым. Он ждал, что все сразу согласятся с ним. Бросятся обсуждать детали. Последнее, что он ожидал, это сопротивления. - Исключено, - донесся из-за закутка голос зализанного таракана. Колесников с важным видом поправил полы застегнутого пижонского пиджака и продолжил, - Это абсолютно невыгодная сделка. Либо девчонка, либо никак. Вы плохо справляетесь со своими обязанностями, Гром. Никто не успел понять, как быстро Игорь сорвался с места, шагами меряя тесные проемы между столами в палатке. Когда Артема приподняли за грудки, тоже не все успели разглядеть. Первым очнулась Эльвира, юрко влезая между двумя мужчинами: одним – разгневанным и готовым на все, и вторым – испуганным до усрачки. Приложив к их вискам по пистолету, она предупреждающе ткнула обоих холодеющим металлом, оборачиваясь к полковнику. Естественно, никто стрелять не собирался. И Гром это знал, никак не реагируя на опасную близость с огнестрельным. - Слушай ты! – ревел он, как огромная бешенная псина, сорвавшаяся с цепи, - Можешь командовать своими телками в постели, понял?! Но не смей тыкать в меня своими погаными комментариями по поводу работы, гаденыш! Я из тебя коврик для ванной сделаю! - Вы не понимаете, - сквозь хрипоту придушенного горла вещал парень, - Борис Петрович… он… - Че? Че ты там шепчешь, сука, мне не слышно! - Игорек, - Федор Иванович по-товарищески положил руку на разгоряченное плечо мужчины, - Игорек, отпусти его. - Он прав, - сказал Кирилл бесцветным голосом, - Мы так ничего и не добились. Надо думать, как вывернуть сделку. «Это предательство», - подумал Игорь, оборачиваясь. Держать худощавого дрища оказалось легче легкого, так что ничего не мешало ему переключить свое внимание на Гречкина. «Игорек» подчинился, но не из желания следовать указаниям Прокопенко, а для того, чтобы была возможность обратиться к остальным. Колесников упер ладони в бедра и оттянул галстук, насколько хватило сил, чтобы отдышаться. Побелевшее лицо тут же покраснело от приливающей к голове крови. - Да ладно? – спросил Гром, разводя руками, - Вы шутите сейчас что ли? Так не смешно, - в привычной формате наездов сказал он, - Вы, может, не расслышали, вам, может, повторить надо? Пятнадцать студентов, говорю! Алло! - Ну и? – продолжил Кирилл, - Ксюша все равно у них, а пока она в здании, я напомню, эти ублюдки будут вертеть нами, как хотят. Захотят – на палку натянут, захотят – выставят на посмешище, - раздался глупый смешок какого-то парня с дальних столов, - Оставь свои больные фантазии при себе, сука, - тут же ощетинился блондин и продолжил, - Даже если выпустить пятнадцать человек, мы ничего не сумеем им противопоставить. Еще одна попытка прижать террористов к стене закончится, не успев начаться. Врубай мозги, Гром. - А ты не за свою ли шкуру переживешь? Какой хороший, какой послушный мальчик у нас тут! – издевался Майор, - Возьми с полки пирожочек. И засунь его себе в задницу. - Ебало завали. - Сейчас Коржавин придет, отругает всех! – Гром схватился ладонями за лицо и выпучил глаза, - Зато ты у нас чистенький выйдешь. По головке погладят, звездочку очередную в пасть кинут, и будешь ты у нас не майором, а подполковником! Молодец, Кирюшенька! Так держать! Какая разница сколько детей при этом погибнет, правда? Главное ведь погоны. - Я хотя бы чего-то добился. На себя посмотри, быдло неотесанное. Ты себя в зеркало видел вообще? Тобой можно страшилки на ночь рассказывать – выглядишь как лесной леший. Майор полиции блять. Позор. - Ну давайте теперь хуями меряться! Так мы точно придем к какому-то выводу! – закричала Мусаева, не выдержав. Ни Гром, ни Гречкин не успели отреагировать, потому что вклинился Леша, звучащий на фоне всех остальных по странному тихо, спокойно и уравновешенно. - Игорь прав. И бандит прав. Одна жизнь, чья бы она ни была, ничего не стоит, если ей противопоставить другие пятнадцать. Мы же хотели заработать уважение общественности, - рассудительно продолжал криминалист, перетягивая на себя все больше внимания, - так вот вам шанс. Людям за пределами ограждения все равно, кто такая эта Ксюша. Уверен, они понятия не имеют, что означает ее фамилия и кто ее отец, а те, кто знают, вряд ли с распростертыми объятьями отдадут своих детей под пули ради нее. Людям нужны герои, великие поступки, жертвы не ради справедливости, а жертвы ради жертвы. Мы должны принять их предложение, и освободить студентов, пока нам великодушно разрешили. Плевать, как при этом мы будем выглядеть в глазах грабителей, главное, что каждый человек, посмотревший утренний выпуск новостей, встанет на нашу сторону. - Учись, Майор, - ухмыльнулся Федор Иванович, чуть повеселев, - Вам бы послушать, товарищи мужчины. Вон какой смышленый! - Ага, вот только твоего мнения никто не спрашивал, - ледяной голос Кирилла осадил Макарова. Парень опешил от такого наезда на себя, не понимая, как это воспринимать – как профессиональное, или уже как личное оскорбление, - В следующий раз, старший лейтенант, если захотите влезть в разговор, будьте добры попросить разрешения. - Эй, ты говори, да не заговаривайся, - заступился за мальчишку Гром, смягченный поддержкой, - Он-то тебе какое зло сделал? Не знаешь уже на кого пар спустить? - Да плевать, - обрубил Леша, усаживаясь за стол к Титову, - Только не забудьте навес у палаток поправить, а то Королю его корона голову натирает. - Ты до сих пор здесь работаешь, потому что я так хочу, - продолжал Гречкин, подойдя к программисту и криминалисту, - Один приказ и вылетишь отсюда. - Я не исполняю приказы тех, чье мнение не уважаю. Так что идите работать, Кирилл Всеволодович, а то вы нам с Денисом мешаете. Да, товарищ капитан? – обратился парень к Титову. И чем он думал, доверяясь высокомерному уебку, чего ожидал? Хорошего к себе отношения? Пф. - Так понимаю, мое мнение тоже не учитывается? – вместо ответа буркнул Титов. Ему никто не ответил, - Но так, для перевеса мнений, скажу, что тоже поддерживаю Грома. Но вы у нас тут главный. Решайте, - якобы с равнодушным тоном, он вернулся к своим алгоритмам и кодам, погружаясь в раздумья – он должен сделать все, чтобы имя Макса не уплыло в СМИ. Если потребуется прикрываться Лешей и благородными намерениями – он будет только «за». Прокопенко тяжело вдыхал воздух, наэлектризованный обстановкой. На шее у Грома пульсировала толстая вена, руки в кулаках, а взгляд затуманен. Он не способен сейчас на трезвую оценку своих действий. Да и Кирилл не лучше: выбившиеся волосы, бешенные бегающие между предметами глаза, грубый и хищный оскал, подминающий любого слабого противника под себя. Так нельзя работать. - Федор Иванович, ну вы-то точно за меня, - внезапно заскулил Игорь, - Вы-то должны понимать, что я прав! - Отставить, Игорь, - тут же осадил его полковник, - Вы оба правы. Но решать в любом случае придется Гречкину. - Нахуй вы вообще тогда тут нужны? Нахуй тогда мы все тут нужны, если все решает один недоделанный пидорас с манией величия? Чем мы тогда лучше террористов, если не можем решить задачу уровня первоклассника?! – Гром схватил куртку с как всегда аккуратно лежавшей рядом кепи, - Лично мне потом ночные кошмары не нужны, а тебе Гречкин, видать, не привыкать, ставить детей на второе место, - и он собирался уйти, когда путь перегородила Эля, сурово, но уважительно встав перед выходом из тента. - Далеко собрался? – тихо спросила она, обращаясь только к Майору. - Пойду, ударю что-нибудь. Или разобью что-нибудь, - мужчина обернулся в сторону блондина, бросив тому презрительный взгляд. Мусаева еле заметно кивнула, отходя в сторону, попутно забирая у Грома из-за пояса табельное, которое тот никогда не носил, но обязался на время операции. - На всякий, - уточнила она, аккуратно вкладывая пистолет в отсек на лодыжке. Тот лишь фыркнул.Маленькая кофейня, которая была не виновата в том, что Игорь не в настроении.
Подойдя к железному уличному баку, Гром со всей своей богатырской силы пнул его, и тот отлетел, раскидывая по тротуару немногочисленный мусор в виде двух пустых стаканчиков из-под кофе и бумажного пакета. Чертыхнувшись, наскоро подняв и запихав все обратно, Майор снова выругался, понимая, что испачкал руки. Заходя в заведение, Игорь напоминал грозовое облако, обрушивающее на всех свои молнии. - А я сижу и думаю, кто там шумит. Здравствуйте, Игорь. Гром так сильно опешил от мягкого и задиристого тона сидящего все на том же месте у стойки мужчины, что первые секунды даже не знал, как отреагировать. Все минное поле разом разминировали, а что делать с возникшей пустотой, никто не знал. - Кофе? – предложил знакомый. Полицейский кивнул на автомате. Слишком резкая смена обстановки – надо прийти в себя и привыкнуть, - Плохой день? Неудачи в переговорах с террористами? – глаза Пети показались заискивающими, не по-доброму интересующимися. Нужно понимать, что разгон даже чуть успокоившегося Игоря до состояния заряженный торпеды был равен одной сотой секунды. Так что Петр сильно опешил, вмиг оказавшись прижатым щекой к натертой миллионы раз поверхности стойки. Гром давил в область шеи, пережимая дыхательные пути. - Вы чего творите! Я сейчас полицию вызову! – закричал бариста, нервно хватая телефон из-за стойки. - Она уже здесь, - грубо ответил Гром, неловко вывернувшись, чтобы показать ксиву. - Игорь, я не то, чтобы против, но мы знакомы меньше суток, поэтому позвольте уточнить, что за ролевые игры вы тут устроили? – не понятно как, но даже в таком положении Хазин продолжал быть спокойным и вежливым. Идеальный незнакомец. - Слушай сюда, - наклонившись ближе к уху Пети, угрожающе заговорил Игорь, - кусок журналистского дерьма. Думаешь, я тупой? Думаешь, не срастил два и два и чего здесь такой напыщенный хер как ты двадцать четыре на семь ошивается? Скольких еще людей из палатки ты успел опросить ради желтушного эксклюзива? – об голос Грома можно было пораниться. Но вышеупомянутому херу, кажется, было только в кайф. - Игорь, я не журналист. Просто живу рядом. И работаю. Меня в этой кофейне все знают. Вон, спросите у Паши, - Хазин кивнул в сторону бариста, тот в свою очередь качнул головой, подтверждая его слова, – Но вы все-таки правы, - Петя, почувствовав, как рука Грома сильнее сжалась на его затылке, поспешил пояснить свою мысль, - от журналистики я ушел недалеко. Я писатель. Но не бойтесь, я не про ограбления пишу, не собираю никакой информации. Просто люблю это кафе. Напор Грома спадал, и его действия становились все менее уверенными. Почувствовав замешательство оппонента, Хазин чуть вывернулся из ослабевающей хватки и, взглянув на Игоря, добавил: - Если вы не против, я бы продолжил знакомство в вертикальном положении. Ну, по крайней мере, на первых парах, – похабно подмигнул Петя. Гром до того смутился глупой шутки мужчины, что отпустил, лишь бы больше не слышать их. «Еще один», - промелькнуло в голове, но вслух он так ничего и не сказал. Хазин выпрямился, поправил пальто и воротник завсегдатой водолазки, запустив пятерню в длинные волосы. Черные глаза сверкнули, когда Игорь неуверенно присаживался рядом. Извиняться он, конечно же, не собирался, ведь бдительность всегда должна быть на первом плане. Пусть напишет в своих писульках, какой он плохой. Похуй. - Так что, кофе? Или… - Петя улыбнулся, - может, чаю? Усмирить пыл, так сказать, - повисло ещё более неловкое молчание, чем прежде, - Игорь, вы так смотрите, как будто я спросил «к тебе или ко мне?». - Вы меня, конечно, извините, но я, наверное, пойду. Гром спустился с высокого табурета, намереваясь уйти… уже куда-нибудь. - Игорь! – Хазин схватил Майора за руку, и заметив, как тот зыркнул, немедленно отпрянул, чтобы не отпугнуть мужчину ещё сильнее, - Простите, я перегнул палку. Не хотел ставить вас в неловкое положение. Давайте так, я угощу вас кофе, не буду спрашивать про работу и пошло шутить. Просто ради компании. Ни на что не намекая, - Петя говорил с надеждой, явно желая задержать Грома подольше. - Зачем вам это? - Я же сказал: ради компании. Люблю это место, но всегда сижу один. Вдвоем веселее, даже если будем молчать, - мужчина опустил глаза, как будто только что сказал что-то стыдное. Раньше за ним такого не замечалось, – Или… ещё раз извините за навязчивость, надеюсь, не украл у вас слишком много времени, - Петя начал отворачиваться обратно к стойке. - Думаю, пятнадцать минут ничего не изменят. Черный, пожалуйста. И… - Три кубика сахара. Да, я слышал в прошлый раз, - кажется, от Пети исходило легкое свечение, но никто, кроме самого Петра, этого заметить не мог, - Сядем за столик – там удобнее. Полицейский до сих пор сомневался, хорошая ли это идея, но, если быть честным, вряд ли ему сейчас рады где-то еще. Уж лучше провести немного времени со странным чуваком, чем вновь собачиться с Гречкиным. - Сейчас, только закажу себе. Мне, пожалуйста, ванильный … - Латте без сахара, - закончил за мужчиной Игорь, - я вообще-то мент, - пояснил тот, глядя на удивленного Хазина, - нас в Академии учат читать людей. Могу по изгибу вашей брови с точностью сказать, что вы пьете ванильный латте без сахара, скорее всего кошатник, окна в вашем доме с северной стороны и что вы предпочли бы манго апельсин, - в глазах Пети плескался скептицизм напополам с легким шоком, - шучу, я тоже слышал в прошлый раз, - Игорь отвел взгляд. Смотреть в чернеющие бездны напротив сил не было. - Я ведь почти поверил! – воскликнул Хазин, - На апельсине уже хотел вызывать экзорциста, магия какая-то, - он рассмеялся, - Хотя, если быть честным, больше удивил тот факт, что вы умеете шутить. - Этому нас, правда, не учили, но с практикой приходит и такое, - и Игорь почувствовал, как стал расслабляться. Понемногу, но ситуация в палатке отпускала его. Что-то в этом незнакомце цепляло, заставляло перевести все свое внимание на него. Пете это было только на радость. Он расхохотался, хотя Майор знал, что смеяться было особо не над чем. Они взяли свои стаканчики и прошли к пустующему столу у окна. Первое время Петя сидел тихо, молча попивая свой кофе, даже не глядя в сторону Игоря. Сначала Гром даже подумал, что так все и закончится, они расправятся с напитками и разойдутся по своим делам. Но Петя нарушил молчание. - Так какие у нас темы не под запретом? - Чего? - Ну, я бы хотел знать, о чем могу говорить, не рискуя быть прижатым лбом к столешнице, - Петя мотнул головой в сторону барной стойки, припоминая недавний инцидент, - Погода? Интересы? Климатические войны? – предложил он на выбор, продолжая откровенно потешаться над смущенным Игорем. - Не знаю, что там с климатическими войнами, но погода сегодня отвратная, - сгорбившись над стаканом, ответил Игорь, - Последний раз такой ветрище был, когда я с бывшей девушкой по Неве катался. Ну ты сам понимаешь, как было глупо взять катерную прогулку в штормовое предупреждение, да еще и в Петербурге, - мужчина замолчал, но резко одернул себя, - Прошу прощения, мы не переходили на «ты»… - Все в порядке. Я и сам хотел предложить, но мой рот полировал столешницу, - видимо эту ситуацию Хазин перестанет припоминать ещё не скоро, – А что касается погоды и прогулок по Неве – не знаю, никогда не пробовал… - Чего? – видимо это слово нужно было напечатать на футболке и подарить Грому на Новый год. - Я не из Питера. Можешь назвать десять самых крутых мест здесь и в девяти случаях я спрошу у тебя «что это?», - Хазин слегка, даже как-то с грустью, ухмыльнулся. - Да ты гонишь! – кажется, Петя попал в десятку – Игорь начал ерзать на стуле, а затем и вовсе перегнулся через половину стола, - Ты правда почти нигде не был? - Неа. - Вот ты, конечно, многое упустил! – слегка отпустив эйфорию, Гром спросил, - А откуда ты? – предполагая, что как и многие здесь, приезжий из какой-нибудь дальней дали, которую даже на карте не найдешь, стоя с лупой. - Из столицы нашей необъятной, - с напускной гордостью протянул Хазин. Гром аж присвистнул. - Ну ты, Москва, и даешь! Ну, после вашей реставрации, наверняка, красоты Питера так и не прельщают, - с преувеличенно понимающим тоном, закивал Игорь. - Реновации, - поправил его Петя, - и нет, все меня прельщает. Экскурсовода нормального просто не было. - Это да! Экскурсии сейчас вообще никакущие пошли. Вот, помню, у нас в школе классные водили и в Зимний, и в Царскосельский лицей, и в эту… как ее… Петропавловку, во. А сейчас все не то – только деньги с людей тащат, а толку никакого. В таком случае, даже я бы сгодился на эту роль. - Игорь, ты прости меня, конечно, мы с тобой не так давно знакомы, но скажи честно, ты дурак? – наблюдая за гаммой эмоций, озаривших лицо Грома, Петя поспешил пояснить, наученный горьким опытом, что мент может и втащить, - Я на это и намекаю. Сводишь куда-нибудь непутевого москвича? Покажешь реставрацию по-питерски, - Хазин еле сдерживал, рвущийся наружу смех. - А, - как-то туповато отозвался Игорь, - Не знаю даже. Работа, сам понимаешь. - Суровые трудовые будни не отпускают? - Террористы ебаные не отпускают. - Неужели у таких героев не бывает выходных? – Пете было забавно услышать вскользь высказанный комментарий в свою сторону. - Бывает, - и Майор замолчал, размышляя о том, когда он просто так выходил куда-то прогуляться, пройтись, проветрится. Когда последний раз мчался хоть куда-нибудь, кроме работы, и добавил, - Да, без проблем. Только это, пожалуй, не очень скоро будет. Поэтому обещать не стану. - Давай тогда договоримся так. Ты словишь своих бандитов, а мне проведет экскурсию по Питеру уже герой России, - в глазах Пети плескался азарт. - Очень смешно, - улыбнувшись, Игорь отпил полуостывшего за время беседы кофе, - Номер диктуй, шутник, - и он принялся хлопать себя по карманам, в поисках Нокии. Не найдя телефон, Гром продолжал ждать, когда Хазин начнет диктовать. - Положимся на вашу гениальную память, Мистер Гром, - видимо Петя свободно владел языком сарказма и не стеснялся использовать его везде и постоянно, – Смотрю, вы не очень социальный человек. Может, тогда вы мне свой дадите, а я вам позвоню? - Можно, - и Игорь наскоро проговорил одиннадцать цифр. Когда Хазин убрал телефон обратно в карман пальто, полицейский встал из-за стола, - Пойду я. Работа, - извиняющимся тоном, сказал Гром. - Да, я все понимаю, террористы не дремлют! – воскликнул Петя с бравадой в голосе, - Мне и самому надо идти, работать, - добавил Хазин, забыв уточнить, что его профессия тоже была связана с недремлющими террористами. - До встречи, полагаю? – Майор протянул руку другому Майору. - До встречи, - мужчина ответил на рукопожатие, задержав свою ладонь в чужой немного дольше положенного. Когда их глаза встретились, Гром не выдержал первым. Игорь ушел, как всегда быстро и не оборачиваясь. Проводив полицейского взглядом, Хазин сжал в кармане свой айфон, задумавшись. Теперь он будет звонить Игорю с двух номеров. И все-таки тот был не прав - сегодня поразительно хороший день.Палатка.
Игорь нехотя возвращался обратно: ноги не слушались, хотелось повернуть обратно…в кофейню к тому чудаковатому мужику. «Глаза у него такие…черные… не утонуть бы. Может, он что-то употребляет?» Игорь и не рассчитывал, что Кирилл так просто согласится. Так, собственно, и получилось: Гречкин зарылся в думы за центральным столом, и от него на километр веяло аурой неприязни. Остальные, обходя его, ловили на себе тихие ругательства, которые тот отпускал в их адрес. Титов загибался за монитором, от Макарова и след простыл. Все как-то осели, притихли и слились с обстановкой. Двухметровый Гром в широкоплечей кожанке выглядел чужеродно на фоне такой обстановки, от чего на лице появилась невольная ухмылка: прям как у себя дома, подумал он. - Нагулялся, путешественник? Мы тут вопросы серьезные решаем, - Колесников с важным видом попивал фруктовый чаек, запрокинув длинную ногу на колено и с вызовом посматривая на Игоря. Тот даже удивился его наглости. - У тебя инстинкт самосохранения не работает или чего? – спросил полицейский, разведя руками в стороны, - Пьешь свой чай, так вот блять и пей, - и, в одностороннем порядке решив, что разговор окончен, пошел в сторону Гречкина. - Ну? - грубо спросил Гром, шумно уронив кепи на руки перед блондином. Тот «очнулся», осматривая подошедшего снизу. - Как ты не понимаешь… - Кирилл запустил ладони в волосы, сжимая голову. Та трещала по швам. Мужчина готов был поклясться, что кто-то тисками сдавливал ее с двух сторон – иначе эту боль он объяснить не мог. Обезболивающие не помогали. - Все ясно. Ты не можешь, да? - догадался полицейский. - Коржавин мне башку оторвёт, - шепотом заскулил Гречкин. Никогда до этого Игорь не видел его таким испуганным, поэтому не сразу понял, как реагировать. В целом, он был прав. При всей напускной серьезности, Кирилл осознавал, между кем и кем сейчас мечется: опять ебаный выбор, очередной круг ада, в который его втягивают. - Я возьму всю ответственность на себя. Какие бумаги подписать? - Гром придвинул стул и сел напротив, оперев руки на спинку. - Наивный ты ребенок. Генералу похуй на твои бумажульки. Можешь потом сам ими подтереться. Слабоумие и отвага. Завидую я тебе, Гром. - Так что-то же надо сделать, в конце концов! - кулак мужчины против его воли пробил глянцевую столешницу, не заметив шуточного оскорбления в свой адрес, - Чёрт. Оповестив о своем присутствии, Игорь постарался набраться терпения и больше не пускать в ход кулаки, которые чесались все сильнее. Ладонь слегка заныла. Хотелось разнести вокруг все и вся, включая Гречкина и его тупую службу, позволяющую ставить жизни людей ниже государственных ценностей: «Уголовный кодекс, статья такая-то гласит, что…». Титов закричал, дергаясь чуть ли не в конвульсиях, выкидывая в сторону наушники. Рядом сидящая девушка-секретарь подавилась печеньем. - Выстрелы! Твою мать! Динамики с выведенным звуком разразились в палатку звуками хаотичной пальбы, пару раз замолкали и снова оглушительно начинали трещать. Игорь со злостью впился глазами в Кирилла, шипя сквозь зубы: - Не дай бог с ними хоть с одним что-то случится, я тебя лично в это здание в упаковочной коробке с бантиком затолкаю. Все, кто был в помещении, услышали звук прилетевшей пощечины. Кирилл встал, с вызовом подпирая руками стол, и часто-часто дышал. Кожа покраснела, а глаза обезумели. Он и сам не понял, что сделал, но отступать было поздно. - Соберись, мент. Некуда девать угрозы? Так позвони своему непутевому и спроси: какого хуя у них там происходит?! Сорвавшись, он выпрямился, расстегивая вечно мешавшие ему пуговицы на рубашке. Сразу три. Задыхаясь, Гречкин подпихнул коммутатор Игорю: тот стоял, не проронив ни звука, слишком сильно опешив от сложившейся ситуации, но больше решая, заслуживает ли Майор сдачи. - Звони, хули замер! Будем твоих студентов спасать! – полицейский хотел что-то ответить, но Кирилл снова ощетинился и стал похож на безумного, - Звони, пока я не передумал! Гром забыл про пощечину, от которой левая сторона лица сначала онемела, а потом загорелась. Какое-то время к телефону никто не подходил, что было странно. Обычно, террорист сразу поднимал трубку, будто только и делал, что сидел и ждал звонка. В этот раз ответили только с третьей попытки, что еще сильнее заволновало. - Мы так не договаривались, - сказал Игорь, поправляя микрофон, - Что у вас происходит? Что за пальба? Ты сам сказал, у нас есть неограниченный запас времени. - Так вы определились? – игнорируя остальное, ответил голос, - Не думал, что это произойдет так скоро. Предполагаю, меня слышат все? Кирилл Всеволодович, теряете хватку, - обратился Ненастоящий Майор к Гречкину, - А вас жизни детей как давно интересуют? Гром грянул и совесть проснулась? Механический смех прокатился по ушам. - Интересно, а как вам вдвоем вообще работается? Кирилл Всеволодович, ваш нос уже привык к запаху мусорного ведра, из которого я вчера вытянул Игорька? - издевался Хазин. - Хватит зубы заговаривать! – не выдержал Игорь. - Хочу и заговариваю, - смех вмиг пропал, - Не в вашем положении, опять, - как неожиданно, правда? – упрекать меня. - По кому стреляли? – спросил Кирилл, подключаясь ко второму наушнику. - Не важно. Заложники в порядке. - Откуда мы знаем, что вы не раскидываете свое оружие, где попало, и не играете в живые мишени на досуге? – нервно пытался шутить Гром. - Вам придется поверить мне на слово, - жестко проговорил голос. - Вы нас за наивняк-то не держите, - вмешался Кирилл, прищуриваясь и закатывая спущенные рукава, - У нас есть дополнительные требования. - О господи, вам еще не надоело? – отшутился террорист, - Ну посмотрим, что вы напридумывали. У меня хороший день, может, и смилуюсь. Гром закатил глаза, сумев рассмотреть собственный мозг, не иначе. Кивнул Кириллу, понятия не имея, что тот придумал, но раз Ненастоящий Майор их слушал, то блондин, вероятно, мог продолжить самостоятельно. - Наш человек войдет в здание, чтобы проверить здоровье и общее состояние заложников. Мы верим только тому, что видим сами. - А вы не охерели там часом? – присвистнул голос, - Может, вам еще сдаться? Насмешили, конечно. - Или так, или никак, - подхватил товарища Гром. Пару секунд в коммутаторе стояла тишина. Кирилл мысленно надеялся, что внезапно пришедшая ему в голову идя прокатит. По крайней мере, попытаться стоило. И она прокатила. - Будь по-вашему. Нам скрывать нечего. Только это должен быть кто-нибудь со стороны. Как у вас там говорят в ментовке – без заинтересованности в рассмотрении дела, так кажется? Наприме-е-ер, - самодовольно, напоминая самому себе кота с плошкой сметаны, растянул слово Хазин, - представитель СМИ. А что, чем вам не незаинтересованное лицо? Хочу Пчелкину, - словно ребенок у мамы выпрашивает новую радиоуправляемую машинку: «Хочу! Хочу! Хочу!». - Юля никуда не пойдет, - рявкнул Игорь, и в локоть тут же прилетел удар. Блондин злобно шикнул. - В принципе, мне похуй. Можно и без Пчелкиной. Выстрелы в вечерних новостях объясните высоким уровнем доверия к преступникам, - отрезал Петр, замолкая и давая собеседникам подумать, но те так и не решались. Даже Кирилл сомневался в этой затее: отправить пусть и юркую, но все же беззащитную девушку к толпе вооруженных бандитов – слишком, - Ла-адно, устроим вам праздник, товарищи полицейские! У Пчелкиной в пригласительном плюс один. Можете послать с ней кого-нибудь. Ментам мы не рады, так что давайте обойдемся без погон, - предупреждающе выдержал паузу Хазин, - и без глупостей. Не сомневайтесь, что мы все проверим, обшарим каждый миллиметр, и не дай бог мы что-то заподозрим. Совет дня: не рискуйте. - Мы согласны, - утомленно ответил Гром, зажмуривая глаза. Кровь пульсировала, и веки становились тяжелыми. - Не могу сказать, что с вами приятно иметь дело, – дружелюбно отозвался голос, - Через двадцать минут перезвоню узнать о готовности. Пара гудков и тишина. Один груз на плечах заменился другим.Через двадцать минут.
Двери Печатного Двора с шумом разъехались в сторону впервые за последние полтора суток, впуская уличный воздух, слабый свет и крики толпы внутрь. На дорогу начали выходить колонной по двое, как в детском садике, студенты, дрожащие и до сих пор не верящие, что смогут, наконец, увидеть родных и забыть произошедшее, как страшный сон. Перебирая ногами, задевая неподнимающимися подошвами тяжелых ботинок осенние листья, дети жмурились от солнца. Прошедшее время показалось им вечностью. На расстоянии пятисот метров от входа им навстречу выдвигалась компания поменьше: Юля, Титов и Макаров, стараясь держаться как можно увереннее, остановились посередине пути, считая в уме вышедших людей. Когда последний, пятнадцатый, парень в толстых очках покинул здание, они пошли на смену им. Глухие двери снова захлопнулись, отрезая троих от остального мира. - Мы не сможем ничего сделать. Твоя камера – единственное средство наблюдения за происходящим внутри. Войдя, вы окажитесь предоставлены сами себе, - втолковывал Гречкин Юле и Денису. - Думаешь, напугал? – с вызовом спросила Юля, и Кирилл, кажется, понял, почему она и Игорь когда-то встречались. Спустя время он и сам понял Грома, когда тот был против похода Пчелкиной. Увидев, что Макаров собирается идти с ними, прикрываясь оператором блогерши, блондин попытался остановить его: - Ты не идешь. - А это не ты решаешь. - Леша… - позвал Кирилл, хватая парня незаметно для всех за рукав, - если с тобой что-нибудь случится.... - Тебе будет похуй. Это я уже понял. Пусти, нам пора. Пятнадцать вышло. Трое зашло. Очередная шахматная партия началась.