Что на вас надето, Майор?

Хазин.

             Тяжелый разговор с Майором высосал из Олега все силы. Объяснить, почему тот снял маску, было несложно, а вот успокоить человека, действительно переживавшего за него, как за самостоятельно себя - задача не из легких. Олег Хазина знал как свои пять пальцев: гений, но эмоционален; расчетливый ум, но горячая кровь; сердце всегда бьется громко, заглушая вопли разума. Поэтому и сейчас Петя не видел пользы в поступке Олега, он видел лишь возможность потерять друга навсегда.       Олег же был его якорем, стабильным, словно глыба. Хазин цеплялся за его стойкость и холодность, выстраивал вокруг них свои системы координат. К сожалению, сейчас этого Олег ему предоставить не мог. Он медленно сходил с ума. Задавая себе вопрос, как же он все это время выживал на войне, каким образом кукуха не отъехала ещё тогда, он отвечал просто: она отъехала, и в образовавшиеся зазоры дул ветер целого ряда глупых решений. Большинство из которых касалось Серёжи, но также была и часть, не касавшаяся Разумовского вовсе.       Олег не был пацифистом, но и от тирана в нем ничего не проявлялось. Тем не менее война, незримым врагом наступавшая ему на пятки все эти годы, загнала его в тупик, замуровала в четырёхстенный гроб и начала своим гнилым хриплым голосом точить черепную коробку. Требовала, стенала, просила причинять боль. Временами, оставаясь наедине, Волков забывался в минутном сне. Кошмарами в голову врывался запах крови, смешанный с песком. Стойкое понимание того, что если не ты их, то они тебя. Пули свистели в небе, Олег открывал глаза, а вместо неба видел потолок. И почему-то хотелось узнать, каким будет запах крови, если ты не в пустыне. Каким будет запах крови, стекающий по милой родной мордашке, щекочущий щеки, бередящий нервы. На сетчатке глаза отпечатком былых ужасов стробоскопами мерцал красный цвет. Цвет не чистой артериальной, скорее запекшейся в волосах, вокруг контрольного пулевого прямо в висок. Олег жмурился, пытаясь отогнать от себя мысли, что волосы были рыжего цвета.       - Мы поедем, мы помчимся...       Морок кошмара, словно наяву, разрезал голос Хазина. Олег приоткрыл правый глаз, его больше не окружала офисность кабинетов Печатного двора. Он сидела в коттедже, где-то под Питером. Хазин, мурлыча как мартовский кот, довольно потягивал янтарный виски.       - На оленяяяях утром ранним!       Он уже окончательно разомлел от выпитого, чуть алые щеки в отблесках горящего камина переливались всеми цветами тепла.       - И нечаянно ворвёмся прямо в снежную зарюю!       Всегда идеально уложенная прическа растрепалась и умилительно торчала во все стороны. Петя повернулся к Олегу, взглянув на того самым нежным взглядом из своего скупого арсенала нежных взглядов. Его улыбка была искренней, в последний раз и на долгое время, не омрачённая никакой болью: ни физической, ни душевной. Завтра они выступают на Печатный двор, и волнение последних дней отступало, давая волю блаженному смирению.       Все было правильно, пока Петя сидел у мониторов, беседовал с полицией и бегал на свиданки с хмурым Майором, чтобы держать своего врага ещё ближе. Все было так, как надо, пока Олег руководил операцией внутри, отдавал приказы и владел безоговорочным авторитетом среди своих и чужих.       Открыв глаза, Волков вновь обнаружил себя в зоне отдыха работников Двора. Перед ним лежал молчащий телефон, за окном светало. Этой ночью Петя умудрился выкрасть Титова прямо из-под надзора отряда «Альфа». В здании уже вовсю печатался второй миллиард. Они успешно тянули время, а окрылённый новостью Амстердам начал готовить их побег.       - Ты узнаешь, что напрасно называют север крайним. Ты увидишь, он бескрайний, я тебе его дарю-ю, - пропел в тишину Алеппо.       Все шло как-то нормально. Все было как-то спокойно.

Гром.

      Утро разбудило Кирилла пинком острого локтя в бок. Макаров толкал его, пытаясь привести в чувства. Вместе с обеспокоенным лицом Майор получил еще и мелькающий в руках парня перед носом телефон с каким-то видео на Ютубе.       - Ты должен это срочно увидеть! Кирилл блин! Проснись уже!       - Не так я представлял себе пробуждение.«С добрым утром, милый» было бы достаточно, но хуй с тобой. Что там? Очередной тик-ток?       Макаров лишь закатил глаза, всучивая протирающему заспанные глаза ладонями блондину смартфон, перебравшись поближе к нему, и устраивая голову на плече, чтобы обоим было видно. На превью красноволосая журналистка стояла в центре органично прифотошопленного оформления. Прежде чем Кирилл нажал на плей, он внимательно посмотрел на криминалиста, ожидая чего-то еще, чего – он так и не понял. Не получив этого, Гречкин воспроизвел запись.       Стены Печатного двора изнутри во время ограбления видели только заложники, сами налетчики, ну и трое посвящённых от Питерской полиции. Поэтому лицезреть их сейчас было сюрреалистично, как будто из других времён, счастливых, где нет ни преступности, ни предательства. Но шибко забываться не приходилось, помимо стен, бывших статичными ещё со времён революции (или сколько лет этому дворцу), в кадр попало несколько новых деталей интерьера. А именно - красные комбинезоны, ужасающие маски и переброшенные через правое плечо автоматы. Их носители стояли в ряд, и было их примерно пятеро. Если брать в расчёт, что все были именно преступниками, а не переодетыми жертвами, то перед камерой Пчелкиной стояла ровно половина, исходя из данных спецслужб на данный момент. Данных, полученных от абсолютно бесполезных в этом плане вызволенных заложниках: «мы ничего не видели», «все были в масках», «нууу.... может десять?».       Грабители молчали, но говорила Пчелкина, надо сказать, с очень плохо скрываемой восторженной интонацией.       - Прямо сейчас я получила возможность записать небольшое обращение от преступной группировки, вломившейся в здание прошлым утром! Как мне только что сообщил Главный грабитель, они хотят, и собираются прямо сейчас, - тут Юля аж замолчала, видимо переваривала в себе упавшую на её ярко-алую макушку удачу, - сделать заявление! Пожалуйста, - камера чуть подвинулась, выводя из кадра журналистку и полностью смещая ракурс на преступников. Снимал, по всей видимости, Макаров. Тем не менее, единственный говорящий голос по-прежнему принадлежал Пчелкиной.       Кирилл остановил запись и многозначительно приподнял брови, обращая взгляд на Макарова в очевидном немом вопросе: Ч т о э т о з а х у й н я? На удивление блондина, парень лишь пожал плечами, не понимая, какие к нему могут быть претензии? Майор хотел спросить напрямую, уже найдя в своем словарном запасе примерно дохуя нецензурных выражений, но Леша перехватил телефон обратно и снова включил воспроизведение. Кирилл подтянулся и уже сел рядом, оперевшись на спинку кровати.       - Ну что, кто будет говорить? – важно спросила журналистка.       Все молчали, вперёд вышел один из бандитов. Можно было предположить, что то был Главный. Но Кирилл не мог знать наверняка, стоял мужчина не по центру и в целом не выглядел так уверено, как, по описанию, держался упомянутый Алеппо.       - Я... - толком он ничего сказать не успел, его перебила настырная девчонка.       Кирилл же успел порадоваться, есть зацепка - голос! Прогоним по базам, то, сё и... но бешенный поток мыслей опытного Майора перебили. Гречкин не знал, что в этот момент террористы пошли иным путем, чем задумывалось изначально. Изначально вещать должен был Сидней, голос которого был идентичен братскому, а Кольцова и так уже спалили. План был прост и в этой простоте гениален. Только вот сбыться ему было не суждено.       - Вы собираетесь говорить в масках?       Скорее всего Пчелкина хотела сказать что-то ещё, съязвить, надавить на какое-то, только ей одной известное, слабое место в шкуре противника. Но продолжать не стала, потому что взгляд невольного оратора тут же метнулся в сторону, туда, где стоял еще один аноним, пониже ростом, но аурой явно более уверенно настроенной.       «Ах, вот где наш Алеппо прячется!», - с ехидством подумал Кирилл.       Когда никакого: ни вербального, ни жестового сигнала не последовало – высоченный мужик с загорелой кожей, судя по рукам, потянулся за маской, намереваясь её снять. Сверкнула часть шеи и светлые бакенбарды. Воплоти он свою задумку в жизнь - все могло обернуться ужасно. Шустов и Кольцов были очень похожи, но не были идентичными копиями. И если сначала Гречкина бы ожидало разочарование, мол «черт, этого мы уже знаем», то затем на его место пришла бы радость триумфа - «они разные!».       Но все, в какой уже по счету раз, за минутное то видео, пошло не по плану. Главный двинулся, и его пешка разом одернула ладонь от раздражающего вида пластика. Алеппо вышел в середину, жестом приказав своим подчиненным не двигаться. Наступила долгая, почти театральная пауза, длившаяся, надо признать, не дольше пары секунд. Затем случилось то, чего не ожидал никто, стоявший позади своего командира. Алеппо стянул капюшон и одним отточенным движением сорвал маску. Перед Кириллом предстал мужчина примерно тридцати пяти лет, с темными волосами, густой бородой и пустыми глазами.       -Добрый день. Юлия, спасибо за вашу отзывчивость. Надеемся, наше решение не будет ошибочным, и это видео дойдёт до своего главного адресата - всех родственников, близких и друзей наших невольных заложников. Мы делаем это заявление, в надежде, что вы, - Алеппо посмотрел в упор на камеру. По телу побежали мурашки, будто глядел он в самую суть Кирилла, - немного успокоитесь, получив наши искренние заверения, что ваши любимые в полном порядке.       Кирилл мысленно звонил в палатку, крича на дежуривших там ментов, чтоб срочно запускали сайты розыска, ему нужно было знать имя! …Но делать этого не пришлось, за него и спецслужбы всю работу сделал сам Алеппо.       -Меня зовут Олег. Олег Волков. Я меняю свою анонимность, а вместе с ней безопасность и залог отсутствия преследования на то, чтобы вы могли посмотреть мне в глаза и искреннее желаю, чтобы все это поскорее закончилось. Наверное, вы увидите это обращение уже после того, как получите информацию о том, что все находящиеся в здании целы и невредимы.       Кирилл мысленно отвесил себе пощёчину – он не проследил, чтобы все ранее сказанное Юлей о состоянии людей в здании было передано их близким. Как он мог упустить такое?! Как, как – был слишком сильно залит своей долбанной обидой на Титова, вот чем он был занят. Господи.       Волков был подтянут и собран. Вся его спина напоминала одну идеально вымеренную скалу. «По-любому, военный, сука», - предположил Кирилл, не прекращая смотреть на вещающего.       - Поэтому вы и без моих слов знаете, что мы никого не трогаем и не собираемся. Заложники, простите за такое грубое определение, нужны нам только для гарантии собственной безопасности. Полиция города Санкт-Петербурга делает свою работу доблестно и абсолютно правомерно. Наш диалог с Майором Громом и Майором Гречкиным налажен, полиция идёт на уступки и всегда ставит в приоритет жизни людей в здании, - к Волкову наклонился один из грабителей сзади и как будто бы что-то шепнул, - Ах да! Как я мог забыть!       Олег ударил себя по бёдрам в разочарованном жесте. «Ебаный цирк» - подумал Кирилл, закатив глаза.       - В первые же сутки, без должных переговоров, без выслушивания наших условий и требований, был отдан приказ о штурме. Для тех, кто не знает, что же такое штурм и как он проводится, поясняю: группа вооруженных до зубов спецназовцев врывается в здание и открывает неконтролируемый огонь по всем присутствующим. Успешным штурм считается при ликвидации всех преступников. Статистика гласит, что также цена операции - это гибель и тяжелые ранения большей части гражданских. Штурм - это узаконенный террористический акт под командованием полиции. Это жестокий расстрел десятков людей. Я не мог поставить жизни моих людей под такую угрозу и отдал единственный доступный мне доселе приказ – одеть всех в одинаковую униформу. Простите мне мою наивность, я решил, что именно это станет фактором, остановившим наших доблестных служителей правопорядка. Но я ошибся, и моя ошибка почти стоила жизни всех, кто дорог мне и вам. Штурм провалился. Вы спросите меня почему? Конечно же, потому что Майор Гром и Майор Гречкин не хотели брать на себя столько смертей? Нет. Штурм остановил звонок Ксюши Коржавиной, которая каким-то образом добралась до телефона и сумела позвонить наружу. Она плакала и умоляла прекратить захват, и это помогло. Какой же уровень эмпатии имеют наши командиры, воскликнете вы! Как же удачно Ксюша отметила в своём обращении, что она дочь генерал-лейтенанта Коржавина, отвечу вам я.       Кирилл мысленно проклинал всех и вся за проеб века. Тем временем «Олег» продолжал стоять напротив камеры с таким наивным и миролюбивым лицом, будто он шел покупать леденцы, совершенно случайно оказавшись внутри Двора. А оружие? А это не его! Ему подсунули!       - Вот чья жизнь остановила атаку, вот чьё слово имеет вес для нашей власти. Ваших детей были готовы превратить в пушечное мясо, но генеральскую дочь тронуть не посмели.       Драматическая пауза.       - Мы все заложники, - он обвёл рукой своих соратников, - заложники обстоятельств, борьбы за жизнь и против системы. Мы не желаем никому зла. Мы делаем все, что в наших силах, чтобы это ограбление, как его называет полиция, а точнее протест, как называем его мы, закончился как можно скорее. Несколько часов назад по нашему заказу в здание были доставлены все необходимые для людей медикаменты: от инсулина до беродуала. Это единственное требование с нашей стороны, которое на данный момент было удовлетворено в полной мере. В аптечке, любезно предоставленной полицией, было даже сверх оговорённой нормы. Например, мы нашли там досье на одного из моих коллег. Мы беспокоимся о каждом, кто невольно оказался под нашим влиянием в эти дни, а полиция, исключая любое подобие дипломатии, угрожает нам ценой здоровья ваших близких. Я бы никогда не поступил так, но неужели ваши защитники не задумались, хоть на секунду, что такой метод давления и угрозы, мог дать мне карт-бланш на отказ от всех медикаментов. Чего они хотели этим добиться? Или цель вновь оправдывает средства? Да, Кирилл Всеволодович? Да, Игорь Константинович? Один отдал приказ о взрыве самолета с ребенком на борту. Второй спас свою девушку, - террорист наиграно задумался, делая вид, что что-то вспоминает, -…после того, как сам же отправил ее в руки маньяку в качестве наживки. И эти люди защищают ваших детей? И это они называют убийцами нас?       Гречкин перестал дышать. Тот самый лед, что остался от не так давно прошедшей трагедии лишь в цвете его холодных глаз и вредных привычках теперь возвращался с новой силой, окутывая тело целиком. Они могут говорить об ужасной полиции, об эгоизме ради генеральской дочки. Но это уже была война гораздо масштабнее, чем просто борьба закона и нарушителей. Оно превратилось в личную схватку в тот момент, когда Волков назвал его имя и имя Игоря в видео. И каждая сторона пойдет до последнего – в этом сомневаться уж точно не приходилось.       -От лица всех моих товарищей, я бы хотел принести искренние извинения перед родителями студентов, которые оказались в это время здесь. Ставить под угрозу жизни детей - это последнее, что я бы хотел делать в этой жизни. И, к сожалению, их безопасность зависит не только от меня. Поэтому сейчас я обращаюсь исключительно к людям, осуществлявшим попытку захвата. Ваше оружие было направлено не против нас, а против всех гражданских на нашей территории. Мы понимаем, что вас искренне волновала сохранность только одного человека - Ксении Коржавиной, и не можем простить того факта, что привилегия родительских погон ставит одну жизнь выше пятидесяти девяти других. Неужели чин и благосостояние отца Ксении важнее ваших детей? - глаза Волкова вновь уперлись в камеру - ублюдок обращался к родителям студентов, - я так не думаю. Поэтому мы отпустили пятнадцать ребят, половину группы, пришедшей на экскурсию. Наш выбор не был обоснован платежеспособностью или властью сосредоточенной в руках их мам и пап. Мы отпустили тех, кто сильнее остальных нуждался в свободе. Большинству из них нужна срочная психологическая помощь, надеюсь, полиция предоставит её немедленно.       Кирилл в ахуе. Студентов кучу времени тупо допрашивали, абсолютно забив на их психологическое состояние. Более того, никто о нем даже не подумал.       Волков замолчал. Заговорила Юля.       -Это все, что вы хотели сказать?       -Нет, мы оставляем за собой право на диалог с полицией. До сих пор он шёл из ряда вон плохо, и я совру, если скажу, что в этом исключительно наша вина. Мы будем постепенно отдавать заложников, но… среди них не окажется одного. Вы думаете, что Ксения наша гарантия, но я скажу вам одно. Как только девушка переступит порог Печатного двора, полиция отдаст приказ о повторном штурме. Все мои обещания превратятся в пустой звук. На моих плечах автомат, но он не защитит ваших близких от колонн БТР и толпы спецов в бронежилетах.       Олег явно угрожал. Нагло угрожал полиции, зашифровывая послание между строк, говорящее о том, что первым спустит курок, направленный на заложников. Кирилл это чувствовал, и вместо крови по венам начинала течь злоба на этого ебучего мешка с говном. Обещание могло прочитаться только специально обученными и натренированными умами людей, знакомых со службой. Военной, например. Гречкин тоже это понял, полностью убедившись, кто стоит перед ним. Для всех остальных, естественно, Волков должен был показаться мессией, единственным и последним щитом между заложниками и полицией. И Майора бесила и раздражала сама мысль, что тупые люди не смогут допереть до этого сами.       И с этим он уж точно ничего не мог сделать. Как и с тем, что просмотры плавно перетекали в два миллиона, ставя новые рекорды по попаданию в топы Ютуба. И по обеспечению Юле безоговорочной популярности, о которой она так желала.       Видео замерло, остановившись на телефоне почерневшим экраном со значком паузы и предложением посмотреть запись снова. «Нет, спасибо, одного раза хватило», - с горечью подумал Гречкин, чуть ли не швыряя смартфон Леши об стену. Сука, так зол он не был со времен студенчества! Эти мерзкие пидоры перевернули все верх дном! Менты же пытались спасти всех! С самого начала пытались! И студентов пытались! СУКА!       Если они сейчас пустят в сеть записи переговоров о том, где они пытаются договориться, это будет выглядеть как жалкое, никому нахуй не сдавшееся, оправдание. Они уже в жопе. Людям это уже не нужно. Ночь расставила последние сомнения в выборе приоритетной стороне, сыграв на руку бандитам.       Сеть…. Кстати о сети. Кирилл очень медленно повернулся на пребывающего в шоке Леше, и спросил, натянуто, опасливо, но пока что мягко:       - Вы это снимали?       - Д-да, - подтвердил Макаров, вжимаясь в подушку, - Так странно, что вы позволили ей вылить это в Интернет. Не ожидал от вас такой тупости.       - Что блять? – язвительно давил Майор, - Мы?! Мы нахуй первый раз это видим!       - Ну как же… Юля должна была отдать вам флешку… Ее попросили, чтобы она… чтобы она… Чтобы люди это увидели.       Макаров замолчал. Гречкин терял последние капли самообладания на глазах, со всей силы ударив по рядом оказавшейся столешнице. Глаза обезумели. Рука тут же покраснела, а волосы упали на лицо, оттеняя скулы. Парень на автомате отодвинулся подальше от слетевшего с катушек блондина.       - Твою мать! Пчелкина, сука!       Телефон Майора находился на беззвучном режиме с перевернутым вниз экраном. Кирилл прекрасно понимал, что увидит на нем, когда возьмет смартфон в руки. Хотелось отмотать время назад, когда все было хорошо. Почему все так резко испортилось?! Банальное, идиотское желание, напоминающее детский лепет, но именно это пришло в голову, когда мужчина потянулся к предмету.       Как ни странно...но ни одного звонка на его номер не пришло, а сообщение висело всего одно. От Мусаевой. Краткое и ёмкое: «Титов сбежал». Утро и без того было отвратительным, а сейчас оно резко превратилось в конец света.       Гречкин отложил смартфон, не удосужившись его выключить, и Макаров нагло заглянул в текст СМС, сразу округлив глаза.       - Как сбежал?... - вырвалось у него, но собеседник уже не слушал.       Майор откинул от себя теплое одеяло и пошел искать раскиданные вчера им самим вещи по всей квартире. Лёша мог бы полюбоваться оголённым телом блондина, но сейчас было вообще не до этого. Юноша не понимал, почему, еще минуту назад озлобленный, Кирилл превратился в опасный штиль. Найдя боксеры, он натянул их и ушел на кухню. Лёша последовал его примеру, но помимо трусов нацепил ещё и футболку, а на плечи Гречкина, стоящего возле кухонного гарнитура, накинул свой домашний халат. Тот молча просунул руки в предложенную вещь, продолжая готовить.       - Что... Что ты делаешь? - с любопытством спросил Макаров. По его предположению, они уже должны были ехать в палатку разносить пиздюля. Ну, или хотя бы к Грому.       - Делаю завтрак. Не знаю как ты, но я жутко голоден, - буднично ответил Кирилл. И если бы не иногда слишком сильно сжимающие на чем-то пальцы или садистские искорки в глазах, то и правда, можно было бы подумать, что блондин просто занят едой.       - Нужно позвонить Грому, - выруливал ситуацию Леша. Похоже, Кирилл пока что не способен здраво мыслить.       - Позвони, - только и ответили ему.       Лёша оставил горе-завтрак на растерзание Гречкину и достал свой телефон из-под подушки.              Нога Грома свешивалась с дивана, стопой почти доставая до пола. Тихое глубокое сопение раздавалось по квартире. На столе лежал открытый пустой контейнер из-под еды, что передала тётя Лена, а в стирке валялись поношенные вещи. Игорь почти не помнил, как добрался до дома, буквально долетев до него на крыльях эйфории, а остальное усталость сделала за него.       Ночью звонил Прокопенко, сам недавно оказавшийся на кратковременном отдыхе, чтобы отчитаться за то, что кордон с Денисом выехал из здания, но в остальном утро было типично для Игоря: ты выныриваешь из омута неспокойного глубокого сна, но уже по привычке не по своей воле.       Телефонная дрель отстукивает по столешнице где-то в глубине квартиры, заставляя Грома вымученно подняться.       - Да блять, - резюмирует Игорь, и, пошатываясь, отправляется на поиски источника мелодии, - Да? - хрипловатый голос доносится до Макарова.       - Товарищ Майор, это Леша Макаров.       - Я понял.       - Эм, да, вы... Вы уже в курсе, что произошло? - как-то расплывчато спрашивает парень       - А что произошло? - от Игоря веяло каким-то легкомыслием. На том конце провода у Лёши кто-то громко обо что-то ударился, или кого-то ударили, но мужчина не обратил на это внимания.       - У вас есть выход в Интернет? - спросил Макаров.       - Ну... - Гром задумался. Есть старенький ноутбук. Можно попробовать воскресить допотопные технологии. Но он не успел ответить, потому что трубку перехватили.       - А смысл? Дерьмо уже в новостях, - Гречкин звучал даже через километры ядовито и обиженно.       - Так что случилось то?! - не выдержал Игорь.       - Террористы вчера записали видеообращение, в котором знатно прошлись по нашим «подвигам», и по их добродетели, не забыв сослаться и на наши скромные персоны, – кричал Кирилл, - Гребанные мудаки наплели всякой хуйни, а мы теперь виноватые! Гром, в жопу дипломатию. Я хочу убить каждого. Черт, да я лично им хребты переломаю!       - Тихо, - Игорь пытался усвоить информацию, - Интернет? Макаров, ты сказал про доступ в Интернет. Это где-то выложено?       - Собирайся, мы заедем через час. И да, можешь пока полюбоваться шедевром, что высрала твоя бывшая на своем Ютуб-канале. Это они с ее помощью шоу устроили, - буркнул Кирилл, но перед тем, как отключиться, добавил, - А еще Титов сбежал.       Игорь почесал затылок. Как минимум, был вроде рад, что эти товарищи вместе - что-то вчера да произошло. У него тоже, если вспоминать, кое-что произошло. Он, вроде как, в чувствах своих признался. Какому-то почти незнакомому мужику. И что с этим делать? Кому сдались его чувства, когда вокруг творится лютый пиздец.       Ненужный бедный ноут, весом почти как сам Гром, лежал где-то в глубине полок. Отрыв его, Игорь воспользовался щедрым вай-фаем соседей без пароля. Пока техника загружала данные, урча и ворочая пыльные цифровые шестеренки, мужчина наскоро прибрался на кухне, поставив чайник. Купленный в магазине сэндвич был съеден еще до начала просмотра.       Игорь решил сделать ещё один звонок до того, как увидит запись.       - Титов ночью сбежал, - подтвердил новости Прокопенко, что сам недавно находился на заслуженной передышке, - На кордон напали, все живы, но многих повырубали. До сих пор отходят, у пары человек сотрясения. Эля несильно, но ранена в ногу – пара швов. А от тех, кто с Денисом, и след простыл.       Гром присел на табурет, постукивая голой стопой по пыльному полу. Тучи в свою очередь стучали по огромному окну. Он провел рукой по губам, подушечками ощупывая бороду и вспоминая вчерашний вечер как параллельно прошедшую жизнь. На пару часов все снова стало хорошо, но глупо было наедятся, что это продлится долго. Кафе, бар, звонок - остались за гранью реального, а вот комок ужаса, что зарождался с новой силой, был более реальным, чем выпивка и смеющийся голос Пети. Холодный расчет террористов, вещавших будничной интонацией, словно объявляли погоду на завтра – вот, что действительно становилось подлинником жизни Игоря.

Хазин.

      Его перевозили как врага народа. Двое спецов, с ног до головы обшитых пуленепробиваемой защитой, сидели с ним в тюремном отсеке ебучего катафалка. Под одной из стандартных униформ Альфовцев легко угадывалась стройная и менее объемная, по сравнению с товарищами, фигура Мусаевой.       - Эль, может, поболтаем? Ну, по старой дружбе, - без энтузиазма, исключительно из желания забить гнетущую тишину, спросил Денис.       - Нам с тобой не о чем разговаривать, - отрезала девушка. Мусаева всегда была принципиальной, служение своей родине ставила выше личного во всем и без исключений. Ну, общались они с Титовым на старших курсах Академии, ну тусовались пару раз в общих компаниях. Но френды друзьями так и не стали. Для неё парень перестал существовать в тот самый момент, как слил стратегически важную информацию грабителям, теперь он не важнее, чем грязь из-под ногтей: выковырять и выкинуть.       - Да понял я все. Не рассчитываю на твою эмпатию. У меня просто просьба одна есть...       Девушка напряглась, Денисова наглость её бесила, но найти верные слова, чтобы поставить парня на место, она не могла. Сорваться на мат и приложить дуло к виску - она всегда успеет.       - У меня мама одна осталась. В Москве живет. Можешь ей правду сказать? Вы с ней виделись на выпускном, помнишь её? Они же там с три короба наплетут, что, мол, и сдал, и предал. Но пусть она знает, что я это ради Макса... Она поймёт.       Мать Титова была женщиной строгой, старой закалки, и к тому же православной. Когда единственный сын заявил, что он гей и к тому же «вот, посмотри, это кудрявое чучело мой бойфренд», скандала, казалось бы, было не избежать. Но мать лишь многозначительно поджала губу. Позже она сказала, что не понимает их отношений, но лезть не будет. На законный вопрос «почему?», ответила просто: «любовь разная бывает, главное, чтоб искренняя, а у вас, как мне кажется, такая и есть». Их отношениям сложно было приписать эпитет «здоровые», но мама не видела всех недостатков. Поэтому, когда Денис с красными глазами принёс родительнице печальную весть о расставании, та очень мудро и емко изрекла: «видимо, так правильно, надеюсь, ты найдёшь кого-то, кто вернёт твоим глазам огонь, который был при Максиме».       Максим... Она всегда звала Кольцова полным именем, избегая любых сокращений. Её внутренняя настороженность относительно однополых пар не давала ей пустить в жизнь парня сына на тех же правах, на которых она бы с радостью пустила девушку. Но она от всей души старалась. Поэтому Денис был благодарен за каждое редкое «как Максим поживает?», «я закатала варенья клубничного, отнеси Максиму баночку», «передавай Максиму от меня привет». Лично она с ним знакомиться не спешила, довольствовалась совместными фотками, выставляемыми Кольцовым на стене во ВКонтакте. Она добавила его в друзья. Денис это очень ценил.       За месяц до расставания мама заочно через сына пригласила Кольцова на празднование своего юбилея. Тогда Титов, уже решивший, что им пора перестать друг друга мучать, чуть не заплакал. У них могла бы случиться семья. И сидели бы они сейчас в уютной гостиной маминой квартиры, попивали бы чай и она бы, украдкой поглядывая на довольного сына, спрашивала Макса: «Вы уже купили в свою квартиру новый чайник? Тетя Маша принесла свой керамический заварник, думаю, он тебе понравится, Максим, пошли, я тебе покажу».       Но Денис сейчас ехал в фургоне в один очень неприятный, но видимо единственно возможный для него конец. Он не жалел, что в итоге выбрал Кольцова. Но в одночасье лишился и мамы, и своей любви. Поэтому, если Макс в итоге в курсе того, что Денис принял решение и встал на его сторону, то мать в любом случае заслуживала объяснений. Да, наверное, будут свидания и прочее и прочее, но он боялся, что она не выдержит того, что на неё вывалят абсолютно лишённые чувств и обозлённые на Титова бывшие коллеги. Не дождётся его объяснений.       - Ты такой долбаеб, Титов, - устало ответила Эльвира, - Но твоя мать не заслуживает всего этого. Я расскажу ей правду.       - Спасибо, Эля.       Они продолжали ехать. Длилась эта адская карусель минут двадцать-тридцать, но ощущалась вечностью.       - Мы по каким ебеням тащимся? Нам нужно его в изолятор, а не на тот свет, а, - раздраженно буркнул в рацию второй спец в бронике.       - Приём, - ответили с явным южным акцентом, - Мы съезжаем с КАДа.       - Какой нахуй КАД?! - проорала Эльвира.       - Передайте Титову, что скоро его остановка, пусть готовится на выход, - ответили немедленно.       - Блять! - почти одновременно крикнули Эля со своим напарником и направили стволы в разные стороны: Эля на Дениса, безымянный мужик на дверь фургона. Титов только что прощался с прежней жизнью, баюкал мысли о недостижимой свободе и своём прошлом, а прямо сейчас все менялось. В крови забурлил адреналин.       - Это твои подельники?! Отвечай! - кричала Мусаева, упираясь дулом Денису в грудь.       - Я без понятия, я...       Денис не успел договорить, машина остановилась. Послышался звук открываемой передней двери, затем хлопок, характерный для её закрытия. Топот нескольких пар ног окружал машину. Затем наступила тишина.       - Что, мать твою, здесь... - закончить Эльвире не дали, бронированные двери конвойной машины распахнулись, и взору предстали четверо людей, одетых как настоящие боевики, их оружие было направлено внутрь фургона.       - Пистолетики бросаем, мальчика нам, сами пиздуйте на все четыре, - громко обозначил свои условия самый высокий, самый бородатый и самый угрожающий из всех.       - А хуй тебе не пососать?! - возопила отважная Мусаева, тут же хватая Дениса за шею и выставляя его перед собой живым щитом, приложила пистолет к его голове, - Дёрнетесь, и вашему мальчику кранты.       - Нас четверо, вас двое. Выстрелишь в него - убьём обоих. Выстрелишь в кого-то из нас - все равно сможем убить обоих, - резонно заметил бородач.       Напарнику Мусаевой потребовалось пару мгновений, чтобы решить, что его жизнь важнее всяких глупостей, типа долга и выполнения своих прямых рабочих обязанностей. Он бросил автомат, поднял руки в жесте «сдаюсь» и пригнул голову.       - Эль, я без понятия, кто эти челы, и сам не горю желанием, чтоб ты меня сейчас им отдавала. Но, по всей видимости, у тебя нет выбора, - попытался вразумить бывшую коллегу Титов.       - Завались нахуй, - прошипела в его сторону Эля.       - Понял-принял, - спокойно ответил Денис.       Молчаливая сцена взаимной угрозы пушками начинала затягиваться. Один, а точнее одна, из нападавших потеряла терпение.       - Вальнем её, и дело с концом. Нам Майор сверхурочных не заплатит.       «Майор?- пронеслось в голове у Титова, - Тот самый Майор? Неужели, компашка Кольцова действительно настолько отлетевшая, что впреглась за него».       - Дело базаришь, - коротко кивнув, ответил ей главный и без особых усилий, нацелив на Мусаеву свой глок, выстрелил прямо в ногу. Туда, где пластины броника не защищали тело. Утробный вскрик Эли прошил Титова до самого мозга, и он даже не заметил момента, как девушка, крепко державшая его за шею, ослабила хватку.       - Валим отсюда, - скомандовал бородатый «спаситель» и, вытянув Титова из фургона, потащил его в сторону другого, почти такого же. Даже полицейская нашивка имелась. «Значит, они ехали за ними под видом конвоя» - понял Дэн. Чуть поодаль две легковых тачки, у которых стояли люди в полном вооружении. По прикидкам Титова и по тому, что он видел сам, покидая палатку, сопровождать его должны были, по меньшей мере, две машины, упакованные ментами. Их не было. Когда террористы успели избавиться от оставшейся части конвоя - загадка. Еще одной мистической деталью было их точное месторасположение, поле, пустынное и скудно освещенное. Видимо, свернули на какой-то отворотке с КАДа.       - А как же... - тупо начал Титов, неловко махнув в сторону, где по его предположению должна была быть Мусаева.       - Ничего с ней не будет. Мусора живучие, что пиздец, - ответ он получил от той же девчонки, что обозначила в беседе Майора, - Не волнуйся, - как-то даже успокаивающе, глядя на обескураженный взгляд Дениса, продолжила она, - за нами сейчас погоню начнут, а у неё ранение такое, что минут двадцать до приезда своих собутыльников протянет.       Денис немного выдохнул, хотя неизвестность, в которую его тянула эта колоритная компашка, не на шутку пугала. Как только Титова затолкали в новую тачку, главный протянул парню телефон. Старую, раздолбанную мотаролку, на которой значился один пропущенный от очень известного контакта. Машина тронулась, увозя их с места побега.       - Майор... - тихо прошептал Денис имя.       - Звони, - приказ был принят, Титов нажал на кнопку вызова.       Ответили практически сразу. Он уже слышал этот голос, но тот всегда был искажён модераторами и исходил из ментовского коммутатора. Теперь же с ним беседовали без лишних мер безопасности. Мужчина по ту сторону телефонного провода имел ровный, немного высокий, но очень вкрадчивый голос.       - Доброй ночи, Денис. Меня зовут Майор. Вы уже знакомы со мной заочно, собственно, как и я. Но сейчас нам придётся плотно посотрудничать, чтобы я смог отплатить вам за вашу услугу.       - Чего? - не понимая, к чему ведёт мужчина, спросил Титов.       - Я хочу сказать вам спасибо за помощь. Один из моих товарищей очень яростно настаивал на том, что я обязан высказать вам слова благодарности лично и подтвердить их делом. Поэтому сейчас я предлагаю вам выбрать то, какую плату вы примите за ваше участие.       В трубке замолчали. Денис не знал, что сказать. Несколько минут назад он планировал провести остаток жизни за решёткой, а сейчас спокойно болтает с самой разыскиваемой персоной страны по телефону.       - У меня есть два предложения. Выбор за вами, - не дождавшись ответа, продолжил Петя, - Мои люди сейчас могут отвезти вас в два места. Первое - это один мой близкий знакомый, который лично займётся вашим делом. Новая личность, поддельные документы и вылет из страны в ближайшие сутки. Начнёте все с чистого листа, будете свободны. Второй - это прорыв через кордон прямо в Печатный двор...       - Второй, - не дав договорить Майору, выпалил Денис, - Я выбираю Двор.       - Денис... - в трубке прокашлялись, - Это очень опасно, и я не гарантирую ничего после.       - Плевать, я выбираю Кольцова. Полчаса назад я попрощался с ним и с матерью. Новая жизнь - звучит заманчиво, но тогда у меня по-прежнему не будет их обоих. Я хочу к Максу, чего бы мне это не стоило.       - Денис, вы не понимаете, на что соглашаетесь, - попытался вразумить его знакомый голос незнакомца.       - Не лишайте меня возможности ещё хотя бы раз в жизни взглянуть на это тупое ебало с дурацкой прической, - Денис запальчиво тараторил, боясь того, что за него уже все решили.       - Я дал вам выбор и уважаю ваше решение. Предупреждаю в последний раз: это опасно. Смертельно опасно.       - Похуй, умру хотя бы попытавшись.       - Я начинаю понимать Максима, - как будто бы улыбаясь, продолжил его спаситель, - Держите телефон при себе. Сейчас вас вывезут за КАД, предоставят транспорт, и вы будете сами по себе. Из источников внешней связи у вас буду только я. Следуйте инструкциям, и я попытаюсь доставить вас во Двор в течение следующего дня.       - Спасибо, - не зная, что ещё ответить на такую «помощь», сказал Денис.       - Это вам спасибо. Отключаюсь.       Раздались гудки. В голове Дениса ворох мыслей о том, что совсем скоро, он, возможно, увидит Макса, прервала одна единственная тупая идея. Походу он только что поболтал со своим новым начальством. «Ну что ж, капитан Федеральной Службы Безопасности Денис Титов, надеюсь, тебе пойдёт маска Дали».

Гром.

      В машине Кирилла тесно, но даже Леша на заднем сиденье не жалуется, так что Гром тоже помалкивает. Кожаный салон пах чем-то карамельно-сладким, и Игорю не понравился этот приторный запах. Гречкин снова пихал ему под нос запись, не поскупившись на нецензурные выражения в отношении журналистки.       - Сука красноголовая, блять, - шипит блондин, дымя сигаретой в зубах. Выезжая на оживленную трассу, он ведёт машину одной рукой, пафосно выкинув вторую через открытое окно.       Игорь хотел осадить брань, но глаза упали на остановившуюся запись, как раз на моменте бурного описания их с Кириллом прошлого. Мужчина встретился взглядом с Волковым, чьи синие глаза источали воинствующие намерения, раздражая нутро. Игорь в молчании, перебиваемый лишь звуком затягивающейся сигареты, повернулся к Кириллу.       - Ты что-то про хребет там говорил, - строго начал он. Из голосовых связок донесся почти утробный рык, - Я передумал. Я согласен на все, что ты предложишь. Давай засунем им их же запись в жопу.       Кирилл отвлекся от дороги, улыбнувшись так сильно и так оскалисто, что сидящий сзади криминалист, увидев лицо блондина в зеркале заднего вида, испугался. Гром выглядел не лучше. Державшие их нравственность, честность и закон ослабляли хватку.       - Кто из вас снимал это? – Игорь обернулся назад.       - Я, - виновато ответил Леша.       - Почему сразу не сказал, что вы устраивали там представление на милость зрителям? –Майор словно отчитывая подростка за проступок.       - Я поверил Юле, что она все вам покажет сама. Мы ведь так и договаривались, вроде. Мне было слишком плохо, чтобы думать о флешке.       - О флешке, которая уничтожила нас! - взревел Гречкин, для надёжности фразы стукнув по рулю.       - Так, а Титов в это время где был? В кадре он не появлялся, - стараясь мыслить здраво, Игорь заставлял свой мозг работать. Быть не в милости общественности он привык, в отличие от некоторых.       - Ушел Коржавину проверять. Бандиты ее отдельно от всех держат.       - Один ушел? - продолжал Игорь.       - Нет, с одним из этих, - Макаров кивнул в сторону видео с телефона.       - Как он выглядел? Примерно.       - Это был не Алеппо, - поняв намек, прояснил Лёша, - Тот был высоченный. Как ты, - чуть усмехнувшись, парень посмотрел на Игоря.       - Кудрявый?       - Я-то откуда знаю? Капюшоны у них.       Игорь толкнул Кирилла в плечо, тот, останавливаясь на светофоре, снова повернул голову на Грома, и они оба начали вести немой диалог о чем-то только им понятном.       - Кольцов? - наконец спросил Гречкин.       - Кольцов, - догадливо подтвердил Игорь.       - Блять.       Это был миллионный раз за утро, когда Кирилл высказался подобным образом.       - Не верю, что Юля так поступила с нами, - теперь настала очередь Игоря испытывать обиду. На этих словах Кирилл самодовольно, что совершенно не подходило к сложившейся ситуации, глянул на Грома, мол: «Велком ту зе клаб, бади».       - Очень мило, что ты сейчас об этом думаешь, но посмотри-ка лучше вон туда, - и Кирилл указал на лобовое стекло.       Они въезжали на оцепленную территорию, возле которой собралась разъярённая толпа очевидцев. Многие из них, пытаясь прорваться к машине, наседали на космонавтов, выступая и крича с плакатами, на которых пестрели громкие лозунги против полиции. Некоторые из числа особо осмелевших стояли в тех самых масках, что напялили на себя бандиты. Когда в заднее стекло прилетело что-то из еды, заляпав обзор, Кирилл готов был лично выйти из машины, заставив ублюдка вылизать тачку.       - Угомонись, - Гром положил руку на плечо товарища. Лёша забился в угол, в отличие от двух Майоров, чувствуя накатывающую панику. Игорь попытался набрать Юлю, но ее телефон упорно молчал. А поговорить хотелось так сильно, что аж руки чесались. «Предательство», - пронеслось в голове, оставив горький осадок.              Гречкин и Гром, толкаясь, влетают в палатку. Меряя пол длиннющими ногами, они оба наседают на Прокопенко, который пытался отбиться от начальства, названивавшего со всех телефонов разом.       - Ребятки, это дурдом какой-то. Как так? Как допустили?! - мужчина больше обращал внимание на Игоря, косившись на блондина лишь изредка.       - Виноваты, Федор Иванович. Нас сейчас больше Титов интересует.       - Виноваты, Игорёк, это когда вместо мозгов ты опилки себе в черепную коробку насыпал, а тут...       - А тут катастрофа, - на пороге появился пузатый мужчина в генеральском мундире, по-хозяйски осматривающий убранство тента, - Что-то вы слишком самоуверенные для человека, который вот-вот потеряет погоны, Кирилл Всеволодович, - и он угрожающе обратился к Гречкину. У того кожа побелела еще на три тона, став почти мертвенно-прозрачной.       В этот момент Гром ощутил странное, почти родительское желание заслонить собой Кирилла, вмиг переставшего казаться могущественным и наглым. Хотя, нужно отдать должное, увидеть его состояние было под силу не каждому. Вызывающе холодные глаза сверлили вошедшего, не прогибаясь даже под явным натиском власти и силы. Но что-то в нем дергалось, металось, готовое вот-вот сорваться. Игорь хотел отвлечь внимание на себя, смягчив удар перед Коржавиным.       - Товарищ генерал-лейтенант, позвольте объясниться. Мы проебались. Больше такого не повториться, - сухо отчеканил он, слабо представляя как это вообще возможно вырулить.       - Майор Гром, вас никто не спрашивал. Но раз уж такое дело, то слушайте оба. То, что произошло – вопиющее нарушение, за совершение которого один из вас уж точно был предупрежден, - Кирилл ответил глубоким вздохом, - Я кажется ясно и четко дал понять, какие действия следует предпринимать, а какие нет. Мало того, что вы ослушались, так еще и упустили одного соучастника, позволили конфиденциальной информации просочиться, не говоря уже о том, что выходка террористов подставила высокопоставленных людей в весьма невыгодное положение. Вы разом опозорили всю нашу работу.       - Запись лишь наполовину является правдивой. У нас есть опровержение, в котором мы пытаемся спасти заложников, - Гром держался, как мог, бычился и смотрел исподлобья на Бориса Петровича.       - Детский лепет, Гром! – рявкнул Коржавин, с такой силы стукнув кулаком по краю чьего-то стола, что оставленная на нем кружка с чаем с грохотом упала, разбиваясь.       Мужчина подошел к Майорам. Кирилл, сняв пальто, оставил висящую на кожаных ремнях кобуру, а белая рубашка слегка мятого вида снова была расстегнута на две верхние пуговицы. Гром в сером свитере, сгорбившись, становился одного с ним роста. Коржавин остановился между ними двоими, но лицо повернул лишь в сторону Гречкина.       - Ты помнишь, что было чуть больше семи месяцев назад? – тихо и ласково, почти шепотом, спросил генерал, а Кирилл перестал дышать. Зубы скрипнули, - Я тебя из такой ямы вытащил, что мне не составит никакого труда запихнуть тебя в нее обратно, сучонок. Я что просил сделать? - Кирилл сглотнул, продолжая молчать, - Я что блять просил сделать?! – даже будучи ростом по плечо блондину, мужчина орал тому на ухо во всю свою несдерживаемую силу.       - Вытащить вашу дочь. Без шума, - бестелесно ответили ему. Гром держался. Вернее, за рукав его держал Федор Иванович.       - А ты что сделал?!       «Сука», - не выдерживал Игорь. Гречкин молчал.       - Значит так, - Борис Петрович отошел от Майора, снова обращаясь к двум мужчинам, - Сейчас мне уже плевать, как и что вы будете делать. Но чтоб прижали этих сволочей к такой стенке, чтоб они дышали с трудом, я понятно объясняю? – кивнул только Игорь, но этого оказалось достаточно, - Что хотите, то и придумывайте, хоть в космос их отправьте, но мне нужна хоть какая-то информация. Вы абсолютно бесполезные. Если через сутки ничего не нароете, - он выдержал паузу, повернувшись к Гречкину, и потянулся к его пистолету, нагло вытащил из кобуры, а затем приставил ко лбу блондина, - ни один папаша тебе не поможет сохранить свою задницу. Имей в виду, мы с ним на короткой ноге. Он меня поддержит.       Пистолет тоже оказался на полу, равнодушно выброшенный из рук.       - А тебя, Гром, уволят с такими рекомендациями, что даже в Макдональдс сраным охранником взять побрезгуют.       Когда Коржавин покинул палатку, оставляя за собой рассеянного, но весьма довольного таким исходом событий Колесникова, в тенте повисла тишина. Такая, что было слышно, как стучит собственное сердце.       Нужно было что-то сказать, но слова казались самым лишним атрибутом в случившемся. Прокопенко поднял оружие, вручая его хозяину. Рука Кирилла не дрогнула – он уверенно вложил предмет в предназначенное ему место, отринул пятерней назад волосы и выпрямился, выдыхая настолько громко, будто с выходившим из легких углекислым газом вышла часть него самого.       Гром мысленно сделал себе заметку купить Гречкину по окончанию операции бутылку, чтобы набухаться с ним в сопли. В этот момент вся напускная холеность и хвастовство отошло на второй план, как мясо отходит от скелета, обнажая посторонним нутро – профессионализм. Поэтому Игорь, подойдя к блондину, опустил на его чуть подрагивающее плечо ладонь, сильно сжимая.       - Пусть идет нахуй со своими угрозами. Мы справимся, - уверенно сказал Майор.       - Есть в тебе, помимо остальных, самый главный недостаток, - неожиданно ответил ему Кирилл, но дрожать перестал.        - Это ж какие у меня недостатки? – чуть улыбнувшись, подыгрывал Игорь.       - Ты сомневаешься. Мы не просто справимся, Гром. Эти пидоры пожалеют, что на свет родились, - и глаза-льдинки заиграли коварными отблесками, - Я лично, слышишь? – Кирилл приблизил свое лицо к лицу Игоря, и в полицейского пахнуло запахом мыла и еле уловимых цитрусов, - Лично посажу каждого.       А потом он подлетел к столу, на котором стоял коммутатор, разом встрепенув окружающих.       - Начну, пожалуй, прямо сейчас.       - Вы позвонили в круглосуточную службу доставки. С вами говорит Администратор Майор. Что будете заказывать? У нас сегодня скидка на роллы, пиццу и… - трубку взяли практически сразу же, раздавшийся оттуда голос, как всегда искаженный модератором, звучал насмешливо.       - Хочу твою голову на вертеле. Хватит штуки шутить, уебок.       - Моей головы нет в меню, к сожалению. И это не шутка. Вы же с какого-то перепугу решили, что можете звонить сюда в любое время дня и ночи. Откуда мне знать, может, вы нас с Деливери перепутали. Тогда у меня плохие новости.       - Смейся, смейся, сука, пока можешь. Когда мы вас поймаем…       Кирилл не закончил, потому что в ухо раздался корявый механический смех.       - Во-первых, давайте заменим «когда» на «если». Во-вторых, спасибо за экспресс курс дипломатии от лучшего медиатора страны, Кирилл Всеволодович. Я за это должен заплатить или это была благотворительность?       Игорь чуть заметно улыбнулся, но увидев озлобленный взгляд напарника, сразу подавил неуместную лыбу, перетягивая одеяло на себя.       - Окей, - обозначился Гром, поправляя наушник, - Допустим, вы загнали нас в угол своим грандиозным заявлением. Допустим, что у вас получилось то, ради чего это все затевалось – против нас общественность. Но, выражаясь вашим же слогом, Майор, - Игорь нарочно сделал акцент на слове, - во-первых, когда в России вышестоящим внезапно оказывалось не похуй на то, что о них думает простой народ? Во-вторых, не оставив нам выбора, вы, тем самым, развязали нам руки. Мы получили по шапке, круто, клево. Дальше падать не куда. Теперь перед нами все пути, ведь тормозов-то больше нет? А в-третьих, вы хоть немного подумали, как это сдвинет ситуацию в целом? Сидя по разным углам, ничего и никуда не движется. Вы не выставляете требований, ничего не просите. Так что, выходит, в тупике не только мы. Играть в игрушки, конечно, весело, но скоро наскучит. Ты просил дипломатию, уродец. Ты ее получил.       - Ох, Игорь, все-таки с вами намного приятнее вести диалог. Одна реплика, а вы меня уже и уродцем назвали, и мнение народа нахуй послали, и угрожать начали – золото, а не человек. Кстати, спасибо за информацию, я ведь даже не надеялся, что видео дойдет до масс. Оказывается, не зря ставил на Юлию и её абсолютный профессионализм. Приятно осознавать, что в стране остались люди, способные противостоять власти. Или проносить стратегически-важные материалы мимо спецслужб, - преступник замолчал.       Блять! Они даже не знали, что видео уже в сети, располагали козырем, о существовании которого не подозревали. Пока сам Майор полиции бережно не предоставил на блюдечке с золотой каёмочкой.       - Но вы правы. Мы должны уже сделать шаг вперед в наших с вами отношениях, Игорь. Съехаться я вам пока не предлагаю. Но есть вариант поинтереснее. Как насчет личной встречи с президентом?       Гром, качая головой, потер переносицу. «Нет, ну он издевается».       - Не хотите по-хорошему, значит. Тогда я буду предлагать, а вы, как говорится, поставьте галочку напротив понравившегося вам варианта, - когда Игорь успел стать таким спецом в разговорах с психопатами, он и сам не понял, - Вертолет, теплоход, минивен, автобус, бабки, оружие, еда, выдача заложников, обмен, можете сдаться, получив пожизненное. Признаться, последний вариант импонирует конкретно мне.       - Игорь, должен признаться, ваше неконтролируемое желание надеть на меня наручники очень возбуждает, - Майор понизил и без того низкий, из-за искаженных частот, голос, - Но мне самому больше вариант с вертолетом по душе. И с теплоходом. Бабки тоже можете сверху накинуть. В целом, я жду лично от вас стоящего предложения. С умом проработанного плана. Чтобы у нас были и деньги, и гарантия свободы, а также незамедлительного покидания страны. Без преследования.       Глаза Грома загорелись – террористы все же были в ловушке, ослаблены и потеряны. Осталось не упустить из вида тот факт, что загнанный зверь мечется. И навредить может не только себе.       - Выдайте еще заложников. Мы требуем выпустить оставшихся студентов. После, мы посоветуемся с вышестоящим руководством и предложим вам варианты дальнейших развитий событий.       - Вы слишком много просите и ничего не даете взамен. Это нечестно. Игорь, я смею напомнить, что с недавнего времени мы обзавелись союзниками вне здания. А вы планомерно теряете свой авторитет.       - Что ты имеешь в виду?       - Если все продолжится в том же духе, нас встретят как победителей. Толпы людей, защищая своими спинами, проложат нам дорогу к свободе, сметая кордоны, пройдут ровным строем, прямо по вашему логову.       - Ты идеалист. Такого не будет. Это Россия.       - Вы идиот, Игорь, - от трубки повеяло прохладой, - И недооцениваете свой народ. Кажется, мой коллега верно отметил в недавнем обращении. Это не ограбление, это протест. И система должна либо удовлетворить наши требования, либо попытаться не сломаться под нашим натиском.       - Вы ведь даже ничего не требуете, кроме бреда про свободу, деньги и отсутствие преследования. Сидите в своем собственном гробу, на последнем дыхании что-то хрипите, людей кошмарите.       - Истинный служитель закона, свобода и деньги для которого бред.       - Раньше вы угрожали заложниками, теперь лечите за придуманный вами же недобунт, - в голову Игоря пришло осознание, простая мысль, лежащая на поверхности, - У вас не осталось ничего, кроме, так называемой, любви народа. Вы не можете выйти, потому что первостепенный план идет насмарку. Вы ничего не просите, потому что изначально не планировали дойти до этой точки. Вы в полной жопе, Майор, - констатировал факт Гром.       - Игорь, я не хочу угрожать, но в здании по-прежнему сорок пять безоружных гражданских…       - И что ты сделаешь, уебок? Перестреляешь их всех? Валяй! Думаешь, вас будут также любить и лелеять, как сейчас, когда узнают, что вы за мрази?       - Игорь… - напряженный голос выражал угрозу и смятение одновременно.       - Хочешь от нас встречных предложений? Так вот, предлагаю. Выпускай заложников. Или лишишься своей трибуны с микрофоном в ближайшие часы.       - Вы забываетесь…       - Нет, это ты забываешься. Обойдёмся без денег с вертолетами. Передавай привет Олегу.       Гром бросил трубку, снимая наушник. Гречкин вопросительно взглянул на напарника.       - Кто такой Волков? - воинствующие намерения Игоря источались от мужчины искрами.       - По предварительной информации военный, служил в Сирии, летал… - Гречкин хлопал глазами, прокручивая в голове скудные данные.       - Ты меня не понял. Кто мать твою такой Олег Волков?!       - Гром, ты рехнулся... - Кирилл опешил от такого напора. Полицейский чуть нагнулся к округлившему глаза блондину. В таком положении он смог бы легко разглядеть каждый миллиметр наскульной татуировки.       - Никто в душе не ебет, кто такой Волков, - почти по слогам продолжал Игорь, - а народ считает его чуть ли не новым Христом. Так давай пороемся в его прошлом и докажем обратное. Не получится – пришьем ублюдку парочку грехов. Мы ведь плохие дяденьки-полицейские. Так давай хоть оправдаем то, что они про нас наговорили. Когда там ближайшая пресс-конференция? Пойдем на нее вместо Прокопенко.       - Нас же разорвут…       - И пускай. Этим шавкам желтушным только дай повод броситься на кого-нибудь. Предоставим им Волкова с распростёртыми объятьями. Не одна Юля умеет инфу сливать. Она выбрала Интернет, но его не смотрят бабушки и дедушки. А что они смотрят?       Вопрос был риторическим, но Кирилл все же ответил:       - Телик они смотрят.       - Правильно. Проплаченный, с тоннами пропаганды и госконтроля телик!       До Кирилла эта информация дошла в самом своем шикарном виде. Он улыбнулся, светя зубами и выпрямился, пододвигаясь к напарнику еще ближе.       - А ты начинаешь нравиться мне все больше.       - В другой ситуации я бы уже давно послал тебя нахуй, но сейчас скажу спасибо. За работу? – Игорь поднял свою правую руку на уровне глаз.       - В любой другой ситуации, Игорь, ты бы уже сидел и ныл, отговаривая меня от чего-то подобного, - Гречкин сжал ладонь мужчины, скрепляя их намеренья, - Им пиздец.       В таком виде Макаров застал двух Майоров.       - Я… - парень держал в руках какие-то бумаги, но разговор хотел вести явно не про них, - Я не помешаю?       - Ну что ты, солнышко? – наигранно вызывающе воскликнул Кирилл, приподнимаясь со стола, - Не знаю, как Гром, но я всегда тебе рад, - и он нагло и жадно поцеловал Лешу прямо на глазах у остолбеневшего Майора. Если бы в этой части тента был кто-то еще, криминалист бы сгорел со стыда и злости, но в данный момент парень просто пытался собраться с мыслями после неожиданного поведения блондина.       Отстранившись и выпутавшись из хватких рук, он встретился глазами с Игорем:       - Вы что, обдолбались с горя? Какого хуя? И почему у вас зрачки такие широкие?       Гречкин заржал, откидываясь назад и придерживаясь ладонью за грудь. Гром подошел к ним, объясняя поведение поехавшего напарника.       - Нет, Лешка, мы кое-что придумали. А ты чего хотел-то все-таки? Нашли что-то? – полицейский попытался взять в руки бумаги, что Макаров прижимал к груди, но тот быстро их выхватил обратно.       - Ясно все, - не разделяя явно нездорового энтузиазма старших по званию, лейтенант сказал, - Там Пчелкина пришла. И лучше бы тебе, Гром, приглядеть за ней, потому что наши долго не смогут сдерживаться и всекут ей. Я, конечно, насилие не поддерживаю, но и останавливать не стану.       Игорь моментально помрачнел, подобрался и вышел, оставляя криминалиста на растерзание блондину.              Юля поморщилась, когда Гром затолкал ее в прекрасно знакомую ей допросную, успевшую изрядно ее подзаебать. Но выебываться сейчас было не в ее положении. Так что девушка бодренько подскочила к стулу для следователей – более удобному, чем эта деревянная развалина, на которой сидят провинившиеся – удобно устроившись.       - Можешь меня поздравить! Я ведь уволилась, прикинь! – радостно начала Пчелкина, затем откинулась на спину, убирая упавшие на глаза красные волосы, - Все, свобода! Буду теперь на Ютубе независимые расследования проводить, как всегда и мечтала! Эх, наконец-то!       Гром ее прыти не разделял. Не присаживаясь, мужчина отошел в угол комнаты, складывая руки на груди. Из-за плохой освещенности его почти было не видно. Но ему было видно все, и Игоря это вполне устраивало.       - Поздравляю, - скупо ответил он ей. В другой ситуации порадовался бы искреннее, но сейчас… - А меня чуть в шею из ментовки не поперли. Кириллу вообще угрожали. Но ты радуйся своим миллионам, радуйся, - ядовито продолжал мужчина.       - Вот только не нужно делать из меня виноватую! Я ведь не идиотка, прекрасно понимала, что вы никогда не пустите в эфир эту запись. Поэтому решила все сама.       - Но там же вранье…       - Лишь отчасти, - осадила Игоря девушка, перегибаясь через стол и вглядываясь в темный угол, в котором тот стоял, - Никто не тянул вас за ручку, чтобы делать все то, о чем упоминалось бандитами. Да и к тому же, люди сами решат, что вранье, а что нет. Это свобода слова называется, Игорь.       - Никогда не думал, что ты пойдешь на такое ради популярности или славы. Что предашь, ради известности. Ради эксклюзива.       - А вот это точно не правда. Ты всегда это знал, и твое внутреннее отрицание неоправдавшимся ожиданиям ничего не значат. То, что я что-то там в тебе не оправдала, - журналистка закинула ногу на ногу, выдерживая паузу, - не моя забота. Моя забота – открывать людям глаза, беспокоиться о том, чтобы у них не отбирали последнее – их свободу. И никто, ты понял, никто не встанет выше этого. Даже ты. Я считаю, что прекрасно справилась со своей миссией независимого арбитра, в качестве которого вы же сами меня к ним и отправили.       Гром только и думал о том, чтобы его подводил слух, чтобы все сказанное оказалось лишь искажением реального, его воображением. Он прикрыл глаза, проглатывая комок, вставший в горле, а когда открыл, то это по-прежнему была Юля, рассматривающая манжеты на пальто.       - А нахуя пришла тогда? – не грубить оказалось очень сложной задачей, с которой мужчина не справлялся.       - Ну я, вроде как, теперь сли-ишком много знаю. Примете в команду? - девушка оперла подбородок на выставленную руку и продолжила, - Да и ты звонил вроде как. Кстати, прости, что не смогла ответить сразу – отсыпалась.       Накатило ощущение, что она игралась, как кошка, с чувствами Грома, вцепившись зубами, по-хозяйски раскидывала кусочки в разные стороны.       - Ой Иго-орь, не драматизируй, господи. Такая драма-квин, не могу прям, - Гром в душе не ебал, кто такая эта «квин», но решил не вмешиваться, отвернувшись в стену, - Первый раз что ли? Выкрутитесь как-нибудь, а я потом и про вас репортаж сделаю. Если заслужите, конечно. Думаешь, я не понимаю, чего вы изначально добивались? Прослыть героями, но открою тебе секрет, - Пчелкина перестала улыбаться, - в этом городе нет героев. А если бы и были, то я узнала бы об этом первой.       Если честно, Игорю было плевать и на героев, и на позиции перед обществом, которые они с успехом просрали, и на бандитов с полицейскими вместе взятыми. За весь видеоролик ему хотелось узнать у Юли только одну вещь. Мужчина думал, что если ошибся и здесь, значит, все их отношения были ложью изначально. И этот цирк не имел никакой важности и веса.       - Волков обвинил меня в том, что полгода назад я, самолично, отправил тебя на верную смерть, когда попросил помочь в операции. Ладно, я никогда себе этого не прощу… - останавливаясь перед вопросом, Игорь все же вышел из тени, чтобы Юля могла увидеть его лицо, наполненное не сколько обидой, сколько знакомой ей не понаслышке печалью и удрученностью, - … но неужели и ты считаешь так же? Неужели всерьез считаешь меня убийцей?       Затянувшаяся пауза напрягала обоих. Но Пчелкина не была виновата в том, что ответить на вопрос Грома ей было нечем. Наконец, собравшись, она сказала, осмелев даже для того, чтобы встать и подойти к нему.       - Нет, я так не считаю.       Напряжение не спало.       - Тогда почему промолчала, Юль? Почему позволила ему обвинить меня в этом? – надрываясь, сдерживаясь на последнем издыхании, спросил Игорь.       - Потому что это была их минута свободы слова. И вмешиваться в нее я не имела права, - честно ответила девушка.       Гром отодвинулся, его будто обожгла аура стоящей рядом Юли. Он хотел ее обнять, почувствовать так опасно уходящую из-под ног почву, что может опереться в такое трудное время хоть на кого-то.       Но нет.       - Там тетя Лена просила тебя зайти, давно не видела, соскучилась. Ты сейчас, - голос дрогнул, - …свободнее, так что заскочи к ней на чашку чая.       Юля ободряюще захлопала глазами и уже хотела снова сделать шаг вперед, но Игорь вскинул ладонь в предупреждающем жесте, отшатываясь от журналистки в сторону двери.       - А мой номер ты забудь, пожалуйста.       Что-то у Майора внутри надломилось, и звон оглушил уши. Он почти выбежал на улицу, а когда вернулся в палатку, чуть успокоившись, Пчелкина разговаривала с Федором Ивановичем и остальными. Держалась уверенно, но при появлении Игоря уже не так смело. Кирилл то и дело озирался на нее, шипел и что-то едко комментировал Макарову на ухо. Тот не улыбался, но и прекращать не торопил.       - Мое упущение, нужно было сразу с вами со всеми обсудить прошедшее, - виновато сетовал Прокопенко, а заметив Игоря, погрустнел сильнее, - Разбежались тогда по углам, так ничего и не выяснив.       - Как там Ксюша, кстати? – Леша обратился к Юле, будто она что-то могла знать больше него самого. Девушка отреагировала весьма логично:       - Нормально, - Пчелкина пожала плечами.       - Ты ее тоже не видела? – Федор Иванович провел рукой по круглой лысеющей голове.       - Нет, откуда? Денис же ходил. Остальных не пустили.       - Он что-нибудь более конкретное, кроме как «Коржавина в норме» рассказывал? – Кирилл, поуспокоившись, включился в разговор, - девушка отрицательно помотала головой, - А он ее вообще видел? – внезапно спросил Гречкин, озираясь на всех.       - А что, есть основания не доверять вашему этому Денису? – искренне удивившись, Юля помахала головой, - Он же капитан, ваш как-никак.       Первым отреагировал блондин, дёргано хохотнув.       - Наш-то наш, да с говнецом оказался. Предал он нас, ему уже нельзя верить, и не понятно, можно ли было верить вообще, - и только после того, как сказал, до Майора дошло, что ляпнул больше, чем следовало. Да и кому? Той самой журналистке, что их подставила. Но Юля уже загорелась, ведя себя как можно дружелюбнее, чтобы узнать поподробнее, - То есть, я правильно понял, что мы в целом не располагаем достоверной информацией по поводу состояния ключевой фигуры этого сраного ограбления?       - Там все ключевые, Кирилл, - напомнил полковник, но его не слушали.       - Я спросил и имел в виду то, что сказал. Не нужно переиначивать мои слова. Все равно красноголовая все сольет, а хуже уже быть не может, - Юля фыркнула, сунув руки в тренч, пока Гречкин тонко намекал ей, что она тут лишняя, - Повторяю вопрос. Мы не знаем о самочувствии Ксении Борисовны ничего? Даже того, жива ли она вообще? Все верно?       Гром кивнул, и Кирилл резко взревел на все помещение.       - П и з д е ц! Этот день когда-нибудь блять закончится!       Игорь самым суровым взглядом посмотрел на Макарова и Юлю.       - Вы не проследили. Если с Коржавиной что-то случилось, а нам об этом ни сном, ни духом – пеняйте на себя. У вас была одна задача по приходу в здание – осмотреть всех заложников. Всех!       Леша виновато опустил голову, он и сам понимал, что это на их совести. Но Пчелкина, похоже, его мнение не разделяла.       - И где сейчас ваш предатель? – как бы почти ненавязчиво поинтересовалась девушка. Ее рука нашарила в кармане телефон, привычным движением сняв тот с блокировки.       Гром искоса смотрел на все это, пытаясь угадать намерения.       - Сбежал ночью при попытке транспортировки в изолятор временного содержания. Сегодня, - устало высказался Прокопенко.       Если бы наши мысли умели воспроизводить электричество или какие-либо заряды, то голова Пчелкиной бы уже полыхала – видать, на эмоциях, забыв, где находится, она, не скрываясь, что-то печатала в своем смартфоне.       Гром одним резким движением выхватил сотовый из рук Юли, глянул на вкладку с заметками и идущую сверху запись диктофона. Поднял глаза на янтарно-карие глаза девушки и, не отрываясь от них и не моргая, переломил новенькую модель айфона пополам. Девушка охнула, поднимая иронично выброшенные после действа обломки, со злостью обратившись к мужчине.       - С ума сошел! Там же вся моя работа! Придурошный! – кричала она.       Но Игорь не обращал на нее внимания. Пошел по своим делам – нужно было готовиться к пресс-конференции, нужно было рыть инфу. Скоро приедет новый программист. Осталось не так много времени, чтобы подготовится.       Кирилл, самодовольно улыбнувшись, вышел следом.              Толпа ревела и металась, стараясь откусить кусочек свежего мяса, но грубые черты лица Игоря сразу отталкивали их, а маньячий оскал Кирилла добавлял всей честной компашке не столько веса, сколько страха. Лающие журналисты тявкали, но нападать не решались. Прокопенко уверенно шел сзади, прикрывая тыл, и всё ещё сомневался в идее. Она держалась на хлипких сваях «а если бы, они должны, вроде как, наверное», и немного на сумасшествии и отчаянии Майоров.       Полковник нервничал, бросив попытки отговорить Игоря от затеи, подбадривая советами:       - Игорёк, мягче будь, мя-ягче, понимаешь, это же журналисты, к ним подход нужен, - дипломатично, считай, на пальцах, пояснял Федор Иванович, глядя куда-то за кулисы, где столпились телевизионщики.       - Я понял, - Игорь, конечно, не слушал, но сделал вид, что принял к сведению. Гречкин даже не пытался сделать вид, он просто разминал пальцы, поглядывая в электронный планшет, на всякий случай подключенный к экрану за стоящими на сцене кафедрами.       Сейчас модно было говорить: у нас есть тактика и мы ее придерживаемся, так вот у них вроде как была тактика, и они, если все будет хорошо, будут её придерживаться. Но пресс-конференции сами по себе похожи на мчащийся в никуда горящий поезд - никогда не знаешь, когда ебанёт.       Блондин наклонился к мужчине, перехватывая того за совершенно не подрагивающий рукав и сам как-то уверовал в то, что все получится:       - Вещать будем по очереди, как договаривались. Но если что-то пойдет не так, у тебя будет карт-бланш на все. Как у главного переговорщика.       - Почему не ты? - логично спросил Игорь, прокручивая в голове текст. С запоминаем у него были небольшие проблемы.       - Потому что не я заявлен у этих пидорасов как желанный объект. Гром, привыкай, что ты у нас теперь ключевая фигура. Только, если спросят, о чем вы разговариваете, не вздумай про наручники и возбуждение сказать, ладно?       Стоя за трибунами, Грома ослепляли вспышки камер, хаотично слепящие где-то поочереди и разом отовсюду. Он успел потерять из виду помещение, пока пытался прийти в себя.       - Всем добрый вечер, рады видеть вас на пресс-конференции. На ваши вопросы сегодня буду отвечать я, Майор подразделения ФСБ по антитеррору Гречкин Кирилл Всеволодович, и Майор управления МВД по г. Санкт-Петербургу Гром Игорь Константинович. Но для начала хотелось бы осветить новости последних событий, - достаточно ровно, Кирилл, держа марку, торговал ебалом на камеру, давая журналистам то, чего они так страстно желают - повод, - Мой коллега продолжит.       Гром неуклюже наклонился к микрофону, слегка скопировав манеры Гречкина, но на нём самом это смотрелось крайне чужеродно, поэтому он надел обратно свою шкуру - угрюмого, тяжёлого и неповоротливого копа - и стал читать подготовленный текст.       - По итогу прошедших двух с половиной суток с начала захвата террористами здания Печатного двора мы располагаем следующими данными. Нам известно, что всего заложников около сорока пяти с вычетом пятнадцати студентов, которые были выпущены. Среди них около двадцати человек персонал здания. По нашим данным, что получены путем непосредственного контакта с людьми, их общее состояние расценивается как удовлетворительное. Все заложники без признаков насилия, однако, стоит помнить, они по-прежнему находятся в ситуации, опасной для их жизни. И мы делаем все возможное.       Кто-то слишком показушно громко, для привлечения внимания, шепнул: «Ага, знаем мы их "все возможное". В гробу потом оказываемся после таких обещаний».       Игорь сжал кулак, лежащий на кафедре возле папочки с бумажками. Так и хотелось психануть, разорвать всю эту писанину да послать чертей туда, куда им самое место. Но Кирилл перехватил ситуацию.       - Следствие не понимает, чего именно хотят бандиты, так как при ведении переговоров никаких требований, кроме медицинской помощи и еды, они не высказывают. На предложенные нами варианты они так же отвечают отказом. На данном этапе идёт проработка личности управляющего ограблением Олега Волкова...       - Над своей бы лучше поработали!       Кинутая напрямую в говоривших реплика показала, что тянуть нельзя.       - Прошу, мы готовы выслушать ваши вопросы, если таковые имеются, - Гречкин был завистливо спокоен и учтив, однако знавшие его люди прекрасно уловили в голосе весь яд и презрение к окружающим.       В зале тут же образовался частокол рук. Пока что все шло более или менее так, как они и рассчитывали.       - Вот вы, пожалуйста, - блондин наугад ткнул в какую-то девушку с толстыми круглыми линзами.       - Спасибо. Областная газета "Русский север". Подскажите пожалуйста, какого сейчас состояние тех детей, которых удалось спасти? Правда ли что им требуется психологическая помощь?       Гречкин уже открыл рот, чтобы ответить, но Гром опередил.       - Их состояние, с учётом перенесенных переживаний, конечно, требует помощи. А вы попробуйте в запертом с десятками вооруженных бандитов в здании двое суток просидеть, как думаете, что с вами будет? Детям оказывается помощь, а самое главное они сейчас в безопасности, с родителями.       Девушка удовлетворенно кивнула, присаживаясь, а Кирилл уже обратился к следующему. Молодой человек в жилетке поверх наглухо застегнутой синей рубашки поднялся с места, и по искрам в глазах и ухмылке, на сцене сразу заподозрили неладное.       - Независимый интернет-журнал «Моська». Как вы прокомментируете последнее видео, что было заснято в стенах Двора и в последующем выложено на Ютуб-канале бывшим корреспондентом государственного телеканала?       - А что именно вы бы хотели услышать? – холодно ответил Кирилл. Еле заметный выбившийся из уложенной прически локон спадал на его лицо, чуть прикрывая крохотную мороженку на скуле.       - Конкретно мое издательство интересуется тем, как вас и Майора Грома до сих пор не сняли с должности руководящих операцией. Разве доказательств, представленных на записи, не достаточно для отстранения? Террористы предстают перед нами в более великодушном свете, знаете ли.       Гром отреагировал молниеносно, но его прыть с желанием все же излить парочку нецензурных слов в сторону парня была осаждена Федором Ивановичем, вышедшим к ребятам.       - Насколько мне известно, Кирилл Всеволодович по-прежнему является наиболее компетентным и востребованным специалистом в данной области. Игорь Константинович посвятил своей службе всю жизнь, выследив и поймав одного из самых опасных убийц в городе практически в одиночку. Не знаю, как вам и вашему издательству, но Федеральная Служба Безопасности и я, в том числе, не смеем сомневаться ни в толике их участия. И остальных прошу забыть об отстранении Майоров. Пока их значки при них, все, что говорят террористы, не имеет никакого значения.       Речь вышла грандиозная. Будь другая ситуация, черт, Игорь бы расплакался. Возможно. Но сейчас он только повернул голову, чтобы кивнуть в знак признательности. Окаменевшие от растущего напряжения мышцы начало сводить, но нужно было продолжать. Сейчас начнется самое интересное.       - Кстати о великодушии, - Кирилл встряхнул запястьем с часами, - Мы не могли не обратить внимание на личность Олега Волкова, так почтительно вами упомянутого в своем вопросе и комментарии. И в виду того, что удалось узнать, мы так же задаемся неутешительными прогнозами – какой аспект пугает сильнее: его способность к наглому вранью или то, что человек с таким прошлым, смеет упрекать других в жестокости и варварстве.       Зал зашумел, зашептал, зашушукался – буквально ожил под восторжествующими нотками величия.       - Вы не могли бы рассказать об этом поподробнее! - выкрикнул кто-то из угла. Голос подхватили десятки остальных, наполняющих всеобщим азартом перед будущими заголовками статей и газет.       Игорь выдохнул: «Клюнули». Дело за малым.       Информационная доска ожила, на ней бородатый темноволосый мужчина в песочного цвета военной форме с нагрудными жетонами смотрел на присутствующих. Все сразу узнали, что на фото Волков. Взяв интерактивную указку, блондин кивнул Грому, чтобы тот продолжал, а сам стал руководить представлением.       - Волков Олег Давидович, одна тысяча девятьсот восемьдесят пятого года рождения. С отличием окончил суворовское училище. Несколько лет назад был призван на службу по контракту, в связи с чем попал на войну в Сирию. И вот тут начинается самое интересное.       Игорь молился, чтобы голос не подвел, а ещё, чтобы не оказалось так, что кто-то по чистой случайности, мог знать настоящее дело Олега, а не их вымученную, напридуманную версию.       «Нельзя с ними по-честному, они по закону не понимают», - твердил Прокопенко Игорь, а тот все отнекивался.       «Так и чем же мы тогда лучше? - недоумевал Федор Иванович, - Игорёк, мы же ведь для того и нужны, чтобы бороться с ними, а не становится похожими».       «Если не поддерживаете, то хотя бы не мешайте», - грубо осадил мужчина. Он искренне не понимал, чем они с Кириллом заслужили такого сравнения. Поэтому был крайне обижен.       - Во время спецоперации по освобождению захваченных территорий, руководя подразделением, Олег Давидович отдавал приказы о полном расстреле всех, кто окажет хоть какое-то сопротивление. Международный пакт о защите гражданского населения во время военных действий не соблюдался, мирное население подверглось нападению. Более того, он и ещё десятки его подчинённых разграбляли и без того обедневшие деревушки, в которых находились в том числе старики и дети, не брезговали насилием в отношении женщин. Кирилл листал слайды, «обнажая» грехи террориста, а Игорь достаточно монотонно зачитывал выдуманные ими бумажки. Перед глазами людей сменялись якобы архивные документы и оригинальные снимки Олега со времён службы.       - Волков также возглавлял штурм на вооруженный картель сирийцев, перевозивших пленных русских пограничников и офицеров нашей армии. Из мясорубки, которую устроил Олег, выжило всего пара человек. Остальные пали в качестве пушечного мяса.       - Мы не будем задавать террористам ответные провокационные вопросы, потому что понимаем, что у вас их не меньше. Наша задача состояла в том, чтобы показать истинное лицо человека, которым вы, - Гречкин едко взглянул на респондента «Моськи», - гордились пять минут назад. Наша пресс-конференция окончена. Спасибо.       Для пущего пафоса не хватало бросить микрофон, но, к сожалению, у Майоров их не было. Так что блондин обошёлся тяжёлым шагом, удаляющимся за кулисы. Гром последовал за ним, закрываясь рукой от назойливых вспышек.

Хазин.

      - Алеппо недоволен тем, что Майор решился на возвращение Титова в здание, - сухо констатировала факт Нина, чистя свой автомат.       - Алеппо может пойти нахуй, - не поднимая взгляда на подругу, отозвалась Катя.       Они сидели на подмостке, следили за тем, чтобы каждый из командированных к станкам заложников, качественно выполнял свою работу, печатая им деньги.       - Этот план был для меня, - вдруг тихо прошептала Левковская и, проследив за сведёнными к переносице бровями Лебядкиной, пояснила, - Майор ведь говорил с Алеппо, так? Я была там. Алеппо сказал, что если он сейчас провернёт это дело, мы не сможем повторить его ещё раз. Я задумалась. Зачем? Потом, когда Алеппо передавал Амстеру благую весть, он упомянул название. План Богота.       - И? - все ещё не понимаю к чему клонит подруга, переспросила Катя.       - Однажды я сказала Майору, что после всего этого хочу рвануть в Колумбию, потому что мой парень... ну который погиб в перестрелке у банка... он очень любил сериал «Нарко». В общем, я типа хотела исполнить его мечту.       - Почему именно для тебя? Думаешь, Майор решил, что у тебя у одной среди нас есть риск попасть в тюрьму?       - Думаю, это из-за моей импульсивности. Вспомни первые часы. Я чуть не убила тех ментов. Что бы мне помешало броситься к ним? Может быть, пережила бы перекрестный огонь и меня бы повязали...       - История в рот ебала сослагательные наклонения, - умно изрекла Катя, - Так что не парься. Ты сейчас с нами, с нами и сбежишь.       Они продолжили сидеть в молчании. Изначально у них плохо выходило быть не то чтобы подругами, даже просто сокомандниками. Терпеть друг друга две безусловно сильные и яркие личности не могли. Нина делила комнату с Марго. Катя с Максом. Их пути в коттедже в дни подготовки не пересеклись даже на бытовом уровне. Но они все равно умудрялись закатывать скандалы на пустом месте. До тех пор, пока Нина не пришла в комнату к девчонкам, после того, как всегда хмурая Марго попросила заглянуть вечерком, якобы по какому-то делу.       - Хули ты тут делаешь? - с порога буркнула Нина, стоило ей только открыть дверь и увидеть перед собой лицо вечной соперницы.       - Не к тебе пришла, - грубо ответила Катя и, толкнув Левковскую плечом, прошла в комнату, нагло падая на кровать Нины.       Две пары глаз уставились на роющуюся в груде вещей на полу Марго.       - Сегодня днём мы с Майором ездили в город, устанавливали технику в его логове. На обратном пути получилось заскочить в магаз, и вот, - девушка, наконец, поднялась и продемонстрировала Нине и Кате две бутылки водки.       - Предлагаешь словить белку? - искренне удившись, предположила Катя.       - Предлагаю напиться. Это тим билдинг по-русски, - мудро изрекла Марго, попутно доставая скудную закуску и две литровых бутылки спрайта.       - Тебе Майор ничего не сказал по этому поводу? - удивилась Нина, присаживаясь на свою кровать так, чтобы их локти с Лебядкиной не соприкасались.       - Майор удивительное создание. Попросил, только чтобы не было ничего, изменяющего сознание. Я хуй знает, че он в своей жизни успел попробовать, но видимо водка для него все равно, что березовый сок, - Марго уже распечатывала бутылки, попутно роясь в шкафах в поисках хоть чего-то, отдаленно напоминавшего стопки.       Первые несколько раундов шли с трудом. Нина с Марго кривились, Кате водка заходила легко, но она не упускала ни одной малейшей возможности съязвить в сторону Левковской. Но вместе с алкогольным опьянением приходит и почти братская любовь. В какой-то момент все три девушки оказались на полу, болтая ни о чем и обо всем одновременно. Даже самые острые темы сглаживались, стоило отполировать вопрос водкой.       - Ты спишь с Мадридом, - как будто бы даже не задавая вопрос, а именно утверждая, вдруг выпалила Катя.       - А тебя это как ебет? - Нина начинала заводиться, но, как уже сказано выше, нет ничего надежнее решения давних споров, чем решать их под шафе. По крайней мере, для этих девушек.       - Меня ебет то, что меня никто не ебет, - почти грустно заметила Катя. В любой другой ситуации она бы уже вцепилась с Ниной в долгую перепалку, которая с большой долей вероятности закончилась бы дракой.       - А как же Амстр...стрб... амсссс, - уже не формулируя мысли четко, попыталась задать вопрос Марго.       - А Амстсс...ааа. Сука! Пидора этого кудрявого, блять выбрал себе имечко...       - Сама подсказала, - хрюкнув, заржала Нина.       - Короче, его тоже никто не ебет, - угорая, закончила свою мысль Катя.       - Так он это... того этого.. ну это самое? - для этой простой реплики Марго понадобилось две минуты времени.       - Так! Марго больше не наливать! - уже плача от смеха, комментировала ситуацию Нина.       Их вечеринка закончилась где-то под утро, за окном светало, а Марго валялась в отключке ещё с ночи. Если бы Катю попросили сказать, когда именно в их отношениях случился переломный момент, она бы сказала, что их было три. Первый - это когда они с Левковской тащили сопротивляющуюся Марго на кровать. Она поняла, что Нина на самом деле девчонка мировая, готова прийти на помощь и вообще довольно сильная физически. Катю шатало как камыш, а Нина после литра водки была как штык, ну, по крайней мере, в пьяной ретроспективе подруги, возможно, со стороны трезвого человека Нину мотало фрегатом во время шторма.       Второй момент их зарождающейся дружбы был самым прозаичным из всех. Нина, абсолютно не брезгуя, держала Катины волосы, когда последняя с чувством блевала в общем сортире коттеджа. И ужасно неправдоподобно оправдывала их перед вышедшим на шум Майором.       - Макао, кажется, отравилась этими сосисками с ужина, - косые глаза, алые щеки и заплетающийся язык Левковской подтверждали каждое её слово. Сосиски действительно были просрочены. И накачены чистым спиртом.       - Я рад, что план Сеула сработал, - сказал Майор хриплым ото сна голосом, - Френдс ху дринк тугезе стей тугезе, - пояснил мужчина, увидев непонимающий взгляд Нины, который от пояснения, кстати, не прояснился.       - Чего? - спросила та, все ещё сжимая в руках длинные каштановые волосы подруги, корчившейся в блевотных судорогах.       - Буду проверять срок годности на продукции, говорю. Дважды, - заверил её Майор и поплёлся обратно в комнату, напоследок бросив, - Постарайтесь не проспать утреннюю тренировку.       Третьим моментом был утренний перекур на крыльце коттеджа. Уже протрезвевшая от ночных приключений Катя и пришедшая в себя после лицезрения Катиных мук Нина, кутались в уютные пледы и дымили свистнутыми из комнаты Лебядкиной сигаретами Макса.       - Нет, ну серьезно? Ты чем думаешь вообще? Он же молоденький совсем, в очечках этих странных, зелёный такой, невинный, - вслух пустилась в размышления Катя.       - Без понятия. Я и сама не хочу его сердце почем зря разбивать. Но... - предполагаемые пьяные ночные откровения случились утром на почти трезвую голову, - У меня парня застрелили при попытке ограбления. Я с ним была. Не могу отделаться от ощущения, что я сама виновата. Я двоих ментов на том деле с ужаса и зла положила. Я эту жизнь доживала, когда меня Майор подобрал. А тут он… такой весь чистый, добрый, искрений... Я и не думала, что такой парень взглянет на меня. Ну, я знаю, что красивая, но внутри-то одна гниль. А он взглянул. И я просто из эгоизма на это повелась. Сама теперь хуй знает, чего с этим делать.       Катя молчала. Это было в новинку. Наверное, редкий человек не отшатнётся в испуге, когда тебе сообщают подобный факт из биографии, но Катя просто стояла и молчала. А потом сделала самую иррациональную, неправильную в сознании Нины, вещь. Подошла и обняла Левковскую.       - Нам всем нужно, чтобы нас любили, - шепнула она той на ухо, - Просто, попытайся полюбить в ответ.       Нина заплакала. Она хотела высказать этими слезами все: и боль потери, и страх неизвестности, и ужас от того, что, если она вновь полюбит, у неё также жестоко и резко эту самую любовь отберут. Но слова не шли. Поэтому она просто сжала Катю в ответных объятиях и уткнулась носом ей в плечо. Они простояли так, наверное, минут десять. Обоим было тепло и уютно. Когда пришло время сворачиваться и плестись в свои комнаты отсыпаться, Катя вдруг подала голос.       - Твои сопли на моем плече! - констатировала неприятный для себя факт Лебядкина.       - Ты блеванула мне на тапку! – засмеявшись, наигранно возмутилась Нина.       - Это как скрепить дружбу кровью... - начала одна.       - Только другими жидкостями, - продолжила за неё другая. Пустынный задний двор коттеджа наполнился смехом.              - Иногда мне кажется, что я не смогу с вами отсюда выбраться, - вдруг сказала Гавана, отложив свой многострадальный автомат и начав теребить маску, чтобы хоть чём-то занять руки.       - Выберешься! Вместе выберемся, покажешь мне Боготу, «нарко» я тебе не обещаю, но «водко» можем устроить, - попыталась приободрить её Макао, как обычно улыбаясь искренне, и в утешающем жесте положила руку подруге на предплечье.       В цех залетел Амстердам. Его воодушевлённое, счастливое после новости о побеге Дениса, лицо было скрыто под маской волнения и тревоги.       - Макао, там Сеул какой-то треш на Алеппо в сети нарыла, Бостон побежал угрожать ему с винтовкой, - протараторил он.       Гавана обеспокоено посмотрела на подругу и, ласково положив свою ладонь поверх ее, сказала:       - Беги разбирайся с нашей ясельной группой, я тут подежурю. Крикните еще какого-нибудь одного бесполезного мужика сюда, хотя бы для вида, и я тоже к вам присоединюсь. Нам скоро ворота для Дениски открывать.       - Спасибо! - благодарно выдохнула Макао и унеслась вслед за Амстером.       Гавана смотрела на удаляющиеся спины товарищей и надеялась, что увидит их счастливые лица, когда они все выберутся отсюда.              

В это же время…

      -Су-ука! Мразота, я тебя сейчас...       - Бостон, стой...       - Да что...       - Блять!       Четыре голоса разрезали помещение. Первый разъярённый - Бостон. Второй взволнованно-успокаивающий - Сидней. Третий возмущённый - Алеппо. Четвёртый... шок и ужас - Серёжа. Ни один голос не закончил свою реплику, удар приклада о голову Олега в одночасье остановил поток криков. Все замолчали.       Бостон, будучи врачом в прошлом и одним из самых собранных и сильных преступников в настоящем, мог с легкостью проломить череп Алеппо в нужном месте. Не осталось бы шанса, не осталось бы их управляющего. Что помешало мужчине: гнев, застилающий глаза, или желание услышать хоть какое-то оправдание?       -Ты мра-азь! Альтруист хуев, защитник. Ты мне про какую справедливость, сука, плёл?! Отсутствие жертв, патроны для защиты! Ублюдок! - голос Бостона вновь поднимался угрожающим крещендо. Где-то здесь Алеппо должен был выкрикнуть: «Что блять такое происходит?!». Но он все ещё был оглушён ударом, рука лежала на затылке и прикрывала чуть кровоточащий шрам.       Сидней, правильно расценив расклад сил: бушующий Бостон и раненный Алеппо, понял, что без его вмешательства сейчас произойдёт ещё один акт насилия среди сокомандников.       Алеппо поднял голову, но был не в состоянии задать логичный вопрос о подведении товарища, поэтому Сидней сделал свой ход.       -Сеул вышла в сеть, это видео крутят по всем федеральным каналам. Она не знала с кем поделиться, а мы с Бостоном проходили мимо. Пока об этом никто не знает, но я покажу его всем, если у тебя не найдётся должного объяснения, - Сидней протянул крохотный планшет, принадлежавший Марго, благодаря которому она до сих пор с успехом глушила все попытки внешней службы безопасности пробиться во дворец. На экране загорелся репортаж.       Когда репортёр перешёл к другим новостям, Сидней взял планшет обратно и сунул его во внутренний карман. За время трехминутного ролика Алеппо успел прийти в себя, но по-прежнему молчал. В дверях стояли Макао и Амстер, прилетевшие на крики из кабинета Главного. Большая часть ролика была ими услышана.       -Ублюдок слишком гордый, чтоб ждать от него каких-то пояснений. Нужно звонить Майору, - первой прокомментировала ситуацию Макао.       -Нахуй Майора... - начал было Бостон, но его привлёк нездоровый смех, доносившийся из Сережиных уст.       -Олег, ты пиздец! - улыбаясь во все тридцать два, выдал Разумовский, - Ты вообще кто?! Урод блять, мне срочно нужен душ, - он повернулся в сторону ребят, не спуская с лица весело-угрожающего оскала, - Хочу смыть с себя прикосновения этого отморозка, - увидев непонимающие лица грабителей, он поспешил пояснить, - Вы не знаете? Мы с вашим Хозяином ебались. В любви мне признавался даже... А вас когда-нибудь ебал конченный садист и убийца? - как будто искреннее поинтересовался Сергей.       Команда перевела взгляд на своего вожака. Олег медленно, насколько позволял недавний удар по затылку, поднялся со своего места и спокойно сказал:       - Выйдем.       Это послужило спусковым крючком для только что начавшего успокаиваться Бостона, его глаза были красными, но не от слез, а от желания причинять боль. Для экс-врача - этот порыв был новым, но таким искренним.       -Боишься, что твоя зазноба узнает нечто большее?       -Мне похуй, - голос был бесстрастным, сомневаться в этом утверждении никто не собирался, - Он уже услышал достаточно. Мне насрать, что вы думаете обо мне, и я не буду оправдываться. Хотите - звоните Майору, но смысл? Вы уже мне не доверяете. Нужно решить другой вопрос. Касательно нашей операции. Я не собираюсь посвящать заложника в детали.       -Заложника! - все ещё заливающийся в приступе неконтролируемого хохота, выдавил Разумовский, - Сука, как смешно! - парню определённо точно нужна была помощь психолога, а лучше – психиатра, но взамен он получил дуло, направленное в лоб. Бостон дрожащими руками направил пистолет в сторону Серёжи.       -Страшно тебе? - угрожающе обратился он к Олегу, -Тебе страшно?! Сука, отвечай! Если сейчас же нам все не расскажешь, я этого пацана нахуй завалю.       -Рука не дрогнет? - равнодушно задал вопрос Олег, - Она уже дрожит.       -У тебя не дрогнула сделать все то, о чем они говорят... - Бостон надломился. Он был едким, ехидным, строптивым. Но все, чего он хотел в своей жизни - это помогать людям. Илья, в самой своей сути, не мог принять тот факт, что ему приходится подчиняться садисту. Убивать парня, в надежде причинить ответную боль командиру, он не собирался. Хотел напугать, отомстить на эмоциональном уровне, развести на диалог и хоть какие-то оправдания. Убить Олега он не в состоянии - не позволят товарищи, Майор, да и сам Алеппо... наверное. Он начал опускать свой кольт.       -Ты спрашивал, страшно ли мне? Нет, - отточенным движением Волков вытащил пистолет из кобуры и резко направил его на Разумовского, - Чего ты добиваешься? Если вы верите всему этому бреду из телефона, то поверите и в мои намерения. Как думаете, будет ли меня мучать совесть, пристрели я его сейчас? Будет ли мне сниться эта смерть до конца жизни? Я и так ни разу не спал спокойно с тех самых пор, как пришёл с войны. Хочешь правды - звони Майору. Я не буду оправдываться перед тобой, щенок.       Алеппо был холоден, сдержан и всем своим видом выражал враждебный настрой. Дуло пистолета по-прежнему упиралось в грудь Разумовского, который уже перестал смеяться, на лице застыла лишь тень минувшей улыбки. Он тешил себя надеждой, что Олег с ним так не поступит, но знал ли он настоящего Олега? Или был знаком лишь с версией PG-13? Увидеть расширенный режиссёрский вариант со сценами убийств и насилия он боялся. Но сомнений в том, что такой существует, у Серёжи не оставалось.       -Тронешь заложника, и весь план полетит к чертям, - пытаясь вести себя дипломатично, опасаясь того, что палец на курке дрогнет, напомнил Сидней.       -Тогда забери своего психа отсюда и уебывай. Нам через несколько часов ворота открывать.       Сидней мягко положил ладонь на плечо своего парня. Бостон встрепенулся, будто бы отбрасывая нахлынувшее на него оцепенение. Взгляд затравленно болтался от пистолета Волкова до обезумевшего рыжика за его столом.       - Я его с ним не оставлю, - твёрдо высказался Илья.       - Ты его сам только что чуть не завалил. Он будет здесь, - парировал Олег.       - Я не возьму на себя жертв, - не успокаивался Третьяков.       - Тогда пиздуй уже отсюда.       Сидней потянул Илью к выходу, Макао закрыла за ними дверь. У Олега немного отлегло, его команда продолжала верить в то, что внутри миссии он никого не убьёт. Хотя бы в его лояльности к Майору не сомневались. Значит, отрубив одну голову, полицейские не дотянулись до второй. Хазину оставили его авторитет.       -Выстрелишь? - то ли с горечью, то ли с надеждой в голосе привлёк к себе внимание Сергей. Он все ещё сидел в кресле, все ещё под прицелом военного.       -Выстрелю. И не раз. Когда все закончится, чтоб ни у одной мрази не возникло идеи, что ты был со мной заодно.       - Чего?       -Ты обещал опубликовать мои фотки. Как думаешь, кто первый кинется судить о том, какие отношения нас связывали? Как быстро ты слил мне все пароли и явки на здание, чтобы облегчить работу?       Серёжа опешил. В своём искреннем порыве задеть Олега, он ни секунды не думал о том, что может подставить в том числе и себя.       - Олег…       -Поспи, родной, - не спуская с прицела Разумовского, Олег перегнулся через стол и щадяще приложил его пистолетом в районе виска. Не убил, но вырубил. Начало тяжким телесным, которые станут Сережиными алиби, положено.              Время неумолимо подходило к десяти часам вечера. Здание погружалось в томящую тишину неумолимой тревоги. Амстердам грыз ногти, неотрывно глядя на бездушный коммутатор. Будто отведи он взгляд – Майор не позвонит. И Титов не вернется.       - Все будет, Макс, все будет хорошо, - успокаивающим тоном твердила Макао. Но в слова подруги было страшно верить. А что если нет? Денис уже где-то там, так близко, как не был никогда все эти годы. А между ними кордон из отрядов специально обученных омоновцев, щитов и бронетехники. Титов может быть на расстоянии вытянутой руки, как одна из шальных пуль прошьет его тело. Макс вздрогнул, думать об этом сейчас означало допускать вероятность, что они больше не встретятся. Не в этой жизни.       - Конечно, все будет хорошо. А если не будет хорошо, то будет отлично, - натужно храбрясь, улыбнулся Кольцов.       Коммутатор подал признаки жизни, при всей ожидаемости, весьма неожиданно. Кольцов чуть было не выронил винтовку, но, вовремя спохватившись, схватил телефон, ожидая услышать как всегда раздраженный голос Майора. Но то был Денис. Его Денис!       - Ну что еблан, готов пустить в свой дом? Чур, я петь тебе серенады под окном не собираюсь, - голос был тусклым, как будто Майор установил связь между голубками старым дедовским методом. Приложил трубки динамиками друг к другу.       - Да ты сам еблан. Конечно, готов, Дениска! – так нежно ответил широко улыбающийся Максим. По щеке потекла одинокая слеза. Он давно не был так счастлив.       - Тогда на счет десять. Раз, - начал Денис, но Максим уже бросил трубку, со скоростью ветра спускаясь в холл.       - Денис у здания! Открывайте дверь, быстро, сука, открывайте дверь! – орал он на все стороны, попутно хватая и обнимая не то заложников, не то товарищей.       Дежуривший все это время у пульта управления Сидней расплылся в улыбке, тут же перенимая настрой брата и без лишних слов нажимая на кнопку. Загудели какие-то механизмы, дверь с шумом начала подниматься. Взволнованные неожиданностью событий заложники повыскакивали с мест.       - А ну-ка все сели обратно, блять! – заорала Гавана, уверено тыча в их сторону своим объемным калашом. Угроза была минимальная, один ствол против, почти, двадцати людей. Но Нину слушались то ли за взрывной характер, то ли в знак благодарности. Пока за ними следила Нина – за ними не следил Алеппо.       Амстердам, Бостон, Сидней и Макао встали в один ряд, попутно натягивая на лица маски. Их взору медленно открывалась улица. И это было прекрасно. Вечерний питерский воздух, дыхнувший в них своей свежестью, завораживал. Они молчали, но каждый понял каждого. Им всем хотелось рвануть в эту манящую приближающуюся ночь.       Счет, который мысленно вел Макс, сошел на ноль. Но ничего не происходило, кроме, пожалуй, явно оживившихся ментов. Переполох, который был наведен неожиданным открытием дверей Двора, казался феноменальным. Но точно никак не сравнимым с буйством толпы, рьяно бьющейся с росгвардией, где-то на периферии событий. Несущийся в сторону здания полицейский мотоцикл Макс сначала принял за крайне тупую попытку ментов снова вломиться в здание. Чего они ожидают? Залететь на огонек? Они автоматы в их руках видели? Но сложить два и два Кольцову быстро помогли сама полиция, начав палить прямо по колесам того неопознанного объекта. - Это Денис! Черт возьми, это он! – возопил Макс, бросаясь прямо под выстрелы.       Товарищи бросились за ним. Их главное правило, не стрелять по людям, на данном этапе нарушено не было. Но все готовы были мстить друг за друга. Попади в Титова - прилетит в черепушку от Макса. Задень Кольцова – не выдержит Шустов. За своего парня тут же отомстит Третьяков, а Лебядкина без лишних причин, исключительно на природном энтузиазме, начнет валить всех подряд. Космонавты пускали меткие синхронные очереди из мчащихся в голову террористам пуль. Все резко превратилось в один слепящий заряд грома, ударяя по голове. Шины байка ревели подобно обозленным быкам. Титов перестал дышать, а шлем сдавил голову, мешая сосредоточится. Нужно было проехать всего ничего – метров сто пятьдесят, максимум – двести, но черт, еще никогда прямой путь не был так долог, не без преувеличения труден и желанен.       Холл здания заливался желтым светом. Люди в красном, повыскакивая из укрытий, отбивались не на жизнь, а на смерть. Их шанс – это малюсенькая надежда на то, что слепящий встречный огонь спутает карты тренированным бойцам Мусаевой, что без Командира окажутся бесполезными кусками в брониках.       Люди – посторонние, безучастные, равнодушные даже к собственным жизням люди – прорывали оцепление, чтобы прокричать слова… Поддержки? Или обозления? Денис так и не понял, но, пока это играло им на руку, готов был расцеловать каждого, кто мешал ментам. Башню сорвало, когда до Двора осталось не больше пятидесяти метров. Двое высоких мужиков по обе стороны от дверей, в идеалистической синхронизации заряжали автоматами в воздух.       «Сука, Кольцов, блять…» - подумал Денис. И…       И оказался на скользком мраморном полу, оставив горящими от скорости колесами длинный черный след тормозов. Байк мотнуло задом, поэтому парень чуть не свалился, но успел встать на ноги, к хуям забив на железного скакуна, оставленного лежать на полу. Двери с шумом, но закрывались, а бандиты потихоньку возвращались обратно, со скоростью света успевая менять патронники в автоматах между секундными передышками. Когда прозвучал характерный системе безопасности щелчок внутренних замков, все замерли.       Титов выпрямился, пока люди в масках неспешно окружали его, и развел руки в стороны, стаскивая с потной головы шлем и швыряя тот куда-то в угол. Глаза бешено метались по помещению в поисках чего-то… кого-то знакомого.       - Сука, Кольцов блять! Ты где, еблан конченный! Я зря приперся что ли?! – Денис обезумел. Он кидался на всех, кто примерно попадал под комплекцию бывшего, но те лишь в испуге отшатывались. Потом он все-таки заметил, как один из них держится сначала за голову, а потом и вовсе неровными, пошатывающимися шагами уходит куда-то, подальше от всего происходящего. Тут посрывало последние гайки, - А ты чо, обиделся!? Нет, ты вернись-вернись!       Где-то в углу чуть дерганный женский голос произнес кому-то на ухо:       - И вот этого ебаната мы спасали? Господи, это того вообще стоило?       Максим просто не верил, что у них получилось. Что у него в кои-то веки хоть что-то да получилось. Криво смеясь, не в силах выдавить из себя даже самую второсортную шутку, он подошел к своему драгоценному ненаглядному. Титов выглядел просто охуенно сексуально и величественно, даже в таком заебанном виде: дышал, как после хорошего секса, смотрел нагло даже с высоты своего невысокого роста.       Не последнее, но уж точно не первое, что он ожидал для их встречи – это звонкая, хлесткая пощечина. Кто-то охнул. Щека тут же побагровела, скрашивая желтые бакенбарды и бороду.       - Если ты меня сейчас же не поцелуешь, я тебе еще раз въебу! – прозвучало настолько угрожающе, что Кольцов был не силах больше сдерживаться.       Их губы, желаннее, вкуснее всего на свете, соприкоснулись под гул окруживших сокомандников. Денис жалел, что у него не хватает сил, чтобы сократить расстояние между ними до нанометра, чтобы притянуть к себе так крепко, так близко, навсегда и точка. У него нет, но у Макса хватило – он обнимал Титова, обхватив одной рукой за тонкую поясницу в хорошо сидевшей форме, а второй за худющие острые плечи. Их языки переплетались, а зубы стукали друг о дружку. От губ не осталось ничего, кроме обкусанной до изнурения кожи.       - Бля, ты такой… - перехватывало дыхалку у Амстера, - …такой бляха… я бы тебя прямо тут трахнул!       - Сука, только попробуй! – Макао засмеялась, совершенно беззлобно напоминая действующим лицам о присутствии посторонних.       В холле зашевелились заложники, окончательно переставшие улавливать смысл происходящего, однако одному особенно смелому хую показалось забавным тоже отпустить, но уже более едкий комментарий.       - Фу, мало того, что террористы, так еще и гомики.       - А я смотрю, ты очень храбрый, - Амстердам тут же подорвался, нехотя покидая на короткое время окружение Дениса, - К твоему сведению, у гомика есть ствол! И не один! Сейчас я приложу его к твоему виску, нарисовав новую картину. Хочешь знать, как она будет называться? Свежие мозги на стене, холст, блять, масло. Так что захлопнись, паскуда гомофобная, иначе я за себя не ручаюсь.       Вальяжно, словно шествуя к своему трону, Денис оказался рядом, кладя тонкое запястье на плечо мужчины.       - Не горячись, милый. Пусть еще поживет немножко. Я думаю, - парень очень зло посмотрел на говорившего, - он все понял. Ты ведь понял?! – Денис быстро входил в новую роль, так сказать, быстро схватывал на лету.       - Дд-да, да, я все понял, - тут же заикаясь промямлил заложник, поднимая руки в жесте «сдаюсь».       - Ты смотри… - Максим не успел договорить очередную угрозу в адрес прыткого мужичка, как со стороны раздался глухой хлопок – звук оседающего на пол тела, сопровождаемый характерным «блять!».       Все резко обернулись для того, чтобы увидеть, как скатившийся по стене Третьяков с гримасой боли, озарившей его лицо, прижимал ладонь к плечу. Быстро багровеющую ладонь.       - Бостон! - вскрикнул Шустов, тут же опускаясь на пол рядом с парнем. Руки мужчины дрожали, но он уверенно сжимал кровоточащую рану.       - Блять, даже врача не позовешь, - тускло отозвался Третьяков, сквозь боль и сжатые зубы.       - Бостона наверх. Быстро, - команда поступила откуда-то сверху. Холодным заебаным голосом. Алеппо стоял на верхних ступенях лестницы, ведущей в рабочие помещения.       Быстро скооперировавшись, Амстердам с Мадридом тут же аккуратно подхватили трясущееся в мелкой судороге тело Ильи и потащили в общую комнату. Комнату, где стоял коммутатор и время от времени, когда был не в кабинете с Разумовским, обитал Олег. Шустов был в ужасе, поэтому просто бежал рядом, попутно нашептывая в ухо молодого человека слова утешения. Титов, зачем-то подобрав ранее отброшенный мотоциклетный шлем, рванул вслед за командой. Он все ещё был чужим в этом здании, поэтому единственным своим путем выбрал следовать за Максом. В последний раз он был здесь на птичьих правах, видя в каждом стволе и скрытом под маской лице угрозу. Было странно осознавать, что сейчас угроза – это он сам.       - На стол его, - приказал Алеппо, вываливая в рядом стоящее кресло все содержимое аптечки, - Врача подстрелили, какой еблан додумался пустить Бостона под пули? – все еще спокойным и ровным тоном спросил Олег.       - Я сам пошел, - прохрипел Третьяков.       Шустов стоял в углу, закрывая глаза от накатывающей паники. Приложив ладони к лицу, он пытался привести себя в чувства, но пока получалось только размазывать кровь Ильи по щекам. В комнату влетела Гавана, тут же отталкивая Амстердама от тела Бостона.       - Я не врач, но быстро учусь. Говори, что нужно делать, - Нина и в правду выглядела наиболее собранной из всей компашки.       - Рука не дрогнет? – ухмыльнулся Илья, глядя тем временем на Олега, отзеркаливая реплику последнего, сказанную ранее.       - Могу только случайно отрезать тебе яйца, если не прекратишь пиздеть, - нашлась с ответом Левковская, ловко выуживая из аптечки все, по её мнению, необходимое. Оба прекрасно понимали, что достать пулю из плеча товарища Гавана была не в состоянии, но оказать первую помощь ей было под силу. Что она и начала делать под тяжелым взглядом всей команды и руководящими, но ужасно вялыми указаниями Ильи.       Все молча глядели на развернувшуюся перед ними сцену. Амстердам меньше всего на свете желавший сейчас оставлять Дениса, тем не мене, пересилил себя и подошел к брату.       - Он выкарабкается. Вот увидишь, ещё на двойное свидание сходим, - попытался приободрить тот Шустова.       - В тюрьме? – вдруг едко отозвался Алеппо.       - Тебя-то блять кто спрашивал? Сделай одолжение, свали в туман и подумай о детишках, которых в Сирии пачками мочил. Может, хоть о чем-то в своей жизни пожалеешь, – устало попросил Макс.       - Знаешь, я о многом жалею, в особенности о решении пригласить тебя в команду, - отрезал Олег, становясь все более и более резким в своих интонациях, - Ты херишь все на своем пути. Думаю, пора тебя уволить.       - Ты чего такое несешь? – спросила Макао, неожиданно появившаяся в дверях.       - Предлагаю убрать Макса. Быстро. Целее будем, - предложение Олега было настолько ужасным, что положило начало новой волны тревожного молчания. Денис, правда, молчать не собирался.       - Я блять пока здесь новенький, но уебать могу. Я вообще-то капитан… - Титов не сразу сообразил, что хвастаться пагонами в волчьем логове – дело последнее. Направленное на него дуло пистолета, в который раз за этот день, объяснило ему политику партии весьма доходчиво.       Резко взметнувшийся Макс быстро закрыл шокированного Титова спиной и ядом выплюнул в Волкова.       - Если у тебя режим «убивать» включился, то стреляй, - слабоумие и отвага всегда были главными Кольцовскими достоинствами.       Алеппо показательно перезарядил ствол, вновь нацеливаясь на Амстера.       - Кто за то, чтобы пришить Кольцова прямо здесь и сейчас? – громко вопросил Алеппо, не сводя глаз с Макса.       - Ты рехнулся? – возмутилась Катя. Звук поднимающегося со всех сторон оружия наполнил помещения. Все целились настолько хаотично друг в друга, что выстрели хоть один, в комнате начнется неконтролируемое насилие.       - Я тоже не в восторге от всей этой спасательной операции, но, уверен, мы сможем решить вопрос миром, - попытался вразумить товарищей Мадрид, но вызвал лишь возмущенные взгляды сокомандников, - Титов предал полицию, - попытался пояснить свои сомнения младший.       - И? Сейчас он с нами, - Нина медленно поднималась с места. Она выполнила свою задачу, Третьяков лежал с перебинтованным плечом и мерно дышал.       - Что мешает ему предать во второй раз? – резонно заметил Илья, медленно говорящий из-за начавших действовать анальгетиков, - Он уже однажды решил, что встречаться с Кольцовым неплохая идея. У пацана явно не все дома… - и тут же зашелся в подступившем к горлу кашле.       Шустов, не глядя на лес винтовок разного калибра, подбежал к парню и начал его успокаивать, гладя по груди. Однако ранение товарища команде сплотиться не помогло. Все по-прежнему тыкали друг в друга оружием и смотрели волком.       - Звони Майору, - кивнула в сторону коммутатора Нина, мысленно что-то передавая Кате. Но не успела та подойти к трубке, как заговорил Олег.       - Сам позвонит, контрольный через десять минут, - отчеканил Алеппо.       - Предлагаешь нам все это время стоять так? – съязвила Лебядкина.       - Предлагаю подождать. У Майора есть дела и поважнее твоего ПМС, - парировал Олег.       - Ты у нас еще и сексист.       - Запиши это в мой список грехов. Где-то между тем, что бабушкам в троллейбусах место не уступаю и безоружных гражданских на войне расстреливаю.       - Боже, завалитесь, пожалуйста, нахуй, - просипел Третьяков, все ещё борющийся с приступами ужасной боли, - Вколи мне еще обезбола, - приказал он Шустову.       Десяти минут ждать не пришлось. Звонок раздался гораздо раньше. Дернувшуюся к трубке Макао осадил Алеппо.       - Я возьму. Я тут главный, - и, не спуская девушку с прицела, прошествовал к коммутатору.       - Это пока, - только и ответила Катя.

Гром.

             Игорь стоял невесть где, снова дожидаясь опаздывающего Петю. Только в этот раз коленки подрагивали сильнее. Когда знакомое лицо появилось из-за угла торговых рядов, улыбка сама озарила лицо, не желая скрываться.       - Добрый вечер, товарищ Майор! – довольный, словно мартовский кот, протянул Хазин.       - Умоляю, хотя бы ты… - Игоря уже начинала раздражать эта хуйня про Майоров.       Петя потянулся его обнять, на радостях приподнявшись на носки, но Гром стушевался, протягивая ладонь для рукопожатия.       Хазин удивленно вскинул брови, засмеявшись.       - Вас понял, командир! – неловко рассмеялся Петя, протягивая руку в ответ, - Видимо, мне тоже нужно долго вести переговоры, чтобы получить возможность тебя обнять, - хитро подмигнув, сжал Громовскую ладонь.       Если бы Петя знал, как Игоря стриггерило в свете последних событий, он бы…сделал так еще раз! Полицейский все-таки пересилил себя и чуть сжал плечо Петра.       - Ну, уже неплохо, - улыбка Хазина казалась ярче вывески здания за спинами мужчины, - Куда пойдем?       - А куда ты хочешь? – Грому было плевать, куда идти. Если честно, все, что он хотел, это взять этого вечного ухмыляющегося Петю за руку. И уж куда их заведут ночные улицы Петербурга - абсолютно не имело значения.       - А ты куда? – видимо, любимым хобби этого засранца было выводить Игоря из себя, но при этом так мило и ненавязчиво, что последний мысленно называл эти издевательства Хазинским шармом, - Серьезно, Игорь, - сжалившись над Громом, продолжил Петя, - Кто из нас фром Сейнт Пи, а?       - Что блять? – Игорь растянулся в улыбке, толкая Петю в локоть.       - Сейнт Пи – это новый вид спайсов, предлагаю попробовать. Есть один занятный телеграмм канал, сейчас закажем, а потом займемся ориентированием на местности. Слышал, что поиск закладок – это традиционное питерское времяпрепровождение, - Хазин сделал паузу, но стоило ему увидеть округлившиеся в откровенном ахере глаза Грома, в голос заржал, - Игорь, ты такой… чудесный, боже! Я шучу, конечно. Сегодня мне бы хотелось положиться на твой выбор, я полностью тебе доверяю, - Петя подмигнул.        - Я когда-нибудь привыкну к твоим шуткам? – Гром устало потер глаза, - На секунду реально поверил, что на торчка нарвался! – Игорь продолжил, не замечая немного смутившийся, в момент погрустневший взгляд, - Хуй с тобой. Ты был на разводных мостах? – это казалось, пожалуй, самым примитивным предложением, но сгущающиеся сумерки и огни города манили к воде магнитом.       - Утопить меня хочешь?! – наигранно испугался Петр, схватившись за сердце, - Ты бы сказал сразу, что мой юмор не по душе суровым питерским ментам..       Мужчина не смог продолжить, потому что Игорь заграбастал его руку, холодную, но мягкую, и потянул в сторону одного из шести главных мостов. По непонятно какой причине, Хазину было все равно, на какой из архитектурных строений они попадут. Ему до одурения нравилось наблюдать за Игорем, мило смущавшимся при каждом упоминании чувств. А еще сильнее Петю заводила его отрешенность – как очередная головоломка, забор, который нужно преодолеть. Любые стены можно разрушить. Стена Грома вот-вот с оглушительным грохотом упадет, и все благодаря звонко смеющемуся и еле поспевавшему за широкими шагами Игоря Пете. И Хазин хочет стать свидетелем этого обвала, он хочет наблюдать, как последние кирпичики, разбиваясь друг о другу, уродуют душу Игоря. Петя хочет отомстить за каждое слово, сказанное в адрес Олега, но не сейчас. Сейчас он будет обаятельным, милым и самым лучшим, таким, каким этот мужчина желает его видеть. Потому что Хазин, черт возьми, хочет постоять на Громовских развалинах.       - Как ты переехал в Питер? Мало кто из Москвы в наш город переезжает. Что, писательство – это обязательно про кофе и коммуналки? – Игорь внезапно осознал, что нужно что-то делать с тем хуевым фактом, что он о Петре не знает н и х у я.       - Не, писательство – это про вдохновение, Игорь. Вот и мечусь за ним по всему земному шару. В Петербурге, знаешь ли, вообще место силы для творческих. А Москва – это про бизнес, слишком много жизненных сил вытягивает. Просыпаешься уже уставшим. Я там выгорел, - Петя словил себя на мысли, что не лжет, скорее, говорит честную полуправду, - Пришлось бежать. И вот я здесь, стою в городе, который по венам жизнь пускает, а за руку меня держит красивущий мент. Жизнь прекрасна! – Петя помахал до сих пор сцепленными руками, тем самым вогнав Игоря в краску. Но Гром ладони не отнял, напротив, сжал чуть сильнее.       - Питер это вообще, Петя, - мечтательно начал Гром, - про что-то особенное. Ни в одном городе такого нет. Я даже не про архитектуру… Я про людей. Мы здесь… другие, наверное. Окрыленные, - по сердцу мазнул уже ушедший юношеский максимализм, вызвав бурю эмоций от ностальгии до откровенной грусти, - Это хорошо, что ты сюда переехал. Там тебе делать нечего, - с толком заметил полицейский, а потом одернул себя, - Ну, то есть…       - Я понял, да, - «как же, другой он, продал честь за погоны, не раздумывая!» - размышлял Петя, верить Игорю до наивного хотелось, но пресс-конференция, где Гром открыто пиздел на человека, неспособного дать отпор, не выходила из головы. То, что этот самый человек держал в заложников сорок пять человек и то, что работа мента подразумевала ради цели поступаться средствами, Петя думать не хотел.       Они не спеша подходили к Троицкому мосту. Не центра, конечно, но до Невского уж слишком далеко, да и народу там… Побольше, откровенно говоря. У ограждения уже столпились люди, поэтому Игорь, весьма неохотно, отпустил успевшую согреться ладонь спутника. Петя хотел бы вытереть руку о пальто в брезгливом жесте, чтобы от мусорского запаха отделаться, но на сопротивление иррациональному наваждению не хватало сил. Ему было приятно идти вот так вот, держась друг за друга. Чувство вины перед Олегом, который не то, чтобы не знал – не мог знать - о совсем неуставных отношениях Майора Грома и Лжемайора Хазина, не покидало его. Мысленно извинившись перед другом, волею судьбы запертом в большом и холодном, Петя вновь нацепил улыбку на лицо.       - А о чем ты пишешь? – внезапно пришла мысль. Голова была пустой, поэтому шел молча рядом, отчитывая минуты до развода мостов.       - Да о всяком, - уклончиво ответил Петя, - О людях пишу.       Достав из кармана черный Мальборо, Хазин затянулся, протягивая открытую пачку собеседнику. Игорь от предложения не отказался.       - А я всегда хотел в МВД служить, - что-то потянуло Грома на откровения, и он не смог удержаться, - Помню, папа говорил, что служба – это во благо народа, мы должны его защищать…       - И как успехи? – Петя язвил, но Игорь, находясь под впечатлением пейзажа, не обратил на это внимание.       - Пока не очень, - честно ответил мужчина. Повернутая козырьком назад кепи смяла волосы, и парочка из них смешно торчала в разные стороны. Рука Хазина машинально потянулась поправить их, пока никто не видел.       Встретившись взглядами, Игорь совершенно точно убедился, что у Пети глаза чернее самый черной дыры в космосе. В них, если и провалишься, то это навсегда. С концами. Он молча дал Хазину навести на себе марафет, в какой-то момент даже прикрыв веки от удовольствия. Черт, когда ему последний раз было так спокойно? Сегодня днем точно не было.       Рядом встала не большая, но шумная компания студентов, покуривая и попивая из стеклянных бутылок дешевое пиво. У одного из молодых людей, судя по разносившемуся запаху, между пальцев был зажат косяк. Хазин на автомате принюхался, сильно дернувшись, от чего левая сторона его тела тут же предательски задрожала и заныла. «Блять, вообще не вовремя, сука!» – выругался Петя. Недокуренная тлеющая сигарета выпала из рук, потухнув в луже. Гром с сомнением покосился, а потом спросил, то ли шутя, то ли всерьёз.       - Ты чего? Все в порядке?       - Д-да, - резко отреагировал Хазин, что было ошибкой. Игорь заинтересованно обернулся.       - Напомни, почему ты переехал?       - Обстановку нужно было сменить.       - А чем старая не устраивала?       - Я же сказал: вдохновения не было, - слишком раздраженно для их романтической атмосферы рявкнул Хазин. Запах марихуанны бередил старые травмы, нанесенные еще в юности. Сама по себе трава опасной не являлась, но за ней тянулась долгая и вязкая синтетическая тропа. Руки сжимались в кулаках, в которых было пусто. Весь мир в одночасье потускнел, и только теплая Игорева ладонь, аккуратно приземлившаяся на предплечье, чуть-чуть возвращала реальности краски. Не зиплок, но на первых парах хватит. А там… Петя начал сыпаться: один курящий травку студент, и он уже мысленно составляет план где, как и когда достанет дозу. Видимо, прав был отец, наркоманами перестают быть все, некоторые даже при жизни. Страх, что он к ним не относится, извел все тело мелкой судорогой.       - Петь, ты вдохновение сразу в Питер искать поехал? Или сначала в Москве пытался решить вопрос? – аккуратно, будто прощупывая почву, боясь сделать неосознанно больно, спросил Гром. Для неотёсанного в чувствах, вечно прямолинейного Игоря – это было в новинку.       - А чего, дядь, руки чешутся от того, что все-таки на торчка нарвался? – повторил небрежно брошенную Громом фразу Петя. Надо было бы отшутиться, чтобы не спугнуть доверчивого мента. К сожалению, профессия заставляла Петю прикрывать лицо тоннами масок, одна из которых принадлежала Дали, но, в данный момент, он позволил себе скинуть хотя бы одну из.       - Ты сейчас чистый? – первое, что пришло в голову, выпалил Игорь.       - Уже больше десяти лет, - честно ответил Петя. Ложь и правда так удивительно миксовались в его с Громом беседах, что Хазин рисковал запутаться в паутине, которую сам и сплел.       - Тогда давай отойдем в сторону, подальше от травокуров, - неожиданно для Пети, а главное, для самого себя ответил Игорь. Его отношение к наркоманам было весьма однозначным, но, возможно, впервые в жизни, рубить с плеча не хотелось. Хотелось дать им с Петей шанс. Он разберется с этим позже. Спросит у Кирилла, как ему быть. С каких пор Гречкин вдруг стал гуру личной жизни Грома, он сказать не мог. Но в наркотиках тот точно разбирался побольше Игоря, так может и посоветует что-то толковое. А пока нужно бы слезть с этой темы и дать Пете вздохнуть свежим воздухом: и в прямом, и в переносном смысле.       - А ты действительно толковый мент, Гром, - Петю действительно поразило, с какой легкостью майор его раскусил.       - Это из тебя актер хуевый, - чуть расслабившись от вида успокаивающегося Пети, парировал Игорь.       Петя улыбнулся. Блевать от себя хотелось уже чуть меньше, но внутренний диссонанс все равно раскачивал на эмоциональных качелях. Его ребятам сейчас достается из-за человека напротив, а он с ним светские беседы ведет. И самое неприятное – ему нравится.       Началось представление. Фиолетово-синие огни моста засверкали, люди заулюлюкали и засвистели, подначивая остальных. Даже бывалые петербуржцы, заведенные настроением общей толпы, не могли остаться в стороне. По воде величаво начали проезжать суда, гудя в приветствии махающим с набережной людям.       - Бля, красиво-то как, - не удержавшись, сказал Петя, не моргая поглядывая на пусть и каждодневное, но такое волшебное представление.       - Да, пожалуй, - в то время как Игорь смотрел только на него. В черных глазах плясали искорки. Он потянулся что-то сказать. Еще сам не решив, что, но…       Ему позвонили, навязчиво повторив звонок после первого сброса.       - Ответь уже, - расстроенным тоном сказал Хазин, делая вид, что ему все равно, что их отвлекли. Извинившись, Игорь отошел чуть в сторону, но Петр все равно прислушался.       - Да? – спросил Гром.       - Ты где нахуй?! – Кирилл кричал в трубку, - Не важно. Пиздуй сюда. У нас тут Шапито нарисовалось.       - Заебал загадками говорить. Что случилось?       - Ты на свиданке что ли? – услышав смешок, Гром замотал головой, не осознавая, что Кирилл все равно этого не увидит, - Молодчик. Но знаешь у кого еще сейчас свидание? – двусмысленно спросил Майор.       - У кого? – был вариант не спрашивать?       - У гребаного Титова! Эта пиявка прорвалась в здание! На ебаном ментовском байке! Короче, застегивай ширинку. Через пять минут жду.       - Когда?       - Пару часов назад. Думали, справимся, но на улицах пиздец, что творится. Люди обезумели, я один просто не вывожу. Не думал, что скажу это, но ты мне очень нужен, Гром. Народ требует действий, а то Двор у нас уже не Печатный, а Проходной. Удручает, знаешь ли.       - Понял, скоро буду. Ты только… не сорвись там, чтобы послать кого-нибудь.       - Держусь на последнем издыхании.       И гудки.       Игорь и не заметил, что возле него все это время ошивался Петя, но ругаться сил не было. Он лишь разочарованно посмотрел на него, не зная, как объясниться.       - Я все понимаю, - улыбнулся Петя, - Беги, спасай мир, Супермен! Только, Игорь… Знаю, что все это, - он махнул рукой, пытаясь в один жест уместить события всего вечера, - мало похоже на свидание, но… это ведь оно и было?       - Эм, - Игорь замялся, переступая с ноги на ногу.       - Может, хоть обнимешь тогда на прощание? – залихватски поиграв бровями, предложил Петя, уставший в который раз за несколько часов оправдывать свои исключительно теплые намерения относительно Грома. Он позволит себе легкомысленно поставить все на второй план ради ярко горящих глаз напротив, только на минуту и только в этот вечер, но Хазин хочет еще раз ощутить его тепло.       - Думаю, да, - и не размышляя ни секунды, быстро оглядевшись по сторонам и не находя любопытно направленных в их сторону глаз, Игорь притянул Петю к себе за плечи и оставил на его губах легкий, почти целомудренный поцелуй, - Если ты сейчас хоть как-то пошутишь, я тебе всеку, - не оставляя сомнений в своих намерениях, но по-прежнему прижимаясь к Хазину чуть ли не всем телом, выдохнул Гром ему в губы.       - Верю, товарищ Майор, - также, деля одно дыхание на двоих, протянул Петя. Задержавшись так еще на пару мгновений, Хазин оттолкнул от себя Грома и со смешинкой в голосе сказал, - Лети уже, лови своих бандитов! – злость на Грома наконец-то отпустила. Этот поцелуй окрылил Петю, вселил сил и уверенности. Зачем беситься от опрометчивых поступков Игоря относительно его команды, если можно наслаждаться другими, такими же опрометчивыми, но уже относительно его самого.       Игорь напоследок растянул губы в искренней улыбке и скрылся в толпе.       Пусть бежит, пусть ловит. «Все равно не поймает» - твердо решил для себя Хазин, невесомо касаясь фантомного следа от недавнего поцелуя.

Хазин.

             Петя светился как солнце в самый яркий день. Таких дней в Петербурге на пальцах пересчитать, но он, казалось, мог осветить весь город. Все шло как нельзя прекрасно. Денис был в здании. Деньги печатались. Его товарищи успешно удерживали больше сорока заложников. Даже учитывая неприятную деталь с фейковыми новостями об Алеппо, все складывалось в их пользу. Хазин предвкушал, как развалит эту бессовестную чушь лишь одним своим метким заявлением, и вся выстроенная ментами история начнёт трещать по швам. Народ вернётся на их сторону и подарит им свою поддержку в двойном размере. А ещё, на губах по-прежнему теплел след от поцелуя. Но это так, лирика.       Добравшись до своего укрытия, Петя на своей шкуре ощутил значение выражения: как обухом по голове. Весь его ангельский настрой обмакнули в холодную лужу вселенского разочарования. На мигающих экранах, транслирующих все творящееся во дворе, мелькали сцены, с которыми не сравнится ни одно шоу в жанре реалити. Алеппо, Макао, Гавана, Мадрид, казалось, почти все его подчиненные целились другу дружке в голову. На столе лежал Бостон, его плечо дрожащими руками перематывал Сидней. Денис жался к стене, прибывая, по всей видимости, в полном ахере, Амстердам заслонял его собой и тоже целился. В Алеппо.       - Что у вас там блять за хуйня происходит?! За заложниками, сука, кто-нибудь следит? - проорал в трубку Петя. Алеппо одной рукой по-прежнему держал автомат, другой прикладывал телефон к уху.       - Малюсенькое недопонимание. Ребятки решили, что я сейчас устрою геноцид красных комбинезонов, - Петя уже приготовился орать, разгоняя этот вечерний шабаш, как Алеппо неожиданно продолжил, запуская по телу Хазина дрожь, - Как в Сирии много лет назад. Майор Гром, оказывается, наслышан о моем прошлом. Поделился с народом, вот.       - Дай трубку Макао, - сквозь зубы процедил Петя. Он не имел не малейшего понятия, каким образом информация с пресс-конференции просочилась во Двор, но прекрасно осознавал, какие последствия данный факт несёт для команды. Катю он выбрал по одной простой причине, она стояла к Олегу ближе всех и целилась явно точнее.       - Майор, мы отказываемся подчиняться этому ублюдку. Надеюсь, вы понимаете, о чем я.       - Макао, это не правда. Я знаю Олега давно. Он не тот человек, о котором твердит полиция.       - Я понимаю, что вы верите ему. Но мне вашей веры недостаточно. Сегодня утром Алеппо угрожал одному из заложников, направил на него автомат и сказал, что выстрелить для него не составит труда. Потом он будто с катушек сорвался, когда при операции по спасению Титова ранили Бостона. Рвал и метал, - Макао в упор смотрела на Алеппо, который лишь поджимал губы, явно сдерживая все сильнее рвущуюся с каждым Катиным словом злость, - А потом предложил казнить Амстердама. Как по мне, он вполне себе похож на «того человека».       - Что... - выдохнул в трубку Майор, оседая на своём офисном стуле.       - По мнению нашего командира, - последнее слово сочилось сарказмом, - Амстердам - это главная наша проблема. И, если мы все дружненько решим ликвидировать Макса, всем вдруг станет легче.       - Макао, я не согласен с Олегом. Верни ему трубку, я все решу.       - Нет. Не надо ничего решать, Майор. Мы уже все решили. Это хорошо, что вы позвонили. Мы меняем государственный строй.       - Макао, - отчаянно протянул Хазин, начиная понимать, к чему клонит девушка, но не успел ничего больше сказать.       Сзади Алеппо появилась Сеул и, взмахнув прикладом, в один удар положила Алеппо на землю. Ближе к Макао подошла Гавана, Марго, переступив бездыханное тело Олега, также присоединилась к подругам. Они сделали полуоборот, и теперь Хазин мог лицезреть лица трёх девушек.       - Теперь мы руководим операцией, - глядя прямо в камеру, процедила Макао, - Да будет гребаный матриархат, Майор.