Скрышепад

И камнем вниз, с крыши дома… ЛСП — «Номера»

      Пальцы с розовым маникюром и формой ногтей «миндаль» клацали по экрану сенсорного телефона, судорожно набирая последнее сообщение, после которого мобильник, как и его хозяйка, устремится вниз, к земле. И если бы она, эта девушка, сидела на качелях, было бы не так страшно рассуждать о том, какое предложение завершит огромный манифест, посланный в общий чат с друзьями. Йеджи сидела на парапете крыши, её тёмные волосы с розовыми передними прядями были собраны в два пучка на голове, одежда не ведала ещё о том, что порвётся при соприкосновении с асфальтом. Как только простой с виду текст, что стоил последних сил брюнетки, наконец-то был закончен, Хван слегка повернулась и бросила телефон в бездну, что простиралась под зданием школы. Наверно, это не особо нормально — настолько желать убить себя, исчезнуть с лица земли, ведь никто храбрый не поймает, а с высоты четвёртого этажа падать больно, смертельно больно, с хрустом костей и брызгающей во все стороны кровью, что шокирует не только учеников, но и учителей. Да плевать на них, заслужили смотреть на такое зрелище, выворачивающее брюхо и заставляющее хвататься хоть за что-то, чтобы не упасть.       Но самое страшное, что Хван Йеджи была готова распрощаться с жизнью и повстречаться с адом, который разверзнется перед ней, стоит душе отойти от покалеченного тела. Странно: под красные сигналы светофора никогда дорогу не перебегала, в машину к неизвестным не садилась, инстинкт самосохранения есть, но по щелчку пальцев перевернулось сознание: взрослеть тяжело, страшно, опасно, потому и хотелось остаться столь молодой, юной в глазах общественности и родителей. Крашеные пряди не вызывали смеха, её лицо, про которое одни говорили, что оно страшно красивое, а другие — что оно дико уродливое, тоже, оценки приемлемые, цели в жизни есть, но чего же ей не хватило, раз сейчас развернулась лицом к парапету и стала всматриваться в город?       Любви к жизни.       Целей.       Отклика.       Понимания.       Йеджи, кажется, не принимали в школьном обществе, не хотели думать о ней как о взрослой и хорошей, что способна принимать взрослые решения и участвовать в спорах, отстаивая свою позицию. Из «быть или не быть» она выбрала первый вариант, и ветер, колыхающий её волосы, подхватил и чёрную плиссированную юбку, говоря ей, что выхода нет, решение окончательное и она может сделать шаг вперёд. Возможно, прав был Уён, говоря о том, что проще, если хочется резаться, марать бумагу чернилами, в муках рождать сюжеты, где персонажи страдают и стараются выжить после всякого дерьма? Наверное, проще, но у Хван ни таланта, ни стремления, и даже Ёнджун, что из последних сил взбежал по лестнице на верх школьной крыши, не сможет остановить девушку, которая уже приняла собственное решение.       Она ведь должна это сделать.       — Йеджи! — заорал Чхве, бросаясь к возлюбленной и спотыкаясь в тот самый момент, когда она обернулась к нему и посмотрела через плечо. — Стой, прошу тебя, не надо!       В её глазах уже слёзы кристаллами собрались, и не хотелось, чтобы кто-то видел эту минуту слабости, а слышать мольбы и сопли вообще желания не было — такова уж эта ученица, которая не слушала мольбы своего учителя. Был ли другой путь, когда она самой себе призналась, что любит Чхве Ёнджуна, а потом стала его изо всех сил добиваться? Конечно был, но он слишком лёгкий для Йеджи. Она привыкла к терниям, жаль, что тернии оказались смертельными.       — Прощайте, учитель Чхве.       Этими словами девушка перечеркнула абсолютно всё, что между ними было, возвратила их к первичной стадии отношений и унизила эго мужчины, который хоть и плакал, как сопливый мужик, трепетно лелеял надежду о том, что его куколка передумает. Но нет, бездна смотрела в её глаза, засасывала, и как только Ёнджун протянул руку, дабы коснуться собственной ученицы, она полетела камнем вниз с крыши дома, разрывая в клочья сердце человека, что до дрожи её любил, и разбивая всё, что так трепетно в этой жизни любило её.       Хван Йеджи сломала себе позвоночник в трёх местах, она дышала ещё целых десять секунд и в мучительных болях умерла, когда на щеках стыли слёзы, а под головой растекалась лужа крови. Кто-то бы сказал, что она не мучилась, но нет, только мёртвые знают все таинства смерти и её привычки, как и девушка, лежащая в ореоле своих длинных распустившихся в полёте волос знала, что ей на телефон уже никогда не пришлют сообщения друзья.