Скрышепад

Время не вернуть, месяц ускользал, Помню до сих пор осень на глазах. вышел покурить — «время».

      — Йеджи! Рюджин!       Две маленькие девочки подняли головы: они были похожи, как две капли воды, только у одной отсутствовал передний зуб, у второй же все были на месте. Сёстры синхронно улыбнулись, а потом подбежали к маме, которая прижала их к себе и поцеловала мужа. Феликс, умиляясь, смотрел на дочек, на прекрасную Юну, которая даже спустя пять лет после первых родов выглядела прекрасно. Они до сих пор помнили все события, что были во время обучения Шин в школе, трепетно рассказывали дочкам о двух девушках, в честь кого их назвали, и маленькая Йеджи как-то расплакалась:       — Значит, тётя Йеджи могла быть счастлива, но её мама и папа решили, что она им не нужна? Это ужасно! Я бы хотела её обнять…       — Я тоже хочу её обнять. К сожалению, не могу этого сделать, — вздохнула Юна.       С друзьями она встречалась раз в год, в тот день, когда родились малышки и когда были похороны Йеджи. Сегодня был как раз юбилей — Йеджи и Рюджин исполнялось пять лет, столько же лет назад сбросилась с крыши подруга. А требовалось ещё отмыть руки девочек от грязи, достать из холодильника еду к празднику и встретить друзей, обнять каждого, уточнить, как дела, и пустить за стол. Малышки побежали домой, а Феликс поднял сумку с вещами — Юна была беременна во второй раз, её муж старался облегчить её жизнь, потому сам ходил за продуктами и принадлежностями для маленьких детей, пускай ещё было только шесть месяцев.       — Кстати, а Черён-онни придёт вместе с Сонхва-оппой и детьми, да? — уточнила Юна, поглаживая живот.       — Да, конечно, — отозвался Феликс. — Чевон как раз подросла, чтобы спокойно сидеть в гостях, а то совсем не давала покоя.       Гости стали прибывать как-то не все вместе. Сначала приехали Черён и Сонхва с детьми: Сонджи держала младшую сестру за руки и наставляла ей, как стоит себя правильно вести, а Чевон в это время держала палец в носу и внимательно её слушала. Мать, как заметила, где находится маленький пальчик, небольно стукнула дочку по запястью, и Вон спрятала руку за спину, хихикая. Черён уже как пять лет завершила карьеру айдола — агентство объявило прямо в день свадьбы девушки, что группа NGBR расформирована, а одна из участниц сегодня выходит замуж, и некоторые фанаты даже подкараулили новобрачных прямо у церкви, пугая и вынуждая Сонхва обратиться в полицию. Несмотря ни на что, Рён продолжала общаться с другими участницами и очень сильно огорчилась, что Минджон порвала с Бомгю из-за его глубокой депрессии, спровоцированной старшим братом, ведь в глубине души она надеялась, что в будущем они поженятся тоже.       После них прибыл Бомгю, будто бы весь истончившийся и бледный, но не стал говорить причину своего настроения, просто обнялся со старым другом, вручил девочкам сладости и похлопал Юну по плечу, опустившись к животу и произнеся: «А вот и ещё один малышок будет, хочу стать крёстным». Как бы он ни пытался храбриться, было видно, что у него тяжёлые времена, но Феликс надеялся, что он из них выйдет рано или поздно. Пять лет назад, когда ему позвонил Ёнджун и обвинил в смерти, у молодого человека диагностировали депрессию, и он с переменным успехом с ней боролся, меняя постоянно врачей и таблетки. Минджон он разонравился спустя год, когда немного потолстел, из-за гормонов попёрли прыщи, да и играть на гитаре он стал в разы меньше. Бомгю потом взялся за себя, смог практически побороть болезнь, которая ушла в ремиссию, и старался наладить жизнь, найти новую любовь, но вот уже на протяжении нескольких лет ничего не получалось.       Суджин и Чунджи пришли, как всегда, со скандалом, но смогли умерить свои характеры при виде четверых детей, которым принесли гостинца: каждому по большому леденцу, а потом Суджин повисла на шее Юны, а Джунхён обменялся рукопожатиями со всеми мужчинами. Их дата свадьбы постоянно откладывалась — то это не устраивало, то с этим проблемы, то Су начнёт орать, то Чунджи поколотит её, но они не распадались как пара. Не могли. Зависели друг от друга. Каждый из них не хотел идти к психологу, не прислушивался к мнению родителей, что им пора точно расходиться, ведь они-то, взрослые, видят, что с ними что-то не то, но ни Суджин, ни Чунджи никого не слушали. Вот и приходилось девушке прятать синяки рукавами кофты, а Джунхёну сдерживать ярость внутри.       Больше они никого не ждали, потому и сели за стол.       — Бомгю, почему ты такой хмурый? — спросила Черён, укачивая на коленях Чевон, которой дали детские палочки, а она стала ими играться и больно ткнула себя в щёку, из-за чего заплакала. — Вроде как у Рюджин и Йеджи день рождения, а ты…       — Хён умер, — приборы выпали практически у всех из рук, и Гю выдохнул, зарываясь пальцами в волосы. Он будто бы резко постарел на десять лет, когда это сказал. — Печень отказала. Вы знаете, он как к родителям вернулся, так запил. Перебивался заработками. Деньги пропивал. Вот спустя пять лет организм и не выдержал. Он как-то просил у меня прощения. Я его простил, конечно, но это не вернёт мне ни времени, ни денег, ни сил, что я потратил на терапию.       — Когда он умер? — через силу спросила Юна.       — Шутка ли, но в день пятой годовщины смерти Йеджи, — проговорил он. «Позавчера», — прошептала Суджин. — Да, позавчера. Ровно пять лет пил.       — Даже пить после такого не шибко хочется, — произнёс Сонхва. За всё время, что он появлялся в компании Черён, он успел стать своим, пускай был старше всех и его очень сильно уважали. Он был мудрым хёном, который в своё время не опустил руки и смог вместе с маленькой дочкой встать на ноги в полный рост. Теперь же у него была и прекрасная жена, и вторая прекрасная дочка. — Соболезнуем твоей потере, Бомгю. Ёнджун находится в лучшем мире вместе с Йеджи.       Похожие как две капли воды Рюджин и Йеджи увели Сонджи и Чевон, оставив взрослых одних, потому что знали — каждый раз, когда случаются такие застолья, им надо поговорить без детей, вспомнить те года, снова раз за разом задать вопрос «почему?» Потому что кто-то отчаялся, кто-то был под наркотиками, кто-то понял взвешенное решение, а кто-то под импульсом сбросился. Нельзя обсуждать при детях самоубийства, им надо только знать, что все собираются только ради дня рождения близняшек, ведь они особенные и любимые не только для родителей.       — Я наводила недавно справки по Цзыюй, помните её? — проговорила Суджин, и практически каждый кивнул — помнил, как же забыть её. — Узнала от её отца, что она умерла.       — Одни смерти кругом, — сказала Юна.       — Она сторчалась, так что в мире на одну суку стало меньше, — жёстко сказала Суджин, оглянувшись — нет, детей не было с ними в комнате. — И знаете, что я резко вспомнила сейчас, спустя пять лет после того, как мы стёрли номера телефонов наших подруг?       — Я стёрла номер телефона Уёна через год после его смерти, — отозвалась Юна — у неё, как и у Суджин, и у Сонхва, и у Черён, был номер парня. — Я тогда не вспомнила о нём, и мне так стыдно, если честно… мы практически не общались…       — Я удалил ещё в день его похорон, — Сонхва всё же выпил вина и покачал головой. — И Черён тоже.       — А я стёрла его вчера, — сказала Со, опуская глаза. — Смотрела контакты, а тут раз — «Чон Уён». Удивительно, не правда ли?       Так и получилось, что они просто сидели до самого вечера, время от времени приходили дети, что-то урывали поесть, потом смеялись и бежали смотреть мультики, а потом, так как девочки, стали сооружать друг другу причёски. Суджин так засмотрелась на это, что вообще ушла к детям играть, а Юна вдруг захихикала, спустя минуту лишь объяснив, что же произошло:       — Когда мы учились в школе, девочки, да и мальчики, — она посмотрела на Чунджи, у которого теперь были короткие чёрные волосы, — к Суджин бегали, чтобы она их подстригла или покрасила. Девчонок макияжу ещё учила, она же ходила на курсы. В общем, золотое время было. Жаль, на самом деле, когда я в блондинку красилась, она выкинула всё, потому что с Саном порвала.       — Она до сих пор никому ничего не красила, да и сама будто разлюбила это делать, — сказал Джунхён резко. — А мне просто неважно, что у меня на голове.       Джунхён стал более резким в своих словах, Юна оттого и стушевалась, принимаясь спрашивать, кто хочет чай или кофе, и дети тоже присоединились, благодаря тётю Суджин за то, что она им показала мастер-класс. Су шутя поклонилась и сказала, что мастер-класс платный, и непосредственные девчонки прилипли к детям, и тут уже покраснели от стыда и Феликс, и Сонхва, потому что совершенно на такое не рассчитывала. Со рассмеялась.       — Да ладно, это шутка! Для друзей всё готова дать бесплатно, а вы ещё думаете, что я такая меркантильная?       И ведь вечер потом ничем не омрачался. И ни один из дальнейших вечеров ничем не омрачится.       На всё в жизни есть свои причины, и порой больно взрослеть, больно что-либо осознавать, больно жить. Это не повод жизнь заканчивать, ведь она — жизнь, — череда белых и чёрных полос, чередование хорошего и плохого, и если что-то не получилось, то не стоит опускать руки, надо попробовать заново. Вдруг получится на этот раз? И вдруг бы всё сложилось по-другому, если бы были приняты иные решения? Если бы Рюджин перевели в другую школу, то она бы не умерла, подвергнувшись буллингу от Цзыюй и изнасилованию от Чанбина. Если бы Наён не сжалилась над Цзыюй, что плакала у тату-салона, то она бы не вскрылась, наглотавшись веществ. Если бы Уён не был скрытным и больше доверял родителям, они бы смогли его отговорить от взвешенного, пускай и импульсивного, поступка. Если бы у Йеджи была другая жизнь, более счастливая, она бы не скинулась с крыши.       Многое утыкается в «если бы». Но жизнь всё-таки одна, и не стоит совершать скрышепад, если хочется. И дело не в том, что есть другие люди, любящие тебя. Ты есть сам у себя, твоя жизнь бесценна. Не потеряй эту ценность, как потеряли её Рюджин, Наён, Уён и Йеджи. И будь счастлив.