Гимназия имени Ф.М. Достоевского

Робкий стук. Ваня неуверенно склонил голову к двери, пытаясь уловить чужой голос или мимолетное шуршание бумаг. До него доносились лишь негромкие переливы дождя, словно в кабинете психолога окно было нараспашку. После комфорта полупустой столовой мрачный коридор гимназии казался почти таким же гнетущим как этой ночью. Верлен, проводивший его на второй этаж и радушно указавший на нужную дверь, удалился по своим делам, пообещав что ещё встретит Ваню сегодня, а если не сможет, то обязательно проведёт вместе с ним день на открытом уроке по астрономии. Почувствовав, что он начинает отвлекаться, Гончаров скользнул ладонью по лицу, стараясь стереть со своих щёк румянец — Поль, галантно попрощавшийся с ним в полумраке коридора, расцеловал его руки, оставляя Ваню растерянным и отчего-то по-глупому счастливым. — Войдите, — голос донёсся до него словно бы издалека, но проверяющий расслышал, спешно дергая на себя дверь, напоследок скользя взглядом по выписанному в блокнот списку имён. — Добрый день! Меня зовут Иван Гончаров, — начал он с порога, стараясь вернуть себе былую строгость — перед ним был незнакомый человек, возможно даже не знающий о его неудачах. — Я… — Вы проверяющий. Я знаю, — спокойно прервал его психолог, поднимая голову и встречаясь взглядом с Ваней. — Юкичи Фукудзава, — представился он, вежливо склоняя голову. Гончаров глуповато замер в проеме, неожиданно теряясь. Глаза у мужчины напротив были строгими и внимательными, а сам он выглядел расслабленно и несколько лениво. Так, словно доволен был абсолютно всем в сегодняшнем дождливом дне и никуда не спешил. — Садитесь, — коротко приказал он, жестом приглашая Гончарова ближе. — И дверь закройте — сквозняк. На ощупь проверяющий скользнул пальцами по прохладной ручке, толкая ее назад и слыша негромкий щелчок. Стараясь потянуть время, Ваня осмотрел кабинет, цепляясь за приятную и минималистичную обстановку. Широкий стол из темного дерева. Высокие шкафы, полные неприметных на первый взгляд вещей. Окно за спиной психолога было приоткрыто, но из-за козырька снаружи дождь на подоконник не попадал — лишь ласково шумел поблизости. Несколько неброских горшков с комнатными растениями занимали свои почтенные места по периметру. Стул, который занял светловолосый парень, был на удивление удобным. Он даже немного поерзал на нем, стараясь незаметно сдвинуть — ножки неприятно заскрипели по паркету, вызывая удивлённый взгляд психолога и нескончаемое Ванино облегчение. — Играете? — спросил мужчина, кивая в сторону деревянной игральной доски, отставленной на угол стола. Белые и чёрные камни сменяли друг друга, создавая причудливую картину незаконченной ранее партии. — Это го? Нет, простите, я не умею, — честно ответил проверяющий, встряхивая головой. — Я вас научу, — размеренно произнёс психолог, выдвигая доску на центр стола. Ваня прикусил губу. Знал бы он, что в этой гимназии все помешаны на разного рода настольных играх, обязательно разобрал бы антресоли в старой квартире, чтобы отыскать монополию и привезти с собой — так бы ему удалось заполучить всеобщее доверие мгновенно. — Извините, но я пришёл сюда по работе, — возразил он. — Игра в го обладает терапевтическим эффектом, — в том же безэмоциональном тоне отозвался Фукудзава не поднимая взгляда от доски. — Правда? — усомнился Ваня, хмуря брови. От дальнейших расспросов его отвлёк неожиданный шум — шуршание донеслось со стороны окна, словно кто-то скрёб по подоконнику. Склонив голову набок, чтобы заглянуть сидящему напротив мужчине за плечо, юноша удивлённо замер. Из незаметной ранее мягкой лежанки выбрался трёхцветный кот, который сейчас лениво потягивался, выпустив наружу когти и обернув хвост вокруг собственных лап. Он совсем не страшился проливного дождя поблизости. Негромко мяукнув, кот перепрыгнул на стол психолога, скользя по гладкой поверхности и почти сбивая расставленные по доске фишки. — Нацумэ, ты проголодался? — спросил Фукудзава, опуская тяжелую ладонь на холку животному, аккуратно поглаживая. Свободной рукой мужчина потянулся к шкафу, открывая верхний ящик и вытаскивая оттуда пакет с сушеной рыбой. Кот, который все это время внимательно смотрел прямо на Гончарова, отвлёкся. Радостно мяукнув, он выхватил протянутое угощение и крепко сжав его в зубах прыгнул вперёд, падая к Ване на колени. — Животные чувствуют добрых людей, — философски заметил психолог. На его лице не сменилось абсолютно ни одной эмоции, но при этом мужчина не пугал своей отстранённостью, скорее наоборот, странным образом располагал к себе. Фукудзава похож был на человека, способного безмолвно выслушать, а потом дать односложный, но значимый совет. Пока Нацумэ устраивался поудобнее на ногах проверяющего, оставляя на и без того неприглядных брюках волоски кошачьей шерсти, юноша неуверенно опустил ладонь на тёплый звериной бок, принимаясь легонько поглаживать. — У вас чудесный кот, — искренне улыбнулся Ваня, который приходил в восторг всякий раз, когда видел домашних животных. Мужчина лишь коротко кивнул, безмолвно соглашаясь. Он неспешно начал переставлять фишки на доске, показывая Ване пример и иногда негромко поясняя правила игры. — Я работаю в гимназии с самого дня ее открытия, — вдруг Фукудзава заговорил чуть тише. — И я могу сказать, что все люди здесь равны. — К чему вы это..? — непонимающе спросил Гончаров, который успел расслабиться мод тихой урчание Нацумэ и почти задремал, наблюдая за игрой в го, которая происходила без его участия. — Мори сказал мне вчера, что вы пытаетесь найти здесь злодеев, — продолжил психолог. — Вы не сможете, Ваня, хороших людей в принципе не бывает. — У вас… интересная философия, — выдохнул проверяющий, нервно постукивая пальцами по бедру. Нацумэ недовольно мяукнул, пытаясь лапой задеть его руку. Острые когти скользнули по коже. — А насчёт слов директора. Я слышал, что вы с ним вчера поссорились. Мужчина напротив перестал двигать фишки, поднимая стальные глаза на Гончарова. — Это не была ссора, — спокойно возразил Фукудзава, неожиданно поднимаясь со своего места. Седые волосы блеснули в свете потолочной лампы, когда мужчина, неожиданно высокий и широкий в плечах, шагнул к одному из шкафов. — Я знаком с Огаем уже так давно, что все возможные ссоры между нами уже случились. Пока он говорил, Фукудзава перебирал стопки бумаг, занявших крайнюю от окна верхнюю полку. Приглядевшись, Ваня заметил проставленные на небольших белых наклейках даты — своего рода архив. — Во многом я не согласен с Огаем, — продолжил он, вытягивая одну из папок и закрывая дверцу шкафа. — Думаю, запугиванием он не добьётся от тебя нужного поведения. Возможно, я далеко не всегда был психологом, но сейчас стал неплох в своей работе. Он опустил документы перед Ваней на стол, пальцами указывая на обложку.

Брэм Стокер.

Дата Рождения: 8 ноября…

Год был написан тем же резким почерком, но цифры затерлись, словно с папкой кто-то грубо и неряшливо обращался. Гончаров почувствовал дрожь в ладонях. Он потянулся вперёд, убирая руки от Нацумэ и слыша отдаленно недовольное мяуканье кота. — Прочитай, — кивнул ему мужчина, возвращаясь обратно к своему месту. — Я знал жертву и эта папка — единственное, чем я могу тебе помочь. — С-спасибо, — прошептал Гончаров, открывая документы и глядя на пожелтевшую от времени бумагу. Записей было немного — на пару листов, не больше. Фукудзава вновь безмолвно кивнул, возвращаясь к объяснению игры в го. — Откуда вы знаете про мое… расследование? — спросил юноша, мысленно цепляясь за то, как по-глупому звучит это слово. — Новости разлетаются быстро, а мой кабинет редко пустует. Все любят Нацумэ. Наступила очередь Вани безмолвно кивать — он вчитывался в досье о Стокере и удивлённо подмечал странные детали. Бывший ученик гимназии, закончивший учебу с отличием. Судя по году выпуска, был одним из первых поступивших в школу. Не смотря на академические успехи характеристикой обладал неутешительной. Фукудзава описал характер Брэма всего в паре слов: холодный, необщительный, раздражительный и излишне агрессивный к окружающим его детям. На полях красовалась пометка, сравнивающая Стокера с энергетическим вампиром — невозможно было проводить с ним время наедине. Мальчик пугал не только своих одноклассников, но и некоторых преподавателей. Жалобы были прикреплены в виде транскрипции на вложенной внутрь бумажке. На последнем листе были прикреплены вырезки из школьной газеты — фотографии Брэма с разных мероприятий. Стокер выбивался из толпы окружавших его детей — даже форма на нем сидела как-то иначе. Ваня про себя отметил, что снимкам было уже много лет, многие из них успели выцвести, оставляя позади лишь отголоски некогда ярких впечатлений из жизни юных гимназистов. — Он здесь учился… — шокировано произнёс Гончаров, вскидывая голову от заключения психолога. — Сколько лет этой гимназии? — Много, — коротко ответил ему Фукудзава, совершенно непоколебимый чужими эмоциями. — Стокера застали немногие. Тогда гимназия была ещё совсем небольшой сельской школой. У неё был другой директор. А я… встретил Брэма когда тот был уже в старших классах. Ваня понятливо кивнул — это объясняло скудное количество записей. — Ещё раз спасибо, — вежливо сказал он, закрывая папку и протягивая ее обратно мужчине. Прочитанное запутало юношу лишь сильнее. Одно стало ясно наверняка — Стокер не был случайной жертвой, попавшей не в то время, не в то место. — Зачем Брэм вернулся в гимназию после своего выпуска? — спросил Гончаров напоследок, краем глаза наблюдая за тем, как Нацумэ лениво поднимается с его коленок. — Я не знаю наверняка, — Фукудзава приманил к себе кота и протянул тому ещё сушеной рыбы. — Однако Мори представил его проверяющим. — Хорошо… я понял, — Ваня проглотил очередную благодарность. Он поднялся со стула, подхватывая в руки блокнот. — Почему вы решили мне помочь? — Все люди должны быть равны, — неоднозначно ответил психолог. На мгновение проверяющему показалось, что губы мужчины тронула лёгкая улыбка. — Не доиграете? — Нет, извините, мне уже пора. Я итак засиделся допоздна, — Гончаров скользнул взглядом по наручным часам. Время близилось к шести. — До свидания. — Хорошего вам вечера, — вежливо попрощался Ваня, взмахивая ладонью и выходя из кабинета психолога. Он оглянулся вокруг. Закат ласково проступал через облака, окрашивая небо в грязновато-рыжий оттенок скорой ночи. Лес стоял отяжелевшим и будто уставшим — дождь не жалел его весь день. Чувствуя себя неожиданно отдохнувшим и бодрым, готовым подвести итоги первого полноценного дня в гимназии и хорошенько выспаться, Ваня направился вдоль по знакомому коридору второго этажа. По правую руку остались кабинеты директора и завуча, а лестница показалась из-за угла. Он уже в которых раз за день спустился по ней, замечая сидящего на посту Тетчо. Мужчина вскинул на него голову, но промолчал, явно не замечая в Ване нарушителя порядка. Говорить со строгим главой охраны совсем не хотелось — юноша на ходу поправил волосы, спеша к выходу. Навалившись на одну из тяжелых дверей, Гончаров чуть не упал, по инерции скользя вдоль мокрого порога. Плитка под ногами была запачканной. Угадывались чьи-то мокрые следы и принесённые с размокших уличных дорожек комья грязи на подошвах. Перила, за которые Ване пришлось ухватиться, неприятно холодили ладони. Выглядывая из-под козырька, юноша выставил вперёд правую руку. Капли дождя опустились на кожу, скатываясь вниз и теряясь в рукавах его свитера. Плотнее прижимая к себе блокнот, Гончаров приготовился бежать сквозь пустующий сад прямиком к общежитиям. — Хэй! А вот тебя я впервые вижу! — раздался вдруг со стороны парка бодрый голос. Склонившись вперёд, что лучше разглядеть приближающегося к нему человека, Ваня намочил челку и спешно отпрыгнул назад, вызывая у незнакомца громкий смех. Парень, на первый взгляд его ровесник, держал над головой большой чёрный зонтик, а свободной рукой опирался на большую метлу. Ржаво-красные волосы забавно торчали во все стороны, а янтарные глаза были весело прищурены, на носу заметен был широкий пластырь, который удачно дополнял образ школьного задиры хулигана. Незнакомец покачивался на пятках, в открытую рассматривая Гончарова. — Я Ваня, — представился светловолосый юноша, решая откинуть любые формальности. — Приехал сюда с проверкой. — Меня Мичизу звать. Ну можно просто Тачихарой, — сверкнул зубами парень, заходя под козырёк и протягивая вперёд ладонь. Гончаров неуверенно пожал протянутую руку, морща нос от неожиданно крепкой хватки и вызывая очередной смешок у Мичизу. Ну точно — школьный задира. Ваня, с его спокойным характером и тихим голосом, таких никогда не любил. — А вообще… — вдруг прошептал парень, неожиданно дергая Гончарова на себе и склоняясь ближе. — Можешь звать меня убийцей. — Что..? — испуганно выдохнул проверяющий, чуть ли не носом сталкиваясь с Тачихарой, лицо которого вмиг посерьёзнело. Внутри все похолодело и Гончаров дёрнулся было назад, но рыжеволосый держал его крепко. На макушку ему неприятно падали холодные капли с раскрытого зонта. — Отпусти! — Ахахахха! Ты бы видел своё лицо сейчас! — воскликнул Мичизу, отстраняясь и опуская подбородок на ручку своей метлы. — Эх, наивняк… Убийца — садовник! Не слышал что ли никогда этой шутки? Как только его перестали держать, Ваня тоже отпрыгнул назад, пытаясь вернуть под контроль своё сбившееся дыхание. Глядя на веселящегося парня, Гончаров даже злиться на него не мог за неудачную шутку. Если бы юноша не был таким дёрганным и нескончаемо напуганным, то он бы даже посмеялся вместе с Тачихарой. Парень был забавным. В той по-детски безобидной степени, в которой мальчишки дергали девочек за косы в начальных классах, но столь в контрастирующей с безумным весельем Гоголя, шутки которого неизменно пробирали до костей. — Чёт ты совсем кислый, — заметил парень, протягивая вдруг Ване свой зонт. — Хватай. Поможешь мне пока я буду дорожки мести. — Во время дождя? — удивился проверяющий, которого Мичизу начал толкать в бок — в сторону парка. Прижавшись к нему поближе, чтобы самому не намокнуть, Тачихара схватил метлу в обе руки и принялся водить ей по мокрому гравию. Она с тихим скрежетом сгоняла с дорожек воду, которая спустя секунды возвращалась обратно с каплями дождя. Ваня плотнее прижимал к себе блокнот и держал зонт над их головами, стараясь не наступать в самые глубокие лужи. — Не всякая работа должна приносить результат, — фыркнул рыжеволосый. — Иногда и херней пострадать можно. Деньги то все равно платят. Промолчав насчёт качества таких вот развлечений, Гончаров продолжил идти вперёд, про себя радуясь тому, что ему не приходится сейчас бежать не разбирая дороги, промокая до нитки и скорее всего, при его слабом здоровье, зарабатывая себе ангину. Мичизу самозабвенно баловался с метлой до самого общежития. Дорожки позади них чище не стали — даже наоборот, кое-где парень понатащил поверх гравия ещё и траву с лужайки. — От души. Я бы один не справился, у меня пока руки только две, — Тачихара шагнул вместе с юношей под самый козырёк жилого корпуса, на ходу по-свойски хлопая Ваню по плечу. — Ты это… мою шутку никому не рассказывай, окей? Конечно, так буйно как ты вряд ли кто ещё отреагирует, но ты мне веселье не порти, понял? — Хорошо… как скажешь, — покладисто кивнул Гончаров, возвращая зонт его обладателю. — И тебе спасибо Мичизу. — А? Да ну чего ты. Мелочи. — парень боднул его головой в плечо, отпрыгивая назад и шумно прощаясь. Метла скатилась по невысоким ступенькам, когда рыжеволосый потянулся в карманы своего объемной куртки, вытягивая пачку сигарет и зажигалку. Подавив нервную дрожь при взгляде на закурившего Тачихару, Ваня тоже поспешил попрощаться и зашел внутрь общежития, старательно вытирая ноги о постеленный у входа коврик. Здание пустовало — ученики жили в соседнем корпусе, а учителя, должно быть, заняты были проверкой работ и внеурочными занятиями. От знакомого коридора, в котором все окна сейчас были нараспашку, по телу шли мурашки. Паркет успели натереть до блеска, а злополучный ковёр был плотно свёрнут в рулон, прислонённый к углу, в котором ночью пытался спрятаться Ваня от пугающего Гоголя. Пахло хлоркой и искусственной свежестью. О случившемся здесь преступлении говорили разве что воспоминания Гончарова, но никак не приятный взгляду коридор, подоконники которого заняли пару новых цветов в горшках. Одиннадцатая комната встретила его тишиной и неразобранными  вещами, все также осиротело ждущими его на кровати. Акутагавы поблизости не было. Радуясь тому, что закончил все свои дела пораньше, Ваня принялся застилать постель, аккуратно вправляя подушку в наволочку и заворачивая края пододеяльника так, чтобы одеяло лежало симметрично поверх простыней. Накрахмаленное постельное белье было приятным на ощупь, а запах навевал воспоминания о детских лагерях, куда он часто уезжал на каникулы. Придирчиво оценив свою работу, Гончаров потянулся к чемодану, начиная неспешно раскладывать вещи в шкаф. Странно было разбирать свою одежду — вместе с наполняющимися полками накатывало ощущение реальности происходящего. Он заселился в общежитие гимназии — теперь уже окончательно. Он стал частью этого места в той же степени, в какой это место стало частью его. Спрятав пустой чемодан под кровать, юноша скользнул ладонями по причёске, пальцами цепляя рукоятку десертного ножа и позволяя волосам упасть вниз. Длинные пряди скользнули по шее и опустились на плечи отяжелявшими кудрями. Отложив своеобразную заколку на тумбочку, Ваня аккуратно выбрал себе «домашнюю» одежду — неприметную хлопковую кофту и удобные штаны, которые он носил почти каждый день в своей маленькой Петербургской квартире. Покидая комнату со всем необходимым в руках, Гончаров мысленно подводил итоги дня, позволяя своим ногам по памяти довести его до душевых на первом этаже.