Прощальной весной окутал огни, Затишье в поле, словно маннит. Оно, как магнит, как тоска вечная, Зовёт меня в даль, в далёкое плаванье. Я бы не смог без тебя и ветки поднять, А ради тебя проплыву океан. Ещё давно смог я понять, Как ты в этом мире прекрасен.
Ладонь держала лист бумаги, который был несколько раз сложен, а после переворачивает на другую сторону.Прости, я не мастер стихов, но очень старался :)
Чимин прижал к носу лист, вдыхая её запах, чувствуя небольшие нотки хвои. Очень мило читать это, а после перечитывать. — Чимин, ты скоро? — В комнату постучался Юнги, — я буду ждать тебя внизу. — Да, уже иду. Сегодня праздник Расцвета. Многими до дрожи знакомый. Некоторые омеги в преддверии очень много шептались по этому поводу, постоянно обсуждали между собой, расхаживая по поселению рядом с молодыми альфами, уже заранее просматривая предполагаемых участников. На что получали грозный взгляд со стороны вожака или кого-то другого из старших. Расцвет — это ежегодный праздник Южных оборотней, в котором имеют право участвовать только свободные альфы и омеги, остальные лишь зрители или организаторы. Задача этого праздника заключается в показе женихов и невест для знакомства. Те, кто подал заявку на участие, добровольно соглашаются, что осознано пришли к этому, спросили разрешение родителей, уже испытали первую течку или гон. Но самое важное, о чём стоит помнить на каждом празднике — его символе. Это цветы. На празднике присутствует три вида цветов: луговые, розы и ромашки. Луговые используются для проведения ритуала в течении целого дня, а розы и ромашки уже дарят альфы омегам. Розы нужны для того, чтобы официально сделать предложение руки и сердца, а ромашки — позвать на свидание. Конечно, сейчас оборотни живут в современном мире, и, несмотря на то, что праздник очень старый, со старыми обычаями, подходят к нему с довольно другой стороны. Если альфа желает сделать предложение руки и сердца, то это обговаривается с омегой заранее, чтобы не портить праздник. Ромашки же имеют право на отказ при том, что видит стая. Омега не обязан быть с тем альфой, с которым ему не нравится, также и в обратную сторону. Прижившись в стае, Намджун и Чонгук подали заявки на участие в празднике. Об этом услышал Юнги со второго этажа, когда альфы вписывали свои имена в блокнот, что-то бурно обсуждая в доме вожака. А после спустился вечером вниз и заявил, мол, тоже хочет участвовать, и вписал себя. Юнги охватывала некоторая ревность, раз Чонгук пару раз приходил к нему, спрашивал про настроение, прогуливаясь по местности. У них было всё максимально спокойно и без всякой страсти. А тут этот черноволосый альфа решил тоже поучаствовать? Захотелось омегой обзавестись? Ну тогда и Юнги тоже так сделает. Чимин тоже подал заявку на участие, просто ради хотя бы личного опыта и интереса, а после довольный вышел во двор. — Чимин, ты что-ли участвовать собираешься? — С насмешкой спросил омега. — Какие-то проблемы? — Ким расставил руки по бокам. — Да нет никаких проблем, только вот ты практически ничем не сможешь завлечь альфу, — он подошёл ближе и прошептал, — только если натурой, — и посмеялся, убегая прочь. Чимину было обидно. Вообще-то он довольно смышлёный и умный. Омега умеет готовить и поддерживает в чистоте собственную комнату, следит за гигиеной и помогает старшим. Парень сидел с детьми и племянницей, ловил рыбу и собирал ягоды. Много раз его звал Хосок, чтобы связать пучки для сушки трав и повесить на верёвку в центре площади, где солнце светило особенно ярко. Через полчаса центр поселения стал пополняться ожидающими оборотнями. Молодые омеги разбились по кучкам и что-то обсуждали, попутно громко смеясь и оживляя обстановку. На каждом были красивые наряды, сплетённые венки из луговых трав и повязанные на правых ногах верёвки. Ранее считалось, что до праздника Расцвета омега имеет барьер, и эту преграду способен сломить только настоящий и подходящий альфа. Повязанная на правой ноге, партнёр должен был зубами в волчьем обличии развязать, не порвать эту верёвку, а после принять участие в ритуале, где в итоге ему повяжут её на руку. Это означало, что теперь омежий барьер имел своё влияние и на альфу, поскольку оберегал и заботил уже полноценную семью. Каждый сам решал, как украшать свой наряд: кто-то украшал верёвку цветами, другие завязывали волосы платками, третьи надевали кружевные перчатки и так далее. Чимин же решил надеть просторную рубаху со штанами, а за ухом закрепить ромашку. Юнги надел полноценное голубое платье с коротким рукавом, поясом из лисьей шкуры обвязал талию, создавая контраст голубого-оранжевого. Молодых альф сейчас в поселении не было, они с самого раннего утра находятся на посвящении. Рядом с горами протекал маленький ручей, которому уже несколько тысяч лет. Он существовал с момента разделения Южной стаи на другие, символизировал равенство всех оборотней перед Духом, будь то омега или альфа, Восточный или Северный оборотень — все равны перед правителем. — Я рад вас приветствовать на посвящении альф. Сегодняшний праздник означает, что мы отдаём уважение нашему Духу и вожаку, продолжая род когда-то созданных святых оборотней. Мы сохраняем традиции и не создаём войн, мы защищаем, но не атакуем. Мы живём в мире, который охраняется Правителем нашем, не покидаем лес и волка не отпускаем, да благословит вас Лесной Отец. Пожилой мужчина поклонился альфам, на что те встали на колени, готовясь переходить к главному. Старик подходил к ручью, набирал в него кувшин воды и приглашал каждого отпить один глоток. После чего было положено съедать землянику, поскольку считалась первой ягодой, которую сорвал предок всех оборотней. Все жители стаи носили обувь, земля ещё была не до конца согретой и близкой к солнцу, но альфа, проходящим обряд, запрещалось, проверяя их на прочность. — А долго мы тут стоять будем? — Спросил Чимин, уже уставший на одном месте находиться. — Через пару минут уже должен подойти и всё, — сказал омега с русыми волосами. — Юна, — Юнги обратился к девушке с длинными волосами, что стояла в платье по колено, — а ты же со своим альфой давно встречаешься, вы расстались? — Нет, Юнги-я, мои родители запретили нам жениться без праздника Расцвета, даже Сокджин уже давал согласие на брак, но предки ни в какую. — Понятно. Солли! Надумала, какого альфу хочешь загрести себе? — Обратился к красавице с голубыми глазами Юнги. — Нет, не надумала. Доброе утро, — улыбнулась омега, подходя к компании, — я целыми днями сижу дома, рисую и занимаюсь земледелием по велению матери. Надеюсь, я найду кого-нибудь хорошего, иначе не жить. — Не волнуйся, — обняла её за плечо Юна, — ты очень красивая и милая, я уверенна, альфы за тобой будут в очередь выстраиваться. К толпе подходил лекарь, держа в руках большую корзинку с травами. На самом деле, Хосок был очень хорошо физически развит, и рука у него от уколов натренирована. При беременности он даже умудрялся тайком от Чонхо носить тяжести, а сейчас чуть ли не каждый день с ними бегал. Настоящий врач. Тем временем он поднял руку, обращая внимание, и позвал за собой. Все омеги направились в сторону водопада. Чимин слышал каждую каплю воды, как она перемещалась под землёй, устремлялась вверх и вниз. И сегодня она была особенно активной. Водопадная вода бурлила, была тёплой, пенилась и кружилась в танце. Хосок поставил корзину на берегу реки, приглашая сесть приходящих на уже заранее заготовленные ткани. Чимин уселся рядом с Юнги и Солли, обращая внимание на лекаря — сегодня его кудрявые рыжие волосы были уложены и украшены белым цветком. — Дар стихий был дан мне из леса для того, чтобы сохранять в здравии будущее поколение и отводить на покой прошлое. Да спасёт наши души доброе дело. Пламя согревает нас, друзей меньших наших и реки. Ветер расслабляет душу, распускает природный запах, поддерживает огонь и заполняет каждую клетку этой планеты. Вода питает нас, насыщает и утоляет жажду, мы слышим и чувствуем протекание оборотней. В этот момент Чимин закрыл глаза, сконцентрировавшись на окружении. Лекаря он слышал, но теперь ещё и бурлящую кровь всех людей и свою собственную, святые подводные воды и родники. Чувствовал, как дерево питается и каждая травинка, как вдалеке бежит косуля к речке, чтобы утолить жажду. — Земля же дала нам плоды и держит в гармонии лесное укрытие. Оставим след на любви, сокрытой способности. Кахи, подойди сюда, — лекарь обратился к девушке. Та открыла глаза и встала. Хосок достал шкатулку, а после из корзины заранее сплетённый пучок луговых трав. Девушка взяла его в руки и встала на колени. Лекарь начал читать молитву, и вмиг в её руках пучок стал гореть, но не превращался в пепел, а после потух, оставляя только части стебельков немного обгоревшими. Это было вселение стихии огня в дар леса, и теперь эта шкатулка с немного подгоревшей травой будет стоять в её доме и символизировать день встречи с мужем. — Солли, подойди сюда. — Ну, я пошла, — тихо сказала девушка Чимину и встала. — Удачи, — прошептал блондин. Длинные волосы развевались на ветру, перемещаясь по плечам. Трава распушалась в её руках, а глаза заслезились от сильного потока ветра, исходящего от водоёма. Будто некто вдохнул поглубже воздуха, вобрал в лёгкие и долго-долго выдыхал. Со шкатулкой пушистой травы девушка присела на своё место, держа в руках реликвию, уголком губ улыбаясь. Следующим был Юнги, который, приподняв подолы голубого платья, встал на колени перед рекой с водопадом. Лекарь вновь заговорил на старом языке, восхваляя Духа леса и молясь за его процветание, как пучок травы стал зеленеть ещё больше, расправился, а цветки открыли лепестки. — Чимин, прошу тебя подойти, — Хосок улыбнулся, видя перед собой на коленях миловидного парня, а после закрыл глаза. В руках Чимина был пучок трав, от которых пахло лекарствами, теми настойками, которые он пил во время течки, да и в простуду тоже. Значит, это сборник полевых цветков. Лекарь начал что-то бубнить себе под нос, а Чимин закрыл глаза, вновь погружаясь в звуки воды. На нос упала капля. Омега поморщился, думая, что так и должно быть. Но внезапно послышался гром, и Чимин раскрыл глаза, видя перед собой серое небо. Мгновение назад оно было голубое, с перистыми облаками, которые практически не закрывали солнце. Хосок прервал речь, смотря точно также вдаль. — Возвращайтесь в поселение, сейчас начнётся дождь, — сказал лекарь, когда раздался ещё один шум грома, — быстрее, поторапливайтесь! Ким встал с колен, держа в руках пучок трав, с которым ничего не произошло, и бросился в сторону жилища. Толпа омег стала приближаться к домам, по пути встречая встревоженных родителей и близких. Сокджин вышел на улицу, невзирая на дождь, и направился в дом лекаря с хмурым видом. Хосок поставил воду греться, чтобы умыться после такого мероприятия, а после сел за стол, приглашая вожака. — Я не закончил обряд, так как начался дождь. Вдалеке сверкнула молния, всё началось слишком быстро. Чимин вышел, встал на колени, я начал читать молитву, и прогремел гром. Что-то тут неладное, не может так быстро всё произойти, — за окном буквально качались деревья, в домах горел свет, все омеги грелись около печей, промокли, — вон какой ветер сильный. Плохой это знак, Сокджин. — Может, Чимин как-то провинился перед лесом нашим? Надо всё у него расспросить, — нахмурился вожак. В голове пролетало множество мыслей. Но ни одна не была верной или хотя бы похожей на верную. Чимин был послушным ребёнком, заботливым и обаятельным. Это было бы так просто, если бы не связь омеги со стихией воды. Чимин часто прислушивался к водам, любил купаться в речке, прикладывал ухо к земле, закрывая глаза. Слишком у него тесная связь с природой. Он любил её, лес любил. Ощущал оборотней движением воды, кровь разгонялась до быстрых скоростей, а Чимин это чувствовал. Чимин сидел около окна, так и не решившись переодеться. Сидел мокрым, без обуви. На деревянном стуле наблюдал за ветром и дождём. Как сверкает молния, кучнее облака становятся и будто показывают своё недовольство. Омега захотел послушать дождь. Он никогда так не делал, только любовался постукивающими каплями о крышу. Приоткрыв дверь, Чимин босыми ногами ступил на крыльцо, который покрыт сверху крышей, присел на ступеньки и закрыл глаза. Брови нахмурились, омега пытался прислушаться, но мало что получалось. Захотелось пойти в лес. Он с закрытыми глазами ступил вперёд, отходя от дома. Волосы намокли, как и одежда прилипла со временем. Но сейчас Чимин не тут, он где-то там, далеко, слышит воду, которая с ним разговаривает. — Разве я чем-то провинился? — спросил парень с закрытыми глазами, обращаясь к Лесному Духу, стоя в центре площади. Некоторые жители поселения заметили фигуру в окне дома, устремляясь посмотреть, что же происходит, — ты разгневался на меня за что-то? Повелитель, я прошу у тебя прощения за все грехи, — в голову ударило сознание, что природа была недовольна тем, что омега решил участвовать в празднике, что не заслужил, не должен был. Он встал на колени, а ладонями приложился к земле, — Я не буду искать себе пару, только прошу, верни ясную погоду и солнце на небе светлом, я клянусь, я прошу прощения, — Чимин заплакал, начал хныкать. В голову ударил новый треск молнии. Ветер усилился, ещё сильнее раскачивая высокие деревья. К поселению приближались альфы, которые успели завершить ритуал, но их остановил старейшина жестом, заприметив омегу в центре. Все уставились в его сторону, не сводя глаз. Дождь стал прекращаться, но ветер не смолкал. Он развеивал жемчужные волосы и белую промокшую рубаху. Чимин ладонями вжался в землю, чувствуя влагу. А в голове пустота. Он перестал слышать. Перестал видеть. Лишь чувствовал. На глубине несколько километров протекал родник, с большой скоростью. Позади водопад, а слева горная вода. Океан. Он был в океане. Чимин открыл глаза, видя перед собой темноту, но не мог дышать — находился глубоко под водой. Он начал двигать руками и ногами, пытаясь всплыть на поверхность, но ничего не получалось. Темно. Непонятно, где воздух. Чимин задыхался, тонул. Он закричал, что есть силы, надеясь на помощь. Но нет. Тонул. Бесследно, глубоко тонул. Вода сквозь рот проникала в лёгкие. Паника, страх и боязнь окутала тело. Он умер? В день, когда все счастливы должны быть, сын вожака взял и умер? А это предсмертный сон? Почему всё так плохо закончилось? Мышцы расслабились, а вода проникала глубоко в кровь сквозь лёгкие. Как воздух, который попадает каждый день, а после частицы кислорода через мелкие капилляры попадают в кровь. Вода неслась, как бешеная, тело окутала приятная прохлада. И когда вода добралась до самого сердца, перед глазами резко появился белый свет. И видение закончилось. Сокджин увидел в окне человека, который стоял в центре поселения на коленях, склонившись над землёй. Он узнал Чимина. Альфа сразу же побежал к выходу, отворяя дверь. — Чимин! — Крикнул он. Но никто не ответил. Омега даже не дёрнулся, всё ещё стоя на коленях с закрытыми глазами. Дождь прекратился, но небо всё ещё было серое, и даже потемнело. Ветер задул ещё быстрее, дома начали поскрипывать. Сокджин вышел на улицу, держась за перила, поскольку ветер был слишком сильный. Почему его сына до сих пор не унесло ветром? Всё поселение наблюдало за происходящим. Как вокруг омеги начала собираться вода, образуя лужу, а затем целый поток. Она перетекала на руки, плечи и спину. Затем раздался сильный гром, небеса будто треснули пополам. И молния сверкнула, а после ударила прямо в центр площади, попадая в стоящего на коленях омегу. Он упал плашмя, никак не двигаясь и не подавая признаки жизни. Ветер стал затихать, но не заканчивался. — Господи! — Закричал Тэхён, выбегая из дома. Сокджин также побежал в центр. На траве лежал Чимин, закрыв глаза. Альфа быстро наклонился к нему, постукивая по щекам, но никакой ответной реакции не было. Вожак поднимает голову высоко, всматриваясь в хмурое небо, на котором сверкали молнии. Тэхён рядом плачет, пытается разбудить сына. Неужели Чимин был проклят или его околдовали, наложили порчу или что-то вроде того. На лице Сокджина тоже появляются слёзы. Они скатываются по щекам и впитываются в рубаху, когда тот наклоняется к своему ребёнку куда-то в грудь. Тэхён падает рядом, ещё больше рыдая. Из леса побежали альфы. Они остановились за несколько метров толпой, удивлённо смотря в сторону семьи вожака. Оборотни повылезали из своих домов, собираясь вокруг происходящего. Все смотрят на Чимина. На не подающего жизненные признаки Чимина. Его лицо побледнело, нет, оно стало отливать синим. Его вены стали хорошо видны, а глаза закатаны. Сокджин потрогал сонную артерию — нет ничего. Пульс на нуле. Сердце больше не бьётся. — А ну разошлись! — Расталкивает толпу разъярённый Хосок, — свалите, говорю! Нахмуренный лекарь подходит к Сокджину, усаживаясь на траву рядом. Он трогает шею, понимает, что пульса нет. — Либо клиническая смерть, либо просто смерть. В любом случае он уже не с нами. У меня нет нужных знаний и проборов, чтобы вручную запускать сердце или делать операцию. До города слишком далеко, мы не успеем. — Мой сын… Сокджин заплакал ещё сильнее, обхватывая холодную ладонь омеги и целуя тыльную сторону. В толпе стоял Намджун. И сейчас он не понимал, что происходит. Он немного продвинулся вперёд, видя перед собой мёртвого омегу. Своего горячо любимого, но уже холодного омегу. И его плачущих родителей. Он смотрит, не отрываясь. И тоже начинает жалеть о том, что вообще не был рядом. Не смог оттащить Чимина с поляны, не оставил дома. Лучше бы под этой молнией проклятой умер бы сам Намджун! Голова начала болеть очень сильно. «Чимин правда умер?» — Спросил внутренний волк Намджуна. «Мы ему разве никак не поможем?» — Не замолкал зверь. «Я не смогу жить без него.» — Белый волк заскулил, он зажался в угол. А после посмотрел прямо в глаза Намджуна, считая того единственным спасением. «Я не смогу жить без Чимина!» Кости альфы начало ломить, невероятно больно и противно внутри. Альфу раздирало от этого. Он отошел назад, а после позволил волку выйти из себя, разрывая одежду. Некоторые повернулись назад, чтобы посмотреть, что происходит. На той стороне уже стоял белоснежный альфа. Его взгляд был грустным и поникшим. Считай, что жизнь прожита зря, раз он потерял Чимина? Волк не хочет терять то, что давно полюбил. Что является его смыслом жизни. Намджун ступил в сторону толпы, те расходились по бокам. Его тень появилась над омегой, когда родители подняли головы, оторвавшись от мёртвого тела. Чимин лежал на боку, но когда одной лапой перевернул волк, то оказался на спине. Сокджин сидел на коленях рядом, совсем ничего не понимая. Он положил руку на ребёнка, утробно рыча, будто собирался защищать от растерзания. Намджун перевёл на него свой взгляд. В нём не было зла, противостояния. Лишь простой грустный взгляд, просящий последний раз попытаться сделать хоть что-то. Хосок и Тэхён недоумённо смотрели на альфу, как и все остальные вокруг. Волк опустился на землю, укладывая голову Чимину на грудь, что не поднималась от дыхания. Намджун задумался. Он вспомнил одну особенность северных альф, о которой многие забыли. Даже Чонгук, что стоял в центре толпы и недоумённо смотрел на друга. Намджун представил зимний лес. В котором нет ни одного живого существа. Есть только он и Чимин. Они бегут по снегу босыми ногами, задевая ветки многолетних ёлок. Омега берёт снежок и кидает, попадая прямо в лицо старшему, звонко смеясь. Но Намджун не был бы Намджуном, если бы не вмиг догнал хулигана, повалив в сугроб. Им совсем не было холодно, как будто нереалистичный сон, где ты не чувствуешь боли, температур и времени. Чимин извивался от рук Намджуна, пытаясь выкрутиться и убежать, но не может. Его сжимают крепко-накрепко, но не давят, лишь удерживают. Намджун вдыхает запах с шеи омеги, сладко прикусывая подбородок. Он шепчет Чимину о том, как сильно по нему скучает и ждёт, что они смогут быть всегда вместе. О том, что они слишком рано попрощались, так и не насладившись друг другом, так и не познав сущность семейной жизни. «Я не готов тебя бросать,» — прошептал внутренне волк. «Храню и обещаю хранить, обещаю оберегать и умереть только самому, и лишь самому,» — всё также прошептал волк в мыслях. Намджун открыл глаза, поднимая морду. Ранее он накрыл своей шерстью голову Чимина, когда ложился тому на грудь. На жемчужных прядях виднелась одна белая. Она сливалась, но всё же выделилась из общего ряда. Хосок вновь прислонил два пальца к сонной артерии, чувствуя там слабый пульс. — Как ты это сделал? Белый волк промолчал, смотря на одного лишь омегу. Сокджин, не веря своим глазам, повторил действия лекаря и открыл рот в удивлении, уставаясь на сына. — Отнесите его в мой дом, — сказал Хосок, — Джин, ты меня слышишь? Вожак перевёл медленно взгляд с Северного волка на своего ребёнка. А после засуетился и взял на руки омегу, направился в сторону дома лекаря. Чимин был весь мокрый, но не просто из-за проливного ливня, а будто утопленник, пролежавший в речке пару дней. Кожа размякшая посинела, на бледном лице торчали сосуды, а под глазами маленькие капилляры. У Чимина вена большая на лбу вся синяя, тёмная, густая кровь течёт по ней. Под ногами вожака мокрая трава, но это не сравнится с тем, что он практически сидел в большой луже, когда плакал над сыном. Рядом бежал Тэхён, вытирая рукавом слёзы, а спереди шёл Хосок. Он поманил рукой Джея и скрылся за дверью дома с остальными. Площадь не спешила расходиться, удивляясь произошедшему явлению. А после на поляне стало светлеть, тучи медленно расходились, предоставляя доступ к чистому солнцу. — Намджун, что это было? — Чонгук подошёл к белоснежному волку, кладя руку на плечо. Тот ничего ему не ответил, смотря в ответ в глаза. Полное равнодушие, потерянность, отсутствие эмоций. — Намджун? — «Я отдал ему свои годы жизни.» — Что? Чонгук совсем заботился о проблемах вокруг, что вовсе забыл их сильную сторону, способную распространяться на оборотней. Северные ушли далеко в своё время, эволюционировали и выживали. В их жилах течёт кровь опасных хищников, монстров настоящих для людей или других оборотней. Сильнейший Северный оборотень стоял на первым месте по опасности на всей планете. Но несправедлива ведь бывает судьба, когда всё самое лучшее достаётся не слабым? И Северные живут в два раза больше, чем Южные. Но у них есть редкая сверхспособность — они могут отдавать свои годы. Когда умирает кто-то близкий, волк начинает тосковать, хочет вернуть или пойти следом. Намджун уверен, что если бы Чимин не получил этого, то в эту же ночь покончил бы с собой. — Ты… Правда отдал ему две сотни лет? — «Да, Чонгук.» — Ты умрёшь так рано… — Голос альфы навеивал грусть. — «Зато счастливым.» На морде молодого волка было равнодушие, полный покой. Но глубоко в сердце метался из угла в угол, переживая за Чимина — его разразила молния, он простудился и сейчас еле дышит. Намджун потерял половину жизни, но если бы не сделал этого — и потерял бы всю. Ветер немного затихал, а земля на поляне высыхала под палящим солнцем, вернувшимся из-за туч. Оборотни суетились вокруг, но теперь постоянно перешёптывались и поглядывали на Намджуна, который вышел из своей хижины и направился в дом лекаря. На втором этаже в комнате для тяжело больных лежал Чимин. На кровати с мягким матрацем, пуховым одеялом и перьевой подушке. Его знобило, а через секунду бросало в жар, трясло, неимоверно трясло. Хосок сидел на небольшом стульчике, рядом тумбочка и столик с медицинскими приборами, препаратами и собственными настойками. Поправив кудрявые рыжие волосы, лекарь диктовал список рядом стоящему Джею, тот внимательно записывал карандашом, пока сам Хосок немного приспустил одеяло, предварительно раздев мальчика, и трогал грудь и другие части тела, чтобы убедиться, что нет кровотечений. — Ещё заедешь в поликлинику к Санни, адрес я тебе продиктую, там на стойку регистратуры подойдёшь, — Хосок поднял голову, оторвался от дела и посмотрел на Южного оборотня, — Попросишь у неё одну капельницу, так, — лекарь задумался, — отдели там чем-нибудь себе и пометь как для капельницы какие лекарства покупать. Постучались. На первом этаже сидели Сокджин с Тэхёном и Чонхо. В дверном проёме показалась голова Северного, а после тот прошёл в помещение. Стоял непонятный запах в смеси медицинских мазей и горячего хлеба из печи. Намджун нахмурился, подходя к компании. — Как Чимин? Всё с ним нормально? — Намджун? — Тэхён оторвался от мужа с плачущими глазами, — Намджун! — И бросился в объятия альфы, — Да хранит тебя Всевышний! Спасибо тебе! Что бы ты не сделал, но какую долю ты нам одолжил! — Вас я должен благодарить, господин Ким, — блондин крепкими руками провёл по спине омеги, чувствуя запах мяты вперемешку с дубом, — за то, что подарили свету всему такого хорошего человека, как ваш сын, — Тэхён не отлипал от Намджуна, продолжая плакать. Уж больно сильный стресс в последнее время переживал папа Чимина. — Намджун, присядь рядом, — похлопал рядом с собой по пустому месту Сокджин, — расскажи мне обо всём, что за невиданные силы у тебя там. Альфа присел на диван, рядом с ним сел Тэхён, держа за руку. Теперь из-за спасения сына к Намджуну у него была особая привязанность, неимоверная благодарность. — Мы способны передавать годы жизни омегам, мы живём около четырёхсот лет, я отдал половину оставшейся части. Чонхо и Сокджин с удивлением слушали рассказ северного волка о привязанности к человеку, если альфа боится потерять брата, родителя или пару, то передаёт дни жизни. На холодной земле слишком жестокая жизнь, и опасность настигает на каждом шагу, поэтому выживают там только доверием и жертвой. Жертвой Повелителю, родным и самому себе. Северные привыкли отдавать что-то, ничего не требуя взамен. Им важно знать, что с человеком всё хорошо и ничего не угрожает. Просидели они так десяток минут, а после замолчали. Тэхён всё также поглаживал по руке Намджуна, в сотый раз благодаря за спасение оборотня. А Сокджин и вправду задумался. Стоит ли доверить своего сына такому человеку? Где-то трескались дрова от огня, в доме было тепло и уютно. В гостях у лекаря всегда нравилось, тут и чай вкусный разных видов, и ягод много всяких, мягкие подушки и пуховые одеяла на полу вместо шкур. Потому что у Хосока дети маленькие любят по полу ползать и играть, вот и расстелил на весь первый этаж подушки да пледы. Хосок спустился вместе с Джеем, что-то тому диктуя и рассказывая. Намджун с семьёй вожака подошли к лекарю, спрашивая состояние Чимина. Ответ был коротким — тяжёлое. Очень тяжёлое. У омеги не видны зрачки, мягкая и тонкая кожа с множеством трещин и ссадин, а в лёгких мокрота и вода, которая выходит очень долго и невыносимо больно. Поэтому Чимин не дышит, а хрипит. Еле-еле его грудь вздымается, сердце старается биться, будто указали ему и приказали, не дали уйти на покой. — Можно я буду его сторожить? — Намджун подошёл к лекарю. — А с тобой у меня вообще отдельный разговор, — Хосок присел на край дивана, подбирая подолы халата, — в моём справочнике нет такого, да и сам не припомню, чтобы Северные могли отдавать жизни волкам. Неужели это что-то новенькое? Намджун выдохнул и посмотрел лекарю в глаза. Сокджин взял Тэхёна под руку, уводя домой, а Чонхо поспешил на кухню закончить дела. В доме постепенно затихало. Дети уходят спать с отцом, свет на втором этаже гаснет, а на первом всё также светло. Зажигая свечи, Хосок кипятил воду для чая, чтобы успокоиться после тяжёлого осмотра. Джей сегодня же вечером отправился в город, чтобы закупить нужные препараты для больного, и так еле-еле с того света с Божьей помощью достали. Время не стоило тянуть. А Намджун? Намджун ходил вокруг дивана. Им с Хосоком предстоял долгий разговор.