Дар превосходства над собой.

      Деревьев становилось меньше, но они не пропадали из виду. Конечно на севере погода сейчас менее грозная, ведь на планете близится лето, но это не мешает далёким землям оставаться в снеге. Ничего не видно, белый цвет рябил в глазах, отражаясь искрами ближайшей к ним звезды. Солнце, к слову, хоть для всего земного шара одинаковое, но на севере другое — тут оно не греет, не окутывает теплом, а выполняет лишь функцию освещения. Северные оборотни грели себя сами, и только огонь мог немного скрасить ситуацию. Это долина жестокости, природа оборачивается спиной, предоставляя опасность. Как говорится — где родился, таким и стал.       Вдалеке показался небольшой двухэтажный кирпичный дом, а рядом стояли поменьше из дерева. — Приехали, — сказал блондин. — Это их дом? — Прошептал Хосок, получая одобрительный кивок от альфы.       Они разбудили лекаря заранее, чтобы тот переоделся в тёплые вещи. Так как Хосок родил ещё зимой, организм уже завершал восстанавливаться, но Чонхо голову оторвёт этим двум альфам, если они позволят слишком долго находиться на морозе.       Перед ними здание, в голове Намджуна сразу же стали всплывать картинки их времяпровождения и тренировок. Ужасное место, пропитанное ненавистью, гневом и жаждой крови. Сейчас все погибли, но дух Истребителей остался. Руки охватил холод, ветра не было, воздух закален словно жидким азотом, когда Намджун вышел из машины и пешком направился в сторону здания. Оно было старым, холодным, не отапливалось, при любом потеплении просто развалится, поэтому у компании есть немного времени, чтобы забрать ценные вещи и вернуться.       Следом вышли Джей и Хосок, альфа придерживал лекаря за руку, чтобы тот не провалился в снеге, дорогу тут замело давно. Деревянная высокая дверь скрипнула, и они вошли в помещение. Внутри также холодно, тихо и ужасающе неуютно. Диваны красного цвета стояли в центре, вокруг две лестницы, ведущие на второй этаж и ковры, пыльные, старые. — Вот тут они и жили. Каждый день мы спускались со своих комнат, — альфа указал в сторону лестницы, что скрипела от каждого шага, — потом завтракали, тренировались. Пойдём.       Блондин повёл их в левую часть здания, приходя в одну из маленьких комнат. На ней красовались детские книжки, всякие оригами и много игрушек. Пыль кругом, что даже Хосок умудрился чихнуть несколько раз. — Что-то непохоже на то, за чем мы приехали, — Намджун хмыкнул, вспоминая, что подобное и выдал Чонгук, когда они впервые пошли в библиотеку.       Нажав на одну из толстых книг, протолкнув вглубь полки, появился небольшой коридор прямо в центре шкафа, когда тот разъехался. Хосок запищал, его погладил по спине Джей, а после показал, что не стоит шуметь. Они спускались по бетонным ступенькам, холод отдавался тут особенно сильно, но не чувствовался этот морозный аромат. Просто дом перестал отапливаться. Их встретили невысокие открытые полки с книгами, на которых образовалась недельная пыль. Тут и так особо никто не ухаживал, а после погибели тем более. — Лесной Дух, сохрани мою душу грешную, — прошептал Хосок, медленными шагами приближаясь к одной из полок. Он снял перчатку и провёл пальцами по корешкам, вглядываясь в каждый экземпляр, — я столько лет жил в неизвестности того, что наше сокровище утеряно. — Их всё-таки не украли, — улыбнулся Джей, подходя к другому шкафу, рассматривая расписные обложки. — Мои книги не нашли, — Хосок заплакал, держась одной рукой за деревянную полку, а другой прикрывая глаза, — у меня сейчас давление подскачет. — Так, лучше сядь, — Намджун подошёл сзади, аккуратно взяв за руки лекаря и подводя к столу, — посиди немного, я пока осмотрюсь.       Хосок сидел с застывшим лицом, и только из глаз лились слёзы. Это действительно ценно для него, для семьи, прошлого и будущего поколения. Если родители были бы рядом, а тем более бабушка, то несомненно заплакали бы следом. Его призвание быть медиком, спасать жизни, помогать появляться на свет и уходить в душевный мир из материального. Поэтому ценно иметь на руках смысл жизни, то, к чему стремился столько лет.       Намджун прошёлся глазами по полкам, некоторые из них были на латыни или древнем языках. Семья Чон пользовалась старыми традициями шифрования — любой древний язык, поскольку говорящего на таких языках было найти трудно. Понятно, что сейчас в эпоху интернета всё есть, но раньше совсем по-другому.       Альфа прошёл дальше, осматривая помещение. Свет горел, единственная лампочка, значит она заряжалась от солнца и ещё не перегорела. На фоне всхлипов лекаря и шуршания, альфа прошёл в конец комнаты, обнаруживая там безмолвно лежащую собаку. Она не двигалась, лапы были где-то под шкафом, морда смотрела в сторону выхода. Намджун вспомнил, это же Хисон — один из самых умных псов, что он встречал. Альфа присел на корточки, подтягивая штаны. Провёл ладонью по шерсти, замирая в неизвестности. Несколько месяцев — столько провёл Хисон в одиночестве и голоде, а возможно чуть меньше, потому что уже успел погибнуть. То есть, они просто ушли воевать, оставив собаку тут?       Намджун прислонил пальцы к сонной артерии. Ничего. Нет жизни. Хисон и правда умер, мучительно и долго. Альфа зажмурил глаза, пытаясь сдержать наплыв эмоций, поправляя волосы на голове. Он медленно и тяжело вдохнул морозный влажный воздух, чувствуя позади себя шаги. Джей обратил внимание и решил разобраться со всем. Он встал рядом, засунув руки в карманы спортивных штанов. — Это их домашний питомец? — Спросил брюнет. — Что-то вроде помощника в библиотеке. Это Хисон, он понимал человеческую речь и знал каждую книгу на полке. Он даже Чонгука один раз в шашки обыграл, представляешь? — Альфа поглаживал по белой шерсти собаку. Она уже несколько месяцев мертва, давно холодная, исхудавшая. Где-то изо рта шла оставшаяся кровь, стоял неприятный запах вокруг, поскольку тело начало разлагаться. — Что там такое? — К ним подошёл Хосок, — собака? Откуда тут собака? Он что — умер? — Прокричал омега, — что с ней? — Хосок, — выдохнул Ким, поднимаясь на ноги, — да, этот пёс мёртв, он раньше тут жил.       И вновь лекарь заплакал, только теперь приговаривая, мол, изверги, оставили бедную собачку одну, на произвол судьбы, что за люди такие. А альфы молча соглашались. И прав был Хосок, нельзя оставлять любимых зверей одних, а у оборотней это ощущается в разы острее, поскольку они предки волков, как и собаки. Считай, перед ними их двоюродный брат погиб. Не уследил — подумал Намджун, нужно было забрать Хисона с собой. Джей поглаживал по спине Хосока, приговаривая успокаивающие слова.       А блондин всё смотрел вниз и думал, как бы ему искупить вину за ближнего. Конечно, в реале он был невиновен. Ким наклонился, забирая на руки мёртвую тушу зверя, и направился на выход под удивлённые взгляды остальных. Он положил собаку на диван, а после направился в другую часть здания. В одной из комнат стояла кровать, с неё Намджун стащил простыню, после закутал Хисона. Лопата находилась на выходе, где весь инвентарь. Альфа отправился на улицу, начиная копать яму.       Хосок и Джей застегнули куртки и вышли на улицу, видя, как около одного из маленьких домиков блондин копал землю. Джей сразу понял, поэтому вернулся в дом, взял вторую и направился помогать. Хосок лишь стоял и наблюдал. Молча присоединившись к делу, альфы смогли вырыть трёхметровую яму, всё, как положено у оборотней. Намджун выбросил инвентарь куда-то в сугроб, и со слезами на глазах вынес закутанного в простыню пса. Хосок окликнул его, а после направился к машине. Из одного мешочка, лежавшему на задних сиденьях, он вынул пучок трав, который всегда при нём, как медицинский амулет. Это были засохшие ромашки — символ влюблённости или радости. Но больше ничего не нашлось, были бы маки. Он подошёл к Намджуну, приоткрывая ткань, а после положил за ухо собаке цветок, закутывая обратно.       Они похоронили его по традициям оборотней, значит почтили память. Теперь осталось приступить к самому главному, ради чего сюда и приехали.       Прошло три дня с момента отъезда из стаи. Юнги продолжал проводить много времени в библиотеке, прогуливаться по улицам, наслаждаясь и привыкая к большому городу. Санни рассказывала про курсы, где лучше учиться, чтобы быстро получить базовое образование для получения аттестата высшей школы, и куда подавать документы. В палате было тихо и спокойно, но послышались шорохи. Блондин оторвал голову от книги, переворачиваясь на бок, а после резко вскочил с постели. — Чимина-а! Ты проснулся! — Воскликнул старший брат, — Санни!       Юнги подбежал к брату, беря его за кисть. Глаза младшего были всё ещё закрыты, но он двигал руками, прикрываясь от солнечных лучей. Юнги мигом сдвинул шторку, в это время в комнату вбежала Санни, поправляя медицинский халат и завязывая в хвостик свои русые волосы. — Очнулся? — Она получила кивок от старшего брата, — отлично, пора бы заняться обследованием.       Девушка позвала медсестру, чтобы она принесла все нужные приборы и перчатки для осмотра. Чимин, как только открыл глаза, видел перед собой пелену, всё размыто, непонятно. За руку кто-то придерживал, не давая ею двигать. Над ухом слышался разговор, кажется, это его брат. Окончательно открыв глаза, блондин посмотрел на Санни, та мило улыбалась, но ничего не говорила, явно ожидая начало разговора от него. Юнги присел рядом на полу, всматриваясь в глаза, а после ужаснулся. — У него другой цвет глаз, — прошептал Юнги, — они были алыми, с ярким отливом на солнце, а сейчас серые, такие тусклые, как будто сливаются с глазом. — Подожди, Юнги. Чимин, ты меня слышишь? — Девушка улыбнулась, поглаживая по ладони мальчишку. — Я? — Прохрипел он, а после начал кашлять, — где? Ты кто? — Меня зовут Санни, я твой лечащий врач, помнишь что-нибудь? — Чимин начал смотреть вокруг, останавливая взгляд на медсестре и другому омеге, что сидел на полу, — это твой родной старший брат Юнги, помнишь его? — Голова болит, — простонал младший, откидываясь на подушку и прикрывая глаза, — больно. Ах, я не могу. Голова. — Так, понятно. Чимин, не дёргай рукой, там капельница. Нужно дать ему время отдохнуть немного. Лежи, — девушка подозвала медсестру, после надела перчатки и взяла в руки тонометр, — пониженное. Надо сделать УЗИ сердца и лёгких, чтобы выявить возможные опухоли. У него температура тридцать восемь, воспаление в организме, либо же заболел. Капельницу оставим, — помощница кивнула Санни, забирая тонометр с кровати, — нужно съездить за витаминами в аптеку, а ещё питание. Никаких жареных, острых и тому подобное, пока мы не узнаем, что с ним случилось.       Девушка погладила по голове Юнги, а после сняла перчатки, выходя из палаты. Дверь закрылась, оставляя тишину. И одного брата, который смотрел за другим. Юнги встал с пола, присаживаясь на кровать, погладил по одеялу, под которым находилась левая нога Чимина. Младший открыл глаза, всматриваясь в чужие. У Юнги они родные карие, бездонные, как говорил Чонгук — одинокий космос без звёзд и параллельная вселенная. Чимин нахмурил брови, пытаясь вспомнить, что с ним приключилось. Конечно, он не потерял память, но всё же некоторую её часть. — Чимин? — Младший лишь промычал, двигая руками, — ты помнишь, что было с тобой в последний раз? — Я… Не помню. Помню речку и цветы. Папу, он мне что-то говорил про праздник. — Фух, Господь Дух наш, — выдохнул Юнги, наклоняясь и обнимая брата, — я думал, ты память потерял, совсем забудешь брата родного и дом свой. — Нет, такое забыть невозможно, — засмеялся младший, — особенно наши с тобой разговоры про Джея. Что у вас с ним кстати?       Юнги приподнялся, провёл ладонью по белым медицинским простыням. У Чимина растрёпанные волосы жемчужного цвета, на которых спереди красовалась прядь белых. Глаза переливались холодным серым, словно мрачные тучи зимой, и вот-вот пойдёт снег. Кожа бледная, вампирская, не загорелая или румяная, как у оборотней. — Мы решили остаться друзьями. — Всё-таки Чонгук? — Улыбнулся младший, сгибая правую ногу в колене и опирая об стену. — Ну… — Юнги задумался, — ни на ком из них свет клином не сошёлся, я хочу переехать в первую очередь в город на учёбу.       Юнги начал рассказывать о том, что произошло за то время, пока Чимин был в отключке и незадолго до этого. Они с Джеем поцеловались, много гуляли, но в конечном итоге омега понял, что это не его человек. Благородный, добрый, понятливый, трудолюбивый и ответственный, но не его. Не всегда наличие хороших качеств человека, означает, что он тебе идеально подходит. Это, в первую очередь, тот, кто поведёт тебя за собой, поможет, расскажет. У них с Джеем не было общих интересов, они разные, но воспитаны одинаково — на принципах стаи.       Однако, самое главное, на чём и держатся отношения — это общие цели. Джей хочет помогать Сокджину в управлении, родить много детей, он страстный и горячий, активный и постоянно работает в лесу, а Юнги любит сидеть дома и читать книги, он скучный для многих в стае, его, конечно, любят, но считают по большей части бесполезным. Естественно, никто в стае не будет перечить сыну вожака, но косые взгляды и вздохи по вечерам возвращавшихся в полей омег и альф убивали изнутри. Ему нравится дом, но тянуло всегда в город. — Извини, я так заговорился про себя, что забыл, что у тебя болит голова, лучше отдохни, — натянул улыбку блондин, собираясь встать с чужой кровати и направиться к себе, но его остановила рука. — Я так сказал, потому что после сна хочу поговорить с тобой, а не с этими врачами. Я поправлюсь, мне гораздо важнее моя семья, — Юнги промолчал, и молчание длилось долгие три минуты. — Намджун уехал на север. — Что? Какой север? — Чимин округлил глаза. — Он с Джеем и Хосоком уехали на Крайний Север, где раньше обитали Истребители. Они хотят найти старинные книги потомков Чона, чтобы разгадать все вопросы, а ещё выяснить, что с тобой произошло. Все в стае шушукаются, что на празднике Расцвета во время стихийного обряда воссоединения природы и оборотня резко начался ливень, а после гроза. Ты вышел в центр поля, но слишком поздно обратили внимание. И ударила молния. А потом ты упал. Намджун спас тебя, передав свои годы жизни. Ты буквально ожил в его руках. Не помнишь этого? — Я выходил куда-то в грозу? Не помню такого. Помню, что стоял на коленях перед Хосоком, слушая молитву, а потом бежал в дом во время дождя. Я сидел около окна и смотрел вдаль, но почему-то моя способность не действовала. Не чувствовал движение воды. Закружилась голова, и захотелось выйти на улицу. Я сел на крыльцо и всё, после упал. Только сон мне приснился. — Сон? Какой сон? — Что я в океане. Меня тянуло вниз, на дно. Я стал задыхаться, выпустил весь воздух, пока кричал от страха. А после в глазах начало мелькать. И белый свет. И теперь я тут. — Мы долго разговаривали с отцом и лекарем, возможно, лежит чьё-то проклятие, иногда враги бывают среди своих. Но я до сих пор не понимаю, каким волшебником или колдуном нужно быть, чтобы призвать настолько сильный ветер с дождём и заставить упасть на колени, где стукнет молния, — омеги вздохнули, — ладно, давай я позову Санни, она тебя обследует, а потом выпьем чай.       Они втроём вновь вошли в библиотеку. Хосок сказал вытаскивать книги по одной и выкладывать на стол, а после направился к машине за тряпками. На столе спустя пару минут красовались разные сборники и сочинения, которые с большим энтузиазмом рассматривал омега, проводя пальцами по рисункам обложек. Он что-то бурчал себе под нос, принялся рассматривать качество сохранившихся документов.       Из тех книг, что Намджун умудрился оторвать листы, такие как исторические справочники по оборотням, были сложены по порядку. Оказалось, спустя небольшое время разбора полок и рассказов Хосока, что его предки занимались изучением зарождения оборотней. Находили останки, собирали даже целый скелет или череп, но до сегодняшних времён этого не осталось.       Всего девятнадцать книг, принадлежавших близким лекаря. Это пятнадцать исторических и медицинских справочников и четыре книги по изучению веры и стихий. Пятнадцать справочников делились на три археологических («Местонахождение раскопок и составление строения», «Анатомия Южных оборотней», «Эволюция строения скелета Южных оборотней»), семь медицинских с подробным описанием лекарств, существовавших за всю историю поколений семьи Чон, прорастание трав и условий содержания, и пять по происхождению новых Северных оборотней как явления дальнейших мутаций.       Четыре остальные книги относились не к медицине или биологии, а к верованиям: книга о Лесном Духе и его законах, вторая про стихии и их развитие, другая о чувствах, любви и доброте Духа леса и оборотней, и последняя упокоения души в загробном мире.       Помимо книг, написанных предками Хосока, были ещё и принадлежавшие Истребителям и людям. Двадцать три книги, они были не такие толстые, как справочники медиков, и сохранились гораздо лучше. Те были про происхождения сверхспособностей, многолетнюю эволюцию и постоянное наблюдение и эксперименты, проводимые в незаконных лабораториях, изгнание из города, хотя, скорее даже побег будущих врагов людей, а после подробная терминология и описание сверхспособностей. Двадцать три сборника это действительно немало, но текст перенасыщен подробными ежедневными заметками или отрывков из личных дневников.       Людям же принадлежали всего три книги, зато те были очень тяжёлыми и красивыми: расписанные цветными буквами, с картинками, обложками оранжевого и жёлтого цвета. Когда-то люди встречали оборотней, уезжая далеко в лес, некоторые сходили с ума, если их не успевали убивать, что бывало довольно редко, писали про это в своих книгах, а один талантливый автор решил собрать все эти представления и заметки, выкладывая пазл представления. — Нужно завернуть их в ткань, — Хосок пробегался по оставшимся книгам, не обнаружив в них ничего, что могло быть ценной информацией.       Вскоре книги оказались в багажнике. Намджун сказал, что они могут отдохнуть до утра в одном из домиков, поскольку они недавно построенные, ещё в хорошем состоянии, печь рабочая, дрова остались с запасом. Хосок взял несколько брёвен, а после зажёг. Трубы, что были подсоединены, стали нагреваться, но потребуется пару часов, чтобы окончательно прогреть стены. Намджун принял решение уйти на охоту, а заодно и добежать до своего прошлого обитания, пока Джей будет помогать прибираться и подготавливать спальные места.       Холод охватывал всё тело, лапы несли вперёд. Намджун бежал больше не ногами, а душой. Именно она несла его в далёкое прошлое, осколками меж костей пробираясь в самые вены. Эти серые и угрюмые воспоминания отрочества, юношество и молодость, которая будет никому не нужна. Ким всегда был одинок по натуре до того момента, как встретил Чимина. И сейчас, стоя напротив своего собственного дома, думал о том, что неплохо было бы позвать сюда его. Неплохо было бы научиться водить машину, отвезти в разные города, путешествовать. В глубине своей души он мечтает показать это место Чимину.       При входе его встречает зал с маленьким диваном и столиком, на котором лежало много книг. Страницы уже испортились, краска стёрлась, но воспоминания будут жить всегда. После кухня с одной лишь печью и разделочным столом. Намджун редко готовил себе что-то, выловил в лесу, съел сырым и на том спасибо. А после была спальня. Большая двухместная кровать, единственная роскошь, которую он мог себе позволить. Сделал он эту кровать сам, она даже больше, чем двуспальная. Окна находились около изголовья, позволяя смотреть на северные пейзажи утром. А напротив стоял книжный открытый шкаф. — У тебя было сотрясение, но, к большому моему удивлению, сейчас ты вполне здоров, я отвезу вас завтра домой, — сказал девушка, а после улыбнулась, ведь Чимин и Юнги счастливы возвращению.       В стае всё продвигалось максимально спокойно, однако за ужином вожак не находил себе места. Слишком одиноко в их доме, пока дети где-то в городе. И не покидали мысли сорокалетнего вожака, что они не вечны, как и пребывание Юнги с Чимином. На празднике Расцвета те найдут себе пару, и дом станет пустым. — Они вернутся уже скоро, с Чимином всё хорошо, — Тэхён поглаживал по плечу Сокджина, стоя рядом, на столе нетронутый чай. Одним движением руки вожак посадил к себе на колени омегу, тяжело всматриваясь в глаза напротив. — Неужели мы с тобой так быстро постарели? — Обречённо выдохнул альфа, — я всегда видел, как по нашему дому бегали маленькие дети, а после уже подростки. Помнишь, как Юнги приходил к нам с порванными штанами? — Сокджин посмеялся, приближаясь к чужому лицу, Тэхён положил свои ладони на плечи мужу, — А как Чимин свалился с дерева, в очередной раз испортив рубаху? Но сейчас вместо испорченной одёжи или «папочка, почини» они будут приводить к нам своих альф на одобрение.       Тэхён увидел в глазах напротив слёзы, слёзы сквозь осознание. Сокджин мог не притворяться перед мужем и позволить себе побыть слабым. Он так часто трудился в стае, руководил и переживал, что сам не заметил, как пролетели целые десятки лет жизни. — Я совсем забыл о тебе, ты, наверное, устал сидеть тут взаперти так долго. Сначала первый ребёнок, потом второй. Прости меня, — Сокджин прижался к груди омеги, выдыхая тёплый воздух. — Всё хорошо, Джин-и. Я был благодарен каждому дню, проведённому с тобой и детьми. Это и есть мой смысл. Я люблю вас. — Пойдём… — Вожак запнулся, а после улыбнулся, опуская голову, но потом поднял и всмотрелся в глаза напротив, — пойдёшь со мной на свидание? Сегодня? Хочешь? — Свидание? — Тэхён отстранился, — нам по сорок лет, и мы в браке двадцать пять, какое ещё свидание? — Самое обычное. Я зайду через двадцать минут, — вожак посадил на соседний стул мужа, а после вышел во двор, оставляя Тэхёна с шокированным взглядом. Им давно пора было прогуляться.       Дни проносились друг за другом, пока стая находилась не в полном составе. Чимин собирал свои сумки, выслушивая всё о прогулках своего старшего брата, как тот брал книги в библиотеке, ведь теперь он может делать это в любой момент. Этим летом Юнги будет усиленно заниматься в стае, проходя самостоятельно материалы старшей школы. Ему нужно будет сдать вступительные экзамены по химии и биологии, а также математике и корейскому для того, чтобы поступить в Национальный университет на врача. Джей уже ехал с севера, а рядом с ним в начале пути бежал Намджун. Солнце начало окончательно нагревать планету, приближаясь к летней жаре.       Белый волк взобрался на гору, оборачиваясь назад. Где-то за десяток километров он разглядел верхушки домов, а после посмотрел вперёд, видя машину друга, которая мчала по трассе. Сбегая с большого снежного склона, Намджун нёсся вперёд.