Волшебницы НОРЫ

Низкое небо до самого края было засеяно рваными свинцовыми тучами, под которыми изредка проползали пушистые светлые облачка. В воздухе непроходимой стеной стояла влага и, точно в предверии дождя, по открытой местности свободно гулял промозглый ветер. Несмотря на это, от юного тифлинга никак не хотело уходить стойкое ощущение духоты. Даже забирающийся под скромные одежды холод не убавлял этого странного, пугливого удушья, теплом собравшегося у него в груди. Точно ледяная глыба придавила его своим весом - он надрывисто дышал, продираясь через непролазные заросли и стараясь не поскользнуться на размокшей после недавнего ливня грязи. Парень то и дело задевал ветви и сучки своими раскидистыми рогами, чертыхался, торопливо распутывал их коготками на жилистых ладонях и всё стремился поскрее вырваться из зябкого лесного плена. В воздухе ещё висела тусклая синева, характерная для невзрачных осенних рассветов, и время близилось к утру, а значит времени, пока его не хватились, оставалось совсем немного. Если бы только он знал, какие испытания его ждут на пути к его цели, он бы начал подготовку гораздо раньше и трижды обдумал тот риск, на который собрался идти. Увы, продумывание деталей никогда не было его коньком. Первое, с чем ему пришлось столкнуться, организуя побег, - незаметно выбраться из стен общежитий, расположенных на верхнем этаже Академии. Высота местонахождения комнат была выбрана управительством школы не случайно, ведь так гораздо проще было контролировать перемещения студентов по ночам. Директрисса не одно столетие заправляла в стенах школы и как никто знала, на какие шалости были способны её подопечные. Им, вольным душам, едва ли разрешалось использовать магию за стенами своего второго дома, так что неудивительными были их проказы, слихвой компенсирующие это дурацкое упущение. Все, что он оставил на прощание - небольшую записку сестре и несколько глифов, изобличающих руны с его изображением. На память. Они остались лежать на маленькой косой тумбочке в изголовье кровати, мерцая чудаковатым голубым сиянием. Теперь тифлингу предстояло выбраться из своей комнаты, не разбудив своих соседей, так, чтобы ни один шорох не потревожил их сон и не выдал его раньше времени. Прокрасться через грустно помешивающую в чашке растворимый кофе вахтершу было не сложно - заклинанию невидимости его давно обучила его старшая сестра - однако эльфийские руны, которыми на ночь заколдовывали замки, знатно стопорили ему работу. Мальчик никогда не был хорош в рунической магии. Тифлингам, вроде него, с самого детства втолковывают руны, как самый простой и эффективный источник вошебства, и теперь он трижды был готов проклясть себя за то, что на лекциях он предпочитал почеркать грифилем по бумаге, не удосуживаясь даже из приличия послушать монотонную болтовню преподавательницы. Как бы ему пригодились эти знания теперь, когда он старательно вспоминал нужные символы. Неуверенно начертив требуемый глиф, он провел пальцем в воздухе и неразбочиво прошептал текст заклинания, которое собирался использовать. Рисунок не поддался, раздраженно вспыхнул искорками и тут же погас. Тифлинг нахмурил тонкие бровки, чутка закусил губу и влил больше магии в свои чары. Его рука тут же налилась горячим свинцом и затекла, но он не прекратил своей борьбы с рунами на двери. Рисунок загорелся снова - на этот раз свет был пронзительно-голубым, до того ярким, что мальчик тревожно озирнулся, испугавшись раскрытия, и чертыхнулся в ответ на непослушное дребезжание, с которым замок попытался сопротивляться контр-заклинанию. Наконец, с пугающе громким лязгом механизм надрывно дернулся в последний раз и сдался, распускаясь и приглашая своего покорителя в темноту лестничного проема. Тифлинг попробовал дотронуться до замка, надеясь ощутить в руке знакомый холод металла, но тут же одернул руку - разогретая медь обожгла ему ладонь. Сжав её в кулак и надрывисто выдохнув, он несколько секунд подавлял в себе вскрик боли и обиды на треклятую железяку, а затем, в последний раз проводив взглядом длинный коридор общежития, неуверенно скрылся во тьме открывшегося ему коридора. Пройти через охрану было бы невозможно, поэтому, спустившись по объятой глубоким сумраком лестнице, тифлинг кошкой пролез в открытое окно второго этажа и как мог приземлился на рыхлую, смоченную дождем землю, стараясь не подать лишнего шума. Дернув длинным, козлиным ухом, он подождал некоторое время, прежде чем двинуться к незапертым воротам, держась краев гравийной дорожки. Мокрые камешки скользили под его ногами и громко шуршали, забиваясь ему в обувь, поэтому тифлинг с облегчением вздохнул, когда преодолел порог Академии и наконец вышел к Древним Дубам. В темноте их огромные стволы походили на нефтяные фонтаны, брызги которых застыли в воздухе вековой кроной листьев. Тут, под их сенью, было совсем темно, и даже кошачье зрение демоненка не помогало ему видеть. Так он и двигался наощупь, полагаясь лишь на тусклые отблески заволоченной облаками луны и собственные инстинкты, обострившиеся теперь, когда он не видел ни зги вокруг себя. Его одежда была перемазана в грязи, вода залилась в поношенные кросовки, руки были исстеганы ветками, попадавшимися ему по пути, но теперь, когда на востоке медленно забрезжил рассвет, скорый рассвет придавал ему сил и стремления идти вперёд. Предвкушение новой жизни стало для него равноценно детской радости, и хотя будущее было неизведанным и пугающим, он не мог скрыть своего восторга. Любая участь была лучше той, что ждала его там, дома. Насмешки, пренебрежительность, отсутствие перспектив и щемящее чувство безнадежности, гнившее прямо у него под сердцем и отравлявшее ему жизнь. Тифлинг знал, что у него не было будущего, останься он там, со своей талантливой сестрой, затмевавшей любой его успех своими блестящими результатами. Он был разочарованием для своей семьи, разочарованием для своих учителей, разочарованием для себя. Нет смысла оставаться там, где твой богатый потенциал растрачивают на дешевые магические трюки и мелочные заклинания. Нет, тифлинг вовсе не хотел стать рядовым кудесником, чтобы всю жизнь прожить в серости и тени других, более успешных магов, чем он сам. Нет, ему хотелось большего. Ему нужны были умения, которые сделали бы его особенным. Такие, каких никогда не преподавали в Академии. Лес давно превратился в бледно-бурую полоску на горизонте позади плеч беглеца. Солнце, не выглядывая из плотной вуали туч, стояло высоко над землей, неторопливо шествуя к закату, и влага постепенно улетучивалась в воздухе, а сухой ветер уже не казался таким промозглым. Он шёл по узкой колее, избегая попадаться на глаза проходящим мимо путникам и озираясь вокруг, точно ища погони. Первый налет восторга слез, обнажая тревоги и страхи: на что ему теперь жить? сможет ли он достигнуть задуманного? чего ему будет это стоить? Эти вопросы кружились у него в голове осиным роем, и, как он ни старался, он не мог найти ответа ни на один из них. Авантюра, которую он предпринял, оказалась крайне рискованной теперь, когда он хорошенько всё обдумал. Некоторая часть его существа даже не стыдилась требовать от него одуматься и возвратиться домой, чтобы отделаться лёгким выговором за побег, но он с детским упрямством отверг эту идею и продолжил свой путь. Постепенно дорожка пропала, заходя куда-то в сторону от его маршрута, и сменилась сплошным полем. Вокруг него цвели пустоцветы, душисто пахли поздние осенние травы, на километры вперёд простиралось рыжее марево, украшенное редкими невысокими деревцами. Над полем беззвучно роились мушки, проносясь вровень с глазами тифлинга, пару раз он вспугнул дикую птицу. Вздохнув полной грудью, он потянулся и взглянул назад в последний раз. Его взору не за что было зацепиться - Академия давно скрылась вдали, и его прошлое теперь было окутано лёгкой голубой дымкой. Там, куда он шёл, все будет по-другому. В этом он был уверен. Перед ним же вырисовывалась холмистая долина, а вдалеке млели склоны древних гор. Трава стала редеть, почва - становиться всё каменистее. Идти теперь было тяжело, и он поблагодарил судьбу за то, что его путь подходил к концу. Он почти пришёл к месту своего назначения - тёмной башне, высившейся на одном из самых высоких холмов дола. Уродливое сооружение больше напоминало собой неаккуратно слепленное нагромождение кристаллов, чем полноценный дворец, но его размах с хливой компенсировал неудачное первое впечатление. Земля здесь и там была утыкана острыми клиньями камня, напоминавшего обсидиан, трава выгорела и пожелтела. Деревца завяли и чахлыми кронами клонились к земле. Территория вокруг башни напоминала безжизненную пустыню, и было понятно, что больше из неё ничего не вырастет. Огромные щербатые пики высились к самом небу, башня была окружена частоколом из кристаллов, и внушительная арка венчала вход, незащищённый дверьми. Освещения в замке, кроме естественного, тифлинг не разглядел, и, стоило ему зайти под громоздкие, давящие своды, он погрузился в полумрак, разбавляемый только дневным светом из прохода. Прежнее воодушевление сменилось паникой, когда он переступил порог чужого дома. Здесь жила та, кто могла бы удовлетворить его любопытство. Но как она отреагирует на его появление? В народе ходили слухи, что все, к кому она приближалась, падали без чувств, а придя в сознание уже не могли колдовать. Неужели его ждала та же участь? Мог ли он получить её расположение? Как? Он тщательно продумал то, что скажет, когда встретит колдунью, но теперь оказался растерян, и ни одна из заготовленных фраз так и не нашла выхода из его глотки. Все, что он смог сделать, - на подгибающихся ногах пройти дальше, уповая скорее на чудо, чем на собственные способности. Его тихие шаги гулким эхом отражались от стен замка и с потрохами выдавали его присутствие, отчего тифлинг чувствовал себя как никогда уязвимым. Бордовые кристаллы лишь слегка пропускали через себя дневной свет, но воздух от них становился кроваво-красным. Тишина, которую прерывало лишь дыхание беглеца, разъедала ему уши. Наконец, пройдя до широкой лестницы, ведшей на верхние этажи, он остановился. Нервозность сделала его голос до неприличного высоким, но он пересилил себя и выдавил: - Здесь кто-нибудь есть? - он с криком отшатнулся в сторону, потому что в следующую секунду там, где он стоял, вырос кристалл его роста, пронзив воздух блестящим острием. Его сердце пропустило удар, и он на мгновение поддался панике. В груди похолодело, когда он услышал чей-то раскатистый, медовый голос. - Ого, знакомые лица! Что маленький тифлинг забыл в такой дали от цивилизации? - он огляделся, пытаясь найти источник звука, но темнота мешала ему ориентироваться. Это была она, без сомнения, она. Весь прежний энтузиазм тут же покинул его. Да, это была глупая затея. Глупая, глупая затея, и сейчас он точно поплатится за собственное безрассудство. Тифлинг почувствовал, что теряет сознание, и не нашёлся с более уверенным ответом: - Я-я сбежал! Я пришёл учиться чёрной магии. У тебя.. У-у Вас. - он сглотнул и обернулся на шорох, чтобы напороться на взгляд рубиновых глаз, уставившихся прямо на него откуда-то сверху. Тело колдуньи было скрыто заклинанием, поглощающим свет, поэтому ему сначала показалось, что из темноты на него смотрит сам дьявол. Он дернулся и выставил руки вперёд, ожидая худшего, но ничего случилось. Прошла секунда сконфуженной паники. Видимо, его выражение лица было красноречивее его слов, потому что в следующую секунду голос позволил себе рассмеяться и почти ласково осведомиться: - Какая прелесть.. Неужели ты действительно готов был прийти сюда, на верную смерть, только чтобы узнать парочку запретных заклинаний? Ты не боишься расплаты? - этот тянучий вопрос был задан так, будто она уже знала ответ и только игралась с ним, растягивая этот пугающий разговор. Конечно, он был готов. Неужели кто-то в своём уме мог прийти сюда по доброй воле, а потом развернуться и уйти.?Дьяволица явно потешалась над ним. Но, вопреки суровому нраву, тифлинг не торопился испытывать судьбу и вызывать нерасположенность к себе: это было чревато последствиями. Он неуверенно покачал головой, забыв, что находится в сумраке. Как ни странно, его собеседница поняла это сразу же. - Вот как. Тогда добро пожаловать, Йион. На месте дверного прохода, единственного источника света и способа покинуть башню, в секунду вызвысились два здоровых кристалла, закрывающих путь назад. Йион вздрогнул от испуга и попытался использовать защитную магию, какую знал, но не успел даже пикнуть, как его накрыл густой, бордовый сумрак.