Волшебницы НОРЫ

Бледно-голубое небо стояло над землей бескрайним куполом, купающимся в жидких лучах похолодевшего солнца. Первый день осени уже никак нельзя было спутать с летом - в этом году дубы рано приоделись в медные доспехи, рябина напялила красные бусы, а лесной ковёр изукрасился пёстрым орнаментом. В лесу, облизывая стволы деревьев и шебурша их кронами, без дела слонялся дух грядущих холодов, предзнаменовавший раннюю, суровую зиму. Здесь, в широтах Ньюберга, это было большой редкостью, и жители города с недовольством встречали первое сентября. Город всегда был богат зеленью, и теперь каждая из тысячи узких улочек мегаполиса оказалась усеяна сирыми листьями, медленно превращавшимися в грязь под ногами безликой толпы прохожих. Закутанные в тёплую, пышную одежду, они торопились каждый по своему, возможно, крайне важному делу, пребывая в некотором трансе перед городом, умирающим вблизи грядущих холодов. Нынче на улицах было трудно встретить весёлую молодежь в распахнутых куртках, детей, играющих в мяч на обочине, сухоньких старичков, шамкающих что-то неразборчивое и, аппелируя к своей бедноте, выпрашивающих чирик "на хлеб". Нет, теперь проспекты и аллеи Ньюберга принадлежали серой веренице взрослых, скучных и сирых по своей сути, и город не имел ничего общего с тем бурлящим, живым существом, каким он был в летнюю, погожую погоду. Неизменными остались только промышленные районы. Кажется, одни лишь деловые костюмы, едва застегивающиеся на животах офисного планктона, стали теплее, да растворимый кофе в их красных ладонях начал быстрее остывать. Нет, осенью здесь было некрасиво. Темноволосая магичка вздрогнула, когда в сантиметрах трёх от неё проехал велосипед и гроздь брызг из лужи запачкала подол её юбки. Паршивец, управявший велосипедом, даже не обернулся и быстро скрылся в разноликой толпе, противно сигналя звонком. Девушка хотела погрозить ему кулаком вслед и выкрикнуть пару ласковых, но сдержалась и только рвано выдохнула, ощупывая запятнанную юбку. Новая одежда, на которую она потратила последние сбережения, была досадно испорчена. - Придурок! - всё-таки рявкнула она, уже обращаясь не столько к велосипедисту, сколько к несправедливости ситуации. Она так долго мечтала сменить изношенную, рваную одежду, в которой проходила последние два месяца. Да, новый наряд был в половину не так богат и сложен, как предыдущий, но он был чистым, свежим и, самое главное, знаменовал её принадлежность к учебной чете города. Её первый день, первый год в Академии. Что подумают её одноклассники, когда увидят её такой неряхой? Девчонка вздохнула и попробовала оглядеться в поисках чего-то, что могло бы помочь ей быстро смыть грязь, пока она не присохла, но ничего так и не попалось ей на глаза. Она разочаровано цокнула, оправила подолы синей юбки. "По крайней мере, она темная, и на ней не так уж и видно это пятно," - решила магичка, но так и не смогла избавиться от расстроенных чувств, когда продолжила свой путь. Последнюю неделю она не то чтобы жила - она доживала. Чердак, на котором поселила её процентщица, изнутри больше напоминал ветхий шалаш, чем настоящее человеческое жилье. Оббитый прогнившими досками с мхом, поросшим на них болотистым пятном, грязный, заросший клубьями паутины, чердак был неуютным и даже пугающим - сюда не провели свет, и единственным источником освещения стало оконце полукругом, высившееся под самым потолком. Кровать здесь была старой, ещё со времен, когда бортики отливали из металла, а матрасы делали из ваты. Прохудившееся одеяло не грело, жесткая подушка мешала спать. За последние два месяца темновласка привыкла терпеть лишения в дороге и больше не смущалась откровенной бедности своего быта, но чем ближе она приближалась к Академии, тем нетерпеливее становилась. Скоро её жизнь должна была измениться к лучшему и, честно говоря, девочка надеялась, что учёба оправдает её ожидания. Больше идти ей все равно некуда. Если бы не хлопоты директриссы, приведшей её в город, она бы давно оказалась сжита со свету. Девочка не знала о магии ничего - в её прошлом, от которого она бежала, магов презрительно называли порчельниками и избегали. Волшебство пугало простых людей, их могущество, с помощью которого маги превосходили немагов, сеяло в народе смуту. Люди всегда боятся того, чего не знают. Непонимание рождает страх, а страх - злобу. Волшебники давно перестали пытаться образумить человечество и предпочитали скрывать свой дар или уходить прочь, в города, где соседствовали с такими же, как и они сами, чародеями. Ньюберг был одним из таких городов. Здесь, вопреки законам людского мира, магия царила повсюду. По узким улочкам с низкоэтажными домишками шастали метёлки, подметавшие без помощи дворников, летала надоедливая реклама, трубящая о скидках в дешевых, палёных магазинах, кое-как ютившихся между жилыми домами. В дуплах больших, раскидистых клёнов, строили гнёздышки феи, гоняя скворцов с веток, а на лентах проводов, раскинувшихся между домами, сидели пестропёрые птицы, каких нельзя было встретить ни в одном другом уголке континента. Самобытная атмосфера провинциального городишки, несомненно, затягивала. Для новоприбывшей, только начинавшей познавать чуждый мир волшебства, всё казалось каким-то чудаковатым и слегка сюрреалистичным. Она, привычная к совершенно другим устоям, только и могла, что дивилась обычаям ньюбергцев. За всё время своих странствий она поняла одно: чем дальше от дома, тем страннее течет вокруг неё жизнь. Оборотни, эльфы, тифлинги, феи - раньше она жила, зная о них только из рассказов старших. Теперь же они стали частью её повседневной рутины. Ей предстояло учиться с ними в одной школе, носить одну и ту же одежду, разговаривать на одном языке. Пожалуй, это было столь же захватывающе, сколько и пугающе. Столкновение разных культур, зачастую, - опасная затея. Анна нервно закусила губу, задумавшись о том, насколько тяжело ей будет привыкнуть к порядкам в Академии. Ещё на вступительных экзаменах она умудрилась зарекомендовать себя как неумелую дуру, и если бы не помощь директриссы, отчего-то заинтересовавшейся ей ещё тогда, когда девочка только начала свои странствия, то её бы и вовсе не допустили до занятий. Что же ждет её теперь, когда она начнет посещать занятия? Задумавшись, девочка не сразу заметила преграды, и с размаху врезалась в идущую ей навстречу фигуру. - Осторожнее! - недовольный голос явно принадлежал девушке, но её лицо было скрыто заклинанием и длинным капюшоном, нахлабученным на голову. Девочка обратила внимание на красные глаза, сверлящие её из-под тьмы капюшона. Проморгавшись, она отпрянула от незнакомки и рассыпалась в неловких извинениях, но по выражению глаз девочка поняла, что они не удовлетворили её самолюбие. Секунды две она раздраженно всматривалась в свою "обидчицу" своим цепким взглядом, а потом, видимо, смягчившись, задала простой вопрос: - Ты новенькая в городе, так ведь? - Новенькая? - с такой же вопросительной интонацией повторила первокурсница и совсем растерялась. Она отошла от незнакомки на некоторое расстояние, как бы почувствовав угрозу, но постаралась не выдать своей тревоги. - Откуда ты знаешь? - Предположение. Ты так явно залипаешь на местные красоты, что умудряешься врезаться в людей. - теперь в голосе девушки сквозила насмешка, но, как ни странно, девочка не заметила в ней и тени злости, с которой незнакомка начала их диалог. Девочка смущённо улыбнулась, как бы извиняясь ещё раз, и кивнула. - Ты тоже из Академии? На тебе нет школьной формы. - Строго говоря, она не знала, что на ней надето. Всё тело покрывал длинный чёрный плащ с красной витиеватой пряжкой на груди. Только короткая челка, выбивавшаяся из-под капюшона, выдавала в девушке альбиноса белизной её волос. Альбиноска усмехнулась и покачала головой. - Нет, это место не по мне. Я бы и тебе посоветовала его избегать, - она помолчала некоторое время, растягивая слегка неловкую паузу, образовавшуюся между ними, а затем, встрепенувшись, добавила: - Ну, было приятно познакомиться. Мне пора. - Так скоро? - только и успела спросить первокурсница. Незнакомка обогнула её и стремительным шагом направилась дальше, вверх по улице. Девочка растерянно посмотрела ей вслед и проводила взглядом, пока она не скрылась в топле. Оступившись, она коротко вскрикнула и болезненно поморщилась: из асфальта, на месте, куда упала незнакомка, росла небольшая россыпь тёмных кристаллов, о которые она уколола ногу. Постепенно улицы становились всё менее людными. Городская черта медленно переходила в пригород, а оттуда до Академии шёл единственный автобус. Его дряхлая кабина опасно накренилась, когда толпа школьников ввалилась в неё. Девчонку пихнули вперёд, и она, кое-как справившись с наплывом её будущих однокурсников, примостилась возле окна. Автобус глухо крякнул, пассажиров тряхнуло, развалина тронулась. В окне девочка, ладошкой стерши испарину на мутном стекле, выглянула в окно. Мимо них проносились бескрайние желтые поля, скрытые за сенью придорожных берёз, тёмно-серое небо, предвещающее дождь, далекое гудение тракторов, собирающих первый посевной урожай. В автобусе пахло потом и слякотью, скопившейся на полу, но что-то убаюкивающее было в размеренной тряске и холодном, спёртом воздухе. Будущая первогодка не заметила, как, опёршись головой о стекло, прикрыла глаза и упала в неглубокую полудрёму. Тело разморило усталостью, мысли стали чистыми и ясными, как поверхность озера, но какими-то безличными и скользящими, не остающимися в памяти. Она будто проваливалась в тёплые воздушные ямы, и гул автобуса, перемешанный с переговорами учеников, отошёл для неё на задний план. Когда девочка открыла глаза, автобус уже подъезжал к Академии. Впереди показались широкие металлические ворота с изящным орнаментом, гравийная дорожка, ведшая к зданию самой школы. Она не торопилась выходить и с неудовольствием отметила, что хотела бы продолжить поездку. Умиротворение, которым она наслаждалась в дороге, сменилось на волнение: снова нужно было куда-то идти и что-то делать. Выйдя из автобуса, девочка поморщилась. В пригороде оказалось прохладнее, да и ветру наконец было где разгуляться. Порыв вихря толкнул её сзади, задувая под юбку, и девочка поежилась. Ей резко стало холодно. Она поспешила за толпой студентов внутрь, лишь бы не оставаться наедине с этим непогожим днём. Проходя мимо высоких дубов, окружавших вход в Академию, темновласка не смогла не обратить внимание на их исполинский размер. Древние гиганты раскинули свои кроны высоко над землей, окружая её густым шелестящим куполом. Задрав голову вверх, она внимательнее пригляделась к раскидистым ветвям дубов. Что-то сверкнуло рыжим лучом в листве и тут же пропало. Гостья Академии насторожилась и прищурилась, всматриваясь в источник света. Луч сверкнул снова, уже немного дальше, а потом качнулся на порыве ветра и скрылся в дупле дерева. "Фея!" - догадалась девочка и помахала светлячку рукой. Ей показалось, что фея махнула ей рукой в ответ. Здание Академии было по-настоящему роскошным. Выполненное в готическом стиле, шпилями оно рвало небо на несколько частей, и сложный, круговой орнамент огибал каждую из них, сходясь в узкие высокие арки. В центре высилось круглое, изрисованное витражем окно, окантованное полукуполом. Здание было окружено левитирующими в воздухе крапинками золотистого света, выполнявшими роль освещения. Высокие гранитные колонны знаменовали старую парадную, расходившуюся за тем на два длинных крыла. Долгие коридоры вели к широким аудиториям-залам, расположенным как бы в форме древнегреческих амфитеатров. Каждая была украшена портретами ученых и преподавателей, оббитыми в керамические узорчатые рамки. Каменные стены высились над головой и окантовывались аркоподобными сводами. Под потолком, равномерно мерцая и издавая приятное тепло, веснушками левитировали такие крупицы солнечного света, как и при входе. Запутанная сеть лестниц и переходов, открывавшаяся взору при входе внутрь Академии, сразу же сконфузили новичка. Девочка слегка смущённо огляделась вокруг в поисках ориентира. Сзади кто-то хлопнул её по плечу. - Вижу первокурсника! Потерялась, золотце? - Мелкая обернулась, чтобы лицом к лицу столкнуться с высокой светловолосой девушкой. Лет шестнадцати, подтянутая, с мальчишеской стрижкой и блестящими голубыми глазами. Её волосы были припорошены, казалось, самим звёздным сиянием - в них купались рыжие искорки, мерцая и переливаясь так, будто дышали и жили своей собственной жизнью. Что-то в её улыбке было таким наивно-доверительным, что первокурсница не смогла сдержать смущенную улыбку и легко кивнула: - Да, не могу найти актовый зал. Поможешь? - С радостью, я здесь всё знаю, - с готовностью ответила девушка, усмехнувшись и запустив руку в свои волосы. Она обернулась к девочке полубоком и, не глядя на неё, добавила: - Меня звать Пеп, кстати. - Пеп? - переспросила новенькая, не поверив своим ушам: до того непривычными показалось её новое имя. Она не сразу поняла, что это звучит невежливо, и уточнила: - Тебя зовут Пеп? - А, ты не знаешь, - в голосе Пеп прочувствовалась покровительственная нотка, и она, кажется, вовсе не заметила некоторой бестактности своей собеседницы. Девушка взглядом обвела широкий коридор, в котором они стояли, как бы указывая на всех находящихся в Академии сразу. - Мы все тут кличками общаемся. Так уж сложилось, что имена многих студентов трындец сложновыго-.. сложн- короче, тяжело их произносить. Поэтому тут все разговаривают друг с дружкой, используя клички. Традиция или типо того. - О, - многозначительно качнула головой девочка. - А как тебя по-настоящему зовут? - Меня? Ха, меня зовут Катя. Но спрашивать такое не то чтобы принято. Просто держи это в голове, окей? Девочка кивнула. Так ничего и не добавив, Пеп уверенно схватила свою собеседницу за руку и, не дожидаясь её реакции, рванула к актовому залу. Анна икнула от неожиданности и постаралась успеть за своей спутницей. Она резво двигалась за ведущей её рукой, продираясь сквозь толпы первокурсников, заполонивших первые этажи и едва успевала запоминать дорогу, по которой вела её её новая знакомая. Кажется, Пеп совершенно не смущалась, что её подопечная запыхалась и еле перебирала ногами, не в состоянии преодолевать несколько лестничных пролетов за долю секунды - надо отдать должное, физическая подготовка у Пеп была та ещё. Вместе они поднялись на второй этаж, пробежались по корпусу, огибая коридоры и проходя сквозь заполненные аудитории, несколько раз свернули направо и, наконец, когда деврчка готова была отбросить коньки от усталости, Пеп резко затормозила на пятках и объявила: - Актовый зал чуть дальше, здесь, я уверена, ты сооринтиру- скоорд- найдешься. - она взглянула на несуществующие часы и театрально восклинула: - Батюшки, да я опаздываю! Ладно, бывай, сеструха!! Помахав рукой, она тут же юркнула куда-то в сторону и исчезла, будто её никогда здесь и не было. Девчонке оставалось только издать нечленораздельное “что?” да удивленно моргнуть. Поразительная игривая и, в то же время, как бы отстраненная манера Пеп оставили на ней своё впечатление. Таких людей она ещё не встречала - настолько далекой от реальности, чудаковатой она ей показалась. Нечто доброе и уверенное в ней явно располагало, но её новая знакомая так и не поняла её характера, будто что-то мешало пробиться через стену её дружелюбия дальше, к её сути. Так бы, наверное, подумала первокурсница, если бы разбиралась в людях. Но темновласка была слишком неопытна, чтобы с лёгкостью читать чужие натуры. Девочка только и смогла что пожать плечами, а затем обернуться к парадным дверям, очевидно, открывающим путь в актовый зал. Протискиваясь через столпотворение народа, девочка трижды пожалела о своих субтильных формах, не позволяющих ей пробиться сквозь толпу с боем. Каждый здесь стремился встать поближе к сцене, в зале стоял гул множества тихих голосов, отбивающийся от стен и летавший под высоким потолком. Тепло тел, бесконечная толкучка и шум действовали ей на нервы. Сначала это было легкое волнение, с которым она входила под своды актового зала. Её поразили размах и изящество древнего строения. Задрав голову, она увидела, как на потолке, клубясь и паря, расположились кудри кучевых облаков. В них сверкали серебристые молнии, но ни одна не выходила за пределы магического поля, ограждавшего актовый зал волшебным теплом. Первокурсница застыла в восхищении. Перед ней раскинулся настоящий замок. Актовый зал был наполнен учениками всех видов и размеров. Сверкали огоньки фей, слышался грубый говор тифлингов, мелькали воздушные эльфы, под ногами вертелось зверье, очевидно, бывшие ничем иным как оборотнями в их обращенной форме. Все жило, гудело и мельтишило перед глазами девочки, вводя её в ступор. Чем дольше она находилась в бурлящем зале, тем сильнее на неё накатывала паника. Пространство поплыло перед глазами и покрылось рябыми точками, а в ушах гулким ритмом затарабанило сердце. Она оступилась, но не успела упасть, потому что налегла на чужую спину, вдавившую её в стену. Будущая ученица услышала чьи-то сбивчивые извинения, но не обратила на это никакого внимания, только сама пробормотала что-то невнятное и отвернулась, пытаясь собраться с силами и прийти в себя. Звуков, цветов и ощущений было слишком много, чтобы она могла реагировать на них. На секунду ей показалось, что сейчас она готова потерять сознание, как свет обратился к пьедесталу, стоявшему во главе зала, молнии на потолке поутихли, а неразборчивый шепот сменился на благоговейную тишину. На пьедестале появилась тень. Сначала она была бледной, но с каждой секундой разбухала и разрасталась, постепенно приобретая человеческие черты. Где-то сзади заиграла торжественная музыка, зрителей обдало мощным порывом душистого полевого ветра, и перед толпой объявилась директрисса Академии. Её высокая, статная фигура отлично дополняла худое, скулистое лицо и мягкий взгляд травянисто-зеленых глаз. Принадлежность директрисы к эльфам выдавали длинные заостренные уши и расколотый нимб на голове. Никто не молвил ни слова, боясь оскорбить торжество момента, но было очевидно, что зал расплылся в немом восхищении. Наваждение прошло, и девочка почувствовала, что возвращается в норму, будто сама аура директриссы возвратила ей самообладание и очистила мысли. Знакомое лицо успокоило её и быстро возвратило в сознание. Мечтательно качнувшись вперёд, она устремила взор на пьедестал, с которого велось открытие нового учебного года. - Юные студенты и студентки, - голос директриссы завораживал и притягивал к себе не хуже любого магнита, и героиня не смогла скрыть своё восхищение, когда она заговорила. - Меня зовут Ирен, и я рада приветствоваться вас в стенах Ньюбергско-Освальдской Реновационной Академии! Зал взорвался аплодисментами. Эльфы, тифлинги, обротни, феи и люди дружно рукоплескали директриссе, отовсюду раздавались воодушевленные возгласы, и юная магичка не сразу заметила, как на сцене появились ещё несколько преподавателей. Речь Ирен по-настоящему влекла, и девочка даже успела подумать, не накладывает ли она какие-то чары на публику, но так и не смогла противиться чарующему голосу. Следом за ней выступали профессора десятков кафедр, представленных в Академии, затем оглашались списки поступивших, рассказывали о льготах и преимуществах, речь зашла и об общежитиях, в одном из которых собиралась поселиться девочка. Несмотря на безусловную важность всех сказанных слов, ближе к концу очевидно было, что публика выгорела. Казалось, собрание длилось часами. Горе-первокурсница открыла глаза только тогда, когда кто-то деликатно тронул её по плечу. Подпрыгнув на месте, она огляделась, пытаясь вспомнить, где она. Найдя себя на стуле в одном из задних рядов, она быстро поняла, что проспала собрание - свет вернулся в норму, громадный зал пустовал. Она не успела, впрочем, удивиться, потому что сзади кто-то кашлянул, обозначая свое присутствие. - Прошу прощения? - Магичка не сразу поверила, что обращаются к ней. Обернувшись, она увидела высокую девушку-тифлинга, молчаливо ожидающую её пробуждения. - Подопечная Ирен, я к правильному человеку обращаюсь? - Д-да, - после недолгого молчания ответила девочка. Девушку это, кажется, удовлетворило. Она кивнула головой и протянула первокурснице руку: - Я Ваш куратор, Эрза. Всю школу обыскала, чтобы сопроводить Вас в Вашу комнату. Пойдем. Темновласка торопливо соскочила со стула и, оправив смявшуюся юбку, поспешила за Эрзой. Внутри неё горел жгучий стыд: как она умудрилась проспать половину собрания? Сколько времени прошло с момента, как она уснула? Взгляд её упал на юбку, всё ещё грязную и теперь мятую после сна. Позорище. Девочка на ходу поправила прическу и, заметив, что начала отставать от своей провожатой, поспешила нагнать её. - Эрза, позвольте спросить: это Ваше настоящее имя или псевдоним? - она решила постараться начать разговор с чего-то более-менее общего и хорошо знакомого для каждого, кто учится здесь. - Мне говорили, что здесь не принято говорить свои имена. - О, - Эрза улыбнулась, обратившись к своей подопечной и интуитивно угадывая, куда им стоит идти. - Узнаю знакомую байку. Я так понимаю, ты уже встречалась с Катериной. Она любит рассказывать страшные байки про тех, кто пренебрегает этой традицией, но я нахожу её несколько нелепой. Тем не менее, одногруппники и друзья меня зовут Озре, если тебе так удобнее. - Не без этого. - Героиня робко усмехнулась, поправив выбившуюся прядь волос. - Она представилась как Пеп. Никогда не думала, что человек может быть настолько активен. Я.. Озре, я здесь впервые с момента, как сдала вступительные экзамены. Раз уж ты мой куратор, я подумала, может, расскажешь мне немного об этом месте? Озре улыбнулась и с готовностью ответила: - Разумеется. Ньюбергская Освальдская Реновационная Академия - твой дом на ближайшие четыре курса, неудивительно, что ты хотела бы знать о ней побольше. Это место объединяет в себе все пять рас, живущих на нашем материке. Академия стала первой в своем роде - до этого ни один из народов не осмеливался создавать нечто подобное. Здесь нашли приют тысячи одаренных волшебников всех родов и мастей, каждый из которых впоследствии сумел полноценно раскрыть свой потенциал на благо материка. На первых курсах, что для тебя на данный момент важнее всего, изучается руническая магия и её основы. Рунами может пользоваться любой смертный, поэтому их проходят в самом начале. Только мастерски овладев руническими чарами, ты сможешь продвинуться на второй курс. К этому моменту начнут раскрываться твои настоящие способности, и ты сможешь поступить на тот факультет, который им соответствует. Как правило, каждый получает ту стихию, которая соответствует его характеру. Ну, знаешь, растения обычно достаются миловидным феям, а огонь - решительным тифлингам, вроде меня. Не уверена только насчет розовых. Я знала только одну такую, и она была.. О, мы пришли! Казалось, Озре могла часами рассказывать о быте Академии, и первокурсница трижды успела пожалеть, что спросила её о местном укладе, поэтому когда они наконец-то дошли до общежитий, она вздохнула с облегчением и оглядела свой новый дом. Общежития выглядели далеко не так престижно, как парадная зала, но гораздо более достойно, нежели ночлежки девочки за последнее время, поэтому девочка не могла не повеселеть. Находившиеся под самой крышей, они расходились на множество коридоров и лестничных клеток, ведущих в башни. Разнообразные портреты и гобелены украшали стены, трубы вели горячую воду, пронзая собой длинные каменные лестницы, ведущие каждая к своему крылу. Вереницы студентов всех возрастов и рас наполняли здание жизнью, смехом и весельем. Бывалые студенты приветствовали друг друга громкими восклицаниями, под ногами бегали первогодки. Здание казалось своим обособленным, небольшим мирком с непередаваемой, но цепляющей атмосферой. Озре, не переставая рассуждать о чем-то возвышенном, провела свою подопечную к восточному крылу. - ...И, заканчивая нашу небольшую экскурсию, мы прибыли на место. В этом году северное крыло подверглось, мм, некоторому разрушению, так что общежития раскидали несколько хаотично, и ты, вероятно, будешь жить не со своими погодками. В любом случае, за этот блок ответственна я как старшекурсница. Моя комната чуть выше по коридору, ты найдёшь. - Озре рукой показала туда, где должна была находиться её спальня. - Я... - И ты здесь??? - знакомый голос донёсся до новоприбывшей, и она увидела Пеп, высунувшуюся из-за двери. Она, дожёвывая сендвич, уставилась на них обоих. Поверх традиционной школьной формы, в которой она встретила свою соседку раньше других, теперь красовалась цветастая рубашка. Рот - перемазан в джеме. - Еба, наконец-то знакомые люди. Сто лет не виделись, Оз, почему ты не сказала, что Джемме будет жить с нами? - Джемме? - в один голос спросили девочка и Озре, каждая в своей интонации. Обе не сразу поняли, о ком говорит Пеп, но если Озре довольно быстро распознала суть и посмеялась, то ещё некоторое время переводила взгляды с одной старшекурсницы на другую. - Джемме, ты как? Не устала после посвящения? Я думаю, тебе пойдет кличка "Джемме", если ты не против, кншн. - Я? Моя.. кличка? - Девочка задумалась некоторое время. Ей никогда не нравилось её прежнее имя. От него сквозило воспоминаниями о её семье, о прошлом, от которого она так старательно бежала. Словно кислота, оно въедалось в её уши, и теперь, когда она впервые крепко задумалась об этом, девочка поняла, что ненавидит его всеми фибрами своей юной души. Избавление от старого имени стало чем-то раскрепостительным и освобождающим, чем-то, что дало ей наконец-то вдохнуть полной грудью и оторваться от бремени прошлого. Просияв, Джемме кивнула и ответила, как бы перекатывая звуки своего нового имени на языке: - Да, замечательная кличка. Джемме. - Ага-а, - протянула Пеп, не совсем оценив минутную задержку в ответе новой знакомой. - Погнали знакомиться с остальным коллективом, Джем. Ты живешь со мной. Вон в той комнате - две феи, с которыми я еще не знакома, и Оз. В последней живут парни, все первокурсники. Они только въехали с другого крыла, так что их я тоже не знаю, завтра завалимся всей тимой с тортиком. - Это из-за.. инцидента в северном крыле они живут с нами? - догадалась спросить Джемме. - Что там случилось? Озре и Пеп заметно побледнели. Обе перекинулись многозначительными взглядами и предпочли промолчать. Джемме сглотнула, поняв, что спросила что-то не то, но тоже не решилась что-либо сказать. Когда ожидание стало совсем неловким, Пеп первая решилась разрядить обстановку, но веселье в её голоса из лучистого и искреннего превратилось в несколько натянутое: - Неудачный эксперимент, не парься. Пойдем покажу тебе, где ты спишь. Оз, сейчас вернёмся, иди пока вещи распакуй, у тебя их всегда было дофига. В комнате царил беспросветный бардак. Вещи лежали друг на друге, скомканные, закинутые под шкаф, висящие на спинках стула. Пыль скопилась даже на полу и серыми клоками лежала по углам. Джемме скривила лицо, но постаралась сдержаться. Ей осталось одно место наверху, на кровати с застеленным бельем и небольшой кондовой тумбочкой, держащейся на плаву левитирующей руной. Она с готовностью влезла на кровать и сверху вниз взглянула на своих соседок, головой оперевшись на перила. Девушки, разбирая вещи, переговаривались кто с кем, смеялись и изредка переругивались. Вечер прошёл без хлопот - Джемми ещё перекинулась парой слов с новой соседкой и, почувствовав себя совсем без сил, легла спать. Свет ещё горел, и Пеп не торопилась замолкать, но новоявленная "норчанка" так устала, что, кажется, это не имело для неё никакого значения. Теплая постель и тяжелый день сделали своё дело - её мысли уплыли в далёкое, отвлеченное русло, измельчали и наконец исчезли, унеся Джемме в колыбель из пресных сновидений. Ночь длилась недолго. На часах едва пробило шесть утра, когда кто-то неистово забил в дверь. Джемме проснулась не сразу, но тут же, запаниковав, поспешила слезть с кровати и включить свет. Заспанная, она не сразу поняла, что в дверном проёме на неё смотрит не чёрт из бабушкиных сказок, а перепуганная Озре. Вся комната зашевелилась, две пары непонимающих глаз устремились на встревоженное лицо знакомой. - Что случилось? - нахмуренно спросила Пеп, потирая глаза. - Мой брат пропал, - чуть не плача, произнесла Озре. - Пропал и оставил мне прощальную записку.