Сублимация разрушения

      Они расстались у люка, с которого все началось.       Гейл решила вернуться в офис и продолжить поиски информации, а заодно заняться редактированием отснятого материала. Судя по ее виду, она наконец вымоталась, но от предложения Винни провести у него еще одну ночь отказалась, парируя тем, что у них наконец появилась хорошая зацепка и ей срочно нужно заняться расследованием. На самом деле он знал, что сильнее всего ей хотелось сходить в душ и лечь в кровать, но настаивать не стал. Все равно это было бесполезно.       Стыдно признать, но он даже немного обрадовался, получив отказ. Он волновался за нее, не хотел, чтобы она опять перерабатывала, но перспектива снова спать на диване (и тем более на полу) его совсем не радовала. Да и так он чувствовал себя намного спокойнее.       Ну, насколько это было возможно, когда рядом был темный лорд, способный разрушить его квартиру одним движением.       — Похоже, дети тебе нравятся больше взрослых, — Винни посмотрел на злодея, который с раздражением слушал сдержанные крики редких прохожих, встречавшихся им по пути.       Им стоило выбрать менее людный маршрут.       — Больше нравятся? Если ты имеешь в виду, что они меньше меня раздражают, то да, в твоих словах есть доля истины, — едко ответил Гармадон, тяжело вздыхая, когда очередной прошедший мимо человек закричал и побежал прочь. — Я не нападаю на них, ничего не ломаю, так чего они боятся? Вот дети сразу поняли, что я их трогать не буду. От этого они не стали менее шумными, но их поведение... ощущалось не так негативно.       — Так тебя раздражает реакция людей, а не их существование? Мне казалось, ты просто злишься, что мы вот такие странные обитаем в Ниндзяго.       — Мне плевать кто и где обитает. Сейчас я просто хочу понять, чем я их так пугаю.       — Э, ну... Видом? Прошлыми поступками? Силой, которой ты, — Винни попытался подобрать нужное слово, — обладаешь? Знаешь, ты не очень смахиваешь на обычного человека.       Гармадон явно хотел возразить, но так ничего и не сказал, хмурясь больше прежнего. С этого момента он старался смотреть только себе под ноги, игнорируя людей, машины и даже Винни, которому иногда приходилось брать его под руку и вести в нужном направлении.       Если честно, он не понимал, что так сильно задело злодея, но на всякий случай начал чувствовать себя виновато и пару раз даже тихо извинился, что, конечно же, было проигнорировано. Вряд ли он вообще обиделся, раз уж на то пошло. Может, опять задумался и не хотел отвлекаться на раздражители (то есть буквально на все вокруг), а может, ему опять наскучило все, что он видел. Понять, что творилось в голове у этого парня, было очень сложно.       Когда они наконец подошли к небольшому бару, Винни замешкался. Почему-то только сейчас он подумал о том, что вести Гармадона в такое место не самая лучшая идея. Они уже бывали в одной забегаловке, но, во-первых, дело было ранним утром и на въезде в город, во-вторых, хозяин того места не дружил с ниндзя. А он охотно верил в рассказы бармена о том, что он не просто знаком с ними, а является их тайным союзником. И не важно, что на фото, которое он показывал всем, его лицо просто было вклеено.       Ситуация складывалась, мягко говоря, сложная.       Если он и правда знал ниндзя, то с легкостью мог сообщить им о том, что Гармадон вернулся и находился буквально у них под носом. Если нет, то ничего не помешало бы ему вызвать полицию. Он был хорошим парнем, но слегка горделивым, поэтому отказываться от шанса попасть на первую страницу газет точно бы не стал. На самом деле, учитывая количество испуганных прохожих, в полицию наверняка уже поступило несколько тревожных звонков с подробным описанием самого злодея, его «заложника» и того места, где они в последний раз были.       Им просто повезло не столкнуться с патрульными, которые выехали, чтобы проверить достоверность информации.       — Подождешь пару минут на улице? Я проверю, не сильно ли там много людей, — попросил Винни, надеясь, что врет он лучше, чем высыпается.       Гармадон лишь глухо рыкнул, кажется, продолжая игнорировать его. Это можно было считать согласием. Наверное.       Вдохнув поглубже, Винни открыл большую деревянную дверь и зашел внутрь уютного бара, по привычке осматриваясь, прежде чем его окликнет хозяин.       Если честно это место всегда выглядело дешево. Подержанный бильярдный стол, в котором одна из луз была забита непонятно чем, скромная караоке-сцена, увешанная неоновыми украшениями ради привлечения внимания, потрепанные столы и стулья, оставшиеся здесь с тех времен, когда здание было не баром, а местом для чайных церемоний. Новыми здесь были только бумажные фонари, тускло освещавшие помещение, да напитки на стойке. Стены даже не были отделаны деревом или хотя бы заклеены обоями, так и стояли голые и темные, а доски на полу давно скрипели и продавливались, так и грозясь сломаться.       И все же было в этом что-то особенное для Винни. Может, атмосфера, а может, человек, который еле сводил концы с концами, но не переставал верить, что однажды это место станет популярнее.       — Я уже бегу! Подождите немного, — из подсобки вывалился тучный бармен с улыбкой до ушей. — Добро пожаловать в бар «Смехача»! Бар Дарета! Ну, мой бар, то есть, — он посмотрел на посетителя, улыбаясь еще шире. — А, мой завсегдатай.       «Завсегдатай» было громким словом. Винни редко позволял себе заходить в подобные места и тем более сидеть в них больше положенного, но, наверное, он и правда был одним из немногих посетителей, которые вернулись сюда после первого раза. Люди приходили расслабиться, но часто уходили отсюда еще более вымотанными и уставшими. Не все могли выдержать бесконечные байки Дарета, которыми он не переставая сыпал, даже когда кто-то хватал его за ворот и просил заткнуться.       — Жаль, ты и в этот раз без Гейл. Говорю тебе, вам надо взять у меня интервью. Уверен, жителям Ниндзяго будет интересно послушать истории о ниндзя из уст того, кто видел все их взлеты и падения! У меня ведь даже сценарий и текст есть. Он наверху, могу принести, зачитать. Может, добавишь свои корректировки, если они понадобятся. Вот Зейн сказал, что с точки зрения творчества из этого вышла бы неплохая сказка. Я так и не понял, к чему он это, но, наверное, это был такой комплимент, — вот, он уже начал болтать.       — Я предложил Гейл заскочить к тебе, но она никак не отреагировала на это, — Винни по привычке снял кепку, тут же вспоминая, что еще рано устраиваться поудобнее. — Слушай, Дарет, мне нужно...       — А Ния чуть не разорвала тогда весь сценарий. Ну подумаешь, я написал о ней только как о любовном интересе Джея и забыл упомянуть, что она тоже ниндзя, мастер воды, бывший Самурай «Х» и вообще делает побольше, чем всякие мальчишки. Можно же было просто спокойно сказать об этом! Ей бы поработать над контролем гнева. Я ей даже предложил записаться в мой психологический кружок, а она лишь посмотрела на меня своим этим убийственным взглядом и ушла бить манекены.       — Да, на одном интервью она вела себя немного... агрессивно. Слушай, мы можем обсудить это через пару минут, у меня друг на улице...       — Кай попросил написать тогда побольше про него. А еще добавить описание его внешности, чтобы не обижать его фанаток. Довольно мило, что он переживает за их чувства. Хотя мне показалось, что его больше волновало, не разорвут ли они меня на части за то, что я не расписал его подвиги на три страницы. Глупость какая, да? Они же милые девочки, которые пишут ему любовные письма и тихонько вздыхают по ночам, смотря на плакаты с ним.       — Ну, как сказать... Слушай, а ты, ну, с Гармадоном когда-нибудь встречался лицом к лицу?       — Кстати, Ллойда я тогда так и не нашел. Подожди, Гармадон? — Дарет наконец обратил на него внимание. Он даже стал неожиданно серьезным. — Ты о лорде Гармадоне?       — Да, о нем, — Винни улыбнулся, несмотря на то, что взгляд у его собеседника стал встревоженным.       Так было всегда. Как только речь заходила о Гармадоне, все тут же настораживались: замолкали, старались не дышать, прислушивались к каждому шороху. Это имя само по себе звучало зловеще. Настолько зловеще, что люди из самых пострадавших районов уже придумали собственные приметы, которые предвещали возвращение злодея. Ну, а заодно смастерили не самые дешевые обереги, надеясь всучить их беспокойным сожителям или туристам за «небольшую» плату.       Интересно, как бы сам лорд отреагировал на эту странность человеческого рода? Шутил он редко, но метко. Было бы очень забавно посмотреть, как он театрально скорчился при виде какой-нибудь глупой безделушки, а после резко встал и зловеще улыбнулся торговцу, который всего секунду назад радовался, что его пустышка сработала.       Первый Мастер, при этих внезапных фантазиях Винни почувствовал себя злобным гением, потому что ему и правда понравился этот план. Дурное влияние зла, спящего в соседней комнате уже больше недели? Да нет, вряд ли. Просто он слишком не любил, когда всякие пройдохи дурачили слишком доверчивых личностей и придумывали тысячу способов заработать на старых преданиях и чужом страхе.       — Ну, прям близко я к нему не подходил... — голос Дарета стал спасительным, потому что Винни был буквально в шаге от того, чтобы проверить свою задумку. — Но мы убегали от него. Да, это было как раз когда байкеры захватили город, а мы создали сопротивление. Видел бы ты Ллойда в те дни. Он был так раздавлен тем, что его отец убил всех остальных. Ну, как оказалось, не убил, но мы-то думали иначе, — эмоции на его лице менялись довольно быстро, пока он не закончил свой короткий рассказ в полном смятении, потому что он вообще не понимал, зачем они затронули эту тему. — А ты к чему это вообще?       — Понимаешь...       — Две минуты давно прошли, Винни из новостей НГТВ, — раздалось за его спиной.       Гармадон закрыл за собой дверь, с интересом осматривая бар, пока Винни молился Первому Мастеру о том, чтобы камера, в которую его посадят, была не слишком ужасной, а Дарет пытался перебороть приступ страха и высунуться из-под барной стойки.       Когда он все же пересилил себя и поднял голову, то встретился взглядом с тем, с кем в жизни бы не хотел даже в одной комнате стоять. Нынешняя ситуация была для него настоящим кошмаром наяву. Причем не таким как обычно. Ну, без долгих погонь, пряток и боли перед тем, как проснуться. В этот раз монстр из снов не спешил бросаться на него и впиваться зубами куда получится, чтобы разбудить как раз за пару минут до будильника, а просто стоял на месте и с любопытством смотрел. Ждал чего-то, к чему привык, но от чего так устал.       Если честно, Винни немного удивился, когда Дарет неожиданно встал после этих странных гляделок и выдавил из себя кривую улыбку, жестом приглашая посетителей располагаться. Может, он просто отчаялся и не желал терять даже таких необычных клиентов? В конце концов, когда-то это место захватили Сыны Гармадона, и была большая вероятность, что они не просто вломились и решили, что им стоит присвоить неприглядный бар себе и сделать его своей базой, а их радушно впустили, считая, что ничего плохого из этого не выйдет.       Ему стоило поучиться на ошибках прошлого.       — Не знаю даже, везунчик ты или полный неудачник, — весело проговорил Дарет, встряхивая шейкер и уже собираясь налить готовый коктейль в стакан, когда у него неожиданно забрали его и начали с любопытством рассматривать. — Эй, только не тряси его без...       Гармадон уже не слышал его, встряхивая шейкер и расплескивая все содержимое на пол, стойку и всех присутствующих.       — ...крышки, — все же договорил Дарет, стирая с лица незаконченный напиток и поворачиваясь к улыбающемуся Винни. — Наверное, все же везунчиком. Он всего лишь устраивает полный бардак, а не пытается разрушить весь мир.       Винни лишь кивнул, наблюдая, как лорд отбросил наскучивший предмет в сторону и пошел к бильярдному столу. Как оказалось, следить за тем, как он превращает чистое помещение в свалку было веселее, чем разгребать последствия. Особенно когда место действа не твоя квартира.       Он-то считал, что Гармадон прокусил его телефон из-за отчаяния и чтобы заставить его работать, но все оказалось куда запущеннее. Это было одним из методов изучения. Он находил что-то интересное и непонятное, нюхал это, щупал, рассматривал, а после кусал, проверяя, можно ли это съесть, ну, или зачем там дети брали все подряд в рот. Это выглядело одновременно забавно и удручающе. Тысячелетний старец, который вел себя как годовалый ребенок в попытке понять окружающий его мир.       Чем больше он думал об этом, тем печальнее становился его взгляд. И тем больше Дарет доливал горячительного в его любимый коктейль, который и без того был довольно крепким. Ну, или у него просто тряслись руки от страха.       Ему удавалось улыбаться и делать вид, что ничего такого не происходит, но Винни прекрасно знал, о чем они начнут говорить, когда Гармадон отойдет достаточно далеко, чтобы не слышать их. Кстати, тот уже был на довольно приличном расстоянии. Стоило признать, что полиция пугала его намного меньше, чем слезные уговоры сдать злодея ниндзя и жить с чувством выполненного гражданского долга всю оставшуюся жизнь. Причин не делать этого у него не было (ну, по мнению здравомыслящих знакомых), но желание по непонятной причине тоже отсутствовало.       Как только Гармадон скрылся из виду, видимо, обнаружив дверь в уборную, Дарет бросил протирать и без того чистый стакан и спешно перегнулся через барную стойку, чтобы наконец высказать, что он действительно думал об этом всем. Шепотом, разумеется:       — Парень, послушай...       — Знаешь, сегодня впервые за пару сложных месяцев выдался такой приятный и легкий день, — Винни наигранно пьяно улыбнулся. Он просто надеялся, что это сработает и от него отстанут с этими серьезными и важными разговорами. — Я даже не думал, что спуск в канализацию может оказаться настолько удачной идеей.       — Ты что, не понимаешь серьезность ситуации?! — да, провести человека, который повидал сотню действительно пьяных людей было невозможно, это стоило учесть. Кроме того, он до сих пор не притронулся к своему коктейлю, что выдало его с потрохами. — Что бы ты там не...       — Дело не в этом, Дарет.       — Хорошо, подойдем по-другому. Он был хорошим человеком, правда был, но это осталось в прошлом! Я не знаю, что там с ним сделали, ниндзя до сих пор неприятно об этом говорить, но он больше не тот. И вряд ли это вообще возможно изменить, — он тяжело вздохнул и взял с полки одну из бутылок, наливая немного в начищенный до блеска стакан. — Не надо брать на себя эту ответственность, парень. Я знаю, как хочется иногда совершить что-то невозможное, но... это не работает так, как нам бы всем хотелось.       — Я знаю. Я все знаю. Раз он не послушал собственного сына и чуть не убил его, то с чего ему слушать простого работягу, — Винни улыбнулся, прислушиваясь к приглушенному шуму из соседней комнаты. — Понимаешь, я ведь ничего и не пытаюсь сделать. Он сам пришел ко мне и попросил о помощи, несмотря на то, что я явно не самый лучший кандидат на роль мудреца или кем он меня там посчитал. Не представляю, чему он рассчитывает научиться, находясь рядом со мной. Но разве я могу просто взять и прогнать его или отправить обратно в тюрьму, когда он так отчаянно пытается измениться? Вот как бы ты поступил в такой ситуации?       Дарет неуверенно открыл рот, то ли желая что-то сказать, то ли просто слишком удивляясь тому, что он услышал. Да, всю эту информацию было сложно переварить. И все же он не выглядел так, будто усомнился в ее правдивости или пытался найти аргументы против, а это уже было неплохим началом для действительно важного разговора. Разговора, речь в котором пойдет о том, что ему придется стать его сообщником в сохранении этой маленькой тайны. Большое преступление против всего мира и его защитников.       Затянувшуюся тишину разорвал громкий скрип двери.       Все же хорошо, что Винни не успел выпить даже немного, потому что сдержать смех при зрелище, которое он увидел, было возможно только в трезвом состоянии и то с трудом.       Нет, ну посудите сами. Темный лорд, разрушитель миров, король теней (пора было завязывать с этим комичным нагнетанием) с головы до ног обмотанный туалетной бумагой, словно мумия из музея. Не хватало только скипетра или что там носили змеиные вожди той эпохи. Не важно. Суть в том, что даже Дарет не смог сдержать тихого смеха, не прекращая улыбаться ни когда Гармадон озадаченно на него посмотрел, ни когда он начал медленно приближаться к ним. И за ним послушно покатилось несколько втулок. Маленькие вассалы провожали своего повелителя в последний путь.       — Не понимаю я людей. То вы кричите и бежите от меня без особых причин, то начинаете издавать эти странные звуки, будто я сделал что-то глупое. А ведь это ваш слабый род создал что-то нелепое! По вашему этим можно перевязывать раненых воинов? — Гармадон с полным недоумением на лице указал на руку, полностью обмотанную бумагой. — Это больше похоже на свитки для записи. И то лечебное снадобье в бутылке... лекарства не должны быть вкусными, но по вкусу оно подозрительно похоже на кусок того... тыла?..       — Мыло. Это называется мыло. «М» в начале, — Винни наконец взял готовый коктейль и отпил немного.       — Какой же у вас странный говор. Неужели в Ниндзяго теперь все так разговаривают?       — Ха-ха-ха, да, дружок, мыло и правда не очень вкусное, — наконец отсмеявшись, сказал Дарет и достал из-под стойки пластиковый стакан. — Лучше попробуй фирменный напиток заведения. Все жалуются, что он слишком сладкий, но, думаю, тебе он понравится.       — Что такое сладкий? — Гармадон по привычки повернулся к Винни, ожидая от него объяснений.       — Э, ну...       — Это когда на языке у тебя счастье, в голове тепло, а в желудке тысяча приятных фантазий! — ответил за него Дарет, наливая в стакан с уже готовыми шариками и льдом молочный чай и закрывая все крышкой с трубочкой.       Лично Винни из этого описания не понял совершенно ничего. Зато Гармадону, судя по выражению лица, открылась какая-то истина, к которой он совсем не был готов. Странный напиток вызвал у него смешанные чувства, поэтому он очень долго и вдумчиво рассматривал его, боясь даже нюхать и прикасаться.       Наблюдая за этим поведением, Дарет, кажется, с каждой секундой все больше убеждался, что прославившийся на всю Ниндзяго злодей и правда не так страшен, как могло показаться раньше. Бесспорно, он все еще представлял опасность. И все же его нелепое поведение не походило на часть коварного плана, целью которого было полное уничтожение всего живого. Ну, или у него был врожденный актерский дар? Все происходящее с трудом укладывалось в голове у обывателя, что уж говорить про человека, который не так давно сражался против этого «кровожадного монстра», а теперь наблюдал, как он не может решиться выпить обычный молочный чай.       Спустя несколько минут Гармадон все же осмелел и притронулся к пластиковому стакану, а после и понюхал его. Мягкий аромат, кажется, окончательно успокоил его, и он стал активно разбираться, как же нужно пить это «сладко», чтобы почувствовать все те странные слова, о которых говорил умный человек. Разгрызть трубочку ему не составило труда, а вот научиться ей пользоваться оказалось сложной задачей. И все же он смог справиться и с этим.       Винни не смог не улыбнуться, когда лорд, распробовав вкус напитка, с жадностью вцепился в трубочку и начал быстро пить. О, а что было, когда ему попались сладкие жевательные шарики! Эта смесь из полного недоумения и восторга на его лице, кажется, окончательно покорила сердце Дарета. Возможно, он впервые видел, чтобы кто-то по достоинству оценил его труд.       — Это так... баснословно, лакомо, дивно... — не скрывая восхищения, начал Гармадон.       — Ты хоть слово понял? — тихо спросил Винни, переглядываясь с Даретом.       — Ну, примерно, — неуверенно ответил тот и невесело усмехнулся. — По-моему, моя бабушка говорила так. Или ее прабабушка... Мне кажется, половину слов он даже неправильно использовал, но стоит признать, что мне все равно приятно. Хоть один бы посетитель так же восхищался моим прирожденным талантом бармена! Ни одного доброго слова за эти годы. И от кого я получаю благодарность? От лорда Гармадона! Нет, это, конечно, все равно приятно, очень, но все же.       Да, сложно Дарету жилось без каждодневных восхищений его персоной. Винни, разумеется, не мог понять весь масштаб этой трагедии, ведь сам он был совершенно обычным человеком, не требующим к себе такого внимания, но искренне сочувствовал ему. Правда, слушать он его перестал почти сразу. Слишком много гениальных речей могло... плохо повлиять на заурядный разум, который не был предназначен для чего-то столь возвышенного. Да и вряд ли он мог сказать что-то путное.       Первый Мастер, как же у него разболелась голова...       С боем заплатив за заказ, потому что Дарет в очередной раз воспринял его не как посетителя, а как друга, зашедшего поговорить о жизни и всем таком (каким же одиноким он был), Винни с еще большим трудом смог вытащить Гармадона на улицу. Видимо, ему очень понравился антураж бара, удивительные познания хозяина и, разумеется, сделанный им напиток. Ну конечно, как он мог забыть, что дети и собаки жуть как любили всякие вкусности, очень вредные для них в больших количествах.       Возможно, ему пора было задуматься о покупке книг для молодых родителей. Интересно, продавцы в специализированных магазинах смогут посоветовать ему что-то такое, что способно занять кого-то вроде Гармадона на целый рабочий день? Квартиру он уже исследовал вдоль и поперек, но ведь были еще подъезд, двор, целый город! Вряд ли он станет сильно церемониться, изучая какие-нибудь магазины, если за ним не будут приглядывать, а натворить беспредел, как оказалось, можно было за считанные часы.       В последние дни под вечер в его голове было безумное количество вопросов и размышлений, а не гулкая пустота, как раньше. С одной стороны, его мозг наконец делал то, для чего и был создан, а с другой, от этого он уставал еще сильнее, что неминуемо могло привести к полному выгоранию.       И все же он с упорством отказывался от любых возможностей вернуть все на круги своя.       Сказал ли он Дарету правду? Что ж, по сути, именно так все и было: Гармадон пришел и попросил его о помощи, а он не стал отказывать. Но разве он сделал это не потому, что просто слишком устал и надеялся, что спустя время ему наскучит его компания и он уйдет на поиски кого-то более достойного, возможно, даже не убив его? Оверлорд знает, что у Винни до сих пор было в голове, раз он так просто отказался от идеи избавиться от такой большой проблемы самым верным и быстрым способом.       Будь отец рядом, точно посмеялся бы над ним. А потом отвесил бы хорошего подзатыльника за все эти метания. «Если уж взялся за дело, то не останавливайся на полпути, каким бы безумным, опасным и выматывающим это дело не казалось», — так он говорил, когда помогал собирать ему вещи. Даже написал эти слова в последнем письме.       Знай он, с чем ему придется столкнуться в будущем, может, изменил бы свое мнение. Нет, он бы точно изменил свое мнение, наблюдая, как Винни отчаянно пытается снять всю туалетную бумагу с Гармадона, который почему-то очень не хотел, чтобы это делали! Зачем он вообще ее на себя нацепил? Если бы, по закону жанра, он размотал все рулоны или закинул их в туалет, вдумчиво наблюдая, как тот не может смыть их, это было бы забавно и в какой-то степени логично. А так становилось вообще непонятно, о чем он думал.       — Послушай, если тебе так хочется, я дам тебе несколько бинтов из аптечки, но вот это все надо снять, — как можно более спокойно попросил Винни, наблюдая, как лорд недоверчиво спустился с потолка (как он туда забрался, было отдельным поводом для размышлений).       — Так это не бинты? А что же тогда?       — Туалетная бумага. Люди ее используют для... Ну, в общем, чтобы быть чище после определенных ритуалов.       — Хм, тогда почему же тот умный человек перестал меня бояться, когда я обмотался этой штукой? — Гармадон озадаченно посмотрел на свою руку и сорвал с нее несколько слоев бумаги.       — Потому что ты выглядел забавно.       — Значит, чтобы вы не кричали, нужно быть просто «забавным»? Не надо исцеляться?       — Так, исцеляться это, вроде как, лечиться... — Винни задумчиво приложил руку ко лбу. — Подожди. А от чего ты, собственно, решил лечиться?       — От ран прошлого.       Ух, как пафосно это звучало.       А он-то думал, что Гармадон намотал на себя это все, потому что увидел по телевизору, как это делали люди из фильма, готовящиеся ко Дню Ушедших. Решил, что раз все кричат и пугаются, значит, он должен соответствовать и надеть «страшный» костюм. Хорошо, что он не смотрел дальше. Сюжет у этого ужастика был типичный, но со спецэффектами постарались: можно было поверить, что людей там и правда разрезали на мелкие кусочки и так далее. Еще бы подумал, что так и надо делать.       Впрочем, на деле-то его ход мыслей оказался намного сложнее.       — М-да, сложно, — вслух закончил размышлять Винни, тяжело вздыхая. — Идея, конечно, хорошая, но... ты не исправишь то, что натворил пару лет назад, обмотавшись бинтами. И выглядеть страшно не перестанешь. Если уж на то пошло, это весь город надо «исцелять» от того, что им пришлось пережить тогда.       — Так бинты нужны им? — Гармадон нахмурился, а после посмотрел на него. — Ты сказал, что можешь дать их...       — Это все равно не поможет, приятель, — он усмехнулся и начал собирать с пола всю туалетную бумагу. — Испытанный людьми ужас нельзя вылечить так же, как порез или перелом. Нам нужно время, чтобы справиться с чувствами и мыслями, и уверенность в том, что больше этого не повторится. И то, некоторым и это не поможет.       — Как же заставить их понять, что я не собираюсь разрушать город?       — Не знаю... вести себя доброжелательнее?       — Доброжелательнее... Я не собираюсь и не хочу им вредить. Разве этого недостаточно?       — Нужно запастись терпением. Я же сказал, нам нужно время, чтобы все осознать и принять.       Первый Мастер, как же он бессовестно врал. Ничто не заставило бы жителей Ниндзяго Сити перестать считать его злодеем, видеть в нем злодея и соответствующе реагировать на его появление. Нет, конечно, через пару сотен лет мало кто вспомнил бы обо всем случившемся, но они-то жили сейчас. Как бы грустно и обидно это не звучало, но люди с легкостью забывали о хорошем и прекрасно помнили о плохом; десятилетиями хранили в сердце обиды, а благодарности чаще всего выбрасывали и оставляли где-то в прошлом, как будто там им было самое место.       С ним ведь это и случилось. Люди довольно быстро забыли о его прошлой жертве ради мира и благополучия всего Ниндзяго, как только он стал проблемой. И это было легко понять, потому что когда бывший герой рушит твой дом и убивает твоих любимых, ты перестаешь видеть в нем спасителя. У Винни было стойкое ощущение, что подобное пережили даже ниндзя. Им просто повезло выкарабкаться из этой ситуации, не оставив даже воспоминаний о тех темных днях.       С Гармадоном все было намного сложнее.       Сначала он был защитником мира, потом переметнулся на темную сторону и сеял хаос, после Последней битвы неожиданно стал нормальным и добрым, ушел на покой с чувством выполненного долга, и неожиданно вернулся, чтобы вновь разрушать и убивать. А теперь вот опять тянулся к свету, не понимая, почему ему не дают шанса исправиться. У него будто судьба была такая: вечно метаться из стороны в сторону, не зная покоя. Каждый раз с большим трудом добиваться доверия, а потом рушить все своими руками, но не по своей воле.       В общем, как-то грустно получалось.       Винни совсем не хотелось думать об этом всем перед сном. И еще меньше ему хотелось объяснять Гармадону, что ему не стоило надеяться на то, что все очень быстро простят его и начнут считать хотя бы обычным, не то что хорошим. Время было способно на многое, но даже оно не могло стереть то, что он сделал. Если ему удастся понять, а после и смириться, то это уже будет большим чудом, которое облегчит ему дальнейшее существование.       Ну, или же он просто откажется от своей затеи понять людей, не познает вины, обиды и прочего и сможет дальше жить так, как живется. В вечных метаниях и без понимания, что ему вообще нужно.       Лучших и правильных вариантов тут не было, потому что в любом случае выходило как-то странно.       Уже лежа в кровати, Винни закончил эти сложные рассуждения на мысли, что лорд пока не думал уходить от него только потому что и сам где-то очень глубоко понимал это все. И ему было очень страшно оставаться наедине с этим пониманием. Возможно, переживать все это, когда рядом был кто-то вроде него, — не слишком умный, чтобы дать действительно толковый совет, но и не слишком глупый, чтобы вообще ничего не говорить, — казалось ему отличным вариантом.       Хотя, вообще-то, Винни никогда не был хорош в таких рассуждениях. И все, что он только что надумал, могло оказаться несусветным бредом, над которым его «сосед» только бы посмеялся, в очередной раз убедившись, что люди глупые и странные. Он ведь всего лишь работяга из новостей. Откуда ему вообще было знать, что там творилось на душе у сына самого Первого Мастера? Пора было переставать думать о таких сложных вещах, а то еще начнет сниться невесть что.