***
— …Так он ушел несколько часов назад? — знакомый голос. Сквозь шум заработавшего лифта и мерзкий скрип дверей оказалось сложно понять, кому он принадлежал, а строить бесполезные теории на эту тему Гармадон не хотел. Если это вредная девчонка, то он попробует извиниться перед ней (пускай ему и не хотелось этого делать), а если та девушка с большим псом, придется опять сдерживать желание чихнуть после того, как его оближут с ног до головы. «Животные не могут так по-доброму реагировать на плохих людей», — сказала она, почти перестав дрожать. Ему так и хотелось ответить, что это животное просто слишком глупое, чтобы понять, кто перед ним, но он не смог, пытаясь не дать глазам заслезиться. — Девочка моя, тебе стоит продолжать работать над эмпатией. Ничего не может быть важнее жизни твоего друга. Поучающие нотки в тоне, присущие учителям. Она почти шептала из-за привычки говорить тихо в библиотеках, но он откуда-то знал, что при работе на открытом воздухе могла крикнуть так громко, подзывая ассистентов или коллег, что в округе еще долго звенел воздух. Вообще-то она немного злилась. Это он понял по тому, как четко звучали слова. Она редко выходила из себя, но когда это происходило, все произнесенное ей становилось почти осязаемым и острым, как клинки. Они резали слух и разум, из-за чего хотелось поскорее успокоить ее и в то же время побесить еще немного, проверить, уколит ли хоть что-то из сказанного в сердце, станет ли по-настоящему реальным, убьет или нет? Но сейчас все было не так плохо, а у него не нашлось желания затачивать ее невидимое оружие и проверять его на себе. Хотелось понять, что она тут делала. И спросить, почему о ней он знал по ощущениям больше, чем о себе, каким образом она нарисовала в его памяти такой четкий портрет, по которому можно было узнать все до мельчайших подробностей? Они встретились взглядами, но внутри него ничего не дрогнуло, хотя Гармадон ожидал этого. Он почувствовал только легкий укол в сердце, но это исходило не от нее, а от него самого, будто это он ранил себя, однако забыл за что, и лишь благодаря этому не упал замертво. И это все, лишь легкий дискомфорт, ничего большего. Может, дело было в том, что он слишком мало знал о чувствах, которые по идее должен был испытывать? Или это опять из-за этих наручей, сковывающих вместе с силой и ту его личность, способную испытывать хотя бы злость? Наверное, это просто было не важно. — Я нашла их, — с улыбкой сообщила она собеседнику по телефону. — Нет, боюсь, я уже и так задержалась, передам тебе все через твоего друга. Пока она прятала телефон в сумку, двери начали закрываться. Гармадон не боялся застрять в этой штуке еще на несколько часов, да и паники из-за всего происходящего не испытывал, но почему-то свободная рука сама начала судорожно искать на панели какую-то кнопку. Он не успел найти ее, но двери помешала закрыться изящная рука, в которой силы оказалось достаточно, чтобы с легкостью раздвинуть металлические пластины. А он ведь почти поверил, что сейчас в этом маленьком помещении окажется не только он и Винни из новостей НГТВ, но и отрубленная женская ладонь. У нее было такое уставшее лицо. Не из-за того, что она находилась здесь, рядом с ним, и не из-за сложной судьбы, как у мальчишки. Просто она опять засиделась за переводом какого-то манускрипта, а когда поняла это, ей уже пора было собираться в очередное путешествие. Но даже с синяками под глазами и растрепанной косой она выглядела прекрасно. Настолько, что все вопросы и слова растерялись и забылись, пока он всматривался в ее лицо и наслаждался позабытым ароматом, который когда-то любил сильнее всего. — Мисако… — Думаю, нам стоит поговорить, когда ты выйдешь из лифта, — прервала она его, не переставая улыбаться. — Ты же не собираешься спать в нем? Нет, не собирался. Он вообще теперь вряд ли заснет. Сделав несколько шагов вперед, он запнулся о неизвестно откуда взявшийся порожек, но умудрился сохранить равновесие. Обычно люди после такого испытывали неловкость, особенно когда на них кто-то пристально смотрел. Кто-то, перед кем не хотелось выглядеть глупо, даже если причины на то были. Но Гармадон опять не испытал ничего. Ему было все равно, как он выглядел, когда почти впечатался носом в пол, все равно, насколько нелепо смотрелся Винни из новостей НГТВ у него на руках и сумка с его магическими штуками и мешком еды на плече и все равно, что она вообще об этом всем думала. Он так и не нашел, что сказать ей, поэтому просто стоял, как вкопанный, и смотрел то на нее, то на коробку у ее ног. Там были вещи, принадлежавшие прошлому ему. Она не сказала об этом, а он и не спрашивал. Узнал об этом, почувствовав знакомый запах пыли и воздуха древности, сохранившегося на книгах и свитках так хорошо, будто все это время они существовали вне времени. А рядом с ними лежало что-то новое, что-то не из настоящего, но и не совсем далекого прошлого. И все это никак не сочеталось с тем, как пах он сам — смертью, разрушением, пустотой. Это не его вещи. В Ниндзяго вообще не было ничего, что могло бы принадлежать ему, даже те глупые человечки со смешными головами не пропитывались его запахом. В нем не было того, что способно оставлять следы жизни, или оно было таким слабым, что никак не влияло на мир вокруг, из-за чего приходилось изменять его на физическом, примитивном уровне, чтобы доказать свое существование хоть как-то. Принцесса обманула его, когда говорила, что он способен созидать. Он не умел, не мог, не понимал как. Гармадон слишком долго стоял и смотрел сквозь нее, думая об этом. Настолько долго, что она начала беспокоиться и подошла ближе, протянула руку и почти прикоснулась к нему, когда Винни из новостей НГТВ неожиданно зашевелился во сне, обхватывая его шею и вжимаясь лбом в плечо. И она отошла. Так и не погладила его по щеке, как делала когда-то давно, чтобы успокоить. И это… неожиданно заставило его почувствовать что-то необычное. Щеки налились кровью, хотя он был уверен, что это невозможно, а взгляд пришлось отвести, чтобы не видеть странной улыбки на лице той, кого здесь вообще не должно было быть. И она поняла это довольно быстро. Попросила передать дамочке какой-то приятно пахнущий сверток, и ушла к лестнице, оставив ему коробку с не его… с не совсем его вещами. А он ведь так ничего и не сказал ей. Лишь произнес ее имя, а она уже убежала, забирая и клинки, будто больше не хотела тратить время на его смертельные игры с ними, и свой портрет, будто ему больше нельзя было им владеть без ее согласия и присутствия. В этот раз его пронзил не укол, а мысль, что это справедливо и правильно. И это оказалось куда неприятнее, пускай он и не понимал, почему вообще думал об этом всем и что ему следовало делать сейчас, когда она так нагло сбежала от него, а Винни из новостей НГТВ все также вжимался в его плечо и крепко спал. Он… не мог сделать это специально. Люди не умели находиться в мире снов и реальности одновременно, а значит, это получилось случайно. А даже если и нет, ничего плохого в этом не было. Гармадон почувствовал легкость от того, что эта неожиданная встреча закончилась так быстро. — Ты там корни пустил? — раздраженный голос девчонки вернул его в реальность, а ее озлобленный взгляд распугал все странные ощущения и мысли. — Я говорила ему и им всем, что от тебя одни проблемы. Сегодня Винни чуть не заночевал в лифте из-за твоего тупого печенья, а завтра что? — Извини, — допустим, он действительно чувствовал вину за то, что не послушал ее сразу и это повлекло такие последствия. — Я… больше так не буду. — Первый Мастер, какой идиотизм, — кажется, она испытывала за него сильнейший стыд. Он как-то неправильно извинился? — Иди уже в дом! И положи Винни в кровать, а то так и будешь стоять с ним до утра. Кивнув, он прошел мимо нее, не останавливаясь, когда она закричала что-то про «его барахло», а после выругалась и с громким топотом пошла за ним. Когда он зашел в квартиру и повернулся, к его ногам упала злосчастная коробка с воспоминаниями, а дверь громко захлопнулась, с намеком, что ему больше не следует никуда выходить. Кажется, девчонка все еще была зла на него. Но не так сильно, раз решила поговорить, а после и помогла с этими древними и новыми вещами, которые, если честно, он намеренно оставил там. Наверное, именно это имел в виду Винни из новостей НГТВ, когда говорил, что иногда помощью можно сделать только хуже. Обычно люди ложились спать в пижаме или хотя бы снимали то, в чем ходили на улице, но вряд ли Винни из новостей НГТВ был способен сделать это сейчас. Личные границы… Гармадон ведь не нарушит их, если просто снимет с него кепку, штаны и рубаху, так? Он уже с десяток раз видел его оголенное тело, тем более, они оба были мужчинами, а даже если бы кто-то из них оказался женщиной, у него не было никаких дурных намерений. Лично ему это показалось очень хорошей и доброй идеей. Кажется, они называли это «забота», и делали так только по отношению к тем, кем дорожили. Не то чтобы это было важно, но вещи Винни из новостей НГТВ слишком сильно пропахли им самим. И если Гармадону этот запах нравился, то другие люди, судя по их повернутости на чистоте и опрятности, могли принять его за бездомного из-за этого. Та крутящаяся штука, кажется, могла исправить это. Проблема была в том, что он не знал, как ей пользоваться: видел правильную комбинацию кнопок, и что в потайной ящик что-то насыпали, но не придал этому значения, из-за чего не запомнил. Что ж… вряд ли он что-то случайно сломает, если попытается вспомнить, так? Ох, как же люди были… невыносимо умны и хитры, придумав с десяток возможностей для машины, которая мыла их одежду. Половину слов он не мог расшифровать, а половину понимал, но наверняка неправильно, из-за чего просто сидел у этой штуки и нерешительно тыкал на разные кнопки, пытаясь добиться правильной комбинации звуков. Да, эта полезная вещь еще и издавала звуки, что неожиданно облегчило ему жизнь. Вот она пиликнула слишком высоко, а вот слишком низко. Зачем-то проиграла мелодию из трех нот, когда он наконец нашел и открыл потайной ящик для белой крупы, похожей на сахар (на вкус было совсем не сладко), и мутной жидкости с сильным цветочным ароматом (и она тоже оказалась невкусной). Влево три раза, чтобы выстроить незамысловатую мелодию, вторая кнопка, издающая низкий протяжный писк, сильный хлопок круглой дверью, звоночек и изображение замка на маленьком экране и… Да, она заработала! — Вот так! Машина, делающая вещи чистыми и вкусно пахнущими, не разочаруй меня, — он встал и отряхнул верхнюю пару рук. И лишь через пару секунд, заметив свое отражение в зеркале, понял, что на его лице застыла довольная улыбка. Не та жалкая пародия, которую он все эти дни пытался выдавить из себя, а настоящая, красивая, прямо как у Винни из новостей НГТВ, Мастера Дарета и даже дамочки с девчонкой. Да и внутри что-то… поменялось. Кажется, это была радость? Немного не такая, как в прошлый раз, с Мин, но они были очень похожи, просто причины разные. Ему определенно… — Нравится, да? — внезапный насмешливый голос старика позади заставил его вздрогнуть, чуть ли не закричать. Он же, Оверлорд побери, просил не делать это так внезапно!***
Удивительно, но в лифте спать оказалось куда спокойнее и приятнее, чем в родной постели. Винни впервые за несколько месяцев мог сказать, что он действительно выспался, пускай и проспал часов шесть от силы. Он же… он же проспал всего шесть часов, да? Вообще-то он не думал об этом всем, когда проснулся. Хотя бы потому что лежал он на мягком матраце, а не на грязному полу лифта. Его уже перестало удивлять, что вне зависимости от того, где его вырубало вечером, на утро он всегда каким-то образом оказывался в кровати, пускай ему и было интересно, почему Гармадон каждый раз относил его в спальню, а после благодарности корчил неубедительное удивление. В этот раз, правда, на нем почему-то еще и верхней одежды не было, но это оказалось не самой странной новостью. Судя по тому, как высоко поднялось солнце, он очень сильно опаздывал на работу, но Гейл почему-то до сих пор не позвонила ему с раздражением сообщая, что у них, на минуточку, много работы, да и выходной только через два дня. А еще все его будильники оказались выключены. Кстати, телефон кто-то старательно пытался поставить на зарядку. Так старательно, что штекер принял вертикальное положение, а углы телефона и разъем были слегка поцарапаны. Винни не любил опаздывать на работу, поэтому когда такое происходило, всегда торопился и спешил, из-за чего забывал половину вещей и опаздывал еще сильнее. Сегодняшний день не стал исключением, но он не чувствовал привычной паники. Быстро надел запасной комплект одежды, так как вчерашний не смог найти (он был даже рад этому), проверил содержимое сумки, телефон решил подзарядить на работе, одолжив у кого-то из ребят провод. Позавтракать, правда, совсем не успевал, но в этом не было ничего нового. Когда он вышел из комнаты, чтобы сходить в уборную, то обнаружил, что она уже занята. Нет, в этот раз Гармадон не заперся в ней на два часа с желанием понять, как люди делают этот свой особый человеческий ртуал. Он просто задумчиво сидел у стиральной машины, то ли ожидая чего-то, то ли просто задремав у нее с открытыми глазами. Этот процесс выглядел… довольно интимно. И все же Винни позволил себе тихо постучать по косяку двери, отвлекая его от важного занятия и приветливо улыбаясь. — Вряд ли сегодня ты сможешь посмотреть свое любимое шоу, приятель. Я стираю только на выходных, — Винни просто надеялся, что ему не придется выслушивать уговоры включить стиралку сию же минуту. — Так что… — Я уже посмотрел «любимое шоу», — прервал его Гармадон, вставая с пола. — Не могу только понять, когда актеры должны уйти за кулисы. — Э… Что? — Пф, сам же начал эту игру сарказмом, — он недовольно вздохнул. — Мокрые вещи ведь нужно сушить. Когда их можно оттуда взять? — Как только… стирка закончится и дверь разблокируется, — что-то Винни уже становилось не по себе от происходящего. — Ты что, постирал мои вещи? — Разблокируется. Я не могу ее открыть уже какой час, хотя крутиться там все перестало еще раньше. Не понимаю, зачем все так усложнять, когда вы хотите упростить? Сдержав желание рассмеяться из-за этого ворчания, Винни подошел и спокойно открыл дверь стиральной машины, тут же чувствуя слишком сильный аромат свежести. Гармадон явно переборщил с кондиционером. Впрочем, вещи были чистыми и даже не сели, а значит, его самообучение по пользованию таким сложным прибором прошло неплохо. Правда, ему еще предстояло узнать, что цветную и белую одежду люди разделяли, но в целом, все оказалось не так плохо, как могло быть. Вообще все это… было очень мило с его стороны. Совершенно не обязательно, но раз ему так захотелось, то что же, ругать его за ставшую голубой футболку? Цвет вышел даже приятным, можно было носить ее дома или при походе за покупками, да и все равно он собирался как-нибудь купить новую, вот и повод нашелся. А еще так смешно было наблюдать за тем, как он развешивал всю одежду на балконе, искреннее не понимая, почему что-то все время падало. Он то и дело цеплял джинсы или кофту шлемом, под конец уже начиная злиться на «оживающие» вещи. Винни просто не смог удержаться от того, чтобы заснять это на камеру. Жаль, что встроенный микрофон работал плохо, поэтому вряд ли смог уловить все недовольные вздохи и фразочки Гармадона, который в какой раз ловил слетевший с веревок носок или запутался в этих самых веревках. Кажется, он потратил на это слишком много времени. С тем же успехом он мог приготовить быстрый завтрак на двоих или уже добраться до здания НГТВ, но, судя по всему, Гейл по неизвестной причине решила оставить его в покое и все еще не позвонила. Вот только ему все равно следовало появиться на работе. Начальство у них было не строгое, но столь сильные опоздания не любило, а учитывая нынешнюю ситуацию с просмотрами, ему не очень хотелось лишаться работы или части зарплаты из-за того, что сосед решил дать ему возможность выспаться. — В следующий раз лучше не делай так, ладно? — Винни надеялся, что с его стороны не будет слишком грубо просить об этом. — Если ты так беспокоишься о том, что я не высыпаюсь, лучше… не знаю, намекни мне, что надо взять отгул или отпуск. — Девчонка каждый день тебе это говорит. Что-то я не заметил, чтобы что-то изменилось, — да, тут правда была на его стороне. И все же то, что сделал он, могло повлечь за собой не лучшие последствия. — Надеюсь, ты поел? — Гармадон прислушался, слыша предательское урчание в его животе. — Я… перекушу на работе, — он чувствовал себя как маленький мальчик, которого отчитывали за плохое поведение. Обычно Винни избегал подобной опеки от Токс отговорками, что ему надо спешить, но, к сожалению, на Гармадоне это работало еще хуже, чем на ней. Он даже не успел опомниться, как уже жевал мягкое почти не сладкое печенье, пока в его сумке пытались найти место для изрядно похудевшей пачки с теми же сладостями. На той, которая оказалась у него во рту, было написано «любовь». И конечно же он безумно раскраснелся, хотя причин для этого вообще не было, это же просто случайно взятое из пачки печенье, ничего такого. Но сердце Винни все равно продолжало бешено биться и когда он сел в автобус, и когда оказался в офисе, где на него, как ему показалось, все странно поглядывали. День… начался определенно не так, как он рассчитывал.