Сублимация разрушения

      Гармадону было душно и жарко. Мало того, что на улице стоял ужасный зной, от которого нельзя было спрятаться ни под тенью дерева, ни в здании, потому что в помещении становилось лишь душнее, так еще и на кухне, где он сидел, работала эта странная печь с маленьким синим огнем. Казалось бы, у большого костра должно было быть куда жарче, чем рядом с этим неказистым пламенем, но на деле все обстояло совсем не так. И ладно бы только это. На всю комнату еще и шумел странный прибор, который, вроде как, должен был спасать от запаха еды, но явно не справлялся со своей задачей и жутко раздражал.       Старик ходил из стороны в сторону, напевая какую-то старую песню, хорошо знакомую им обоим. Пел он просто отвратительно, из чего можно было сделать вывод, что и самого Гармадона отец не наделил талантом к песнопению. Возможно, специально, иначе бы он точно распевал с утра до ночи песни о том, как его все раздражало в их мире. Вот сейчас, например, его злило то, что ему не давали съесть хоть один плод. На вид они были такими сочными и вкусными, а пить хотелось страшно из-за стоящей в комнате духоты. Но старик ревностно бил его по рукам, даже когда казалось, что он не видел его попыток своровать из корзины хоть что-то.       Его рвению готовить в такую ужасную погоду можно было позавидовать. Оправдывал он это тем, что пройдет несколько дней, и весь собранный урожай можно будет выбросить, потому что он испортится, а если потерпеть один денек, то до следующего года он сможет есть вкусные тосты со сладким джемом. Звучало даже неплохо. Если бы он не был до странности бодрым. И если бы они не находились внутри его головы, и все, что происходило в ней, не являлось, по сути, больным бредом.       Какой был смысл ему, отголоску прошлого, маске, которую выбросили и забыли, мучить себя ради какого-то выдуманного джема? Зачем здесь стоял этот глупый монастырь, если в нем все равно не было никого, кроме него? Существовал ли он вообще, когда Гармадон просыпался и жил там, в реальности?       На самом деле старик и сам не знал ответов на эти вопросы. С умным видом говорил, что жить в удовольствие и вкусно есть надо везде, даже в фантазиях, но от расспросов, зачем это надо ему, увиливал. Будто понимал, что смысла в этом вовсе и нет, но упрямо продолжал делать так, как считал нужным. Может, такова была его природа? Этого старого призрака, запертого в чужом теле и не способного жить так, как ему хотелось в мире живых. Обманывать себя, строя вокруг то, о чем он мечтал, и создавать ощущение, что жизнь вокруг него кипит и расцветает, когда на деле сад давно завял, храм превратился в развалины, а сам он… Ну, стал тем, что сидело сейчас перед ним.       Чем больше они разговаривали и находились рядом, тем больше Гармадон не понимал, зачем он здесь остался и почему решил, вроде как, помочь ему. У него была какая-то личная выгода? Если так, то…       От болезненного удара посохом его спас шлем. Но в ушах так неприятно зазвенело, что Гармадон все равно схватился за голову, тихо рыча и смотря на улыбающегося старика. Почему-то он слышал все его мысли. И очень часто они ему не нравились, поэтому он прерывал их таким нехитрым и не слишком насильственным, но все равно очень неприятным способом.       — Опять думаешь не о том, — фальшиво пропел он, присаживаясь рядом. — Тебе нужно смотреть на мир, а не внутрь себя, чтобы понять причины, последствия и как выйти из их порочного круга.       — Как я должен понять это все, не понимая себя? — помотав головой, Гармадон раздраженно посмотрел на него. — Вот ты например. Почему ты здесь? Если бы у тебя не было личных мотивов помогать мне, я уверен, ты бы с радостью плюнул мне в лицо и испарился вместе со своим монастырем.       — Все куда сложнее, чем ты представляешь. Не я тут остаюсь ради тебя, а ты создал меня ради себя. А еще, зачем мне плевать самому себе в красивое лицо?       Как удобно. Он парой фраз мог просто переложить с себя всю ответственность и дальше ворковать над своими кастрюлями, из которых опять чуть все не выкипело.       Создал его. Зачем ему создавать глупого старика, который навел тут свои порядки и чувствовал себя, как хозяин? И ладно бы он действительно помогал, так нет, выгонял и приглашал когда вздумается, раздавал глупые советы и делал все что угодно, но только не объяснял, почему люди такие и как, Оверлорд побери, пользоваться половиной их утвари. Если бы он, например, показал ему, как правильно включать и регулировать эту печь, Гармадон бы не спалил все свои попытки что-то приготовить. А он только ссылался на какие-то инструкции и оправдывался, что и сам не ахти какой повар.       Что ему, искать свитки, где написано, как пользоваться тем, с чем легко разбирались даже дети? Найти учителя в реальности? Вообще-то вторая мысль приходила ему в голову, но его окружали люди, у которых либо не было нужных знаний, либо не находилось времени на него. И терпения. Девчонка вот уже после первого раза чуть не выгнала его из квартиры, когда он умудрился пересолить и сжечь макароны. А Мастер Дарет так и не смог объяснить внятно, зачем нужно масло, если у сковороды нет какого-то антиприторного покрытия.       Хорошо хоть, что с уборкой у него таких серьезных проблем не возникало.       Не то чтобы ему сильно мешал беспорядок на диване и тем более во всем доме, но Винни из новостей НГТВ явно не справлялся в одиночку с поддержанием чистоты, а для людей она была иногда важнее собственной жизни. Их мир был таким хаотичным и шумным из-за них самих, но они все равно стремились к порядку. Странные! И все же ему самому в какой-то момент стало неприятно спать на грязной постели и дышать пылью, поэтому пришлось взять этот их пылезасос… пылеотсос? В общем, шумную вещь, собирающую мусор, в одну руку, тряпку в другую и кучу всякой всячины в оставшиеся две, чтобы привести жилище в подобающий вид.       Сначала он наблюдал и помогал Винни из новостей НГТВ, потом попросил девчонку объяснить теорию (по сути она раздавала ему приказы), чтобы до конца понять логику, и в конце концов начал делать все самостоятельно. Удивительно, но ему хватило всего пары неудачных попыток. Руки будто сами вспомнили, как протирать пыль в самых темных углах, а спина ностальгически приятно хрустела после мытья полов. С этим их пыле… точно, пылесосом ему, правда, так и не удалось совладать, но в ванной он нашел неплохую метлу, которую просто нужно было очистить от паутины и промыть.       Но с готовкой все было сложнее и запутаннее. Он наблюдал за ними, старался повторять все действия точь-в-точь, но не мог понять, как им хватало терпения дождаться, когда вода закипит, и выключить ее вовремя, или не ставить огонь на полную мощность, чтобы еда приготовилась побыстрее. Особенно когда они были голодны. Старик вот вел себя на кухне почти как он: то дремал, стоя у плиты, то подъедал прямо из кастрюли, делая вид, что просто проверяет все на вкус. И все равно как-то ухитрялся уменьшить огонь или перемешать все до того, как содержимое кастрюли сгорит.       Что это? Опыт? Ему явно не хватало его, потому что он, засыпая и отвлекаясь, почти устраивал пожары.       Когда старик неожиданно отвлекся и вышел, не найдя лимонный сок, который стоял прямо перед его носом, Гармадон неуверенно встал и подошел к печи. Этот его джем пах вкусно и знакомо. Кажется, они с братом ели его в детстве в тайне от отца. Он запрещал им рвать плоды со старого дерева, так как оно стало редкостью уже в их детстве, но они все равно забирались на толстые хрупкие ветки, прятали весь собранный урожай в кимоно и бежали к реке с котелком, мешком сахара и парой лимонов. Ему всегда не хватало кислоты.       — Скажи на милость, что это ты делаешь? — Гармадон чуть не вылил весь сок в кастрюлю, когда позади него материализовался старик. — Во имя Ниндзяго, ты теперь и тут решил похозяйничать? Я же сказал, мне не нужна помощь. И учить я тебя не буду тоже.       — Почему? — ну справедливый же вопрос. Особенно к тому, кто величал себя сенсеем.       — Потому что я и сам бы переборщил, — он скривился, попробовав остывший на ложке джем. — Ой… Сколько ж ты туда влил?       Тихо рыкнув, Гармадон выхватил у него ложку и тоже попробовал, тут же понимая, что это идиотское «по вкусу» опять сыграло с ним злую шутку. Кто вообще придумал измерять количество ингредиентов такой фразой? На вкус сам сок был не сильно кислый, так почему пара ложек в такой большой кастрюле испортили все блюдо до такой степени, что его невозможно было есть? Так же было с солью, сахаром, перцем и другими специями. Когда он старался добавить поменьше, ему было слишком пресно, а когда больше — свежеприготовленную еду приходилось выбрасывать.       Даже непривередливый Винни из новостей НГТВ не мог есть то, что у него (не)получалось.       — Так, знаешь что. Думаю, тебе пора, — старик забрал ложку обратно и начал толкать его в сторону выхода с кухни. — Обязательно расскажи, как найдешь себе учителя в этом нелегком деле, а пока постарайся не лишить квартиры бедного мальчика. Дым от твоего творчества добрался уже даже сюда.       Гармадон принюхался и посмотрел наверх, замечая черные клубы дыма, а опустив взгляд туда, где секунду назад стоял старик, обнаружил на сковороде угольки, в которые успели превратиться грибы и овощи для ужина.       С рисом все обстояло… тоже не очень хорошо. Хотя ему вот нравились пригаринки от соевого соуса и клейкость получившейся каши. А вообще, здесь не было подходящей посуды! Кто в здравом уме готовил рис в обычной кастрюле? Для этого были созданы специальные… рисовые горшки из чугуна, вот! Ну да, он отказался брать эту странную электрическую рисоварку, потому что… нет, не потому что он не смог найти инструкцию, а разбираться самому оказалось слишком сложно, просто это было какое-то издевательство над традициями. Причина точно крылась в этом.       Наверняка эта странная человеческая привычка подавать красиво еду, которую он видел в телевизоре, исправит все. Подгоревшие овощи под сформированный в полусферу рис, рядом пару листиков чего бы то ни было, чтобы это походило на… лотос! А сверху пару веточек петрушки. Или это был укроп. Не важно. Выглядело съедобно, а значит, есть можно. Если лицо Винни из новостей НГТВ и в этот раз исказится в отвращении, то дело уже в нем самом, а не в еде. Гармадон вот проглатывал и не жаловался ни на что.       Кстати, Винни из новостей НГТВ сегодня решил закончить свои водные процедуры пораньше. Вбежал на кухню, даже не прикрывшись полотенцем, чтобы открыть окно. Наконец понял, что стесняться нечего? Вот чудо-то.       Да, теперь Гармадон был уверен, что он мужчина, хотя причин сомневаться в этом у него не было. Довольно неплохо сложенный (на что он никогда до этого не обращал внимания), пускай и с явным недостатком мышц в районе пресса, даже с незначительным излишком жира. Удивительно. Он ведь почти не ел из-за своего хлопотного дела, а значит, откладывать его телу на тяжелые дни было просто не с чего. Может… как это там называлось в книге девчонки? Гейнетика? Что ж, эта штука не обделила его хотя бы тем, что обязано было быть для размножения его слабого рода.       Интересно, у людей это работало, как у животных? Если да, то, судя по виду органа, сейчас было самое время для…       — У тебя есть пара для размножения? — не отрывая взгляд, спросил Гармадон.       — Пара для… чего? — Винни из новостей НГТВ перестал махать в сторону окна кухонным полотенцем и удосужился посмотреть вниз, тут же густо краснея. — О Первый Мастер! — выбежал с кухни он так же быстро, как и забежал в нее.       И что с ним не так? Гармадон вот тоже, похоже, был готов к этому, когда посмотрел на него. Не то чтобы он предлагал свою кандидатуру, но если уж природа велела, то с ней сложно было спорить, пускай они оба и являлись мужчинами. Хотя у людей был разум (он в этом до сих пор сомневался), а значит, они могли в какой-то степени контролировать себя в эти периоды, в отличии от животных, да? Как же сложно. Чем больше он узнавал о них, тем меньше понимал, а заодно и в себе начинал путаться все сильнее.       Почему его тело — тело О́ни — было чем-то схоже с их телами и вело себя соответствующе? Что он испытал перед Мисако, когда Винни из новостей НГТВ ненароком вмешался в их беседу? Было ли дело в ней или нем? Судя по реакции девчонки после того, как он рассказал ей обо всем, у людей подобное считалось чем-то постыдным. Или это она хотела пристыдить его за это, даже толком не объяснив, что же с ним случилось. Наверное, о том, что произошло только что, ему вообще не стоило спрашивать. Ни ее, ни кого-либо еще. Найдет способ разобраться самостоятельно.       В чем он был точно уверен на сегодняшний день, так это в том, что ему и правда не помешала бы помощь с готовкой. Как оказалось, красота не могла улучшить вкус того, что сгорело. Но рис после многочисленных попыток получился неплохим, это отметил даже Винни из новостей НГТВ, как можно аккуратнее откладывая в сторону абсолютно черные овощи. Иногда они просто рассыпались в его палочках, из-за чего он печально вздыхал, понимая, что ему придется есть съедобное вперемешку с несъедобным.       Ужин вышел очень быстрым (с порциями он не рассчитал) и тихим, из-за чего Гармадон начал ощущать, как это называли люди, неловкость. А еще ему было неуютно. Они и раньше могли есть в тишине, а потом он неожиданно задавал какой-нибудь непростой вопрос, и Винни из новостей НГТВ объяснял ему нечто непостижимое. Даже когда кончики его ушей становились красными, а сам он сжимался с желанием исчезнуть. Все равно пытался выдавить из себя вразумительное объяснение и только после этого шел в комнату дрожать от стыда.       Сейчас же все это происходило с ним просто потому что происходило, без вопросов и надобности что-то говорить. И Гармадон, вроде как, понимал почему, но не знал, помогут ли ему расслабиться неискренние извинения или кривая ободряющая улыбка. Как люди вообще боролись с чувством стыда? Ему пока что не удавалось испытать эту эмоцию, поэтому он не представлял, что с ней делать, особенно когда причина сидела напротив и не переставала смотреть прямо в душу. О, точно, может, ему стоило отвести взгляд? Это поможет?       Раньше он как-то не задумывался о том, что его глаза могли лишать кого-то комфорта. Да, они были неестественно красными, судя по фильмам, которые он видел ночью, казались людям страшными, но не могли навредить так, как руки или ноги, об этом он мог сказать с уверенностью. Умением разрушать или убивать взглядом Гармадон не обладал точно. Поэтому его удивило, что Винни из новостей НГТВ поперхнулся и чуть не задохнулся, когда он спустя несколько минут все же позволил себе украдкой посмотреть на него.       Видимо, не стоило делать это так скоро, как бы глупо это ни было. Разве через пару минут или часов станет легче? Прошлое не изменится, может, сгладится или забудется, но останется таким же неловким, постыдным или каким-то еще. Статичным. Прям как эта нелепая коробка, мозолящая ему глаза уже какой день.       Когда Винни из новостей НГТВ узнал о том, что Мисако была здесь (пришлось рассказать, чтобы объяснить наличие в его жилище флакона с любимым парфюмом дамочки), он тут же заинтересовался, где же вещи, которые она должна была им принести. И чтоб человеческое любопытство было проклято, вечером он перерыл всю квартиру и все же нашел злосчастную коробку, которую Гармадон старательно прятал и от него, и от себя. Потратил на это полдня, посылая к Оверлорду ощущение, что его не переставая бьют по шлему посохом и высмеивают за такое детское поведение.       Он не был готов открывать ее. Ни в тот день, ни через неделю, ни сейчас, хотя уже и сам устал от этой напускной таинственности. Даже знание того, что там нет ничего особенного, не помогало ему справиться со странным оцепенением, которое охватывало его каждый раз, когда он смотрел на обмотанный скотчем картон. Возникало чувство, что ему просто не стоило возвращаться к этим предметам. Вернув их в свою жизнь, он начнет заниматься таким же самообманом, как старик, и верить, что все возможно исправить, хотя на самом деле ничего и никогда уже не будет как раньше.       Что это за «как раньше» он не знал, но понимал, что пустые надежды уж точно не помогут ему понять людей. Может, объяснят, почему они такие глупые и ранимые, любят привязываться, а потом страдать и причитать, упрямо цепляются за свои слабости и все равно выигрывают. Но ему… он просто… не хотел попадать в эту ловушку. Не снова.       Звонкий щелчок над ухом заставил его выронить все из рук, а в горле застрял крик, который он с трудом проглотил, чтобы хотя бы попытаться сделать вид, что его не напугал резкий звук. Так и хотелось гневно посмотреть на Винни из новостей НГТВ, чтобы он понял, что так делать не надо. Но его тихого «прости» оказалось достаточно, чтобы Гармадон сдержался и просто продолжил оттирать дно сковороды, попутно слушая скомканные уговоры открыть несчастную коробку и наконец утолить его любопытство:       — …Если она вызывает у тебя такие смешанные чувства, — очень медленно подбирая слова, говорил Винни из новостей НГТВ, — то, возможно, и ее содержимое поможет тебе почувствовать больше…       — У меня нет по поводу нее никаких чувств. И по поводу ее содержимого тоже. Я знаю, что там лежит, — Гармадон раздраженно бросил губку в раковину. И это выдавало его не хуже старой привычки кусать в таких ситуациях губы. — Сейчас я не понимаю тебя даже больше, чем ниндзя, когда они тратили время впустую на траур. Люди любят копаться в вещах других людей?       — Нам с Гейл пару раз приходилось так делать. Не то чтобы это правильно и приятно, но если хозяин не против…       — О, так ты пытаешься добиться моего одобрения, разболтав меня. Я тебя правильно понял, Винни из новостей НГТВ?       Может, улыбался он до сих пор плохо, но хитрая ухмылка будто была неотъемлемой частью его самого. Сощурить глаза, свести брови, но не слишком сильно, чтобы не выглядеть злобно, и приподнять уголки губ — знакомый и приятный набор действий. Для большего эффекта можно было сократить дистанцию и посмотреть прямо в глаза собеседнику. Кто-то тут же сбегал, кто-то продолжал стоять на своем, но явно чувствовал себя неуютно, а кто-то злился. Не важно, как реагировал человек, главное, что на него это действовало.       Винни из новостей НГТВ вот начинал краснеть и тяжело дышать. Не отводил взгляд, не пытался отойти и отвернуться, просто стоял столбом и одновременно смущался и наслаждался происходящим, если Гармадон, конечно, правильно понимал этот странный блеск в его глазах. Было очень нечестно поступать с ним так, особенно после того, что случилось не так давно, но эта его… он не знал, как описать его реакцию, но она была почти равноценна тому, что от него просили.       Он чувствовал себя победителем, когда выходил из комнаты, сложив одну пару рук за спиной, а вторую на груди, пока Винни из новостей НГТВ продолжал стоять на месте и пытался прийти в себя. К сожалению, это прекрасное ощущение прошло, как только его взгляд упал на видавшие лучшие дни коробку.       Пахнущая пылью и сыростью, грязная, сколько бы раз он ее ни протирал, помятая и… можно ли было по отношению к предмету использовать слово «одинокая»? Несмотря на потрепанный вид, ее редко брали в руки, не то что открывали. По крайней мере за последние два года ее не трогали так, как раньше, разве что пнули пару раз то ли потому что она мешалась, то ли в порыве гнева и обиды. Что-то внутри подсказывало, что это было справедливо, но ни он, ни это что-то не понимали, чем столь далекое по меркам людей прошлое заслужило такую ненависть, ведь все плохое случилось не так давно. Еще одна человеческая глупость, которую следовало простить? Что ж, это не сложно.       Глубоко вдохнув, он проткнул клейкую ленту когтем и легко разорвал ее. И, будто ожидая этого счастливого часа, коробка открылась сама.       На самом деле она буквально развалилась. Гармадон опять не рассчитал силу и разорвал картонные стенки одним легким движением, из-за чего все содержимое рассыпалось по столу. Несколько свитков и какие-то круглые коробочки покатились и упали на пол, старые портреты с характерным деревянным звуком ударились друг о друга, фотографии, не поместившиеся на страницах потрепанного альбома, выпали стопкой из него. Книги, какие-то странные прямоугольники — все с шумом билось о поверхность стола, радуясь свободе. Еще была одежда, но она осталась совершенно неподвижной, следуя примеру своего хозяина, который давно покинул этот мир.       И все это не вызвало у него никаких чувств. Ни радости, ни горя, ни даже облегчения от того, что он наконец сделал то, что так долго откладывал.       Хотя нет, все же он испытал что-то очень неприятное, странное и смутно знакомое. Злоба, бессилие, неизвестной природы тревога — все смешалось и вызвало неприятные ощущения, будто внутри что-то скребло когтями по ребрам, пытаясь заставить его саморучно вскрыть грудную клетку. И пока он боролся с этим желанием, нечто распространялось по всему телу. Сдавило горло, впилось в мозг, грызло руки и ноги, добиваясь внимания и напоминая, как им было хорошо в прошлом, когда он перестал строить из себя не пойми кого и наконец обножил слабости, вычерчивая их на коже, мышцах, костях, рассказывая криками и плачем.       Да, стыдно, но зато честно, а он очень любил быть честным с собой и окружающими. Как жаль, что вместе с этим он был слишком труслив для того, чтобы открыть самую главную правду тем, кто до самого конца верил в него и любил, даже если это приносило им боль. И он не помнил ничего из этого, не мог понять, пускай и видел это в их глазах.       Какое разочарование.       — Ого, это что, фотопленка? — Винни из новостей НГТВ пришел как раз вовремя.       Услышав его голос, Гармадон будто очнулся и увидел, как одна из рук впилась в другую. Кожа осталась абсолютно целой, а когти такими же острыми и упругими. Даже он сам не мог повредить тело, сотканное по большей части из тьмы и воспоминаний, а не плоти и крови, как у людей. Вообще-то это было странно. Старик вот больше походил на человека, а не О́ни, его кожу легко прорезал плохо заточенный нож, и боль он испытывал настоящую, явно не симулировал. Если они были одним и тем же, почему тогда взаимодействовали с миром так по-разному?       Вряд ли Винни из новостей НГТВ мог ответить на этот вопрос. Да и отвлекать его как-то не хотелось, слишком редко он выглядел так восторженно.       Как оказалось, в маленькой круглой коробке лежала какая-то темная полупрозрачная лента. Присмотревшись, на ней можно было заметить миниатюрные силуэты людей и даже очертания каких-то предметов позади них, застывших во времени. Несколько изображений с Мисако, которая лежала в кровати, а в руках у нее был какой-то сверток, потом такие же с Ву, только он стоял на фоне бумажных стен. И еще… похоже, это был он. Молодой, нервный, растрепанный, неловкий из-за перевозбуждения, но явно счастливый. На ленте было множество кадров, где ему пытались передать этот странный сверток в дрожащие руки, а потом он стоял с ним с такой натянутой улыбкой, будто готов был упасть в обморок от переполнявшей его радости.       И действительно. Судя по прокрученной дальше ленте, он чудом успел передать сверток какой-то знакомой даже со спины женщине и упал без сознания на пару секунд. Ему показалось, что он услышал отдаленный смех всех, кто был тогда в комнате, хотя воспоминаний об этом дне так и не нашел в совершенно пустой голове. Да и вообще не понимал всего этого. Ему сложно было представить, что когда-то он вел себя настолько эмоционально и глупо, особенно из-за какой-то кучи тряпок, скурченной, как кокон паука.       — Ты удовлетворил свое любопытство, человек? — Гармадон не хотел направлять нахлынувший с новой силой гнев на Винни из новостей НГТВ, но вопрос все равно прозвучал грубо.       — В принципе…       — Отлично. Тогда забирай это все и, — он опешил, поняв, что прогонять кого-то из его же квартиры, наверное, не очень законно и доброжелательно. Хотя он уже вел себя не по-доброму, — иди в свою комнату, — нет, так вышло еще хуже.       Стиснув зубы, Гармадон в последний раз посмотрел на все вещи, разбросанные по столу, и лег на диван, перекатываясь подальше от всего этого безобразия.       Он устал от эмоций и чувств, которые, как ему казалось, были вызваны всеми этими предметами из другой жизни. На самом же деле проблема крылась в нем самом, а ему не хотелось в это верить, хотя и прошлое, и настоящее подтверждало эту неприятную правду. Слишком чувствительный и слабый, чтобы справиться, слишком недалекий и забывчивый, чтобы вспомнить, как встречаться лицом к лицу с чем-то таким, но оставаться спокойным и уравновешенным. Не принимать на свой счет, смириться и просто жить дальше, пытаясь исправить хоть что-то, а не тонуть в отрицании.       Сейчас бы ему пригодился отрезвительный удар по голове, но, как на зло, голос разума решил оставить его наедине (наслаждался выдуманным джемом). Видимо, ему и правда придется учиться всему самому. Странная и несвоевременная мысль, но он бы не хотел, чтобы другие проходили через подобное в одиночку, пускай излишняя опека и могла привести к ужасным последствиям.       И с чего это его вообще волновали другие, когда у него своих проблем полно?       Гармадон надеялся, что Винни из новостей НГТВ в очередной раз поразит его своей мудростью и поймет, что обсуждать произошедшее сейчас ему совсем не хотелось, а еще лучше, оставит его в одиночестве. Однако он был человеком, а люди обожали делать противоположные его желаниям действия.       Он сел рядом, начиная собирать все разбросанные по столу вещи и класть их на оставшееся невредимым дно коробки, и иногда неуверенно смотрел на него, видимо, ожидая хоть какой-то реакции или изменений. Его привычка молчать, когда он явно хотел что-то сказать, раздражала. Может, он просто не хотел еще сильнее разозлить и расстроить его или не мог подобрать правильных слов, но от этой тишины все равно становилось неприятно. Ему не нравилось, когда люди замолкали из-за его плохого поведения даже больше, чем когда они кричали на него. Так же поступал отец, если они не сходились во мнении, буквально пытал его своим многозначительным взглядом и кучей мудрых слов, которые хотел сказать, но специально не говорил.       С Ву он так никогда не поступал. Потому что считал его не таким сообразительным, а еще потому что он разочаровывал его реже, чем Гармадон, на котором была огромная ответственность, ведь он старше и мудрее. Будто эта разница в возрасте означала, что он взрослый, а не такой же ребенок, нуждающийся в воспитании, заботе и снисходительности. Вымаливать это все у собственного отца. Слишком странное занятие для мальчишки, поэтому он никогда не извинялся перед ним и не пытался это обсудить, из-за чего их многочисленные конфликты так и остались неразрешенными.       Может, великий Первый Мастер Кружитцу тоже был тем еще упрямцем, поэтому так ничего и не сказал ему на этот счет перед тем, как отправиться в свое последнее путешествие?       — У людей тоже бывает так много мыслей и чувств одновременно, что их просто разрывает на мелкие кусочки? — лучше уж он заговорит первым, чем продолжит слушать собственный разум.       — Иногда… у нас бывает такое количество проблем, что думать только об одной становится сложно, — Винни из новостей НГТВ посмотрел на него, в этот раз не отводя взгляд.       — И что вы делаете?       — Ну, кто-то берет себя в руки и постепенно разбирается с накопившимися трудностями, кто-то начинает создавать больше проблем, лишь размышляя о старых. Некоторым становится легче, когда они выговариваются близким, а кому-то нужны тишина и покой, чтобы прийти в себя. У всех по-разному.       — А что делаешь ты?       Гармадон повернулся к нему и посмотрел прямо в глаза, дожидаясь ответа. Почему-то вопросы личного характера вызывали у Винни из новостей НГТВ затруднения, что было странно, он ведь так много знал о людях и сам точно был человеком. Вряд ли он никогда не размышлял о самом себе. По словам Мастера Дарета, все представители человеческого рода очень любили себя, за исключением тех, кто потерял уверенность в себе или пережил что-то плохое, заставившее усомниться в целесообразности собственного существования. Вряд ли что-то из этого относилось к тому, кто до сих пор жил, несмотря на безумную дамочку, вспыльчивую девчонку и полную абсурдность мира вокруг.       Может, знания о нем были еще большей тайной, чем знания обо всем человечестве? Настоящие мудрецы редко говорили о себе, только о мире вокруг и его устройстве, потому что понимали свою ничтожность, но нисколько не переживали из-за этого. Это… заставляло быть еще настойчивее. Как бы Гармадон не злился, разбираясь в тайнах и загадках этого рода, он полюбил заниматься этим, потому что это было куда интереснее бездумного разрушения. И если Винни из новостей НГТВ был столь непостижим, ему очень хотелось познать его, желательно растянув удовольствие, но не слишком сильно, чтобы не заскучать.       Громкое урчание в затянувшейся тишине прозвучало как рык. И Гармадон бы не удивился, если бы издал его сам, но жуткий звук исходил не от него, а от живота Винни из новостей НГТВ. И это неожиданно развеселило его, отвлекая от всех тяжелых дум.       — Похоже, у тебя возникла сложная проблема, Винни из новостей НГТВ, — Гармадон криво улыбнулся, смотря на него. — Как будешь решать?       — Думаю, так же, как твою проблему с плохим настроением, — он наконец вышел из ступора, вставая с дивана и подходя к рабочей сумке.       — Ты… пойдешь фотографировать людей ночью?       — Звучит весело, но вряд ли им это понравится, — выудив кошелек из сумки, Винни из новостей НГТВ торжественно продемонстрировал его. — Мы пойдем и съедим что-то вкусное! Невзирая на время и, — он с тоской заглянул внутрь кошелька, — то, что зарплата лишь на следующей неделе.       — Я понимаю, как это решит проблему твоего рычащего желудка. Но как это должно помочь мне?       — Вкусная еда не может не помочь расслабиться и почувствовать счастье. Особенно после… Эм… Ну…       — Того, что приготовил я, — Гармадон нахмурился, подходя к нему. — Будь смелее. Я и сам знаю, что это было невкусно.       — Рис мне понравился, правда!       Он не врал, но Гармадон все равно раздраженно выдохнул, проходя мимо него и открывая входную дверь.       В целебную силу еды ему верилось с трудом, однако он был рад возможности прогуляться на свежем воздухе вместе и посмотреть даже на тусклые в городском свете звезды. Еще бы его не терзало ощущения, что за ними кто-то следил, как только они вышли из дома. Может, это все его трудности шли за ним по пятам, не желая сдаваться? Что ж, на открытой местности он мог позволить себе сразиться с ними, главное в этот раз быть настороже и не забывать, что они такие же нереальные, как и выдуманный им же старик, который так бессовестно чавкал где-то в глубине сознания, заставляя и его чувствовать сильный голод.       В следующий раз он все же разберется, как работает глупая рисоварка. И возьмет мирную чашу. И не будет дремать, пока жарятся овощи. А еще найдет смертного, который научит его готовить вкусную еду для Винни из новостей НГТВ. Большой список проблем, но он точно решит их, потому что это казалось куда проще, чем справляться с бесконечным потоком чувств и мыслей в голове.       Нет, за ними точно кто-то настойчиво шел.