***
Глубокой ночью директор Хогвартса Томас Марволо Гонт медленно шёл по коридору, ведущему к туалету Плаксы Миртл. Конечно, этот путь был не единственным, ведущим в Тайную комнату, но более удобным директор пока воспользоваться не мог. Связь с Хогвартсом ещё не была полной, требовалось ещё несколько дней… и некоторое количество неприятных ощущений. Увы, за пренебрежение прежних директоров необходимыми ритуалами приходилось расплачиваться ему. Но Гонт с этим смирился — исполнение давней… детской… ещё из прошлой жизни мечты стоило того. Гонт не боялся, что его кто-то увидит — мало ли по каким делам идёт директор, но так уж получилось, что он не встретил никого. Даже самой Плаксы Миртл в туалете не было, и Том вздохнул не без облегчения — видеть призрак той, что спасла его душу, было бы мучительно. «Я привыкну, — подумал Гонт. — Привыкну и придумаю, что для тебя можно сделать, Миртл, пусть ты и просто слепок, ведь твоей душе помогла отправиться на перерождение из проклятого замка сама Вечная Леди». А глаза его уже нашли знакомый кран с нацарапанной змейкой и губы привычно прошептали: — Открой-ссся! Умывальник с тихим скрипом отъехал в сторону, и Гонт без колебаний шагнул в дыру, плавно опустившись на щербатый каменный пол тайного подземелья. Сделав это, маг зажёг Люмос на кончике пальца, огляделся. С его точки зрения тоннель совершенно не изменился за эти годы, разве что стал выглядеть ещё более заброшенным. Но какое-то странное неясное чувство не давало Гонту покоя, и он двинулся вперёд. Спустя некоторое время директор оказался в большом скальном зале с бассейном, заполненным прохладной зеленоватой водой. Зал выглядел менее запущенным, чем тоннель, но Том чётко помнил, что когда-то сам прибирался здесь, уничтожая многочисленные костные останки и всякий сор. А если василиск спит и никто не посещал с того времени это подземелье, то здесь и не должно было скопиться слишком много сора. Рот статуи Салазара Слизерина был закрыт, и Гонт подошёл поближе, чтобы рассмотреть всё хорошенько. Он пробежался пальцами по камню… и тихо выругался, обнаружив свежий, совсем свежий скол. Значит, всё-таки придётся будить василиска и расспросить его. Допустить, чтобы в школе продолжались покушения, Гонт не мог. Сегодня некто одержимый так обошёлся с несчастной кошкой, а кого он может подвесить на факелодержатель следующим? Беззащитного магглорожденного первокурсника? Гонт вздохнул, сделал несколько шагов назад и в сторону и произнёс, как и в первый раз, на парселтанге: — Говори со мной, С-слизерин, величайший из Хогвартской четвёрки! Сначала не произошло ничего, но Гонт не удивился и не расстроился. Просто древнему волшебному механизму требовалось время. И вот рот статуи словно раздвинулся в стороны, раздалось громкое сердитое шипение, и в овальном проёме показалась огромная змеиная голова, увенчанная красно-золотым гребнем. — Кто здесссь? — прошипел василиск — Кто расссбудил меня? — Помнишь, меня, малыш? — ласково спросил Гонт, выступая из тени. — Ты подросс, стал насссстоящим красссавцем… — Хосссяин? — неуверенно спросил василиск, и в то же мгновение длинный узкий раздвоенный язык коснулся щеки Гонта. В лице директора Хогвартса не дрогнул ни один мускул. — Хоссяин… — прошипел василиск, на этот раз утвердительно. — Твой запах изменился, но это по-прежнему ты… Я ссскучал… — Я тоже, — согласился Гонт. — Хочешшь перекуссить? — Конешшно… — согласился василиск и открыл пасть, демонстрируя впечатляющий набор зубов. — Угощщайссся, — прошипел Гонт и достал из кармана пару уменьшенных говяжьих туш, быстро вернув им нормальный размер. Еда была принята благосклонно, и наевшийся довольный василиск стал ластиться к Гонту. Тот поглаживал его по голове, чесал под нижней челюстью и тихонько теребил выступающие над глазами чешуйки, от чего василиск тихо млел. — Сскучал, — шипел василиск. — Хоссяин долго не шшёл… — Ты спал всё время после моего ухода, малыш? — спросил Гонт. — Нет-ссс, меня пытались рассбудить, — ответил продолжающий млеть от поглаживаний василиск. — Двашшды… — Кто? — поразился Гонт. — Хотя… — Плохой двойник Хоссяина, — ответил василиск. — С противной, гадкой магией. Он хотел меня подчинить… Но я-то знаю своего Хоссяина… Я не сстал подчинятьссся и продолшшил ждать. — То есть мой двойник попытался разбудить тебя и подчинить, но ты уснул? — Дааа… Не ем Говорящщих… Не трогаю детёнышей в шшшколе… Так скассал Первый Хоссяин. — Да, ты молодец, малыш. А второй раз? — Недавно-ссс… Плохая вещь… Домовик её принёссс… В ней чассть души двойника… Она пыталасссь говорить ссо мной, но я снова не подчинилсссяя… Гонт перевёл дух. По крайней мере, в нападении василиск не виновен. Лгать это создание просто не способно. Но кто тогда окаменил миссис Норрис? — Домовик? Ты ссказал про домовика, малыш? Это был домовик Хогвартса? — Нет-ссс… Но она как-то связана… — Так это была домовушка, а не домовик? — А какая рассница? — удивился василиск. — Просто ответь, малыш, — ласково прошипел Гонт. — Или ты не помнишшь? — Вссё помню, — немедленно отозвался василиск. — Это была ссамкаа… — И у неё была плохая вещь? — Дааа… Часссть душши… Нельзя… Запрещено… Первый Хоссяин говорил — это хушше смерти… — Первый Хозяин был прав, малыш, — сказал Гонт. — Просссти… мне пора… Ессли эта домовушка явится ещё — обездвижь её, нужно забрать плохую вещщщь… она опасна… — Хорошшо… — прошипел в ответ василиск. — Уходишь, Хоссяин? — Проссти… Дела… — Первый Хоссяин тоже так говорил-ссс… Хоссяин… В сс-замке есссть маленькая Говорящая… Позволь ей навещать меня… Мне сскушшно… Я высспалсся… — Откуда ты знаешь про Говорящую? — удивился Гонт. — Чувсствую… Кровь… Она близсской тебе крови, Хоссяин… — Я знаю, — кивнул Гонт. — Но не настолько близсской, чтобы не создать гнезссдо… — продолжил василиск. — У васс будут сильные детёнышшши… — Нет-нет, — покачал головой Гонт. — Она ещё ребёнок… Всссё, до встречи, малыш, мне пора. Василиск внимательно проследил взглядом слишком уж быстро уходящего хозяина, проглотил остатки говяжьей туши и задумчиво прошипел: — Дети рассстут… После этого василиск влез в рот статуи Салазара, чтобы на сытый желудок предаться сладкой дремоте. Но вновь засыпать он не стал, дабы не пропустить момент, когда в его убежище вновь появится коварная домовушка с плохой вещью.***
Директор Гонт вернулся в свой кабинет и вызвал домовика. — Инни пришла служить директору! Чего желает директор? — тут же раздался тонкий голосок. — Инни, передай главе общины домовиков, что директор просит его прийти. У меня к нему важный разговор. — Инни поняла, Инни сделает, — важно кивнула домовушка. — Может быть, директор желает ещё и чаю со свежими пирожными с ежевикой и заварным кремом? — Лучше кофе, Инни, — вздохнул Гонт. — Я жду главу общины. Домовушка тут же исчезла, чтобы через пару минут появиться вновь с подносом, на котором каким-то чудом умещались кофейник, сахарница, сливочник, кофейная пара и большое блюдо с пирожными. — Глава будет сию минуту, — доложила она, быстро накрыла маленький столик у камина и исчезла. А в кабинете материализовался домовик весьма преклонного возраста, облачённый в кусок белоснежной ткани, обёрнутый вокруг тощего тела наподобие римской тоги. Ткань была сколота на плече серебряной булавкой, а в руке домовик сжимал тщательно отполированный посох светлого дерева. В целом же этот старый домовик производил впечатление вполне величественное. — Директор Гонт приглашал меня? — спросил он. — Я глава домовиков Хогвартской общины Элспет. — Прошу вас, присаживайтесь, уважаемый Элспет, — вежливо сказал Гонт. — У меня к вам весьма серьёзный разговор. *Кстати, да — почему?