Метод Чацкой

В это понедельничное утро в кабинете Жданова было тихо. Подозрительно тихо, учитывая, что там собрались и Жданов-старший, и Жданов-младший, и троицу эту, для Зималетто почти что святую, замыкал Александр Юрьевич Воропаев. Тема для разговора после продолжительной дискуссии заставила всех троих замолчать, и остаться обдумывать свои дальнейшие действия. Зато в кабинете-приемной, которая находилась прямо за стеной, настроение и атмосфера были куда более радужными. Вика только закончила покрывать новым слоем лака свои аккуратные ноготки, и теперь любовалась тем, как блестит глянцевый красный в свете флюоресцентной лампы. Виктория Клочкова обычно сидела в одноклассниках, либо на сайте сплетника, где с завидной частотой появлялись всяческие обновления о личной жизни звёзд. И сама, конечно, мечтала когда-то оказаться темой для таких же статей, оказаться на обложке журнала, где она непременно бы дала интервью самой Хромченко. Вика бы рассказала ей и о своей учебе в университете, и о неудавшейся свадьбе, и о всей терниях, сквозь которые ей пришлось лететь к звездам. А пока Клочковой оставалось готовить кофе для своего шефа и его посетителей. И улыбаться. Много, ярко, сексуально, невинно, но всегда чтобы вызвать у мужчин какую-то эмоцию. Желательно ту, которая подтолкнет их к спонсорству дорогой глянцевой жизни Викули, ну а там как получится… — Кофе? — Вика оглядела присутствующих, и, к собственному удивлению, отметила, что они, казалось, ни на миллиметр не сдвинулись с тех позиций, где сидели еще час назад. Значит, мало того, что они пришли сюда раньше неё, так и сидели теперь просто так? Очень странно. — Вика, если можно, не беспокой нас, — отмер Андрей. Вика улыбнулась ему, закивала, но из кабинета не выходила ещё пару секунд, чем, конечно, вызывала общее раздражение. Когда же двери за ней, наконец, захлопнулись, Воропаев озвучат мучающий его вопрос: — И когда ты ее уже в шею погонишь, а? Андрей, казалось его не слушал. Или не слышал. Или не хотел слышать. — Саша, мы в очередной раз отходим от темы, — осадил Павел. Между тремя мужчинами опять повисла пауза. — Мы что-то здесь пропустили, — Андрей протер рукой лицо, чувствуя, что глаза заволакивает дымкой. — Возможно, Ларин появился исключительно ради знакомства с Варварой? — предположил Павел. Конечно, он и сам считал это предположением с большой натяжкой, но как по-другому можно объяснить появление Петра на благотворительном вечере в Зималетто? Зная Петю и его любовь к деньгам, эта акула выплывала только тогда, когда в воде уже появилась кровь. И для Зималетто это, конечно, не сулило ничего хорошего. Александр посмотрел на своих собеседников, и подпер рукой голову, прикусывая щеку. Из окна на него будто бы с осуждением смотрело серое московское небо. Как и Варвара в их последнюю встречу.

***

Сделав последнюю затяжку сигареты, Александр Воропаев выпустил едкий дым из легких, наблюдая как он в момент растворяется в ночном воздухе. В этом вся Москва — люди растворялись здесь как молекулы дыма, поглощаемые вечно-жужжащими машинами и бликами витражей люксовых магазинов и ресторанов. Саша помнил Москву другой, полной очередей, надежд и людей в однотипных костюмчиках. Тогда он и сам был мальчишкой, часто проходил по улицам, где не было ещё новеньких глянцевых высоток. Он как и все с нетерпением ждал наступления второго тысячелетия, где всех непременно должно было ждать лучшее будущее. Конец восьмидесятых сменился неспокойными девяностыми, а после них пришли сытые двухтысячные. Надежды сменились вереницей неудач, а те в свою очередь дали место годами рождённой мудрости. Саша уже не мальчик, и времена молодости, кажется, тоже навсегда утеряны во времени. Прямо как и сигаретный дым, растворяющийся в воздухе. Затушив сигарету, Воропаев вскинул взгляд на Зималетто. Вокруг стояли и другие высотки, по большей степени офисные здания. Много где ещё горел свет: за стенами таких учреждений кипела работа, с приходом капитализма все старались стать лучше и заработать побольше. А потому неудивительно, что в этих стеклянно-бетонных джунглях лианами плелись корпоративные интриги. Воропаев думал уже ехать домой, но он зацепился за разговор двух пожилых дам, что тоже вышли подышать воздухом: — А тот молодой человек? — Так это и был Петя, я же тебе рассказывала, сын Сергея Афанасьевича, — на данное пояснения первая старушка закивала. — Очень приятный молодой человек. Воропаев усмехнулся. Конечно, в Москве точно было хотя бы два, если не больше, Сергея Афанасьевича, которые назвали сына Петей, но что-то ему подсказывало, что этот Петя был тот самый, о котором Александр и подумал. А если так, то сейчас точно не время ехать домой. В зале приёмов было слишком много людей, чтобы тут же распознать в толпе Петра. Зато Варвару Чацкую Александр приметил сразу. Вот только странно: стояла она одна, а сопровождающего ее мужчины нигде не наблюдалось. Расплывшись в кривой улыбке, Воропаев направился прямиком к ней. — Что же это Вы тут одни? — ему стоило усилий не добавить «где же ваш ухажёр», но он смог пересилить себя. Варвара сначала вздрогнула, почувствовав чужое дыхание на шее: вокруг гремела музыка, и Чацкая не сразу заметила подошедшего Александра. А затем она взглянула на него, как… Воропаев понятия не имел, что этот взгляд значил, но ему показалось, что она над ним смеётся. Или считает его полнейшим идиотом. Точно одно из двух, потому что после элегантного смешка в кулачок, Варвара произнесла: — Вы о Марате? — по едва заметному кивку мужчины, Варя окончательно убедилась в собственных догадках, чем бы эти догадки не были. — Он поехал в роддом, у него жена рожает. Воропаев ещё раз кивнул. И заодно мысленно треснул себя по лбу. Конечно, оставалась малейшая вероятность, что Варвара встречается с женатым. Но стала бы она тогда вот так спокойно об этом рассказывать, будто это в порядке вещей? Не нужно подниматься выше уровня Малиновского, чтобы понять: ничего у Чацкой с этим Маратом нет. — Марат — мой босс. — Да, — быстро нашёлся Воропаев. — Юлиана рассказывала, — конечно, Юлиана ничего такого не рассказывала. О том, что Варвара работала в консалтинговом агенстве Александр знал. О том, что Марат владелец консалтинговой фирмы, он тоже знал. Но два и два сложить не вышло. Точнее, Воропаев настолько зациклился на собственных предположениях об отношениях двух друзей, на том, как расслабленно рядом с Маратом выглядела Варвара, как мягко она ему улыбалась и, казалось, не заботилась ни о чем на свете, что функция находить взаимосвязи была для Воропаева временно недоступна. Варя опять засмеялась, и Воропаев заметил это не сразу. — Что? — Выглядите так, будто разочарованы тем, что у Марата есть жена. Воропаев хмыкнул. — А Вы-таки добрались до знаменитого пунша? Варя деланно-обиженно поджала губы. — С Вами и пошутить нельзя. — Со мной просто шутки плохи, — Александр улыбнулся собственному каламбуру, но дама рядом его юмора не оценила, и, кажется, действительно немного обиделась. Что ж, она не оставила ему выбора, сам Бог видит. — Не хотите потанцевать? За одну только реакцию Варвары, ему стоило бы задать этот вопрос намного раньше. Она тут же переменилась в лице, и внимательно-внимательно на него посмотрела, как будто только что в первый раз увидела. Так открыто дети разве что смотрят. — Не хотите? — уже с видимой издевкой переспросил Александр. Чацкая опять поменялась в лице: исчез интерес, исчезло удивление, и теперь Воропаева испепелял холодный женский взгляд. Счастье было недолгим. — Хотела спросить, не перебрали ли вы чего, — в тон ответила ему Варвара, ставя на стол свой бокал с шампанским, признаться, уже четвёртым по счету за этот вечер. Она сделала несколько шагов вперёд, на что услышала удивленный оклик. — Вы куда? Варвара повернулась, замедляясь, чтобы дать своему нерадивому партнеру по танцам подоспеть за ней. — Я думала, вы хотели пойти танцевать. Воропаев сделал пару уверенных шагов, протягивая Варваре руку. — По правилам этикета, мужчина должен вести даму на танец.