Жизнь и деяния Гарри Поттера

В суматохе переполненного лондонского метрополитена никто не обратил внимания на худого, черноволосого паренька в поношенной и штопанной одежде и с растрепанными волосами. Таких подростков в Лондоне хватает: неблагополучные и бедные семьи никогда не переводились в столице Империи и, пока они не начинали создавать проблем, приличные подданные предпочитали их попросту игнорировать. У всех лондонцев своя жизнь, свои дела и свои заботы – никому не будет дела до очередного «трудного» подростка, мирно и тихо сидящего на своем месте. Гарри Поттера их неучастие и равнодушие сейчас полностью устраивали. Он был полностью поглощен своими мыслями и не мог отвлекаться на других пассажиров. В конце концов, шел уже второй месяц лета, и только сейчас Альбус Дамблдор вышел на связь с ним и его крестным. За время своего путешествия к месту назначения Гарри успел прочитать несколько маггловских газет: он силился отыскать хоть какую-то новость, намекающую на Волдеморта. Магглы, конечно, не опубликуют интервью с Темным лордом и не поделятся снимками взрыва в Косом переулке, но даже из их печатных изданий можно порой кое-что любопытное почерпнуть. Таинственные исчезновения, неожиданные взрывы бытового газа в приличных и недавно отстроенных районах, резкая смена погодных условий — эти и им подобные феномены ничего не скажут обычному магглу, зато подадут юному волшебнику новую пищу для размышлений. Но нет; во всех попавших ему в руки газетах писали исключительно об обыденных и «простых» делах: войска Британской империи охраняют мир и спокойствие в Африке, российский премьер-министр осудил своего германского коллегу за попытки немцев повлиять на местные выборы в королевстве Румыния, американский президент обещает навестить «стремительно развивающуюся» Мексику. Бесспорно, чтиво интересное и интригующее, но никак не относящееся к деятельности заклятого врага Поттера. Пресса же магического мира, в полном соответствии с курсом Министерства и лично Корнелиуса Фаджа, сохраняла хорошую мину при плохой игре. В каждом номере «Пророка» безустанно печатали заявления то одного, то второго, то третьего высокопоставленного чиновника с простейшим посылом: у высокого начальства все под контролем, живите спокойно, не нарушайте Статут о секретности и не слушайте «нарушителей спокойствия». Забавно, но у издателей влиятельнейшей газеты в Магической Британии не хватало уверенности открыто и во всеуслышание назвать оных «нарушителей»: ни Избранный, ни директор Хогвартса не появлялись в материалах «Пророка» под своими именами. Другое дело, что редакция старалась сделать свои обидные намеки и ядовитые метафоры настолько простыми и доступными, чтобы их понял даже недалекий Крэбб. Альтернативные газеты и журналы магического мира, не так прочно связанные с Министерством, попросту хранили молчание и вообще никак не комментировали происходящее. Они продолжали писать про каких-то там мозгошмыгов, строить безумные теории о некоем «плане Фаджа» или рекламировать новейшую-передовую-надежнейшую методику ухода за метлами. Важнейшие материалы к началу новой войны! Обобщая, из газет и журналов Гарри не мог узнать решительно ничего. Единственным спасением были члены Ордена Феникса, которых они с Сириусом видели регулярно: решение Блэка превратить фамильный особняк в штаб-квартиру Гарри всячески приветствовал, желая оставаться на связи с друзьями и получать надежные новости из первых рук. Конечно, со стороны миссис Уизли имела место быть отчаянная попытка отгородить «ребенка» от подобных новостей: но Гарри стоило лишь напомнить собравшимся о своем «послужном списке». С того памятного вечера члены Ордена допускали его до совещаний – и, разумеется, до свежайших известий. А новости были странными, если не сказать нервирующими. Его старый враг, вернувшись к жизни, не торопился действовать и тем самым доказывать всему честному миру правдивость слов Поттера: никаких леденящих душу актов террора, никаких трупов магглорожденных волшебников посреди Косой алеи, никаких взрывов – ничего. Магическая Британия оставалась удивительно спокойной... На поверхности. Так, Люциус Малфой, которого Гарри узнал тем вечером на кладбище, как ни в чем не бывало посещал Министерство и змием увивался вокруг Корнелиуса Фаджа, подогревая его паранойю и разжигая в министре непомерные амбиции. Вот только ночами Люциус исчезал из своего поместья в неизвестном направлении и возвращался только под утро – еще в апреле у него не было такой привычки. Что же Волдеморт собирается делать? Хватит гадать. Он уже на месте. «Только Дамблдор мог выбрать такое местечко» - подумал Избранный, проходя в парк и отдаляясь от остальных его посетителей в сторону... И, нужно отметить, что этих посетителей было не так-то много. Эппинг-Форест пользовался отнюдь не самой приятной репутацией среди простых жителей Британии: за последние полгода в этом парке нашли несколько десятков самоубийц. Теперь приличные лондонцы искали другие места для проведения заслуженных выходных – зато двум заговорщикам лучше места и не надо. Вот и он. Директор Хогвартса, преспокойно и в полном одиночестве сидящий на лавочке и, казалось, наслаждающийся прекрасной солнечной погодой. Старику, казалось, уже ни до чего не было дела во всем мире: Ученик почувствовал Отталкивающие чары: даже если магглы пройдут совсем рядом от них, они ничего не услышат и не увидят. – Как прошел твой переезд, Гарри? - Участливо осведомился директор, желая завязать разговор с формально отвлеченной и далекой темы. – Тетя и дядя были счастливы меня наконец-то выпроводить, я был счастлив их наконец-то покинуть. Наше прощание оказалось настолько трогательным и милым, что дядя Вернон ни разу не обругал меня. Правда, сам дом на Гриммо оказался настоящим полем боя: брюзгливый домашний эльф, постоянная возня со множеством магических существ на всех этажах. И, пожалуй, главное украшение дома: незабвенный портрет матери моего крестного. Портрет, что устраивает громоподобные истерики по несколько раз на дню, и пытается через эльфа Кикимера саботировать любую нашу уборку. А уж ее внешность, ее манеры, ругань через слово-второе – никому такой компании не пожелаешь. Знаете, профессор, наблюдение за старой Вальбургой натолкнуло меня на один любопытный вывод.. – Какая же идея тебе пришла, мальчик мой? – Аристократы гордятся тем, чего стыдится моя тетка – своим возрастом. Но, профессор, у них есть и одно общее заблуждение. – М? – И тетя Петунья, и аристократы убеждены, что прекрасно сохранились. Дамблдор довольно хмыкнул в бороду; Гарри же подумал, что Рон Уизли, окажись он на месте старого профессора, оценил бы остроту по достоинству. Его рыжий друг, формально принадлежавший к аристократическому роду с недурной родословной, ни единого жалкого кнатта не дал бы за неё. Наоборот, ему доставляло удовольствие общаться с магглорожденными, узнавать о мире простых людей все больше и больше нового и удивительного. Он продолжил небольшую семейную традицию, заложенную еще его самым старшим братом: при любой возможности носить в школе маггловскую одежду. Возможно, простота Рона и помогла им сблизиться друг с другом. – Ты верно заметил эту.. Любопытную схожесть, Гарри. Аристократы действительно свято убеждены в своем могуществе и искренне верят, что обладают им по праву своего происхождения. Ох! Доконала меня старость, совсем позабыл, чем же они это обосновывают... – Конечно же, Альбус не мог ничего «позабыть». Еще одна проверка. – Многие чистокровные верят в некую «Мать Магию», профессор. – Гарри не сдержал ехидную улыбку. Конечно, возможно, порой ему и хотелось представить себе магию в образе роскошной красотки, но даже и тогда он не собирался ей молиться. – И в то, что она даровала древним родам исключительное право колдовать. И якобы поэтому магглорожденные волшебники оскорбляют «Мать Магию» одним своим существованием, «воруя» у чистокровных их чары. Другие аристократы же полагают, что всё дело в крови: дескать, у кого она «правильная», у того и чары бьют больнее, и зелья варятся крепче. – Всё это, Гарри, ложь. В свое время я изучал этот вопрос очень обстоятельно и подробно, и пришел к самым страшным для знатных «лордов» выводам. Видишь ли, мальчик мой, способности волшебника или ведьмы никак не зависят от так называемого «качества крови» в их венах. Кровь и есть кровь; да, она может использоваться в некоторых магических ритуалах, но это не превращает ее в некую «высшую субстанцию». Равно магия – не подарок чародеям от некой таинственной и прекрасной «Матери», которую придумали несколько столетий назад те чистокровные, что были недовольны стремительно растущим количеством христиан среди нас. Ни один из самых распространенных, привычных и «одобренных» аристократами ответов не соответствует суровой реальности. Видишь ли, всё дело в одном-единственном гене – надеюсь, тебе знакомо это слово. Этот ген дает человеку самую возможность колдовать: и только. Все дальнейшее зависит исключительно от самого волшебника, от самой ведьмы. Но даже это открытие меркнет в сравнении с другим, последовавшим за ним... – Что же Вам удалось узнать, профессор? – В голосе Избранного звучал неподдельный интерес. Речь зашла о фундаментальных основах магического общества, о том, почему же правы Дамблдор и он, а не их многочисленные противники и открытые враги. И, разумеется, подобная тема затронула самую душу Поттера. – Этот ген, Гарри, на самом деле широко распространен среди тех, кого мы называем магглами. Лишь жалкие пять-семь процентов от общего их числа когда-либо узнают о наличии у них дара, и еще меньшее число получают возможность его развить. – Но, профессор, почему это ваше... Исследование так и не увидело свет? Его нет в учебниках, о нем не говорят о занятиях, про него вообще нигде не упоминают даже как гипотезу! – Многое поменялось с того времени, Гарри. Я поспешил поделиться своим восторгом и толком не рассчитал ни времени, ни реакции. Мне казалось, что все чародеи и все ведьмы должны восхититься подобной находкой, подобной возможность во множество раз расширить наше маленькое сообщество! Теперь же я прекрасно понимаю, почему чистокровные рода и Министерство поспешили убрать результаты исследований под сукно: ведь массовый приход «грязнокровок», как они любят оскорбительно именовать магглорожденных, поколебал бы все наше общество. Даже те министерские чиновники, что не повязаны с аристократами родственными связями или деньгами, слишком опасались настолько решительных перемен. Тогда мне пришлось пойти на компромисс с ними, но я ничего не забыл и ни от чего не отказался. Гарри хотел было спросить, когда и где и при каких обстоятельствах Альбус Дамблдор проводил эти перспективные и удивительные исследования, но быстро взглянул в глаза старому директору и успел закрыть рот. Каждому вопросу – свое время и сейчас Альбус явно не настроен на ностальгию по ушедшим временам. Неспроста формулировки были настолько обтекаемыми и двусмысленными, неточными и полными недосказанностей. Директор Хогвартса поступил как обычно и поступал: дал Гарри несколько зацепок, дал ему материал для размышлений, и не предложил окончательного правильного ответа. Ему предстояло самому разобраться с этой загадкой в другое время. Альбус Дамблдор поднялся со скамьи одним решительным движением. Гарри поспешил последовать его примеру; кажется, время расслабленных разговоров прошло. – А теперь, Гарри, – профессор решил резко поменять тему, отведя своего протеже под сень высокого дерева, – держись крепче за мою правую руку. Держись так, будто от этого зависит твоя жизнь – это не так уж и далеко от правды. Трансгрессия – непростая магическая наука, требующая как большого умения, так и немалой храбрости. Многие волшебники в древние времена погибали из-за особенно болезненного «инцидента»: допустим, тело успешно перенеслось к месту назначения, но на «старте» остались все остальные конечности. Медицина магического мира, разумеется, развивается и развивается с каждым годом, и сейчас вероятность летального исхода при расщепе, согласно «Ежемесячному вестнику алхимика», составляет всего лишь 7%!.. Так что многие ведьмы и волшебники предпочитают за милю обходить трансгрессию и отказываются даже от того, чтобы стать «попутчиками». Сама идея стремительного переноса на далекую дистанцию пугает их, кажется им ненормальной и ненадежной, так что такие чародеи с охотой пользуются старыми-добрыми метлами. Иронично, но в больнице Святого Мунго гораздо чаще оказываются незадачливые наездники дешевых метел с ближайшей распродажи... Однако Гарри был совершенно спокоен – и небезосновательно. Путешествие рука под руку с самим директором Хогвартса было абсолютно безопасным и надежным как шпаргалки Гермионы младшекурсникам. Очнулся Избранный уже на поляне нетронутого людьми леса: вековые деревья закрывали собой яркое летнее Солнце, а их ветви защищали жизнь лесных обитателей от посторонних глаз. Воздух был чист и свеж; трава зеленела, а из чащобы слышалось пение птиц, никем не потревоженных. Сюда не доносились привычные лондонцу звуки машин, самолетов, человеческий гул – казалось, будто само время застыло; будто они с директором, желая избежать нескромных глаз, попросту перенеслись в совершенно иную эпоху. Но недолго Гарри восхищался красотой леса в летний день и умиротворенным спокойствием: на другой стороне поляны он приметил пять крупных и крепких на вид сундуков. Стоило спутнику Избранного слегка взмахнуть палочкой, как из них вылетело пять полных комплектов латных доспехов – и буквально через минуту они собрались в пятерых «рыцарей». «Рыцарей», подобные которым некогда правили битвами в мире обычных людей. Гарри посредственно знал историю магглов и не мог с точностью установить эпоху, к которой должны были бы принадлежать эти доспехи. Впрочем, сейчас его эти детали и не волновали. Его куда больше заботило наличие у искусственных «рыцарей» в латных перчатках настоящего, отнюдь не игрушечного или парадного оружия. – Задача простая, Гарри: если хотя бы один оживший доспех подойдет к тебе достаточно близко, чтобы нанести удар своим оружием – ты проиграл. Если успеешь вовремя всех остановить – победил. Впрочем, я добавлю еще одно условие: постарайся на каждом «рыцаре» использовать новое заклинание. Не бойся экспериментировать во время тренировки; гораздо хуже оказаться перед настоящим противником с одним-единственным трюком в рукаве – и совсем плохо, если противник о нем хорошо знает. – Но, профессор, а как же Статут секретности и запрет творить магию несовершеннолетним? – Скороговоркой проговорил Гарри, тем не менее извлекая из кармана свою палочку. – Поверь, Гарри, все предусмотрено. - Будто отрезал Дамблдор голосом, в котором Гарри неожиданно учуял нотки недовольства. - Все под контролем. Дальнейшие вопросы были попросту неуместны – наставнику не терпелось перейти к тренировке; и Дамблдор, насколько Гарри знал его, принял все необходимые меры предосторожности. Возможно, например, он наложил совершенные Отталкивающие чары? Возможно, он «поговорил» с парой чиновников в Министерстве и те «не увидят» тревожные сигналы? В конце концов, ему точно не нужен был Поттер, лишенный палочки и публично опозоренный на всю Британию! Стоило первому доспеху начать двигаться, как Гарри осознал свою ошибку: «рыцарь» бежал к молодому волшебнику с неожиданной от стальных лат скоростью, грамотно прикрывая «тело» каплевидным щитом. Хоть сундуки и стояли на другом краю поляны, доспех двигался резво и быстро сокращал дистанцию между собой и Поттером. Времени оставалось совсем немного и, вопреки совету Дамблдора, Избранный решил действовать проверенным и надежным методом. Прицелившись в богато украшенный шлем, Гарри применил старый-добрый Экспеллиармус: доспех остановился, выронил и меч, и щит; наконец, повторное применение Экспеллиармуса обрушило врага на землю. Стоило «рыцарю» коснуться земли, как «дух» покинул свою броню и та перестала подавать признаки жизни. Первое испытание было выдержано, хотя и не идеально: действуя инстинктивно, Поттер обратился к хорошо знакомому и надежному средству... Альбус, кажется, предсказал подобное поведение своего воспитанника – он не возмутился, но решил усложнить задачу. Теперь в атаку на Гарри бросились сразу два доспеха – у одного в руках была длинная алебарда, а другой шел со щитом и булавой. Гарри принялся быстро рассуждать с самим собой: он не мог в третий раз использовать надежное оружие, но сами доспехи двигались рядом друг с другом, едва ли не бок о бок. Идея! Он позволил рыцарям подойти поближе, а затем ударил Бомбардой в маленький камень, оказавшийся на пути противников. Эффект от взрыва превзошел все ожидания Поттера: алебардщик, оказавшийся ближе к эпицентру взрыва, лишился обоих ног, а его напарник, чей щит облегчил удар, потерял концентрацию, зашатался из стороны в сторону – словом, открылся для следующего удара. Потеря устойчивости и должна была стоить «рыцарю» его «жизни»: направленная врагу прямо в грудь Флиппенда довершила дело. Успех! И теперь он не повторялся, соблюл заповедь Дамблдора! Ни разу не повторил заклятие! Гарри пожелал похвастаться своим успехом, развернулся туда, где, по его мнению, должен был стоять директор – и едва успел уклониться от опасного выпада мечом. Ему удалось сохранить равновесие и оценить новое неприглядное положение. Оказывается, пока он был полностью поглощен боем с двойкой «рыцарей», двигавшейся прямо на него, двое оставшихся успели обойти его с флангов и теперь были опасно близко. Ближайший противник повторно занес свой грозный меч – но под действием Иммобулюса застыл на месте. Это заклятие не могло даровать победу, но выиграло Гарри несколько бесценных в условиях боя секунд. Пара шагов назад, выверенный взмах палочкой, громкий крик «Редукто» – и четвертый доспех развалился на составные части. Остался последний противник: с помощью Инкарцеро Поттер связал ему ноги и несчастный «рыцарь» свалился на землю. «Их было пятеро. Это был пятый. Победа!» – Последние два успели подойти близко, Гарри. - Заметил появившийся из неоткуда профессор. – Стой ты на пару сантиметров ближе и его меч достиг бы цели. – Ну, профессор, - сквозь одышку возразил тому ученик, - так можно и до абсурда довести. Я могу и на площади Гриммо поскользнуться и сломать шею. Представьте какая истерика у Волдеморта будет: он претендует на лавры Гриндевальда, он зовет себя Темным лордом, а Избранного убила скользкая лестница. Альбус Дамблдор молча улыбнулся одними только губами. Обычный ученик Хогвартса без лишних раздумий посчитал бы такую улыбку комплиментом; даже сам Гарри в другой обстановке допустил бы ту же ошибку. И тут молодой воспитанник директора услышал тяжелую поступь – поступь, которая принесла с собой отнюдь не приятные воспоминания с первого курса. Он слышал лесного тролля, и совсем вскоре его же увидел: из зарослей вышла монструозная фигура зеленого цвета в 14 футов, несшая впечатляющих размеров деревянную дубину. Юноша обернулся к профессору с немым вопросом; ответом ему стала короткая и исчерпывающая фраза. – Вперед, Гарри. Сейчас началось настоящее испытание: борьба один на один с крупным и злобным лесным троллем, существом живым и наделенным каким-никаким, а самостоятельным интеллектом. В прошлом Гарри встречался с подобной тварью, но тогда рядом с ним был верный Рон, тогда им было одиннадцать и само Великое озеро казалось по колено. Возможно, сейчас ему и грозит меньшая опасность – в конце концов, Дамблдор не позволит троллю его убить – но ответственность момента Гарри прочувствовал безошибочно. Сейчас он обязан победить это огромное существо, и он должен победить его сам: иначе он слишком низко упадет в глазах наставника. Покажется ему хвастуном и пустым болтуном – и такого он не может допустить. Чудовище приближалось с неестественной для такого монстра скоростью: времени для принятия решения почти не оставалось. Гарри быстро отказался от идеи применить какое-либо Запретное заклинание: без нужного эмоционального настроя они не сработают. Простые чары, сработавшие на зачарованных доспехах, могли и не остановить монстра. Требовалось нечто мощное и впечатляющее, опасное и действенное... – Бомбардо максима! - Вскрикнул Поттер, направив палочку прямо на голову тролля. Эффект превзошел все его ожидания: тролль пошатнулся, выпустил из руки дубину и схватился за обоженную голову. Развивая свой успех, Гарри применил Остолбеней. Тролль застыл: полностью парализованный волшебными чарами он мог только громоподобно орать и ругаться. Воспользовавшись тем, что тролль выронил свою устрашающую дубину, Гарри сумел повторить старый прием Рона: с помощью Вингардиум Левиоса поднять вражеское оружие и ударить им по его же собственной голове. Оружие троллей способно убить простого человека даже относительно – по меркам троллей, естественно, – легоньким ударом; обрушенная на голову троллю дубина смогла лишить его чувств. Победа. Но победа не принесла за собой особой радости: бой с троллем, возможно, недолго продлился, но дорогого стоил. Гарри чувствовал потерю сил, общую усталость, какую-то надорванность. – Нам пора уходить отсюда, Гарри. – Директор хитро улыбнулся и, погладив Поттера по плечу, участливо спросил его. – Похоже ли все произошедшее на площадь Гриммо? – Нет, профессор. Вот уж ничем непохоже. – Честно признался Избранный. Ему предстоит еще много работы над собой. Но полученные им сегодня уроки Гарри Поттер запомнит на всю оставшуюся жизнь.