Child of the Dark/ Дитя Тьмы

Глава 7. В следущий раз, когда Гермиона проснулась, свет струился из большого окна, который она заметила только сейчас. Её головная боль внезапно прошла и её голова была намного яснее, но она не была уверена, что это хорошо. Это делало реальность более чёткой в её мозгу, и она чувствовала, как страх поднимается внутри её живота с момента её пробуждения. Она не была уверена, что её ждёт в ближайщие дни, но она была уверена, что не хочет это знать. Что бы не произошло, это не может закончиться для неё хорошо. Тихо вздохнув, она села и нервно осмотрела комнату. Кто-то был в ней, она была уверена, что заснула на полу, кто-то должен был положить её на кровать. Что было странно само по себе. Этот жест казался удивительно добрым. То, что эти люди не могли сделать, как ей говорили. Неважно, даже если они будут притворятся добрыми, она не поведётся на это. Они могли попытаться заманить её ложным чувством безопасности, прежде чем нанести удар в спину, но она не даст им застать её врасплох. Ей не понравилась мысль о том, что эти люди могут входить и выходить из комнаты, когда пожелают, а она была заперта здесь. Как какое-то животное в клетке. Это раздражало её. Если они хотели запереть её здесь, то так тому и быть, она сделает всё возможное, чтобы они тоже не смогли попасть сюда Она быстро поднялась и начала двигать туалетный столик к двери. Она знала, что это не остановит их, если они захотят проникнуть внуторь, но она надеялась, что они поймут намёк. У неё совсем не было настроения играть в их игры. Она отказывалась. Они могли держать её здесь до конца её жизни, хотя её и не привлекала эта идея, но она никогда не позволит им использовать её, чтобы навредить её друзьям. Она одобрительно кивнула, когда поставила столик и придвинула его к двери, повернулась и пошла в ванную. Остановившись в дверях, она воспользовалась моментом, чтобы взглянуть на великолепный декор комнаты. Стены были покрыты чёрно-белой плиткой, которая блестела на свету. В углу стояла большая ванна на лапах. Напротив стояла большая душевая кабинка, украшенная золотом. Туалет распологался на другой стороне комнаты под большим тонированным окном. Большой комод со встроенной раковиной и зеркалом стоял рядом с ним. Ей пришлось проглотить подступающий к горлу комок эмоций, ванная была очерь похожа на ту, что была в доме её родителей, до того, как они умерли. Несмотря на то, что они не были самими добрыми людьми и не особо заботились о ней, она скучала по ним. Они любили её по-своему. Они содержали её и приняли её статус ведьмы с самого начала. Как бы она ни желала их любви и внимания, они никогда не отказывали ей в самом необходимом для её выживания. На самом деле они обеспечили ей финансовую стабильность даже после их смерти. Они оставили ей всё в своём завещании. Все их деньги, маггловский дантистский бизнес и даже дом, в котором выросла Гермиона, остались ей. Она унаследует всё это в свой восемнадцатый день рождения. Они даже позаботились о том, чтобы кто-то следил за бизнес-финансами и ежедневными делами, пока Гермиона заканчивала учёбу и решала, что она хочет с этим делать. Она не могла отрицать, что хотела бы, чтобы они показали ей, что они любят её так, как она жаждала этого в детстве, прежде чем они умерли. Она никогда не получала объятий, похвалы или внимания. Её постоянно наказывали и исправляли, как бы она ни старалась быть такой, какой они хотели её видеть. В то время это причиняло ей сильную боль, но теперь она была в чём-то благодарна за это. Если бы они не были такими, какими они были, она не думала, что справилась бы с постоянным насилием и преследованием за то, что она была магглорождённой загнанной в волшебный мир. Это дало ей толстую кожу. Научило её стараться изо всех сил, чтобы стать лучше. Это сформировало её, научило быть осторожной, казаться нейтральной и кроткой, чтобы не привлекать внимания. Хотя внутри она была совсем не такой. Она была волевой, стойкой, умной и настоящей ведьмой. Она покачала головой, избавляясь от ностальгии, которую она чувствовала, ей не стоило зацикливаться на тех, кто давно умер. Ванная была полностью снабжённой: шампунь, мыло и другие средства личной гигиены — были разложены на полочках. Около раковины лежали чистые полотенца и, к удивлению Гермионы, чистая одежда. Это была обычная пара синих джинсов, белая футболка и красный свитер. Там также было нижнее бельё и носки, все вещи были новыми и её размера. На них до сих пор остались бирки, и Гермиона была удивлена, обнаружив, что все они куплены в маггловском магазине в Лондоне. Она не думала, что Пожератели Смерти будут заботиться о том, чтобы у неё была сменная одежда, не говоря уже об одежде, которая ей нравится и в которой она чувствует себя комфортно. Не говоря уже о том, чтобы выйти в маггловский мир за ними. Подняв одежду, она слегка вздрогнула, когда из неё выпал листок пергамента, завёрнутый в одежду, очевидно, чтобы она смогла найти его. Положив одежду обратно на комод, она развернула пергамент, села на край ванны и стала читать. —— Гермиона, Я не могу представить, как ты должно быть смущена и напуганна, но я клянусь своей магией, что мы не собирались причинить тебе вред и никогда не причиним его, пока ты в этом доме. Я хотел бы рассказать тебе всё, я хотел бы крепко обнять тебя и заверить, что всё будет хорошо. Однако я знаю, что наше присутствие — это последняя вещь, в которой ты сейчас нуждаешься. Мы готовы дать тебе столько времени, сколько потребуется, чтобы ты привыкла жить здесь и когда ты будушь готова, мы всё объясним и ответим на любые вопросы, которые ты нам задашь. Мы не станем лгать тебе. Я обещаю. А сейчас, используй время, чтобы позаботиться обо всём, что тебе нужно. Если мы не оставили что-то необходимое тебе или что-то, что ты хотела бы иметь, позови Типси, она твой эльф. Она принесёт тебе всё, что пожелаешь. В шкафу, в твоей спальне есть гораздо больше одежды. Пожалуйста, чувствуй себя как дома. Типси обеспечит тебя едой и напитками в любое время. Когда ты будешь готова узнать о том, кто мы такие и почему ты здесь, пожалуйста, попроси Типси принести тебе то, что твоя мать, Алекто, приготовила для тебя. Тебе никогда не откажут в информации, которая тебе требуется, и мы не будем притворяться, что что-то не так, чтобы успокоить тебя. Не буду скрывать, есть много вещей, которых ты не знаешь о себе, о нас и об этой войне. Возможно ты ещё не готова принять всю правду или попросту не желаешь верить в это, но я клянусь своей магией, тебе не будут лгать. Береги себя, Гермиона, я долго ждал того момента, когда ты будешь готова встретиться с нами. Мы искали тебя много месяцев. С любовью, Твой отец — Том Марвалло Риддл. —— Задыхаясь, Гермиона почувствовала, как по её коже пробежали мурашки, когда слова на пергаменти отпечатались в её мозгу. Том Риддл? Более известный как Тёмный Лорд, Воландеморт или Тот-Кого-Нельзя-Называть её отец? Это не может быть правдой, не так ли? В полном замешательстве Гермиона наполнила ванну горячей водой и разделась. Она забралась в неё и погрузилась в пузыри почти в трансе. Она не могла прийти в себя. Он поклялся своей магией, он не может солгать ей не в чём, и она прекрастно знала, что он никогда не рискнёт своей магией. Он гордился своей силой. Наслаждался ей. Он не рискнёт потерять её только ради шутки над магглорождённой девочкой. Вот, что она знала об этом человеке. Её кровь застыла в жилах, несмотря на то, что её кожа покрылась испариной от температуры воды. Она была дочерью Тёмного Лорда? Ребёнком Тома Риддла и Алекто, Алекто Кэрроу, в этом не было сомнений. Это была единственная Алекто, которая, как она знала, осталась в живых среди чистокровных семей. Итак, та таинственная женщина в Министерстве, что вызвала у неё воспоминание и есть Алекто Кэрроу? Она  совершенно не выглядела как беспощадная сволочь, какой её описывал профессор Люпин на третьем курсе. Она выглядела доброй, в её глазах было столько тепла, что Гермиона почти споткнулась. Женщина была красивой, у неё было ангельское лицо, её глаза добрые и одновременно жестокие. В отделе тайн они излучали решительный блеск, который никоим образом не уменьшал дружелюбия. Она была очень смущена. Как она могла не замечать этого? Почему у неё не было ни одного воспоминания о её родителях? Почему её забрали у них? В письме он говорил, что её искали много лет, кто искал? Почему её мать арестовали? Её досье было запечатано в отличии от других Пожерателей Смерти. Её не судили, и никто не разглашал, что на самом деле произошло. Это озадачило её. Был ли арест её матери причиной того, что её забрали? Когда её забрали? Вот почему Беллатрикс была столь добра? Потому что она была наследницой её повелителей? Ей не нравилось такое огромное количество вопросов, не то что бы она была готова встретиться лицом к лицу с этими людьми. Она не была для этого достаточно спокойной или эмоционально подготовленной. Она сердито вытерла с глаз выбежавшую слезинку. Подавляя вихри эмоций насколько это было возможно. Ей нужно было успокоиться и подумать логически. Ей нужно было собрать достаточно информации, чтобы обработать его слова. Сначала ей нужны были доказательства. Доказательства того, кем она была по их мнению. Она кивнула сама себе. Промыв последнии пузыри на голове, она закончила принимать ванну, встала, высушилась и переоделась в новую одежду так быстро, как только могла. Возращаясь в спальню, она увидила поднос со свежей едой на её туалетном столике и с удивлением обнаружила, что комод не передвинут. Типси, домашний эльф, наверняка заметил это, но не стал ничего менять. На подносе было мясное ассорти, бутерброды, сыры и фрукты, всё было порещано и аккуратно разложено по подносу, рядом с ним стоял кувшин с водой и чем-то вроде тыквенного сока, а также горячий чайник. Она жадно набросилась на всё это, её желудок протестуюде заурчал, когда она заприметела еду, впервые за это время осознав, насколько она голодна. Она не ела с позовчерашнего дня. Она была слишком обеспокоена своим экзаменом, чтобы позавтракать вчера, их спонтанное путешествие в Министерство и её последущее заключение не давали ей сосредоточиться на её здоровье, и она догадывалась, что сейчас примерно полдень. Впервые она задумалась, как Беллатрикс нокаутировала её. Она не была уверена, какое заклинание могло снять головную боль, с которой она сегодня проснулась. Закончив, она глубоко вздохнула и заставила себя успокоиться. "Типси?" — позвала она тихо, нерешительно, не совсем уверенная, что эльф услышит её и придёт и, хотя она и позвала эльфа, её расшатанные нервы объясняли её испуганное вздрагтвание, при появлении застенчивого эльфа с характерным для него хлопком. Она выглядила молодой. Как будто она была не старше самой Гермионы. У неё были большие зелёные глаза и такие же большие хлопающие уши, которые выглядили немного чересчур для её небольшого размера. Она ужасно напоминала Добби. Домашнего эльфа, которого они освободили от Люциуса Малфоя, которой жестоко наказывал маленького человечка. Она любила Добби, и сходство между ним и этой маленькой эльфийкой разбило ей сердце, предательские слёзы покатились по её щекам. — Ты так похожа на Добби, Типси, — прошептала она почти срывающимся голосом, отчаино пытаясь восстановить контроль над эмоциями. Эльфийка мягко улыбнулась ей и кивнула. — Да, мисс Гермиона, Добби старший брат Типси, — ответила эльфийка, в её голосе звучали возбуждение и обожание. — Мисс скучает по Добби? Типси тоже скучает по нему, — продолжила она, подходя к Гермионе и нежно кладя свою руку ей на колено, как если бы она хотела успокоить Гермиону. Гермиона просто кивнула, пытаясь прийти в себя. — Типси, я хотела попросить тебя, не могла бы ты принести мне ингредиенты для зелья наследства, я знаю, что твой хозяин будет волноваться, что я могу использовать ингредиенты, чтобы попытаться сбежать, но, если это их успокоит, ты можешь остаться и понаблюдать за мной, — наконец произнесла она, сохраняя ровный тон. Избавляясь от всех эмоций в голосе. Теперь, когда она была почти уверена, что ей не причинят физического вреда, ей нужны были ответы, и это был первый шаг. — Типси спросит, мисс Гермиона. Я скоро вернусь, — вежливо ответила маленькая эльфийка с нежной улыбкой, будто гордилась, что Гермиона подумала об этом. Это был довольно странный взгяд от домашнего эльфа, но она решила просто ответить улыбкой. У неё было достаточно пищи для размышлений, и ей не хотелось добавлять улыбку эльфийки к этой куче. —— Три часа спустя она стояла, тупо уставившись на результаты своего зелья наследства. Ей позволели сварить его, но после Типси сразу унесла все ингредиенты, а во время варки она неотрывно наблюдала за ней. По приказу её отца, потому что он действительно был её отцом, судя по результатам зелья, Типси должна была остаться с ней, как она и предлагала, и, если честно, она не была особо рассержена, что они наблюдали за ней, чтобы удостовериться, что она не сбежала. Она была даже рада компании. Типси была доброй и весёлой, как Добби, и с ней Гермиона не чувствовала себя одинокой. Типси, по-вилимому, была её няней-эльфийкой. Она заботилась о Гермионе  когда её родители не могли, когда она была ещё младенцем, до того, как её забрали. У неё защемило сердце, когда она увидела слёзы на глазах эльфийки. "Типси не верила, что её мисс Гермиона пропала, Типси любила заботься о малышке Гермионе, Типси скучала по вас", – эльфийка всхлипнула, и вскоре Гермиона обнимала её. Утешая её, она заверила её, что теперь, когда её нашли, Типси больше не нужно беспокоиться о том, что она будет скучать по ней, потому что она может прийти к ней, когда захочет.  Её заверения сработали, мгновенно подняв настроение маленькой эльфийке, и с этого момента они сменили тему. Сейчас же она просто тупо уставилась на результаты. Её мать также послала ей результаты их теста, который они сделали накануне, когда она спала. Она была удивлена этим. Как будто её мать знала, что академический ум Гермионы захочеь сравнить тесты. Результаты были идентичны её собственным. Она, Гермиона Тайберия Маккензи Кэрроу-Риддл, потому что это было её настоящим именем, не Гермиона Джин Гренджер, как она привыкла. Причём она была единственной наследнецей Лорда Тома Марвелло Риддла и Леди Алекто Кэрроу-Риддл. Наследница домов Риддл, Кэрроу, Гонт, Сельвин и Слизерин. Она была удивлена, узнав, что она также является наследницей Равенкло, будучи единственной кровной родственницой Салазара Слизерина со стороны своего отца и Ровены Равенкло со стороны матери. Это был шок. Что-то, к чему она была не совсем готова, но всё же шок. Наконец зашевелившись, почувствовав как Типси взяла её за руку, чтобы проводить к кровати, Гермиона опустилась на её край крепко держа свои руки перед собой, как будто она только это и сдерживала её. Это было странное ощущение чего-то, что хотело освободиться, болезнено вспыхивая к жизни внутри её. Она чувствувала это глубоко внутри себя, дёргаясь и пытаясбь освободиться, добавляя при этом ещё больше страданий. — Кажется у меня кружиттся голова, Типси. Почему я чувствую, что это не единственная вещь, которую от меня скрывали? — прошептала она сковзь рыдания. Ей дествительно казалась, что весь её мир разваливается прямо под её ногами. Её родители не были её родителями. Она была дочерью Тёмного Лорда и Пожерателя Смерти. Она была похищена ещё младенцем. Она буквально пять лет боролась за то, чтобы избавить мир от своего отца, и, несмотря на это, он не сделал ничего, что могло бы причинить ей вред. Вместо этого он позаботился о том, чтобы все её потребности были удовлетворены, даже если она была заперта в комнате, и он достаточно уважал её, чтобы обеспечить ей конфиденциальность. Все это казалось таким ошеломляющим. — Типси не разрешено рассказывать всё, мисс. Мне очень жаль, но Типси может привести маму Гермионы, она может. Типси знает, что вы не знаете свою маму, но она может помочь, — ответила маленькая элтфика, нежно похлопав Гермиону по руке. — Пожалуйста, — прошептала она в ответ, — пожалуйста, Типси, пожалуйста, только её. Мне нужно остановить это всё. Мне нужно, чтобы вещи снова стали понятными, — всхлипнула она, у неё скрутило желудок и закружилась голова от всей этой новой информации и неуверенности. Она не знала, что заставило её согласиться на то, чтобы эльфийка привела её мать, но всё, что она знала, это то, что в тот момент она сделала бы всё, что угодно, чтобы остановить боль, которую она сейчас чувствовала, и чтобы её мир снова почувствовал себя в безопасности. ---- Алекто сидела у Тома на коленях, положив голову ему на грудь, пока он проводил пальцами по её волосам. С тех пор, когда Гермиону нашли и вернули домой, она была на взводе. Она боролось со своими инстинктами, которые кричали, чтобы она пошла и крепко держала своего ребёнка на руках. Знание того, что её ребенок расстроен, только усугубляло её страдания, и если бы не устойчивое биение сердца Тома, упирающегося ей в ухо, когда он держал её, привязывающего её к реальности, она поклялась, что сошла бы с ума от беспокойства за свою девочку. Беллатрикс, Нарцисса и Андромеда сидели напротив около огня. Это был долгий день подготовки к рейдам и планирования войны. Что-то, во что она бросилась, чтобы попытаться отвлечь себя, как могла. Они спорили как будет лучше рассказать Гермионе о динамике ведьм и волшебников. Том хотел медлено вливать её в это. Беллатрикс была уверена, что самый лучший вариант — это датт ей книгу. Андромеда согласилась, зная юную ведьму немного лучше, чем кто-либо из присутствующих. Она поддержала свою старшую сестру, зная о любви Гермионы к книгам. Нарцисса сказала, что лучше всего будет объяснить всё лично. Сама же Алекто не была уверена, что будет лучше. Всё, что она знала, это то, что её маленькая девочка должна была узнать о своей истинной природе, прежде чем они дадут ей противоядие от зелья подавления, иначе её девочка, скорее всего, сойдёт с ума. Пробуждениее никогда не было приятным опытом для тех, кто был воспитан с осознанием того, что они будут пробуждаться, не говоря уже о девушке, которую буквально украли, обманули, сделали сиротой у фальшивых родителей, а затем похитили и держали в плену в спальне в незнакомом месте. Она и так была достаточно расстроена, чтобы добавить к этому ещё больше. На самом деле ей нужно было узнать обо всём как можно скорее. — Что если попытаться скомбинировать все идеи. Когда мы сможем пробраться в её комнату, — она остановилась, чтобы закатить глаза и игриво ухмыльнуться, вспомнив, что няня-эльфийка девочки сообщила им, что Гермиона переставила свой туалетный столик двери, как будто кусок дерева мог удержать волшебников от проникновения, — мы дадим ей книгу как вступление, потом разговариваем с ней об этом. Даём ей шанс задать вопросы по этой теме, — закончила она, предлагая компромисс. — Это звучит...реалистично, — пробормотал Том в неохотном согласии, будто он был обижен, что не додумался до этого сам. Алекта нежно улыбнулась ему. Сейчас, когда его девочка вернулась, он отчаино старался быть лучшим отцом. Также отчаино, как она хотела держать девочку. Это разбило сердце Алекто, когда он сломался накануне вечером, испугавшись, что его девочака никогда не даст ему возможности показать ей его любовь и привязанность из-за репутации, которую он теперь имел,  благодаря Альбусу. Несмотря на её заверения, ей так и не удалось убедить его, что со временем Гермиона сможет и увидит не злого, жаждущего власти человека, которым он был нарисован, а его настоящего. Громкий хлопок аппарации домашнего эльфа вырвал их всех из обсуждения, они не ожидали, что Типси появится так внезапно или с таким паническим видом. Мгновенно Алекто почувствовала, что села прямее, инстинктивно насторожившись, зная, что уровень страдания на лице домового эльфа мог быть только из-за Гермионы, потому что няня-эльфийка бесконечно любила свою её девочку. Типси была так же безумна, как и Алекто, в ту ночь, когда похитили её дочь, и каждый день с тех пор она не успокаивалась. Алекто всё ещё улыбалась каждый раз, когда думала о волнении на лице Типси в тот день, когда она сказала ей, что у них есть зацепка о местонахождении Гермионы. — Что случилось, Типси? — мягко спросила она, не желая расстраивать эльфийку ещё больше. — Мисс Гермиона очень расстроена, хозяйка, ей нужна её мама, Типси убедила её, она попросила Типси привести её маму, но только её маму, — пропищала маленькая эльфийка, по её небольшому лицу катились слёзы. Алекто протянула руку, подавляя собственную панику, и успокаивающе положила ладонь на руку эльфийки. — Спасибо, Типси. Ты правильно поступила, придя за мной, — пробормотала она, — я разберусь со всем, если ты подбросишь меня в её комнату, — закончила она, нежно беря эльфийку за руку и поворачиваясь к сёстрам Блэк и своему мужу. — Я дам тебе знать как она, как только узнаю, что происходит и успокою её, Том. С ней всё будет в порядке, — мягко сказала она. Она поцеловала его в лоб в ответ на явное огорчение на его лице. Она знала, что как Альфа, его инстинкт защитить своего ребёнка будет кричать на него, зная, что его маленькая девочка так расстроена, но она также знала, что не может позволить ему пойти с ней. Это разрушило бы небольшое проявление доверия, которое их дочь оказала своей няне-эльфийке, если бы кто-то, кроме Алекто, пошёл к ней сейчас. Он понимающе кивнул и сжал её руку в безмолвной демонстрации поддержки. С этими словами она повернулась к Типси и крепче сжала руку эльфийки, так что она крепко держала её. Мгновенно она почувствовала аппарацию домашнего эльфа и через несколько секунд уже стояла в комнате своей дочери. Её взгляд остановился на рыдающем ребёнке, согнувшемся пополам от боли. Глубоко вдохнув через нос, она принюхалась к воздуху, пытаясь понять, есть ли какие-нибудь подсказки, что именно не так. Запах расстроенной Омеги мгновенно ударил ей в ноздри, и она узнала смешанный с ним запах своей дочери. Её глаза расширились. Природа её девочки пыталась пробудиться, но подавляющие средства останавливали его. Должно быть, именно это причиняло её ребёнку столько боли. — Типси, быстре, принеси обезболивающие и успокоительное, — мягко скомандовала она, отпуская эльфику и бытро подходя к дочери. Не останавливаясь, она подхватила девочку на руки и выпустила сильную дозу своих феромонов в её сторону, прижав её  лицо к изгибу своей шеи к её ароматической железе, чтобы убедиться, что она быстро вдохнёт её феромоны. К её удивлению, Герммона не сопративлялась её действиям, напротив, молодая ведьма крепко схватилась за перед её рубашки и свернулась клубочком ближе к телу матери, и Алекто чуть не замурлыкала в ответ. Она не была уверена, сознательно ли её девочка приняла решение цепляться за неё, или это была инстинктивная реакция, вызванная её истинной природой, пытающейся проявить себя. Её омега-сторона мгновенно узнавала семью, особенно её маму, и посылала сигналы в её мозг, чтобы сказать девочке, что она в безопасности. — О..о...останови...э...это, пожалуйста...м..м..мама, — пробормотала её девочка, задыхаясь от боли. — Шшш, голубка, мама с тобой, — нежно прошептала Алекто, мягко покачивая её довочку из стороны в сторону. Инстинктивно зная, что это успокаивает. "Типси пошла за твоим обезболивающим", — продолжила она, выбрасывая в воздух успокаивающие феромоны. Она крепко обняла свою девочку, продолжая шептать заверения и нежно шикать на неё, пока они ждали. Когда Типси снова появилась, Алекто осторожно направила обезболивающее зелье к губам дочери, помогая ей выпить его, массируя горло девочки, чтобы помочь ей проглотить. "Вот, хороша девочка, оно скоро подействует, и мы сможем поговорить, почему ты так растроена, милая", — успокаивающе пробормотала она, прижимая голову Гермионы к своей шее. Она потёрла спину медленными, твёрдыми кругами и почувствовала, что она облегчённо вздыхает, когда мышцы её дочери начали расслабляться в её руках, руки Гермионы поднялись из её прежнего положения, когда она сжимала рубашку Алекто, и мягко, но крепко легли на её шею. "Вот так, мама с тобой, дорогая, просто расслабься", — успокаивала она. Посмотрев на Типси, она слегка кивнула домовому эльфу, молча побуждая маленькую эльфийку пойти и сообщить её мужу и сёстрам Блэк о том, что произошло, и заверить их, что Гермиона успокаивается. Они посидели тихо несколько минут, как только Типси исчезла. Алекто слушала, как дыхание её девочки начинает замедляться и становиться ровным. Она знала, что как только Гермиома успокоится, им придётся поговорить о том, что произошло. Она знала, что у её девочки будут вопросы, что этот момент, который они разделили, не означал, что Гермиона была готова довериться им и выслушать правду, но это был шаг вперёд, шаг в правильном направлении, и на данный момент, пока Гермиона так прижималась к ней, Алекто удовлетворилась тем, что позволила своей девочке успокоиться и расслабиться, надежно устроившись в её руках, прямо там, где ей и место.