xXx
Гарри снова почувствовал себя одиннадцатилетним, жалея, об отсутствии дюжины глаз. Вслед за Томом он вышел из зала прибытия в большую открытую комнату. Замысловатые фрески в золотых, оранжевых и зеленых тонах покрывали стены, поднимаясь к высокому сводчатому потолку. Гарри вытянул шею назад, пытаясь охватить все вокруг. Фрески пришли в движение. Цветные камни смещались, образовывая горный хребет, окружавший отель. Камни мерцали медно-красным, порождая стаи перуанских ядозубов, парящих на стенах. Как и на чемпионате мира по квиддичу, Гарри уставился на заграничных ведьм и волшебников, двигающихся по залу для приемов. Их мантии были гораздо более разноцветными и экстравагантными, чем у Гарри и Тома: блистательные красные и небесно-голубые, в полоску и с ромбовидными узорами. Волшебник с гигантскими усами, похожими на руль, быстро говорил по-немецки с кем-то, кто, вероятно, был его женой и дочерью. Каждый из них сжимал в руках красочные брошюры. Гарри, слегка спотыкаясь на толстых затейливых коврах, поспешил за Томом, стоявшим у стойки регистрации и разговаривавшим с волшебником в бордовой мантии с причудливым значком перуанского ядозуба, приколотым к его груди. — Забронированная комната для Томаса Торна, — сказал Том, небрежно прислонившись к столу и пододвинув портключ к клерку. Волшебник, носивший тонкие, как карандаш, усы, которые ввергли бы Рона в слезы, отправил портключ в ящик за столом и сверился с книгой в толстом переплете. — Томас Торн, люкс «Медаллион», выезд 21-го августа. — Все верно, — сказал Том. Энергично кивнув, клерк оторвал взор от бланка регистрации, и его глаза остановились на Гарри, который просматривал стопку туристических брошюр, разложенных на стойке. Как по часам глаза волшебника метнулись ко лбу Гарри, а затем расширились, озаренные пониманием. Том откашлялся. — Ваш ключ, — сказал клерк, внезапно затаив дыхание, и передал сверкающий золотой ключ, инкрустированный медным камнем. — Дези покажет ваши комнаты. Резким хлопком рядом с ними появился Дези, — домовой эльф, — одетый в светло-зеленые замысловатые полосы. — Приятного отдыха, — просиял клерк. С трудом скрыв усмешку, Гарри бросил взгляд на Тома, шедшего следом за Дези из приемного зала в стеклянный лифт, устремившийся вверх и открывший им вид на роскошный интерьер отеля, а также на окружающие его горы. Гарри никогда не видел ничего более ослепительного. Его снедало любопытство, сколько стоило проживание здесь. Он знал — у Тома были припрятаны средства — у любого, кто провел пять месяцев в величественной Каринтии, водились деньги, — но не был до конца уверен, что пенсия аврора сможет осилить три недели пребывания в подобном месте. Внезапно часть восторженной радости, бурлящей внутри Гарри, поутихла. Они никогда не говорили о деньгах. Даже после совместного семимесячного проживания, тема почему-то так и не всплыла. Гарри даже не знал, получил ли Том ключ от Гринготтса. Итак все это было неожиданностью. Празднование дня рождения, сказал ему Том. Небольшое бегство, только они вдвоем. Небольшое? В каком из миров это небольшое? Если Том счел это небольшим, Гарри задался вопросом, что же тогда он считал грандиозным. Гарри представлял себе хижину у озера. Может порыбачить немного. Сходить в пару тройку походов. Он не представлял себе ничего подобного. С этой мыслью Гарри тотчас осенило: как, черт побери, он собирался превзойти отель в Перу в окутанных облаками Андах? В декабре, на вопрос Гарри, чего бы Том хотел на свой день рождения, тот бросил на него безучастный взгляд. — Ничего, — сказал он. — О, да ладно тебе. Мы должны что-то сделать. Не каждый день тебе снова стукает тридцать один год. Явно сбитый с толку всей идеей, Том не стал возражать, и «что-то» стало домашним ужином, двумя бутылками любимых вин Тома, большим количеством секса и (в шутку) запись с автографом величайших хитов Селестины Уорлок. В полночь, укутавшись, они сидели на заднем крыльце коттеджа, и любовались новогодним фейерверком из деревни внизу. Гарри был вполне доволен собой, но теперь, при виде загорелых гор простиравшихся вдаль, пока лифт поднимался все выше и выше, он пожалел, не сделав чего-то другого — чего-то более яркого, немного более драматичного, чего-то, могущего противостоять отелю, расположенному на вершине горы. Стеклянные двери лифта открылись на этаже, с полом выложенным золотой плиткой. Дези постучал пальцем по полированной двери на лестничной площадке. — Люкс «Медаллион», — объявил он с поклоном. Дверь распахнулась, и у Гарри вновь отвисла челюсть. — Милордам что-нибудь понадобится? — спросил Дези. — Нет, спасибо, — сказал Том, небрежно оглядывая просторную гостиную перед ним. — Хотя… ресторан обслуживает гостей? — Сейчас «Сирения» закрыта после обеда, милорд, но снова откроется в семь сорок пять. Бар, однако, остается открытым. Всегда можно заказать доставку еды и напитков в номер. Гарри показалось, Том пробормотал что-то еще. Он не расслышал, слишком увлеченный осмотром Люкса «Медаллион». Это была не одна комната. Их было пять. Пять комнат. Огромная спальня с нелепо огромной кроватью, гигантская ванная комната из блестящей лазурно-голубой плитки, гостиная с широким балконом и еще две, о которых Гарри, честно говоря, не имел ни малейшего представления, для чего они предназначены. Он открыл стеклянную дверь и вышел на балкон. Ветер взъерошил волосы, а в животе все сжалось. Отель был высечен в склоне скалы, предоставляя гостям вид с высоты птичьего полета на Анды и город перед ними. Солнце стояло низко, когда они вышли из дома. Теперь оно было высоко над головой. К вечеру его внутренние часы рассинхронизируются. Гарри услышал, как Том вышел на балкон позади него. — Ты хотел бы побродить по городу перед ужином или хочешь остаться в отеле? — Том подошел ближе, когда тот не ответил. — Гарри? — Это безумие, — прошептал Гарри. — Ты бывал здесь раньше? — Не здесь, нет, — сказал Том. — Но это одно из лучших мест для волшебников. Я подумал оно подойдет. — Для проведения девятнадцатилетия? — слабо сказал Гарри. Том улыбнулся. Золотые лучи солнца отражались от его волос. — Почему нет? Гарри рассмеялся. — Подожди, Рон и Гермиона узнают об этом! — Ну, — сказал Том, — на самом деле они уже знают. — Правда? — удивленно спросил Гарри. — Все борются за твой день рождения, — заявил Том. — Была моя очередь. Уизли ставил на то, что на нас нападут перуанские ядозубы. — Он внезапно посерьезнел. — Которые распространены и очень агрессивны. Они кружат перед погружением, поэтому следи за тенями. Их крылья вызывают характерную вибрацию, а зов… Сделав шаг, Гарри сократил расстояние между ними, обхватив Тома руками за шею. — Дези сказал, бар был открыт? — Я уверен, он это упомянул. — Пожалуй, мы могли бы заказать несколько напитков, пока решаем, чем заняться, — предложил Гарри, медленно и лукаво улыбаясь, той улыбкой, которая, как он знал, заставляла сердце Тома биться чуть быстрее. — Я взял много брошюр. Вероятно потребуется время решить, что посмотреть сначала. — О, — выдохнул Том, — это займет целую вечность.xXx
Дождь лил столь быстро и сильно, что Северус промок, несмотря на отталкивающее заклинание, наложенное на мантию. Рядом пошевелился Эйвери, сапоги из драконьей шкуры хлюпали по грязи. Вдалеке стоял коттедж. Бледно-лавандовый дым вился из трубы, едва видимый сквозь пелену дождя. Беспокойство, возникшее после назначения Темным Лордом его и Эйвери в это место, усилилось, ползая по коже, сродни муравьям. — Они собираются появляться? — Эйвери прорычал; из-за долгого ожидания став вспыльчивым. Северус бросил предупреждающий взгляд, но из-за сильного ливня был уверен — мужчина этого не заметил. Неразумно отзываться плохо о сыне Темного Лорда не по причине вездесущности этого человека, а потому, что если бы он узнал — а он неизменно узнавал — тебе проще было умереть. За резким хлопком последовало тяжелое присутствие — подобно давлению на барабанные перепонки, при погружении на глубину, — заставившее Северуса и Эйвери обернуться и сразу же поклониться. — Генерал, — пробормотали они. Сын Темного Лорда, высокий и темноволосый, подошел к ним, фигура поменьше следовала по пятам. Риддл привел Поттера. Беспокойство Северуса утроилось. Они прошли мимо Северуса и Эйвери, и когда они это сделали, Северус попытался поймать взгляд Поттера, но лицо мальчишки было скрыто капюшоном плаща. Без комментариев Северус и Эйвери пошли вслед за ними. В полуметре от входной двери Риддл остановился. — Соберите пленников, — приказал он. С характерным хлопком Поттер исчез. Секунду спустя в доме раздались испуганные крики. Красный свет вспыхивал в окнах во время атаки. Эйвери быстро последовал за ним, и, с мрачной решимостью, Северус присоединился к нему. Однако, как только их ноги коснулись искореженного пола старого дома, им мало что осталось предпринять. Поттер являлся эффективным магом. Скорчившись на полу, связанные невидимыми веревками, Делакуры дрожали. И снова пьянящая тяжесть магии в воздухе предупредила о присутствии Риддла. Как и отец, он мог бесшумно аппарировать и бесшумно исчезать; навык, известный Северусу только от одного волшебника. — Месье Делакур, — поприветствовал Риддл. — Вы вели себя очень опрометчиво. — Пожалуйста, — пролепетал Делакур, его трясло с головы до ног, круглое лицо блестело от пота. — Лорд Генерал, мы ничего не сделали… — Ничего? — легко сказал Риддл. — Контрабанда незаконных портключей в Англию — это незначительно? — Мы не делали ничего подобного! — Говорите мне, это не ваших рук дело? — перебил Риддл, бросая маленький пакетик из кармана на пол. Он с грохотом упал, из его отверстия высыпалось множество жестяных банок и потускневших медальонов. — Вы уверены? Будьте очень, очень осторожны, месье. — Произошла ошибка, мой Лорд! — воскликнул Делакур, мужчина не был лжецом. — Вы действительно верили, что Темный Лорд не выйдет на вас? — наседал Риддл. — От него нет секретов, Делакур. Он знает. Всегда знает. Рядом с Делакуром зажмурилась жена, а дочь побледнела еще больше. Девушка пустилась что-то учащенно шептать по-французски. Северус спрашивал себя, не молитва ли это. Риддл поднял палочку. — Пожалуйста! — запричитал Делакур. — Пожалуйста, моя семья не знала! Пощадите их! Накажи меня! Умоляю! — Темный Лорд не щадит, — выплюнул Риддл. — Тебе следовало бы знать это, Делакур. — Подожди. Риддл остановился и взглянул на Поттера. Капюшон упал во время нападения, и глаза — глаза Лили — осматривали противоположную стену. Делакуры задержали дыхание, пока Поттер подходил к высокому шифоньеру. Рывком распахнув его, и ему открылся вид на молодую девушку с такими же серебристо-светлыми волосами и красивым лицом, как у ее старшей сестры. — Нет! — зарыдала старшая, когда Поттер вытащил девочку из ее укрытия. — Нет, пожалуйста! Она всего лишь ребенок! Поттер проигнорировал ее. Он потащил всхлипывавшую девочку к семье, опутав теми же невидимыми веревками, что и остальных. — Гарри, почему бы тебе не оказать мне честь, — любезно сказал Риддл. — Нет! — старшая была вне себя, лицо было мокрым от слез. — Смилуйся! Смилуйся! Но в Поттере не было милосердия. Оно было вырезано много лет назад. Он занес палочку. — Авада Кедавра! Северус закрыл глаза, но ослепительный зеленый свет просачивался сквозь закрытые веки. Тяжелые удары, словно мешки с мукой падали с большой высоты, раздавались по комнате. Делакуры были мертвы. — Соберите все портключи, — приказал Риддл Северусу и Эйвери. — И потом сожгите дотла. Эйвери бросился к работе, перешагивая через Делакуров, как будто они были корягами. Риддл аппарировал в мгновение ока, и лицо Поттера изменилось. Глаза наконец встретились с Северусом. Холодно ответившего на взгляд, что было легко, когда дело касалось Поттера. Позор. Трус, не заслуживающий взгляда Лили. Мальчишка посмотрел на него, и это произошло так быстро, Северус подумал, не померещилось ли ему, но что-то мелькнуло в яркой зелени. Что-то почти… почти… Но Поттер отвернулся, следуя за Риддлом с пронзительным хлопком, который выстрелил по кирпичному дому, подобно стартовому пистолету. Северус встряхнулся, возвращаясь к реальности, и присоединился к Эйвери в обыске дома. Он потратил слишком много времени и энергии, надеясь - Гарри Поттер не пропал, ведь ясно как день, что сын Лили исчез.xXx
Пространство сжалось, а затем расширилось, при появлении Тома в вестибюле Риддл-хауса. Борфин, домовой эльф, сразу же вытянулся по стойке смирно. — Мастер Том, — пробормотал Борфин, кланяясь так низко, что его заостренный нос коснулся пола. — Наш Лорд ждет вашего появления в гостиной. Должен ли Борфин подать чай наверх? — Нет, — распорядился Том, слегка нахмурившись при этой новости. — В этом нет необходимости. — Хорошо, мастер Том, — вымолвил Борфин. Не поднимаясь, он с хлопком исчез. Том, бродивший по дому вошел в обшитую деревянными панелями комнату. Чуть взглянув на постаревшего себя, он направился прямиком к винному шкафу. — Делакуры? — спросил Волдеморт мягким голосом. Том принял решение и налил большую порцию. Он пошел на встречу Волдеморту и сел за стол, скрестив ноги. — Улажено. — Превосходно. Я думаю, что есть и другие, предоставляющие портключи на черном рынке, но мы их вычисляем. Как справился Гарри? — Он невозмутим. Задумчиво, глаза Тома скользнули по столешнице, на которой он сидел с Гарри этим утром. Пальцы парня оставили пятна на полированном дереве. Теперь отметины исчезли. Борфин прибрался. В ярко освещенной комнате, и бледная кожа, и сверкающие глаза Волдеморта горели еще ярче. — Ты веришь, что он способен попробовать еще раз? — В нескольких шагах возможно, — ответил Том, — но не сейчас. Волдеморт изогнул безволосую бровь. — Он "в нескольких шагах" уже некоторое время. Ты привязался к своему питомцу? Беспокоишься о том, что потребуется, если он справится? Поставивший свой стакан Том издал тихий смешок. — Ты поручил мне подготовить его. Он не готов. — Не готов в каком отношении? — переспросил Волдеморт. По мере того, как голос становился все более нежным, Том знал, возрастала и опасность. Знал, так как они были одним целым. — Не готов попытаться управлять «Безмолвием» или не готов доставить тебе удовольствие всеми мыслимыми способами, которые может вообразить твой разум? — Не одобряешь мое управление мальчиком? — деликатно спросил Том. — Я здесь только для того, чтобы напомнить тебе — сердца ненадежны — прошипел Волдеморт. — Потеряй над ними контроль, и может случиться трагедия. Удивлен твоей забывчивости, принимая во внимание, где ты провел столько лет. Легкость исчезла с лица Тома. Голос стал жестче. — Ты мне угрожаешь? Он не вернется в медальон. Свободен непомерно долго для возвращения обратно. И если дуэль с самим собой необходима, чтобы не допустить подобный исход — он безусловно так и поступит. — Есть и другие, — холодно напомнил ему Волдеморт. У Тома пересохло во рту. Он был в силах сразиться с Волдемортом — в силах даже победить, — но не знал, где спрятан медальон. Это известно лишь Волдеморту. В два счета Тома могли заманить в ловушку, словно джинна в бутылку, и тот потерял бы свободу. Не способный касаться призрачными пальцами. Не чувствующий вкуса. Оглушенный. Ему останется только вспоминать, и даже воспоминания, со временем, поблекнут. Немыслимо. Том всегда знал о ненависти к себе, но никогда не испытывал ее раньше. — Мальчик будет готов, когда бы ты ни пожелал его возвращения в храм, — сказал Том без всякого выражения. — Мне вызвать его? В красных глазах Волдеморта блеснул юмор. — Спасибо, но не сегодня. В конце концов, в этой поездке я хотел поговорить не с Гарри. Ты же знаешь, я терпеть не могу приходить сюда, Том. Не заставляй меня делать это снова. Не говоря больше ни слова, он аппарировал, унося с собой частичку тепла.xXx
Гарри вошел в спальню и сразу же расстегнул застежки мантии. Она соскользнула с плеч и скучковалась вокруг ног. Скинул ботинки, расстегнул ремень и брюки, чуть не разорвал рубашку в своем безумном желании сорвать ее. Она была липкой от пота. Хотя комната была зачарована поддерживать комфортную температуру, его кожа покрылась мурашками. Он нуждался еще в одном. На подрагивающих ногах, пошатываясь, Гарри подошел к шкафу; слабый тремор в руках нарастал по мере того, как поиски становились более отчаянными. Облегчение нахлынуло, при извлечении маленького пузырька из недр носков. Он вынул пробку и выпил содержимое одним глотком. Сердце утихомирилось, холодная отстраненность распространилась по всему телу, когда зелье разлилось по венам, заставляя его онеметь. Успокаивая. Уже дыша ровно, он вошел в душевую, забрался в ванну на когтистых ножках и открыл кран. Голова откинулась назад, когда ванна начала наполняться; ползшая по голени вода заскользила по животу. Он уставился в потолок, комната была мягко освещена плывущими свечами, зажженными Борфином. Гарри недоумевал: как эльф всегда узнавал момент прибытия, заскакивая в комнату и зажигая свечи вместе с камином щелчком пальцев, уходя, возможно, за несколько секунд до того, как сам владелец открывал дверь. Гарри предался размышлениям, был ли Том в своих покоях или отправился в Министерство или даже во дворец Темного Лорда, чтобы сообщить: Делакуров больше нет. Прикидывал, пошлет ли Том за ним сегодня вечером, а если нет, то не будет ли он возражать, если Гарри присоединится к нему без приглашения. Пустоту становилось все труднее игнорировать. Даже в состоянии эйфории он обнаружил — действие зелий слишком скоротечно и что зияющая бездна в глубине сознания смотрела с всё возрастающим напряжением. Гарри чувствовал магию девушки, как лихорадочные удары пойманной птицы. Если бы ему пришлось строить догадки, он бы предположил, что она была моложе его на пять лет. Он мог бы оставить без внимания живую пульсацию. Он мог бы оставить ее там, спрятав среди утвари. Но Снейп или Эйвери обнаружили бы ее в поисках портключей. Она и так уже была мертва, как и остальные члены семьи. Лучше умереть вместе, чем порознь. Лучше не слушать и знать, что ты следующая. Так было лучше. Так было... Вспышка красного заставила посмотреть вниз. Сердце закатилось. Вода в ванне была красной — нет, вода стала кровью. Густой, теплой, липкой, клейкой кровью. Запятнавшей кожу, прилипшей к нему, будто смола. Она поднялась, вязко расплескавшись по краям ванны, растеклась по кафельному полу. Гарри наклонился вперед, рука соскользнула с ручки, когда он закрыл кран. Зажмурив глаза и затаив дыхание, он слушал, как кровь выплескивалась на пол. Она проскользнула под дверью? Просочилась ли в чистые ковры? Борфин пал бы в ярость. Когда он набрался достаточно смелости, чтобы посмотреть — кровь исчезла, превратившись в воду, прозрачную и искрящуюся.