Шанс хорошему

Они были отвратительно счастливы. Настолько, что Се Ван очень скоро сбежал из-за своего стола — только чтобы не видеть сияющие улыбки новоявленных молодожёнов. У него от этой сладости мерзко ныло в пустом желудке. Впрочем, это не мешало ему опрокидывать один бокал за другим. — Вы один из друзей Вэнь Кэсина? — спросила девушка, стоящая рядом с ним у бара. От её оценивающего взгляда Се Вану захотелось прополоскать рот. Да весь этот мир рухнул бы на землю прежде, чем он назвал бы Вэнь Кэсина другом. — Вроде того, — процедил он и отвернулся, нацепив маску ледяного безразличия. Вокруг молодожёнов засмеялись, в воздух взлетели лепестки цветов, и на душе у Се Вана стало ещё гаже, чем прежде. Не желая больше выносить чужое пристальное внимание, он взял со стойки очередной бокал с шампанским — дешёвым, как и сама эта парочка — и сквозь разномастную толпу просочился поближе к выходу, присев за практически пустой стол. Этим вечером его раздражало всё: изобилие синего и красного декора в оформлении этой чёртовой свадьбы, многочисленные гости, явившиеся поглазеть на чужое счастье, а больше всего… Больше всего Се Ван злился на самого себя. Свободной рукой он огладил на груди сбившийся пиджак и вздрогнул: где-то там, за рёбрами, зияла дыра, которую ничем не заткнуть, и Се Ван невольно зажмурился, переживая всколыхнувшуюся боль. Фантомная, она никак не становилась тише. Не стоило сюда приходить. — Из-за твоей кислой мины во всём ресторане молоко стухнет, — насмешливо бросил кто-то. — Пожалей поваров, парень, они целый день трудились, чтобы эти двое были довольны. Се Ван вскинул голову, готовый сожрать наглеца с потрохами. Им оказался тип в ослепительно белом костюме. — Извините? — сдерживая ярость, вскинул бровь Се Ван. — Здесь вообще-то занято. — Что-то я не вижу таблички с твоим именем тут, — хмыкнул тот. — А вот с моим — да. Се Ван проследил за его взглядом и уткнулся в аккуратный картонный прямоугольник с выведенным на нем «Е Байи». — И если ты не «Фэй Юн» — а ты явно не семидесятилетняя леди, — то лишний за этим столом ты. — Что ж, видимо, вы не самый желанный гость на этом празднике, — елейно сказал Се Ван, растягивая губы в улыбке. — Раз вас отсадили аж сюда. К его удивлению, Е Байи запрокинул голову и расхохотался. — Это засранец Вэнь постарался. Ещё б он хотел меня видеть! Но знаешь, что? — Он доверительно наклонился в сторону Се Вана. — Мне всё равно. Главное, что еда вкусная, выпивка сносная, а эти два идиота счастливы. Се Ван перевел взгляд туда, где «два идиота» как раз выходили на танцпол. Свет приглушили, и из колонок полилась знакомая слащавая песенка. — Мои глаза, — застонал Е Байи, снова переключая внимание Се Вана на себя. — Ладно павлин Вэнь, но Цзышу-то когда успел растерять вкус? Се Ван молчал, не уверенный, что обращаются к нему. Е Байи будто и не нужны были собеседники: он махнул рукой официанту с шампанским, а когда тот подошёл, выхватил с его подноса запечатанную бутылку. Точно не нужны. Се Ван встал, чтобы уйти в поисках более уединённого места, но Е Байи снова заговорил: — Я собираюсь выйти покурить. Если не хочешь и дальше убивать свой слух этими розовыми соплями, можешь присоединиться. Он снова говорил будто бы в пустоту, и когда Се Ван обернулся, то увидел только его спину, удаляющуюся по направлению к открытой террасе. Подумав пару мгновений, Се Ван пошёл следом. Это в любом случае было лучше, чем слушать, как эти двое собираются «любить друг друга тысячу лет и больше». За дверями уже стояли сумерки, и Се Вану в тонком пиджаке сразу стало зябко: он поёжился и прикрыл глаза — сквозняк немного освежил голову. Е Байи успел лениво облокотиться на мраморные перила: даже от внешнего убранства этого дома веяло безвкусицей. — Бокалы принёс? — осведомился Е Байи, подняв на него скучающий взгляд. Глаза у него были цепкие, яркие, и Се Ван, невольно заглядевшись, молча проглотил возмущение, которое по-хорошему полагалось высказать этому наглецу. — Вот умница, даже говорить ничего не пришлось. Сам всё понял. Странная, неожиданная похвала обожгла, и Се Ван чуть не угробил оба бокала, которые держал за длинные тонкие ножки. — Вы со всеми так разговариваете? — сквозь зубы уточнил он, глядя, как Е Байи небрежно крутит между пальцами сигарету. — Не бойся, малыш, только с теми, чьей заднице посчастливилось оказаться со мной на соседнем стуле, — осклабился Е Байи и неспешно, глубоко затянулся. — Пригладь колючки, не собираюсь я тебя жрать. Только если сам попросишь. Только этого не хватало. Се Ван поджал губы: ему хотелось сбежать, но ещё больше хотелось остаться. Между набитым людьми залом и практически полной бутылкой он определённо предпочитал последнее. Однако Е Байи не торопился, а когда Се Ван нетерпеливо протянул руку к узкому горлышку — взял и выпустил кольцо горького дыма прямо ему в лицо. — Руки убрал, — ласково предупредил Е Байи, пока Се Ван кашлял и силился оторвать верхнюю пуговицу туго застёгнутой рубашки. — Ты что, старших не уважаешь? — Уважение нужно заслужить, — прошипел Се Ван, отдышавшись, и стиснул в пальцах холодный мраморный край. — Вы будете пить или нет? — А тебе, как я посмотрю, уже хватит, — хохотнул Е Байи и оглядел его с ног до головы, зажав сигарету в кончиках пальцев. Се Ван сглотнул и упрямо уставился на него в ответ. — Хотя кто я такой, чтобы спасать юное поколение от алкоголизма, правда? — Никто, — согласно буркнул Се Ван и охнул, когда его безжалостно пихнули в бок. — Будут мне тут ещё дерзить малолетки всякие, — фыркнул Е Байи и одним резким ударом по донышку выбил из бутылки пробку. — Пей давай, госпожа Фэй Юн. Пузырьки защекотали язык, и шампанское отчего-то сразу ударило Се Вану в голову. Воспользовавшись близостью к открытой бутылке, как предлогом встать вплотную, он украдкой разглядывал своего нового знакомца. Е Байи откровенно выделялся из толпы, собравшейся на эту свадьбу: его манера говорить и держать себя выдавала в нём человека особенного, а в чёрных волосах отчётливо проглядывала седая прядь — словно плавный росчерк чьей-то кисти. — Что, нравлюсь? — спросил вдруг Е Байи, перехватив его взгляд, и криво усмехнулся. — Чего ты так смотришь? — Пытаюсь понять, кем вы приходитесь Чжоу Цзышу, — не моргнув глазом, сказал Се Ван. Он наконец нацепил на лицо вежливую, чуть насмешливую маску, и сразу стало немного легче. Так было привычнее — играть заранее написанную роль. — Это не секрет, — хмыкнул Е Байи, делая очередную затяжку. Се Ван не любил запах дыма, но не мог не признавать, что курящие люди выглядели довольно эротично. — Я дружил с его отцом и работал с его бывшим начальником. Так что когда они оба скончались, я в какой-то мере стал в ответе за этого придурка. Се Ван удивлённо посмотрел на него. Е Байи не был старым, лет… сорок на вид? Может быть, немного старше, почти как ифу. При мысли о нём в груди снова заболело, и Се Ван поморщился. — Что? — Е Байи смотрел на него, наклонив голову к плечу, словно изучал диковинную зверушку. — Вы не выглядите достаточно… взрослым для этой роли. Е Байи рассмеялся. Смех у него был низкий и какой-то острый, но не неприятный. — Старым, ты хотел сказать? А если я не старый, то с чего ты мне до сих пор «выкаешь»? Се Ван пожал плечами. — Это правила приличия. — Ой, брось, какие приличия? Мы тут в одной лодке страдаем. — Е Байи неопределённо махнул в сторону зала и закатил глаза. Се Ван отпил ещё шампанского, думая, пошутил он или нет. Впрочем, из того потока информации, что Вэнь Кэсин поведал о своём возлюбленном, Се Ван знал, что семьи у Чжоу Цзышу нет, а друзей очень мало, едва ли пара-тройка найдётся. Собственно, все гости на свадьбе были либо знакомыми, либо коллегами самого Кэсина. Так что Е Байи, кем бы он ни приходился Чжоу Цзышу, явно был тому важен. Интересно. Погружённый в свои мысли, Се Ван не сразу расслышал, что ему говорят. — Что? — Зовут-то тебя как? — повторил Е Байи. — А то мы уже стали собутыльниками, а познакомиться как следует не успели. — Се Ван. — «Се» как «клин»? — Как «скорпион». — Скорпиончик, значит, — протянул Е Байи. — Мило. Се Ван почувствовал, что краснеет, и поспешно отвернулся. Бокал в руке был уже почти пуст; он неосознанно потянулся к бутылке и столкнулся пальцами с Е Байи, который сделал то же самое. Пальцы у него были странно прохладные. — Уступаю старшим, — улыбнулся Се Ван, стараясь не думать, отчего это прикосновение вызвало странный трепет в сердце. Е Байи снова ухмыльнулся — губы искривлялись, делая улыбку дерзкой и наглой, — и разлил остатки шампанского по бокалам. Быстро же они уговорили бутылку. — Что ж, раз мы официально познакомились, можешь рассказать, за каким чертом ты дружишь с Вэнь Кэсином. Се Ван закатил глаза. — Мы не друзья, боги упаси. — И добавил, неожиданно для себя: — Честно говоря, я не знаю, почему он меня позвал. Е Байи пожал плечами. — Вэнь Кэсин, видимо, из тех, кто любит торжествовать. И делиться триумфом с другими. — А вы не особенно его жалуете, — заметил Се Ван. — Он мне не нравится. Но благодаря ему Цзышу жив и относительно здоров. Ты ведь знаешь эту историю? Се Ван кивнул. О, он знал. Вэнь Кэсин, всегда любивший потрепаться, и о своём знакомстве с будущим мужем успел рассказать в деталях. Их история была из тех, о которых пишут в книгах и снимают сопливые дорамы на пятьдесят серий, чтобы почтенные домохозяйки утирали слезы платочком и приговаривали «так не бывает». Полицейский, которому нужна пересадка сердца, но который её вряд ли дождется. И молодой интерн, готовый сражаться за него до последней капли крови. Се Ван покривил бы душой, если бы сказал, что его не трогала эта история. — Вэнь Кэсин позаботился, чтобы эту историю знали все, — кисло признал он, оглядывая террасу в поисках официантов: тех, кажется, слишком занимали гости внутри зала, а об отбившихся одиночках все поспешили забыть. — Вы… Е Байи, затушив сигарету, выразительно вскинул бровь. — Память короткая? Что я тебе говорил? — Не короче твоей, — огрызнулся Се Ван, с удивлением ощутив прилив странного веселья: не то перепалка, наконец, вытряхнула его из тоскливого уныния, не то опустевшая бутылка шампанского. — Мы учились вместе. — С кем, с Кэсином? — Е Байи звонко щёлкнул пальцами, привлекая внимание пытающегося улизнуть официанта. — Так ты у нас, получается, тоже будущее светило медицины? С Се Вана резко слетело всё его напускное веселье. — Можно и так сказать. — Сладость шампанского на языке сменилась привычной постылой горечью. — Кое-что понимаю. — Выперли? — сощурился Е Байи. Под его острым взглядом официант без звука передал ему запечатанную бутылку и смылся, прежде чем его успели отправить ещё по каким-нибудь делам. Се Ван в это время неотрывно смотрел на него, до боли стискивая пальцы в кулак. — Чего молчишь? — Е Байи с хрустом распечатал новую бутылку. — Если выгнали, то так и скажи, чего мяться зазря? — Не твоё дело, — мрачно заявил Се Ван, протягивая ему бокал. — Какой чувствительный, — цокнул языком Е Байи и невозмутимо наполнил бокал. Только свой. — А Кэсин, добрая душа, решил пригреть маленького скорпиончика и позвать его повеселиться на свою свадьбу? — Мне плевать, что он там решил. И не зови меня так! — Се Ван попытался отобрать у него бутылку, но Е Байи ловко перебросил её из руки в руку, ни капли не расплескав. — А как звать? — издевательски протянул он, отпивая из своего бокала. — Светилом медицины? Скорпионам положено разбираться разве что в ядах, а ты собрался людей лечить? «Ну какой же из тебя врач, Се-эр? Не глупи, дорогой мой, ты нужен мне здесь, а учёба лишь занимает твоё драгоценное время. Понимаешь меня?» — Чего помрачнел? — подозрительно уточнил Е Байи, присмотревшись к нему, и Се Ван поспешно отвернулся, пряча исказившееся от обиды лицо. — Я тебе что, на больную мозоль наступил? Да откуда он вообще взялся со своей наблюдательностью и резкими, колкими насмешками? За спиной Се Вана раздался мелодичный звон, а затем его бесцеремонно взяли за локоть и развернули к перилам, на которых снова стояли два полных бокала. — Не злись, — велел Е Байи, и Се Ван отчёго-то послушался: вместо того, чтобы сбежать, взял свой бокал и снова встал к нему вплотную. — Подумаешь, большое дело. Сколько тебе лет, скорпиончик? Захочешь выучиться — восстановишься. Легко ему говорить. Се Ван поспешно сделал большой глоток и едва не закашлялся. Рядом с этим человеком ему было странно тепло: словно он долго бродил, терзаемый ледяным ветром, а теперь вдруг нашёл укромный уголок, где можно привалиться боком к тёплой стенке и знать, что ты в безопасности. И что за глупости лезут в голову после второй бутылки шампанского? — Так скажи мне вот что, Се Ван, — от собственного имени в устах Е Байи по спине побежали мурашки. — Ты здесь один? Нужно было соврать. Состряпать какую-нибудь правдоподобную историю — Кэсин же предлагал ему привести спутника или спутницу, но почему-то… Почему-то Се Вану не хотелось врать. Его одолевало странное, жутковатое ощущение, что Е Байи каким-то образом видит его насквозь. — Один, — прошептал он, не отводя глаз от пузырьков на поверхности бокала. — Я один. Давно пора была привыкнуть быть одному: никто никогда не жаловал его выходами в свет и рукой в руке у всех на виду, но сегодня Се Вана волнами накрывало особенное, острое одиночество. На которое он сам себя обрёк. Может быть ещё не поздно? Может быть, если сорваться и прямо сейчас… Е Байи усмехнулся и со звоном мягко столкнул их бокалы. — А если хорошо подумать? — ухмылка у него была кривая, некрасивая, но отчего-то притягивала взгляд. Если подумать… Се Ван медленно поднёс к губам свой полупустой бокал и прикрыл глаза. Свадебная суматоха словно осталась где-то далеко позади, и весь мир сузился до тускло освещённых мраморных перил и расслабленной фигуры Е Байи, который молча ждал. И никуда его не торопил. Когда в последний раз кто-либо столь терпеливо дожидался его решения?.. Се Ван будто и вовсе разучился вести — привычка следовать чужим правилам въелась под кожу хуже татуировки, которая так никогда с ним и не случилась. «У тебя такая чудесная гладкая кожа, Се-эр, не следует портить её дешёвыми рисунками, верно?» Накатила тошнота: Се Вану захотелось прикрыться, стереть с себя прикосновения жадных знакомых рук, но он слишком хорошо знал — сколько не три, легче не станет. — Побледнел весь, — заметил Е Байи, склонив голову к плечу. — Едва не трясёшься. Расскажешь, чего надумал? Се Ван поднял на него взгляд, чувствуя, как сердце заполошно бьётся где-то в горле. Соскользнуть в привычную, знакомую игру было проще, чем по капле выжимать из себя крохи искренности: Се Ван улыбнулся, отставил бокал и слегка сдвинулся вдоль перил — туда, где свет перетекал в сумрак. — Я был один, — негромко произнёс он, приподнялся на руках и сел на согретый за день мрамор, слегка разведя колени. — Пока не оказался за твоим столиком. — И что же дальше? — Е Байи последовал за ним, оставив позади пустую бутылку, и небрежно опёрся раскрытой ладонью возле его бедра. — Подумай хорошо, маленький скорпиончик. — А дальше, — улыбнулся Се Ван, — мы можем пойти посмотреть, как молодые разрезают торт. Или… — Он двинул ногой, специально задевая пальцы Е Байи. — Можем продолжить в моём номере. Он нарочно оставлял иллюзию выбора, уже зная, видя по глазам, что именно ответит Е Байи. Он знал эти взгляды — изучающие, оценивающие — и знал, что они всегда в его пользу. В эту игру Се Ван слишком хорошо играл. Вот только если обычно все заканчивалось тем, что он вдоволь наслаждался чужим желаниям, ничего не отдавая взамен (всегда обратно, к ифу, «ты должен быть чистым, мой хороший, иначе как я смогу тебя любить?»), то сейчас собирался пойти до конца. Всё равно, кто это будет. Если чужие прикосновения смоют воспоминания о руках ифу, пусть будет так. Может быть, пьяного плохого секса хватит, чтобы немного заткнуть дыру внутри. — А ты наглый, — хмыкнул Е Байи, не отрывая от него взгляда. — С чего ты взял, что мне это интересно? — В противном случае ты бы уже мне врезал и вернулся к торту. Говорят, его шеф Чун готовил по рецепту самого Вэнь Кэсина. — Положим, слабых я не бью, но вот от торта бы не отказался. — Твоё право, — пожал плечами Се Ван. — Но мой десерт вкуснее. Даже на словах это прозвучало безвкусно и пошло, но Е Байи задумчиво облизнул нижнюю губу и медленно опустил ладонь Се Вану на колено. Се Вану понадобился весь его самоконтроль, чтобы не дёрнуться. Все они были одинаковы, мужчины. Жадные до чужого доступного тела, любящие только себя самих. К демонам их всех. — Так мы идём? — Се Ван допил остатки шампанского и спрыгнул с перил. — Торопишься больно, — хмыкнул Е Байи, не двигаясь с места, и Се Ван вдруг оказался с ним лицом к лицу — очень близко. — Что, так не терпится? Се Ван сглотнул, сузив глаза, и бросил быстрый взгляд на дверь, за которой раздавались приглушённые радостные крики. Никто не торопился между ними влезать: всем на этой свадьбе было плевать — на них обоих, и отчего-то это странно будоражило кровь. — Хотя, — негромко продолжил Е Байи, не спуская с него глаз, — по твоей испуганной дрожи кто-нибудь другой решил бы, что ты уже жалеешь о своём предложении. — А ты? — прямо спросил Се Ван, проглотив рвущиеся наружу оправдания: если он и дрожал, то какое Байи до этого дело? — А я мысли читать не умею, — криво ухмыльнулся Е Байи и крепкими пальцами взял Се Вана за плечо, потянул на себя, и тот неловко уткнулся ему в грудь и поспешно запрокинул голову. — Зато неплохо читаю по лицам. И по губам. Поцелуй заставил Се Вана задохнуться: возмущение и азарт затопили его с головой, а сильная рука легла на поясницу, и Се Ван словно крепкого алкоголя глотнул — так это было изумительно. Е Байи и отстранился так же неожиданно, как пошёл в атаку, и Се Ван медленно облизнул губы, чувствуя, как они горят, и заставил себя разжать стиснутые на чужом пиджаке пальцы. — И правда вкусный, — заметил Е Байи и убрал горячую ладонь с его загривка, походя оправив смятый белый воротничок. — И краснеешь красиво. Живёшь далеко? — Наверху, — выдохнул Се Ван, не понимая, почему сердце так яростно колотится в груди. Простой поцелуй… Да у него этих поцелуев были десятки: ифу никогда не позволял себе лишнего, но когда… Се Ван споткнулся на ровном месте, и кровь живо отлила от его лица. До сих пор всё это было просто игрой, но теперь, теперь, когда у него горели губы, а Байи смотрел на него так, словно бросал вызов на равных… Страх стиснул Се Вана в стальном кулаке, и он торопливо задвинул его поглубже: пути назад уже не было, но он и не собирался возвращаться назад. Не собирался. Нет! Байи сдержал его порыв, обхватил за пояс, огладив сильными руками по спине, и целоваться с ним было как нырять с обрыва — головокружительно и безвозвратно, в омут с головой. Горячо выдохнув ему в губы, Се Ван вслепую нащупал его ладонь и положил себе на бедро — там в узком кармане брюк лежала карточка от номера. Ладонь сжалась — чувствительно, сильно, напоминая, где они и что собираются сделать, — и Е Байи выдохнул ему в рот: — Вперёд тогда. Чего медлишь, скорпиончик? Сердце колотилось, как бешеное. Се Ван развернулся спиной и, стараясь идти ровно, вернулся обратно в зал. Его тут же окружил шум и музыка, где-то разбился бокал, и кто-то оглушительно воскликнул: «На счастье!», вызвав громкий смех. Се Ван шёл по залу, глядя строго перед собой. Наверное, выражение лица у него было говорящее, поскольку никто не пытался его остановить. Толпа расступалась перед ним, будто морские волны. Он не оборачивался на Е Байи, но чувствовал его присутствие всем собой: затылок покалывало иголками, а пальцы подрагивали, будто с кофе перебрал. Когда они оказались в лифте, Се Ван сам потянулся его поцеловать. Нужно было привыкнуть; Е Байи был примерно одного роста с ифу, но отсутствие колкости усов и непривычный запах сбивали с толку. От ифу пахло сладковатым тяжёлым парфюмом, дорогим и редким; от Е Байи пахло шампанским и свежестью, словно он только что вернулся с дождя. Ифу целовал мягко и лениво, позволяя вести и никогда не разжигая пламя. Для Е Байи понятия мягкость будто не существовало: его губы, язык, жар ладоней на талии не давали опомниться и уволакивали за собой, как океанские волны. Се Ван задыхался, будто эти волны уже тащили его на дно, оглушая и забирая последние остатки воли. Лифт с тихим звоном остановился на нужном этаже, и они с Е Байи вывалились в тихий полутемный коридор. Се Ван вскинул на него глаза, жадно переводя дух, и Е Байи с силой вжал его в противоположную стенку: тяжёлый, жилистый, навалился и прижался губами к взмокшей шее, лениво провёл по ней языком. — Номер какой, — шёпот обжёг, заставив приподняться на цыпочки, и Се Ван порывисто ахнул, чувствуя уже знакомую хватку на внутренней стороне бедра. — Или начнём прямо здесь? Четыре цифры номера Се Ван не сумел бы сейчас вспомнить, даже если бы ему к горлу приставили нож. Перед глазами плыло, внизу живота сладко тянуло, и он плыл где-то в жаркой глубине страсти, не желая выныривать обратно за живительным глотком воздуха. — Ладно, не будем устраивать шоу для местной охраны, — хмыкнул Е Байи, слегка отстранившись, и нагло запустил руку Се Вану в карман штанов — того словно током дёрнуло от прикосновения сквозь тонкую ткань. — Давай за мной. В руках у него оказалась карточка от номера, и Се Ван бездумно проводил её взглядом, прежде чем оттолкнуться от стенки и пойти следом. Е Байи шёл ровно и не оборачивался, а Се Ван смотрел ему в спину — красивую, обтянутую белым пиджаком спину — и чувствовал, что с каждым шагом задыхается всё сильнее. Ноги несли его сами, и отчаянно хотелось прижаться к Е Байи со спины, притереться щекой между лопаток и обхватить руками твёрдый живот. Чёрт. Как он вообще… — Прекрасно выглядишь, — заметил Е Байи, обернувшись к нему у двери, и костяшками пальцев небрежно приподнял Се Вану подбородок. — Желание тебе к лицу. Се Вана затопил душный румянец, жаром расплескался по шее, и он едва дождался тихого писка замка, прежде чем первым зайти в номер. Кондиционер весь день разгонял по отведённым Се Вану комнатам прохладный воздух, и теперь они, разгорячённые, резко покрылись чувствительными мурашками — Се Ван чувствовал их, стискивая пальцы у Байи на загривке, и это отчего-то пьянило ещё сильнее шампанского. Е Байи на ощупь запер дверь и вставил карточку в паз — в коридоре зажёгся свет, и они в две руки сразу его потушили. Света не требовалось: Се Ван позволил чужим губам снова завладеть своим ртом, прикрыл глаза и едва не вскрикнул, когда Е Байи с лёгкостью приподнял его за задницу и снова вжал в стену, удерживая на весу. — Выделываешься, — выдохнул Се Ван ему в лицо, послушно стискивая коленями твёрдые бока, — опусти меня, надорвёшься… — Поговори мне ещё тут, — одёрнул его Е Байи, ухмыльнулся опасно и поцеловал так крепко, что снова закружилась голова. Се Ван в отместку укусил его за губу, до крови, и с жадным любопытством посмотрел в блеснувшие азартом глаза. — Слабо жалишь, — Е Байи хмыкнул и облизнул ранку, покрепче перехватил Се Вана под бёдра и потянул его на себя. — А ещё скорпион. Они оказались на диване: Е Байи откинулся на подушки, и Се Ван поспешно оседлал его колени плотнее, притёрся ближе и запутался пальцами в пуговицах рубашки. Сердце снова стучало у него где-то в горле, и откуда-то издалека догоняли сомнения, которых он не хотел, не хотел, не… — Се Ван, — имя ошпарило кипятком, и Се Ван едва не дёрнулся, распахивая на Байи пиджак, — ты такой нетерпеливый… Чего тебе сейчас хочется, а, маленький наглец? Се Ван застыл на месте, и его пальцы соскользнули с туго застёгнутого ворота собственной рубашки. Ифу никогда не спрашивал, чего ему хочется. Его желания не имели значения. Не могли иметь. «Ты сам виноват, Се-эр, ты же знаешь, как я люблю тебя?» Сожаление острой иглой вонзилось куда-то под рёбра. — Эй, — Е Байи склонил голову к плечу, медленно оглаживая ладонями спину и бока Се Вана, — я бы предположил, что мог сказать что-то не так, но… Выкладывай, в чём дело? Его колкие глаза снова видели Се Вана насквозь, но он не мог, не мог, не хотел… — Всё хорошо, — солгал Се Ван и улыбнулся дрожащими губами, чувствуя, что чужое возбуждение никуда не делось. — Я хочу… Хочу доставить тебе удовольствие. Это была простая и понятная задача — отвлечь внимание настойчивой лаской. И может быть её окажется достаточно, чтобы… Се Ван зажмурился и осторожно соскользнул с бёдер Е Байи на пол, опустился на колени между его ног. — Вот как? — Байи сощурился и склонился вперёд, чтобы твёрдыми пальцами взять Се Вана за подбородок и вздёрнуть его к себе. — Ты дурак или притворяешься? Я тебя о чём спрашивал? Се Ван замер, сжимаясь. Мысли привычно заметались, пытаясь понять, в чём он оплошал, и срочно, срочно это исправить. Ифу должен быть доволен, ифу… — Ты в порядке? — неуверенно спросил Е Байи, и Се Ван крепче вцепился ему в бёдра, переживая накатившую панику. Всё не так, не так! Он не должен быть здесь, он… К горлу подкатила тошнота, и Се Ван поспешно поднялся на ноги. Пошатываясь, метнулся в ванную и захлопнул за собой дверь. Его вывернуло — шампанским и какими-то креветками, он почти не помнил, что ел сегодня, — и немедленно стало легче. Для верности Се Ван посидел ещё немного на полу, а затем полез в душ. Прохладная вода освежала голову и смывала ощущение неправильности с тела. «Глупый, глупый Се-эр, ну что ты пытаешься доказать? Ты ведь не нужен никому, кроме меня, понимаешь?» Во рту стало горько, и Се Ван потянулся за зубной щеткой. Почистил зубы раз и, подумав, второй. Провёл рукой по животу, с удивлением отмечая, что, несмотря на приступ паники, всё ещё чувствует возбуждение. Выходит, он действительно грязный, раз его тело реагирует так на любого мужчину? Закрутив кран, Се Ван вылез из кабинки. Е Байи наверняка ушёл и теперь зол на него, и его сложно винить. Но Се Ван был благодарен ему всё равно — за острый язык, за поцелуи, от которых накатывал жар. За то, что не отшил его в первые же минуты. Замотавшись в халат и промокнув волосы, Се Ван вернулся в комнату и замер, вздрогнув от неожиданности. Е Байи никуда не ушёл. Стоял, небрежно опершись ладонью на оконную раму, и курил в форточку. От пиджака он избавился, и Се Ван невольно проследил взглядом открытые предплечья под закатанными рукавами. — Ты не ушёл? — Полегчало? Они спросили одновременно и одновременно же замолчали. Е Байи смотрел внимательно, прищурившись — сканировал — и Се Ван поёжился под этим взглядом. — Выпей. — Е Байи кивнул на кувшин с водой, рядом с которым таинственным образом появились таблетки. — Носишь с собой? — слабо хмыкнул Се Ван, наполняя стакан. — Когда иду туда, где предполагаю много пить, — да, — не стал отпираться Е Байи. — Мне уже не двадцать, знаешь ли. Они замолчали снова. Проглотив таблетку, Се Ван подошёл ближе и посмотрел в окно. — Так и будешь молчать? — проворчал Е Байи. — Я как-то не привык, чтобы мои любовники ловили панические атаки вместо оргазмов. — И много их у тебя было? Любовников? — Достаточно, чтобы я мог понять, что с тобой что-то не так. — Всё в порядке, — улыбнулся Се Ван. — Просто перебрал. Е Байи закатил глаза и затянулся. Сигареты у него были какие-то сладкие, вишнёвые, что ли. Се Ван поплотнее запахнул полы тонкого гостиничного халата. — Вот молодежь пошла, — негромко заметил Е Байи и потушил сигарету в пустой пепельнице на подоконнике. — Совсем пить не умеют. — Куда уж нам, — слабо усмехнулся Се Ван, сжимая пальцы на норовящем сползти пониже вороте. Кондиционер Байи, похоже, выключил, и в номере было тепло, но его всё равно потряхивало — Се Ван чувствовал, как подрагивают кончики пальцев. Е Байи смерил его долгим внимательным взглядом и развернулся так, что они снова оказались лицом к лицу. — Слушай меня внимательно, — приказал он, и Се Ван послушно поднял голову: Байи был немного выше него, но вместо привычного страха перед тем, кто был сильнее и тяжелее, Се Вана эту разница в росте отчего-то будоражила, несмотря на дрожь, и все эмоции этого вечера сплелись у него внутри тесным неразборчивым клубком. — Если захочешь, я уйду. Попросишь — останусь. В любом случае ты мне ничего не должен, малыш, и я не откажусь просто хорошенько отоспаться на хорошей кровати. — Я не… — Я не закончил, — Байи вскинул брови, и Се Ван проглотил рвущиеся с языка извинения. — Кто-то здорово тебя поломал, маленький скорпиончик, и у меня руки чешутся этому кому-то со вкусом вмазать, но это уже мои проблемы, а ты… Да ты же плачешь! — с удивлением заметил Е Байи, и Се Ван торопливо прижал ладонь к горящей щеке. Пальцам стало влажно. — Прости, это… — Се Ван попытался отвернуться, спрятаться, но Е Байи твёрдо удержал его на месте, придвинулся ближе и настойчиво отвёл его дрожащие пальцы от лица. — Тихо, — велел он и прохладной ладонью мягко утёр Се Вану слёзы. — Не дёргайся. Никто тебя не обидит. У Се Вана в груди что-то тоскливо оборвалось от этих слов. Нельзя верить, никому нельзя верить, кроме… Никому. — Так что, — тихо спросил Е Байи, глядя ему в глаза. — Мне уйти? Он должен был сказать «да». Попросить его убраться. Но что-то внутри вдруг отчаянно воспротивилось даже мысли о том, чтобы снова остаться одному. — Взгляд у тебя выразительный, — хмыкнул Е Байи, — но одним взглядом не обойдёшься. Чего ты хочешь? — Не… Не уходи. Се Ван не узнал собственного голоса, а в следующее мгновение его прижали к твёрдой груди и ткнули носом куда-то в широкое плечо. — Вот и умница. Се Ван затих, напряжённо прислушиваясь. Е Байи не делал ничего, лишь придерживал его аккуратно за плечи. Снова запахло вишнёвым дымом — видимо, он зажёг очередную сигарету, — и Се Ван прикрыл глаза. В комнате было тихо-тихо, а с улицы доносились умиротворяющие городские звуки. Паника отступила окончательно, и, как это нередко случается после, Се Вана разобрала слабость. Он медленно обмяк, прислушиваясь к себе, но Е Байи стоял на ногах так же твёрдо и надёжно, и Се Ван осторожно приобнял его за пояс. Было спокойно. Се Ван старался не думать, что обнимается с едва знакомым человеком, и просто наслаждался теплом. Е Байи обещал, что останется, но можно ли верить чужим обещаниям? Я всегда выполняю данное слово, мой мальчик. Однажды о нас узнают все. Просто ещё не время. Сколько ещё пустых обещаний давал ему ифу? Ему и стараться особо было не нужно — Се Ван с радостью проглатывал искусную ложь. Глупый маленький скорпион. Е Байи затушил сигарету и мягко отстранился. — Ляжешь? Се Ван кивнул и первым отправился в постель. Е Байи завис посреди комнаты, будто о чём-то раздумывая. — Ты не… — Не уйду. Найдётся тут второй халат? Се Ван кивнул, и Е Байи ушёл в ванную. Зашумела вода. Се Ван забрался под одеяло, обнял подушку. Происходящее казалось каким-то странным сном, который вот-вот закончится. Стоит открыть глаза, и всё снова будет, как раньше: он и ифу, большой светлый дом и сладкие обещания, которым не суждено сбыться. Се Ван даже ущипнул себя, напоминая, что это теперь его реальность: вторая помолвка ифу, гостиничный номер, выделенный сердобольным другом Чжоу Цзышу по просьбе сердобольного Вэнь Кэсина, и практически незнакомый мужчина, с которым Се Ван собирался переспать. Е Байи в халате и с мокрыми волосами выглядел на удивление забавно. Достал и отбил что-то в телефоне, подтащил графин и стаканы поближе и забрался в постель, удобно устраиваясь на подушках. — Посмотрим телик? — предложил он, и Се Ван кивнул. Ему было всё равно, что происходит на экране: пока Е Байи лениво перелистывал каналы, Се Ван смотрел на него. Байи выглядел расслабленным: его халат успел перекоситься на плече, а влажные волосы — чёрные, с отчётливой проседью серебра — слегка завивались на концах, спадая на шею, такую же жилистую и мускулистую, как весь этот человек. — Одни глупости, — Е Байи картинно вздохнул и бросил пульт на покрывало. — Ничего дельного. Се Ван покрепче обнял подушку и вдруг улыбнулся — слишком удачно Е Байи подставился. — Кто вообще в нынешнее время смотрит телевизор? — слабым голосом выдохнул он и поспешно откашлялся, стараясь казаться увереннее. — Есть такая штука, называется «интернет». Или ты живёшь на далёкой горе, где связь не ловит? — Смотрите, какие мы высокомерные, — хмыкнул Е Байи и ловким движением отобрал у Се Вана подушку. — Ещё раз назовёшь меня старым — будешь спать на коврике в ванной. — Вообще-то это мой номер, — возмутился Се Ван: искренность их общего веселья удивила его и обрадовала — ему казалось, что он испортил всё безвозвратно, но… — К слову об этом, — глаза Е Байи понятливо сверкнули. — Почему ты живёшь в отеле? Се Ван криво улыбнулся. — Некуда было пойти. — Вэнь Кэсин устроил? — спросил Е Байи и цокнул языком. — Строит из себя спасителя, дурак малолетний. И от чего же он тебя спасает? — Се Ван, отвернувшись, невидящим взглядом смотрел на экран телевизора. — Или лучше спросить — от кого? — Я не хочу об этом говорить, — глухо отозвался Се Ван, и дыра в его груди отозвалась тупой ноющей болью. Без подушки ему некуда было деть руки, и отчего-то стало холоднее: Се Ван прикусил губу, приподнявшись на локте, и решительно придвинулся к Е Байи ближе, прижался к тёплому боку и устроил голову на его плече. — Это ещё как понимать? — усмехнулся Байи, тепло выдохнув ему куда-то в затылок. — Ты забрал мою подушку, — категорично заявил Се Ван, — что мне ещё было делать? — Действительно, — Е Байи тихо заржал и приобнял его за плечи. — Вечно вы, хладнокровные, жмётесь к теплу. Не то чтобы он ошибался. Се Вану действительно хотелось тепла, а объятия Е Байи, несмотря на прохладу рук, были тёплыми. Ещё так получалось не чувствовать себя слишком одиноко и не думать о том, что совершил совсем недавно. Е Байи едва ощутимо поглаживал его по плечу, и Се Ван плыл в теплых сонливых волнах. Но спать ему не хотелось. Он положил ладонь Е Байи на грудь, случайно коснувшись пальцами голой кожи между полами халата. Е Байи едва ощутимо вздрогнул, и его дрожь в мгновение ока отозвалась внизу живота. Обмирая от собственной наглости, Се Ван скользнул глубже, намеренно поглаживая гладкую кожу. — Ты нарываешься, — негромко сказал Е Байи, и Се Ван закусил губу. Его ладонь будто зажила собственной жизнью: огладила грудь, добралась до соска… Царапнув его, Се Ван с восторгом услышал, как рвано выдохнул Е Байи. Такой чувствительный? Его не останавливали, и Се Ван окончательно осмелел. Приподнявшись на локте, он раздвинул полы халата и коснулся губами горячей кожи. И почувствовал, как ладонь Е Байи с плеч переместилась ему на загривок. Сердце стучало сильно и громко, и Се Ван не возражал, когда Е Байи, потянув его на себя, коснулся губами губ. В этот раз поцелуй оказался скорее бережным, чем жадным, но тепло всё равно растеклось по телу Се Вана, и он охотно позволил горячему языку проскользнуть меж приоткрытых губ. В объятиях Е Байи было так здорово. Се Вану уже так давно не было так хорошо, что он бездумно отдался захлестнувшим его эмоциям, простодушно радуясь отступившей на время боли. Под одеялом быстро стало жарко, и Се Ван откинул его с груди — брошенный пульт со стуком упал на пол, но никто этого не заметил. В глазах Е Байи светилось внимание, и Се Ван невольно залюбовался им, отстранившись, и сразу притёрся ближе — а когда ближе уже было некуда, осторожно оседлал чужие бёдра. Лицо Е Байи в тусклом свете телевизора казалось каким-то странно знакомым, и Се Ван потянулся поцеловать его снова, но наткнулся на твёрдую ладонь. Е Байи смотрел на него со спокойным интересом и второй рукой продолжал аккуратно гладить по колену. — В чём дело? — Се Ван сдвинул брови в умоляющем изломе и накрыл чужие пальцы своими. — Почему ты… — Мне нужно знать, что ты уверен. — Голос у Байи был хрипловатый, словно он с трудом удерживал себя в руках. — Ты уверен, что этого хочешь? Вместо ответа Се Ван потёрся о его бёдра своими и с восхищением ощутил ответную чувственную дрожь. Они оба были возбуждены, он это знал, и зачем же тогда… — Маленький скорпион должен ответить на мой вопрос, — веско заявил Байи, сжимая пальцы на его колене, — иначе мне придётся отнести его остыть под холодный душ. Се Ван возмущённо фыркнул и скрестил руки на груди. Е Байи сузил глаза, всем своим видом показывая, что готов ждать целую ночь. Ответить на вопрос… Се Ван вздохнул и прикрыл глаза, обуздывая оглушительное желание и заглядывая внутрь себя. «Ты уверен, что этого хочешь?» Один этот вопрос уже разжигал внизу живота пламя. Столько в нём было внимания, сколько Се Ван в жизни своей не видал, и ему действительно хотелось испробовать… Хотя бы раз почувствовать: каково это, когда о тебе заботятся. Се Ван улыбнулся и провёл кончиками пальцев по чужой щеке. — Уверен. Уже очень давно он не был так уверен в своих словах. — Ну тогда держись, — смеясь, рыкнул Е Байи и рывком потянул его на себя. На сей раз бережность из поцелуев исчезла без следа. Е Байи атаковал его рот, втягивая в жадный, грязный поцелуй. Се Ван тихо застонал, отдавая контроль, и Е Байи осторожно поддержал его под затылок. Их языки сплетались, будто в танце, рот наполнялся слюной, и Се Вана хватало только на то, чтобы не забывать дышать. Но и на дыхание скоро не осталось сил. Они с трудом оторвались друг от друга, и Е Байи потянул с плеч Се Вана халат. Внимательный взгляд скользнул по голой груди, и Се Ван поспешил заткнуть внезапную неловкость насмешкой: — Нравлюсь? — Помнится, кто-то обещал мне десерт, — хрипло сказал Е Байи, кладя ладони ему на талию. — А в твоем возрасте можно сладкое? — А ты не знаешь, сколько мне лет. Крыть Се Вану было нечем. Однако ситуация точно не располагала к тому, чтобы выяснять эту информацию. Е Байи поднялся повыше, сел, опираясь об изголовье кровати, и притянул Се Вана ближе. Его губы прошлись по шее короткими жгучими поцелуями, ладони скользнули на спину, окончательно стягивая халат. Тот с шорохом упал на пол, и Се Ван оказался полностью обнажен. Это было непривычно. И очень возбуждающе. Член, вторя этим мыслям, напрягся, и Е Байи проследил его одобряющим взглядом. Решив, что быть единственно голым здесь — несправедливо, Се Ван занялся халатом Е Байи. Открывшееся его взору тело было жилистым и подтянутым, с лёгкой порослью внизу живота и крепкими мышцами рук и пресса. Е Байи явно следил за собой, и это было здорово. — Нравлюсь? — передразнил его Е Байи, и Се Ван в отместку прошёлся горячим языком по его шее. Е Байи зашипел. Удивительно, каким чувствительным он был. Теперь они сидели вплотную, кожа к коже, и Е Байи всё гладил его по спине, словно не мог оторваться. Се Ван немедленно воспользовался этим, чтобы наброситься на его губы. С непривычки они столкнулись зубами, и Е Байи хрипло усмехнулся, а затем снова поцеловал Се Вана, с силой обнимая его за шею. Это была схватка взаимных желаний, что накатывали, как волны, и Се Ван тихо заскулил, когда они оторвались друг от друга, и нетерпеливо потёрся членом о живот Байи, сжимая пальцы на его плечах. — Всё-таки нравлюсь, — усмехнулся Байи, и Се Ван завороженно проследил пальцами его кривую улыбку. А в следующее мгновение удивлённо ахнул, когда Байи со смехом опрокинул его на спину и навалился сверху, оглаживая большими горячими ладонями бока. — Попался, — щекотно прошептал он Се Вану в шею и просунул руку между их животами, обхватил оба члена, заставив Се Вана всхлипнуть от удовольствия. От этой бесхитростной ласки Се Вана закоротило: все было слишком быстро и слишком… слишком. Он замер на мгновение, и Е Байи, почувствовав его настроение, замедлился, медленно поглаживая их обоих. Се Ван потянулся за поцелуем и получил его — ласковый, ленивый. Член в чужой ладони твердел и креп, горячий и влажный. Чувствовать, как желание и удовольствие прокатывается по ним обоим, было приятно. — Чем же мы займёмся, — промурлыкал Е Байи и втянул в рот мочку уха. — Чего хочет маленький скорпион? Снова этот вопрос. На мгновение Се Вану захотелось всё остановить и переиграть, лишь бы этот внимательный взгляд не лез ему в душу, лишь бы… — Я мог бы взять у тебя в рот — мне нравится делать минет, — доверительно сообщил Е Байи, будто это было обыденным делом. — Могу вылизать тебя так, что ты дважды кончишь на моём языке, не прикоснувшись к себе. Могу выебать так, что сорвёшь голос… Се Ван задрожал, пряча горячее лицо на его плече. Ужасный, бесстыдный человек, разве можно вот так запросто?.. — А ещё могу просто ласкать тебя рукой, если всё вышеперечисленное пока слишком. — Пока? — тихо переспросил Се Ван. — Ночь только началась, маленький скорпион. Он был прав, во всём прав, и на очередном движении Се Ван не сдержал долгого стона и нетерпеливо толкнулся Е Байи в кулак. — Говори, — вкрадчиво велел Байи, ослабив хватку, и Се Ван едва не заскулил под ним, лишившись её, — или тебе хочется, чтобы я перестал?.. — Нет, — выпалил Се Ван и уронил голову на покрывало, тяжело дыша, — нет, пожалуйста, продолжай, мне так… Я не… — Умница, — прошептал Е Байи ему в самое ухо и приподнялся, погладил по лицу и оттянул большим пальцем нижнюю губу, глядя прямо в глаза, — такой голодный и весь мой, надо же, вот так… Второй рукой он выдвинул ящик из прикроватной тумбочки и звонко щёлкнул какой-то пластиковой крышкой. Когда его ладонь, скользкая и прохладная, огладила Се Вану живот и обхватила ноющий от возбуждения член, Се Ван не удержался от тонкого всхлипа и поспешно зажал себе рот. Слишком резко, слишком громко, нельзя… Е Байи обвёл большим пальцем уже мокрую, чувствительную головку, и за запястье настойчиво отвёл руку Се Вана от его лица. — Кричи, если хочется кричать, — его вкрадчивый шёпот опалил губы, и Се Вана прошила дрожь, ещё и ещё: Е Байи творил с ним что-то чудесное, умопомрачительное, и Се Ван застонал ему в рот, толкаясь в обнимающую его ладонь. Все его чувства разом зашкаливали, не справляясь, реакции сбоили, и совсем скоро от Се Вана вовсе ничего не осталось, кроме животного обжигающего желания получить удовольствие. Оргазмом его выломало под Е Байи, всё вокруг залила ослепительная сладкая темнота, и во всём мире не осталось ничего, кроме тяжёлого дыхания, ласковой руки и ворчливого шёпота где-то совсем рядом. — Так-то лучше… Когда Се Ван сумел проморгаться и приоткрыть глаза, Е Байи лежал рядом, облокотившись на руку, и с видимым удовольствием его разглядывал. Его собственное возбуждение никуда не делось: Се Ван чувствовал прижавшуюся к его бедру твёрдость, и от этого к щекам резко прихлынул румянец. Разве можно было настолько потерять над собой контроль? Но ведь Е Байи сам… — Чего ты так смотришь? — словно почуяв зарождающуюся панику, Е Байи погладил Се Вана по волосам, проследив кончиками пальцев плетение косы. — Ты отстаёшь, — сипло выдохнул Се Ван и двинул коленом, заставив Байи прерывисто вздохнуть. — Я… Я хотел… — Тебе было сказано думать о себе, — невозмутимо напомнил ему Е Байи, и его пальцы соскользнули Се Вану на шею, огладив ключицы. — И ты замечательно справился. — Но ведь… — Малыш, — прозвище заставило Се Вана задрожать от восторга, — мы только начали. Не глупи. И смотреть, как твой партнёр кончает в твоих руках… Отдельное удовольствие, а, что думаешь? Се Ван чуть улыбнулся, развернувшись к нему. Никто… С ним никто ещё так откровенно не разговаривал. И удовольствие… Идея была Се Вану знакома, и в незрелой юности, когда у него ещё оставались иллюзии относительно того, как всё «должно быть», он научился получать удовольствие от покорности. От послушания. Ловить отголоски чужого желания и оборачивать его своим. Но теперь… То, что с ним творилось сейчас, нельзя было назвать притворством. Это были чистые, живые эмоции, и они наполнили Се Вана изнутри, словно вода — пересохший ручей. А в голове, помимо блаженного спокойствия, теснились идеи и любопытство. «Ночь только началась, маленький скорпион.» Он придвинулся ближе, и Е Байи охотно обнял его. Это тоже было странным, ведь ифу никогда не позволял себе задерживаться в постели, даже если вся ночь была впереди. Это было его правило: спать отдельно. Будто бы даже в стенах собственного дома он делал из их отношений секрет. — Хватит думать, — щёлкнул его по лбу Е Байи. — Возвращайся ко мне. И Се Ван вернулся: потянулся за поцелуем, притираясь ближе и чувствуя бедром чужую напряжённую плоть. Закинул ногу Е Байи на пояс и рвано выдохнул, когда член скользнул ниже, по промежности. Е Байи, судя по всему, нравилось целоваться, и Се Вану нравилось тоже. Интимная ласка, которая могла быть прелюдией, а могла остаться просто приятным процессом. Параллельно Е Байи гладил его по спине и пояснице, то легко, то с небольшим нажимом, и это тоже распаляло желание. Се Ван с удивлением отметил, что недавний оргазм совершенно не утолил возбуждение, лишь ненадолго притушил, и теперь оно возвращалось, как и раньше, волнами. Е Байи мягко перевернул их, укладывая Се Вана на спину, и принялся целовать шею, опускаясь все ниже и ниже. Когда Е Байи запечатлел поцелуй ниже пупка, Се Ван не смог сдержать предвкушающей дрожи. — Так что, малыш? — хмыкнул Е Байи. — Хочешь мой рот? Се Ван прикусил губу, жмурясь: от возбуждения его вело, и тело не слушалось — он так и льнул к чужим прикосновениям, словно его магнитом тянуло к рукам Е Байи. Такое щедрое предложение… Разве может оно быть бескорыстным?.. Тёплое дыхание задело его живот, и Е Байи потёрся гладкой щекой о его член, заставив Се Вана вздрогнуть от удовольствия. Ему никогда… Эта ласка была Се Вану совсем незнакома, пусть сам он и знал о том, как подарить партнёру блаженство. Все секреты, которые мог предложить ему интернет. С колотящимся сердцем Се Ван решил, что терять уже нечего, и, в который раз за этот вечер шалея от собственной наглости, выдохнул: — Хочу, я хочу… — Чего ты хочешь? — осклабился Байи, поглаживая его по бедру. Совсем недавно Се Ван наивно думал, что давно разучился краснеть, но этот человек… — Хочу твой рот, — пылко отозвался Се Ван, приподнявшись на локтях, и вызывающе уставился Е Байи в глаза. — Или ты горазд разбрасываться пустыми обещаниями? Если он сейчас пойдёт на попятную, значит… — Какой дерзкий, — хмыкнул Е Байи и медленно, показушно облизал губы. — Спорю, что ты первым взмолишься о пощаде, малыш. — Вот ещё, — огрызнулся Се Ван, чувствуя, как его медленно оставляют последние крохи воли. — Не так уж ты и… Остаток фразы ему пришлось проглотить, потому что Е Байи облизал головку его изнывающего члена и с лёгкостью взял в рот, впустив глубоко в горло, а затем с той же лёгкостью отстранился. — Что ты там говорил? — насмешливо уточнил он, поглаживая кончиками пальцев основание. От головки к его губам протянулась вязкая ниточка слюны. Се Ван прохрипел в ответ что-то неразборчивое, не в силах справиться с собственным сбившимся дыханием. Это было… — Так-то лучше, — довольно заявил Байи и поудобнее перехватил его за бёдра. Он и вправду получал от этого удовольствие: Се Ван чувствовал его возбуждение в каждом движении, в прижмуренных глазах и усердии, с которым его губы скользили по напряжённому стволу. Их желания снова столкнулись, переплелись, и Се Ван, задыхаясь, потянулся к Е Байи, а тот с готовностью позволил его пальцам зарыться в волосы. — Я не стеклянный, — хрипло предупредил он, снова облизнув покрасневшие, красивые губы, и Се Ван послушно кивнул и бессильно запрокинул голову на подушки. Перед глазами у него плыло, бёдра дрожали, а пальцы неосознанно сжимались, стискивая складки покрывала. Это было каким-то наваждением, нереальным сном. Се Ван пытался осознать — и едва мог — что еще буквально час назад он не знал этого мужчину, а теперь лежал с ним в постели, сходя с ума от минета. И более того, ему нравилось и хотелось большего, даже извечная недоверчивость отступала на второй план. Се Ван никогда не изменял ифу, у него даже намерений таких не было. Но сегодняшний вечер будто снял ограничители с его желаний, и, изо всех сил стараясь подавить угрызения совести, Се Ван отчаянно наслаждался и хотел большего. Взять всё, что ему могут предложить, потому что второго шанса не будет. — Стой, — хрипло попросил он — так тихо, что сам едва себя услышал. Но Е Байи послушно вскинул голову и выпустил его член изо рта. — Что-то не так? Се Ван замотал головой и, отчаянно краснея, сказал: — Не надо. Я так быстро кончу, а я… хотел бы… Озвучить вслух было сложно, поэтому Се Ван раздвинул ноги и отвернулся. — Ты уверен? — спросил Е Байи. Се Ван кивнул, не в силах говорить. Он сам не понимал, откуда в нем такая решительность, но что-то внутри дёргало и кричало: сейчас. Ты сделаешь это сейчас — или не сделаешь никогда. — Надеюсь, в этом пафосном отельчике найдётся всё необходимое. — Е Байи погладил его по бедру и потянулся к прикроватной тумбочке. Конечно же, там обнаружилась пара презервативов. Сердце норовило выскочить у Се Вана из груди, проломив рёбра: он приподнялся на локте и разлепил мокрые ресницы — так сильно ему захотелось посмотреть Е Байи в глаза. Тот сидел на коленях между его ног и слегка улыбался, поглаживая Се Вана по ступне, и Се Ван вдруг с удивительной чёткостью осознал, что ничего никому не должен. Что он может отказаться прямо сейчас, и этот человек не станет возражать. Что все эти желания, неосознанные, живые, непривычные, рвались наружу, впервые за долгое-долгое время почуяв свободу. Оказалось, что когда твоих решений ждут и когда их ценят… Это слаще любых диковинных фруктов и пьянит сильнее любого вина. Кто бы мог подумать? Се Ван смотрел на Е Байи и почти физически чувствовал, как становится проще дышать. Он ни о чём не сожалел. Ни капли. И не собирался отступать. — Иди ко мне, — позвал Е Байи, протянув ему руку, и Се Ван ухватился за неё и сел, придвинувшись ближе. Они соприкоснулись лбами, и Е Байи осторожно погладил его по щеке, взял за подбородок и поцеловал, словно давая обещание. А затем бережно опрокинул обратно на спину. Он был настойчив и ласков ровно в такой пропорции, что Се Ван уже через пару минут снова задышал чаще: тёплые руки с силой растёрли ему лодыжки, огладили колени, прикоснулись ко внутренней стороне бёдер, уделяя внимание каждому сантиметру покрывшейся мурашками кожи. Приподнявшись, Е Байи положил тяжёлую ладонь Се Вану на живот и напоказ, зубами надорвал фольгу на пакетике смазки, отчего Се Вана с головой окатило обжигающим возбуждением. — Признавайся, — горячо шепнул ему Е Байи, склонившись сверху и оглаживая скользкими пальцами его налившийся кровью член, — ты думал об этом, маленький скорпион? Когда пил со мной на террасе? Или когда мы поднимались сюда, а? Се Ван выгнулся под ним, подставляясь твёрдым пальцам, и со стоном прижался губами к губам, лишь бы не отвечать на эти ужасные вопросы. Думал. Конечно, он думал. Сразу после того, как допустил саму мысль о близости. Опыта у Се Вана было слишком мало, чтобы он мог пытаться угадать, каким его случайный любовник будет в постели, но даже так он думал. Не о минете или просто ласках, но… Се Ван задохнулся, когда в него плавно скользнул палец, и тут же попытался расслабиться. Обычно он растягивал сам себя, и под этим новым углом и ритмом всё казалось другим. — Больно? — деловито спросил Е Байи, и не думая останавливаться, и Се Ван возмущённо замотал головой. — Я тебе не… — Он застонал, когда Е Байи развёл пальцы, уже два, внутри, а затем двинул глубже и согнул. — Не де… вица хрупкая. — Нет, — хмыкнул Е Байи, коротко поцеловав Се Вана. — Ты просто до последнего будешь молчать, даже если тебе что-то не нравится, да? Се Ван не нашёлся с ответом. В постели с ифу не могло быть боли и дискомфорта, а если Се Ван их испытывал, это были исключительно его проблемы. Значит, плохо подготовился. Е Байи превратил подготовку в настоящую пытку. Сквозь полуприкрытые глаза Се Ван видел его лицо с выражением откровенного наслаждения. Ему нравилось готовить Се Вана под себя, и это было… странно. — Готов? — спросил Е Байи, выдёргивая Се Вана из стыдного блаженства. Он закивал. В Е Байи всё обжигало: его слова, его руки, его… Се Ван задохнулся и распахнул глаза, впиваясь пальцами во влажные простыни. Е Байи не стал его жалеть: придвинулся, пошире раздвинув колени, и вошёл одним плавным, гладким движением, и Се Ван чуть не рехнулся от этого давления — и горячей руки, что легла ему на живот. — Дыши, — приказал Байи и усмехнулся, не двигаясь, — дыши, или я всё это прекращу, ты меня понял? Се Ван облизал сухие губы и кивнул, жмурясь от восторга; за это ему достался лёгкий шлепок по бедру и первое движение — прочь и снова внутрь, скользко и сильно. — Ещё, — вырвалось у Се Вана само собой. Никогда он ни о чём не просил в постели, но сейчас, прямо сейчас, в руках Е Байи он уже и не помнил толком самого себя. — Ты… — Что? — сощурился Байи и навалился на него, сгибая пополам, тронул губами выставленную шею, мелко, до дрожи мало двигая бёдрами. Се Ван обхватил его обеими руками, вплёл пальцы в волосы, стиснул в горсти, не справляясь с эмоциями, и выдохнул запально, всем телом проживая эту близость, как в самый первый раз: — Обещал, что… Заставишь сорвать голос, — и улыбнулся, почуяв ответ. — Не играй с огнём, — дразняще предупредил Е Байи, потянул зубами за серёжку в ухе Се Вана, и того пробрало сладкой дрожью до самых пальцев ног. В комнате словно резко стало жарче: раздразнив достаточно, Е Байи отбросил игры, и его пальцы с силой сжались у Се Вана на бёдрах. — Как тебе хочется, — прошелестел его голос, и задыхающийся на каждом сильном толчке Се Ван едва уловил смысл этих слов, — говори, скорпиончик, как тебе нравится, а?.. Се Ван помотал головой, не желая отвечать на вопрос, и его тут же ущипнули за бок. — Ну? Я остановлюсь, если будешь молчать. «Я остановлюсь, если ты и дальше будешь так себя вести, Се-эр.» Се Ван замер, чувствуя, как в горле собирается комок. Это всё было неправильно, он — неправильный. Его тело… — Эй, эй. — Е Байи обхватил ладонями его лицо, вынуждая посмотреть на себя, и внимательно прищурился. — Всё хорошо, дыши. Так нормально? Он снова двинулся, вызывая невольный стон, и Се Ван кивнул. Ему нравился темп и ритм, ему не хотелось, чтобы Е Байи церемонился с ним. — Вот и хорошо. Поцелуй меня. Се Ван разомкнул губы, подстраиваясь под спокойный влажный поцелуй, и постарался отрешиться от навязчивых мыслей. Должно быть, он был жалок для Е Байи, который не подписывался на чужие проблемы, когда рассчитывал на ни к чему не обязывающий секс. И однако же, тот не уходил, напротив, заземлял и Се Вана, заставляя находиться здесь и сейчас. — Хватит думать, — прорычал Е Байи, снова заметив его задумчивость, и от этого рыка по телу Се Вана пробежали мурашки. В отместку он сжался на члене, заставляя Е Байи зашипеть, и двинулся ему навстречу, ломая ритм. И сам не заметил, как с головой окунулся в эту близость, как в реку нырнул — только реки не бывают такими горячими, такими ласковыми и такими обжигающими. Ничего не осталось, кроме сплетения тел: влажные толчки, властные, долгие, отдавались дрожью во всём теле, а потом Е Байи вдруг крепкой ладонью взял Се Вана за плечо и настойчиво уложил на бок, а затем придвинулся ближе и, закинув его ногу себе на бедро, вошёл снова, и Се Ван взвыл, вцепившись в простыни — так ему было хорошо. Под таким углом стало совершенно невыносимо: он скулил, извивался и подавался навстречу, а Е Байи что-то одобрительно говорил, надёжно удерживая его за бёдра, но слова смывались, утекали сквозь пальцы. Се Ван сам не понял, как его вдруг ослепило удовольствием: оно навалилось, обрушилось волной. Но даже сквозь плотное, осязаемое, как толща воды, наслаждение, Се Ван чувствовал, как Е Байи гладит его по спине, а потом — как кончает, скупо и тяжело выдыхая где-то совсем близко. Когда к Се Вану в полной мере вернулось сознание, он понял, что они лежат с Е Байи рядом на разворошенной, влажной постели, и тот, подложив под голову локоть, небрежно скользит пальцами по его животу, обводя подсыхающие белёсые капли. — Как ты? — спросил Е Байи, заметив, что его разглядывают. — Сорвал голос? Привычно язвить не хотелось. Се Ван лениво пожал плечами и прикрыл глаза, наслаждаясь прикосновениями. Е Байи хрипло дышал, восстанавливая дыхание, и Се Ван невольно подстраивался под его ритм. Тело сыто гудело, наливаясь истомой, и Се Вана понемногу уносило дремотой. — Не засыпай, — похлопал Е Байи его по животу, — нам нужно в душ. — Ты иди, — ответил Се Ван. — Я потом. На мгновение ему показалось, что Е Байи возразит, утянет за собой, но тот, поколебавшись, всё же ушёл один. Зашумела вода. Се Ван открыл глаза. Он сделал это. Действительно сделал — переспал с другим мужчиной, да ещё с абсолютным незнакомцем, которого впервые увидел меньше двух часов назад. Раньше Се Ван бы никогда… Он судорожно выдохнул, приказывая себе успокоиться. Ничего страшного не произошло. Он хотел этого, ему было хорошо. Е Байи оказался внимательным любовником. Но отчего же тогда на душе было так муторно? Се Ван поднялся с постели, налил себе воды. Проверил телефон — ни звонков, ни сообщений, — выглянул в окно. Думал ли ифу о нём эти дни? Опасные мысли, возвращаться к которым он больше не имел права. Однако Се Ван всё равно провалился в них, как в мутный омут: ему стало дурно, и он прислонился лбом к холодному стеклу, надеясь, что это отрезвит или поможет взять себя в руки. — Я думал, в душ тебя придётся тащить волоком, — добродушно бросил Е Байи. Вместе с ним в комнату ворвалось облако тёплого пара, и Се Ван неуютно потоптался голыми ногами на холодном полу. — Иди, пока там не остыло. Говорят, скорпионам нравится всё тёпленькое. Се Ван натянуто улыбнулся и проскользнул мимо него в ванную, не позволив этому человеку подловить себя на неспособности придумать остроумный ответ. Замок на двери щёлкнул особенно громко, отрезая его от Е Байи, и Се Ван глубоко вздохнул, опёршись руками на раковину. Из запотевшего зеркала, небрежно протёртого широкой рукой, на него смотрел взъерошенный парень со странной, замершей улыбкой на губах, и Се Вану захотелось разбить ему рожу. Вместо этого он залез в душевую кабину и долго, очень долго стоял под обжигающе горячей водой, не находя в себе сил закрутить кран. Когда он всё-таки выбрался, его пошатывало от жара, но Се Ван, словно на автомате, аккуратно вытерся белым гостиничным полотенцем, обернул второе вокруг бёдер и дрожащей рукой открыл дверь. Полоска жёлтого света из ванной пролилась на пол: Се Ван наступил на неё голыми ступнями, и она вела его до самой постели. Е Байи спал: как был, в полотенце, раскинув длинные ноги поверх одеяла, и отчего-то от этой картины на сердце у Се Вана слегка потеплело. Но от этого тепла — как и от того, что он отчаянно пытался впитать в душе — не осталось и следа, стоило Се Вану увидеть тускло светящееся уведомление на экране его телефона. Перед уходом он бросил его на подушку, и теперь медленно приблизился на негнущихся ногах, присел на краешек кровати и взял телефон в руки. Сообщение было от ифу. «Нагулялся? Можешь возвращаться домой. Если хорошенько попросишь, я даже позволю тебе остаться.» Се Ван замер. Уровень заряда на телефоне был критический — ещё пара минут, и тот бы сел, и Се Ван увидел бы сообщение только утром. На мгновение ему захотелось так и сделать: запихнуть аппарат подальше, дать ему разрядиться, вернуться под бок к Е Байи и уснуть, наплевав на то, что будет утром. Вместо этого он будто во сне прошёл к тумбочке, взял пауэрбанк и подключил телефон к нему. «Я устал просить», — набрал он и стёр. Набрал снова: — «А у меня есть дом?» К его удивлению, телефон зазвонил почти сразу. Се Ван испуганно вырубил звук и уставился на экран. Ифу никогда не звонил ему — за редким исключением, и видеть на экране его лицо было непривычно. Пока он медлил, занеся палец над иконкой поднятой трубки, телефон замолк. И почти тут же зазвонил снова. Се Ван опять вырубил звук, оглянулся на постель — Е Байи продолжал крепко спать — и прошёл в ванную. И, плотно прикрыв за собой дверь, всё же ответил. — Здравствуй, Се-эр. — Голос у ифу был мягкий и усталый, и у Се Вана кольнуло сердце. — Я рад, что ты перестал меня игнорировать. Се Ван молчал. Что он мог ответить? Что боялся снимать трубку, чтобы не сорваться? — Возвращайся домой, — продолжал ифу. — Ты уже достаточно меня наказал. В голове было пусто. Се Ван не мог выдавить из себя ни слова: ему нечего было сказать в своё оправдание. Нечем было искупить свою вину. — Се-эр, — позвал ифу, и сердце Се Вана подскочило куда-то к горлу. — Хватит. Мой драгоценный мальчик, без тебя в моей жизни всё не так. Прошу тебя, поверь мне: я жду тебя дома. Неужели ты не скучаешь? Ведь я обо всём готов забыть, лишь бы ты вернулся домой. Вернуться домой. Се Ван повторил эти слова про себя, позволив им вонзиться под рёбра. Как он мог забыть об этом? Случайный любовник забудет о нём на следующее утро. И тогда… — Я не стану ложиться, пока ты не придёшь, — мягко продолжил ифу, и Се Вану послышалась в его голосе знакомая улыбка. Такая тёплая. Такая родная. — Мои двери открыты. Хватит упрямиться, мой дорогой, ты же знаешь, что я прав. Возвращайся. И звонок оборвался. Се Ван так и не сумел раскрыть рта. Зато теперь ему было ясно, что нужно делать. Положив телефон на раковину, он умылся ледяной водой и взглянул на себя в зеркало, пока капли стекали по лицу: бледному и решительному. Через десять минут в номере не осталось и следа от его присутствия. А ещё через час Се Ван уже стоял перед до боли знакомой дверью. Ему даже не потребовалось стучать: должно быть, консьерж предпредил ифу о позднем посетителе. Ифу открыл ему дверь и довольно сощурился. — Вот и умница. Проходи. Переступить порог было словно спрыгнуть с обрыва, но Се Ван это сделал. Дверь захлопнулась за ним с громким и каким-то чудовищно окончательным щелчком. *** Когда Е Байи открыл глаза, было уже утро. Се Вана рядом конечно же не было, и Е Байи понятливо хмыкнул: при свете дня ночь наверняка показалась ему ещё более стыдной, чем накануне. Он потянулся, позволил себе насладиться истомой в теле, но вдруг тревожно замер. Что-то было не так. Е Байи медленно сел в постели и огляделся. Номер выглядел так же, как вчера, за исключением того, что был пуст. Ни вещей, ни техники, только его собственный костюм, сложенный на диване там, где он сам его вчера бросил. Е Байи прошёлся в ванную, на автомате заглянул в шкаф. Ничего. Его случайный любовник испарился, будто его и не было. Даром что номер был его. Поморщившись, Е Байи ещё раз осмотрел номер: ни записки, ни других зацепок. Не то чтобы раньше любовники его не бросали, но все же не прямо после хорошего секса. А он — Е Байи знал — был хорошим. Значит, тревоги Се Вана все же победили. Е Байи подавил неприятно кольнувшую внутри тоску, налил себе воды. Чего он, собственно, ждал? Парень был явно напряжен, решая свои внутренние конфликты, о которых Е Байи даже не подозревал, и, видимо, решил не в его пользу. Настроение окончательно испортилось. Е Байи принял душ, с отвращением натянул вчерашний костюм и потянулся за сигаретами на столике. Но пачки не оказалось на месте. Е Байи удивлённо огляделся, пошарил на всякий случай в пиджаке и даже осмотрел мусорное ведро. Сигарет не было. Он точно помнил, что в пачке было больше половины, а значит, он не мог случайно их докурить. Внезапная догадка пронзила его. Скорпиончик. Юный, красивый и удивительно сломанный парень, который с первого взгляда зацепил Е Байи темными глазами и острым, как бритва, языком. Только он мог забрать сигареты, и от этой мимолётной сентиментальности у Е Байи тоже сжалось сердце. Не давая себе задуматься, он выскочил из номера и спустился вниз, намереваясь вытрясти из девочки на ресепшене номер комнаты молодых. Если кто и знал, что происходит с Се Ваном и куда он мог деться, то это Вэнь Кэсин. И если ради этой информации Е Байи придется пару секунд лицезреть его бледную голую задницу (и Цзышу заодно), что ж, он готов. Потому что хорошему нужно давать шанс.