Убийство Бабочек

11 мая. Вторник

      Безобразие.       Мерзкое, противное и слишком долгое по срокам безобразие. Честно ли, что такие нелюди остаются до конца жизни безнаказанными лишь потому, что есть связи и деньги? Разве? Почему никто не видит этого? Почему никто не хочет прекратить столь безрассудный беспредел, длящийся сотни и тысячи лет? Мир людей давно уже не имеет ничего общего со справедливостью, о которой только и могут что сниматься фильмы. Супергерои на Западе, а здесь — мент, что отличается от других честным сердцем. Мир погряз во лжи и коррупции, в бесчисленных преступлениях и нечестных судах — мы всего-то можешь смотреть на это. Ведь мы безвольные слабаки, смотрящие лживые новости по телевизору и тратящие последние гроши на хлеб.       Так раздражает. Наверное, я просто один застрял в глубине обид. Неужели никто не чувствует злость такую же страшную, как и я? А потом я понял. Остается только взять все в свои руки. Если не могу сделать чего-то глобального, ведь я всего лишь единица в этих множествах миллионов людей, то я хотя бы отомщу за нее. Отомщу им всем, вот увидишь!       Однако, если так, буду ли я чем-то отличаться от них? Я долго думал над тем, как буду смотреть в прогнившие глаза, когда буду убивать их. Это так страшно, хоть я давно уже решился. Но разве мимолетный страх будет равносилен бесконечным преступлениям? А потом я подумал лучше. Они должны каждую секунду своей жизни жалеть, что поступили именно так. Они ощутят мою семилетнюю боль, а может, боль всей моей сознательной жизни. Я сделаю все, чтобы они почувствовали себя виновными и беззащитными, как и я в тот день.       Бархова смотрела на меня так испуганно, стоило мне небрежно бросить две папки на кофейный стол рядом, одна из которых пропахла запахом океана, а вторая — кофеина. Зрачки мимолетно округлились, по щекам потекла размазанная от слез и соплей тушь. Стертые уголки рта от веревки, что измазана в крови. Ее полностью нагая кожа вмиг превратилась в гусиную, когда притронулся к ней. Напряглась и заплакала, склонив голову вниз.       Я пытался оправдывать свои кровожадные действия с самого начала, но уже тогда весь план, продуманный за несколько лет по сотню раз на дню сквозь боль утраты детской наивности и маминого тепла, казался таким же злом, как и все преступления тех, кого, даже не зная, я так сильно возненавидел. Отличался от них потому, что действовал от обиды и жажды мести. Я старался не находить ответы на один единственный вопрос, произнесенный им для статьи в газете: «А мог ли я поступить иначе?» Он, конечно, не мог поступить иначе, ведь действия его верны с самого начала. Он смог выплыть из тех событий или же, может, я ошибаюсь. Однако мои же руки изначально по локоть в крови. Наверняка никогда не узнает, как повлиял на меня с того дня.       У меня не имелось возможности отчетливо контролировать себя, как только я проник в ее дом. Анна сразу же обнаружила меня и завизжала, когда вышла из ванной комнаты. Мне пришлось повалить ее быстрее, чем та смогла бы хоть что-то сделать. Чтобы не вырвалась, я разрезал ей ахиллово сухожилие на обеих ногах скальпелем, после чего связал к стульчику в другой комнате. Стоило мне снова увидеть ее лицо, я перестал соображать и стал совсем другим человеком. Жестоким, холодным и беспощадным. Мне казалось, что последствия мести медленно меняли меня, влияли на подсознательном уровне и убивали окончательно психику. И я переставал быть самим собой, но вдруг я таким был всю жизнь?       Анна не хотела разглашать все тайны с первого раза, несмотря на то, что я угрожал ей. Но я нашел в ее доме много интересных и острых предметов. Сначала я вытащил пассатижами шесть ногтей, пока она все же не согласилась отвечать на мои вопросы. Рассказала, где хранит связанное с «Бабочкой»; о решении создания наркотиков; кто являлся дилером, а кто — создателем; где находилась лаборатория и некоторые точки; как они завлекали людей. Рассказала, какими угрозами уговорили его встать на их путь, и как завладели его молчанием. После еще двух ногтей, сообщила мне о всех, кто причастен к делу.       И даже после того, как я выдернул все ногти и сломал пару пальцев, она все утверждала, что ничего не знает о теракте. Уверяла меня, что никому ничего не расскажет обо мне, если я отпущу ее. Как глупо, я уже показал ей лицо. Анна Бархова настолько глупа, что я не мог представить, как она до сих пор держала кого-то в страхе. Она сидела передо мной, связанная к стульчику, и продолжала истошно рыдать. Дрожала всем телом, смешно начала хлюпать кровью, когда я разрезал ей нос на четыре части. Бархова дернулась, когда я снова потянулся к ней. Убрал веревку, и она сразу начала кричать и умолять меня. Обещала дать мне все, что я пожелаю. Какой наивный лепет. Мое желание никто на свете не мог исполнить.       Анна тяжело подняла грудь, как только я достал из кармана старую фотографию. Она внимательно осмотрела ее, прищурилась, а потом подняла на меня пугливый взгляд, прижавшись к стулу.       — Говори, — приказал я ей, убирая фотографию обратно.       — С Мариной мы были лучшими подругами, клянусь! — она закричала, когда сломал ей два пальца разом, скрутив наверх до звонкого хруста. Анна согнулась пополам и захныкала. — За что?!       — Вы никогда не были с ней в хороших отношениях. Будешь мне врать, буду ломать тебе по пальцу. Слушай меня внимательно. Глеб Новиков, знаешь такого? — она непонимающе уставилась на меня, отчего я хмыкнул. — Семь лет назад в его кампании случился теракт, погибло много сотрудников и граждан от взрыва, пожара и просто от крушения под обломками. А через некоторое время на месте разрушенного здания открыли «Среду». Разве не вы хотели избавиться от кампании, полностью принадлежащей Новикову, чтобы продолжать продавать наркотик?       — Но причем т-тут Марина?       — Это ты должна мне рассказать. Кто устроил теракт?       — Я правда ничего не знаю. Ты что тупой?! Меня не посвящали в их планы!       Пронзительный. Ее крик. Даже голова заболела. Кажется, я выбил ей пару зубов. Я все равно хотел вырвать их всех до последнего. Анна сплюнула кровь на пол, застонав от боли. У меня еще так много времени, а она боялась, что я быстро убью ее.       Сначала кожу касалось что-то мокрое, лизало ее в разных местах на лице, как-то неуверенно. Кир не чувствовал тело, несмотря на то, что оно казалось невероятно тяжелым, словно привязанное кирпичами на дне омута. И правда, будто бы в воде, уши заложило. Он ощущал в одно время бормотание, а потом еле узнаваемое кипение чайника. Тяжелое чувство застряло внутри, булькало в животе с привкусом чего-то кислого присутствия в глотке. Он не мог понять, где находится, все время испытывая, что тонет не только телом, да и мыслями. Стоило ему прийти к догадке своего состояния, как тут же посторонние движения на теле или отдаленный шум сразу же выбивали его из правильного пути, тревожили и заставляли напрягаться в возможностях сейчас слишком слабых мышц.       Нос тянул приятный и чуть-чуть сладкий запах лимона. Аж разморило. Накрыло сверху что-то мягкое, а в волосы, — похожее на пальцы, проскользнуло и ласково приглаживало непослушные кудри, не забывая нежно заправлять их за ухо, дотрагиваясь до горячей щеки чем-то не менее теплым. И перед глазами во тьме вырисовывался образ того, кого Кир в последнее время называл мышонком во снах. Саша гладил по волосам и мягко улыбался, заставляя того тоже приподнять кончики губ. Омут исчез, словно его и не бывало, а вместе с этим и грузность под сердцем. Омега смотрел на него совсем по-другому. Саша чуть наклонился, что-то шепча на ухо, да шепча что-то настолько приятное, что теплота разливалась по груди и невольно на щеках, заставляя зажмуриться до появления ярких узоров. Он приблизился к его губам и робко поцеловал. Ненадолго. Но Кир ярко ощутил ласковые и шершавые ощущения, щипающие приятными красками где-то в голове. Словно салют, быстрый, горячий и красивый, медленно исчезающий во тьме после яркого вспыхивания, оставляя за собой искорки. Так жаль, что он ответить толком-то не может, ведь ощущения физического касания всего лишь призрачные.       Кир приоткрыл веки, когда почувствовал легкое покалывание заснувшей руки, что подпирала голову под подушкой. Светлые ресницы кое-как разделились. Голова слегка болела, но это не слишком заинтересовало, как дневной свет из окна, слепящий мокрые глаза, и старая квартира, немного мутная. А перед лицом, сидя на корточках возле жесткого по ощущениям дивана, Саша. Кирилл крепко держал того руку, ощущая неприятный жар в пояснице, по какой скатывалось пару капелек пота.       Варвара, сидящая за столом, сказала пару слов, совсем непонятных, размывающихся в голове одним мазком. Писк ударил по ушам, и бета нахмурился, переворачиваясь на спину. Холодная обивка заставила покрыться мурашками.       — О, — резко голоса стали адекватными, только чуть-чуть приглушенными, — проснулась Спящая красавица, смотри-ка.       — Кирилл, — Саша наклонился к нему, никак не реагируя на потные пальцы, что тот машинально сплел с его пальцами, — ты как? Хочешь воды или что-нибудь?       Кирилл перевел на него непонимающий взгляд, притронувшись к горячему лбу. Омега на него смотрит так внимательно, словно и правда волнуется. Он расплылся в придурковатой улыбке, да и ее в то же мгновение смыло. Что случилось вчера? Кир шокировано осмотрел себя, поднимаясь на локтях. Чужая футболка, висевшая на нем, словно на вешалке, а из своего только одни трусы. Да вчерашние события никак не приходили в голову. И Саша, как вовремя, решил напомнить:       — Вчера ты упал без сознания. Врач сказал, что в твоем организме находилось большое количество снотворного. И еще тебя снова тошнило, поэтому пришлось отправить одежду в стирку. Я дал тебе футболку, надеюсь, ты не против.       — Поблагодари Сашу, он не дал тебе валяться в собственной блевотине, — заявила альфа, воткнув вилку в горячую картошку из кастрюли, откуда выходил пар. — А я бы оставила на полу.       — Неважно, — нахмурился омега, а потом повернулся к тому снова, озабоченно для Кирилла меняясь в лице. — Ты как? Врач сказал, если тебе будет плохо, то следует промыть желудок. Мне позвонить в больницу?       Кир не шевелился, почти не моргал, а потом брови нахмурились к переносице, искривляя ее, а морщины стали отчетливыми от злобы. Он сжал кулаки. Снотворное?.. Снотворное определенно находилось в том мясе, а значит, Бархова желала усыпить его. Помнится, ей очень нравилось заниматься сексом с теми, кто этого даже не почувствует. Она бы точно его изнасиловала, если бы бета не успел сбежать. И он в жизни не захотел бы узнать, что с ним могло произойти дальше первой ночи и в какие проблемы в по уши залез бы.       — Это ебанная с-с-сука… — прошипел Кирилл, собрав весь пазл воедино, на что Саша слегка оторопел, а Варвара прислушалась.       Кир разом вскочил с дивана, и в ту же секунду его круто подкосило в бок, но облокотившись о стену, смог устоять на ногах, вдруг вспомнив, что те совершенно нагие. Худые со множеством заживших и расковырянных по нескольку раз царапин и глубоких шрамов от лезвий и ожогов, темно-бурых гематом на коленях. Бета для прикрытия паха натянул футболку вниз, презрительно нахмурившись в сторону единственной женщины среди них, отчего та, закатив глаза, отвернулась. Саша, поспешно встав, вернулся из ванной с брюками, и тогда их грубо вырвали. Кирилл, натягивая брюки на себя, чуть ли не упал назад — его вовремя подхватил за руку хозяин квартиры, вынудив опереться о него.       — Где мои вещи? — требовательно оглянувшись и вырвав локоть из хватки, спросил Кирилл, как только ничего не нашел в карманах. — Где они?       — Мне пришлось все вытащить. Не мог же я стирать одежду со всем твоим барахлом? Зачем ты постоянно все носишь собой?       — За мясом. Не пудри мне мозги! Где они, Саша?!       — Не разговаривай с ним таким тоном! — заявила Варвара, угрожая вилкой, но бета не счел нужным обратить на нее внимание, вцепившись в кисть омеги до красных следов. — Эй! Перестань!       — Где он, Саша? — злобно чуть ли не прорычал и вглядывался прямо в глубокие глаза, почему-то припоминая, что когда-то уже такое говорил. Только вот ответная реакция заставила забыть о рвущимся наружу воспоминании. Саша не менялся в лице, абсолютно никак не реагируя на гневную интонацию. Кирилл поджал челюсти, стараясь как можно спокойнее продолжить, да вот ярко испытывал, как собственная ненадежность не давала покоя. Он перевел дыхание, вытирая испарину на лбу. — Где мой пистолет, Сашенька?       — Почему бы тебе не отпустить меня и не успокоиться?       — Я спокоен, — сквозь зубы процедил тот.       — Нет. Я знаю, что ты чувствуешь себя беззащитным без него, но тебе следует успокоиться. Отпусти мою руку, сядь на стул и не выводи меня из себя, — Кирилл через какое-то время послушно уселся на стул, и только тогда тот вытащил из ванной целлофановый пакет с чересчур большим количеством вещей в нем, а в другой руке, держа мизинцем за курок, пистолет. — Вот он. Спокоен?       — Спасибо, — Кир наивно потянулся за ним, а омега ловко увернулся, незамедлительно вызывая у того вернувшуюся ярость. Бета покраснел от злости. — Твою мать! Отдай!       — Пока ты не расскажешь, что случилось, — он будет при мне.       — Какая тебе нахуй разница?!       Он резко вцепился в его плечи и рывком впечатал в стену. Саша даже ахнуть не успел, как пистолет легким движением оказался дулом прижат к его шее. Варвара вскочила, но так и не решилась ни на что. Любое движение могло усугубить положение. Испуганный взгляд, который пытался удержать в себе ложно уверенный омега, стал очередной вещью, что спровоцировала невыносимую боль в висках. Кир крепче схватился за плечо, когда тот тяжело втянул грудью воздух, затихая, однако не отвернулся. Голова пульсирующе ныла. Как обычно, как только что-то вспоминал. Когда-то Саша уже смотрел на него так же. Кирилл чертыхнулся. Он чувствовал, как его сердце билось быстро, отбиваясь в артериях определенным ритмом. Его хватка ослабла, а пистолет больше не прижимался к чужому кадыку. Саша задернул голову и все же прикрыл глаза, поджимая губы в страхе.       Бета повернулся к альфе, что не шевелилась, хотя, тревожно вцепившись в края, рассматривала их нервными глазами, распуская горький запах. Кир безвольно опустил руку вниз и засунул пистолет в карман брюк, все еще придерживая рукой омегу, ощущая, как тот начал тяжело дышать. Он перевел взгляд на него, улыбнулся и похлопал по плечу:       — Классные сиськи, — Саша скуксился, когда Кир сжал его грудь в ладони, успев пару раз помять, прежде чем получил по руке. — Ладно, извини… Не знаю, какой черт попутал. И ты, — развернулся всем телом к второй хозяйке квартиры, что становилась с каждой секундой все злее и злее, распуская горький запах. Он схватил пакет, когда голова запульсировала сильнее. — Наверное… Наверное, мне пора домой. Нужно привести себя в порядок.       — Твоя рубашка еще не высохла…       — Ай, да оставь ее себе.       — Кирилл, я хочу, чтобы ты посмотрел на меня.       — Если ты не против, я все же пойду, — проигнорировав просьбу, отстраненно еле как проговорил Кир, сорвал с вешалки пальто в прихожей и захлопнул дверь за собой.       Легкие горели от одышки. Он выбежал из подъезда, сипло вдыхая свежий воздух. Перед глазами снова и снова появлялись отрывки, словно от недавних событий, которые он не может вспомнить. Маячат, но никак не хотят собраться воедино. Обычно такие события трудно понять. Такое же было и с мимолетными воспитаниями из детства, которое он напрочь забыл. Кирилл схватился за голову, сев на скамейку возле входа, зарылся в волосах пальцами и сгорбился. Все помутнело перед глазами. Руки дрожали от невыносимой боли.       Он так и не смог понять, кто такой на самом деле Саша. Однако теперь Кирилл точно осознал, что Саша знает о нем намного больше, чем сам этого хотел бы.       Когда припарковал машину, снова разругался с неугомонным соседом, кого злили назойливый малиновый цвет машины и сам слишком грубый бета. Кир поднялся по лестнице до нужного этажа, поцокал каблуками до квартиры и распахнул дверь, наконец давая себе свободно выдохнуть. Он спустился на пол и прикрыл на пару секунд глаза.       Пустая квартира встретила его многолетней тишиной. Мельком взглянув на настенные часы, что не останавливались лишь потому, что однажды Глеб купил кучу батареек, Кирилл выругался. Он уже опоздал на работу, а ему так много предстоит сделать! Если бы не Анна, то он бы давно сидел за рабочим столом. Кир тяжело выдохнул, разминая затёкшие суставы, быстро причесал волосы, уложил их плойкой, оделся в чистую одежду, более подходящую для офиса, надушился духами сирени, придав этим себе свежий вид. Сбросил пару-тройку лет, хотя тело давно не ощущалось на свой возраст.       Надев пальто и захватив все необходимое, он спустился и извинился перед соседом, который только обозвал педиком, получив в ответ сладкий воздушный поцелуй. Сел в машину, завел ее и поехал по совсем другой дороге, когда позвонил по номеру, что дала Бархова. Ему ответил женский голосок, такой тихий и мягкий, словно у ребенка, из-за чего сначала сконфузился и решил, что альфа ему все-таки соврала. Но через пару секунд голос дал понять, что ошибки нет, и он попал к тому, кому нужно. Девушка продиктовала адрес знакомого здания, куда через некоторое время подъехал. Кирилл еще сильнее удивился, когда понял, что это университет.       В коридоре, возле турникета, его встретила невысокая студентка в белом халате и маске. Кир мгновенно растерялся. Она моргала большими зелеными глазами, и как бы он не хотел в это верить, но ей явно только-только стукнуло восемнадцать.       — Анна… — начал он, как вдруг девчушка закивала и, поманив пальцем, пошла по длинному коридору со множеством дверей, из которых приглушенно слышались голоса преподавателей. Кирилл смущенно поплелся за девочкой. — Так, значит, ты ее… Любовница?       Вместо ответа та снова закивала.       — Что-то не так? — спросила студентка, доходя до очередной двери.       — Нет, просто… Когда такие взрослые тетки, как Бархова, имеют половые связи с такими молоденькими студентками, мне не по себе. Разве твои родители не против этого?..       — Я достаточно взрослая, чтобы решать с кем и когда мне спать, — моментально огрызнулась та и открыла дверь с надписью «Лаборатория», впустив свет в темное помещение. — Нам нельзя сюда соваться без преподавателя, но я могу пользоваться ей, когда захочу. Все-таки я лучшая студентка факультета судмедэкспертизы!       — Ох? М-м-м… Это хорошо. Та-ак, как тебя зовут?       — Настя Уварова. А вы можете не представляться! Я вас знаю. Кирилл Маринович, так ведь?       — Нет-нет, никаких матронимов. Можно просто Кирилл. Знаешь, Настя, я не особо спец в отрасли твоего факультета, я, скорее, больше экономист. Не могла бы ты мне рассказать, как все это делается?       Кирилл непроизвольно улыбнулся, когда у девчонки загорелись искрами глаза. Она поджала ручки, будто не зная, как начать, переполненная энергией из-за любимой для нее темы:       — Ух, Боже, конечно! Так как волос уже имеется, нет смысла говорить, как его обнаруживают. Сначала я сделаю микроскопическое исследование. По­скольку волосы непрозрачны, я буду рассматривать волос в про­светляющей жидкости, например в ксилоле. На самом деле при экспертизе решаются несколько вопросов, например, является ли данный объект настоящим волосом, человеческий ли это волос, откуда этот волос, поврежденный ли он и кому принадлежит? Только на последний вопрос мне нужны дополнительные волосы, я же не могу взять все из воздуха.       — Ах, точно. Я даже и забыл об этом.       — Да и к тому же из-за неосторожности одного студента лаборатория немного не в том состоянии, чтобы ей пользоваться. Так что результаты будут готовы намного позднее, чем вы хотите.       — Хм, в любом случае у меня хотя бы будет результат, — Кирилл передал ей образец волоса в маленьком сейф-пакете, а потом задумался, рассматривая знакомые стены, а потом увидел доску достижения рядом с растущими фикусами. Он подошел к ней, сразу же заметив знакомые лица бывших одногруппников, отчего ойкнул. — Подожди-ка, это бывший колледж финансов и экономики? Здесь же висят выпускники девяносто пятого года!       — Можно и так сказать. В десятом году колледж объединился с университетом имени Худяковой, так что считается одним из его нескольких корпусов. Но тут остались несколько старых факультетов.       — Боже, сколько лет прошло… Я сразу и не узнал.       — Вы учились здесь? — вдруг оживилась Настя, подойдя к нему. — Если хотите, вы можете осмотреться, но только под моим присмотром! Всяк лучше, чем ходить на пары Василькова.       — Васильков Иван Иванович?! Он до сих пор преподает?       — Да! Мы можем даже зайти к нему на обеде! — вдруг она осеклась. — Если у вас, конечно, есть время.       — На прогулы у меня всегда есть время.       Юрий тяжело выдохнул. В легких словно ни капли воздуха не осталось. Он посмотрел на Зинаиду, лениво читающую журнал, сидящую возле вахты, пока охранник отлучился на пару минут. Бета шарился в карманах в поисках пропуска, когда та подняла взгляд и оторвалась от чтения. Недовольно цокнула, но все же в какой уже раз пропустила просто так. Юра благодарно улыбнулся, почувствовав, что день удался, только стоило ему подняться по парадной лестнице, как заметил стоящего возле лестницы Глеба Николаевича.       Альфа как раз закончил говорить с сотрудницей и что-то объяснять ей. А потом, когда та кивнула и развернулась на каблуках, встал лицом ко входу и, скрестив руки на груди, иногда поглядывал часы. Юрий, неуспешно спрятавшись за входной аркой от внимательного взора сердитого начальства, мигом развернулся обратно, проскочил лестницу и, недолго думая, перемахнул через ресепшн на вахте, тут же спрятавшись. Зинаида заинтересованно рассматривала его, хоть давно привыкла к странностям на работе. Юрий прижал палец к губам, чтобы та ни слова не сказала про него. Она ухмыльнулась, намекая на подарок в виде коньяка за молчание, и Юра закивал, сквозь раздражение.       Когда начальник приблизился, она снова уткнулась в журнал:       — Извините за беспокойство, — послышался сверху учтивый голос Глеба Николаевича, — но вы не видели здесь моего секретаря? Юрий Поляков, такой белесый мальчик, думаю, его не сложно запомнить.       — Ну, да, редко можно увидеть альбиносов, постоянно забывающих пропуска.       — Сегодня у него тоже отсутствовал пропуск?       — Да, — невозмутимо ответила Зинаида, и когда Юрий недовольно ущипнул ее за щиколотку, она помотала головой. — Нет.       — В каком это смысле?..       — Сегодня да, вчера нет. Иногда забывает. Растяпа такой.       — Значит, сегодня он все же проходил? Странно, я не видел его в холле. Может, он вышел обратно на улицу? Вы видели его? — Зинаида вдруг задумалась. Юра нахмурился, понимая, что уже не сможет увернуться от очередного выговора. Он прикрыл голову руками, еле как держась, чтобы не завыть. — Вы пропустили его без пропуска? Попрошу так больше не делать и сразу же обращаться ко мне. Мы поговорим… — он ненадолго замялся, потом бете показалось, что услышал приглушенный смешок. — Мне на самом деле не хочется каждый раз делать выговор такому сотруднику, как он. Возможно, я слишком мягок.       Юра слегка покраснел, прижимая крепче к себе портфель, никогда не чувствуя такого сильного стыда. Однако Глеб Николаевич прав, он слишком сердобольный для этого филиала. Здесь определенно нужна жесткая рука. Нужно привести мысли в порядок, например, подумать о чем-то полезном. Живот неожиданно заурчал, как только мысли коснулись о еде.       — Ах, опоздали на обеде и не поели? — бета почувствовал, как кончики волос щекотали уши и макушку, и он машинально отдернул голову наверх, ударившись затылком, смотря на оперившегося о ресепшн Глеба Николаевича. Уши моментально порозовели, и самая глупейшая улыбка поползла вверх. Он сразу же встал и почесал ушибленное место, слабо ощущая затекшие ноги. Альфа, как ни странно, слегка улыбался, словно и не сердился вовсе. — Ну, и что же вы там делали, Юрий?       — Ручку… Искал?       — И как? Нашли? — саркастически спросил Глеб Николаевич, оперев подбородок на ладонь. Зинаида отвернулась к журналу, когда Юра взглянул на нее в поисках помощи, а потом все же вернулся к насмешливому взгляду начальника. — Если у вас нет ручки, я могу поделиться ими с вами. Пройдемте в мой кабинет.       — У меня в своем есть пару ручек. Не стоит!       — Правда? Тогда я могу угостить вас кофе? Не хотите составить мне компанию?       — Не люблю кофе в начале рабочего дня.       — Неужели? Я постоянно замечаю, как вы пьете его перед планеркой, — Глеб Николаевич сделал вид, что глубоко задумался, а через пару секунд он открыл глаза и все так же смотрел на него. — Даже если я ошибаюсь, кофе вам будет на пользу. Кофеин помогает сосредоточиться на работе, а вам сосредоточиться не помешает.       — Я подойду, когда найду ручку! Обязательно, Глеб Николаевич.       — Обязательно, Юрий. Я буду вас ждать.       Хотел он что-то еще сказать, как писк от турникета, заставил его обернуться на еще одного опоздавшего. Кирилл невербально матернулся только одним видом, когда понял, что Глеб ухватился за воротник пальто и не давал сделать и шага вперед.       — За опоздание и вчерашний прогул сегодня заберешь большую часть дел Скворцова и Матвеенко, займешься пошивом дел в отдел кадров, описями, поможешь в архиве, останешься со мной, будешь проверять документы и давать мне на подпись. И так продолжаться будет, пока ты не исправишься, лентяй.       Юрий тут же вытаращился, не представляя такой объем работы, но Кир оставался абсолютно спокойным, а потом пожал плечами и, хмыкнув, отпихнул от себя кисть, смотря на того с каким-то глуповатым азартом. Глеб лишь покривил губами, оперев руки о бока.       — А если я управлюсь быстрее, чем за рабочее время, ты подстрижешься налысо?       — Нет, ты не сможешь.       — Да брось, Глеб! Может, ты вспомнишь, как я делал курсовые и дипломные работы за деньги, пока доделывал долги других студентов? А твои? Я делал все это за тебя тоже. Помнишь?       Глеб Николаевич смутился до глубины души, приоткрыв рот, невольно переведя быстрый взгляд на удивленного этим Юрия, а потом виновато поджал челюсть:       — У меня был годовалый ребенок на руках. Я не мог учиться. Ты же знаешь, Роза никогда бы не взяла на себя ответственность за Николая. Я не мог оставлять ее с ним так часто.       — Жалкое оправдание! Ты мог постараться лучше!       — Учиться с ребенком — это не просто, — серьезно добавил Юра, зная, как трудно что-то совмещать с воспитанием детей, как только понял, что альфа как-то быстро потерял стойкость. Для него это наверняка больная тема. — Вы не можете упрекать его в этом, пока сами не узнаете.       Кир повернулся к нему с таким видом, словно никогда не замечал раньше, отчего бета опешил и неосознанно поумерил пыл. Юрий нахмурился, пока тот медленно отходил назад, будто бы исчезая из поля зрения, а когда находился достаточно далеко за спиной до сих пор озабоченного темой альфы, показал средний палец. Секретарь перевел взгляд на начальника, а Глеб Николаевич смотрел на него как-то слишком мягко, заметно растерявшись:       — Когда он напоминает мне о таких былых временах, я невольно забываю, что я совсем другой человек, — вдруг заявил он, выбив почву под ногами беты своим умозаключением. Альфа задумался, словно сейчас погружаясь в воспоминания. — Иногда так хорошо вспоминать прошлое, главное, не переусердствовать.       — Ну… Не знаю. Я вспоминаю только, если придумываю более правильные варианты ответов людям… Даже если это было лет десять назад.       Глеб Николаевич легко засмеялся, прикрывая ладонью улыбку. Юрий сконфузился, почувствовав, как грудь всполохнула приятным и удивительно ласкающем жаром. Начальник довольно хмыкнул:       — Ха-ха, вы меня насмешили, Юрий. Я жду вас после обеда. Надеюсь, вы еще успеете пообедать.       С этими словами он решительно развернулся на пятках и уверенно зашагал в сторону лестницы, держа руки за спиной. На втором этаже, когда зашел в офис и обвел глазами помещение, быстро проверяя присутствующих, не заметил Кирилла, открыв дверь кабинета. На диване, у входа, валялся сам бета, не удосужившись повесить скинутое на пол пальто. Глеб поднял его, встряхнул и аккуратно повесил на крючок вешалки, спихнул ноги и уселся на край, немного взволнованно поглядывая на слишком ничего не выражающее лицо.       Он подергал его за бедро, и тогда Кирилл обратил внимание, стараясь сразу же оживиться:       — Где ты был?       — Лучше сказать, где я не был.       — Ты понимаешь, о чем я, так почему бы тебе просто не ответить?       — Отнес волос на экспертизу под видом того, что твоя милая женушка хочет проверить тебя на верность. Анна поверила, и ее любовница не задавала лишних вопросов.       — Почему ты не сделал это вчера?       — Потому что благородная Анечка угостила меня снотворным, по анализам — для животных. Вот какое у нее отношение ко мне. Я эту суку сожру с потрохами, — его лицо исказилось во злобе, и что-то заставило снова расслабить мышцы и улыбнуться. — Меня сейчас так мутит.       — Стоило остаться в больнице.       — Нет, не из-за этого. Оказывается, для экспертизы нужны несколько образцов, чтобы узнать чей он.       — Конечно, все это знают… Ох, неужели великолепный гений Юнусов в чем-то не преуспел? Никто бы в жизни не поверил! — он насмешливо улыбнулся, заставив того багрово покраснеть. — В любом случае я никому об этом не скажу.       — А! Забудь! Просто забудь. От тебя никогда не дождешься ни одного доброго словечка! — Кир сел, развалившись на спинку дивана, что-то выронив из пиджака. Глеб наклонился, подобрав вырезку с пола, а после, увидев, что написано на ней, вздрогнул и застыл. — М? Что такое?       Кирилл любопытно нагнулся к нему и посмотрел на нее. Заголовок газетной вырезки гласил: «Теракт на Центральной улице. Множество жертв и пострадавших. Прогремело пять взрывов». Зрачки Глеба расширились, глаза стали совсем мокрыми, а руки непроизвольно задрожали. Кир свел брови к переносице, ощущая соленый запах.       — О-откуда? — тихо спросил альфа, поворачиваясь к нему. Его голос стал тоньше, но не терял своей холодности. — Откуда у тебя она?       — Не знаю. Я отдал все Анне. Наверное, забыл вложить. Какая же у меня память дырявая! Давай, я ей занесу сегодня…       — Что ты отдал ей?! — Кирилл растерялся, когда Глеб агрессивно схватился за его плечи, насильно повалив на диван, прижав к обивке без единого шанса на хотя бы одно движение. Он никогда казался таким сильным, как сейчас. Запах кофе становился все более терпким, что даже нос раздражал. — Ты отдал ей мою папку?! Кирилл, зачем?!       — Т-твою? О чем ты? Не понимаю!       — Что мне теперь делать?! — не успел бета что-либо сказать, как неуверенно все же глянул в глаза полные отчаяния и страха. Глеб дрожал, стиснув зубы, крепче сжимая чужие плечи до бурых следов. — Какую папку ты ей отдал? — чуть тише продолжил альфа, расслабляя хватку. — Та, что была в архиве? Кто рассказал тебе о ней? Анна не должна была знать, мы обещали держать это в секрете.       — Я не понимаю…       Глеб растерянно метнул взгляд на городской телефон и поспешно к нему рванул, набрал чей-то номер и моментально вернул лицу безразличие и спокойствие. Кирилл, осторожно привстав, через несколько секунд нерешительно подошел к нему. Длинные монотонные гудки, заставляющие дрожать всем телом. Они не прерывались. Через какое-то время он положил трубку обратно, чей щелчок в тишине раздался загробным звуком, а после взглянул на Кира. Сжал зубы до скрипа, и Кирилл попятился, выставляя руки возле себя. Глеб отвернулся, уставившись в пустоту, ведь взгляд его в одночасье стал туманным.       — Ничего страшного, — неожиданно подытожил он странным шепотом. — Я сам виноват.       Стук в дверь прервал его — на пороге стоял Юрий. Альфа отошел на пару шагов и пригласил секретаря сесть. Кир, почесав горячий затылок, снова почувствовал себя третьим лишним, прошел до двери с каким-то отчуждением, уже начиная открывать ее, как вдруг Глеб Николаевич окликнул, заставив остановиться:       — Пожалуй, я забыл спросить у тебя кое-что важное, — он изменился в лице. Юрий внимательно смотрел на них и заметно занервничал, когда начальник облокотился на стол руками. — На днях я искал пару своих вещей в третьем ящике слева. Но они были разложены так, словно кто-то не запомнил их изначальное расположение, прежде чем брать без спроса. Ты случайно не знаешь, какой воришка залез в мой кабинет?       Кир усмехнулся, когда заметил на себе одновременно и нервный, и сердитый взгляд Юрия, поджавшего губы, словно так и говоря: «Как вы могли забыть, что у него для каждого предмета свое место?! Вы же его друг!» — на что тот просто вылупился, будто никогда не видел секретаря раньше. Глеб нахмурился, молчаливо рассматривая их эмоциональную игру в гляделки, а потом Кирилл натянул прежнюю ухмылку, зачесав волосы назад:       — Знаю. Юрий залезал в твой ящик.       Оба удивленно переглянулись друг на друга, а потом бету чуть ли не ударила молния осознания, что это его имя. И прежде чем альфа успел бы разочароваться в нем, он интенсивно замотал головой:       — Н-неправда! Я бы такого никогда не сделал!       — Не ври, Юрочка, ложь – это плохо, — с каким-то странным для него укором повел пальцем, слишком наигранно цокая. — Если ты не хочешь говорить, так и быть, расскажу я. Юрий несколько дней назад подошел ко мне посоветоваться о тебе. Он знает, что мы лучшие друзья с тобой, поэтому подумал, что я хорошо тебя знаю. Он хотел узнать, что тебе нравится больше всего, и подарить на том ужине, который вы запланировали. И…       Юра приоткрыл рот, но слова так и застряли глубоко в гортани. Он весь покраснел, побледнел и беспомощно посмотрел на внезапно легко смеющегося от этого сплошь выдуманного и перевернутого рассказа Глеба Николаевича, прикрывающего улыбку за ладонью. Щеки его раскраснелись от смеха. Бета замялся, серые глаза так и остались ледяными, несмотря на искренний смех.       — Кир, говори уже, зачем трогал мои вещи?       — Хотел подарить тебе что-нибудь… Нашел ежедневник, а там ничего, кроме рабочих записей, — Кирилл отвел взгляд в сторону. — Хотелось поблагодарить тебя за все, что ты сделал для меня. Но я настолько ужасный друг, что даже не знаю, что тебе хочется.       — Мне ничего не нужно.       В кабинете повисла тишина, и тогда Кирилл стиснул губы, осторожно кивнул и все же вышел, захлопнув дверь.       Юрий неловко поглядывал на начальник, что недолго разглядывая проем, вернулся на место и протянул чистый лист и ручку. Он начал писать объяснительную за опоздание. Юра мельком поглядывал на него, раздумывая, что бы еще такого придумать в объяснительной, чтобы это правдоподобно выглядело. А когда закончил, стук ручки о поверхность стола привлек внимание начальника. Альфа тут же взял в руки объяснительную, внимательно пробежал глазами по строкам, а потом поднял на него обеспокоенный взгляд:       — Вы могли взять у меня отгул, раз поехали к своей матери в больницу навестить ее. Тем более в другой город.       — Мачехе, — в ту же секунду поправил его он, а потом добавил, чтобы еще раз объясниться. — Я был так взволнован ее состоянием, что поехал, совсем забывшись. Врачи пообещали, что она сможет выйти из комы.       — Соболезную, что с вашей мачехой такое произошло, и рад за вас, что она идет на поправку. Но в следующий раз предупреждайте меня об этом, — альфа замялся, задумался, встал и подошел к кофемашине, налив в аккуратную фарфоровую кружку до краев. Поставил перед секретарем, улыбнувшись на вопросительно поднятую бровь. — Я обещал угостить вас кофе. Угощайтесь, как выпьете, прошу приступить к работе.       — Хорошо, спасибо, — Юра взял в руки кружку и наклонился к ней. Кофе горячее и бодряще сладкое с терпким послевкусием. Бета приподнял глаза, когда Глеб Николаевич продолжил оформлять документы, складывая в отдельную стопку. Работа машинальная, словно он не задумывался, быстро перебирая нужные листы, ставил штампы, бережно подписывая. Юрий и сам не понял, как засмотрелся на ловкие руки. Они казались такими нежными, хотя если приглядеться, то рубцовая и грубая ткань делала ее сухой. Взгляд зацепился за новые багровые следы на кистях от веревок. — Вам бы завязывать их так, чтобы оставалось место для двух пальцев, тогда и синяков не будет.       Юра удивленно взглянул на того, когда ручка начальника остановилась, так и не дотронувшись до поверхности листа, и тогда до него дошло, что произнес мысли вслух. Альфа слегка наклонил голову в бок, как только Юрий сжался в плечи, смутившись.       — Прошу прощения? — все же решил уточнить Глеб.       Запах его изменился. На самом деле секретарь даже не понял, на какой, что-то смешанное, непонятное, отчего иногда ему очень хотелось бы понять, каково ощущать эмоции человека лишь по запаху, какие почти невозможно контролировать?       Юрий задергал пальцы, неловко улыбаясь:       — В-ваши кисти все в следах от веревки. Такое случается, если слишком затянуть ее, — решился ответить секретарь, чувствуя себя неважно из-за прожигающего взгляда серых глаз. Глеб Николаевич все же отвел их, давая возможность расслабиться. Он глянул на собственные руки и спустил рукава рубашки. — Прошу прощения! Я… Тогда пойду!       Юра резко встал, чуть ли не перевернув кружку. С разрешения, взяв некоторые документы, вышел из кабинета, направившись в свой по пустому коридору. Краснота спала, только внутренний голос продолжал корить его за чрезмерное любопытство. Чем ближе к кабинету, тем сильнее слышались трель дрели и странные звуки. Этот ремонт на верхнем этаже уже начал действовать на нервы, сразу вспоминались времена, проведенные в спальном районе, где соседи постоянно сверлили сверху. Юра открыл дверь, совсем уставший от работы, а ведь впереди еще целая неделя.       Что-то упало на макушку, отогнав все мысли прочь.       Он вздернул голову вверх. Трещина прямо посередине потолка, огромная, разветвленная в разные стороны. И это случилось, пока отсутствовал на работе?! В понедельник потолок был цел. Штукатурка стала крошиться, а трель становилась громче. Бета рефлекторно отошел на пару шагов к двери, пока медленно не встал в проеме, почувствовав холод, окутавший шею. Надо бы кого-то позвать или пойти разбираться с неумелыми строителями самому, хотя что-то больше не давало телу двигаться. Чувство дежавю куда весомее, чем казалось изначально.       Кто-то уперся нечаянно в спину, отгоняя странные ощущения прочь. Сзади него стоял немного удивленный Глеб Николаевич, держа в руках папку, вскинув вопросительно бровь. Как только приоткрыл рот в попытке что-то спросить – раздался странный громкий хлопок. Не успел отреагировать, как сильные руки оттолкнули за плечи и повалили на пол. Альфа почувствовал вес чужого тела со слабой болью в затылке, когда что-то загромыхало так сильно, что уши закладывало. Писк зазвенел в голове. Глеб машинально закрыл уши руками, осмелившись приоткрыть глаза, увидев перед собой слишком серьезного Юру, прижавшегося всем телом к нему. Он крепко держал его за бедра, прислонившись к груди, своеобразно защитив от обломков. Смотрел назад через плечо и, когда белый дым от обвалившегося потолка улегся, раздражая ноздри, перевел волнительный взгляд к серым глазам.       Глеб замялся, рассматривая его, словно в первый раз видел, освещенного солнечными лучами, исходящие из кабинета. Они сейчас находились уж слишком в странном положении. Пыль медленно садилась на поверхность, послышались шаги и гам любопытных. Бледные щеки вмиг окрасились нежно-розовым, а лицо смущенно вытянулось. Зрачки расширились, и бета быстро перевернулся, скатившись на пол, давая лицезреть обломки потолка. Альфа чувствовал себя отрешенно, привстав на локтях. Словно сердце выпрыгивало из груди каждый раз при очередном стуке. Он давно так не чувствовал себя.       Юрий помог ему подняться, тараторил извинения, попутно отряхивая от белой пыли, но Глеб настолько выбит из привычной колеи, что даже не удосужился поблагодарить его. Бета, оставив его в покое, развернулся, рассматривая повреждения и потерю всех документов под потолком, что придется очень долго восстанавливать. Глеб Николаевич замер, не обращая внимание на собравшихся людей и его сотрудников, которые вовсю спрашивали о состоянии. Он машинально сделал пару шагов к Юрию и дотронулся до плеча, заставив развернуться к себе и покраснеть:       — У вас кровь, Юрий. Вашу спину задело…       Бета слегка растерялся, а когда понял смысл слов и встревоженное выражение начальника, тут же почувствовал резкую и ноющую боль в районе лопатки. Даже ощутил, как по спине течёт кровь, впитываясь в белую рубашку.       Когда Саша оглядывался, посматривая на быстро стучащего по клавиатуре и почти не моргающего Киру, ему становилось не по себе.       Время почти шесть, а работы не осталось, но сидеть без дела становилось все более и более непривычно. Руки чесались, а вместе с этим казалось, что отлынивает от работы. Почему ему дали так мало обязанностей, совсем не ясно. Но ясно одно – пока Кирилл занят за описями, его он не потревожит. Бета ни разу не взглянул на него после случая утром. Только столкнется, как тут же находил отмазку уйти или делал вид, что его нет. А объяснений хотелось. Его кто-то отравил снотворным, и почему-то Сашу это опять тревожило.       Он взглянул на Лизу, что теперь работала рядом, за соседним столом отдела бухгалтерии, находившийся в дальнем и тихом углу. Она неторопливым темпом, сверяясь с данными, писала что-то. Периферийным зрением заметив чужой взгляд, Лиза повернулась и слегка улыбнулась:       — Думаю, Глеб Николаевич очень добрый.       — Вряд ли мне распределили так мало работы на сегодня, потому что он жалеет меня, — объявил догадку Саша. А когда альфа приподняла бровь, он мотнул головой в сторону стажера, и тогда та кивнула, наконец-таки поняв.       Кир, как ни кстати, оторвался от экрана, зажмурившись, начиная тереть уставшие кисти. Мельком взглянул на наручные часы и устало перевел на кучу стопок рядом, которые он успел за сегодня набрать. Саша сложил руки на столе, когда бета поднял на него глаза. Кажется, надеялся, что тот перестанет искать попытки хотя бы встретиться взглядами. Омега незаметно для себя ухмыльнулся.       — Хочешь что-то сказать?       — Не знаю, а ты?       Лиза машинально поглядывала на них, и тогда Кирилл снисходительно повернулся к ней, вздохнул так, словно помрет скоро от чьего-то назойливого любопытства. Она расстроенно поджала губки и сделала вид, что больше не слушает. И как только Кирилл хотел что-то сказать, в офис вошел Миша, пытаясь найти кого-то глазами. Саша рывком встал, поправил на столе все предметы и поспешно подошел к нему, улыбнувшись. Он надел пальто, завязал шарф и, разрешив взять себя под руку, первым покинул офис, хотя обычно уходил после всех.       Работы осталось еще много, а некоторые сотрудники стали собираться домой. Кирилл недовольно нахмурился, возвращаясь к монитору, машинально прошипел пару слов, как его бесит этот бородатый мужлан. Лиза тихо усмехнулась, заставив его все же отвлечься:       — Никогда бы не подумала, что такие люди, как вы, могут быть ревнивыми.       — О чем ты, толстуха?       — Ах?! Я ведь хотела рассказать вам о Саше, но раз так, то ладно! — альфа нахмурилась, скрестив руки на груди, а потом недовольно отвернулась. Она демонстративно встала, и Кир мгновенно остановил ее. Резко встав следом, податливо извинился, словно искренне сожалел, даже сказал пару ласковых комплиментов. — Вот так-то лучше.       Он поближе подкатил к ней на кресле, покладисто положив ладони на колени, сделавшись совсем как ручной:       — Говори. Кто это был с ним?       — Миша Милюков, работает грузчиком на складе. Совсем недавно устроился. На обеде познакомился с Сашей. Точнее, Саша ему сильно нагрубил, когда Миша закрыл собой вход, не заметив его. Вот и с тех пор тот и таскается за ним. Все уже давно поняли, что у него чувства к нему, а Сашка-то в своем глазу и полено не увидит, — Кирилл втянул воздух носом, уже в сотый раз проговорив в голове, как ненавидит этот женский парфюм, а потом Лиза, к удивлению, стала говорить нужные вещи. — Знаете, Саша в первые годы работы выглядел довольно зажатым. Я не знаю, что случилось у него такого в жизни, но сейчас он совсем другой человек.       — Каким же он был?       — Ну-у, я бы сказала, что он был зашуганным и импульсивным в какое-то время. И никогда не улыбался! Коллеги легко могли воздействовать на него, а потом как-то освоился, что ли? Думаю, ему было страшно, потому здесь работают большинство альф.       — А когда он изменился?       — В один день он просто пришел улыбчивым и спокойным.       — У него появились транквилизаторы, — раздался рядом голос Кристины, что незаметно подслушала их разговор, имея уж слишком острый слух. Кирилл улыбнулся, переключаясь на сплетницу получше. Она-то точно знает намного больше. — За день до этого ему прописали таблетки, которые он пьет по сей день. У него была попытка суицида после того, как задержался в кабинете у Виктора.       — И что Виктор ему сделал?       — Никто не знает, это был конец рабочего дня, а Саша уже тогда был главбухом.       — У некоторых есть догадки, но это… Немного оскорбительно, — добавила Лиза, когда альфа замолчала. — С самого первого рабочего дня Виктор Николаевич, ну, кокетничал с ним, поэтому… Все подумали… Неловко.       — Подумали, что в тот раз он попытался быть более настойчивым в этом плане. К тому же Виктор еще пару дней светил фингалом под глазом, — закончила за нее Кристина. Кирилл почесал затылок, стоило ли ему об этом знать? — Кстати, ходят слухи, что именно Виктор смог добиться того, чтобы здесь работал омега, когда еще его отец был гендиректором. Даже платил ему за учебу в университете. Говорят, что около шести лет финансировал его. Но это только неподтвержденные слухи, — она задумалась, а потом вдруг щелкнула пальцами. — Саша же сейчас пошел на свидание в театр с Мишей? Какая красивая пара, не правда ли?       — Ты тоже так же считаешь? — покраснела Лиза, и они оба расцвели, отчего Кир хмыкнул.       Они стали лепетать о странных вещах для Кирилла, о каком-то замужестве и детях. Нет-нет. Саша, брак и детки — это не то, что складывалось у него в голове. А как только дал себе задуматься, то сразу же без труда представил маленький домик, в котором стали жить бородатый мужлан и Сашенька с тремя детишками. Такая обычная российская семейная пара — в тесноте, да не в обиде. Он даже представил, как Саша, надев розовый фартучек, со слащавой улыбкой что-то готовит у плиты, пока дети бегают по всему дому и кричат как резанные, ждут, пока «глава дома» с работы объявится. А Саша, когда тот мужик придет, снимет с него куртку и обнимет, словно давно не видел. Ребятишки прибегут к ним и начнут голосить, мол, папка вернулся. Потом они вместе будут ужинать, разговаривать о всяких скучных вещах, о том, какие оценки получили дети в школе, и станут планировать недорогой отпуск.       Кирилл поджал губы, когда по спине прошлись табуном мурашки. Воображаемый Саша нахмурился и покрутил пальцем у виска. И правда, ерунду какую-то придумал.       Бета встал с места и, выключив компьютер, надел пиджак. Все же он успел до конца рабочего дня сделать все, что ему наказали. А Глебу теперь не до него, поэтому успеть прошмыгнуть под носом — не составит и малейшего труда. Альфа занимался тем, что разбирался с руководителем, начальником неумелых строителей и полицией да так, что его гневный и грубый голос до сих пор стоял гулом в коридорах. Обвалившимся потолком они знатно его разгневали, если подумать, за долгое время такое впервые.       Кир осекся, увидев в офисе секретаря, что перетаскивал чудом сохранившиеся документы в кабинет к начальнику.       С этого дня, пока его кабинет не приведут в порядок, работает напротив Глеба Николаевича за одним столом. Юрий покраснел, считая, узнай об этом Декабрина, она бы не дала ему и вдоха сделать. Накинулась бы со своими пошлостями и воображением, да и не отпустила, пока Юра совсем не помрет, зачем-то представляя все это.       Он мотнул головой и повернулся, когда услышал мельтешение сзади. Кирилл уставился на него, застегнув последнюю пуговицу пальто, похлопал ресницами и невозмутимо развернулся на каблуках, хотел уже пойти, как секретарь, устало вздохнув, поймал ловким движением за шкирку прямо перед выходом из офиса. Рывком затащил обратно, попутно попрощавшись с последними сотрудниками. Держал его, словно лисенка, слишком шумного и совсем не милого. Бета пытался вырваться из мертвой хватки, извивался туда-сюда, а потом застыл, успокоившись или устав, недовольно надулся и нахмурился.       — Юрочка, — начал ласково Кир, да заприметив его неуступчивость к разговору в данный момент, оставил попытки подлизаться или давить на жалость. В отличие от Глеба, Юрий отлично видел склонность к этому. Кирилл сильнее стиснул брови к переносице, пытаясь снова вырваться, всем телом потянувшись в сторону выхода, хотя в итоге только запутался в воротнике пальто до носа и остался стоять на месте. — Отпусти меня!       — Глеб Николаевич приказал вас не отпускать. Я не хочу снова попадать под горячую руку, я за вас головой отвечаю. Войдите в мое положение, мне всегда достается за других.       — Если ты не будешь акцентировать на этом внимание, он даже не заметит.       — Заметит!       — Да не заметит! Я-то его лучше знаю! — возмущенно заявил Кир, а потом виновато опустил взгляд. Юрий замялся, замечая в этом действии слишком детские повадки, которые обычно видел от сестренки. Он покривил губами, приподняв брови вверх. — Эй! Не смотри на меня так!       — Сказал нет, значит, нет. Вот если он сам разрешит вас отпустить, так скатертью дорожка, а пока сядьте на место и ждите.       Кирилл, показательно потоптавшись, уселся обратно, скрестил руки на груди и продолжительное время только и делал, что прожигал взглядом, пока тот перетаскивал вещи. Секретарь попытался вернуться в обычное русло, однако целиком ощущал, как буравят спину глаза. Юрий все же не выдержал, подошел и сел напротив:       — У вас есть хотя бы уважительная причина? — спросил он, застав бету врасплох. Он как-то втянулся в плечи и почесал затылок. — Да ладно?! Вы же умеете врать, почему сейчас не можете?       — Ты чего на меня наговариваешь?! Имей уважение к старшим!       — Аргх, давайте без этого. Зачем тогда вы сегодня ему наврали? Что он обо теперь будет думать?       — Так тебя это беспокоит?       — Конечно! Вы выставили меня в дурном свете. А еще… Ну, — Юрий замялся, хотел упрекнуть и в том, что тот грел уши, когда они договаривались поужинать, так еще и наврал про какой-то там подарок, а потом решил не опускаться намного сильнее, когда заметил насмешливый взгляд рыжей катастрофы. — Да вы же специально! Специально сейчас, да?       — Опять на меня наговариваешь! — уже не скрывая насмешки, начал Кир, демонстративно махая руками, словно возмущен до глубины души. — Такой молодой, а уже хам!       — Прекратите, с вами даже разговаривать нет толку.       Кирилл засмеялся, когда тот рывком поднялся, хотел выйти из офиса, чтобы не быть в одном месте с ним, да чуть ли не врезался с начальником, вовремя остановившись. Глеб Николаевич осмотрел сначала помещение, а потом посмотрел на наручные часы. После чего все такой же взволнованный взгляд упал на секретаря:       — Уже закончился рабочий день, думаю, пора домой, — заявил он, и Юра кивнул, тут же согласившись. Однако они оба остались стоять столбом, друг друга разглядывая. А ведь с завтрашнего дня бета будет работать прямо напротив него. С девяти до шести. Только с ним в одном кабинете. В низу живота приятно тянуло, и он не осознал, что стал улыбаться. Только всю эйфорию прервал подошедший Кирилл, чуть ли не повиснув на альфе, о чем-то жаловался. — Прекрати, ты меня позоришь.       — Но я уже все сделал! — продолжал о своем бета, крепче схватившись за того. — Гле-е-еб! Я же хороший, отпусти меня домой!       — Хорошо, мне все равно сейчас не до тебя. Иди гуляй, — слишком быстро сдался он. — Но смотри мне: в следующий раз просто так не отделаешься.       Кир покорно закивал, развернулся к Юре и хотел что-то едкое на прощанье сказать, как альфа нахмурился, заставив неугомонного быстрее уйти.       — Не обращайте на него внимание, — вдруг посоветовал он, тем самым заставив Юру поднять на него глаза, — ему иногда необходимо вести себя так. Если он снова будет мешать вам, сразу же обращайтесь ко мне или делайте вид, что его нет.       — О чем вы?.. — Юрий опустил голову, волнительно дергая пальцы. — Он ничего не сделал.       — Ну, как же? Вы же тоже трогали мои вещи в ящике, не так ли? Не нашли нужного, потому что Кирилл взял пару вещей, а потом он, как понимаю, заставил вас что-то сделать для него?       — Я… Я ничего не делал… Правда!       Бета попятился, не зная, куда деваться от давления. Они остались одни в пустом офисе. Краснота окрасила щеки жаром от стыда. Откуда же альфа об этом узнал? Догадался, что ли? А сердце застучало сильнее. Он же не виноват в этом, так почему страшно быть осужденным? Мир куда-то поплыл. Не виноват же?       — Вам не стоит бояться сказать мне правду, — вдруг раздался голос совсем рядом, такой ласковый и совсем без осуждения. — Не лгите мне.       — Я… Мне жаль, — он опустил голову, робко притрагиваясь к плечу, не в силах смотреть в ответ. — Я боялся, что вы меня не простите, если обо всем узнаете.       — Думаете, я сейчас на вас зол?       — Не знаю, — ему не хватило смелости поднять подбородок, когда в этой оглушающей тишине шорох тканей пиджака опалил уши, стоило чужим рукам спрятаться за спиной. Заметил на секунду блеск сапфира, стушевался, поглаживая шею. — За это кольцо вы наверняка были бы злы.       — Вы правы. Оно мне дорого, — Глеб оглянулся на кольцо, а потом мягко улыбнулся, позволяя себе положить ладони на крупные плечи. — Но я не делаю поспешных выводов, Юрий. Вам не стоит вестись на такие уловки. И лучше сразу же обратиться ко мне.       Глеб Николаевич приподнял бровь, когда Юра недовольно вздохнул:       — Все в порядке, просто я… Что-то сильно устал.       — Тогда можете уйти пораньше, я сам разберусь с остальными делами. Вам еще столько ехать до дома, так что ничего страшного, если я задержусь немного подольше.       — Нет! Что вы! Электричка все равно только через полчаса, поэтому не стоит. Вы и так почти каждый день остаетесь допоздна, это вам следует отдохнуть, — бета замялся, когда альфа сделал вид, что задумался над его предложением. — Я и сам могу перетащить последние вещи. Прошу вас!       — Хм… В чем-то вы правы, — секретарь улыбнулся, когда они зашли в кабинет, и Глеб Николаевич надел пальто, завязав шарф вокруг шеи. А потом он повернулся и как-то смущенно приподнял уголки губ. — На самом деле у меня совсем нет времени на наш ужин, и я был уверен, что в скором времени он забудется. Но я очень благодарен вам за сегодня, поэтому постарался присмотреть день, когда буду немного свободнее. Как насчет вечера субботы?       — Я свободен! — сразу же выпалил бета, особо не задумываясь, чем вызвал легкий смешок.       — Я рад. Тогда до завтра, Юрий.       — До завтра… Глеб Николаевич.       Город опустился в глубокую темень. Полил дождь, быстро превращающийся в ливень. Глеб закрыл дверцу такси, когда выходил с каким-то грузом под сердцем, расплатившись, рассматривая большой частный дом на окраине. По зонту быстро застучали капли, перекрывая каждые звуки. Он аккуратно ступал по плиткам небольшого сада вдоль до самой входной двери. Огромный трехэтажный дом, отделанный роскошью, что мало волновало альфу. Он постучал. Прошла минута, прежде чем снова попытался, но на этот раз дверь легко отворилась от слабого толчка. Она заскрипела, впуская вовнутрь своей темноты луч света от уличных фонарей. Глеб аккуратно зашел.       Полная тишина разрывалась скрипами пола и его дыханием. Он оставил зонт в подставке для них, с которого стала капать вода. Альфа позвал хозяйку по имени. Бархова хорошо знает его голос, должна уже отозваться. Да и служанки ее не видно. Он нашел выключатель, и пустой холодный холл осветился светом от хрустальных люстр.       — Чертовщина, — выругался Глеб, решивший все же пройти дальше, чем стоять у порога. — Анна, я пришел забрать то, что принадлежит мне.       Не найдя ее в комнатах отдыха, ни в читальне, ни на кухне и в столовой тоже, он осмотрел все этажи в надежде увидеть хозяйку, что почти что никогда не выходила из поместья, если только не находилась в казино, подыскивая нового любовника.       Третий этаж. Темный и слишком длинный коридор заканчивался маленьким квадратиком света. Когда Глеб стал подходить все ближе и ближе, свет становился все больше и больше, пока не превратился в открытую настежь дверь в освещенную комнату. Но сделать еще один шаг он не решился, почуяв острый запах крови.       Кир заскрипел зубами. Кровь прилипла к носовой полости, делая ее максимально тяжелой. Злость закипела в черепушке, еле держал ее в себе. Хоть и в темноте сложно что-либо разглядеть, он отчетливо видел, как этот бородатый мужлан обжимается с Сашей. Ну, не то чтобы прямо обнимается, просто сидит рядом и смотрит вместе с ним спектакль, но чувство такое, словно лезет к нему лобызаться. А что потом? Пойдут на свидание и будут целоваться?! Кирилл вцепился в волосы. Ведь небольшой домик уже не казался просто плодом воображения. Фантазия разыгралась не на шутку. Бета ухватился за спинку стульчика ногтями, отвлекая какого-то зрителя, которого он совсем не слушал. Кириллу тоже хотелось сидеть рядом с Сашей и смотреть с ним что-нибудь, разве он многого просит?       Он откинулся назад, скрестив руки на груди, все же перестав пристально разглядывать то, как Миша кое-как решился приобнять рукой омегу, а тот ловко увернулся, нагнувшись для чего-то. На сцене происходило что-то не особо интересное. Бета не очень любил спектакли и редко на них ходил, не так уж и много терял при этом, но ощущение знакомого не давало покоя. На этот спектакль он уже ходил когда-то. И с кем-то. Кир напрягся, когда неосознанно взглядом зацепился с Сашиным. Тот смотрел на него через плечо, внимательно и слишком пристально, а потом отвернулся к Мише, улыбнувшись, когда альфа что-то спросил. Кириллу показалось, что ли?       Он вышел первым, чтобы не попасться на глаза, а потом спрятался за зданием, пытаясь найти в толпе парочку. Они находились достаточно далеко под черным зонтом и о чем-то долго и нудно разговаривали. Саша смотрел вниз и на каждую реплику мотал головой.       Кирилл перестал крутиться возле угла, оперся о стену спиной, и вдруг понял, что весь промок под ливнем. Он натянул воротник, когда почувствовал, как холодные капли скользили по горячей спине, заставляя его поморщиться. Бета зажег сигарету, затянувшись, ощущая терпкий дым во рту. Небо все в тучах. Закрыв глаза, он вспоминал отрывки происходящей жизни в такой же погоде. Доктор прав, родной город со своим постоянством серости и скукоты давал надежды на восстановление намного больше, чем если бы он остался за рубежом. Хоть и отрывки слишком запутаны между собой, отчего он пару раз ошибался в их расшифровке, неосознанно меняя людей и их действия ради сохранности и так нестабильной психики. Иногда он даже замечал ложные воспоминания. Кир не имел понятия, как у него прошло детство, и никто из знакомых не знал его до определенного возраста.       Кирилл выкинул окурок, как только докурил до фильтра, выдыхая остатки. Чего он, вообще, пытался добиться? Повернув голову, коснулся чужого носа своим и машинально отпрыгнул, да пошатнулся на каблуках, невольно падая назад. Чьи-то руки сразу же потянулись за ним, попутно роняя зонт, еле как схватив за грудки пальто, и вернули его обратно в вертикальное положение, потянув на себя. Кирилл тяжело сглотнул слегка терпкий привкус от сигареты и уставился на Сашу, все еще держащего крепко за пальто. Нос к носу. Пары секунд хватило, чтобы все кудрявые волосы промокли и грузом обрамляли надплечье, и он недовольно выдохнул на прядь, лезущую в глаза. Саша поднял зонт над ними, стряхнув от капель, пока Кир наконец-таки дал себе вдохнуть и почесал кончик носа, который странно чувствовался после касания. Так приятно.       — Ну? — как-то требовательно начал омега, возвращая того обратно в реальность. — Как ты узнал, где я нахожусь? Зачем следишь за мной?       — Правильно говорить: беспокоюсь.       — С каких пор ты стал беспокоиться?       — С тех самых, как ты дал мне себя поцеловать. У меня так работает: поцелуешь — на веки твой.       — А если по носу ударю?       — Я не знаю, зачем я это делаю, — честно ответил Кир и пожал плечами вдобавок. — Такой ответ подойдет?       — Ладно. Хуй с тобой.       — Ну, вроде при мне. Хочешь доказательства? — Саша нахмурился сильнее, когда Кирилл стал расстегивать нижние пуговицы пальто, да и не закончил — по носу ему все же прилетело. Кир прискорбно ухмыльнулся, чувствуя, как тот пухнет. — Хорошо, с тобой больше не шучу.       Саша шел впереди, разозленный на что-то, пока за ним хвостиком петлял бета, врезавшийся в него, стоило тому резко остановиться. Он протянул зонтик, чтобы Киру не касался ливень, немного замедлился, начиная идти наравне, на что Кирилл благодарно уцепился за руку и заулыбался.       Как только узнал, что Варвара на смене, так удивился. Почему Саша не попросил Мишу проводить его до дома, ведь альфа такой сильный, никто бы и пальцем его не тронул? А потом умные мысли его все же достигли. И нахлынуло какое-то удовлетворение оттого, что он смог выстроить доверительные отношения с омегой намного быстрее, чем Миша за пару месяцев, не прикладывая особых сил, как казалось на первое время. Ему так понравилось чувствовать его важность, что он на время забылся.       — Так что с тобой произошло сегодня? — начал Саша.       — Давай лучше поговорим о том, какой сегодня прекрасный был спектакль.       — Тебе не нравятся спектакли, так что не думай, что можешь ускользнуть от темы.       — Ты уверен? Я любого могу заболтать.       — Я достаточно знаю тебя, поэтому пойму, когда ты решишь съехать с темы.       — Как мило. Но ты тоже так и не ответил: кто мы друг другу? У меня так много вариантов. И представить не сможешь, кем ты только и не был в моих снах. Даже любовником.       — Пока не ответишь на мой вопрос, я на твой не отвечу, — закатил глаза Саша и клацнул зубами, когда Кирилл рассмеялся, прижимаясь к нему сильнее мокрыми волосами и щекой.       — Так значит, мы оба будем молчать?       — Получается так.       — Это как-то не по-моему. Я обожаю говорить. Я могу рассказать тебе о любой теме в любых сферах. Дорога до твоего дома довольно долгая, так что не стесняйся — спрашивай.       — Ну, и откуда у тебя все эти познания? — недолго думая, спросил омега, на что улыбка Киры как-то быстро исчезла. — Не помнишь или не хочешь говорить? И какой же ты болтун, если не хочешь говорить о таких простых вещах?       — Нет, просто неожиданно вспомнил кое-что.       — И что ты вспомнил? Как мамка твоя в детстве по голове била?       — Да нет! — отмахнулся он, нахмурившись. — Я у проститутки помаду забыл. Вот бы никому не отдала, а то знаю ее, любит она мои вещи раздавать налево и направо.       — Так ты еще и к проституткам ходишь? — презрительно выпалил Саша, вырвав руку из хватки, недовольно поджав губы. Кирилл ухмыльнулся. — А я-то думал, чего тебе не хватает для собирательного образа? Поощрять сексуальное рабство, как тебе мозгов-то хватило?       — Эй-эй, успокойся. После сифилиса я этим не промышляю. Спроси у Глеба, он отлично знает, что я этим не занимаюсь, — Кирилл внимательно смотрел на него. Омега отвернулся, пытаясь понять, как лучше начать и спросить про давно волнующую тему. Бета потянулся к нему, снова прилипнув. — Хочешь поговорить о нем?       — Нет.       — Да ладно, я знаю его как пять своих пальцев. Он ненавидит омег по такой причине, по какой ты ненавидишь альф, — вдруг протянул с озорством он, отчего Саша только сильнее нахмурился, отображая глазами полное недоверие к этой теории. — Сашенька, скажи на милость, почему ты не захотел пойти вместе с Мишей? Уверен, он с удовольствием проводил бы тебя.       Кирилл утробно ухмыльнулся, косо взглянул на метание омеги, а потом сплел теплые пальцы, когда почувствовал, что он слишком над этим задумался. Саша неловко кивнул, неосознанно крепче схватив пальцы.       — В любом случае я всегда буду на твоей стороне.       — Но ты работаешь, потому что… Он сказал тебе сделать так, чтобы меня можно было уволить, да? Если это правда, то как ты можешь быть на моей стороне?       — Мне нравится, как ты схватываешь все на лету.       — Не увиливай.       — Ах, — протянул тот, покривил губами, а потом все же вновь улыбнулся. — Мне придется снова затронуть тему своей амнезии, но что только не сделаешь ради утоления твоей любопытности. Надеюсь, я смогу утолить и другое твое чувство. Когда-нибудь… В общем, если издалека начать, то я ничего не помнил про себя, кроме последних лет. По рекомендации врача вернулся в Россию. В моем телефоне был лишь номер телефона Глеба, и тогда я решил позвонить ему, чтобы встретиться. Его голос напомнил, что мы оба были близки. А когда я увидел его, множество воспоминаний сами собой вспомнились. Так что я решил: чем больше буду рядом с ним, тем легче мне будет восстанавливать память. Но Глеб работает с утра до ночи. Думаю, остальное ты уже понял.       — Значит, ты захотел работать в кампании лишь для того, чтобы быть рядом с ним? А он… Предложил тебе мое место, но с условием, что тебе нужно убрать меня? Как низко, — Саша тяжело вдохнул, чтобы избавиться от красноты обиды, предпочитая думать, что это злоба. — И… И что ты будешь делать?       — Мне вовсе не нужно твое место, как уже ты понял. Так что меня совсем не заботит осуществление моих обязанностей сделки. На меня-то Глеб все равно не будет злиться, если его планы не будут осуществлены.       — Но ты доводишь меня с первого дня. Как ты это хочешь объяснить?       Кирилл удивленно посмотрел на него, когда тот нахмурился, а потом опешил, как только бета рассмеялся, слишком звонко и не наигранно, покраснев от смеха. Саша почувствовал как что-то странное заставило его смутиться. Он что, сказал что-то совсем глупое?       — Прости-прости, — сквозь смех начал Кирилл, пытаясь успокоиться, — но я всегда веду себя так. Разве не ты говорил, что хорошо знаешь меня?       — Ты не вел себя так раньше!       — Оу-у, — он сразу же напялил на себя заинтересованный взгляд и приподнял игриво брови. — И каким же я был? Может, ты поделишься? Сексуальным? Ласковым? Заботливым?       — Ну… Ты… Был… — омега замялся, ощущая, как жар обжигал щеки, а потом понял, что неосознанно чуть ли не дал себе описать его. Резко вырвал кисть и заскрипел зубами. — Знаешь, пошел на хуй, вот что!       Он ускорился, выхватив зонт, недовольно запыхтел, разбрызгивая лужи, зайдя во двор подъездов. Но когда остановился, посмотрев назад, так и не почувствовав, что за ним идут следом, увидел, как Кирилл легко развернулся и уже скрылся в тени улицы. Напоследок скорчил козью морду и послал воздушный поцелуй. Саша остался стоять столбом, слушая, как падают последние капли ливня, превращающегося обратно в моросящий дождь. Кир просто проводил его до дома, не допуская того, чтобы хотя бы одна тревожная мысль, донимающая обычно каждую минуту, не заставила его занервничать снова.       Он поджал губы, только сильнее ощущая, как обида грызла его изнутри.       — Кирилл! — громко выкрикнул Саша, и через пару секунд с обеспокоенным взглядом Кир снова показался, медленно подходя к нему. Омега сжал до боли челюсть, а потом вдохнул свежий воздух, когда бета уже находился под его зонтом, наклонив голову в бок. — Дело не в том, что Глеб Николаевич может ненавидеть омег.       — Ого, тогда в чем же проблема? — он насмешливо ощерился.       — Дело в том, что он ненавидит только меня.       — Боже, Саш, ты слишком драматизируешь… Ну, и зачем же ему ненавидеть тебя? Какова причина?       — Он ненавидит меня из-за тебя.