Убийство Бабочек

12 мая. Среда

      Темно… Холодно… Одиноко…       Слишком зябко и мокро. Этот дождливый город напоминал ему о том, какой суровой и ненастной являлась его безотрадная и слишком ненадежная жизнь в одиночестве. Когда в остальных окнах горел теплый и ясный свет, в его, казалось, всего лишь тусклый от лампы, что можно приглушить, оставляя полупустую маленькую комнату в сумерках.       Тяжелое чувство обременяло всегда, стоило слегка поразмыслить о неведомом будущем, что с каждым тиком секундной стрелки становилось все страшнее и страшнее в своей неизвестности. Ему казалось, что чувства серьезного неудобства слишком тесно идут нога в ногу с ним по сей день с самого первого дня сознательного возраста.       Древесный привкус от свежего и теплого коньяка маячил на кончике языка и на сухих припухших от частого кусания губах, принуждал облизываться в сонном состоянии, чтобы хоть как-то их смочить. Гортань охватил иссохший жар, как только набравшаяся за ночь слюна из чуть приоткрытого рта рефлекторно сглотнулась. Тошнит от съеденной на ужин еды, что запил алкоголем, но и без нее еще хуже. Голова опухла, гудела и пульсировала при каждом вдохе. Веки, словно свинцовые, тяжелые, и легкие усердно пытаются перестать принимать холодный воздух. Очень знакомое ощущение.       Лезвие ножа блеснуло белой мимолетной вспышкой, пока глаза не захлопнулись от страха.       Он почувствовал, как губа отсеклась ближе к уголкам, залилась кровью кислинкой противного железа, соответствующим медицинским запахом кабинета, где кровь из пальца берут. Алая жидкость, стекающая по подбородку чуть ли не ручьем, полилась прямо в глотку широко открытого рта. Боли нет. Только неоправданная паника. Уши оглушил дикий хохот мальчишек, тыкающих его палками, пока старательно барахтался в ледяной воде. Руки не чувствовались одним целым, пальцы сложно хватались за обжигающий огнем лед, пока одежда становилась все тяжелее и тяжелее. Грузно. Странно, так зверски стучало сердце. Ну, и поделом ему. Он все равно не мечтал продолжать барахтаться. Мокрые ресницы решительно закрыли все глумливые лица, захлопнулись, и темнота его окружила, вода обвила теплотой.       Так страшно.       Он больше не хотел оставаться один во тьме. Но он ничего не мог поделать с этим.       Вынырнув из воды проруби, он вынырнул из-под одеяла, охлаждаясь прохладой комнаты. Сердце бешено стучало, стоило ему задышать полной грудью. Шрам разболелся противной и фантомной болью, совсем нефизической. Язык прошелся по нему, словно это могло чем-то помочь. В горле совсем пересохло.       Кирилл прилег обратно, перевернулся на бок, уткнулся в горячую ткань подушки, захватывая потной спиной прилипшую футболку со слабым запахом лимона, ощущая, как сердцебиение невольно загудело в висках. Под одеялом так жарко, да и скинуть сил не хватило, только вытянуть ногу и почувствовать холодок, сводящий ступню. Темно. Значит, снова проснулся посреди ночи. В стакане, на маленьком столике возле кровати, нет желанной воды, выпил всю за ночь.       Бета потянулся к телефону, отцепил от шнура зарядки, еле держа сонные глаза открытыми, и сразу же набрал контакт:       — Алло?.. — раздалось из трубки после нескольких монотонных гудков. Приглушенный джаз расслаблял сломанную несколько раз за не особо долгую жизнь нервную систему, вызывая легкие нотки спокойствия. У Глеба отличный вкус в музыке, задумался бета. Кир не произнес ни слова, стараясь ровнее дышать, пока боролся с чрезмерной усталостью и нахлынувшей нуждой в драгоценном сне. — У тебя что-то случилось?       — Хочешь поесть? — он не сразу понял, кто ответил абоненту. Услышал какой-то хриплый и излишне дрожащий голос. Будто бы кто-то давил на тонкую гортань, и изо рта выходили лишь всхлипы, похожие на слова. Кажется, это сам Кирилл. Он прочистил горло. — Голова болит от похмелья, я бы не отказался от чего-нибудь острого.       — Сейчас два часа ночи, Кирилл… Что на самом деле случилось? — Кир прикрыл глаза, прислушиваясь к новым звукам, исходящим из динамика, как только заскрипела дверь. Глеб решительно куда-то направлялся. Шаги звонкие и отчетливые: под ногами, получается, плитка. Вдруг, стоило очередному скрипу раздаться, как послышался гам, бряканье, смех и на этот раз громкая музыка. Бета сразу же узнал в этой каше из звуков подпольное казино «Среды», и память сама надумала запах табака и спирта. По ту сторону Глеб приметно затянулся дымом сигареты, вероятнее всего, держа ее в длинном излюбленном мундштуке, что пестрил узорами золотого и кофейного окраса, присев, однозначно, в любимом уголке с растениями. Кир с трудом вспоминал очертания альфы, черт бы побрал его память на лица. — Не молчи так долго.       — Я чувствую себя отвратительно. Наверное, простыл из-за вчерашнего ливня. Ох… Раньше хоть сутками стоял под дождем и ничего, а сейчас промок до нитки – и температура под тридцать восемь.       — Пойдешь на работу, надень, пожалуйста, маску. Не хочу, чтобы ты заразил сотрудников.       — Ты такой бессердечный, — обидчиво протянул Кирилл, укутавшись полностью под одеяло, опаляя невыносимой теплотой. Тело разом заныло в разных местах, стоило согнуть колени. — Ух… Что ты делаешь в «Среде» так поздно? И без меня?       — Только что закончил разговаривать с Катриной Милюковой, — коротко ответил Глеб и снова затянулся. Намного дольше, чем обычно. — К чему этот обидчивый тон? Пока ты где-то гулял под дождем, я нашел убитую Анну Бархову в ее же доме и только недавно смог освободиться от полицейских. Что скажешь на это?       — Ах, ну?.. Давно нужно было пришить эту сучку. Крышевала несколько борделей еще с нулевых. Ты, вообще, в курсе, что она совращала малолетних, а некоторых даже продавала? Мне, конечно, совершенно все равно, но что б она в Аду горела, — бета перевернулся на спину, ощутив влажные простыни, прилипшие к открытому от задравшейся футболки участку спины, и тяжело закашлялся чуть ли не подавившись собственной слюней. — Ох… А ты-то чего так нервничаешь? Это с тобой связано?       — Если бы нет, стал бы я осведомлять тебя об этом? Папки пропали. Я перерыл все, но не нашел ни мою, ни Барховой. Как в воду глядел… Возможно, все-таки пришел час расплаты, — он задумался ненадолго, когда Кирилл хмыкнул из-за столь пафосной фразы, совсем не соответствующей альфе. Глеб громко выдохнул. — А Бархов запретил прикасаться к делу убийства Анны и не послушал меня. Делом занимается определенный круг лиц, которым он доверяет, и к нему я, конечно же, не отношусь. Но Катрина пообещала, что сможет дать пару минут на осмотр ее тела. Поэтому, Кирилл, я жду тебя в шесть сорок возле отделения полиции. Не смей опаздывать.       И не дождавшись ответа, он сбросил вызов, оставляя Киру снова наедине собой. Вот же грубиян, первое, что пришло в голову.       Скинул одеяло. Прохлада сразу же окружила потное тело, заставляя мурашками покрыться кожу, превращая ее в гусиную. Все кости ломило в ноющем покалывании, но обращать достаточного внимания к просьбам тела позаботиться об простуде Кир определенно не будет.       Влажные ступни коснулись мягкого ковра. Включил свет, бьющий глаза жжением. Живот скрутили мнимый голод и тяжелое ощущение отсутствия свободного места в нем. Однако бета снова не поддался просьбам, снимая через голову чужую футболку, прилипшей к горячей коже из-за дрянной липкости, и вышел из одинокой спальни. Скорее всего, Кир не вернет вещь ее хозяину: в ней так удобно спать. Хотя все же избавиться от запаха Саши стоило бы в первую очередь. Аромат цитруса такой дурманящий, несмотря на то, что почти не чувствовался. А лишние мысли о ком-то желанном и о вожделенных прикосновениях совсем не сулили хорошее настроение, которого у него давно уже не числилось в порядке вещей. Он забросил футболку в стиральную машину, захламленную другой одеждой, не видавшей стирки долгое время.       Кир оглянул себя в зеркале, рассматривая мешки под глазами. Редко спать и видеть смутные воспоминания, что еще и нужно отсортировать как ложные и нет, вряд ли шло ему на пользу. Он потянулся за зубной щеткой, безвольно склонился над унитазом, раскинув в стороны пустые бутылки, засунул конец ее глубоко в раскрытую глотку, пока рвотные позывы не исчезли со всем тем, что вышло из его рта. Он противно закашлялся, ощущая кислоту в гортани, вставая на дрожащие ноги. Кир вытер слезы в уголках глаз, отдышался и невозмутимо стал чистить зубы, заменяя запах на освежающий ментол.       Он внимательно следил, чтобы под ступнями не попадались раскиданные по всей квартире вещи не первой свежести, пакеты с мусором, упаковки от еды быстрого питания, раскиданные по углам бычки, пустые бутылки, осколки чего-то и другой бесконечный мусор, что все никак не хотел уходить из его жизни.       Кирилл после того, как чуть ли не заснул в горячей воде, расслабившись в ванне, разминая суставы и забыв одеться, прошел мокрыми и босыми ногами на кухню, проходя по грязным монохромным и по-зверски холодным плиткам, собрав на ступни всю пыль. Все же решил поесть перед делами, но пустой холодильник сказал ему короткое «нет». Взгляд упал на просроченное молоко и раскрытые шпроты, возле которых уже жужжали мушки. На обеде поем, решил бета, заранее выпив лекарства, которые смог найти, чтобы не сделалось еще хуже под конец дня.       Холодная обивка стульчика кусала горячую и распаренную водными процедурами кожу. Кирилл согнулся, после сгорбился сильнее, опираясь на согнутую в локте руку на поверхности столика, и внимательно изучал шрам в отражении настенного зеркала. Совсем призрачный укол почудился весьма ярко. Стоило ему закрыть глаза на пару секунд, справляясь со странными ощущениями, то снова перед ними вставало отвратительное событие. Как он старался удержаться на кромке льда, расцарапывая все кончики пальцев в кровавое месиво, оставляя новые дорожки жидкости к чуть потемневшим старым; как ноги слабели от леденящей воды; как какие-то мальчишки тыкали в него палками и иногда наступали на крохотные ладони, как только понимали, что он лучше уцепился, чтобы непременно вылезти.       Время медленно ползло по настенным часам. Они встретились ровно в назначенное время возле отделения, когда солнце ослепительно светило на небосводе, хотя все еще не имело понятий, как потягаться с мерзлым ветром.       Глеб выглядел слишком усталым, иногда посматривая на наручные часы в ожидании. Кир показательно захлопнул дверцу машины, держа пальто в согнутом локте. Из-за простуды сегодня аномально жарко для дождливого городка, а тело так и не переставало потеть, пропахнувшее духами с ароматом сирени. Альфа, заметив друга, ритмично идущего навстречу, нахмурился и заставил тут же хотя бы накинуть пальто на плечи.       Зайдя в помещение, сразу же наткнулись на Катрину Милюкову на дежурстве. Они молча направились следом за ней, пока не зашли в пустой коридор. Альфа словно проглотила язык, потому что Кирилл запомнил ее из-за язвительной грубости. Сейчас же женщина вела себя так, будто бы вся эта ситуация пугала ее не меньше, чем наивного ребенка, верящего в сказки про Бабайку. Ее пальцы, усыпанные родословными перстнями и обручальном кольцом, мелко дрожали, а сама Милюкова, чем ближе подходили к нужному месту, бледнела на глазах.       Последняя дверь вела их в холодную комнату криминалиста, где исследовали трупы для экспертизы и анализов, прежде чем огорченные горем родственники забирали усопшего для похорон. Катрина резко остановилась возле навешанных полупрозрачных клеенок, тянущихся с самого потолка, разделяющие комнату с рабочим уголком, где находился медицинский стол с телом и нужными инструментами для вскрытия. Глеб придержал одну из них, когда Кирилл, наконец-то догадавшись, ради чего его сюда позвали, снял пальто и пиджак на вешалку возле двери, засучил рукава рубашки, натянул предложенные полисменшой перчатки и вошел.       Альфа остался вместе с ней:       — Почему ты дала возможность увидеть ее? — вдруг задал вопрос, вернув клеенку в обратное положение, стоило Катрине посмотреть в его сторону. — Ты же нарушаешь закон… Хах. Знаю, это не ново, однако сейчас запрет от самого Бархова. Неужели ты и его не боишься?       — Н-нет. Я отлично понимаю угрозу моего увольнения, но ты и сам понимаешь, что я не могу просто так это оставить. Папка с информацией – это единственное, что нас всех защищает. А при обыске ее не было обнаружено. И раз нет твоей, определенно означает, что убийство связано непосредственно с нашим проектом, — ее голос слегка дрожал. Альфа скрестила руки на груди, стараясь скрыть волнение. — Я не хочу попасться под удар, если это так на самом деле. Даже если ты никак не относишься к этому напрямую, ты же понимаешь, что тот, кто сотворил это с Анной… Ему будет с высокой колокольни плевать. В твоих интересах остановить все это и вернуть папку. И, эй, я уверена, если мы оба будем друг другу помогать в следствии, то мы останемся живы.       — Хочешь, чтобы я помог тебе?       — Да… Я знаю, что ты ненавидишь меня из-за всего, что мы сделали с тобой, но… Мне страшно. Мне чертовски страшно. Я пойму, если ты желаешь мне смерти, но сейчас это не совсем…       — Я больше не злюсь, — прервал ее Глеб, засунув руки в карманы. От его серых глаз, не пропитанных ничем, кроме лютой ненависти к ней, Катрина больно сглотнула комок в горле. Ее тело непроизвольно задрожало, стоило ощутить до изнеможения терпкий и горький запах кофеина. — Не делай вид, что боишься меня. Отвернись.       Милюкова послушно повернулась и не могла пошевелить ни одной мышцей, чувствуя полностью его контроль над телом. Жгучий поток крови от паники – это все, что оглушало ее голову, разрывая чуть ли не на части. Не может быть, Глеб никогда не ощущался таким сильным альфой, а сейчас его запах пропитан животной ненавистью.       Катрина икнула, когда альфа вытащил руки из карманов.       Глеб лишь слабо выдохнул, разминая пальцы, которые совсем недавно сжал до белых костяшек, чтобы не подчиниться собственным эмоциям. И все же зашел в рабочий уголок, где Кирилл вовсю исследовал искореженное в пытках тело Барховой. Он резко почувствовал, как тошнота связала глотку колючими узлами, не давая сглотнуть терпкую слюну от выкуренных сигарет. Альфа спрятал глаза и подошел к документам по экспертизам, когда Кир невольно посмотрел на него, отвлекаясь от дел. Взгляд надолго не задержался. Запах странный, но лицо совершенно спокойное, значит, просто не может вынести вид трупа.       По неполным результатам нашли во рту ворсинки веревки, сама веревка имела чересчур большое излишество отпечатков пальцев, что не принесут никакой зацепки. Ни чешуек кожи, ни волосков от человека и одежды, ни других отпечатков пальцев. Ничего. Работа убийцы невероятно чиста и, кажется, спланирована. Под ногтями жертвы уже нашли лишь ее ДНК от перхоти и частичек кожи. Предположительно убийца бета, ведь на месте убийства не нашли препаратный запах.       Глеб пересилил себя, чтобы посмотреть на причиненные увечья голому телу. И правда, оно растерзано, что не складывалось со столь чистой работой. Кир приоткрыл рот Анны, когда альфа подошел ближе, чувствуя, как мурашки пробегали и никак не заканчивали по ногам. Некоторые зубы сломаны, а большинство попросту отсутствовало.       Бета выпрямился, с трудом снимая перчатки с влажных ладоней:       — Ита-ак, примерная смерть наступила вчерашним утром, судя по цвету нанесенных гематом. Лучевые кости правой руки раскрошены на мелкие кусочки вот этим молотком, вторая же рука вывернута наизнанку. А также сломана ключица. Пять пальцев вывернуты, все ногти выдернуты. Подушечки пальцев прижгли. Щиколотки разрезаны, скорее всего, чтобы обездвижить. Голень вывихнута. Зубы сломаны и выдернуты с корнем, нос разрезан на четыре части. Уши, судя по повреждениям, выдернуты… Не смотри на меня так, видишь, тут соответственные повреждения. Посмотри внимательнее.       — Н-нет, просто продолжи…       — Как хочешь! Челюсть у нее сломана, глаза выколоты, возможно, именно перед этим разрезаны подвижные веки. Вырезан язык. Ее долго избивали, потом наносили ножевые ранения в незначительные места, не угрожающие быстрой смертью. И еще… Посмотри на эти ожоги на глубоких ранах, их прижигали, чтобы Анна не умерла от кровотечения. Смею предположить, что каждый из нанесенных ударов сделаны с определенной остановкой, Анна не смогла бы пережить столько за раз, — Кир поджал губы, мотнул головой, после чего пальцем указал на горло. — И вот отчего она умерла: разрез на горле. Сделан с помощью скальпеля, я в этом уверен. Сам такое вытворял, когда был моложе. Разрез глубокий, но не касается сонной артерии. Умерла от того, что захлебнулась кровью. Примерно мучилась от этого две-три минуты. Никогда бы не думал, что опыты на крысах мне когда-нибудь пригодятся. А ты говорил, что нет.       — Господи… — все же вырвалось у Глеба. Ему казалось, что его сейчас стошнит.       — Эй-эй! Если тебе плохо, ты можешь отвернуться. Нельзя оставлять следов, нас здесь не должно быть, — заявил Кир, насильно отворачивая его от мертвой Анны, как только осознал, что тот и двинуться не в силах. — Я продолжу… Думаю, здесь работал человек с тяжелой рукой и медицинскими знаниями. Но я не могу быть уверен в следующем, но мне кажется, столь аккуратная работа на первый взгляд является буйством эмоций. Пытки — сплошные эмоции! Убийца хорошо подготовился, хоть с собой у него был только предполагаемый скальпель, а остальные инструменты пыток нашел в доме Анны. Но если бы и не нашел, маловероятно, что это могло бы его остановить. Не оставил никаких следов… Есть варианты?       — Нет, — он прикрыл нос платком, снова почуяв резкий запах крови и гниющий – океана. — Это может быть любая жертва «Бабочки». А их сотни, если не больше.       — Заварили кашу… — вздохнул бета, быстро пролистав экспертизу, аккуратно положил папку на место. — Здесь больше нечего делать. Остается узнать экспертизу волоса воришки, это может быть связано. Конечно, сначала мне придется найти еще пару волос. Думаю, Анна не разозлится, если я позаимствую парочку ее волос.       — Какое неуважение к мертвому человеку.       — Ох, Глеб, ты был прав. Ты слишком мягок.       Лиза мягко улыбнулась, когда снова оглянулась на задумчивого Юру, что ерзал на стуле и с каждой секундой все больше и больше краснел. Бета оперел лицо на ладони согнутых рук на столе, пожевывая конец карандаша. Это все так волнительно.       Сотрудники ждали начальника, собравшись в зале для планерок, но Глеб Николаевич что-то не спешил приходить. Начальнику еще с первого месяца присвоили титул «Никогда не опаздывающий душнила» в узких кругах коллег, наверное, поэтому его опоздание казалось странным. Тогда дверь открывается, отчего секретарь чуть ли не подскочил на месте и тут же вернулся назад, когда в зал рывком проскочил Кирилл. Его глаза хитро сощурились.       «Что за клоун» — негромко послышалось от кого-то. Но Юрий не вслушивался в недовольный шепот, заметив кого-то в проеме.       За бетой элегантно зашла высокая на вид волевая женщина в самом расцвете сил, громко цокая каблуками роскошных туфель. Махнула рукой, убрав прядь золотистых прямых волос назад, другой держала снятый пиджак в согнутом локте, давая лицезреть черный маникюр, выпятила грудь со смущающим секретаря вырезом фиолетовой блузки. Бедра ее скрутила юбка карандаш до колен с высокой посадкой, обрамляя красивую тонкую талию. Она осмотрела всех анализируемым и хмурым взглядом изумрудных глаз. И даже альфы, хоть она и сама являлась ею, узнали по запаху кислой рябины, — охнули.       Рядом с этой женщиной Кирилл выглядел как четырнадцатилетний ребенок.       — Эта красотка на сегодняшний день ваш босс с большой буквы, — вдруг заявил он, кого из-за маски приглушенно слышно. — У Глеба Николаевича сегодня совет директоров. Он вам не доверяет, поэтому прислал зама из главного филиала. К тому же она проверит вас, как вы умеете работать без начальства. С ней шутки-то плохи!       Не успел он закончить, как заместительница обрушила на него взгляд полный злобы и недовольства. Кирилл тут же замолк, не пытаясь смотреть на нее в ответ, неловко потирая шею, быстро переместился в дальний уголок, подальше от такого давления.       — Пожалуй, я представлюсь сама, — начала альфа, дурманя холодным и низким голосом каждого сидящего в зале. Юрий слегка покраснел, не понимая, почему она так одновременно совсем не похожа и очень даже на Глеба Николаевича? — Я, Наталья Мариновна, заместительница, а также секретарша гендиректора Глеба Николаевича. На сегодняшний день попрошу вас быть максимально усидчивыми. Терпеть выходки, что поощрял вам он, я не собираюсь, поэтому ваш рабочий день должен быть насыщен оперативной работой.       Наталья Мариновна изящно опустилась на кресло начальника, накинула пиджак на плечи и скрестила руки на груди:       — В данный момент прошу вас провести краткий инструктаж и ввести меня в курс дела вашей работы и коллектива. Кто желает? — она осмотрела каждого сотрудника, но никто не отозвался. Все сидели молча и явно недовольные очередной заменой. — Хорошо, пожалуй, первым будет ваш секретарь. Пожалуйста, встаньте и представьтесь.       Юрий не вставал, не открывал рот, а другие коллеги не давали никакого признака, что он секретарь. Своих не сдают, когда находят противника в чужом лице. Бета заерзал на стуле, когда Саша слегка пихнул его под локоть. Тот и не собирался делать вид, что существует. Ему иногда удавалось вести себя настолько тихо, что, начиная говорить по теме, заставлял Глеба Николаевича подскакивать на месте и хмуриться. А потом еще час выслушивал воспитательную беседу, мол, нельзя же играться на работе и пугать людей. Вам должно быть стыдно, Юрий!       Он поджал губы. Заместительница слишком сильно напоминала ему Глеба Николаевича в первый день работы с ним. И ему это не нравилось.       Наталья Мариновна сморщила светлые брови:       — Понятно… — она приподняла руку, отчего Кирилл поморщился, нехотя отдернув от себя родное. И в ее раскрытую ладонь лег телефон. Альфа приложила его к уху, и почти сразу же гудки прекратились. — Глеб Николаевич, прошу меня простить, но ваш нынешний коллектив не хочет идти со мной на контакт. Не могли бы вы снова описать вашего секретаря, чтобы я смогла спросить с него за неподобающее поведение?       Юра икнул, заливаясь краской, пока на него насмешливо стали пялиться коллеги. Только пришел на работу, и вот опять — попал по самые не балуй. И что, вообще, значит это «снова»? Глеб Николаевич уже сетовал ей о нем?       — Оу-у?.. Он мог опоздать, Наталья, — раздалось из динамика как-то слишком мягко, отчего бете казалось, что еще чуть-чуть — и у него пойдет густой пар из ушей. — Я уверен, он не будет вести себя неподобающе.       — Нет, я посчитала, все сотрудники на месте. Я не хочу занимать у вас слишком много времени, Глеб Николаевич. Будет лучше, если вы не будете защищать своих подчиненных.       — Ах… Как скажете. Секретарь — Юрий Поляков, альбинос, его сразу узнаете, — сдался начальник. Юрий чуть ли не прикусил язык, когда заметил метнувшийся к нему взгляд заместительницы. Он буквально пропитан нетерпением и остротой. Неприличной неприязнью! — Не будьте столь строгой, Наталья, я отправлю весь материал вам на электронную почту. Я просто прошу вас помочь мне с работой из-за утечки данных. Увидимся вечером, Наталья.       — Хорошо, — она немного замялась от столь ласкового голоса, чуть покраснела, но, отдав телефон владельцу, тут же вернула себе строгий вид. — Тогда, Юрий, попрошу вас провести планерку. Надеюсь, говорить вы умеете.       Юра вскочил с места и закивал. Наталья Мариновна встала, пренебрежительно мельком пробежавшись по нему глазами, и пошла к выходу, щелкнув пальцами, чтобы привлечь внимание Киры, что вовсю сверлил улыбчивыми глазами Сашу, стоя в сторонке. Бета быстро опомнился и рывком подскочил к ней, открыв дверь, захлопнул за ними.       Тишина в зале присутствовала недолго, и стоило «тяжелой руке» начальства оставить сотрудников одних, как тут же начался гомон. К сожалению, перекричать их Юрий не смог, стоя уже возле кресла начальника, нервно дергая уголки бумаг, безрезультатно пытаясь утихомирить альф. В прошлый раз сделал это легче из-за переполняющей энергии. А сейчас ему казалось, что без какого-либо наставления Глеба Николаевича и его «Я верю в вас, Юрий», он слишком сильно переживал, чтобы хоть как-то уверенно себя вести.       Хотя что же ему мешало поверить в себя самому? Юра тяжело втянул воздух, покрываясь красными пятнами, удобнее свернул бумаги и замахом швырнул на стол. Раздался такой звонкий шлепок, что каждый, даже Кристина, позакрывали рты, внимательно уставившись на них. Он натянуто улыбнулся на все удивленные пары глаз и в темпе провел планерку. Сам последним вышел из зала, до последнего оттягивая момент, когда будет должен зайти в кабинет.       Дверь снова казалась невероятно огромной страшной и бесконечно холодной. Прямо как в первый день начала работы Глеба Николаевича. Он до сих пор помнит, как проходило повторное собеседование. Ужас! Кошмар! Помнит, как все же решился самым последним открыть дверь и сразу же споткнулся о чертов выступ, о который, наверное, только ленивый и не зацепился. Казалось, полететь навстречу очень жесткому полу лицом – уже позор на всю жизнь. Но нет же, на этом неуклюжесть из-за волнения не остановилась. Ворвавшись в кабинет, он уткнулся носом в чужую грудь, и легкие руки, слегка сжав плечи, не дали полететь дальше. Пересилив себя и свои внутренние крики о помощи, бета все же поднял взгляд, поздновато найдя себя чуть ли не в объятиях нового руководителя, который лишь приподнял уголок губы в слишком мягкой улыбке. С первых минут Юре захотелось покинуть бренный мир, а как только альфа насмешливо попросил держать себя в руках, завел руки за спину, невольно выпятив широкие плечи и волевую грудь, сильнее показывая всю имеющуюся статность, – Юра подумал, что уже давно его покинул.       Бета тяжело вздохнул и все же открыл дверь, не успел пройти, как испытывающий изумрудный взгляд оглядел его с головы до пят. Наталья Мариновна, властно развалившись на кресле, очевидно показывала стремление и превосходство, чем и отличалась от Глеба Николаевича. Альфа старался показывать себя отстраненным и холодным, хотя при этом он ловко мог расположить к себе любого сотрудника, всегда готов помочь и проинструктировать, потратив драгоценное время. Ему в первый раз так сильно захотелось, чтобы Глеб Николаевич находился рядом? Несмотря на грозность, Наталья терпеливо раскидала все по полочкам и объяснила, как быстрее управиться с большой кипой документов, что нужно восстановить. Начальница сама же определила себе работу, в которой секретарь не имел никакого понятия, документы и контракты, относящиеся напрямую к Глебу Николаевичу. С одной стороны – это плюс, а с другой стороны осознание, что начальник доверяет ей больше, вызвало несвойственную для него жадность из-за внимания руководства. Вот почему и так шаткое настроение полетело к коту под хвост.       Вот только неподдельное восхищение заменило все противоречивые эмоции, стоило Юре одним глазком следить за работой заместительницы. Наталья Мариновна ничем не отличалась в этом плане от Глеба Николаевича, так что стало понятно, почему оставил ее в главном филиале за главного, пока сам восстанавливал здесь порядок. Невероятно!.. Юра невольно смутился, когда их взгляды пересеклись.       На этом Наталья вовсе не остановилась. Она периодически выходила из кабинета, чтобы следить за работой подчиненных. В первый свой обход она велела секретарю пойти вместе с собой, чтобы тот каждого поименно называл. Альфа быстро смекнула, что на контакт никто идти не хотел. Сначала она обругала стоящих без дела бет возле кулера, моментально заставив вернуться к делам. После чего долго ругалась с Кристиной из-за того, что та на рабочем месте игнорировала звонки от клиентов, болтая по телефону с подругой. Потом незамедлительно попало и альфам, она спорила с ними громко и так строго, что всем, Юра точно уверен, Глеб Николаевич показался ангелом во плоти. Наталья умело раскидала словесно каждого по углам, заставив работать всех до единого. Да так сильно она влияла на них, что уже к обеду каждый отдел смог обойти норматив за целый день. И, к их несчастью, альфа быстро нашла, чем им заняться, нагрузив по полной, отчего самые смелые боялись пикнуть лишнего. Юрий мгновенно стал фанатом этой женщины!       Невероятная руководительница, воодушевленно подумал бета, подходя за ней к отделу бухгалтерии. Наталья Мариновна осмотрела сначала общий план, потом уже по отдельности. Она мило пообщалась с Лизой, проверила ее качество работы и улыбнулась, вынудив ту смущенно покраснеть. Потом изумрудные глаза оглядели Сашу непонимающим блеском. Юрий, хоть и стоял за ее широкой спиной, все равно заметил ответный какой-то напряженный взгляд омеги. Они долго друг на друга смотрели. И в какой-то момент бета услышал, как сотрудники стали шептаться и хихикать. Наталья положила руки на бока и грозно зыркнула уже на нарастающий гам, заставив заткнуться всех разом.       — Так вам… Что-то нужно? — решил-таки первым спросить Саша.       — Хотела бы узнать, что делает этот стажер?       Саша непонимающе приподнял бровь, как только она указала куда-то в сторону, за его спину. А потом, повернув голову к предполагаемо сидящему на своем месте Кире, только сейчас понял, что тот плел ему мелкие косички.       — Не знаю, но я уже смирился со всем, — мрачно отозвался омега, встряхнул головой, отчего вся прическа растрепалась, и Кирилл возмущенно всплеснул руками, уставившись на того.       — Прекрати уже приставать к людям, Кир, — грозно заявила руководительница, возвращая к себе внимание.       — Прекрати попрекать мое желание ладить с людьми, Наташка! И, вообще, не тебе говорить, я знаю, как ты с Глебом!..       Не успел Кирилл договорить, что он там на самом деле знает, как она стыдливо клацнула ногтями в жесте, чтобы тот замолчал, прямо перед носом. И как ни странно – замолк. Альфа мгновенно вернула себе бледность щек, а потом более мягко взглянула на омегу снова, вдруг начиная хвалить его за тот отчет, о котором ей рассказал Глеб Николаевич. Саша поджал губы, ощущая, как ее особое внимание заставляло чувствовать себя не в своей тарелке. Юрий удивленно вытянулся. Редко встретишь альф, что с таким трепетным уважением относились бы к омегам, да и еще во время работы. С другой стороны это казалось не особо хорошим знаком, хотя Наталья искренне говорила об этом. Бета смутился, решив неосознанно сравнить уважительное отношение Натальи Мариновны и видимое недолюбливание Глеба Николаевича.       Начальница осмотрела работу бухгалтерии и потом заставила всех обратить внимание, насколько хорошо отдел работает, несмотря на то, что загружен намного больше, чем остальные. После чего, снова извинившись, она полюбопытствовала, чем могла бы сделать работу для Саши намного благоприятнее? А когда тот указал на Киру, что бесстыдно мял его грудь в ладонях, и попросил найти ему то, чем мог бы безвылазно заняться с головой, – Наталья оттащила Кирилла чуть ли не за шкирку и потащила за собой, словно и не слыша его ярые протесты и крики. А потом щелкнула пальцами, чтобы и секретарь поторопился.       Обед за плодотворной работой настал – и глазом никто моргнуть не успел.       Саша направлялся на первый этаж вместе только с Лизой. Юра же, чуть ли не всхлипывая, пожаловался, что Наталья его никуда не пускает, кроме туалета, ведь хочет восстановить все документы до конца рабочего дня. Не успел омега переступить последнюю ступеньку, слушая о детях Лизы, как вдруг в грудь прилетела рука с его же пальто, а в спину врезался сам обладатель бледной клешни – Кирилл. Бета непонятно куда и зачем подгонял, чуть не толкая в спину, постоянно оглядывался по сторонам. Однако Саша разом уперся в его плечи, скрестил руки на груди и расставил ноги, не давая сдвинуть себя дальше, хоть Кир пытался изо всех сил, усердно пыхтя в ухо.       — Ты чего встал, как баран?! — не выдержал бета, когда смог сместить его только на пару сантиметров.       — Я хочу есть, отстань от меня хотя бы на обеденный перерыв, — невозмутимо попросил Саша, выпрямившись, как только перестал чувствовать давление. — Куда ты меня, вообще, толкал?       — Как куда? На обеденный перерыв! — воскликнул Кирилл, заметив, что Наталья Мариновна начала спускаться по лестнице по его душу. И в этот момент новые силы захлестнули его. Он молниеносно, схватившись за чужие бока, заставив Сашу поежиться, с силой потащил, постоянно останавливаясь, когда тот за что-то цеплялся, матеря всеми ругательствами, которые можно было выдумать. — Сашка! Сашенька-а! Я тебе всю еду, которую захочешь, куплю, если пойдешь со мной!       Саша тут же отпустил край ресепшена, надел пальто и спокойно вышел из здания. Кирилл сдул прядь волос, что лезла на глаза, ощущая, как от таких махинаций у него не только поясница разболелась, но и спина полностью вымокла.       Они пошли по тротуару до первого перекрестка, свернули и зашли в маленькое кафе с летней террасой. Сели за один из дальних столиков под солнцем.       Саша недовольно сложил руки на груди:       — Итак, — начал, когда Кирилл прокашлялся, спустив маску на подбородок, снова показывая шрам на болезненно белых губах, — зачем мы здесь?       — Пообедать. Что за глупые вопросы?       — Хорошо. Спрошу по-другому: зачем мы обедаем здесь?       — Не хочу оставаться еще и на перерыве с Наташей.       — С Наташей? Так неформально со своей начальницей?       — Ну, да, могу себе позволить, — нахально усмехнулся бета, подвинув ближе к тому меню. — Раз уж обещал оплатить все – оплачу. Не бойся, делать тебе ничего не нужно будет.       Саша небрежно осмотрел меню, не особо вчитываясь, скорее ища то, что стоит дороже всего из предложенных десертов. Искал, что он бы никогда не заказал при любом другом случае. К его счастью, цены здесь практически все кусачие. Он заинтересованно поднял глаза, когда Кир закашлялся вновь, прикрываясь в изгиб локтя.       — Ты заболел из-за вчерашнего вечера?       — Может быть, — неоднозначно ответил, снова улыбнувшись. Его губы такие неестественно бледные, что вопрос о самочувствии вертелся на кончике языка. — Ну, так что ты хочешь?       — На самом деле хотелось бы смены власти и стабильной экономики.       — Не ерничай, — как-то странно попросил Кирилл и подозвал официантку. — Теперь, надеюсь, будешь говорить без сарказма.       Омега закатил глаза и сказал девушке, что хотел бы ризотто с ягодами и большой латте. Кирилл любопытно взял меню, залпом проштудировал все ценники, когда девушка ушла, и слегка засмеялся, когда понял, что Саша заказ сделал – лишь бы насолить.       — Так кто она тебе? — вдруг спросил омега, положив ногу на ногу, нечаянно коснувшись чужой ступни, заставил Кирилла перевести на него голубые глазки. Из-под рыжих ресниц они становились все глубже и ярче. Слегка прищурились в улыбке. — Я про Наталью Мариновну.       — А ты мне кто?       — Я первый спросил.       — Не слишком ли ты много хочешь за раз? И, сдается мне, что ты не расскажешь, даже если я отвечу первым. Я-то в любом случае тебя вспомню, а ты? Ты как узнаешь? — не успел тот рот открыть, как Кир нагло усмехнулся. — Сказать, что тебе все равно, очень глупо, ведь ты сам меня об этом спросил.       Кир отвернулся, ведь собеседнику ответить нечего. Откинулся на кресло, рассматривая, как на другой стороне реки медленно проезжают машины и гудят из-за пробок. Большие и высокие здания, узорчатые и навешанные рекламными плакатами. Небо светлое и ни единой тучки, что казалось еще одной редкостью. Деревья качаются. Ветер приятно ласкал влажную кожу и волосы, пока солнце заставляло щуриться. Городской шум давно не был столь приятен, и Кирилл обещал себе им насладиться сполна за сегодняшний день.       — Ты правда будешь молчать?       — Горло болит, — коротко ответил бета, не удосужившись повернуться. — У тебя есть примерно час тишины со мной. Разве ты не этого хотел?       — Хм…       — Вот именно.       — Нет… Я не думал об этом. Ты пугаешь, когда молчишь.       — Ого! Даже так? Невероятно… И что же я еще делаю, когда молчу? Может, я еще и возбуждаю?       — Ох, завянь!.. — огрызнулся Саша, вызвав у того неподдельный смешок. — Ты-то почему ничего не заказал? Это, знаешь ли, глупо. Глупо приходить в кафе и пялиться куда-то в сторону.       — Если бы я делал это в кафетерии, то Наташа вряд ли бы поверила, что я ушел поесть. Ты так не думаешь?       — Так почему бы тебе не есть в кафетерии? — Кир периферийным зрением заметил, как Саша наклонился к рукам, ковыряясь в заусенцах. Почему-то это казалось слишком знакомым действием. Бета заинтересованно повернулся к нему, слегка склонившись, ощущая, как голова снова начала пульсировать. И на долю секунды вместо Саши взрослого снова появился тот самый Мышонок, на чье милое личико падал закатный свет на этом же месте. Кирилл зажмурился от пульсаций. — Я тут заметил, что ты совсем не ешь. Даже когда мы пили, ты не притронулся к закуске. С тобой что-то происходит?..       Саша нахмурился и поднял голову, не переставая теребить собственные пальцы:       — Чего корчишься?! Ты меня бесишь этим! — вдруг продолжил он, когда не встретил какого-либо вразумительного ответа, кроме сморщенного лица. Кирилл лишь приподнял уголок губы. — Придурок тупой!       Официантка, подошедшая к ним, оставив заказ, хотела вновь уйти, как ее тут же остановил Кир, лучезарно улыбаясь. Девушка внимательно наклонила голову, готовясь слушать его.       — Прошу прощения, на входе у вас висит вывеска. Парам, сделавшим заказ, могут предложить особый подарок в виде десерта, правда? Трудно ее не заметить. Так вот я, конечно, немного волнуюсь, но у нас с моим кавалером годовщина. Уже одиннадцать лет вместе, хотелось бы как-то отметить. Мелочь, а приятно же! Я все пойму, если вы не принимаете таких, как мы…       Официантка интенсивно замотала головой, прерывая актерскую игру и притворство беты:       — Что вы! Мы поддерживаем вас! Я сейчас же расскажу нашему администратору! Минуточку!       Кирилл проводил насмешливым взглядом девушку, а потом его миловидная улыбка в тотчас исчезла, стоило взглянуть на скептическое выражение лица своего новоиспеченного «кавалера», которое малость говорило ему, что это в корне неправильное решение.       — Несмотря на то, что у тебя есть куча денег, ты решил пользоваться бесплатной акцией? Так еще притворился угнетенным меньшинством и моим партнером? Как у тебя язык-то повернулся?       — С чего ты решил, что я притворяюсь?       — Ох, Боже! Ты, вообще, думать-то умеешь?       — А что ты от меня хочешь? Чтобы я каждый раз тратил деньги, хотя мог бы получить что-то бесплатное? Моя константа звучит так: «Если можешь что-то использовать – используй». За кого ты меня принимаешь?       — За мудака.       — А у тебя мамаша – алкоголичка.       Кирилл вскинул руками и моментально покраснел, понимая, что заявил ему в лицо, а не в уме. Ладно, раз уж начал, нужно топить до конца. Напряженная тишина повисла над их столиком, разрываемая только городским гулом машин, чужими разговорами и пением птиц. Кир неловко скрестил руки на груди, как это сделал Саша, сведя и так нахмуренные брови к давно искаженной переносице.       — Вот про мать было явно лишнее.       — О-о? Правда? Мне та-ак жаль, — протянул бета, и при этом его лицо ничего не выражало. Это злило еще сильнее, чем если бы при этом он лыбился до ушей и наиграно смеялся. Омега сжал руки в кулаки, ударил поверхность стола и заскрипел зубами, выведенный из себя. — О-о-о… И что же ты на меня так смотришь? Ты примерно так со мной и общаешься. Неприятно, не правда ли?       — С хуя ли ты тогда со мной повсюду ходишь?! — рявкнул Саша. Его щеки потемнели от злости. И Кирилл, ведомый желанием увидеть злость в действии и во всех красках, оставил этот вопрос без ответа, только разглядывая оппонента слишком глубоким взглядом, от которого того накрыло мурашками. Саша хмыкнул и выдохнул. — Ты просто невыносим…       Официантка вовремя подскочила к ним, разрывая столь несуразную минуту ссоры. На подносе большой коктейль, в котором барахтались две соединенные трубочки сердцем, а рядом — средний черничный кекс. Она мило пожелала приятного аппетита и счастливой совместной жизни, когда Кир притворно и слишком ласково поблагодарил ее.       Бета, проигнорировав торчащие трубочки, принялся большими глотками выпивать полужидкие сливки со вкусом клубники и банана, слегка морщась от сладости сахара, откинулся на спинку стульчика, наслаждаясь видом. Он вышел из ссоры победителем — это очевидно. И ему это несколько приносило удовольствие. Саша невольно нахмурился, не понимая, почему так сердится из-за тишины между ними, что он вроде как и хотел, начиная ковыряться ложкой в еде. Ризотто не такое уж и плохое, и горячий напиток тоже, но это точно не стоило той цены, что указана в меню. Он оглядел небо, щурясь от лучей яркого солнца, пытаясь успокоиться, а когда повернулся обратно, на него со странной ухмылкой смотрел Кир. Саша пренебрежительно выдохнул через щель между челюстями и глотнул латте, что стал чуть слаще, чем раньше. Бета поставил пустой стакан на столик, сыто облизнувшись, чем и привлек внимание от напитка. Он мило улыбнулся ему, словно они только что не собачились:       — Ни ты и ни я все равно не будем кекс, поэтому я отдам его Наташе. Надеюсь, смилуется! Знаешь ли, после того, как ты на меня пожаловался, она не дает мне продыху, так что…       — Почему ты решил, что я не буду? — перебил его Саша.       — М-м? Он ведь черничный. Ты что? Не забывай, у тебя аллергия на чернику, — Кирилл прищурился и заливисто рассмеялся, снова обычным и утробным смехом, когда омега потупил взгляд в растерянности. Он так глупо выглядел? — Значит, я прав! У тебя аллергия?       — Откуда ты, вообще, узнал?.. Кто тебе сказал?       — Ты мне и сказал. Ну, хах, не прямо ты… Вчера я уснул в пробке, и ты во сне пришел ко мне. Точнее, ты, но лет, наверное, на пятнадцать младше. А когда я предложил тебе черничный батончик, ты рассказал мне об этом. Насупился еще, словно обиделся на меня…       — После чего ты купил мне целый пакет конфет, потому что решил, что я расстроился, — невольно продолжил омега, слегка глупо улыбнувшись. Он почесал нос, стараясь подавить собственные цветущие эмоции. Бабочки вновь завладели его нутром. Кирилл замер и тут же почувствовал, как кровь застыла в носовой полости, окрашивания в розовый скулы. — Так тебе снятся воспоминания?       — Ха-ха… Ну, наверное? Я это… Я думал, что это мое извращенное воображение, пытающееся заметить мне одиночество. Тогда спасибо тебе за подсказку.       Он не верил своим красным ушам.       Если все это реальные воспоминания, тогда Саша просил его не уходить, а Кир все же не сдержал обещание. Неужели из-за этого он на него так зол? Ведь слова, сказанные в пятницу, принимали все больше и больше странных оборотов. Не уж-то это Кирилл является той самой первой любовью, что навесила на уши совсем ребенку слишком длинную лапшу вранья и просто сбежала в один день? Разве он мог так поступить с совсем юным пареньком, а потом бросить, ничего не сказав? Если бы это так на самом деле, Саша не стал бы даже разговаривать с ним.       Кирилл никак представить не мог, каким выглядел в глазах для юноши, чтобы тот полюбил такого мужчину, как он. Чушь какая-то. Наверное, именно тот сон – все же плод воспаленной фантазии и хотения чьего-то тепла. Вот именно, значит, это просто глупые догадки, не имеющие с реальностью никакого отношения. Кирилл засунул в карман пиджака кекс, переводя мысли в другую степь.       Когда Глеб, слишком уставший от достаточно загрузочного дня, поднялся на второй этаж к офису, ему показалось, что там не столько ступенек, сколько насчитывалось раньше, а на два или на все три раза больше. От усталости не только ломило голову, но и сводило ступни. Все же он себя не бережет, раз мысли о том, что можно все бросить и уехать в Туапсе на пару месяцев, ни разу еще не приходили. Даже на подсознательном уровне.       Он зашел в офис и сразу же наткнулся на подчиненных, что закончили работать. Первое попало на глаза это то, что все они казались до смерти уставшими. Обычно сотрудники уходили в веселом и приподнятом настроении, а сейчас еле волочили ногами и еле ворочали языками. Некоторые ушли, вовсе не попрощались с начальником. Глеб забыл предупредить Наталью, чтобы та не слишком сильно заваливала подчиненных работой. С другой стороны, обычно, их обязанностями занимался он сам, чтобы не нагружать тех, кто находится в его подчинении. Значит, у него на этот день не осталось никаких дел. В предвкушении свободного вечера альфа, совершенно счастливый, начал строить планы. И первым же делом он хотел бы пригласить невероятно превосходную Наталью провести с ним последние часы уходящего дня.       Зайдя в кабинет, наткнулся на такую картину: на столе две фарфоровые кружки с остывшим кофе, блюдце с оставшимися печеньями со сгущенкой; Наталья с красными щечками и редкой для нее широкой улыбкой показывала на телефоне фотографии любимых котов Юрию, кто, подперев ладонями лицо, слезливо жаловался, мол, если бы не аллергия, обязательно приютил бы себе маленького котенка, которому альфа пыталась найти хозяина в последнее время. Наталья гладила секретаря по коротким волосам и кивала, когда Юра начал описывать самыми разными словами, какая же у нее до нельзя красивая кошка, смотря на очередную фотографию растянувшейся во всю длину пушистой косоглазой сиамки. Глеб невольно ухмыльнулся. Он и не подозревал, что Юрий такой впечатлительный и болтливый. Хотелось бы и ему, чтобы их отношения находились на таком же уровне.       Под ногой заскрипела половица, заставив двоих подскочить на месте. Наталья вернула себе привычный вид, а бета покраснел до ушей, когда бегло пробежал по начальнику испытывающим взглядом. Альфа на секунду забыл, что сделал конский высокий хвост и не снял очки. Глеб махнул им рукой, чтобы те сели обратно. Ему так нравилось, что оба его секретаря смогли найти общий язык и даже поладили, отчего настроение еще сильнее приятными ощущениями откликалось в груди. Он повесил пальто на вешалку и снял смешной, но слишком элегантный французский берет, подойдя к ним, облокотился спиной о край стола.       — Смотрю, работа не стоит на месте? — насмешливо начал, специально разглядывая блюдце с печеньем. Они не казались купленными из магазина, если приглядеться. Но альфу, скорее, волновало, кто устроил перерыв, и почему-то он предпочел предположить, что инициатором являлся бета. Глеб Николаевич, часто заходя теперь в бывший кабинет секретаря, заставал того в самый разгар перекура. В первый раз он серьезно удивился: все же спорт и курение не особо сочеталось в его голове. Юрий смущенно отвел взгляд в сторону, когда Глеб посмотрел на него с легкой улыбкой. — Можно мне одну?       — Конечно, Глеб Николаевич, — ответила Наталья, привлекая к себе внимание. Альфа благодарно кивнул и засунул кусочек в рот, морщась в наслаждениях от сгущенки и хрустящей корочки. Сладко, как он любит. Заместительница тут же продолжила некий отчет по проделанной работе. — У нас, конечно, еще много предстоящей работы, но мы на славу потрудились. Знаете, Юрий закончил со своими прямыми обязанности после обеда и предложил мне помощь. Сначала я не была уверена, стоит ли мне доверять, и я была, мягко говоря, удивлена, когда поняла, какой он на самом деле смышленый. Он помог мне с половиной дел, которые я бы не стала делегировать никому из ваших подчиненных. Нам осталось только все заново архивировать, и, к счастью, во время руководства Виктора Николаевича Юрий получил разрешение на создание электронного архива. К сожалению, из-за большого объема документов и увольнения кадровика он смог внести половину из нужных нам утерянных документов. Осталось достаточно документов, которые нам предстоит еще восстановить. И все же мы очень устали за все это время, так что я предложила выпить по кружке кофе и немного отдохнуть. Мы как-то засиделись, и я не заметила, как окончился рабочий день… Ах, ну, а печенье уже достал Юрий. Они такие вкусные. Домашние, его девушка приготовила. Так ведь?       — Н-не девушка, а подруга, — заливаясь румянцем, вдруг поправил ее бета. Его за пару минут никогда так много не хвалили, отчего он несколько выпал из реальности.       — А я о чем? — слегка удивилась альфа, а потом снова взглянула на ухмыляющегося начальника, не сводящего от секретаря взгляд с искоркой гордости и удовольствия. — Думаю, вам следует пересмотреть ваше мнение насчет его эффективности.       Юрий слишком громко сглотнул, когда понял, что Глеб Николаевич все же рассказывал ей о нем. Бета, конечно, понимал, начальник контролирует работу, а не самого сотрудника, но все же информация об оперативности его работоспособности на самом деле полностью связана с личностью. И если альфа рассказывал ей о том, какой секретарь постоянно неуклюжий и как делает ошибки в самых примитивных местах, он надеялся, что Наталья Мариновна никогда не поймет, почему при ее руководстве с Юрием ничего такого не происходило.       Заместительница покосилась на него с легкой ухмылкой, стоило секретарю неловко улыбнуться из-за высказанной начальником похвалы и одобрения.       Альфа встала с кресла, поправила задравшуюся юбку и натянула пиджак, который придает ей еще более строгий вид. Скорее, все дело в ее широких, свойственных альфам, плечах. Такая красивая женщина и такая хорошая руководительница, подумал Юрий, в какой раз утвердившись, почему она заслуживает быть заместительницей гендиректора. Сильной женщине соответствует сильная профессия, с которой она справляется на все сто процентов. Юра почувствовал укол зависти. Эта должность явно не для него.       — Итак, — начала Наталья, собрав вещи в сумку. — На сегодня я закончила со всем, о чем вы меня просили, Глеб Николаевич.       — Спасибо, что согласились подменить меня. Я очень благодарен. Без вас я бы не справился, — он улыбнулся ей, заставляя слегка покраснеть. Наталья поравнялась, элегантно развернувшись к его лицу на каблуках, словно ждавшая от него чего-то еще. Похвалу? Одобрение? Его улыбки? – нет, это то, чего желал Юрий, она же желала куда большего. И кажется, альфа об этом сразу же догадался. — Как насчет того, чтобы выпить со мной по чашке кофе?.. У меня дома?       Ее глаза ласково прищурились. Юрий неосознанно подметил, как она смотрела на него, так влюбленно и преданно, только заметить, каков ответный взгляд начальника, он не смог, потому что альфа стоял спиной к нему. Юра отвернулся, ощутив, как неловкость расползлась по телу, как только Наталья нежно погладила широкие плечи Глеба Николаевича и по-хозяйски поправила галстук.       — Дайте мне час на подготовку. Обещаю, вы не пожалеете.       — Если только останетесь со мной и на ночь.       Она громко усмехнулась, слегка щелкнув его по носу за наглость. Секретарь малость смутился, явно находившийся в положении третьего лишнего. Это казалось таким интимным, почему они показывали определенно не просто рабочие отношения на обозрение третьему лицу?       Наталья встала чуть на цыпочки, ловко перемещая тонкие и утонченные пальцы по волевой спине, пока не замерла возле чужого уха:       — Зависит лишь оттого, будешь ли ты хорошим мальчиком сегодня. — Она томно прошептала, опаляя горячим дыханием моментально покрасневшую мочку. После чего быстро чмокнула в щечку и развернулась, подошла к вешалка и забрала куртку. — Увидимся позже!       Как только за ней захлопнулась дверь, Юрий отчетливо услышал, как начальник наконец-то дал себе вобрать воздух. Бета повернулся к нему, когда тот осел на стол сильнее, и заглянул в совсем влюбленное выражение лица. Смуглые щеки покраснели, и кривая улыбка губ расползлась – он точно неравнодушен к собственной секретарше. Альфа даже осторожно притронулся подушечками пальцев к месту поцелуя и предвкушающе вдохнул полной грудью.       — Мне не показалось или она назвала вас «хорошим мальчиком»? — вдруг насмешливо спросил Юрий и слишком поздно понял, что сказал это вслух, когда Глеб Николаевич, опомнившись, оглянулся на него так удивленно, словно совсем забыл, что тот все еще находился в кабинете. — П-прошу прощения! Это не мое дело…       — Да, вы правы, — альфа вернул себе холодный и строгий вид, усевшись в кресло. — Это совсем не ваше дело. Мне больше всего хотелось бы поговорить с вами о столь замечательной вещи как ваша работоспособность. Что же вы, как с Натальей Мариновной работать, то аккуратно и быстро, а как со мной, то вы сразу же прикидываетесь несмышленышем? Или вы так хотели понравиться женщине-руководителю, что превзошли собственную планку? Никогда бы не подумал, что вы такой, Юрий.       Глеб Николаевич шутливо приподнял бровь, надеясь, что это не покажется тому чем-то обидным. Ему важно узнать об этом казусе и исправить ситуацию в силах собственной возможности. Если даже Наталья столь впечатлена его секретарем, значит, мальчишка и правда смышленый. Осталось понять, в чем, собственно, проблема крылась?       Юрий смешно поежился, явно не собираясь раскрывать всех карт, так что интригующе обвел помещение глазами, а потом нагло ухмыльнулся:       — Может быть, — неоднозначно ответил Юра, глупо поджав губы, когда Глеб только хмыкнул. Он нахально развалился на стуле, подперев руками голову, определенно говоря, что шутит. — Знали бы вы как она меня хвалила за любое действие. Вряд ли еще когда-нибудь мне придется работать с такой секси женщиной в одном кабинете…       — Боже, ты больной извращуга! — раздалось сзади них, заставив двоих чуть не подпрыгнуть на месте, отчего Юрий чуть ли не свалился со стульчика. Кирилл, скинув ноги на подлокотник, качал ступней в такт тиканью часов и читал какой-то журнал. — Попробуй сказать о моей сестренке что-то такое еще раз – я тебе язык вырву.       Юрий смутился под разозленный взгляд, но Глеб махнул рукой, заставляя его приутихнуть.       — Кирилл, иди домой, — спокойно попросил альфа, начиная поправлять стопки документов на свои места, ощущая, как общее настроение куда-то слишком быстро пропадает. — У меня, как видишь, появились другие планы.       — Ага, как ебаться с моей сестренкой, так с радостью, самый первый, а как лучшему другу помочь убраться в квартире, так идет Кирилл на хуй, — Кир недовольно нахмурился, явно обидевшись, но тот лишь пожал плечами. — Все, Глеб, иди в попу! Надеюсь, у тебя член отсохнет. Старпер.       — Кир, чтобы не надеяться на мою любовь к чистоте и порядку, ты должен убирать за собой сразу, чтобы такого больше не повторялось.       — Я не могу. Ты сам понимаешь. Так что мне, наверное, стоило бы тебя сейчас начать игнорировать. Как ты думаешь? Неплохая идея.       — Будешь игнорировать – сделаю тебе выговор за то, что приходишь пьяным на работу. А ты и сам знаешь, какие у меня для тебя наказание придуманы. — Кирилл возмущенно вздохнул, закатил глаза и тут же уткнулся в журнал, кажется, признав свое поражение в этом странном начавшемся споре. Начальник вернул внимание к секретарю. — Кажется, если сейчас поспешите, Юрий, вы еще можете успеть на первый рейс.       Юрий вздрогнул, отчаянно взглянув на часы. Ему нужно будет постараться, чтобы успеть вовремя. Однако его тут же одернул вид папок и еще множество непроверенных и не архивированных документов.       — Я еще так много не сделал…       — Вы многое сделали на сегодня, не нужно быть таким строгим к себе. Я понимаю, вы еще не знаете хорошо Наталью, но поверьте, ее не так-то просто покорить. А вы это сделали всего лишь за один рабочий день, — прервал его альфа, мягко наклонив голову. — Не беспокойтесь. Мы с вами и завтра встречаемся вновь, так что мне бы хотелось увидеть вас отдохнувшим, Юрий. Надеюсь, и я смогу увидеть то, что покорило Наталью.       Только бета хотел что-то сказать, снова начиная упрямиться, несмотря на то, что его лицо не бледнее вареного омара, укор в серых глазах заставил его умерить пыл. Стоило Глебу поджать скулы, заметно их выделяя, моментально заставив попытки секретаря гнуть свою линию исчезнуть и оставив только покорный опущенный вниз взгляд, как тут же шаловливое настроение возвращалось. И как же жаль его отпускать вместе с подчиненным.       — Я настаиваю, — продолжил он, сопровождая трепещущие слова бархатной интонацией. — До свидания, Юрий.       Юрий кротко кивнул и встал, надев пиджак. Кирилл оживленно подскочил на месте и попросился пойти вместе. И получив отрицательный ответ, все же прицепился к нему, а когда они вышли из кабинета, чуть ли не повиснул на плечах. Кирилл не отставал ни на шаг, несмотря на то, что ноги его довольно короткие. Он держал зонт над ними, хоть и ниже другого на полголовы, а ведь Юра сам не являлся мужчиной стандартного роста. Кирилл что-то постоянно балаболил, сначала о том, что бете бы лучше начать пользоваться зонтами, чтобы не промокнуть и не заболеть, потом жаловался на свою простуду. А после – Юрий не смог вспомнить, на каком моменте перестал вслушиваться хотя бы во что-то, слишком углубившись в собственные мысли. Молчание, прерываемое только шлепками по лужам, громкими ударами капель по зонту и свистом колес машин, заставило выйти из некого транса и взглянуть на странного собеседника. Да и тяжесть чужой висевшей на его согнутом локте руки сложно не заметить. Кир как-то удивленно и радостно улыбнулся:       — Обожаю внимание, — решил объяснить розовые щеки. — И касания, до мурашек просто!       — А кто не любит?.. Наверное, каждый человек любит, когда на него обращают внимание? Разве нет?       — Ты что, сегодня родился? — усмехнулся бета. — Есть люди и такие, открою тебе глаза. Даже есть те, кто терпеть этого не может, а есть – кто боится. А я люблю, ну, и Глеб тоже. Наверное, больше, чем я, — Кирилл издевательски фыркнул, стоило ему заметить блеснувшую заинтересованность в чужих глазах. Как собака, услышавшая имя хозяина. — Не могу понять ни тебя, ни Наташку. Что вы в нем нашли?       — Э-эм, хорошего руководителя?       — А? Прости, со слухом совсем туго. Ты сказал «сексуального»? — последнее слово он особенно выделил, игриво двигая бровями, получив возмущенный взгляд. — Ладно! Успокойся. Не буду больше тебя смущать.       — А вы меня и не смущаете!       — А не мелковат ли ты, чтобы старшим врать? — в своей манере заявил Кир и снова рассмеялся, стоило Юрию скукситься. Прищуренные в улыбке глаза вдруг вернули себе темно-усталый вид, заставив другого стушеваться. — Слушай, ты мне кажешься очень милым мальчиком. Но… Знаешь, тебе бы не стоило так сильно надеяться на что-то большее, чем отношения руководителя и подчиненного. Дело не в том, что ты парень, ладно? Глеба всегда волновала только личность человека.       — П-понятно. Я даже не задумывался, что мы оба мужчины.       — Вау, — искренне удивился Кирилл. — Ты настолько хочешь его трахнуть, что тебя вовсе не волновал его большой ху…       — Нет! Все не так! Я не хочу его в этом плане, — Юрий покачал головой, сжав зубы, пытаясь избавиться от жара, давящего на носовую полость. — Не говорите так! Это очень грубо по отношению Глебу Николаевичу.       — Правда? Я постоянно так шучу. Может быть, это странно, но Глеб любит вещи и страннее.       — Вы пытаетесь подвести меня к чему-то?.. — решился огласить догадку, и Кирилл щелкнул пальцами, усмехнувшись. — Ох… Какие такие странные вещи?       — Я бы сказал, они только кажутся странными в обществе, если углубиться в тему – это обыденность. Не мой сорт травы, конечно, хотя я могу понять, почему ему это так нравится, — он задумчиво прикрыл глаза, словно не зная, как подойти к этому вопросу, отлично понимая, как этим разогревает любопытство. — Наверное, ты часто от него слышишь, например… «Я контролирую тебя» или «У меня есть для тебя наказание»? Что-то такое.       — Ну-у… Можно и так сказать.       — Ему нравится это. И ему нравится, когда на такие вроде бы обычные слова реагируют так, как он хочет, чтобы на них реагировали. Вишенкой на торте, наверное, будет то, что он сексуальный садист. Знаешь, ему нравится удовлетворять себя через боль и страдания своих половых партнеров. Доминировать, истязать морально и физически – это его любимое занятие. Не можешь сказать о нем такое, не правда ли? Я считаю это странным, хоть ничего против не имею.       Он не мог поверить собственным ушам! Значит, Глеб Николаевич вкладывал особый посыл в слова, сказанные за все это время, и на жесты тоже. Бета прямо-таки чувствовал, что начальник имел столь смущающую склонность. Неужели это судьба? Может, и не судьба. Все равно за попытки хотя бы намекнуть на то, что Юрий готов хоть сейчас встать перед тем на четвереньки и сделать все для него, – его не заклеймят противным извращенцем. Сердце стучало, словно стучало возле ушей. Осталось, конечно, самое сложное – понравится Глебу Николаевичу на уровне его любовниц или любовников, если на то пошло.       Кирилл нахмурил брови, когда понял, что данный факт совсем не испортил о его друге впечатление. Так что недолго подумав, он продолжил:       — Но любить он тебя не сможет, — вырывает с небес обратно на землю сочувственный голос Киры. Юрий удивленно выпятился, выброшенный этим с устойчивой позиции. — Знаешь, не хотел, конечно, расстраивать…       — Почему? — его голос сквозил непониманием и легкой обидой. — П-потому что у него есть жена?       — Нет, что ты… Тебе легче будет узнать у него самого. Ну, мне нужно в другую сторону, — Кир улыбнулся. — Спасибо, что проводил! Пока!       Он послал воздушный поцелуй через маску, прежде чем скрылся за многоэтажным зданием.       Слова Кирилла, сказанные на повороте около перекрестка, не давали покоя с самого начала. У Юры предостаточно времени, чтобы их обдумать, чуть ли не засыпая в электричке от долгого и продуктивного дня. Разве ему не привыкать безответно любить? Так всегда было. Его уже так сильно это не трогает, за тридцать полных лет он легко научился подавлять эмоции, связанные с любовью. Но Глеб Николаевич такой… Словно манящий своей недоступностью. Холодностью. И лаской. Хочет ли он какого-то добиваться? – нет. Попробовать стоит. Не получится – ну, и ладно, не хватало еще из-за этого расстраиваться.       Вот такой получился вывод.       Дошел домой он только тогда, когда стало совсем темно. В прихожей обнаружил чужую обувь, а в гостиной — доносились шлепающие звуки и тихие стоны с вычурными пошлостью словами, что бета решил проигнорировать, поднимаясь на второй этаж. Он же просил Декабрину не приглашать ухажеров, пока Милана находилась дома. Или хотя бы водить любовников в комнату со звукоизоляцией, где они сами проводили сессии. Она же ей всю психику повредит. Может, дети возраста Миланы и знают, что такое секс, но видеть и слышать такое – это уже совсем другое. Однажды Юра в свои неполные двенадцать застал двоюродных тетю с дядей, когда вся семья находилась у бабушки, так до сих пор не может поверить в то, что увидел. Мерзкие взрослые со своим мерзким поведением.       Юрий два раза постучал в комнату Миланы, подождал ответа. Молчит – спит, наверное. Поздно уже, а завтра школа. И тот факт, что их отправили на карантин, не означал, что уроки можно самовольно пропускать. Юра осторожно открыл дверь и нашел сестру не спящей на кровати, а слушающую музыку на полной громкости, что даже через мониторные наушники отлично слышно. Черт, значит, слышала, что в гостиной происходит.       Маленькая бета покачивала головой в такт странным для Юры новомодным песням, пока тот не снял с нее наушники. Милана вздрогнула и успокоилась, стоило понять, кто вторгся в ее обители. Она не любила, когда в ее комнату вламываются без спроса. В отличие от Юры, что застал не самые лучшие годы в коммунальной квартире, у нее уже с детства сформировалось личное пространство. Однако она отлично понимала, что брат заходит не потому, что так ему хочется, а потому, что слишком ответственен за нее, пока мать находится в коме.       Для десятилетней девочки ее комната оформлена достаточно странно: все черно-красное, повсюду плакаты иностранных групп, захламленная ненужными фигурками и вещами. Бета назвал бы это все мусором, но Милана сердилась из-за такой формулировки. Он не особо разбирался в этом, хотя что-то гармоничное и стильное есть. Милана уже обсуждала с ним о мечтах стать дизайнером интерьера в будущем, и Юрий обещал ей помочь исполнить мечты любыми способами. К сожалению, в этом мире подавляющее число способов достичь цели или простых желаний стоило бешеных денег, которых кот наплакал в семье Поляковых.       Милана выключила песни в телефоне, начиная ковыряться в ушной раковине.       — Не слушай музыку так громко. Оглохнешь раньше времени, что делать потом будешь? — посоветовал Юра, на что сестра закатила глаза, подперев ноги к себе, уткнулась подбородком в изгибы локтей на коленках. — Эй, я же серьезно… Я знаю, тебе не нравится слышать все это, но пока что мы не можем позволить себе отдельное жилье. Прости, у меня правда нет денег… — он тяжело втянул воздух, стоило увидеть на черных ресницах капельки слезинок. — Знаешь… Я понимаю, я не должен говорить это маленькой девочке, вроде тебя, но ты хотя бы должна быть в курсе, что происходит с нами. Ладно?       — Я все это знаю, идиот, и я не маленькая! — голосок дрожал. В нем слышалась совсем детская обида из-за несправедливости, которую не могут понять только слишком маленькие для это дети. — Я хочу к папе… Он нас бросил, да?       — Конечно же, нет. Мы большая и крепкая семья. Я уверен, он вернется, просто сейчас у него много дел. Вот увидишь. Скоро он вернется.       Стоило большой и грубой от множество тренировок ладони плюхнуться на голову и успокаивающе погладить макушку, как Милана зажмурилась, шмыгая носом. По ее розовым щекам скатывались слезы. Она стала вытирать их рукавами свитера, только это мало помогало.       Если бы она только знала, кто виноват в этой черной полосе их жизни, в больших долгах и в коме ее матери из-за побоев коллекторов, то вряд ли бы продолжала называть его «папой». Но для этого она еще слишком ребенок. Юра совсем не хотел портить представление об отце, который все детство терроризировал его пьянками и избивал мать. Об отце, который ни разу после не вспомнил о своей бывшей жене, так спокойно уйдя к другой женщине, не давая ему нормально видеться с мамой. А потом снова заставил вспомнить каждый невыносимый день, прожитый в том убогом доме, всего лишь известием, что долги папаши, которого он не видел с двадцати лет, теперь его. Иногда Юрий чувствовал укол несправедливости из-за того, что отец подарил хорошие года детства для своей дочери, но имел ли право бета винить в свинских поступках десятилетнюю девочку? Она здесь ни при чем. Юра ласково гладил ее, когда та, успокоившись, устало села, откинувшись на его боке, расфокусированным взглядом смотря на очередной приклеенный на стене плакат. Нос поморщился.       В коридоре тикали часы, намекая на быстротечное время. Маленькая бета хлюпнула и засопела, привлекая внимание. Юрий опустил взгляд, чувствуя, как та крепче маленькими ладошками стиснула ткань рубашки.       — Юр?.. А ты снова не поедешь со мной к маме на выходных?       — Почему ты так думаешь?       — Вы с Декабриной обсуждали какой-то ужин с начальником на выходных. Прости, я подслушала. Ты… А ты не можешь передвинуть его и поехать со мной? — она посмотрела на него огромными медовыми глазами, заплаканными и явно обеспокоенными, вскочила и передвинулась к нему ближе. — Пожалуйста…       — Э-эм… Да, конечно, — Юрий попытался улыбнуться. — Думаю, он поймет всю ситуацию.       — Он?       — Начальник, конечно же.       — Так значит, он не такой злой, каким ты описывал его раньше? Разве начальство может быть таким добрым?       — Я сказал, что он понимающий, но не добрый. То есть… Он, конечно, добр со мной, да, но не со всеми. Хотя нет… Он иногда просто невозможно нудный и злобный, в основном он даже очень ласков… Нет! Боже? О чем я, вообще?       Милана слегка стушевалась, стоило белым ушам брата медленно окрашиваться в розовый цвет.       — А? Что такое?       — А ты… Правда гей?       Юрий на секунду задумался, только стоило заметить предательски появляющуюся ухмылку на детском лице, как он тут же устало выдохнул. Все же, если у нее есть настроение издеваться над ним, как обычно, определенно с ней все более стабильно. Какая же она актриса, явно умеет добиваться своего. Не стоило разрешать Декабрине, вообще, приближаться к ней и давать ужасные советы.       Девчонка уже вовсю смеялась.       — Уймись, — как только Милана загоготала и повторяла как не в себя «Молчание – знак согласия!», Юрий растрепал ей все волосы и встал, подойдя к двери. — Поздно уже, гремлин. Если я снова узнаю, что ты не делаешь домашние задания, то на выходных отправишься прямиком к бабушке… Кстати, раз на то пошло, ты сделала уроки? Давай, не строй мне такие глазки, невинные, показывай, что сделала.       Милана недовольно пробурчала, надула губы, все же слезла с кровати и достала тетради по нескольким завтрашним предметам. Она села на стульчик возле рабочего стола, включила настольную лампу и показала ему страницу тетради, где написано «Домашняя работа. Упражнение №5» и больше ничего. Юрий недовольно сложил руки о бока и приподнял бровь, когда сестренка криво улыбнулась.       Полчаса потратив на то, чтобы объяснить темы разных предметов, в которых Милана ничего не смыслила, еще час на то, чтобы следить за тем, как она поняла тему и решала упражнения, и десять минут, чтобы проверить примеры и русский язык, Юра устало зевнул, благодаря учительниц, что те не задали стих. Он потребовал дневник и нашел там жирную двойку за поведение на позапрошлой неделе. Спросив, за что она получила такую оценку, маленькая бета долго не хотела объясняться, а потом рассказала, что бегала по всей школе с метелкой за одноклассником, потому что тот клеил жвачки на волосы ее подружке. Милана думала, что Юрий разозлится, и к удивлению, он похвально похлопал по голове и сказал, что сильные должны защищать слабых. Он остался гордым за нее, так что разрешил не извиняться перед классной руководительницей на следующем занятии.       А когда узнал, что Милана не почистила зубы, погнал чистить:       — Почистишь, переоденешься и сразу спать! — напомнил Юрий, когда Милана, скорчив язвительную рожицу, скрылась в ванной.       Сам же он, наконец-то придя в свою комнату, переоделся в то, в чем обычно спал, просто сверху натянул спортивки. Времени в последнее время не хватало настолько, что он успел забыть, есть ли у него домашняя одежда?       Прилег на кровать, ощущая, как усталость окутывала его бессилием. Когда делать уроки вместе с сестрой стало так выматывать? Он же окончил школу только с двенадцатью тройками, да и то потому, что был еще тем хулиганом. Почему программа за четвертый класс стала такой сложной или просто бета слишком привык к высшей математике и официально-деловому стилю документов, что мозг просто не хотел обрабатывать такие простые задачи?       Он потер глаза, когда перед ними отчетливая картинка потолка постепенно мутнела. У него еще есть одно дело на сегодня. За двумя зайцами погонишься — ни одного не поймаешь, как говорится. Вот и остается выбирать. Окончательно добивать сестру не входило в его планы. Юрий никогда не думал, что ему придется быть ответственным за ребенка, но раз выпало это на его долю, с этим ничего не попишешь. Все же она ребенок, который еще не может принять, что взрослые легко нарушают обещания, а вот Глеб Николаевич…       — Ох… — стоило ему подумать о нем и о его конском хвосте, как жар прострелил нижние позвонки, разгоняя волны приятного удовольствия по всей нижней части. О, этот хвост! Интересно, нравится ли Глебу Николаевичу, когда его тянут за волосы во время полового акта? Юру это конкретно возбуждало, когда он так делал во времена еще отношений с однокурсницей.       В любом случае Глеб Николаевич сможет подвинуть пару своих дел, чтобы уделить внимание тому, кто, можно сказать, спас его от падающего потолка собственным телом. «Я очень благодарен вам за сегодня», — крутилось в отуманенном и влюбленном котелке, немного приврав вчерашнюю интонацию. Юрий и не заметил, как стал гладить сжавшийся живот, счастливо прикрыв глаза и сладко улыбнувшись. Пальцы протиснулись под резинку трико и под трусы, притрагиваясь к члену.       На работе придумывать что-то странное гораздо легче, боясь притронуться к возбужденному дружку, и стоило оказаться в безопасной комнате, где можно без проблем теребить излюбленное местечко, воображая до той степени, пока мозг не вспухнет, – как образ в голове начальника укорительно зыркнул. Юра недовольно открыл глаза, совсем не ощущая проклятого возбуждения.       Не глядя отыскал мобильный, ища номер контакта. Может, не получается потому, что мысли заняты предстоящим разговором о перенесении ужина? Сейчас хоть и поздно, но сколько раз ради него Юра оставался на работе допоздна, пропуская последнюю электричку? Спит? – придется проснуться! Разговор не терпит отлагательств!       Позвонить проще, чем говорить в лицо под насмешливыми холодными серыми глазами. Гудки довольно долгие. В первые секунды он подумал, что, возможно, альфа спит крепким и сладким сном рядом со своей заместительницей и не слышит. Юрий был бы совсем глупеньким, если бы с первых слов не понял, что те планировали бурно провести сегодня ночь. От этого понимания живот снова скрутило от зависти. Он тоже так хочет.       Вызов все же приняли:       — Здравствуйте, — послышался женский расслабленный голос, в котором бета быстро распознал бархат Натальи, — Юрий.       Оттого, как она произнесла его имя, а это томное и самодовольно властное потягивание каждой буквы, словно она смаковала все звуки, при этом совсем не заинтересовано к абоненту, – Юра слегка растерялся, хоть и быстро взял себя в руки.       — Прошу прощения, Наталья Мариновна, — он не мог скрыть волнения перед этой властной женщиной, и все же попытка немного контролировать дрожь в голове хорошо спасала его уверенность, — но мне нужно попросить Глеба Николаевича кое о чем. Не могли бы вы передать ему трубку, если это возможно?       Из динамика послышалось что-то недовольное и приглушенное, заставившее подскочить на кровати и покрыться мурашками всю спину. Он на иголках уселся на кровати. Это точно был мужской стон, Юрий не мог ошибиться. Чем эти двое, вообще, занимаются?! Нет, оно понятно, но на минутку можно же остановиться. Какое неуважение к звонившему. Юра фыркнул.       — К сожалению, сейчас он немного занят, — продолжила Наталья таким же тоном. — Но я могу передать ему ваши слова. Что вы хотели, Юрий?       — Э-эм…       Щеки покрылись щиплющей краснотой, стоило более отчетливому вздоху-полустону повториться. Ну, голос может в любом случае исказиться. Когда человек стонет, то связки напрягаются, а голос становится более звонким, к тому же телефон… Нет. Не узнать так полюбившийся голос Глеба Николаевича Юрий, наверное, никогда бы не смог.       Тот постанывал от удовольствия через динамик. Каким же бета являлся неважным и попросту лишним в этой ситуации, чтобы при разговоре с ним – продолжать заниматься сексом? Нагло и обидно. Но несмотря на то, что Юра почувствовал себя таким, его член не считал это за оскорбление. Он отчетливо выделялся маленьким бугорком, образуя складки. Юрий прикрыл эрекцию футболкой, чтобы не ощущать соблазна, хотя продолжал чувствовать, как ткань давила и натирала чувствительную кожу.       — Это, думаю, стоит говорить ему лично.       — А это связано с вашими личными отношениями? — в ее интонации он определенно ощутил нотки заинтересованности. — Или это связано с работой?       — Скорее, нейтрально? Я… Эм-м… — Юрий снова замялся, стоило Глебу Николаевичу довольно промычать и причмокнуть. Еще и невероятно громко, словно мычал прямо в ухо. Возбуждение осело внизу живота, опаляя беспощадным жаром. Уши покраснели. Бета прикрыл рот, когда почувствовал, как предсемя запачкало ему трусы.       — Прошу, не тяните. У нас с Глебом Николаевичем очень мало свободного времени, — теряя терпение, заявила Наталья и чем-то хрустнула, отчего Глеб Николаевич ойкнул и попросил быть чуть нежнее.       — Я… Я б-бы хотел перенести наш с ним ужин на другой день из-за личных обстоятельств, — на вдохе протараторил Юрий, осторожно лег на спину и, пытаясь поймать взглядом, на чем же ему сосредоточиться, просунул руку в спортивки, находя пенис болезненно эрогенным и мокрым от смазки. Он слышал короткие и глубокие вдохи и чувственные выдохи, которые, зараза, заставляли и его тяжело поднимать грудь. — Может ли он сказать мне, когда у него найдется свободный от работы вечер?       Наталья усмехнулась, скорее всего, присела, отчего редкое дыхание начальника стало слышно громче. Юрий зажмурился, пытаясь хотя бы на секунду представить, с каким выражением тот дышал, и машинально задвигал рукой кольцом из большого и указательного пальцев, марая в смазке головку. Прикусил губу, чтобы случайно не выдать себя неловким скулежом. Он нетерпеливо приспустил трико с бельем, стоило члену твердо встать, не помещаясь в тисках грубой одежды, ощутив голой кожей прохладные простыни.       — В какой день вы свободны? — спросила Наталья. И этот вопрос точно адресован не звонившему. Юрий затаил дыхание, как только на подсознательном уровне физически почувствовал ухмылку Глеба Николаевича. Его сиплое дыхание казалось опалило через динамик бордовое ухо. — Ну же, скажите. Юрий ждет.       В животе поселяется тугой комок. Для Юры, если не влечение к начальнику, это было бы чем-то совсем из ряда вон выходящим, он бы посмел назвать их извращенцами. Но сейчас он, дроча и еле сдерживаясь, чтобы не замычать, искренне рад, что решился позвонить именно здесь и сейчас! Движения рваные, быстрые, мимолетно обвивающие. Тут же останавливаясь, ладонь плотно захватила уздечку, и бета чуть ли не застонал, вовремя покусывая губы до припухлой красноты.       — Завтра, — одно слово. Юрий кончил толчкообразным образом, с каждым выходом спермы, видя белые вспышки перед глазами. Пульсация на нижней губе все ярче. Зажмурился до узоров в темноте, подавляя гортанный выдох. Этот уверенный и сиплый голос горазд довести его до оргазма лишь одним словом. Юра чувствовал, как приподнятая спина в пояснице мелко дрожала, а мышцы ног сводило. Бета приоткрыл мокрые глаза, ощущая, как краснота пропадала с щек, стоило ему начать дышать ртом. — Завтра я свободен.       — Х-хорошо…       Он сам завершил звонок, не выдерживая. Ему так стыдно и приятно одновременно еще никогда не было. Потрясающе. Юра опустил корпус обратно на простыни. Не мог восстановить дыхание, ощущая, как слабость заставляла его закрывать глаза. Он кое-как уселся на кровати и поднял замыленный взгляд. В проеме стояла Декабрина, опираясь о него плечом, медленно, но заинтересовано поедая банан. Стоило Юре нахмуриться, как она тут же ухмыльнулась.