Предел юношеских мечт.

«Реки крови, металлический привкус, беспощадные морды безликих. Горячие от ненависти-пекла мраморные колонны, множество рыдающих детей и кровожадные лица их родителей. Я не помнил, что тогда было, однако мой левый глаз ревел, плакал, умолял. Я ненавидел слезы, я ненавидел, когда они смешивались с кровью, я ненавидел ненавидеть все вокруг. Я лишь хотел океанического неба, стаи пчел и непокорные луга. Я не хотел видеть алые поля — не хотел быть их частью. Почему все смотрят на меня? Мои колени тоже испачканы, это виднеются кости? Или простая царапина… А как долго мне хотелось смотреть на лучистое солнце! И недовольно фыркать на забавляющих меня бабочек. Чтобы лабиринты дубов и берез, пахнущих родной добротой, игриво путали меня в своих листьях. А я сижу тут, постыдно унижаясь перед своей страной. Я просил прощения, умолял, но я себя не слышал. Как смотреть в лужу бурого вина людей и не видеть себя самого? Как не сдирать свою повязку, втаптывая ту в грязь? Как втоптал я в грязь свою гордость пару сотен лет назад. Может, стоило стать лучником и каждый раз пугать пролетающих мимо пташек? Ведь зависть к ним питала меня изнутри. Я жив благодаря цели, мне не искупить свой грех, так искуплю тех грехи, чьи души еще не затерялись в укромном подвале мясника-живодера. Видящий глаз рябил от переизбытка красного цвета, нос — от этого ужасного запаха гнили и гари. Мои пальцы безудержно вытирали щеки от бурой жидкости, что так непокорными реками и лились, будто нескромные слова из уст его прежнего родителя. Мне никогда не нравился красный. Меня тошнит всегда, когда я вижу что-то настолько туманное, как этот глаз в отражении. Я хотел бы стать достойным принцем, что на выходных отдыхает у своих родственников, обмениваясь любезностями, а по приходу домой нежно обнимать свою матушку и отца. Чтобы дети, пробегающие мимо, сначала пугливо оглядывались, но после стеснительно улыбались мне. Дарили ромашки и также шустро убегали. А кто я теперь? Не знаю…

Я хочу домой… Я хочу…»

Кэйа мог бы резко вскочить в кровати, глубоко задышать, или что-то в этом роде. Нет… Он лишь лениво открыл глаза, пусто пялясь куда-то в потолок. Сквозняк. Дует неимоверно. Устало полусел, откинул неуютное одеяло. В комнате стоял мрак — еще немного, и начнут видеться тени. Кэйа сместился на край кровати, сонно хрипнул. Небо было темнее — но не темнее взгляда Капитана, космос был глубок — но не глубже мешков под глазами Принца. — «Когда я уже успокоюсь…» — Сейчас Кэйа захотел взбодриться или, наоборот, утонуть в ледяном Сидровом озере. Нежный ветер ласкал лицо. Заморосил дождь. «Позже надо поторопиться в Ордо Фавониус, Мария — девушка пунктуальная, всегда приходит на пару десятков минут раньше…» — Капитан хмыкнул, присаживаясь на бледный песок. Ему, видимо, купаться уже не хотелось. Он снял свою перчатку, легко провел изящными пальцами по воде, на что та отзывалась жалобной рябью. Солнце, наконец, начало заходить раньше, теперь сумерки не казались такими давящими. Хотя, в последнее время он чувствует что-то приятное и теплое, когда птицы снова воркуют под окном, а за окном слышен шум едва проснувшегося города. Раньше Кэйа хотел одного — искупления и умиротворения навечно. Однако та клятва, что он вынужденно дал пару сотен лет назад постоянной тревогой отзывалась в его сердце. Подоспевшая звезда смущенно одаривала парня своими лучами, на что тот мирно улыбался краешками рта. «Мне пора…» Кэйа проходил по улочкам городка. Приветливо здоровался своим манящим голосом, что будоражил молодых юниц, привлекал людей. Его ребристые волосы, собранные в хвост, сегодня отливали непривычно неземным цветом, а глаза будто стали еще темнее. Ночь скрывалась в его движениях, и тьма, вся тьма поглощала его сантиметр за сантиметром, увиливая от нагло-позитивных мыслей Принца. Улыбка казалась такой неестественной, будто он и не умел улыбаться никогда, и сами мышцы лица в области рта будто парализовало. Кэйа — отменный лгун и самозванец, но если все вокруг не замечают ничего странного, он делает все правильно? О, нет. Нет и нет. Навстречу шел тот, кого Кэйа предпочел бы и забыть, и не забывать никогда. Дилюк. Они прошли мимо, но оба ощутили вязкую потребность вцепиться друг в друга презренными взглядами, точно заколоть как можно глубже своей ненавистью. «Но… Нет. Я не ненавижу его. Я не солгу, если скажу, что хочу, чтобы все было как раньше. Но ничего уже не будет так как раньше. Даже звезды со временем становятся тусклее…» И вправду. Ведь недомолвки не порождают злость и ненависть — лишь дают повод неприятной личине вскрыться, ехидно вертя в своей лапе козырный туз. Недомолвки — рассадник внутренних конфликтов обеих сторон. И даже если умирать этой личине — лишь вместе со своим Хозяином. Извинения? Боже… Объяснения? Еще хуже… Ничего Дилюк не захочет слушать, стоит Кэйе начать разговор о покойном отце. Он сделает вид, что не слышит, прогонит, так, как это было всегда. Но он не ненавидел его, пока что, а если и возненавидит, то точно будет знать, кто выиграл в этой игре — покорный хозяин или та личина смерть. С козырем, поспешу напомнить! Дилюк метнул свой взгляд в Кэйю, точнее, в его удаляющуюся шевелюру, и задумчиво хмыкнул, отводя свой взгляд куда подальше. *** — Как, говоришь? — Под небом светлым гордости плененный, — Тихо диктовала скаут Капитану, на что в ответ он то и дело, что одобрительно кивал головой. Наконец, их договор свершился в полной мере — Кэйа взялся переписывать все произведения Мари, которые она помнила. — Угу. — Он с винным кубком во главе… — Угу. — Печалью век наш Принц златой обреченный… — Кэйа замер, внутренне немного недоверчиво переводя взгляд то с листка бумаги и этой строчки, то на Марию. — Я логически ошиблась? Или рифмы нет? — Заметив эту перемену настроения, юница поспешила спросить. — Нет, нет… Продолжай. Девушка кашлянула, продолжая: — «Она являлась болью мне»… Размашистые чернила грациозно писывались Принцем. — Спасибо огромное, Капитан! — Мария мигом собрала все бумаги, и уже бегом направлялась к Лизе. Кэйа улыбнулся ей вслед, напутствуя: «Удачи!» «И все же… Кто же она такая? Несмотря на то, что он приятная личность, все косятся, смотря на нее… Я чего-то не знаю? Быть не может. У меня везде уши. Я знаю обо всем. Но она…» Юница уже предвещала заинтересованную улыбку Лизы, ее мысли, и как она будет ей гордится! Белая длинная рубаха не поспевала за Марией, едва ли развиваясь в потоке ветра. Рыжие волосы также копошились, нервничали, как и девушка, и снова развивались во все стороны. Дыхание слегка защемило где-то в районе груди, и почти она достигла двери женщины… Но увидела Мария перед дверью обеспокоенную Ноэлль и слегка замедлилась. — Здравствуй, ты тоже к Лизе? — Скаут улыбнулась горничной-рыцарю. — Здравствуйте, уважаемая гостья!.. Раньше я не видела Вас здесь. Я Ноэлль — горничная-рыцарь Ордо Фавониус. Вы приезжая? Как долго у нас? Ох, простите, мне не стоит задавать столько вопросов. Да, я к Мисс Лизе, Вы, видимо, тоже? — Приятно познакомиться! Я Мария, недавно переехала в Мондштадт. Я — второй скаут этого города после Эмбер, а также начинающая искательница приключений! — Воодушевленно произнесла юница, чуть ли не рассыпав свои бумаги. Горничная доброжелательно и еле заметно улыбнулась. — Взаимно! Но сейчас Мисс Лиза, кажется, не тут… — Хм… Где бы она могла быть… Ты пробовала позвать ее по имени? Может, на так сильно вовлечена в работу? — Девушки рассуждали о пропаже Лизы, не заметив за собой высокий женский силуэт: — Ох, дорогие, прошу прощения! Я заставила вас ждать, пожалуйста, проходите! Ноэлль и Мария облегченно выдохнули и зашли в кабинет. Как и ожидалось, внутри было просто чудесно. Нежная атмосфера витала в воздухе вперемешку с сладким запахом. Весь кабинет в томных, приглушенных тонах. — Ноэлль, что-то срочное? С чем-то помочь? — Здравствуйте, Мисс Лиза. Вам пришла посылка из Сумеру с новым книгами, но вы забыли про нее, и мне пришлось отложить ее у себя… Вот, я принесла! — Горничная аккуратно поставила на стол увесистую коробку. — Ноэлль, спасибо! Даже не знаю, чтобы Мондштадт без тебя делал… — До свидания! — Пока-пока, заходи почаще! — Сладким голосом пропела вслед библиотекарь, махая вслед рукой. Дверь захлопнулась. Лиза выдохнула, села и слегка расслабилась. — Здравствуй, Лиза, я принесла тебе свои произведения, как и обещала! — Свободно и облегченно уложила на стол свои бумаги Мария, тоже тем временем приседая на стул. Лиза приободрилась, неспешно взяла бумаги. Она пробежалась взглядом по всему, что принесла скаут, и удовлетворительно качала головой. — Мари, это прекрасно! Скажи, где ты была раньше? Пожалуйста, продолжай писать, я так окрылена… — Лиза хихикнула. Мария смущенно отвела взгляд, вдеь в старой жизни никто прежде не говорил ей такого о ее творчестве, и уж тем более не находилось того, кто ценил бы эти «шедевры». Однако, теперь они в надежных руках, ведь Лиза — любительница искусства, каким бы оно ни было. — Спасибо тебе… Я пойду? — Как-то неловко проговорила Мария. До сих пор она не знала, что и ответить. Растерянность нахлынула на нее с головой, стоило ей выйти из кабинета. Но довольный еле слышный писк она сдержать не смогла — дыхание снова перехватило. — Ну, и как все прошло? — Кэйа едва заметно ухмыльнулся, но заметнее, однако, вальсировал взглядом по лицу девушки. — Ой, Вы до сих пор тут… Лизе, кажется понравилось. — Ты выглядела счастливой пару секунд назад, но сейчас в тебе виднеется печаль. Не сочтешь ли ты за за дерзость мою нескромную просьбу? ты можешь поведать мне. — Ох… — Мария направилась к лестнице, раздумывая о том, стоило ли ей говорить Капитану о своем переживании. И сама не заметила, как слегка запнулась об свои же ноги. Благо, она быстро среагировала и вернулась в прежнее положение, избежав травм. Однако, она заметила взглядом еще кое-что: Кэйа уже подорвался поймать девушку, но увидел то, что его помощь боле не нужна, и… Почувствовал неловкость? Первый раз, пожалуй, за сотню лет. Даже смешно. Он, наверное, выглядел сейчас глуповато, и все же резко сделал вид, будто все так и задумывалось. — Я понимаю, что ты, возможно, обеспокоена, и все же будь аккуратнее. Чем же я еще займу время, кроме как учением новоиспеченного скаута? — А? Учением? А я как раз… Ну, я же ходила к Вам ради переписи произведений… — Надо же, вот оно как. А кто же обучит тебя правильному ведению боя? Сейчас тяжелые времена для Мондштадта, мало кто согласится. Тем более ты только внезапно появилась у нас в городе. Тебе стоит завоевать хорошую репутацию, а я ей, как видишь, прилично оснащен. — Ой, я сейчас точно упаду… Вы меня уговариваете? — Мария легко ухмыльнулась, интригующе глядя на Капитана. — А если и уговариваю? Откажешь? Я человек гордый, однако… «Пусть я и частично спасла этот город, на мне все еще аура антагонистки… Что-ж, пусть он и делает это из скуки и безделья, пусть даже так он будет на моей стороне…» — Не совру, что мне нравится Ваше учение, Капитан. Можем ли мы приступить к тренировкам прямо сейчас? Кэйа заинтересованно хмыкнул, следуя за Марией. *** — Пусть я и мечник, но также владею луком и могу обучить тебя базе. На улице близился вечер, люди расходились по домам с уплывающими потоками шумной болтовни. — Отлично! — Где твой лук? — Мой лук? А-а… — Только не говори, что у тебя нет лука, — Капитан хмыкнул, поражаясь Мари. — Может и так… Кэйа беззлобно цыкнул, направляясь куда-то в сторону ближайшей кузницы. Жестом он показал идти за ним, и Мария, конечно, пошла. — Что-ж, пришло время подобрать тебе подходящее оружие. — Но… — Не беспокойся, считай это подарком. — Хорошо… Кэйа выбрал самый лучший лук, что находился там, и с особой честью вручил его Мари. — Спасибо, Капитан! — Не за что. Обращайся ко мне на «ты». Завтра нам стоит потренироваться, сегодня ты вымотана. Скоро нас ждут множество путешествий, новый товарищ!