***
Домик, куда его определили, был оранжевым. Не ярко и кричаще оранжевым, скорее как солнце на закате. Как пушистые цветы, которые росли на клумбе у входа. Одну из стен дома закрывало какое-то вьющееся растение с алыми цветами и большими зелеными листьями, и его ветви постукивали в окно Оби-Вана, когда дул ветер. В первый раз он даже подумал, что кто-то из инициантов стучит в окно после отбоя, даже придумал себе, будто с ним хотят дружить, будто вот так приглашают на совместное приключение, как его иногда приглашали приятели в юнлингах (пока у него еще были приятели, пока не стало ясно, что он неправильный и лучше бы держаться подальше), и почувствовал себя очень глупо, поняв, что это всего лишь ветка. В комнате было очень удобно. Мягкая, но не слишком кровать, шкаф, стол, личная дека. Новая одежда в шкафу на любую погоду. Никто не сопел рядом, мешая спать. Вообще ничто не мешало спать, было очень тихо. Здесь было так невозможно тихо, что хотелось кричать. Он, конечно, не кричал. Он открыл окно, чтобы ветка не билась в него, и стало хоть ненамного, но легче: мир снаружи дышал и шуршал. Он плохо высыпался первые три дня, но потом привык.***
Кормили здесь невероятно вкусно. И разнообразно. И в основном овощами и фруктами, и какой-то травой, и хлебом. Оби-Ван никогда не думал, что такой странный хлеб — с семенами какими-то, с ягодами, белый, серый, черный, оранжевый, — вообще существует. Мясо тоже давали, но понемногу, и рыбу. Рыбы было больше. А еще готовили змей — и Оби-Ван долго не решался попробовать. Потом устыдился своих страхов, попробовал и решил, что в мясе змей нет ничего интересного. Завтрак здесь давали очень рано, на рассвете, и его приносили к комнатам. Он был совсем простым: сыр, хлеб, какой-то фрукт, обычно продолговатый и желто-красный, с кисло-сладким вкусом (название его Оби-Ван все хотел посмотреть и все забывал), чай. После завтрака они шли на разминку, на медитацию в движении, медленную-медленную, с полным контролем тела и дыхания. Целью ее было ощутить Силу как реку, погрузиться в ее поток и расслабленно поплыть, осознавая весь окружающий мир и не пытаясь влиять на него. Пожалуй, это были единственные часы в новой жизни Оби-Вана, которые ему нравились. Когда ему все удавалось. Плыть в потоке Силы было легко. Восхищаться живым миром вокруг — тоже. К сожалению, медитация быстро заканчивалась. Здесь не занимались серьезными тренировками, все тренировки тела были… так. Для поддержания формы. Они бегали, играли в командные игры — Оби-Ван ненавидел… нет, нельзя ненавидеть, там Темная Сторона, он не любил несоревновательные командные игры за бессмысленность. И вообще, это было глупым временем — пустым временем, для него. Он видел, конечно, что остальные начинали улыбаться больше, расслаблялись, смеялись, бегая друг за другом, и Сила сверкала от их искренности, но сам так не мог. Для того, чтобы расслабиться так, нужно было забыть о желании стать джедаем. А он не хотел. Это желание сидело так глубоко, что ему казалось — проще сердце вырезать. Иногда хотелось. Вырезать.***
После упражнений и игр они шли освежаться, переодеваться и обедать в общую столовую, где было шумно и радостно, и где Оби-Ван сидел один за маленьким столиком под нависающим цветком-лианой. Лиана прятала его ото всех, и его это устраивало. Он понимал, что упускает время. Прекрасно видел, как оттаивают новички, как формируются дружбы, знакомства, союзы, и мог бы, разумеется, влиться и стать своим. Но он хотел не радоваться, оттаивать и смиряться. Он хотел наперекор всему стать джедаем, а значит, он должен был идти к невозможной цели и не отвлекать других от их собственных целей. Или их собственной радости. Это же прекрасно, что им хорошо. А свяжись они с ним — им станет плохо. У него ведь невозможная цель, он никогда не станет здесь своим, зачем и пытаться. Всем будет лучше, если он останется один.***
После обеда следовало отдыхать. Оби-Ван всегда обедал умеренно и отдыхать ему не требовалось, поэтому вместо сна он читал. То, что требовалось по программе, которую он стал бы проходить, будь он падаваном. Нельзя было, конечно, точно сказать, что именно стал бы ему (не стал) преподавать Квай-Гон, но информация об усредненной программе Храма по возрастам в местном информатории была. И книги были. И лекции записанные. Оби-Ван не понимал — зачем. Зачем дразнить инициантов тем, что им никогда не понадобится? Зачем агрокорпусу дипломатия, языки, история, лингвистика? Зачем оставлять доступ и позволять посмотреть, где бы они были если бы… если бы что-то не пошло неправильно, что-то, что невозможно уже исправить? Но впрочем, какая разница. Может быть, это как и все тут — ради иллюзии счастья и свободы. Ну и ладно, ему же лучше. Он читал. Он слушал лекции. Он пытался выполнять проверочные задания, и это оказалось так сложно, еще сложнее, чем в Храме, ведь некого было попросить помочь, попросить объяснить. Но он пытался.***
После отдыха была учеба. Они учили биологию, химию, физику — в применении к формированию планет. Экологию различных систем. Информации давали так много, что мозг плавился. Скучной информации. Такой скучной. Оби-Ван старался запоминать как можно лучше, выкладывался, как всегда, на максимум, никаких поблажек. Он повторял уроки перед сном, и все ждал — когда же биология наконец-то раскроется перед ним, как в свое время раскрылась социология. Когда скучный предмет вдруг обрел красоту, цельность и смысл. Но ожидание все затягивалось и затягивалось. Ну ничего, думал Оби-Ван, ничего. Он мог имитировать энтузиазм, вокруг него «прозревающих» становилось все больше и было кого копировать. В конце концов, лишних знаний не бывает, а это ведь на самом деле очень, очень полезные знания. Если рассматривать их с точки зрения общества. Вот только это как-то не совсем помогало.***
Вечером, после ужина, была сидячая медитация, на которой никто не следил, спят ли ученики сидя, а после — свободное время. С точки зрения Оби-Вана свободного времени и так было чересчур. После медитации он шел в библиотеку заниматься по программе Храма. Ну, по тому, что он решил считать программой Храма. Спать он всегда ложился вовремя.***
К концу третьего месяца глупая надежда о том, что кто-то из мастеров Храма передумает и заберет его отсюда, пропала совсем. Но он не смирился. Что-то в нем затвердело и замерзло, несмотря на доброжелательных разумных вокруг, уют обстановки и почти перманентно прекрасную погоду. Он видел, как смиряются и меняются знакомые юнлинги — бывшие юнлинги — вокруг него, как начинают улыбаться солнцу, как просыпается в них энтузиазм к занятиям. Они все продолжали учиться, но фокус перешел на биологию и зоологию, вместо политики и дипломатии, и не то чтоб это было неинтересно… Хотя да. Совсем неинтересно.***
Полностью привыкнув к распорядку, он решил вставать раньше на два часа, чтобы успеть потренироваться так, как привык в Храме. Неважно, что о нем подумают. Он ожидал, что ему запретят — но ему всего лишь стали приносить завтрак раньше. Если бы он не знал, что еду готовят и доставляют дроиды, ему стало бы стыдно. Сейчас же ему стало… он и сам не знал. Наверное, он даже хотел бы, чтобы ему запретили. «Гордыня, Оби-Ван — это плохо», — сказал он себе. Хорошо же, когда не обращают внимания? Да просто замечательно.***
«Я ненавижу биологию», — осознал Оби-Ван однажды. Ему было невероятно, до боли скучно. При всем желании отличника понять и принять предмет, при всех прекрасно сдаваемых тестах, заинтересоваться он так и не смог. А потом начались медитации на живое, и живое никак не хотело синхронизироваться с Оби-Ваном. Разделяло его отношение к биологии, наверное.***
На пятой медитации на растения Оби-Ван сжег дерево. Дерево было очень жаль. Оби-Ван не хотел. Само получилось. Оно было таким… уверенным, и надменным, и старым. Он сам не понял, что в нем сорвалось, только вдруг раз — и оно запылало, а у него голова раскололась от боли. — Наверное, — мягко сказал ему мастер медитации, — тебе пока лучше попробовать с травой. Оби-Ван только кивнул.***
Дерево местные не-джедаи смогли откачать. Ожило дерево. А вот трава от медитаций Оби-Вана жухла с концами, и ничего с ней сделать было больше нельзя. Осталось придумать, как применить его особенность во благо. Немного поразмыслив, Оби-Ван придумал. Его прозвали «Убийцей сорняков» и Оби-Ван решил, что это — комплимент. Ну хоть какая-то польза, а не сплошное разочарование. Хотя разочарование никуда не делось, разумеется.***
Время шло и шло. Длилось и длилось. Он так и не полюбил биологию. Он все так же держался зубами за Храмовый распорядок, за Храмовые тренировки. Он все так же жег траву и не слышал живого на медитациях, хоть плачься Силе каждую ночь. Соученики начали уже понимать, как выращивать растения, как помогать им расти, а Оби-Ван набивал голову знаниями и осознавал, что уйдет из Ордена после совершеннолетия. Вот как есть уйдет. Ничего с собой не взяв, кроме своей же одежды, без денег, и без бумажки об образовании. Без ничего — только с дырявыми знаниями и с плохо познанной Силой. Но вечно учить биологию, вечно быть не на своем месте… Нет. В нем не было такого смирения. Лучше сдохнуть где-нибудь на свалке. …Вот если бы хоть кто-то прилетел за ним и увез его далеко…***
Свои пожелания Силе следовало оформлять конкретнее, понял Оби-Ван, когда до зубов вооруженный корвет вышел на орбиту и встал прямо над анклавом. — Сами отдадите десяток здоровых разумных, детей, так уж и быть не надо, и чтоб не рыпались, — и мы уйдем и никого не тронем, — заявил представитель бандитов по видеосвязи. Связь транслировалась на все экраны и деки поселка. — А если не отдадите — ну будет вам тут база-дельта-ноль. Жалко, конечно, но что делать? Сами будете виноваты. Оби-Ван слушал это, понимал, что бандит верит в то, что говорит, и не понимал, как он вообще додумался угрожать джедаям. И только потом до него дошло, что бандит и не знает, что в поселке джедаи. Что здесь вообще Агрокорпус. Он думал, что здесь обычная мирная колония, полная доброжелательных дебилов. Как такое вообще могло быть? Именно это Оби-Ван и спросил у куратора их курса. Сразу же, как только его нашел. Куратор куда-то очень торопился из административного корпуса, и едва не убежал от Оби-Вана, но от Оби-Вана невозможно было отделаться так просто. Казалось бы, все уже должны были давно это понять. — Мы не афишируем, кто мы, — ответил куратор. Выглядел он совершенно спокойно. Взрослые вообще выглядели совершенно спокойно, будто и не висела над головой серая сигара боевого корабля. — Так удобнее. Оби-Ван кивнул. Почему удобнее, он не понял, но пока неважно. — Я хочу добровольцем в ту группу, — сказал он. — Парень, — сказал куратор, осмотрев его с головы до ног, — ты еще несовершеннолетний. — Это смотря где, — Оби-Ван закусил губу. — Я должен помочь. Я — джедай. Куратор неведомо чему усмехнулся, покачал головой. — Если ты хочешь быть джедаем, то тебе лучше с нами не идти. «С нами». — Я хочу помочь, — сказал Оби-Ван. — Я вам не помешаю. — Да это понятно, что не помешаешь… — Его еще раз осмотрели, будто в душу заглянули, такой пронзительный был взгляд. — Ну хорошо. Раз ты хочешь сам. Ты хочешь сам, ученик Кеноби, гроза сорняков? — Да, — выдохнул Оби-Ван. — Да. Он понял намек. Действительно — его огонь, направленный на живое, мог стать оружием. И нет — идея сжечь работорговцев его не смущала. Как они сами сказали — они сами виноваты, их никто сюда не звал. Куратор кивнул и поманил его за собой.***
В группе не взрослым оказался один Оби-Ван. Как ни странно, этих разумных он в поселке либо вовсе не видел, либо совсем уж мельком. Они не вели у них занятий, никого не обучали индивидуально, и в теплицах не возились с личными проектами — ну или он как-то умудрился с ними со всеми разминуться, причем за все время. И как такое могло быть? …Поселение-то, оказывается, больше, чем ему казалось. Надо же. Наверное есть специальное другое — для взрослых. Или они по всей планете работают, те, кто сильнее остальных… Логично, в принципе. Хотя как именно мастера в биологии и в Живой Силе собираются расправляться с бандитами на корабле, Оби-Ван пока не представлял. — На рожон не лезть, самому не геройствовать, — это был его единственный инструктаж перед операцией. Он и не собирался. Его потряхивало — адреналин. Он пока удерживался от падения в глубокую боевую медитацию — чтобы конвоиры ничего не заметили. Нужно было чтоб никто ничего пока не заметил. Взрослые делали вид, что они напуганы. Так натурально, что, не чувствуй Оби-Ван Силу, он бы точно поверил. Сила была спокойна и… пожалуй, усмехалась предвкушающе. Хищно так усмехалась.***
Их выгрузили из шаттла и повели к камерам — клеткам во втором трюме, Оби-Ван читал в разуме конвоиров так просто, что удивился бы, будь на это время, — и в коридоре это и началось. Он не почувствовал ничего — ну то есть вовсе ничего. Только конвоиры… взорвались. Разлетелись в ошметки головы, будто в них рванул рабский чип, дернулись тела и оплыли. Ошметки мозгов, капли крови, глаза и зубы, куски черепов замерли в воздухе, тела осели на пол коридора с влажным хлюпаньем и растеклись аморфной кучей, будто костей в них вовсе никаких не осталось. Завоняло удобрением. — Помчали, — скомандовал куратор, и они побежали вперед. Между висящими в воздухе взрывами человеческих черепов. Куратор цапнул Оби-Вана за плечо на бегу и перетащил ближе к себе. — Мы — атака, — пояснил он. — Впереди защита. Понял? Оби-Ван утвердительно махнул головой. Промолчал — боялся сбить дыхание. Сила — Силой, тренировки тренировками, но его в последнее время слишком хорошо кормили, он чувствовал себя тяжелым. — Впереди пятеро, орудие, — сказал кто-то слева. — Жги живых, малец, — сказал кто-то справа. Оби-Ван заставил себя упасть в медитацию. И едва не вывалился оттуда — рядом бежали… он даже не знал, как это назвать. Они горели, как горели все джедаи — только темным огнем. У кого-то черным, кого-то фиолетовым. Куратор полыхал алым. Почему он раньше такого никогда не видел? — Потому что мы скрываем Силу, мелкий, — рассмеялись рядом. — Оно нам надо — конфликты провоцировать? Вот только что это значит?.. — Да что ж тут непонятного, — заржали сзади. Тут они вынеслись на засаду — и стало не до разговоров. Да и в самом деле стало все понятно. Передние приняли огонь на Силу, а когда Оби-Ван, никак с перепугу, поджёг то живое, что видел впереди — и усилием воли проигнорировал крики сгорающих заживо в негасимом пламени Силы разумных, — куратор рядом поднял руки над головой и с его пальцев сорвалась самая что ни на есть Молния Силы — черная как ночь, чистая Темная Сторона, ударила в орудие и то мгновенно оплавилось. — Ты молодец, малек, — похвалили Оби-Вана сбоку. Разумные сгорели до головешек, вся органика стала пеплом — только несколько костей и осталось. И зубы. Зубы скалились на него когда они пробежали мимо, в сторону рубки. — А те, кто в рубке… Они… не стрельнут? — спросил Оби-Ван. Не то, что должен был. Но нужно было знать. Необходимо было знать. — Они нас не видят сейчас, — ответил куратор. — И со связью проблемы. — Хе-хе, — сказали сзади. — Да если и стрельнут, — тоже сказали сзади, — у нас внизу сильнейшая защита, уж на пару-то выстрелов точно хватит — а больше у них не получится. — Не… получится? — Не успеют, — сказал куратор. Уже потом Оби-Ван узнал, посмотрев на хронометр в рубке, когда там не осталось ничего живого, что на всю операцию, на весь безумный бег по коридорам, на уничтожение всех в рубке у них ушло семь минут. Бандиты не успели выстрелить даже раз.***
— Вы же не в первый раз так… — сказал Оби-Ван куратору. Они вышли из рубки попить воды. Оби-Ван перешагнул через труп без головы, отметив отсутствие хоть какой-то эмоции по этому поводу, подошел к синтезатору. Синтезатор работал — надо же. — Ведь не в первый? — Ну конечно, — ответил куратор. Испепелил труп одним движением руки и малой молнией. Даже почти не черной. Оби-Ван закусил губу. — Зачем? — Гигиены ради, разумеется. — Я не про… это. Я про… другое. — Трофеи, — сказал куратор. — Нужно же нам на что-то детей кормить. Да и тренировка хорошая. Оби-Ван уткнулся взглядом в свою воду. Он не хотел задавать этот вопрос, но не задать не мог. — Вы же… Темной Стороны?.. — Мы своей стороны, — усмехнулся куратор. — Но в общем-то… да. Мы, мелкий, ситхи. Вот этого Оби-Ван совсем не ожидал и даже поперхнулся. — Но ситхи же вымерли? — Мы хорошо спрятались. — И… что теперь? Со мной? — уточнил Оби-Ван. — Я ведь… И стушевался под добрым взглядом куратора. — Твой талант — сжигать заживо. Потому что в тебе столько гнева, что он никак в тебе не помещается. Это, парень, не слишком классно для джедая. — …А для ситха? — А для ситха, — и куратор обнял его за плечи, — в самый раз.