Город, в котором есть «Мы»

      В воздухе повисло вязкое чувство опасности. Синеволосому рыцарю казалось, будто Дилюк видит его насквозь и видит даже то, чего он сам в себе не замечает.       — Мне надо выйти подышать…— промямлил Кейя, срываясь со стула. Он пытался превозмочь тошноту, которая с каждым шагом стремительно усиливалась, перерастая в удушливое чувство паники.       Альберих выбежал на улицу и тотчас его стошнило. Тело пробивала дрожь, а сердце колотилось с бешеной скоростью, удары эхом отзывались в ушах.       Кейю до чертиков напугал взгляд Дилюка. Никогда прежде он не видел такого опасного взгляда на лице своего «названого брата». Взгляд конченого маньяка. Кейя не мог подобрать более точного описания. Дилюк так легко сменил маску: от сочувствующей душки до леденящего страхом психопата… Как иронично, что роль лицедея в этом мире досталась именно ему.       — Кейя, подожди! — красноволосый выбежал следом за капитаном кавалерии и взял его под руку, придерживая, — Я же переживаю за тебя! Что с тобой происходит? Шатаешься и трясёшься… Черт! Сейчас же идём ко мне и это не обсуждается, понял?! Тебе лучше находиться под моим присмотром. Только сперва выпей вот это — дрожь, как рукой, снимет.       Голос, сладкий, словно мед, такой заботливый, но взгляд — животный и устрашающий. Кейя не знал, как ему поступить, его сбивали с толку слова и действия «брата». Взгляд Дилюка гипнотизировал, глаза горели алыми рубинами, словно змей смотрит на свою добычу перед финальным рывком.       Альберих нерешительно взял флакончик с молочного цвета жидкостью и в несколько глотков осушил. Сладкий пряный вкус заискрился на языке, оставляя после себя мятную свежесть.       Мужчины неспешно двинулись в путь, перекидывались иногда короткими, незначительными фразами, но когда прошли Спрингвейл и вышли на прямую дорогу к винокурне, Кейя почувствовал, что его ноги становятся ватными.       Лёгкость заплясала в груди, дрожь постепенно покидала тело, уступая место сонливости. В ушах зазвенело, голова закружилась и мужчина упал на Дилюка, который ловко подхватил его.       — Вот так, — нежно прошептал Дилюк на ухо «брату», поддерживая за талию и закидывая его ослабевшую руку себе за шею, — я обязательно о тебе позабочусь. ***       Липко.       Темно.       Сладкий запах резко ударяет в ноздри.       Кейя пришёл в себя. Он лежал на кровати, в полуосвещённый пламенем свечей, комнате. Сладкий, с нотками ладана и ванили, запах сумерских благовоний убаюкивал, расслаблял. Тело Кейи горело, и он понял, что во всем виновато «лекарства от дрожи».       Его, мягко говоря, обманули.       «Голова болит. Дико хочу пить…»       — Очнулся, — утвердительно произнес Диилюк, лежавший рядом. Он нежно поглаживал длинную прядь темно-синих волос, небрежно раскинутой по подушке, — а ведь ты давным-давно ее срезал, знаешь?       Сердце застучало так, будто кто-то в панике колотил в гонг. Глаза округлились от ужаса и Кейя понял, что видит Дилюка обоими глазами — он попытался прикрыть травмированный правый глаз рукой, но та никак не подчинялась.       — Не парься, я не буду задавать лишних вопросов, — выдохнул Дилюк и принял сидячую позу, — хоть лицо просто копия, а вот в характер ты не попал.       Кейя почувствовал, как его тело еще больше расслабляется, разум обволакивает приятным туманом, а по коже медленно и нежно блуждают теплые руки Дилюка.       — Ты так отчаянно пытался быть похожим на Кейю… Уж не знаю, кто ты на самом деле, но я не хочу упускать такую возможность развлечься. Не бойся, я буду нежен, ведь передо мной все-таки любимый «брат», — улыбка, полная вожделения и снова тот животный, похотливый взгляд.       Кейя хотел кричать о том, что он из другой реальности и попал сюда сам не понимая как. Но из-за наркотика он мог только кряхтеть и мычать, никак не получалось четко высказать своё несогласие с будущими действиями. Из-за этого чертового афродизиака тело Кейи, вопреки разуму, делало крупные шаги навстречу действиям Дилюка.       «Попался... Капкан захлопнулся.»       — Я не…самозва….гх…нец, — с трудом пролепетал Кейя, — я…Кейя Альберих…но…       — Ой, не надрывайся, знаю я, знаю, — Дилюк продолжал ласкать упругое тело, — сейчас это не имеет никакого значения.       Где-то в глубине души, как бы аморально это не выглядело — Кейя жаждал такой близости с Дилюком.       Скрывая свои чувства и желания долгое время, он тайно снимал напряжение с разными женщинами и даже мужчинами, но всегда думал только об одном человеке. Для него не было никого, кроме Дилюка. Хоть их судьбы больше никогда не переплетутся, для Кейи всё равно не было никого роднее и дороже. Чем дольше они находились в режиме холодной войны, тем сильнее становились его чувства. Каждый божий день он, приходя домой из таверны, продолжал напиваться. Доходило до того, что в порывах ярости Кейя разбрасывал вещи по дому, разносил мебель, а после садился у окна с сигаретой в руках. Молча, он курил и смотрел, как проходит его жизнь. Сраная, серая и ублюдская жизнь, в которой он больше никогда не сможет увидеть спасительного пламени. И после самобичеваний, словно заворожённый, он «уходил во тьму», вымещая свою злость и бессилие путём беспорядочных половых связей.       Кейя не знал, вернется ли обратно в свой мир или ему суждено навсегда остаться в неизвестной реальности, но даже если получится вернуться — всё, что произойдет сейчас, останется здесь, между ним и альтер-Дилюком. Настоящий Дилюк никогда и ничего не узнает.       Из-за возбуждающих благовоний, а может из-за вскрытого сосуда с чувствами и желаниями, который годами был заколочен, Кейя, сам того не ожидая, начал активно подстраиваться под Дилюка, что еще больше того заводило.       — Не… надгнх… Дилюк, я… — последние крупицы рассудка вырвались еле слышной фразой, в которой альтер-Дилюк расслышал только свое имя.       — Тебе нечего бояться, я здесь…       Кейя жадно целовал Дилюка, практически задыхаясь от нехватки воздуха, чем вызывал довольную ухмылку на лице партнера. Тело синеволосого отвечало на каждое прикосновение, а с губ срывался сладкий стон. Рагнвиндр целовал нежно, но властно. Он почти до крови прикусил нижнюю губу партнера, а после перешёл на шею и оставил на смуглой коже глубокий багровый след. Нежно поцеловав пораженное место, Дилюк переместился выше, к мочке уха и нежно прикусил её. Раздался протяжный стон, который разжег красноволосого до предела. Кейя заметил, что Дилюк затвердел. Низ живота приятно скручивало от всех этих ласк, и это заставило синеволосого также поддаться возбуждению.       Дилюк скидывает с себя чёрную, льняную рубашку и принимается стягивать с Кейи водолазку и штаны, а после и нижнее белье. Перед красноволосым открывается умопомрачительный вид: сбившееся от возбуждения дыхание, раскрасневшиеся щеки, дрожащее тело, которое явно жаждит продолжения, и подёргивающийся от скопившегося возбуждения член.       — Ммммпх, — промычал Кейя, когда Дилюк слегка коснулся его возбужденной плоти. Красноволосый медленно провел левой ладонью по груди Кейи, а правой нежно обвил член.       Сперва медленно, нежно поглаживая, а после все сильнее и сильнее сжимая член Кейи, Дилюк доводит его до оргазма: синеволосый кончает себе на живот, но ему этого явно мало. Возбуждение не спадает, кажется, даже усиливается, поэтому Дилюк решает действовать по другому: так, как он привык обходиться со своим драгоценным «братом».       — Я покажу тебе, как ты живешь здесь, шлюшка. — прошипел мужчина, освобождая возбужденный член от одежды.              Дилюк входит, нет, он по животному трахает узкую задницу Кейи, выбивая из того громкие стоны и болезненные вскрики. Жестко, грубо, безжалостно — Дилюк ставит Кейю на четвереньки, уткнув его лицо в подушку и приподнимает его бедра повыше — и как можно глубже насаживает на себя. Множество раз кончает внутрь, отчего у Альбериха уже начинает скручивать кишечник, но из-за действия наркотика и арома-афродизиака, он почти не обращает на это внимания. Ему хочется большего. Ему хочется, чтобы его отжарили, как последнюю шлюху за углом «Доли Ангела». Хочется, чтобы на следующий день он не смог встать с кровати, чтобы с утра они вместе с Дилюком вспоминали их бурную ночь, улыбались друг другу и…       «Очнись идиот! Такого никогда не будет!»       Марафон жаркого секса длился ещё несколько часов, пока благовония не догорели полностью. Кейя грязный и липкий от пота, лежал на кровати не в силах пошевелить даже кончиком пальца. Он смотрел в одну точку, постепенно осознавая происходящее пробуждающимся разумом. Дилюк же встал с кровати и подошел к столу. Он взял лежащую на нем пачку сигарет, зажег одну и зажал ее губами, после чего зажег очередную палочку благовоний и установил ее на подставке.       — А ты не плохо держишься, — подытожил Рагнвиндра, выпуская изо рта колечко дыма, — но что-то мне подсказывает, что ты в таких делах не особо опытен. Ну, знаешь, в роли того, кого долбят в задницу. Будто ты подарил мне свою анальную девственность, хах.       Кейя еле слышно промычал, тем самым давая понять, что слова альтер-Дилюка его задели, а значит он был прав.       — Ой, ну прости меня что-ли, — безразлично проговорил красноголовый, от чего сердце Кейи заныло сильнее, — наверное, нужно было начать с вопросов о тебе и твоём мире, прежде чем трахать с порога. Но для меня — удовольствие намного слаще, если его получаешь силой.       — Ты псих... — осуждающе произнес Кейя, не в силах повернуться к собеседнику.       — Спасибо, конечно, но тебе, вообще-то, такое тоже нравится, — Дилюк потушил сигарету, — всегда трясешься, словно целка, которую берут в первый раз.       Кейя снова почувствовал сладкий аромат благовоний и понял, что его ждет очередной заход. Организм уже начал выводить жидкий наркотик из себя, рассудок был не таким затуманенным, но тело все ещё не до конца поддавалось своему владельцу.       Альтер-Рагнвиндр потянул Кейю за руку, поворачивая к себе. На лице синеволосого мужчины читалась усталость и дикое презрение, точь-в-точь такое же, какое он каждый день видел на лице «своего» Дилюка.       Красноволосый принудил Кейю встать у кровати на колени, а сам вальяжно уселся перед ним, расставляя ноги, тем самым намекая на необходимость оральной помощи.       — Отсоси мне, — приказал Дилюк, глядя в выказывающие отвращение глаза рыцаря, не желавшего начинать. Альбериха не пугал вид члена, он несколько раз уже делал минет своим ночным пассиям. Ему было противно от мысли, что нужно отсасывать такому засранцу.       — Вот блять, — выругался Дилюк, — всё нужно делать самому.       Красноволосый одной рукой резко взял Кейю за подбородок, а пальцы другой просунул ему в рот. Так как Альберих был слаб и не мог сопротивляться, Дилюку не стоило особых усилий открыть рот оппонента и полностью в него войти, попутно скандируя инструкции. Он сперва направил Кейю облизывать член от основания до головки, после надавливал ему на голову, заставляя заглатывать глубже. Затем, приказал облизывать мошонку, а руками скользить по члену — в скоре Рагнвиндр доходит до разрядки. С хриплым стоном он кончает Кейе на лицо, отчего тот сначала хотел отстраниться, но так как его голову крепко сжимали, ничего не получалось.       Слезы выступили, сперма стекала по лицу, смешиваясь со слюной и потом. Из-за запаха благовоний капитан кавалерии снова возбудился, и Дилюк, как назло, заметил это.       Он резко тянет Альбериха за руку и усаживает его себе на колени, осторожно скользя рукой по возбужденному органу. Кейя поддаётся нарастающему удовольствию и в скоре кончает — громкий, сладостный стон, а на руке и торсе Дилюка блестит бело-прозрачная жидкость. Тело Кейи содрогается в приятных спазмах, и не давая ему прийти в себя, Дилюк впивается в его губы жадным поцелуем.       Но счастье длилось не долго.       Красноволосый почувствовал, как тело Кейи обмякло в его руках.       — Пускай ты и из другой реальности, — цыкнул Рагнвиндр и, убрав испачканное спермой и потом постельное белье, уложил Кейю на не застеленную кровать, — но выносливость у вас обоих ни к черту.