В погоне за тремя зайцами

Голова раскалывалась, желудок будто сжался и поднялся к горлу, состояние было ужасным. Серёжа кое-как сел на кровати, отмечая, что спал, в чём вчера пришёл. Рубашка безбожно смялась, джинсы натёрли швами. Хотелось только одного — пить, просто воды, как можно больше. Он слез с постели и пошёл на кухню, осторожно, на цыпочках, чтобы не разбудить Глеба. На яркой белоснежной кухне, которая у Серёжи всегда ассоциировалась с процедурным кабинетом в больнице, его ждал неприятный сюрприз. Конечно, Глеб уже проснулся, а спал Серёжа просто со скомканным одеялом рядом. Парень сидел на широком подоконнике с макбуком на коленях, и сначала он даже не обратил внимания на Серёжу, продолжая что-то листать. Только когда тот открыл холодильник и достал бутылку с минеральной водой, Глеб повернулся к нему.  — Из горла не пей, — сказал он. — Не хочу потом чувствовать твой перегар в бутылке.  — Прости, — привычно извинился Серёжа, беря с подставки прозрачный стакан.  — Какого хуя ты опять так нажрался? — холодно спросил Глеб, возвращаясь к экрану компьютера. — Ты пить вообще не умеешь, так и не берись. Каждый раз одно и то же.  — Просто хотел забыться, — тихо ответил он, залпом осушив стакан.  — Хотел забыться, круто, молодец. А я потом краснею за тебя. Ты вообще понимаешь, какую херь нёс там? Мне, блядь, стыдно было за то, что ты мой парень.  — Прости, я не…  — Прости, прости, прости… Только и слышу от тебя. Начни уже что-нибудь менять в жизни, а не сыпь пустыми извинениями. От очередного «прости» Серёжа удержался. Он убрал бутылку обратно в холодильник, хотя пить всё ещё хотелось просто дико.  — Я поеду домой, наверное.  — Ага. — Какую рубашку надеть? С принтом или надписью? Серёжа держал в руках две свои рубашки, показывая их Глебу. Тот лениво бросил взгляд на них и пожал плечами.  — Какая разница, надень что-нибудь уже.  — Это моя первая выставка, мне хотелось бы выглядеть как-нибудь… Правильно.  — Мне всё равно, как ты будешь выглядеть. Только давай быстрее, ты как девка перед зеркалом крутишься. Хотел бы себе бабу — нашёл бы.  — Прости, — Серёжа торопливо накинул рубашку с надписью на груди на плечи и принялся застёгивать. — Нервничаю просто.  — Тебе не всё равно? Какие-то незнакомые люди придут пялиться на твою скульптуру, тебе на их мнение должно быть наплевать. Они не какие-то критики, а пустышки, решившие, что разбираются в искусстве. Последние пятнадцать минут Глеб в компании своих друзей наблюдал картину, как Серёжа разговаривает с каким-то парнем в углу бара. Наблюдал, как тот смеётся, поправляет одежду, волосы, жестикулирует, пока что-то рассказывает. Стакан в руке Глеба чудом выдержал его стальную хватку, хотя всё равно рисковал лопнуть с минуты на минуту. Когда незнакомый парень отошёл, Глеб торопливо поднялся из-за столика и подошёл к Серёже.  — Что делаешь? — спросил он, вставая вплотную.  — Это Тимка, мы учились с ним вместе, представляешь, как встретились, — Серёжа улыбался, но улыбка быстро начала сходить с лица. — А что такое?  — Я слепой по-твоему? — прошипел Глеб и схватил Серёжу за лицо, теперь сжимая его. — Тебе нормально на моих глазах такое вытворять?  — Да что я сделал? — Серёжа вцепился ему в руку.  — Ты мой. Мой и только. Ты никакому Тимке не нужен со всем своим багажом, ты это понимаешь? Думаешь, кто-то другой тебя терпеть станет?  — Я ничего такого не делал, — Серёжа, наконец, оторвал его руку от своего лица. — Мы просто разговаривали!  — Вернись за столик. Хватит страдать хернёй, окей? Пошли. Серёжа тоскливо взглянул на компанию Глеба, в которой ему позволялось только молчать и улыбаться, чтобы не сказать какую-нибудь глупость, и на него не посмотрели косо. Но он не мог пойти против слов Глеба. К тому же… Если Глеб его оставит, он правда останется один. Кому нужен настолько поломанный человек. К вечеру на улице заметно похолодало, но Серёжа даже не подумал надеть кофту, выходя покурить. Он держался одной рукой за плечо, чтобы хотя бы немного согреть открытый участок кожи, и прижимался губами к фильтру сигареты. Глубоко затягиваясь дымом, он невольно вспоминал запах губ Олега. Неужели всё так просто, один разговор — и его нет? Он не перезванивал, не писал сообщений, наступила мёртвая тишина. Неужели больше не будет этих никотиновых поцелуев, но каждая сигарета будет о них напоминать.  — Думаешь, стоит ещё волосы доделать? — спросил стоящий рядом парень с заплетёнными дредами. Он, в отличие от Серёжи, удосужился надеть тёплую кофту перед выходом на улицу.  — Вась, не заморачивайся, — Серёжа выдохнул дым и посмотрел, как тот растворяется в воздухе. Всё превращается в ничто. — Если переборщишь с детальностью, сам знаешь, будет выглядеть не очень.  — Просто как-то быстро закончил, кажется, что не доделал.  — Всё у тебя в порядке, не думай об этом. Если бы где-то было не так, тебе уже сказали бы.  — Ну да, — кивнул Вася, стряхивая пепел и тоже глядя перед собой в пустоту. — Выставка уже в понедельник. Чё-то нервно.  — Ага.  — Твой придёт на открытие? Серёжа посмотрел на Васю, слова встали поперёк горла.  — Нет, мы расстались.  — Чего? Почему? — Вася уставился на него удивлённым взглядом. Он не был сплетником, Серёжа знал, да и выговориться хотелось.  — Он Глеба избил.  — Подожди, — он усмехнулся. — В смысле твой нынешний избил твоего бывшего? Простите, мы что, в гетеро-мир переметнулись?  — Не смешно ни черта, — отрезал Серёжа.  — Почему он это сделал хоть? В смысле, я бы тоже Глеба лицом по асфальту повозил… Ладно, молчу. Серёжа, к своему удивлению, довольно спокойно принял фразу про асфальт. Никому из его друзей Глеб не нравился. Он постоянно слышал от них, что им надо расстаться в срочном порядке, отправить Глеба в Сибирь за его поведение, или просто сломать нос и, может, ещё пару костей.  — Я не так давно сильно напился и… Глеб уговорил меня… — так неправильно звучало это слово, и вдруг что-то внутри прорвало. Словно это была дамба, которая несколько лет стояла и не протекала, а сейчас вдруг рухнула. Вся злость и обида разом разлилась, затапливая сознание. — Заставил меня принять эм ди эм эй. Да, именно что заставил. А я, идиот последний, повёлся, не могу же сказать ему нет. И он это знает. И мы переспали в этом угаре. Олег поехал и разбил ему лицо.  — Так вы расстались из-за того что ты и Глеб…  — Нет, Олег сказал, что я был не в себе, поэтому это нельзя назвать изменой.  — Тогда в чём проблема?  — В чём? Он избил человека!  — Человека, который заслужил. Который тебя два года морально унижал, уничтожал твой внутренний мир, Серёж. Ты хоть немного отдавай отчёт себе в том, что мы говорим о Глебе, который однажды при всех друзьях назвал тебя дешёвой дрянью! — Вася загорелся от этой темы, поскольку, работая с Серёжей бок о бок, не раз видел Глеба.  — Он не всегда был таким, — вступился за него Серёжа.  — Но он на самом деле такой. Слушай, ваши отношения были ужасной ошибкой. Потому что сам Глеб — ошибка человечества. И набить ему морду хотел каждый из нас. А Олегу надо памятник поставить за это. Я лично этот памятник ему изваяю.  — Вась, нельзя просто так бить людей…  — Он это не просто так сделал. Серёж, начни уже хорошенько думать головой. Да, любил ты того козла, но посмотри, как выглядели ваши отношения. Он унижал тебя. Он пытался заставить тебя поверить, что ты никому, кроме него, не нужен. Это была даже не любовь, а Стокгольмский синдром. Самое плохое, что Серёжа получал от Глеба, он всегда ждал от Олега. В каждом его жесте и взгляде искал подвох, но не находил. Не было подводных камней в его комплиментах, не звучало никакое «но» после приятных слов. Невольно он постоянно их сравнивал. И теперь душу рвало от мысли, что между ним и Олегом правда была любовь. А между ним и Глебом — лишь сильная привязанность, навязанная первыми отношениями. Этим прощанием он не только себе больно сделал, он ранил и Олега.  — Он заслужил, — подытожил Вася, выкидывая бычок от своей самокрутки в урну рядом со входом, и дёрнул на себя тяжёлую дверь. Серёжа больше не чувствовал холода, разве что внутри. Это правда, что оскорблений он слышал от Глеба больше, чем комплиментов. И что Глеб заставлял его делать то, чего он не хотел — тоже правда. Как и то, что сердце уже давно не пело рядом с ним. В начале их отношений Глеб был другим, осторожным, внимательным, интересным. В голову стали лезть воспоминания, самые неприятные, какие есть. Как он мог быть таким слепцом? Почему он столько времени отказывался верить в то, что Глеб травит его? Почему сейчас это стало ясно, как солнце в июле? И из-за этого человека он сейчас собственными руками рушит нормальные отношения. На эмоциях Серёжа достал телефон и нажал на контакт Олега, но едва прошло несколько секунд, как женский голос сообщил, что абонент не доступен. Чёрт. Серёжа ещё раз набрал для уверенности, но ничего не изменилось. Может, это были не его методы решения проблемы. Но это были методы Олега. И до этого момента он не замечал, чтобы Олег проявлял какую-то агрессию, напротив, Олег всегда был спокоен и сдержан. И если Олег мирился со всеми его проблемами, депрессией и диссоциативным расстройством, почему он, Серёжа, не может смириться с этой единственной? Да Олег просто идеален! Серёжа подумал обо всех объятиях, которые вызывали у него чувство спокойствия, о его всегда твёрдом взгляде, который смягчался, стоило им посмотреть друг на друга. И он же сам прекрасно понимал, что иногда хороший удар — это единственный способ что-то донести. Это он уяснил ещё в школе, но почему-то думал, что в школе это и останется. Нет. К сожалению, этот мир не идеален. В этом мире всё ещё существуют войны, что говорить об обычных драках. Волнение тяжёлым грузом, привязанным к шее, душило Серёжу уже два дня. Олег не отвечал, он в принципе был недоступен, что вызывало кучу вопросов. Серёжа мог только представлять, насколько сильно он задел Олега своим последним звонком, какую реакцию вызвал и как Олег справляется с такими ситуациями. Может, закинул его в чёрный список, послал ко всем чертям и теперь приходит в порядок. Но оставить это просто так Серёжа не мог, он должен был извиниться, объясниться и просто поговорить. Тем более, что сердце ныло сутками напролёт, прося новой встречи, чтобы хотя бы нормально проститься. Своими руками оттолкнул человека, который ради тебя на преступление пойдёт, какой молодец. Он поднялся на второй этаж к знакомой двери, где был лишь однажды. Надеясь, что Олег дома, он нажал на звонок, подержал несколько секунд и отпустил. Свою речь он не репетировал, решив, что лучше говорить от сердца и по ситуации, но сейчас начал сомневаться. Ничего хорошего не выйдет, если он перенервничает. По подъезду разнёсся щелчок замка, два поворота, дверь открывается. На пороге стоит высокий парень в майке, из-под которой выглядывает яркая татуировка, тянущаяся к шее. Волосы его светлые, а взгляд удивлённый и непонимающий.  — Да? — спросил он грозным басом, и Серёжа догадался, что это сосед Олега, о котором он столько слышал, но ни разу не видел.  — Аа… Олег дома? — Серёжа почувствовал себя школьником, который зашёл за другом, чтобы погулять. Он даже не знал, стоит ли обращаться на «ты» или на «вы» к этому человеку. Тот нахмурился, перекатил зажатую зубами зубочистку в другой угол рта. Серёжа с гордостью выдержал его взгляд, думая, что друзья у Олега ему подстать.  — Дай угадаю, ты парень его? — спросил он в лоб.  — Наверное, — немного неуверенно ответил он и протянул руку. — Сергей.  — Вадим, — парень уверенно пожал ему руку и улыбнулся. — Ты не знаешь, что ли? Он в больнице, вообще-то. Серёжу словно холодной водой окатили.  — В смысле «в больнице»? — переспросил он. Вадим сделал шаг в сторону и кивнул в квартиру, предлагая зайти. Серёжа зашёл и прикрыл за собой дверь, по его лицу было понятно, в каком шоке он находился.  — Четыре дня назад его машина сбила, — спокойно, словно они говорили о мелкой царапине, рассказал Вадим. — А, у него же телефон разбился. Наверное, поэтому ты не знаешь. Ну, тогда хорошо, что зашёл.  — Четыре? — переспросил Серёжа, понимая, что это случилось в тот же день, когда они поругались. Он же не специально под машину бросился, верно?  — Я в больницу собираюсь как раз, вещи отвезти и телефон новый. Могу подбросить, — Вадим снял с вешалки кожанку и надел, Серёжа заметил пакет возле двери.  — К-конечно, — тут же согласился он, всё ещё не до конца осознавая происходящее. В машине Вадима приятно пахло ароматизатором воздуха и тихо играло радио, что-то бодренькое и современное. Серёжа разглядывал свои руки, не в силах даже посмотреть в окно.  — В какой больнице он лежит?  — Сначала в четырнадцатой лежал, но потом мы перевезли его в частную больницу имени Филатова. У меня босс там заправляет, подсуетились и выделили ему место. К тому же, виновник аварии оплачивает лечение.  — А как это случилось?  — Дорогу переходил, водила решил грузовик обогнать прямо перед пешеходным. Дал по газам, Олега за грузовиком не заметил. Вот и получилась такая неприятность.  — Как он? — Серёжа почувствовал неприятную пустоту в голове. Нет, только не сейчас. Мысли стали уплывать и путаться. Нет, нельзя переключаться, нельзя, нельзя.  — Несколько переломов, сотрясение, но жив. Да не волнуйся, больница отличная, на ноги встанет — и не заметишь. Серёжа всеми силами боролся с тем, что сознание медленно уплывало. Ещё никогда в жизни ему не приходилось бороться с переключением, это было чем-то естественным, а зачастую он даже не замечал этого. Он сделал отчаянный шаг и впился ногтями в запястье, надавливая всё сильнее и сильнее, пока дикая боль не заставила убрать руку. Серёжа посмотрел на глубокие следы, оставленные в коже, и к своему удивлению понял, что это помогло. Сознание снова стало ясным. Продолжая концентрироваться на мысли, что нельзя сейчас переключаться, он не заметил, как прошли следующие десять минут. За окном показалась парковка. Частная больница действительно отличалась от государственной, Серёжа то и дело сталкивался с улыбчивым персоналом, кристальной чистотой и современностью. Он молча следовал по стопам Вадима, пока они не поднялись на четвёртый этаж на лифте, где перед дверями в отделение Серёжа записался в журнал посещений. Вадим записываться не стал, он передал пакет Серёже в руки.  — Мне там делать нечего, буду третьим лишним, — сказал он, подмигнув.  — С-спасибо, — неуверенно ответил Серёжа. Будет ли он сам желанным гостем — тот ещё вопрос. Девушка, которая записывала его, вышла из-за стойки и открыла двери, уверенно идя впереди.  — У него операция была утром, — сказала она, обернувшись. — Так что он после наркоза. Не нагружайте его информацией, ему нужно полное спокойствие.  — Конечно, — кивнул Серёжа, удивляясь, каким приятным тоном ему давали наставление по посещению. У палаты номер двенадцать они остановились, девушка улыбнулась ему.  — Посещение до восьми часов, — сообщила она. — У нас есть комната для гостей, она находится в конце коридора, там вы можете выпить кофе, и автомат с едой там стоит, если вдруг проголодаетесь. Буфет на втором этаже, там также можно купить воды или сока. Ординаторская в начале коридора, первая дверь, если у вас будут вопросы к лечащему врачу. Серёжа всё выслушал, кивая в ответ. Когда девушка удалилась, он остался один в длинном коридоре, стоя перед дверью, за которой не представлял, что будет. Олег лежал на кровати, укрытый белой простынёй по грудь. На лице были заметные раны, обработанные чем-то синим, на лбу осторожный шов, левая рука лежала на пермотанной бинтом груди, согнутая пополам и в гипсе. Судя по отсутствию реакции и спокойному лицу, Олег спал. Рядом с ним стояла вторая пустая постель, напротив на стене висел телевизор. Серёжа тихо поставил пакет у стены и подвинул к его постели мягкий стул. Лицо Олега было мертвецки бледным, под глазами тёмные тени. Осторожно, боясь его разбудить, Серёжа взял его правую руку и легко сжал.  — Олеж, — тихо прошептал он, боясь и одновременно надеясь разбудить его. На секунду Олег нахмурился, вздохнул и повернул голову, но глаза не открыл. Серёжа погладил его ладонь.  — Прости. Остатки наркоза, наконец, сошли на нет. Олег приоткрыл глаза, глядя расфокусированным взглядом на телевизор напротив, и снова закрыл их. Боль тоже вернулась, хотя сильно не беспокоила. После нескольких ранений во время службы в горячих точках Олег научился терпеть. Чего ему на самом деле сейчас хотелось, так это пить. Он поднял здоровую руку, но та встретила сопротивление. Олег понял, что на нём что-то лежит, давит на правый бок и на руку. Снова открыв глаза, он повернул голову и увидел яркое пятно. Сначала он решил, что это галлюцинации, что бредит после наркоза, настолько невероятным казалось происходящее. Кое-как вытащив руку из-под Серёжи, он нащупал сбоку кровати кнопки регулировки и нажал на одну, с лёгким гудением спинка кровати начала подниматься, позволяя ему сесть. Только услышав этот шум, Серёжа зашевелился и поднял голову, сонно разглядывая Олега, на его лице тут же появилась улыбка.  — Олежик, — Серёжа провёл пальцами по его щеке, обходя места, которые уже покрылись засохшей коркой. — Ты меня так напугал.  — Ничего, на мне как на собаке всё заживает, — усмехнулся он. Он поднял руку и взял Серёжу за запястье, поглаживая большим пальцем то самое место, которое ранее Серёжа терзал ногтями.  — Серёж, прости меня, — начал он, но Серёжа тут же замотал головой.  — Не извиняйся, не надо.  — Нет, я должен объяснить, — Олег сел поудобнее, игнорируя боль от любого движения, и опустил взгляд. — У меня фамилия Волков, и в детстве отец всегда повторял, что с фамилией нам досталась волчья натура. Он говорил, что мы защитники, и за свою стаю порвём. Эти слова сильно вбились мне в голову, так что с детства я был тем ещё драчуном, всегда у директора торчал, но отец никогда не ругал меня за это. И так вышло, что любой, кто попадал в мою «стаю», становился для меня человеком номер один, за которого я готов глотки рвать. Так получилось и с тобой. Защищать всеми способами — это моя натура, иначе я не могу.  — Я понимаю, — Серёжа улыбнулся. — Я много думал об этом и разговаривал с друзьями, возвращался к старым отношениям, вспоминал и анализировал… И все были правы, когда говорили, что Глеб — ужасный человек. После коротких отношений с тобой я понял, как сильно они отличаются. Я не знаю, что ему нужно было от меня, но точно не любовь. И я подумал… Если бы кто-то из моих близких был в такой ситуации, я бы тоже не выдержал. Я бы тоже сделал больно тому человеку, если не хуже… Я бы всю жизнь ему сломать постарался. Просто со мной такого не было, поэтому я не понимал. Так что я не злюсь даже, ты был прав во всём.  — Ну, как видишь, карму я себе всё-таки подпортил, — засмеялся Олег.  — Главное, что ты жив. И я буду рядом всегда, чтобы помочь.  — Тогда… Всё в порядке? Серёжа встал и наклонился к его лицу, чтобы коснуться губ. От него приятно пахло, эта мысль заставила Олега невероятно растрогаться. Не склонный к особой эмоциональности, он вдруг ощутил поток любви вперемешку со страхом. Он почти лишился этого, был на волоске от смерти, рисковал больше никогда в жизни не ощутить этих губ. На ту вечеринку он пошёл, просто чтобы немного отдохнуть и изменить привычке, а в результате нашёл там самого прекрасного парня. Он не был похож ни на одного известного ему человека, он всегда был искренен и добр. Он открыл для Волкова ту сторону жизни, о которой он раньше даже не знал, которую никогда не видел. Это было похоже на киношную историю. Появилось желание не только взять этого человека, но и отдать всего себя ему без остатка. Во лбу собралась тугая боль, пока она вдруг резко не пропала, а вместо неё на глазах выступили слёзы. Олег улыбнулся.  — Я люблю тебя, — сказал он, разглядывая счастливое лицо.  — И я тебя люблю.

***

Олег перевернулся на бок, осторожно укладывая загипсованную руку на лежащего рядом Серёжу. Его будильник нудно гудел уже вторую минуту, Серёжа никак не хотел вставать. Уткнувшись в руку, Олег начал пробираться дальше, пока не добрался до обнажённых рёбер. Чувствуя мягкую кожу, он втянул аромат сна и тепла, исходящий от чужого тела, а затем впился в него зубами.  — Ауч! — Серёжа подскочил на месте, быстро отодвигаясь от Волкова. — Это ещё что такое?  — А чего ты будильник не вырубаешь? — Олег довольно лёг обратно, закинув левую руку над головой.  — Блин, — Серёжа тяжело вздохнул и потянулся, после чего достал до телефона и отключил будильник. — Серенький волчок, твою мать, укусил за бочок. В ответ Олег клацнул зубами, хватая воздух. Серёжа всё равно наклонился к нему и поцеловал в губы. За последние недели Серёжа не отходил от него, понимая, как сложно передвигаться и вообще быть самостоятельным, когда у тебя в гипсе вся левая нога и левая рука, не считая трещин в трёх рёбрах. Серёжа торопливо оделся, остановился у зеркала в шкафу и собрал волосы в хвост.  — Какие сегодня планы? — спросил Олег, когда парень подошёл к нему и помог сесть.  — К врачу сначала, — Серёжа сел на пол и поднял шорты Олега, которые теперь помогал надеть на его больную ногу. — Потом в студию, надо доделать сегодня заказ. Потом приеду, приготовлю тебе что-нибудь.  — Если устанешь, можем просто заказать еды, тебе не обязательно готовить, — Олег поднял правую руку, просовывая её в майку.  — Посмотрим.  — Как тебе врач? Серёжа расселся на полу, разглядывая одетого Волкова.  — Да, у нас хорошо складывается всё, — он улыбнулся. — Думаю, ты и сам заметил. Ладно, я пойду тебе быстренько поесть сделаю и убегу.  — Сам не забудь поесть! — напомнил Олег, когда Серёжа выскочил за дверь, сталкиваясь там с Вадимом. С кухни донесся спор, кто первый завладеет микроволновкой, пока Олег упал обратно на кровать в залитой оранжевым светом комнате. Да, Серёжа изменился. Он стал веселее, что ли, более продуктивным, меньше загружался, начал нормально пить лекарства, пробуя новую схему лечения. И остальные две личности стали появляться значительно реже, иногда проходили дни, а никто, кроме Серёжи, не появлялся. Это было победой, однозначным успехом. Только…  — Скучаешь по ним? — вдруг спросил Серёжа, когда они доедали горячие бутерброды, приготовленные наспех. Олег поудобнее сел на кровати, стараясь не потревожить чашки с чаем на подносе, и внимательно посмотрел на Серёжу. Тот смотрел своим искренним взглядом прямо в душу, отчего на секунду у Олега кольнуло в груди. У Малого такой же взгляд. Правильно, это же один человек.  — Немного, если честно, — Олег улыбнулся своим воспоминаниям. — Но ты же и есть они. Серёжа усмехнулся и допил свой чай.  — Тебе ещё чай заварить? — спросил он, направляясь с подносом на кухню.  — Я сам справлюсь, — Олег покосился на кресло-каталку, стоящую возле постели. — Тем более воды ещё две бутылки.  — Ладно, — Серёжа скрылся на кухне, потом засуетился в коридоре, обувая кеды и шнуруя их. Но прежде чем уйти, он ещё раз забежал в комнату.  — Это тебе от Малого, — он быстро поцеловал его в одну щёку, — а это от Ворона, — он поцеловал его в губы. Олег опешил, не зная, как правильно на это ответить. Но Серёжу удовлетворил его удивлённый вид, он рассмеялся и ещё раз поцеловал его, прежде чем выбежать из квартиры, прыгая на лестнице через несколько ступенек вниз, чтобы не опоздать на приём.