О детских травмах и взрослых ошибках

      Чонгука немного пугает собственное состояние. Он постоянно будто бы проваливается в пустое пространство и отключается от реальности, по щелчку переставая понимать, что с ним происходит. Видимо, это защитная реакция организма от тупых мыслей, которые прямо в этот момент атакуют его голову. Тэхён сидит напротив, настолько близко, что Чонгуку стоит лишь на несколько сантиметров податься вперёд, чтобы поцеловать чужие губы. Мешает только рука альфы с ватным диском, которым Тэхён стирает с его лица потёкшую косметику. Ну и немного, конечно, одеяло, в которое старший завернул омегу таким образом, что тот даже пошевелиться толком не мог. Он поиграется с тобой и бросит, и хорошо, если после первого секса, а не после того, как ребёнка заделает. Чонгук понимает, что это тупо, но именно эта фраза по какой-то причине запомнилась ему больше всего. Она давила на мозг и в его голове в точной формулировке бегущей строкой повторялась уже в сотый раз, в результате чего омега мог сконцентрироваться только на двух вещах: на том, что Тэхён перед ним был просто до безумия красивым, и на том, что ему хотелось прямо в этот момент попробовать. Сомнений не было, да и страха тоже. Сказанная матерью фраза вообще оказала крайне странный эффект на чонгуково сознание. Захотелось проверить, что вообще будет после их первой ночи. Понять, как это, что это вообще. Для Чонгука все эти интимные темы – тёмный лес, он действительно никогда этим вопросом не интересовался. Он только-только рядом с Тэхёном начал понимать, что это вообще такое – желание, и каково хотеть кого-то, а не просто сгорать во время течки от жжения в заднице. И то ли эмоции после разговора с матерью в голову ударили, то ли любовь к Тэхёну, но взгляд всё же медленно пополз по чужому телу, скрытому домашней одеждой. В обычной чёрной футболке и таких же обычных серых штанах Тэхён виделся омеге таким домашним, тёплым, заботливым и надёжным, что у Чонгука совершенно неожиданно в первую очередь для него самого начало теплеть внизу живота. Это вообще нормально, что он от такого заводится? — Ты меня пугаешь, дракончик, — Тэхён ещё несколько раз ватным диском проходится по тонкой коже под глазами и тянется к мусорке, чтобы выбросить использованное средство. Чонгук в это время начинает выпутываться из одеяла. — Ты не согрелся, куда ты вылез? Омега не отвечает. Он вообще зависает на несколько долгих секунд, обдумывая то, что он вот-вот собирается сделать. Тэхён сел в прежнее положение, очень близко к Чонгуку, который тут же привстал со своего места и перебросил ногу через чужие бёдра под ахуевающим взглядом альфы. — Я просто надеюсь, что ты выбрал удобную позу для разговора, — Тэхён криво улыбается, нервно так, с лёгкой паникой в глазах. — Мы же разговаривать собираемся, да? Ты обещал мне рассказать, что стряслось у вас с мамой, помнишь? Чонгук мотает головой и тянется за поцелуем, уложив холодные ладони на затылок Кима. Он просто прижался губами к чужим губам, по сути, а через несколько секунд отстранился, чтобы посмотреть на реакцию альфы. Тот ни жив ни мёртв – вообще замер и сидит с перекошенным лицом. — Да что с тобой? Тэхён смотрит с беспокойством. В его голове нет ни одного варианта диалога Чонгука с его матерью, который мог бы привести младшего к такому состоянию. Смотрел он вполне осознанно, выглядел в принципе как обычно, но в себя он пришёл лишь спустя время и сразу же начал творить какую-то дичь. Чонгук поцеловал его ещё раз, прижимаясь плотнее. Тэхён погладил тонкие предплечья, не закрывая глаза и смотря на то, как крепко Чонгук во время поцелуя жмурится. Альфа надеется, что младший успокоится и от усталости просто вырубится через несколько минут, но тот только набирает обороты – жмётся ближе голодным до ласки котёнком, целует уже с напором, чуть приподнявшись, ёрзает и хнычет. Тэхён всё это время сидит и терпеливо ждёт, когда младший от него наконец отлипнет и объяснит хоть что-то. По правде говоря, альфа даже немного расстроился. Держать Чонгука в своих руках, чувствовать на собственных бёдрах вес обожаемого тела, ощущать тепло мягкой кожи под пальцами – всё это было просто до чёртиков желанно, но не так. С Чонгуком что-то происходило, будто бы внутри него вот-вот должно было прорвать плотину, и Тэхён не собирался поддаваться до того момента, пока младший наконец не объяснится. Чонгук, вопреки всем ожиданиям, останавливаться не собирался. Он повалил старшего спиной на кровать и принялся ёрзать прямо по вздыбленной ширинке, продолжая целовать с напором и пальцами оттягивать ворот футболки. У Тэхёна, конечно, встал, и никто не посмеет его за это осуждать – при всём беспокойстве и бесконечной выдержке, он всё же не был железным. Над ним возвышался любимый омега, который, вообще-то, одним взглядом мог заставить член старшего заинтересованно дёрнуться в штанах. Но Тэхён даже в своём незавидном положении, с потеющими ладонями и упирающимся омеге в задницу членом, сдаваться не собирался. Чонгук ни за что в жизни в здравом уме не стал бы самостоятельно лезть к старшему с такими намерениями. Тэхён вообще подозревал, что омега созреет на близость только через полгода, и то, с подачи старшего. Он обязательно прошёл бы через все стадии принятия, муки совести, нашёл бы кучу литературы, не спал ночами и в итоге начал бегать от альфы, который в конце концов забрался бы к нему в общежитие через окно и вытряс всю правду. И Тэхён готов был терпеть, потому что он никогда и не надеялся, что с Чонгуком будет легко, ему это и не надо было. Ким способен ждать, ему выше крыши хватало их страстных поцелуев и прикосновений, поэтому он, положив руки на напряжённую спину и почувствовав нехилую дрожь в чужом теле, одним рывком скинул Чонгука спиной на кровать, а сам с неё слез от греха подальше, сбито дыша и смотря в глаза напротив. Чонгук был просто ахуительно красив и очень сильно растерян. Он тут же неуклюже сел и отвёл взгляд, поджав губы и обняв себя руками. Он не ожидал, что Тэхён может отказаться. Он думал, что будет проще, но просто не было. Конечно, Тэхён хотел его. У него в ушах вообще стоял колокольный звон и яйца сводило от желания, но он просто не мог взять Чонгука в таком состоянии. Ему нужна была помощь, а не секс. Тэхён медленно подошёл к кровати и сел на корточки, прямо перед омегой. Старший подтянул его ближе к краю постели и взял холодные ладони в свои – большие и тёплые, оставив на тонких пальцах несколько поцелуев, глядя в круглые, чернющие глаза. — Что она тебе сказала? Чонгук тут же скосил взгляд в сторону и поджал губы. Конечно, Тэхён догадался. Конечно, старший не станет с ним спать, пока не удостоверится в том, что чонгуковы действия вызваны его собственными чувствами, а не желанием что-то доказать или сделать назло матери. — Что ты бросишь меня либо после первого раза, либо после... — Чонгук стопорится, неоднозначно мотнув головой. — Либо позже. — И ты захотел проверить? — Тэхён снова прижимается губами к нежным ладоням, смотря прямо омеге в глаза. — Не доверяешь мне? Чонгук тут же мотает головой. — Наоборот. Доверяю больше, чем кому-либо, — омега перехватывает ладонь старшего и сжимает крепче. — И я не хочу больше думать. Я прямо сейчас чувствую, что хочу тебя, почему я снова должен загоняться и искать пути отступления, если ты единственный человек, рядом с которым я действительно чувствую себя в безопасности? Тэхён опускает голову, издавая мученический стон. Он ведь тоже не железный, ему хочется, и хочется просто до безумия, но даже после слов Чонгука пожать плечами и кинуться его раздевать он, естественно, не мог. Разговор с матерью явно пошатнул внутреннее равновесие младшего, из-за чего тот именно сейчас, в этот момент, хотел совершить какой-нибудь необдуманный поступок. Тэхён знал это состояние как никто другой, и уж точно не хотел, чтобы Чонгук потом винил себя и о чём-то жалел. А он пожалеет, альфа не сомневается. И хорошо, если на следующий день, а не в разгар самого процесса. — Чонгук, первый раз не должен быть на эмоциях, это должен быть осознанный шаг, к которому нужно также осознанно готовиться, — Тэхён подбирает слова с осторожностью, боясь задеть младшего, или сказать что-то, что Чонгук может принять за брошенный вызов. В нынешней ситуации фильтровать собственную речь было неимоверно сложно. Хотелось как-то разрядить обстановку и перевести тему – в этом Тэхён и вправду был хорош. Но только в тех случаях, когда это не касалось его омеги. — У нас же ты за здравомыслие, какого хрена? — Хочу на эмоциях, — Тэхён выдыхает шумно, понимая, что на камень в свой огород младший вообще реагировать не собирался. — Какая разница, если ты всё равно никогда не сможешь сделать мне больно? О чем мне жалеть? — у Тэхёна в изумлении вытягивается лицо. Омега говорил с такой уверенностью, что старшему становилось страшно. Видимо, он преуменьшил масштаб возникшей проблемы. Чонгук был слишком упёртым. — Не хочешь брать ответственность? Или меня? Конечно, провоцирует. Чонгук как никто другой знает, что Тэхёна в подобном попрекнуть – безумство, но как по-другому уговорить старшего прикоснуться к нему – омега понятия не имел. Тэхён хотел его, это было очевидно – младший его желание прочувствовал очень хорошо, но это не мешало Киму держать дистанцию. Он слишком сильно заботился о состоянии Чонгука, чтобы так просто поддаться. Младший продолжает упрямо смотреть прямо в чужие глаза, нахмурив брови. Он очаровывал альфу так бессовестно и бескомпромиссно, что у того невольно возникало впечатление, что он вообще Чонгуку противостоять не может. В какой вообще ситуации он бы смог твёрдо сказать омеге "нет"? Тем не менее, сказанное задело, хоть Тэхён и понимал, что младший просто хочет вывести его из себя. — Не говори об ответственности человеку, который готов прямо сейчас поставить тебе метку и сделать предложение, чтобы уже завтра подать заявление в ЗАГС, — Чонгук невольно дёргается, что не укрывается от глаз альфы. Младшего такие заявления уже не пугали, потому что о серьёзности своих намерений Тэхён говорил часто, но реагировать с полным спокойствием он всё же вряд ли когда-нибудь смог бы. — Главная цель моей жизни – сделать тебя своей ответственностью, чтобы ты никогда ничего не боялся и ни в чём не нуждался. Не смей говорить, что я этого боюсь, потому что это – моя главная мечта. Чонгук опускает голову, прикрыв глаза. Его руки, оказывается, всё ещё были переплетены с руками Тэхёна. У старшего были просто невероятной красоты пальцы, на которые в этот момент омега просто не мог смотреть. Очень ярко в голове представлялось, как эти пальцы могут его касаться. — Короче, допиздишься, и с утра выйдешь с кольцом на пальце и меткой на шее. А твоими стараниями ещё и с животом. Тэхён отпускает ладони младшего и принимается гладить напряжённые бёдра, скрытые тканью потрёпанных домашних штанов. Взгляд невольно спустился с чужой макушки на уровень живота, а оттуда на руки омеги. Он не любил задевать самую трепетную для него тему в таких диалогах. О таком хотелось говорить только тёмными ночами в абсолютной тишине, лёжа в кровати после многочасовых откровений. — Мне нужна эта близость, Тэхён. Сейчас, а не через полгода, — Чонгук упирается рогом и явно на компромисс идти не собирается, упрямо смотря на альфу. — Я не пожалею. Ну, хочешь, я тебе в письменном виде своё согласие оформлю? — младший не хотел думать о том, как жалко звучали его слова в этот момент. Где это вообще видано, чтобы омега так откровенно выпрашивал секс, упрямо игнорируя отказы? — Я боюсь не того, что ты мне потом что-то выскажешь, — Тэхён сжимает острые коленки, смотря уже практически умоляющим взглядом на младшего. Чонгук его будто бы не слышал, не хотел слышать. Или просто не понимал причину тэхёновых опасений. — Я боюсь, что ты пожалеешь, но ничего не скажешь. Это куда страшнее. Чонгук в ответ молчит. Старший с опаской смотрит на серьёзное, задумчивое лицо, и просто молится, чтобы омега отступил. Ему уже и морально, и физически плохо – его любимый омега так упрямо предлагает себя, и он действительно держится уже просто из последних сил, потому что это невозможно. Он умеет держать член в штанах, но в такой ситуации это даётся особенно сложно. Чонгук вдруг встаёт с кровати, огибает сидящего на полу альфу и выходит из комнаты, чтобы спустя несколько секунд хлопнуть дверью в ванную комнату. Тэхён провожает его взглядом и поднимается на ноги, с тяжёлым выдохом запуская пальцы в волосы. Пиздец. Омега выходит из ванной спустя минуту, может, чуть меньше. В его руках находится свёрток собственной одежды, которую Тэхён успел только в стиральную машину засунуть. Вместе с этим свёртком, игнорируя взгляд альфы, Чонгук пошёл в сторону выхода. Когда старший встал в метре от омеги, тот уже надевал на босые ноги промокшие кроссовки. — Куда ты собрался? — В общежитие поеду. Чонгук чувствует себя странно. Понимает, что, вообще-то, альфа поступил благородно, да и все его опасения были взяты не с потолка – младшему свойственно было думать очень много, делать неправильные выводы и из-за собственной неуверенности постоянно в чём-то сомневаться. Но сейчас Чонгук чувствовал себя униженно, будто бы его раздавили. За собственные слова было стыдно. Предлагал себя, как портовая шлюха, пытался принудить альфу к сексу(!), так ещё и получил отказ. Идиот. Чонгук резко вскрикнул, когда его ноги неожиданно оторвались от пола. Оказаться на чужом плече он точно не планировал. — Видит бог, я держался, как мог. Спустя несколько секунд они снова оказываются в комнате, где Тэхён скидывает младшего на кровать и нависает сверху, внимательно всматриваясь в такое красивое, до боли любимое лицо. Он обожал эти приоткрытые, чувственные губы, глубокие глаза и нежную даже на вид, светлую кожу. Альфа обожал всего Чонгука, от макушки до пяток, и он очень не хотел совершать ошибки, которые могут снова отбросить их на несколько шагов назад в вопросе об отношениях. — Посмотри на меня, — Тэхён обхватывает пальцами упрямый подбородок младшего и поворачивает его голову на себя, чтобы встретиться с обиженным взглядом блестящих глаз. — Пообещай, что если тебе станет больно, если не захочешь продолжать или что-то пойдёт не так – ты мне об этом скажешь, — Чонгук кивает, поджав губы. Говорить что-то не хотелось – несмотря на обиду, младший был занят разглядыванием красивого лица, нависающего прямо над ним. — Пообещай, Чонгук. — Обещаю. Омега видит замешательство на чужом лице и практически испытывает стыд. Тэхён, такой опытный и уверенный в себе, сейчас вообще не понимал, что ему делать. Будто бы не до конца верил, что ему действительно можно. У Чонгука с терпением всё было очень плохо, поэтому он самостоятельно дёрнул надетую на себя футболку вверх, стараясь не задеть руки нависающего над ним Тэхёна, чтобы тот не двигался с места. К сожалению, такой фокус ему не дался, и он просто вместе с одной рукой застрял в футболке, которую по итогу пришлось снимать альфе. Зато процесс наконец пошёл. Тэхён избавлялся от одежды быстро, потому что нервничал так, будто бы из них двоих девственник он, а не Чонгук. Тот тоже не мог похвастаться спокойствием удава, но при этом старался всем своим видом показать, что ему вообще ни капельки не страшно. Он просто никогда не думал о своём теле, как о чём-то сексуальном. Омега не мог представить, что его можно хотеть, поэтому оказаться совершенно голым перед Тэхёном было стыдно. Тем более, его тело было своеобразным холстом – совсем недавно под грудью он нарисовал цветочный орнамент, шея была разрисована хаотичными узорами, а правое бедро от колена до тазовой косточки обвивал очередной силуэт дракона из Японской мифологии. Руки от кистей до сгиба локтя украшали самые старые рисунки, блёклые и местами стёртые. Чонгуку нравилось, он считал, что это красиво, но сексуально... Вряд ли. Как только штаны с мокрым пятном на заднице были стянуты с ног, омега прижал колени к груди, чувствуя, как щёки вместе с шеей покрываются румянцем. Он скрестил лодыжки и очаровательно поджал пальчики на ногах, из-за чего Тэхён наверняка бы умилился, если бы не почувствовал, как член начал болезненно пульсировать. У Чонгука между ягодиц всё блестело от смазки, обильное выделение которой заставляло альфу нервно сжимать челюсти от боли в паху. Взгляд снова упал на ноги младшего. Браслет. Тот самый, который Тэхён подарил омеге на его шестнадцатилетие. Чонгук его всё ещё носил и любил с той же силой, что и три года назад. Он обожал это украшение, но ещё больше обожал Тэхёна, для которого такая небольшая деталь значила слишком много. Тэхён не удержался и оставил поцелуй на аккуратной лодыжке, после чего стянул с себя боксеры и развернулся к тумбочке, чтобы достать смазку и презервативы. Чонгук, до этого боявшийся посмотреть на чужое обнажённое тело, повернул голову в сторону и быстро пробежался взглядом по широкой спине, крепким бёдрам и длинным ногам. У альфы тело было просто до безумия красивым, пропорциональным, с выделяющимися под смуглой кожей мышцами. Чонгук так засмотрелся, что даже не заметил нарастающего внизу живота напряжения, которое отпустило его ровно после того момента, как из колечка мышц толчком вытекло небольшое количество густой смазки. Чонгук тут же вспыхнул, отвернувшись в тот же момент, когда старший повернулся к нему лицом. Тэхён поставил колено на кровать, отбросил на одеяло всё, что взял из тумбочки, и нежно огладил разрисованное бедро омеги. Чонгук, всё такой же красный, переместился повыше, на центр кровати. Тэхён тут же навис над ним и потянулся за поцелуем, устраиваясь прямо возле широких бёдер младшего, чтобы мягко огладить светлую кожу и развести острые колени в стороны. Чонгук тяжело задышал и едва слышно простонал, почувствовав на себе вес чужого тела и ласковые поцелуи на длинной шее. Неожиданно даже для себя, он принялся чувственно ластиться к сильному телу, подставляясь под касания сухих, тёплых губ, следуя за руками, которые гладили его бёдра и живот. Всего через несколько минут таких ласк было уже не страшно и не стыдно. Чонгука разморило так, что смущение просто пропало. Уже не волновала собственная нагота, не вызывало страха большое тело сверху, как и крупная головка, упирающаяся прямо омеге в ягодицу. Чонгук понятия не имел, что будет дальше, но старшему он полностью себя доверял. А Тэхён, кажется, познал дзен. Как иначе объяснить то, что Чонгук до сих пор не срывал голос в стонах под аккомпанемент скрипящей кровати – он понятия не имел. Гладить, трогать и целовать было до безумия приятно, Тэхён обожал эти ласки, но у него уже ехала крыша. Чонгук елозил своими ладонями по его спине, плечам и шее, чувственно стонал прямо в ухо и был так красив в своём удовольствии, что у альфы в глазах рябило. Он действительно держался только с Божьей помощью. Когда терпеть было уже невыносимо, пришлось прерваться и чуть привстать с места, чтобы сменить позу. Пока Тэхён думал, как сделать лучше, младший, стыдливо краснея, рассматривал поплывшим взглядом налившийся кровью член альфы, который выглядел очень внушительно со вздёрнутой кверху головкой, выпирающими венками и тяжёлой мошонкой. Крупный, красивый, идеально подходящий под крепкое телосложение Тэхёна – у омеги он вызывал острое смешение трепета, ожидания и страха. От разглядывания чужого тела пришлось оторваться в тот момент, когда Тэхён перетащил младшего к себе на бёдра. Чонгука развезло до состояния желе, и напрягаться он уже не мог чисто физически, поэтому альфа спокойно мог приступить к растяжке, но он этого не сделал. С прикрытыми глазами Тэхён опустил руки на изгиб талии омеги, мягко проскользил по бокам и задержался на бёдрах, ощутимо сжав упругую кожу в ладонях. Чонгук тонко постанывал, выгибаясь в ласковых руках и поглаживая напряжённую шею альфы, тихо вскрикнув от неожиданного шлепка по ягодице. Тэхён сразу же погладил покрасневшее место, хоть и ударил он совсем легонько, а Чонгук принялся елозить на месте, снова почувствовав накапливающийся внизу живота жар, который спал в тот же момент, когда между ягодиц стало чуть больше слизкой смазки. Спустя несколько минут омега окончательно размяк, буквально прилипнув к чужому телу и уложив голову на покрытое испариной плечо старшего. Тэхён, поняв, что более расслабленного состояния он вряд ли сможет добиться, снова переместил руки на мягкую задницу. Дразнящие поглаживания с предельной осторожностью смещались к ложбинке между ягодиц, пальцами нащупывая пульсирующее колечко мышц. Чонгук едва слышно что-то булькнул себе под нос, когда Тэхён плавно ввёл в него один палец, но уйти от проникновения не пытался. Альфа принялся поглаживать его спину, чтобы отвлечь от не самых приятных ощущений, но Чонгуку, если честно, и до этого особо помощь не требовалась. Он, кажется, совсем растёкся – бери не хочу и делай, что хочешь. Тэхён вот брал и делал. Альфа не привык тратить много времени на растяжку, просто потому что с мальчиками-омегами он имел дело всего раза три, не больше, а с девушками так возиться ему не приходилось. Но в этот раз Тэхён готов был и полжизни потратить, лишь бы Чонгуку в итоге не было больно. Второй палец был встречен хныканьем и дрожью по телу. Омега завозился, животом в очередной раз задевая болезненное возбуждение старшего, а у Тэхёна, кажется, скрипнула эмаль на зубах от того, как крепко он сжал в этот момент челюсти. Вворачивать оба пальца было тяжелее, Чонгук, очевидно, был не в восторге – его руки всё крепче сжимались на тэхёновых плечах. — Больно? — у альфы голос такой, будто бы до этого он заболел ангиной и скурил за раз целую пачку сигарет. В иной ситуации он, наверное, даже испугался бы, но сейчас ему явно было всё равно. Чонгук только головой мотает и бёдрами выписывает какую-то странную фигуру. Тэхён выдыхает неровно, крепче прижимает к себе тело омеги и снова проталкивает в горячее нутро оба пальца, добиваясь резкой дрожи в чужом теле и надрывного стона с запрокинутой головой. Нашёл. Дальше становится чуть проще, потому что Чонгук сосредотачивается на удовольствии от частых прикосновений к чувствительному комку нервов, игнорируя дискомфортную растянутость. Альфа в это время старается абстрагироваться от собственных похабных мыслей, вызванных хлюпаньем смазки на каждом толчке и ощущением жаркой тесноты вокруг пальцев, но получается у него не очень. Чонгук с большим энтузиазмом ёрзает и трётся о чужое тело, и старший сдавленно матерится, чувствуя необходимое, но такое слабое трение на напряжённой плоти. Возбуждение болезненно пульсирует, но альфа стоически терпит – гладит податливое тело, оставляет ласковые поцелуи на хрупком плече и аккуратно растягивает тугое колечко мышц. Чонгук громко дышит, мяукает что-то себе под нос и периодически вздрагивает от стимулирования простаты. Он чувствует, что тело старшего будто бы окаменело под его руками, в то время как сам омега едва ли мог самостоятельно управлять конечностями – настолько его разморило. И то ли мозг поплыл вместе со всем телом, то ли тормоза совсем отказали, но Чонгук вдруг без каких-либо внутренних споров просунул ладонь меж их телами и обхватил ей возбуждённую плоть. До боли напряжённый член от мягкого прикосновения тут же дёрнулся, а Тэхён простонал вымученно сквозь зубы, на считанные секунды прекратив движения рукой и прикрыв глаза. Чонгук на простом касании не остановился – сам задвигал рукой, а второй огладил крепкую грудь и плечо альфы, бесстыдно наблюдая за тем, как влажная головка скрывается в его собственном кулаке. Чонгук думал, что ещё немного и он просто отключится. Жар чужого тела, смешение феромонов в воздухе, пошлые звуки, поцелуи и касания, ритмичные толчки пальцев – всё это заставляло омегу чувствовать возбуждение в той степени, когда желание плавит мозг. Чонгук вообще не думал, что когда-нибудь сможет испытать нечто подобное. Абсолютно безразличный к сексу, не испытывающий желания даже в течку – он и представить не мог, что может быть вот так. Омега понятия не имел, сколько прошло времени, но в какой-то момент его снова опустили спиной на постель, вытащив уже три пальца из растянутой задницы. Без прикосновений Тэхёна сразу же стало некомфортно, впервые за всё это время Чонгук действительно ощутил себя голым, хотя альфа всё ещё был рядом, он лишь на несколько секунд отстранился, чтобы перекинуть поближе смазку с презервативом. И не то чтобы младшему сразу же стало страшно, но низ живота у него всё равно свело от нервного ожидания дальнейших действий альфы. Чонгук прекрасно понимал, каким будет следующий шаг с учётом того, что его уже достаточно растянули, но морально это было чуть сложнее, чем он думал изначально. Тэхён сразу же заметил, что младший занервничал. Чонгука нужно было постоянно успокаивать и находиться к нему как можно ближе, чтобы он чувствовал себя защищённым, в этом была вся сложность и одновременно с этим прелесть близости с младшим. Даже если Чонгук захочет всё прекратить, альфа всё равно будет считать этот секс лучшим в своей жизни, потому что такого спектра эмоций и такого возбуждения он ни разу в жизни не испытывал. Их тела удивительно подстраивались друг под друга – Тэхён только успел податься вперёд, как Чонгук уже раздвинул колени в стороны и выгнулся навстречу, с готовностью принимая вес чужого тела и такие необходимые касания сильных рук. Омеге сразу же стало легче, он просто прикрыл глаза и наклонил голову в сторону, подставив шею под поцелуи горячих губ. Разве можно вообще о чём-то беспокоиться, когда тебя так нежно любят? Спустя несколько минут успокаивающих ласк Тэхён слепо вытянул руку в сторону, нащупывая презерватив. Он зубами порвал фольгу, но одной рукой расправиться с упаковкой всё же не смог, поэтому ему пришлось приподняться. Чонгук в это время с интересом наблюдал за всеми движениями альфы, на сей раз совершенно не нервничая. Он лишь с лёгким испугом косился на возбуждение Тэхёна, смазанное лубрикантом, понимая, как сильно ему хочется побыстрее ощутить чужую плоть внутри себя. — Смотри на меня, хорошо? — Тэхён плавно опустился на один локоть, другую руку просовывая между их телами. Чонгук снова только кивнул, выразительно смотря в тёплые глаза альфы, пока тот пальцами проверял растяжку и количество смазки между ягодиц младшего, хмурясь и горячо дыша в губы омеге. Несколько секунд тишины прервались громким чонгуковым стоном, который тут же проглотил Тэхён, прижавшись к чужому рту. Оба не закрыли глаза, так и смотря друг на друга, пока в омеге находилась только треть длины. И пока старший медленно умирал от того, как туго на его члене сжималось тесное нутро, Чонгук отчаянно боролся с неприятными ощущениями, пытаясь сконцентрироваться на губах альфы и на нежных прикосновениях его пальцев к розовым щекам. Тэхён толкнулся до половины и замер, позволяя омеге разорвать поцелуй и отвернуться, чтобы восстановить дыхание. Чонгук крепко зажмурил глаза и стиснул зубы, ощущая жуткое жжение в том месте, где ободок мышц крепче всего обхватывал напряжённый член альфы. Справиться с пальцами было куда проще. Постепенно становилось легче. Тэхён спустя самые долгие в его жизни несколько минут снова подался бёдрами вперёд, почувствовав, как расслабилось под ним нежное тело. Чонгук от короткого толчка только немного вздрогнул и тонко простонал, схватившись за плечи альфы. Ощущения были странными. Плавные толчки отзывались неприятной тяжестью внизу живота, но сам процесс омеге очень нравился. Ему нравилась тяжесть чужого тела, нравилась крепкая хватка пальцев на бедре, нравилось горячее дыхание Тэхёна на шее. Липкость кожи, скрипящая под их телами простынь, хлюпанье смазки, стоны, хриплое дыхание – всё сводило Чонгука с ума, заставляло задыхаться и желать большего даже при неприятных ощущениях там, внизу. Череда плавных фрикций сменилась одним резким толчком – Тэхён вошёл до конца, по основание, но на сей раз не остановился. Чонгук хныкнул и порывисто выпустил воздух из лёгких, поджав пальчики на ногах, пытаясь справиться с не приносящим удовольствия ощущением растянутости. Тэхён утешающе целовал румяные щёки, гладил изящный изгиб талии и шептал какие-то глупые нежности, ритмично двигая бёдрами. Чонгук смотрел на него блестящими глазами и капризно кривил губы, будто бы вот-вот расплачется, пока альфа не толкнулся наконец в чувствительную железу, проехавшись по ней тяжёлой головкой. Омега лишь немо открыл рот, рвано выдохнув, да так и замер, под аккомпанемент скрипящей кровати проезжаясь спиной по постели. Тэхён сходит с ума от желания. Он с жадностью ловит каждую эмоцию на любимом лице, двигается глубоко и ритмично, заполняя жаркую тесноту под завязку. Чонгук под ним греховно красивый, он выглядит распятым ангелом, нежным и совсем невинным. Искушающим. Альфа не может от него оторваться, хочет больше, сильнее и глубже, хочет Чонгука всего себе. У младшего в глазах неожиданно начало щипать, а спустя несколько секунд по его вискам спустились первые слезинки. Тэхён их тут же сцеловал, чтобы не попали в уши, и вдруг услышал тихое хихиканье. У омеги на лице вопреки всем законам логики светилась блаженная, счастливая улыбка. Чонгук смеялся и плакал, потому что впервые чувствовал себя таким счастливым. Таким любимым и нужным, таким желанным. Никто никогда не смотрел на него так, как смотрит Тэхён. Младший где-то слышал, что любовь с человеком случается только один раз в жизни, и то, если повезёт. Чонгуку повезло. Чонгука любят очень сильно, и он так же сильно любит в ответ. Тэхён сделал последний амплитудный толчок и с грязным хлюпающим звуком вышел, падая рядом с Чонгуком на постель и переворачиваясь боком. Омега, несмотря на разбитое состояние и неспособность адекватно мыслить, практически сразу же перевернулся следом, двигаясь ближе к старшему. Тэхён просунул руку под грудью омеги, за рёбра притянув Чонгука ближе к себе, второй рукой направляя член в растянутое колечко мышц. После первого слитного толчка омега стонет громко и закатывает глаза, расслабленно встречая череду быстрых фрикций. Жжение постепенно притуплялось, неприятное тянущее чувство внизу живота сменилось настоящим наслаждением от чувства заполненности, а сам процесс, жаркий и по-своему животный, Чонгука просто приводил в восторг, даже если он никогда не осмелится признать это вслух. Ему нравилось концентрированное смешение феромонов в воздухе, нравились глубокие толчки и крепкая хватка рук альфы на коже, немного болезненная, но почему-то приносящая чувство особого комфорта. Возможно, Чонгука немного возбуждала сила, просто потому что она дарила чувство защищённости, будто бы в руках альфы ему вообще ничего не страшно. Чонгук в свой первый раз чувствует себя настоящим извращенцем, потому что его мысли и желания вообще не совпадают с тем, что он слышал от других людей. Но ему почему-то плевать. Тэхён залипает на том, как красиво мягкие ягодицы омеги сталкиваются с его бёдрами при каждом толчке, смотрит выше и ускоряется, вбиваясь в желанное тело так сочно, что Чонгук вынужденно хватается за крепкое бедро. У альфы желание не утихает совсем, и младший, такой порочно красивый, никак ему не помогал. У омеги просто нереально красивая спина с трогательно выпирающими лопатками, чувственными изгибами и переходами, крепкие бёдра, мягкие ляжки и круглая, упругая задница, перемазанная смазкой. Тэхён просто не удерживается и мягко шлёпает нежную ягодицу, которая тут же немного краснеет и слегка пружинит от удара, что на фоне остальных движений, заставляющих кровать прогибаться с глухим отзвуком, было практически незаметно. Альфа оттягивает ягодицу в сторону и смачно входит до упора, заставляя Чонгука выгнуться в спине и сильнее вжаться задницей в пах старшего. Надрывный стон заглушает наволочка, которую омега зажал в зубах, чтобы не кричать, пока в нём короткими глубокими толчками двигался толстый член. С последним толчком Тэхён выбил из омеги визг, навалившись сверху и просунув руку между его ног. Несколько движений ладонью по чужому члену, и Чонгук сам переворачивается на живот, пытаясь уйти от чересчур приятной ласки. Тэхён, конечно, этим пользуется. Он пристраивается сзади и приподнимает омегу над кроватью, чтобы поставить на колени, после чего несколько секунд крупной головкой массирует растянутые края дырки и входит под надрывный стон, с чавкающими звуками смазки продолжив раскачивать кровать. Чонгук дрожал. У него от яркости ощущений всё плыло перед глазами, и мышцы живота сводило так, будто бы он скоро просто взорвётся. Тэхён долбился прямо в простату, наблюдая за тем, как ритмично его член погружается в жаркое омежье тело. Он крепко вцепился в широкие бёдра и сжал челюсти, чтобы совсем не сорваться. Омега в это время издавал целую симфонию различных звуков и еле держался в том положении, в которое его поставил Тэхён, потому что колени от напора альфы всё норовили разъехаться в стороны, а руки вообще дрожали так, будто бы у Чонгука вот-вот начнётся приступ эпилепсии. Тэхён отпустил крепкие бёдра омеги, опустился грудью на хрупкую спину и рукой снова потянулся к сочащемуся смазкой члену младшего, чтобы приласкать и добавить приятных ощущений. Чонгук рухнул на постель практически сразу же, завизжав в подушку, а Тэхён, едва сдерживая улыбку от такой очаровательной чувствительности, лёг сверху. Череда ленивых толчков была встречена однотонным мычанием. Альфа крепко вжимался в красные ягодицы и практически не выходил из измученного тела, переводя дух. Чонгук был уже на грани, ему оставалось совсем чуть-чуть, да и Тэхён приближался к концу, поэтому стоило немного поднажать. Старший с хлюпающим звуком покинул жаркую тесноту, и омеге снова пришлось приподняться, развести ноги в стороны и снова опереться на локти, уронив голову на скрепленные в замочек ладони. Сбоку от него сразу появилась рука старшего, и Чонгук замер в ожидании, понимая, что сейчас снова начнётся. Омега отозвался жалким скулежом на первый глубокий толчок. Член альфы мазнул по простате и задержался внутри, пока Тэхён получше пристраивался, после чего сразу же задвигался вперёд-назад. Чонгук жалобно выстанывал и трясся под сильным телом как на стиральной машинке, закатывая глаза и постоянно норовя завалиться вперёд. А как всё медленно и нежно начиналось... В какой-то момент у Чонгука будто бы онемело всё тело и перед глазами появились цветные пятна. Он кончил под себя, крепко зажмурившись и продолжив елозить коленями по простыне, с заложенными ушами и членом в заднице. — Тэ, — Чонгук выдыхает со стоном, когда сквозь пелену ощущает прикосновения губ на лопатках и шейных позвонках. Альфа всё ещё в нём, двигается быстро и с напором, стимулируя сверхчувствительный комок нервов, но при этом снова гладит и целует расслабленное тело, стараясь отвлечь младшего от последних чуть болезненных толчков. Тэхёна накрыло с головой, и он едва не рухнул прямо на омегу, благо, руки удержали. Он аккуратно вышел из растянутой дырочки под глухой стон Чонгука, который тут же упал на кровать, игнорируя мокрое липкое пятно на простыне. Спустя несколько секунд завязанный презерватив оказался в мусорке, а Тэхён лёг рядом с омегой, тут же сгребая его в объятия. — Ты как? — Тэхён гладит мокрые волосы, пытаясь добиться хоть какой-то реакции от младшего. Чонгук в это время притворяется куском желеобразной массы, не иначе. Его разморило настолько, что он едва мог головой шевелить, и то, все свои силы он в итоге тратит на то, чтобы притереться щекой к влажной груди альфы. Тэхён перетягивает младшего полностью на себя, обвивая рукой талию и вплетая пальцы в волосы на вихрастом затылке. Он беспокоится. Голова остывает вместе с телом, и становится страшно. Что будет утром? Что, если Чонгук снова что-то для себя решит, надумает всякую чушь и откажется от них? Тэхён не сможет его отпустить, не после того, как держал в своих руках. — Тэ? Чонгук окликает альфу едва слышно из-за слабости в теле, но тот всё равно его слышит. Он отзывается грудным мычанием, массируя тонкую шею, а Чонгук еле открывает глаза, прикусив нижнюю губу. Волнуется. — Я люблю тебя. Тэхён замирает. Думает, что послышалось и кривит лицо, пялясь в потолок. Нет, точно послышалось. — Я очень сильно тебя люблю. Очень сильно, Тэхён. Очень сильно люблю. Чонгук оставляет поцелуй на груди альфы, после чего мягко трётся об неё щекой. С его грудной клетки в этот момент будто бы падает огромный груз, до этого мешавший полноценно дышать. — Нам.. нам надо в душ, — Чонгук хмурится, слыша, как дрожит голос старшего. Он поднимает взгляд, когда Тэхён перекладывает его на постель, и случайно замечает чужие покрасневшие глаза. — Тэ, ты что, плачешь? — омега удивлённо поднимает брови, наблюдая за тем, как обнажённый старший топчется рядом с кроватью. У него как раз в этот момент с подбородка на пол капает первая слезинка. — Нет. Чонгук, обессиленный и счастливый, улыбается своей очаровательной кроличьей улыбкой и морщит нос. Тэхён на руках поднимает его с кровати и выносит из комнаты, пряча лицо. В душ хочет просто для того, чтобы была возможность абсолютно не по-мужски разрыдаться и списать всё на стекающую с волос воду. В ванной комнате Тэхён ставит омегу в душевую кабинку и заходит следом, делая вид, что он очень занят тем, что настраивает температуру воды. Младший слышит, как он бормочет что-то себе под нос, но что именно – разобрать не может. — Чего-чего? — дразнится, даже при том, что ноги дрожат и подгибаются как у косули. Улыбается до того момента, пока Тэхён не откладывает душ в сторону, вставая вплотную к омеге. — Я люблю тебя, ты же знаешь, да? — Ким поднимает голову младшего на себя, чтобы тот смотрел прямо ему в глаза. Чонгук даже не думает над ответом, кивает и притирается щекой к ладони альфы, доверчиво смотря в покрасневшие глаза. Конечно, знает.

***

      Чонгук аккуратно садится на кровать и отсутствующим взглядом смотрит на спящее лицо альфы. Он хочет остаться. Хочет снять одежду и лечь в эту постель, под бок к Тэхёну, чтобы снова провалиться в сон и не просыпаться этим утром из-за жажды. Тогда он смог бы остаться здесь и спустя несколько часов вместе с Тэхёном приготовить завтрак, получая кучу ленивых поцелуев. Это был идеальный сценарий, который сегодня воплотить в жизнь не получится в любом случае. Чонгук поднялся в шесть часов утра без будильника, потому что они уснули довольно рано, вымотанные и счастливые. Омега просто умирал от жажды, в горле было настолько сухо, что он даже не мог нормально дышать. И Чонгук мог бы полежать подольше, но ему дико хотелось кашлять, а делать это рядом со спящим альфой не хотелось. Пришлось выпутываться из крепких рук и подниматься. Омега за раз выпил три стакана воды, держа руку внизу живота – там всё пекло, как и в заднице, хотя с ней ситуация была похуже. Тело было ватным и непослушным, горло болело из-за ночных криков, но Чонгук правда за всю свою жизнь не чувствовал себя так хорошо, как этим утром. Впервые в его голове вместо спутанных мыслей была приятная пустота, а на коже, вызывая приятную дрожь и румянец на щеках, всё ещё ощущались прикосновения Тэхёна. Чонгук пах им, Чонгук пропитался им за ночь и впервые чувствовал себя так хорошо. Он не жалел. Когда омега собирался вернуться в комнату, его остановила вибрация телефона на столе. Контакт без фотографии был подписан именем мужа матери Чонгука. Тот звонил редко, омега даже точно не мог вспомнить, когда это было в последний раз, но он прекрасно понимал, что просто так Джунхо не стал бы звонить. Чонгук не хотел брать трубку, правда, не хотел, на уровне подсознания чувствуя, что этот звонок его к добру не приведёт. Омега не ошибся. Его отчим даже без приветствия дрожащим голосом начал рассказывать, как Миён прошлым вечером напилась и перебила дома всю посуду, изрезав себе руки и ноги. Она плакала и просила Джунхо привезти ей сына. Чонгук ничего не ответил, просто сбросил звонок и прижал руку ко рту, чтобы не расплакаться. На экране он увидел несколько десятков пропущенных звонков от мамы и ещё больше от Джунхо, которые копились с прошлого дня. Чонгук винил себя, не мог не, потому что Миён наверняка напилась именно из-за их ссоры. И он как никто другой осознавал, чем могла закончится её вчерашняя пьянка в гордом одиночестве. Чонгук не собирался будить Тэхёна, потому что тогда ему пришлось бы объясняться, а в этот конкретный момент он был не в состоянии сказать хоть что-то. Это было глупо, потому что Тэхён наверняка бы понял и не стал донимать, но Чонгук не способен был адекватно мыслить. Вещи Чонгука остались в коридоре, он их там и бросил вчерашним вечером. Туда он и пошёл, еле передвигая ноги. Они даже высохли не до конца, но выбора у омеги особо не было. Надевать одежду Тэхёна и ехать в ней домой к матери было бы идиотским решением, поэтому он одевался в свою, поджав губы. Просто взять и уйти не смог. Всё равно вернулся в комнату снова, чтобы просто посмотреть на альфу перед собственным уходом. На телефон приходили сообщения от Джунхо, он просил Чонгука приехать как можно скорее, но омега просто не мог встать с места, чувствуя себя настоящим предателем. Он написал Тэхёну сообщение, чтобы тот не паниковал, но не знал, успокоит ли его чонгуково "Всё в порядке, не беспокойся, мне срочно нужно было уехать. Поговорим позже". Ничего другого он написать просто не смог. Слишком сильно боялся и нервничал, его буквально трясло. До дома матери он ехал в состоянии полной неосознанности, будто бы провалившись в прострацию. Его трясло изнутри и слегка подташнивало, к горлу подкатывал ком. Слишком неожиданно, слишком резко его выдернули из-под бока любимого альфы в суровую реальность, где его ждала мама, сорвавшаяся впервые за три года после её случайной встречи с отцом. Тогда Чонгук оказался рядом, а в этот раз – нет. У дверей в квартиру Чонгука ждал отчим. Он открыл ещё до того, как омега поднялся на этаж, и выглядел мужчина действительно плохо. Ещё хуже он стал выглядеть только после того, как почувствовал вблизи запах Чонгука, практически перекрытый цедрой апельсина и мятой. Омеге почему-то стало стыдно. Нет, не за то, что он был с Тэхёном, а за то, что он был с альфой, когда его мама, наверняка напившаяся вусмерть, разносила дом и калечила себя. — Надеюсь, у неё не случится ещё одна истерика от твоего запаха. Чонгук, вжав голову в плечи, переступает порог. Сняв обувь, он на цыпочках крадётся по коридору, слыша, как сзади идёт Джунхо. Омега заглядывает на кухню, но там оказывается пусто. — Она в спальне. Иди к ней. Чонгук выдыхает громко и идёт к двери, которую до этого никогда не открывал. Он вообще в этой квартире дальше гостиной не заходил, если честно. Всегда чувствовал себя здесь некомфортно, не на своём месте, постоянно пытался побыстрее уехать. Теперь же стало хуже. Проходя мимо кухонного островка, Чонгук увидел отломанную от кухонного шкафа дверцу, отколотую от стены плитку и потёртости на полу, оставленные, видимо, посудой. У него по спине прошёлся табун мурашек. Для Чонгука это всё было особенно страшно. Он очень хорошо помнил своё детство, помнил, как Миён напивалась, как пыталась однажды наглотаться таблеток. Мало кто может подробно вспомнить фрагменты из первых шести лет собственной жизни, в этом возрасте запоминается только самое важное, вызвавшее самые яркие эмоции. Кто-то помнит полёт бабочки, кто-то помнит первый снегопад или первую поездку в поезде. А Чонгук помнил, как его мать выворачивало над унитазом, пока Линсо держал её волосы и кричал Чонгуку, чтобы он отвернулся. Это, наверное, никогда не пройдёт. Чонгук тогда вовремя набрал номер Хвана, тот как раз ехал к ним, чтобы проведать подругу после развода, но перед этим собирался заскочить в магазин. Звонок Чонгука спас Миён жизнь, и, возможно, именно из-за таких случаев младший Чон чувствовал свою ответственность за жизнь матери. И так винил себя за вчерашнюю ссору. Женщина лежала на кровати под одеялом и пустым взглядом пялилась в потолок. Её руки, лежащие вдоль туловища, были обмотаны бинтами, местами пропитавшимися кровью. Бледное лицо Миён выглядело так, будто бы она в ближайшее время собиралась умирать. Чонгука затошнило ещё больше. — Всё-таки пришёл? Младший омега вздрогнул всем телом и инстинктивно сдвинулся подальше от двуспальной кровати. Женщина повернула на него голову и посмотрела так, что её сына пробрало до костей, но потом слабо улыбнулась, похлопав забинтованной ладонью по месту рядом с собой. — Сядь ко мне. Чонгук не хотел двигаться ближе, потому что Миён очень хорошо чувствовала запахи, и нервировать её ещё больше младшему Чону уж точно не хотелось. Но он всё равно подошёл и сел рядом. Губы задрожали в тот момент, когда женщина накрыла своей рукой ладонь сына. Она явно была под успокоительными, а может быть под чем-то посильнее, о чём свидетельствовало её состояние. — Сколько сейчас времени? — Чонгук удивлённо вздёрнул брови. Он явно не думал, что это будет первым вопросом от Миён. Младший Чон лишь спустя несколько секунд понял, почему она спрашивала. В комнате не было настенных часов, а во времени по свету из окна женщина явно ориентироваться не умела. Чонгук достал телефон из кармана, вбивая пароль и совершенно не замечая, насколько внимательно за его действиями наблюдает Миён. — Сейчас почти семь часов утра. Мне скоро нужно будет в институт, — Чонгук перехватывает руку матери и аккуратно гладит тыльную её сторону. — Хочешь, заеду к тебе ещё и после? — Нет, малыш, — Миён снова улыбается одними лишь губами, с таким спокойствием и умиротворением, будто бы ничего не произошло. — Но кое-что я всё же хочу у тебя попросить. Ещё вчера хотела. Чонгук кивает решительно, придвигаясь ближе. Его телефон неожиданно вибрирует, когда на него приходит первое сообщение от Тэхёна. Проснулся. — Джунхо вместе с Вонхо сегодня поедут в ресторан, чтобы обсудить свои дела по работе. Я хотела поехать туда и взять тебя с собой, но я... как видишь, не в состоянии, — Миён опускает взгляд на руки и секундно сводит брови к переносице. Эта небольшая трещина в её спокойствии заставила Чонгука нервничать ещё больше. Особенно если учесть тот факт, что женщиной снова был упомянут Хан. — Но я хочу, чтобы ты всё равно туда поехал. — Мам... — Нет, послушай, — Чонгук затыкается, хотя думает, что может досрочно отказаться и вообще дальше женщину не слушать. Ему это не надо в любой из формулировок. После вчерашней ночи имя другого альфы вызывает чувство тревоги. — Давай договоримся, хорошо? Последний шанс. Просто позволь Вонхо проявить себя сегодня вечером. Это последний раз, больше я не попрошу. Если ничего не изменится... — Миён на секунду останавливается, выдерживая паузу в несколько секунд. — Я дам тебе свободу. Будешь совершать свои ошибки, любить, кого хочешь, и делать, что хочешь, — женщина видит, что Чонгук задумывается. Она хорошо подумала, что и как лучше сказать, чтобы сын её послушал. — Чонгук, ради меня. Ты же там будешь с Джунхо, просто узнаешь Вонхо как человека получше. Не понравится – я больше просить не буду. Таких мужчин – один на миллион, просто дай ему один шанс. Чонгук хмурится, задумываясь. Внутри что-то сворачивается неприятным комом. Предчувствие плохое. — Одна встреча и больше не попросишь? — Миён кивает слишком активно для своего положения, неудивительно, что спустя несколько секунд она жмурится от боли в висках. Женщина делает неудачную попытку втянуть в лёгкие побольше воздуха и закашливается, чувствуя неприятную сухость. — Малыш, принеси мне воды. Чонгук выходит из состояния задумчивости и кивает отрешённо. Делает то, чего так хотела Миён – оставляет телефон на тумбочке перед тем, как покинуть комнату. Женщина откидывает одеяло и двигается к краю кровати, хватая телефон сына в руки и по памяти вбивая пароль, который Чонгук не единожды вводил при ней. Миён прислушивается к звукам за пределами комнаты и дрожащими руками водит по дисплею гаджета, выискивая в контактах телефон того альфы, которым от Чонгука несёт за километр. Женщина кривится, злясь на себя. Не нужно было сына вообще куда-то отпускать в таком состоянии. Она знала, что он выкинет нечто подобное, но теперь она всё исправит. Миён переносит телефон этого Тэхёна на обрывок какой-то бумажки и откладывает гаджет сына обратно на тумбочку, после чего вместе с ручкой прячет чужой номер в руке. Она едва успевает укрыться одеялом перед тем, как Чонгук возвращается в комнату со стаканом. — Я согласен, — Чонгук нервно поправляет волосы после того, как отдаёт маме её воду. Он решил, что это действительно хорошая возможность избавиться от давления мамы, сохранить нервы себе и ей. Он уверен, что никогда в жизни не откажется от Тэхёна, а одна встреча с Ханом и Джунхо ничего не изменит. Разве одна беседа по поводу какой-то бизнес-идеи может что-то изменить? — Мне пора в институт. Напиши мне, куда подъехать и во сколько, — Чонгук хочет встать с кровати, но перед этим, неожиданно даже для самого себя, вытягивает руку к лицу женщины, погладив нежную кожу на щеке. — Пока, мам. Поправляйся. Женщина кивает и улыбается. Чонгук тоже дарит ей крошечную улыбку и выходит из комнаты. Спустя несколько минут в квартире наступает абсолютная тишина. Миён даже слышит собственное дыхание перед тем, как в дверном проёме появляется фигура её мужа. — Джунхо. — Да? — Останься сегодня дома. Не нужно ехать на встречу. Альфа смотрит удивлённо на решительное лицо своей жены и не может понять, что так изменилось за последние несколько минут. Джунхо лишь спустя некоторое время понимает, что завис, разглядывая лицо своей омеги. Та ждала ответа с абсолютно непроницаемым выражением лица, от её взгляда мужчина даже вынужденно прочистил горло. — Хорошо, милая, я её перенесу на другой день. — Нет. Не нужно переносить. Пусть встреча состоится, но без тебя.