***
Когда Штейн вернулся в «аудиторию дьявола» после занятий, она выглядела уже существенно лучше. Коробки с реквизитом были аккуратно сложены у стены, пол перестал быть серым от пыли и нигде не валялось никакого мусора. Совершенно не похоже, чтобы Изя работал тут всего одну пару, потому что даже окна в комнате были теперь полностью чистыми, а мыть их явно не пять минут. Просто поразительное рвение для человека, который никогда не отличался особым перфекционизмом. Сначала это не вызвало у Патрика вопросов, поскольку он не так уж хорошо знал Изадорожа. Но было сложно не заметить, что парень какой-то раздражённый и подавленный. С утра он явно был в совершенно ином расположении духа. — Что-то случилось пока меня не было? — спросил Патрик, увидев состояние своего напарника. — Да. Не уверен, видел ли ты это, но к университету сегодня приезжал наряд полиции. Одного из моих друзей забрали… И я не знаю, почему. Никто не знает. Мне сказали, чтобы я не пытался ничего узнать, но я просто не могу сидеть на месте, после того как увидел его там. Избитого. Покорного. Я даже не знаю, вернётся ли он вообще… — В смысле, забрали?! Как?! Ну то есть… Понятно. Но студент? Почему тогда мне сказали, что это был простой уборщик? — Как раз в этом проблема. Всем настолько плевать, что многие даже не в курсе, кого они там забрали… Понятно, что они боятся, ведь один неверный шаг и они окажутся на его месте. Но я всё равно был вне себя от гнева из-за общего бездействия… Изя замолчал и с отвращением посмотрел на неровные половинки разорванного письма, лежащие на подоконнике перед ним, и поспешил отправить их в ближайшую мусорку. Хотелось сжечь их, чтобы успокоиться, но был риск, что сработает пожарная сигнализация и приведёт сюда кого-нибудь — пришлось отказаться от этой идеи. Он начал искать на что отвлечься и зацепился взглядом за металлический блеск кольца на большом пальце правой руки. Накрыл его рукой и чуть улыбнулся, чуть расслабившись как внешне, так и внутренне. — К сожалению, многие скорее стыдливо отведут взгляд, чем посмотрят на это и решаться что-то сделать. Кстати, а что за письмо? — вопрос Патрика вырвал Брюкича из размышлений в которые он начал погружаться. — Да так… Любовное послание. Я не хочу на него отвечать. Учитывая, что я получил его уже после ареста, мне не о чем с ней разговаривать. Это вторая причина. Первую ты и без меня уже знаешь — я ни на кого его не променяю, — последние несколько слов заставили третьекурсника чуть смягчить интонацию. Штейн мысленно обрадовался тому, что его напарнику уже лучше и заметил, что его слова про Дантона звучат довольно мило. Изя в ответ только пожал плечами и снова улыбнулся. Для него не было не одного человека дороже Джорджа, и кольца, которые они оба носят, он всегда воспринимал практически как обручальные, хотя редко признавался в этом хоть кому-то. Подобная сентиментальность мало вязалась с его прямолинейным нравом. — Кстати, как долго ты уже тут прибираешься? Когда я зашёл, мне на секунду показалось, что тут целая бригада работала. — перевёл Патрик тему. — Последние часа три… Меня не было на последних парах. Не смог заставить себя пойти на них после ареста. — Значит прогулял? А посещаемость? Не боишься, что тебя могут в чём-то заподозрить, если ты будешь пропадать слишком часто? — Нет. В отличие большинства людей здесь, я не боюсь, что нашему Не мудрому Вождю будет неугодна моя позиция и что меня могут упечь за решетку по какой-нибудь надуманной причине. И, в отличие от всех этих лицемеров, пекущихся только о себе, я не собираюсь делать вид, что ничего не случилось, когда вокруг происходит полнейший пиздец. Прости, но иначе я это назвать не могу, потому что и так с трудом сдерживаю свою ярость. Да и потом… Моя посещаемость и так в заднице, а приди я на пары в таком состоянии, точно бы на кого-то сорвался. А драка с одногруппником хуже прогула. Как говорится, из двух зол… — Что ж… Избиение других студентов точно ничего не решит. Может в чём-то ты и прав. Но раз ты так злишься, то почему бы тебе не переломать те старые декорации в углу? Вряд ли они кому-то нужны. — Лучше не предлагай мне такое снова, если тоже не хочешь получить в нос. Я был частью этого места — не забыл? — То есть, они дороги тебе как память? Не ожидал. Для тебя это довольно сентиментально. Ну… Тогда извини за неудачное предложение. — Патрик самую малость растерялся от лёгкой вспышки агрессии в голосе друга. — Забудь. Я разберусь с ними позже. А ты просто помоги мне закончить со всем остальным. Где-то минут пятнадцать они провели в тишине. Наверное, это продолжалось бы ещё дольше, но Изе быстро надоело играть в молчанку и он всё-таки попытался начать какой-то более менее непринуждённый разговор. Так что остаток уборки прошёл уже не в такой гнетущей атмосфере. Даже не смотря на то, что им пришлось провозиться с этой аудиторией ещё часа полтора. Домой Патрик с Изей возвращались уже по темноте и, что было вдвойне неприятно, пешком. Увы и ах, автобус к ним так и не приехал. И поскольку к вечеру предсказуемо похолодало, а никто из парней не отличался любовью к теплым свитерам, по пути они оба сильно замёрзли. Так что по возвращению Патрик решил сразу же зайти на кухню за чашкой горячего чая, где, к своему удивлению, наткнулся на Дантона. — Разве вы не ушли утром? Мне казалось я видел в окно как Изя провожал вас. — Из-за работы мы почти не виделись с ним за последние несколько недель. Так что я не смог отказать ему, когда он попросил меня остаться на пару дней. Возможно, по нему этого не скажешь, но Изая иногда сильно привязывается к людям. В частности, ко мне. — Значит что я могу не звонить по тому номеру и просто прийти к вам? Или это обязательная процедура? — Нет, в этом нет необходимости. Но я предпочитаю вести такие разговоры только когда уверен в их конфиденциальности. Понимаешь, о чём я? — Джордж ненадолго перевёл взгляд на пожарную сигнализацию. — Насколько мне известно, не все камеры в доме записывают звук. Их не должно быть в прачечной, но стопроцентной гарантии я дать не могу. — Ты снял их оттуда? — Да. Сначала одну, чуть позже — вторую. Но сомневаюсь, что отец не установил их опять. — Понятно. Как бы там ни было, это смелый поступок. Ведь Карл мог с лёгкостью вычислить тебя. — Вычислить-то может, вот только не позволит себе подумать, что его сын занимается чем-то мешающим его работе. Хотя я с самого начала сказал что работа — отстой, и начальник у него — свинья. Революционер усмехнулся в ответ на его слова, а затем коснулся его руки и немного неожиданно заявил, что гордится тем, что в Патрике растёт человек, который не боится проявлять лучшие человеческие качества в таком прогнившем месте как Эстро. — Сейчас это воспринимается как безрассудство. Но я даже рад этому. И обещаю, что когда-нибудь оно окупится, — добавил он в конце своей недолгой, но проникновенной речи и улыбнулся, убрав руку. По всей видимости, для Джорджа этот жест не имел какого-либо «неправильного» контекста, который можно было бы по ошибке разглядеть в этом прикосновении. Хотя Патрик понимал, что ничего такого здесь не должно быть даже чисто гипотетически, и, в целом, понял посыл Дантона, его привычка ярко воспринимать похвалу всё же заставила почувствовать лёгкую неловкость. И по иронии, именно в этот момент на кухню тихонько закатился мячик Марты, вслед за которым тут же явилась хозяйка. Увиденное её возмутило. — Дядя Джордж! Как так можно?! У вас же есть Изя… Зачем вы делаете это?! Дантон невольно смутился. Трудно было не растеряться ненадолго от услышанного. Да и то, откуда Марта уже знала про них с Изей оставалось загадкой, ведь они не выставляют свои отношения на показ, а следить за ними ей, вроде как, не зачем. И это если не брать в расчёт то, что он, вроде как, и имя то своё ей не называл. Нет. Наверное всё-таки назвал — какой бы хитрой и талантливой сестра Патрика не была для для своего возраста, она не могла быть настолько хороша в таких делах. Разве что на деле она какой-то особый продукт министерской биоинженерии. Но это уже совсем конспирология… — Марта, да? Боюсь, ты всё неправильно поняла. Здесь вовсе не происходит ничего плохого. Просто у меня есть некоторые привычки в общении. Назовём это раскрепощённостью. Девочка внимательно посмотрела на Джорджа: — Рас-кре-по-что? — Если простыми словами, то это когда ты спокойно можешь проявлять открытость в общении с людьми. — То есть, вы такой всегда? Мужчина чуть кивнул и потрепал девочку по волосам, после чего протянул ей мячик, который как раз прикатился к его ноге: — Не волнуйся, ладно? Мы с Патриком просто разговариваем… Как друзья. Ты конечно умница, что пытаешься заботиться о нём. Но тебе стоит научиться не спешить с выводами. Со временем поймёшь. Марта солнечно улыбнулась, обняла брата и убежала играть дальше. Революционер проводил девочку взглядом с тихой усмешкой. Похоже, Дантон любил детей, пусть так сразу по нему этого и не видно. Ну или по крайней мере у него получалось с ними общаться. — Вы извините её за это. Просто Марта иногда видит то, чего нет… — на самом деле, Патрику хотелось просто замять эту тему, так что он сразу перевёл её в другое русло: — А по вам и не скажешь, что вы любите детей. — Люблю. Но не часто это показываю. Моя работа часто обязывает принимать сложные решения и проявлять жёсткость. Сам понимаешь — тут обычно не до подобной сентиментальности. Так что люди, не знающие меня достаточно близко, как правило видят именно мои суровые стороны. И это нормально. — Не знаю. Мне вы таким не показались. Но это всё равно было неожиданно… Кхм. Марта нас прервала… — Так что на счёт безопасного места для разговора? — Самым надёжным будет чердак. Там нас услышат только птицы. — Хорошо. Тогда встретимся там через пятнадцать минут.Sic parvis magna
22 ноября 2021 г. в 09:00
Патрик был приятно удивлён тем фактом, что теперь они с Изей будут ездить вместе, потому что он никогда не знал чем заняться во время дороги. Из-за сильной тряски большинство приходящих на ум вариантов просто-напросто не могли быть воплощены в жизнь. Так что появление появление неплохого собеседника было трудно переоценить: даже с учётом необязательности Брюкича в плане появления на занятиях.
— Это точно… — согласился Изадорож с утверждением о невозможности элементарно повторить что-то перед занятием в подобной обстановке, попутно пытаясь выводить в блокноте какие-то заметки.
— Сейчас бы не советовал, — хотел предупредить его Патрик, когда автобус вдруг резко подскочил на какой-то кочке, сильно встряхнув пассажиров.
Естественно линия чернил от шариковой ручки прошлась через всю страницу блокнота — ещё и порвала её ближе к краю. Заметку пришлось переделывать, а со стороны третьекурсника послышались тихие маты. К сожалению, он был вынужден делать это именно в автобусе, чтобы быть уверенным в точности информации.
— Чёрт возьми… Куда он так гонит? Эта колымага же от простого дуновения ветра может развалиться. Автопарк надо было обновлять минимум лет десять назад. Но конечно же у этих дегенератов в ми… — здесь он был вынужден резко заткнуться, проглотив своё негодование, так как заметил, что на него посмотрел один из слуг народа.
И почему эти тупые сторожевые шавки постоянно трясутся в одном транспорте с гражданскими? Это метод слежки такой или у Вождя даже на содержание своих шестёрок нет лишних ресурсов? Как же раздражает… Брюкич совершенно не хотел молчать и делать вид, что его всё устраивает, но понимал, что не может позволить повязать себя из-за подобной нелепости. Ладно ещё если так называемое предательство родины ему попытаются приписать за нечто стоящее. Но за банальный разговор в автобусе? Увольте.
Патрик тоже замолчал на пару минут, подождав, пока полицейский отвернётся, и затем понизил голос до полушепота:
— Все деньги уходят на фронт. Не нравится — ходи пешком, и так далее… И лучше будь тише… Ко мне так пару раз уже докопались. Всё обошлось, но с тех пор я приучил себя говорить максимально тихо, когда я в транспорте.
— Да знаю я… Но всё равно чувствую отвращение к самому себе каждый раз, когда замолкаю перед ними. Да, да… Они всего лишь выполняют свою работу и всё такое… Но твою ж мать — некоторые же действительно уже просто разучились поступать с людьми иначе. Разве не чудовищно? И ведь такое везде… Даже профессора в институте стали продажными тварями. Тебе же тоже пришлось столкнуться с «золотыми требованиями» нашего ректора?
— Да. Пятнадцать тысяч для продолжения учёбы… Отец был в шоке, когда услышал. Не знаю, каким чудом ему удалось собрать нужную сумму вовремя, но я до последнего думал, что это конец…
— Для многих так и было… Я примерно посчитал потери — больше тридцати процентов было отчислено и отправлено на фронт. А из нашего потока и вовсе осталась только половина. И… Если бы не Джордж, меня бы также здесь уже не было. Потому что, даже если бы у моей семьи были такие деньги, никто не стал бы тратить их на меня после всего, что было… По сути, мне просто повезло. В отличие от остальных… — Изя вздохнул:
— Как же я хочу заставить этих ублюдков ответить за это.
— Твоя доброта, как вижу, не знает границ. Но кто тогда будет учить студентов? Боюсь, что от мёртвых тел мало чего добьёшься.
— А? Я и не планирую убивать их. Смысл? Это было бы совершенно непрактично. Куда эффективнее будет вынудить их признать своё преступление и добровольно уйти, чтобы на их место пришли те, кто будет лучше выполнять свои обязанности перед студентами. Это довольно важно. И как ты понимаешь, это уже давно не только моя точка зрения. Более того, скоро мне удастся осуществить свою маленькую месть в рамках значимого свершения.
В процессе своего воодушевленного монолога Изя таки закончил делать заметки для Дантона и, откинувшись на спинку сиденья, убрал блокнот в карман. Стоит признать, что иногда эта работа изматывала и раздражала, пусть и окупалась по итогу.
Вообще он уже давно искал способ, как грамотно наладить вербовку среди студентов и хоть немного оптимизировать этот процесс. Вылавливать таких как Патрик по одному сильно утомляло, ведь приходилось долго наблюдать за ними и постепенно ненавязчиво склонять на сторону сопротивления. А хотелось бы видеть потенциальных кандидатов на вступление сразу. Вот только как добиться условий, в которых это возможно?
Пока голова Брюкича была занята этим вопросом, парни приехали к университету. Они уже собирались расходиться, когда Патрик вдруг вспомнил про предложение Альберта организовать здесь шахматный клуб и решил поделиться идеей с другом.
— Слушай, Изя, ты играешь в шахматы?
— Мне нравится более активные вещи. Но иногда бывает… А что?
— Тогда есть ещё вопрос. Знаю, я ещё не принял ваше с Дантоном предложение, но я хочу кое-что сделать для вашей организации. В общем, тебе нужен способ нахождения студентов, готовых сотрудничать с вами?
— Да. И если у тебя есть какие-то идеи, то я с удовольствием тебя выслушаю…
— Есть одна. И она как раз связана с шахматами. Смотри: я знаю многих людей, которые возмущены тем, что сейчас в стенах университета запрещают заниматься чем-либо посторонним, даже если кому-то проходится оставаться здесь длительное время. Даже игра в шахматы попала под запрет. Понятное дело, что никому это не понравилось. И после этого зародилась идея о создании некого подпольного клуба. Естественно в нём не будет людей, которые бояться что-либо менять… Они туда просто не придут.
— Мысль понял. Сомневаюсь, что это действительно будет работать так хорошо, потому что конкретного человека может относительно устраивать порядок в стране, но не устраивать отсутствие именно какой-нибудь мелочи, по типу шахмат. Но, в целом, план неплох. Мне определенно нравится ход твоих мыслей…
— Ну… Если честно, изначально это было простое желание пойти против слов преподавателей.
— Что ж, как бы там ни было, это создаст мне лучшие условия для работы, нежели сейчас. А там уже останется только общаться с людьми между играми и делать выводы. В общем, я в деле. Итак… Что нам нужно?
— Для начала, подходящее место…
Изя задумался. Он хорошо знал, что в университете есть места, которые никто не проверяет. Тем более, в свете событий последних нескольких лет, покинутых аудиторий медленно, но верно становилось всё больше. В конце концов, на ум ему пришла та, с которой не ещё так давно была связана значительная часть его жизни.
— Есть одна аудитория на примете. В университете раньше был свой любительский театр созданный студентами. И они располагались в ней, пока их не распустили два года назад.
— Театр? Ого. Не думал, что тут когда-то было нечто подобное.
— Скажу больше, я даже состоял в труппе. Не так долго, правда. Всего пол года… Особо талантливым актёром я не был, но мне всё равно нравилось. Идём, я покажу, где это.
Здание университета было достаточно большим, так что нужная аудитория располагалась далековато от кабинетов, в которых они обычно работали на занятиях. Пришлось дойти до соседнего крыла и подняться на шестой этаж, к шестьдесят шестой аудитории. К слову, если учесть то, что они собирались провернуть нечто наполовину незаконное, а к номеру каждой аудитории приписывался номер этажа, то складывалась довольно ироничная ситуация.
Внутри было довольно пыльно, так сюда уже давно никто не заходил. Плюс, тут оставались коробки с реквизитами и несколько уже никому не нужных декораций. А небольшой деревянный помост, явно сколоченный студентами, чуть покосился под влиянием времени. Разбирать их кроме Изи было некому, а сам он не решался взяться за это без особой на то причины. Но в целом — не было ничего особо сложного в том, чтобы переоборудовать это место под новые цели.
— Мда. Это место явно нуждается в уборке… Но зато тут безлюдно и удобно. Мне нравится, — сказал Патрик, оценив обстановку взглядом.
— Естественно тут всё не в идеальном состоянии, но есть с чего начать. Да и разобраться с пылью не так сложно. Тем более, для людей, которые вообще-то собираются устроить революцию, — Брюкич усмехнулся:
— Вдвоём возиться будем долго, но что поделать. Подключать кого-то к плану на зачаточной стадии не стоит. Потому что получится паршиво, если эти помощники сдадут нас деканату.
— К сожалению… Ладно, в любом случае, сейчас мне нужно идти. Вернёмся к этому после занятий.
— Тогда я тут пока что сам начну разбираться. Первой пары у меня нет, но автобуса ко второй обычно хрен дождёшься. Да и в твоей компании ехать приятнее, чем одному — Изадорож проводил Патрика взглядом и начал приводить аудиторию в порядок, предварительно сходив за необходимым инвентарём.