Неравная любовь

Июнь 1774 год, Санкт-Петербург Белое платье, белые туфельки, белый платочек на грандиозной прическе Елизаветы. Все утро поместье Гартенбергов стоит на всех порах. Ее Высочество сегодня выходит замуж. В глазах юной особы с упоением, утопает счастье, глаза так и наровят прослезиться от переполненых чувств в белоснежной груди. Платье еле еле успели найти к назначенному дню свадьбы. Оно было простое, но по своему величественно и прекрасно, как сама княжна. Атласное нижнее платье, кружева, вальсирующее по всему платью, словно юные дамы с кавалерами на балах. На голове высокий пучок с прекрасными белоснежными ромашками, вплетенными в волосы. В покои вошла Екатерина Ивановна. Елизавета запреметив ее сразу же улыбнулась и покружилась вокруг своей оси, да бы близкая подруга оценила ее наряд. Екатерина в недавней должности фрейлены Елизаветы Григорьевны, но за такой короткий период, они стали очень близки. –Как тебе?– глаза светились, так ярко, как звездочки в ночном безооблачном небе. –Ты выглядишь прекрасно,– улыбнулась та в ответ. Служанки удалились прочь, да бы оставить девиц наедине. Катерина прошагала ближе к княжне. –Ты и в правду прекрасна, жаль только императртца не знает о таком радостном событии. –Ей незачем пока это ведать, у нее и так полно забот. Пугачев с крестьянским восстанием, самозванка за границей, выдающая себя за дочь покойной императрицы Елизаветы Петрововны,– она обратила свое лико на нее– незачем пока что. Рано или поздно, она узнает, а пока хочу побыть просто счастливой.                                            *** –Венчается раб Божий Анатоль, рабе Божей Елизавете,– поцеловав венец, юноше одевают его на голову. –Венчается раба Божья Елизавета, рабу Божьему Анатолю,– Елизавета поцеловала венец, его одели также ей на голову. Архиеписком отступил от молодоженов, те переметнулись взглядами, сохранив тишину. –Господи, Славою и Честью, венчаю я. Грудь вдымалась от частого дыхания, свеча слегка тряслась от переживаний. Елизавета, посмотрев на иконы святых, кротко погладила живот, и также кротко опустила руку. –Господи, Славою и Честью, венчаю я. Маленькая слезика пришлась по хрупкому лику прекрасной девы. Елизавету давно хотел написать один не без известный художник Рокотов. Что ж может и пришло время. Княжна еще подумает над этим, но позже. –Господи, Славою и Честью, венчаю я.                                           *** Елизавета Темкина и Анатоль Гартенберг вышли из церкви торжественным шагом вместе, подруку. Они остановились на порожке. Юноша приобнял навоиспеченную жену за тонкую талию, да бы приблизить ее грудь к своей. Его влюбленные и счастливые глаза, все говорили за графа и барона Анатоля. Легкая девичья рука приблизилась к его щеке, легонечко пощекотав ее своими тонкими пальчиками, Гартенберг ухватился за ладошку, будто за уходящую последнюю надежду и начал обсыпать ее нежнейшими поцелуями. –Вот и все,– выдохнула Темкина –Все. Отныне я жена. –Моя жена.– перехватил Гартенберг. –Твоя, и ничья больше. Люблю тебя. –И я тебя люблю, Лиза. Их губы слились в нежнейшем поцелуе.                                           *** Сентябрь 1774 год, Санкт-Петербург –Степан Иванович! Степан Иванович!– Екатерина бежала, как в народе бы назвали "сломя голову" к его Святлейшеству Шешковскому. На обращение он обернулся, да более не менявшемся почти никогда, серьезным взглядом. Нелидова наконец добежала. –Чего вам, Екатерина Ивановна?– командным и точным голосом спросил Святлейший. –Елизавета Григорьевна, просит передать это. Говорит срочно.–Екатерина протянула Шешковскому аккуратносложенную записку, которую мужчина, судорожно оглядываясь, взял из рук юной девы.                                             *** Шешковский все знал. Он был единственным человеком при дворе Екатерины Алексеевны, который знал о всей жизни Елизаветы Григорьевны. О ее скором ребенке, и о муже Анатоле. Он за эти четыре месяца не раз не подал виду перед ее Величеством, что во дворце что то неладное, Святлейший старался всегда идти на встречу юной княгине: устраивал тайные свидания молодым, перекраивал слухи во дворце, о "нечистоте" ее Высочества, подкупил Роджерса, чтобы тот следил за беременностью Темкиной, в тайне от государыни.                                            *** Темкина Елизавета Григорьевна. Казалось, что положение ей только прибавило красоты, ее глаза более ярко светили, что только глупец не утонет и не заметит таких прекрасных глаз                                           *** Раздался громкий стук. Сидевшая рядом с Елизаветой, Катерина, взглянув на ее лико, устремилась к дверям. –Кто там?–сердца девичьи пропустили удар. –Шешковский Степан Иванович, пустите.–строгий и басистый голос раздался по ту сторону. Двери моментально отворились. Елизавета как заприметила, сразу выпрямилась пред представителем Тайной Экспедиции. Лазурное платье было накинуто на бледное тельцо ее Высочество, русые волосы заплетены в косу. Малыш, в утробе матери пинался во всю, изучая оболочку в которую он затачен. Елизавета Григорьевна первая разрушала тишину. –Степан Иванович, мне очень нужно увидеться с Анатолем Гартебергом. Прошу...–последние слова княжна, словно котенок новорожденный, жалобно промяукала. Шешковский падался ближе к Елизавете. –Елизавета Григорьевна мы уже это обсуждали, Вы не можете видеться пока с графом.–томно и четко объяснял Шешковский. –Но почему же!? –Я уже объяснял Елизавета Григорьевна Вам, я не могу рисковать Вашей и своей головой, и жизнью воможного будущего наследника престола. В лазарете слишком много свидетелей, Елизавета Григорьевна.–Шешковский всеми силами и возможностями оберегал юную деву, но чем больше сил и ограничений он ставил, тем больше княжне хотелось в свет. –Иван Степанович, а если это девочка!? А если...как мой ребенок может стать наследником престола, если даже его мать носит не родовую фамилию!?–Елизавета повысила тон, чуть ли не кричала, но живот резко хватила какая то уколка, и она чуть успокоилась. –Елизавета Григорьевна, Ее Величество может заставить Вас принять императорскую фамилию, тогда Вы станете еще одной законной наследницой, и родив ребенка он или она также может стать притендентом на престол, но все это может произойти при условии, если у Павла Петровича и Натальи Алексеевны не будет детей. –А как же сам Павел? Он же первый наследник...–удручающе спросила княжна. Она знала ответ, но хотелось, чтобы  это была не правда. –Ваше Высочество, Вы сами знаете, что Павел Петрович ни на что не годен, он не тот наследник о котором мечтает императрица. Елизавета нервно сглотнула. Она не хотела портить жизнь его Высочеству, но также знала, что если он взойдет на российский престол, то пощады от него ждать и трезвых решений, "что от козла молока". Удаляясь, Шешковский промолвил. –Я узнаю у медикуса состояние вашего супруга и сообщу Вам, когда вы сможете увидеться. –Спасибо.–шепотом произнесла Елизавета.                                            *** Императрица сегодня в добром здравии, и поэтому велела устроить вечер танцев. Дамы придут в лучших нарядах, с причудливыми прическами, кавалеры будут их приглашать потанцевать, вальсировать, кружиться. Только одна Елизавета была в отчаянии и вся, как на иголках. Карсет ничем не помогал, как не затягивай живот все равно виднелся, а на бал, как на зло, надо явиться Елизавете обязательно. Вся последняя надежда была на новое платье, чуть свободное и не такое грандиозное, с пышной юбкой, которая могла прикрыть все что должно сокрыться от посторонних глаз. –Луиза, зятяни потуже.–сосредоточено, глядя куда то во двор, промолвила Елизавета. –Ваше Высочество туже не могу, это все что можно поделать. Подойте к зеркалу, пожалуйста. Тусклое бордовое платье с залотым цветочным узором, будто ассоциациировалось с настроением его владелицы. Из забавности и прежней легкости остались бежевые рющечки на вороте и на рукавах. Последние штрихи, и Елизавета прекрасна как всегда, но раньше на ее прекрасном лике была беззаботная улыбка, что не скажешь сейчас, лицо бледное, безрумяное, еле виднеющейся огонечки в ее глазах. Только ее милый и верный супруг мог разглядеть в ее озерцах что то большее, только из за него эти искорки не тускнели.                                           *** Танцы проходили просто прекрасно, свет о многочисленных свечей на шикарной люстре, деревянный пол, вибрурующий от топот и прыжков прекрасных дам в танцах с кавалерами. На лике Екатерины Алексеевны блистала довольная улыбка. Павел Петрович сидел подле императрицы, у него не было нужды идти танцевать, что полностью противоположно было его супруге, которая вальсировала и кружилась с разными кавалерами. Елизавета Григорьевна сидела также подле императрицы, высматривая своего ненаглядного, который немного прихрамывая проходился по зале. Шешковский и Панин также присутствовали, у них были большие недоговоренности, Степан Иванович подозревал Панина в государственной измене, но это точно пока не подтвердилось. Почти все при дворе знали, у Никиты Ивановича были планы на дочь императрицы, а именно сделать ее своей женой, подняв так свое положение придворе и получить намного больше власти, чем теперь его нынешний враг Шешковский. Предложение руки и сердца Панин хотел сделать в этот вечер.                                            *** Блаженно наблюдая, как Павел танцует с Катенькой Нелидвой, незаметно подкрался, словно ветер в ясную погоду, русский дипломат. Своими резкими речям, он испугал юную беднягу. –Извините, Елизавета Григорьевна за дерзость мне мою старческую, но не могли бы Вы составить мне пару в танце?–его добрая натянутая улыбка, вроде не предвещала ничего плохого. Елизавета поднялась и выпрямилась во всей красе перед Паниным. –Хорошо, только не долго, мне не здоровиться сегодня.–ее взгляд был равнодушен и примитивен. –Конечно.                                            *** Вальс продолжался недолго, ведь императорская дочь давно просила передышки, из за таких бурных танцев. Не легко на каблучках с ребенком танцевать. –Да конечно, но прежде чем Вы уйдете, позвольте мне кое что сказать.–Панин взял ее нежную ладошку в свои небрежные руки. –Елизавета Григорьевна, Вы очаровательная особа, Вы красивы, умны и расторопны.–он набрал в легкие воздух и повысил голос так, чтоб музыканты замолкли, а все ко при дворце обернулись лишь на них. –Не окажите ли Вы мне честь стать моей, стать моей женой? Восклицания и оханья охватили залу, никто не ожидал, даже императрица вскочила с места вместе с Потемкиным под руку. Елизавета была испугана не меньше матери. Такого явно не могло ожидаться. Минуту, потом две, три, Елизавета стояла неподвижная, полная в ступоре, непонимая, что происходит. В один миг она вспомнила о любимом и обернула свое лико на него. С далекого расстояния она будто слышала, как нервно колотиться его сердце, и глаза бегают из того угла в другой. Из ее беззащитных глаз так и наровилась выплеснуться соленая вода, и это видел сам граф. Он готов прямо сейчас захватить любимую женщину в объятья и защищать до последнего вздоха. Княжна снова обернулась на Панина, вдохнула побольше воздуха своей пышной грудью и промолвила: –Нет. Вторая волна шока и бурных реакция нахлынула на присутствующих. Темкина стояла строго и уверенно, будто к ней вернулась та энергия и то величие, которое до недавних пор щибетало в дальнем углу подсознания княжны. Панин стоял наоборот в шоке и непонимании. –Что, Ваше Высочество? –Никита Иванович, повторюсь еще раз если Вы не услышали или Вы не принимаете мой ответ, я сказала нет.–говоря четко, без запинок, произнесла Елизавета. Панин не мог никак успокоиться, все его планы рушились, как карточный домик. –Елизавета Григорьевна, могу я поинтересоваться, какова Ваша причина отказа?–его лицо было обеспокоенно и несчастно, словно у маленького беззащитного щенка. Без грамма стеснения и стыда, Темкина промолвила: –Я, Никита Иванович, не могу быть с Вами, так как я отдана навеки, до самой смерти, и отвечаю перед Богом, как истинная любящая женщина. Я замужняя женщина и бескорыстно люблю другого, я могу поклясться Вам в этом своей жизнью, и жизнью своего ребенка.