грызся снег с её подошвой, гуляла буря в моих лёгких.

       запах арома палочек быстро распространялся по спальне, шторы были задернуты, царила самая интимная атмосфера. алина в предвкушении легла на простыни в одном белье, пока красный свет лампы подсвечивал её молочную кожу. приятную тишину прервал игривый стук в дверь. розововолосая затаила дыхание и возбуждённо прыснула: — кто там? — подумай, малышка, — послышалось сексуальным голосом. — моя госпожа, заходи же — нетерпеливо выдала алиночка, поджав ноги.        дверь в одночасье открылась и софья появилась на пороге в кожаных портупеях и с пляшущими чёртиками в глазах. рыжие волосы горели убийственным пламенем, подведённые глаза выделялись так ярко на её фарфоровой коже, а розовые соски на тёмной вуали, что умереть можно. вдруг она указала пальцем перед собой, маня к себе возлюбленную. алина тут же повиновалась, упав на ледяной кафель коленями, с подчинением взглядывала на рыжеволосую. софья рукой сжала розовые пряди, намотав на кулак, и придвинулась к её лицу, прошептав: — что нужно сказать, детка? — моя госпожа...я хочу тебя, — вымолвила девушка, громко сглатывая слюну. софьюшка притянула любимую в страстный мокрый поцелуй, очень медленный, играющий. руки незаметно для другой, подхватили упругие бедра и переместили на кровать. их ничто не остановит. колено рыжевласки осознанно уперлость между ног другой, надавливая, послышался тяжёлый вздох и костлявые сонины пальцы уронили студентку на кровать. сегодня софи была страстной, разгорячённой этими небывалыми чувствами, поэтому по-хозяйски сжимала груди девушки в светлом белье. мягкие ладони обводили изгибы тела, касались подтянутого животика и массировали ляжки, пока нижняя вздрагивала и хваталась за острые плечи. соне нравилось так искусно мучить девушку, донимать прелюдиями. вскоре лифчик олешевой полетел в небытие, пока костяшки сони щупали твёрдые соски, оттягивали, а губы целовали шею очень влажно. алиночка вдруг осмелилась потрогать тело любимицы, так нежно провести по ягодицам и спине, зацепить за портупеи и откинуться назад от приятных пощипываний на груди. сомусева же решила избавить розововолосую от мокрого белья, поэтому подцепила его пальцами, медленно стягивая, да так, что алина бедрами помогала, в нетерпении ёрзала. трусы оказались на полу и софье открылся взор на прелести другой, что нещадно покраснела от стеснения и повиновения. пальчики осторожно опустились на чужие складки и собрали сочащуюся смазку, провели выше к лобку, делая кожу влажной и поблескивающей в алом свете лампы. алиночка до остервенения сжала талию рыжей, издавая тихий стон. — соня, скорее, я хочу тебя в себе, — прошептала она, пока лоб становился мокрым, щёчки — пунцовыми. — умоляй меня, — бросила она властно и сжала внутреннюю часть её бёдер, проходясь по промежности лишь самыми кончиками пальцев, так издевательски, что алиночка бёдрами зашевелила. выше. ближе. — пожалуйста, прошу, — простонала она, хватая ту за лямки бюстгальтера и притягивая всё ближе. софи довольно ухмыльнулась и надавила на чувствительный клитор, слыша первый яркий стон. затем пальцы стали двигаться смелее, заставляя алиночку разрываться от ощущений, кричать её имя. сомусева предугадала, что девочка скоро кончит, поэтому специально замедлила движения, мучая. алина недовольно рычала, умоляя ускориться, но вместо этого чужие фаланги скользнули к входу во влагалище и нижняя прокусила малиновые губы. пальцы начали медленно разминать тазовые мышцы, растягивая. вдруг они наконец проникли в это разгорячённое лоно, заставили олешеву явственно выгнуться в спине, простонать и сжать крепко чужие бедра, ягодицы, впиться клыками в молочную шею.        сонечка радовалась, внутри её самой завязывался страстный узел, пока она с упоением двигалась внутри возлюбленной и глядела только в её голубые горящие глаза. наконец, розововолосая удовлетворённо выгнулась всем существом, пока её лоно неистово пульсировало, сердце учащало бешеный ритм, а внутренняя сила и энергия потрясённо приливала к пяткам, сводя носочки. у алины так же усилился прилив адреналина и она резко подмяла рыжеволосую под себя. — ты готова? хочешь чтобы мои пальчики в тебе оказались? — так сладко шептала она, разглаживая кружева на её лифчике. — как же сильно я тобой лихоражу, — сглотнула та вместо согласия и приблизила возлюбленную за бёдра, чтобы стать ещё ближе. розововолосая с вожделением завела руки за чужую спину, пластиковые застёжки щёлкнули, избавляя от лишнего, пальцы резво стягивали ткань с груди, оголяя твёрдые соски. алиночка обвела языком собственные губы и прильнула к коже, опаляя жарким дыханием, возбуждая. наигравшись с грудью, короткие ногти поддели край кружевных трусов и медленно потянули на себя, касаясь россыпи мурашек, появившихся то ли от холода, то ли от горячей олешевой (но все мы знаем верный ответ). сонечка приняла роль подчиняющейся, начала сбито дышать, проглатывая такое необходимое «скорее». другая ухмылялась и спускала чужое бельё до колен, взирала на румяные щёчки любимой, что так застеснялась, зарываясь лицом в ладони, хоть пол часа назад ставила другую на колени. но когда розововолосая раздвинув её ноги, прошлась горячим языком по влажным складочкам — всё стеснение исчезло и девочка бесстыдно застонала, надавливая на чужую голову, путаясь пальцами в бесчисленных светлых прядях. их обладательница внутренне ликовала, надавливая языком на её клитор, заставляя дико извиваться.       руки девушек метались по телам друг друга, царапали, сжимали, гладили. главное, что чувствовали. длинные пальцы алины наконец оказались в разгорячённом лоне возлюбленной и начали с плавных движений. сладкие стоны рыжеволосой взрывали искры в разуме, алиночка ускорялась, сама не сдерживая приятных полу-вздохов-полу-стонов. эти нежные девушки так ярко и до остервенения в зрачках — трахались. это не могло ни сводить с ума. хлюпающие звуки, характерные стоны и скрип кровати так поразительно громко разносились по многоэтажке, что от мыслей об этом хотелось кончить ещё чувственнее. и сонины молитвы были услышаны, приятная боль от неожиданных укусов на губах, рваные движения пальцев и мягкая рука на пояснице сделали своё дело — по телу разразился крышесносный оргазм. каждая клеточка тела подрагивала, сама девочка извивалась, пока пульсация между ног не унималась, а гортанные стоны сливались с поцелуями и заражались большим удовольствием.        обе вдруг свалились на простыни и стали жарко целоваться, отвешивая благодарности за незабываемый вечер. их даже не волновало что на часах первый ночи, а они такие голые и влажные переплетены ногами. завтра в институт к восьми, да как-то похуй уже.        утро встретило влюблённых назойливым будильником и растворимым кофе на тощак. эти двое сидели растрёпанными, всё ещё стеснялись вчерашних откровений. в головах жужжали мысли, а они запивали их горьким пойлом, переглядывались. сонечка всё же первой нарушила непоколебимую тишину. — спасибо за вечер, мне всё чертовски понравилось, — сказала и уткнулась в ладони. — мне тоже, чудо моё, счастье моё, можно тебя обнять? — проговорила розововласка и нагнулась к комочку с чувственной соней, которая кивнула. мягкие ладони подняли ту со стула и крепко обхватив, прижали близко. девушки наконец объяснились, растворяясь в сладком моменте. но время сверкающее на плите перетекало за четверть восьмого, поэтому девицы разомкнули объятия, поспешили одеться. софья волновалась первому дню в заведении за такое долгое время, но была уверена в алине, что будет рядом, согревать присутствием.        двери вуза открылись: яркая пара ступила на порог, поздоровавшись с охранником, прошла к гардеробу. перед тем как разлучиться на время пар, девочки коротко поцеловались, даря безусловную поддержку друг дружке. софи вдруг с уверенностью зашла в помещение, встречая знакомых однокурсников. к ней с улыбкой подлетели две девушки, которые единственные действительно интересовались её самочувствием. ну как, пару раз написали «как дела? скучаю», и то приятно. рыжеволосая слушала их увлекательные (нет) истории с новых пьянок и серых будней, пребывая в мыслях об одной единственной. "всё-таки здесь всё как прежде", почему то заключила софья.