Издержки профессии

Прошла половина недели, в течение которой Вейлон избегал любого взаимодействия с Глускиным. Он либо не смотрел в его сторону, либо попросту разворачивался и уходил, если случайно видел его поблизости. Вейлон не понимал, почему поступает именно так. Он не мог разобраться в себе, в ситуации и в собственном состоянии. Ему всё больше хотелось всё закончить – работу, общение с людьми, существование… Но сейчас, в очередной раз завидев проходящего мимо него Жениха, он подумал, что скучает. По чему? По их странному общению? А может дело только в желании? Может, он просто хочет секса с ним? Это вряд ли. Но в чем тогда причина этой тоски? Мысли крутились, карусель в голове не давала покоя, но тут парень вздрогнул от неожиданности. Жених вырвался, толкая Зака и в пару нервных шагов пересёк расстояние, разделявшее его от Вейлона и почти упёрся лбом в лоб испуганного интерна. – Что, надеешься избавиться от меня? Думаешь я тебя нигде не достану? Вейлон в страхе поднял взгляд, встретившись с абсолютно безумными глазами пациента. – Что ты молчишь?! Ты же не шлюха, как все остальные. Ты не можешь оставить меня… – мужчина тяжело дышал, в глазах его теплилась надежда. – Отойди от меня. – интерн выдавил со злостью. Глускин шёл в наступление, почти толкая Вейлона. Ему было неудобно, смирительная рубашка сковывала движения, но это нисколько не умаляло исходившей от него опасности. – Если ты бросишь меня, если отвернешься… Я тебя не прощу. Из под земли достану, слышишь?! – повышенный тон Жениха заставил вздрогнуть как санитара, так и интерна. Зак стоял позади. В глазах его читалось абсолютное недоумение, но подойти к мужчине он не решался. Только медленно приблизился, не зная с какой стороны ухватить буйного Глускина, дабы увести подальше. Вейлон весь дрожал под пристальным взглядом безумца. Он просто смотрел на него округлившимися глазами и всё пятился назад, но Глускин не отступал. В тишине раздался режущий звук токового разряда и мужчина упал на колени. Вейлон посмотрел на Зака. – Ещё скажи, что сейчас тоже нельзя использовать шокер. – санитар сказал с иронией, но все же следя беспокойным взглядом за разбушевавшимся пациентом. – Зак, не нужно… Больше не нужно делать этого. Он не в себе… – парень вымолвил, умоляя санитара. – Это вы все не в себе! Все вы! С тобой все в порядке, Закари?! Или может тебе мешает жить твоя врождённая трусость и потребность в чужом одобрении?! – Жених поднял взгляд в сторону санитара, пытаясь встать с колен. – Заткнись Глускин. – выпалил раздражённо Зак. – А ты?! Ты вообще больная. Несчастная потерянная дурочка, так и не сумевшая смириться со своей головой. – пациент посмотрел на Вейлона, затем нарочито издевательским тоном спросил, – Как самочувствие, доктор Парк? Вижу, продолжаете своё «лечение»? Каков будет ваш следующий шаг? Может, желаете умереть? Вейлон находился в состоянии шока от услышанного. Глускин вновь рассказал всё как на духу. Вновь он узнал о том, что творится в его голове. – Ей богу, Глускин, хватит нести чепуху. Точно напросишься на новую дозу Валиума… – Зак с осторожностью схватил Жениха под локоть, помогая подняться. Вейлон удивлённо наблюдал, как санитар уводит пациента. Он смотрел им вслед, пока они не скрылись за поворотом коридора. Оставшийся день парень провел в кабинете доктора Остин. Он всё размышлял о том, что произошло утром. Ближе к вечеру он все же собрался и уехал домой пораньше. Переступив порог своей квартиры, он устало сполз по двери вниз и сидел вот так около получаса. Он тихо плакал, лицо его не выражало никаких эмоций, слезы скатывались по щекам, капая с подбородка и скрываясь где-то в воротнике его куртки. Глускин прав. Он не может оставить его. Он ему предан, как бы глупо и опрометчиво это ни звучало. Вейлон сам дал это обещание Жениху. Сам сказал, что не оставит его и вернётся. Никто его за язык не тянул. Но нужно держать свое слово. И в особенности, если оно было сказано искренне. Парень устало побрел в ванную, принял душ и без лишних мыслей отправился спать. На утро он наспех собрался, чуть опоздав на работу, вошёл в кабинет доктора Остин и бросил короткое «Здравствуйте», усаживаясь за компьютер. – Здравствуй Вейлон. Я тут подумала… Может, тебе нужен выходной? – женщина спросила с нескрываемым беспокойством. Вейлон не слушал её, но вспомнив, что женщина что-то спросила, он вдруг медленно повернул голову и с приветливой улыбкой произнёс: – Мне нужны рабочие дни. Я собираюсь закончить эту неделю с отличием. Доктор Остин приподняла брови в недоумении: – Что значит «с отличием»? – Неважно. Вы хотели взять меня в особый коллектив? Знаете, я бы с удовольствием принял такое предложение. – он сказал игриво и загадочно. Доктор Остин просияла. Затем отложив ручку ответила: – Я знала, что ты будешь только за. Покажем тебе подземную лабораторию. Сегодня. Вейлон мысленно отметил, что пути назад уже нет. После того, как он спустится вниз – передумать уже не получится. Если он захочет все закончить и уволиться с работы– это может плохо кончиться. Он прекрасно осознавал положение вещей. После полудня он направился в палаты пациентов, чтоб проконтролировать принятие препаратов. Остановившись около палаты Жениха, он несколько минут медлил. Но все же решился и вошёл, открывая дверь. Он посмотрел на мужчину, сидевшего на кровати. Тот в свою очередь смотрел на него так, будто не верит собственным глазам. – Доброе утро, мистер Глускин. Если хотите, можете не принимать лекарства. Это будет нашей маленькой тайной. – Вейлон встал около него, опустив голову. Жених смотрел на него снизу вверх, всё так же неизменно внимательно изучая лицо интерна. – Вы сегодня не принимали. Я тоже откажусь. Парень ухмыльнулся. Глускин видит его насквозь. Кажется, его перестало это удивлять. – Мне нужна твоя помощь. – Вейлон убрал поднос, поставив на край кровати. – Я не всемогущ. И справиться с твоей зависимостью могу помочь только посредством хорошей порки. – он сказал иронично, нахмурив брови. – Я не зависим, это во-первых. Ты должен рассказать мне, что происходит в подземной лаборатории. И это во-вторых. – Вейлон ответил, присаживаясь на кровать рядом с Глускиным. – Зачем тебе это знать? – Ты собираешься помочь мне или нет? – интерн нарочно состроил безобидный вид, вызывая жалость у мужчины. Глускин только чуть улыбнулся, отмечая, что парень лукавит и хитрит. – Тебя принуждают к работе там, внизу? – Нет. Я сам согласился. – Хочешь стать такой же, как они? – казалось, Жених начал злиться. – Хочу стать таким же, как ты. – Вейлон опустил взгляд, рассматривая свои ботинки. Затянулась пауза. Впервые лицо пациента выражало абсолютное непонимание. Жених сам удивился тому, что знает о Вейлоне далеко не всё, как ему казалось. – Уйдёшь со мной? – парень все так же смотрел вниз, боясь взглянуть на него. Мужчина чуть повернулся в его сторону и наклонившись, уткнулся лбом в висок парня: – Что это значит? – Это значит, что я хочу уйти с тобой. Глускин нахмурился, прикрыв глаза и сказал чуть слышно около его уха: – Ты что, любишь меня? – Неа. Жених улыбнулся, потираясь носом об горящую щеку Вейлона: – Вам стыдно или это повышенная температура, доктор Парк? Интерн так же прикрыл глаза, мучаясь от противоречий и его очевидной привязанности к мужчине, который точно знает, что небезразличен ему. – Х-хватит издеваться надо мной. Тебе смешно? Я з-знаю, что ты просто играешься. Тебе весело… Это глупая игра. И я тоже глупый. Ты это знаешь. Всё знаешь… И не унимаешься. – парень оттолкнул пациента, отползая к другому краю кровати. Жених нахмурился, наблюдая как он вытирает рукавом мокрую дорожку с лица. Он вновь возбудился, испытывая всё разнообразие чувств. Жалость, сочувствие, даже какое-то понимание… Он не был способен на такое. Прежде никто не вызывал в нем чего-то подобного. Он не знал жалости. Откуда же так много этого чувства внутри сейчас? – Я не играю. Я тебя уже присвоил. Мне не нужно играть с тобой, чтоб заполучить… Или чтоб удовлетворить свои потребности. Мне этого мало. Мне тебя мало. И будет достаточно только тогда, когда сменю обстановку и буду с тобой все время. Предупреждать тебя я тоже не собираюсь. Ты не глупа и знаешь, что как только мы выйдем отсюда – я тебя не отпущу. Будешь принадлежать мне целиком и полностью. – он серьёзно смотрел на Вейлона. Парень вытер нос рукавом, шмыгнув и удивлённо смотрел на мужчину: – Почему ты считаешь, что это должно звучать как угроза? – Чтоб ты даже не посмела оставить меня. – Я не собираюсь оставлять тебя, ясно?! – он повысил голос, заставляя мужчину улыбаться во весь рот, – Что смешного? – Ничего. Мне всё ясно. – Жених вновь любовно рассматривал его лукавым взглядом. Снова затянулась долгая пауза. Вейлон теребил край халата в руках, пока Жених придвигался к нему незаметно с загадочным видом. Парень поднял на него уставший взгляд, сердито нахмурившись. Мужчина приблизился к его лицу и прошептал в губы: – Я не хочу, чтоб ты рисковала собой. Из-за меня… – Расскажи, что там происходит. – Вейлон прикоснулся кончиком носа к носу Глускина. – Эксперименты… Убийства… Парень склонил голову набок, едва прикасаясь губами к щеке пациента. – Чего мне стоит остерегаться? – Там есть сущность… Не знаю, что это. Оно не имеет тела и ему нужен носитель. Оно опасное, очень. – Надеюсь, это не твоя галлюцинация… И где оно находится? – В отдельной камере… Или нет. В двигателе. Точно. Я всё помню. – Глускин встряхнул головой, распахнув глаза. – Не спускайся туда. – Придется. – парень встал, но мужчина поднялся быстрее, загородив ему путь. Интерн вдруг спросил, опомнившись: – В двигателе? – Меня хотели сделать носителем. Это было больно… Я не подошёл. – Глускин опустил взгляд, склонив голову набок. Вейлон положил ладони ему на грудь и ласково погладил за плечи. Он посмотрел ему в глаза и сказал спокойно: – Тебе больше не будет больно. И меня ты не остановишь. Жених устало выдохнул и приблизился к лицу парня. Он остановился в паре сантиметров от его губ, но казалось, интерн не был намерен совершать этот шаг за него. Понимая, что первым Вейлон точно не поцелует, он припал к его губам, проникая языком, но тут же оторвался. Парень распахнул глаза как и всегда, смотря на него удивленным наивным взглядом. Его выражение лица все больше пробуждало в Женихе что-то мягкое, совсем не свойственное его жестокой натуре. Пациент все же не сдержался и ещё несколько раз шумно чмокнул его напоследок, совсем не желая заканчивать этот момент. Вейлон в свою очередь уткнулся лбом в грудь Глускина, будто бодаясь с ним – странное проявление нежности. Мужчина остался доволен. Взгляд его был печальным, но он с улыбкой сказал: – Я в тебя верю.